Антон Красовский - Особое мнение - 2018-09-10
10.09.2018
Т. Фельгенгауэр
―
Здравствуйте. Я приветствую в этой студии журналиста Антона Красовского. Здравствуйте.
А. Красовский
―
Добрый вечер, Татьяна.
Т. Фельгенгауэр
―
Как считаете, если бы в бюллетене была ваша фамилия на выборах мэра, явка была бы больше?
А. Красовский
―
Вы задаете, Татьяна, неправильный вопрос. Во-первых, я человек скромный. Поэтому я считаю, что присутствие моей лично фамилии ничего бы не изменило. Во-вторых, я как все-таки бывший кандидат, не зарегистрированный, правда, к сожалению, хотел бы поздравить избранного мэра Сергея Семеновича Собянина. С этой победой. И с его новым сроком. Пожелать ему дальнейших успехов на благо москвичей. По поводу явки. Все сейчас начали говорить, что явка ужасная, это провал. Мне вчера написал мой товарищ Александр Тимофеевский, что всё, теперь это полная делегитимизация власти. И ужас, ужас, ужас. В то же время вообще на муниципальных и региональных выборах повсеместно по всему миру, если население этого города или муниципалитета согласно с курсом, который проводит нынешняя действующая власть или вообще власть как некое единое целое, – явка чудовищная. Например, сейчас мы говорим о том, что явка мэра Москвы 30%. И говорим, что это ужасно и за мэра Москвы проголосовало сейчас полтора миллиона человек в целом. При 12 миллионном городе и 7 миллионах избирателей это кажется мало. В то же время это, во-первых, на 300 тысяч больше, чем было на прошлых выборах мэра Москвы, где за него проголосовал 1 миллион 200 тысяч человек. И в то же время это гораздо меньше, чем голосуют, например, и в количественном и в процентном соотношении на выборах крупных городов. Например, на прошлых и позапрошлых выборах мэра Нью-Йорка, а у нас же нет сомнения, что в Нью-Йорке демократические выборы.
Т. Фельгенгауэр
―
Ну конечно. Достаточно посмотреть на американского президента.
А. Красовский
―
Ну неважно, его же правда избрали. На прошлых выборах Де Блазио набрал около 50% голосов. И явка была 18%. А на позапрошлых выборах, это было первые выборы, на которых Де Блазио победил, где казалось бы происходил раскол, где социалист приходил на должность мэра самого главного капиталистического города мира. Явка вообще была 13%. Борис Джонсон на позапрошлых выборах, где он становился мэром города Лондон, победил со второго тура при явке 34%. И только выборы прошлые мэра, на которых победил Садик Хан, где действительно Лондон раскололся, это были существенные проблемы городские. Тогда когда они появляются, вырастает и явка. Явка была больше 50%. Сейчас значит москвичи никаких проблем реально не заметили. Вот в чем дело. И те люди, которые не пришли, они своей задницей все равно проголосовали за этого самого Собянина.
Т. Фельгенгауэр
―
У меня тогда только один вопрос. Зачем же такую масштабную кампанию по привлечению людей на эти выборы вели. Наверняка же можно было не так… Просто когда были выборы муниципальные
А. Красовский
―
В муниципальные советы.
Т. Фельгенгауэр
―
Да, очень сложно было найти хоть какую-то информацию…
А. Красовский
―
Это абсолютно разные вещи. Я понимаю, что я сейчас говорю про «негров линчуют», тем не менее, это мировая практика. Народ действительно, ну есть градация выборов, есть выборы существенные, не существенные и повсеместные, масштабные. Выборы президента, к которым приковано всеобщее внимание всей нации. Есть выборы регионального лидера, мэра огромного города или региона, где действительно от этого выбора зависит буквально, где пройдет дорога, какие дома снесут. Где построят новые школы. Если хотите – мечети. А есть выборы в муниципальные советы, здесь в России от этих выборов не зависит вообще ничего.
Т. Фельгенгауэр
―
От них как раз зависят выборы мэра. Потому что муниципальный фильтр никто не отменял.
А. Красовский
―
Ну, конечно, муниципальный фильтр с одной стороны никто не отменял, с другой стороны, наверное, те люди, которым надо идти на выборы и должны беспокоиться, по-видимому, по твоей логике о выборах муниципальных советов. В реальности от них зависит совсем другое. Не выборы мэра, а зависит от них например, технология проведения праздника дня города в Жулебино. От муниципальных депутатов в Жулебино. И больше от них ничего не зависит. Это очень плохо. Но таков закон сейчас о муниципальных советах. Наверное, муниципальные советы должны поднапрячься и выступить в качестве инициатора изменения в этом законодательстве. Но понятно, что на не существенные выборы людей, которые вообще ничего не делают, от которых, к сожалению, ничего не зависит, не могут привлекать внимание людей. Но зачем людей звали на выборы. Но людей, правда, везде повсеместно зовут на выборы. О выборах рассказывают. Люди забывают о том, что у них есть такое право, которое, в общем, граничит с обязанностью. И более того, люди действительно забывают о том, что от их голоса часто что-то может зависеть.
Т. Фельгенгауэр
―
От кандидатов тоже многое зависит. И тот же кандидат Собянин чего-то не полностью решил воспользоваться своим правом, например, на дебаты.
А. Красовский
―
Я, честно говоря, не следил за дебатами, если они были сейчас в процессе выборов мэра Москвы или губернатора Подмосковья. Мне кажется это совершенно несущественно по одной простой причине, еще раз говорю, дебаты действительно, я при этом никого даже не осуждаю и мне кажется бессмысленно сейчас говорить, чего-то там не воспользовался Собянин правом на дебаты. Во-первых, Сергей Семенович не то чтобы оратор. И он про это знает и имеет совершенно на это полное право не быть оратором. Я знаю огромное количество прекрасных ораторов, но чудовищных хозяйственников. И наоборот. С другой стороны в этом смысле эта прекрасная кампания, которая была в конкурентах Сергею Семеновичу, они тоже, мягко говоря, не ораторы. Я присутствовал со всеми ими на условно называемых дебатах. На муниципальных советах. И, честно говоря, это было довольно грустно. Но еще раз говорю, речь идет о муниципальных выборах. Здесь история не про дебаты. Здесь история скорее про общение с конкретным избирателем. Потому что на этих выборах тебе действительно везет. Тебе не нужно использовать СМИ для того, чтобы буквально дойти до людей. Ты можешь до них дойти ножками. И С. С. Собянин, и многие другие, кстати, его вернее некоторые другие его конкуренты, например, Вадим Кумин пытались это делать. И общались с этими избирателями. Действительно избирателям что-то показывали.А.Красовский: Есть выборы в муниципальные советы, здесь в России от этих выборов не зависит вообще ничего
Т. Фельгенгауэр
―
Тут просто очень хорошая стартовая позиция. То есть если люди не пришли, ее можно толковать каждый раз в пользу действующей власти. Если люди не пришли, значит, их все устраивает. Если люди пришли, значит, вот смотрите, кандидат победил – ура.
А. Красовский
―
Ты как раз задаешь очень русский вопрос. А на самом деле так бывает, что люди пришли – кандидат не победил. И мы это видим сейчас на некоторых региональных выборах. Например, в выборах в Хакасии, мы видим сейчас второй тур в обоих крупных городах Дальневосточного федерального округа. И в Хабаровске, и во Владивостоке. Мы видим сейчас второй тур в Орловской области. Я со страхом думаю, что было бы, если бы власти не сняли Максима Шевченко с этих выборов. У меня нет никаких сомнений, что Макс победил бы в первом туре буквально. Поэтому мне кажется, что если люди действительно недовольны и люди понимают, что от их выхода сейчас к этим урнам что-то зависит, значит, они реально своими голосами могут это свое возмущение и свое недовольство показать. Мы видим, что они это показывают. Более того, когда мы говорим про второй тур, мы должны учитывать, что в половине случаев этих вторых туров кандидат от власти на втором месте, а не на первом. Другое дело, что кандидат от не власти, судя по всему, еще хуже, чем кандидат от власти. Посмотрите, например, на этого 30-летнего коммуниста, который сидит под портретами Сталина и Ленина в Хакасии.
Т. Фельгенгауэр
―
Чисто протестное голосование.
А. Красовский
―
Вот значит он протест. Значит вот это протест.
Т. Фельгенгауэр
―
Да, если посмотреть на результаты голосования в регионах, действительно вещи прямо скажем небывалые.
А. Красовский
―
Значит, мы видим этот прогресс. Он же есть. Вы просто хотите получить все сразу и сейчас. Вы просто сразу и сейчас хотите, чтобы было царство английского права, свободная независимая церковь. Независимый суд, прекрасная неподкупная полиция. Но так не бывает. Потому что мы сами не такие. Мы должны пройти какой-то путь и мы, честно говоря, движемся по этому пути довольно быстро.
Т. Фельгенгауэр
―
Те протесты, которые мы видели в Москве и в Санкт-Петербурге и вообще акции протеста такие не на избирательном участке, когда человек голосует не за представителя партии власти. А протесты более активные, когда люди выходят на улицу. По данным ОВД-инфо свыше тысячи человек по всей России задержаны. Санкт-Петербург лидирует.
А. Красовский
―
Большая часть уже отпущена.
Т. Фельгенгауэр
―
Да, но они были задержаны. И там довольно жестко действовали сотрудники правоохранительных органов.
А.Красовский: Бывает, что люди пришли – кандидат не победил. И мы это видим сейчас на некоторых региональных выборах
А. Красовский
―
Да, лидирует Санкт-Петербург. Там половина людей задержана в Питере, половина - по всей остальной стране. 50 в Москве кажется. Что крайне мало.
Т. Фельгенгауэр
―
Мы знаем, что в Москве бывало и похуже.
А. Красовский
―
То есть, есть прогресс.
Т. Фельгенгауэр
―
Чего же протест только в день города устраивать.
А. Красовский
―
Во-первых, все-таки надо подчеркнуть и продолжаю на этом настаивать. Что огромное количество, подавляющее количество людей, которые вчера выходили на улицы это улицы, у которых еще, к сожалению, нет избирательного права. Это люди, не достигшие 18 лет. Я видел вчера все фото, они были восхитительные и в то же время, например, знаменитая карточка, где жирный мент тащит маленького 11-летнего мальчика за шкирку на Невском проспекте, вызывает только, честно говоря, помимо других вопрос еще один – а родители у 11-летнего подростка есть и или он беспризорник. Но, откровенно говоря, действительно давайте все-таки разделим вещи. Каждый человек имеет право выходить на акции протеста в любое время, если эти акции протеста не связаны с насилием. Каждый человек имеет право высказывать свою точку зрения в абсолютно любой форме, если эта форма не оскорбительна по отношению к другим людям. Откровенно говоря, там во вчерашних акциях протеста я видел вполне себе оскорбительные лозунги…
Т. Фельгенгауэр
―
Я видела только один плакат…
А. Красовский
―
Мы даже не можем его в эфире процитировать. Да, Тань.
Т. Фельгенгауэр
―
Про это поет группа «Ленинград».
А. Красовский
―
Но никто не помнит эту песню. Скажем честно, в принципе это плакат, в котором есть статья. Прямо она есть. Она есть. К сожалению. В зависимости как ее будет или не будет трактовать суд. Или обвинение. Там есть статья либо тяжкая, либо не тяжкая.
Т. Фельгенгауэр
―
У нас везде есть статья.
А. Красовский
―
Нет, Тань. Я еще раз говорю, каждый человек имеет право выходить и говорить, что он думает. Но форма этого сказанного все-таки должна быть человеческая. Это первое. Но самое главное действительно то, что мы вчера увидели – довольно жесткие задержания, которые часто были, честно говоря, в России. Здесь часто винтили и часто жестко, и мы все помним должно 6 мая. И мы помним, кто на самом деле пострадал в деле 6 мая. Это точно были не представители правоохранительных органов. Вчера во всем процессе появились люди, которых не было никогда. Это были солдаты срочной службы, которым дали в руки дубинки. И это не полицейские, это сотрудники Росгвардии. То есть люди, которые подчиняются не Колокольцеву, а Золотову. И все эти знаменитые кадры, которые вы вчера видели с Большой Дмитровки, снятые на фоне ГД или Колонного зала Дома Союзов. Где человек как вам кажется, в полицейской форме бьет дубинкой, очень жестко бьет другого человека, все эти кадры - это вы видите, как 18-19-20 летний мальчик бьет дубинкой другого 18-19 или 20-летнего мальчика. Вот это очень важно понимать. Таких участников в этом самом противостоянии еще не было. Еще никогда здесь в России солдат срочной службы не вооружали пусть даже такого рода оружием как дубинка. И не отпускали на толпу.
Т. Фельгенгауэр
―
О чем нам это говорит, и все же я видела разного возраста сотрудников, не только юных…
А. Красовский
―
Да, были и полицейские, конечно.
Т. Фельгенгауэр
―
Но хорошо, Золотов что, решил, что давайте я покажу, какой я молодец.
А. Красовский
―
Во-первых, я считаю, что появилась новая сила, которая вообще в процессе подавления так называемый акций несогласных. И эта сила – Росгвардия. И теперь вся инициатива по контролю за массовыми мероприятиями и акциями перешла к В. В. Золотову. У меня есть такое ощущение. И мне кажется, что как бы сказать поаккуратнее, что политическое руководство страны должно все-таки немножко более внимательно относиться к тому, как происходят подобного рода задержания. Политическому руководству страны все время показывают потом, оно же тоже, видимо, возмущается. Вернее – задает вопросы. Им рассказывают: ну посмотрите, как распыляют слезоточивый газ в Германии. Как бьют людей в Нью-Йорке. 500 человек сейчас посадили в Вашингтоне у Капитолия. Но надо помнить, что это, конечно, всегда дезинформация. Всегда, когда речь идет о силовом разгоне массовых манифестаций и акций на Западе – всегда речь идет о том, что силовым образом разгоняются акции, которые начинают нарушать действительно общественный порядок. Когда люди кидаются файерами, когда люди действительно начинают биться с полицией. Когда люди жгут машины, кидают бутылки с зажигательной смесью в окна, когда люди захватывают правительственные здания. Как, например, это было с так называемым митингом мирным, женским маршем в Вашингтоне. Где 500 человек, включая Сьюзен Сарандон были арестованы. Они просто буквально ворвались в Капитолий. И без оружия это была акция, скорее перформанс, тем не менее, это люди, ворвавшиеся в здание главного государственного властного органа США. В России мы такого сейчас не видим. И при этом наблюдаем чудовищные, абсолютно никаким образом несоизмеримые с масштабом протестов масштабы подавления. И это, безусловно, должно прекратиться. И я считаю, честно говоря, во-первых, мы должны сказать спасибо Собянину. За то, что это было не 500 человек, как в Санкт-Петербурге. При Полтавченко.
Т. Фельгенгауэр
―
И не тысячу как бывало в Москве.
А. Красовский
―
И не тысячу, как было в Москве пять лет назад. А всего 43 человека. И вот ты сама мне сейчас рассказывала, что ты ходила в колонне и прошла целые 10 километров.
Т. Фельгенгауэр
―
Да, та колонна, за которой следила я, дошла дальше Садового кольца.
А. Красовский
―
По проезжей части.
Т. Фельгенгауэр
―
Выходя, в том числе на проезжую часть.
А. Красовский
―
И никто вас не задерживал, не бил и так далее. И это, безусловная заслуга Собянина. И я считаю, что чем больше будет полномочий у городских властей абсолютно разнообразных городских, муниципальных властей от губернатора или мэра до муниципальных советов. Или городской думы, как в случае с Москвой. Контролировать полицию, контролировать людей, которые пытаются подавлять массовые мероприятия, тем будет на самом деле лучше для всех. И вот, кстати, почему надо идти и голосовать.
Т. Фельгенгауэр
―
Полицию-то они могут контролировать, Росгвардия вряд ли им подчиняется.
А. Красовский
―
Росгвардия напрямую им, конечно, не подчиняется. Но я уверяю, что если бы была команда никого не трогать, никто бы никого не трогал.
Т. Фельгенгауэр
―
Хочу коротко поговорить про министерство культуры. Потому что дальше у нас опять одни сплошные репрессии.
А. Красовский
―
А это ты считаешь не репрессия.
Т. Фельгенгауэр
―
Ну хотя бы не бьют дубинками.
А.Красовский: Минкульт считает себя заказчиком и распорядителем средств. И хочет идеологически правильных фильмов
А. Красовский
―
О!
Т. Фельгенгауэр
―
Минкульт предлагает ограничить показ одного фильма 35% от общего числа сеансов в кинотеатре в течение дня. Иностранные фильмы как обычно пытаются немножко порезать. В возможности проката. Этот новый способ ограничить прокат иностранных фильмов – это вещь идеологическая слеш патриотическая. Или это бизнес?
А. Красовский
―
Нет, конечно, это чистый бизнес. И более того, если ты посмотришь на количество, вернее так – на идеологическую составляющую большинства российских кинокартин прошлого киносезона ты поймешь, что там на самом деле идеологически как бы заряженных вроде «Крыма» картин не так уж и много. Все остальные они более-менее развлекательные и блокбастеры. Иногда есть какая-то нравящаяся сейчас, наверное, государственной машине какая-то парадигма. Но эта же парадигма нравится и народу. Какой-нибудь там выдающийся советский тренер, выдающийся советский хоккеист. Выдающийся советский космонавт. Такие вот байопики о том, как у нас все было хорошо при дедушке. Но, честно говоря, довольно много таких байопиков, как у нас хорошо все бывает при дедушке или при бабушке снимается и в США. В этом нет ничего плохого. Проблема русских заключается в том, что мы довольно мало снимаем чего-то толкового вообще в России. Мало хорошего кино. Но вот эти 35% они же и говорят о том, что давайте мы найдем деньги для русского кино. Но проблема есть и другая. Проблема в том, что даже если вы найдете деньги на русское кино, это русское кино, во-первых, некому будет снимать, потому что российское кино по-прежнему находится, как правильно говорил в свое время персонаж Федора Сергеевича Бондарчука «в жопе». А, во-вторых, потому что министерство культуры, которое считает себя заказчиком и единоличным распорядителем вот этих самых средств, выделенных на кино, оно, конечно, хочет совершенно другого. И хочет вот этих самых идеологически правильных и верных фильмов. И хочет, конечно, фильмов про великую Россию. И это нравится нынешнему министерству культуры. Министерство культуры выдает на это огромное количество заказов. Министерство культуры вокруг себя объединяет целую группу этих, так сказать, деятелей культуры. Которые способны этот заказ не только в кинематографе, но в театре и в литературе исполнять. И будет это делать дальше. Поэтому, конечно, эти деньги пойдут на очередной фильм «Крым-2» или очередную сагу о героическом русском солдате во время грузинской кампании.
Т. Фельгенгауэр
―
Ну просто великую Россию можно же по-разному показать. И я вот недавно посмотрела фильм «Мальчик русский». Снял ученик Александра Сокурова. Гениальное кино абсолютно. Почему бы ни выдать ему прокатное удостоверение. И ни показать великую Россию вот так.
А. Красовский
―
Потому что все-таки великая Россия Александра Сокурова не соответствует тому представлению о величии, которое сейчас есть у нынешнего министерства культуры. Заказ они выдадут сейчас совершенно очевидно. Я знаю это на кино о героическом подвиге российского солдата в Сирии. Уже есть такой госзаказ.
Т. Фельгенгауэр
―
Я надеюсь, не про ЧВК «Вагнер».
А.Красовский: В коммерческих дутых делах всегда понятно, кто заказчик и зачем это делается
А. Красовский
―
Возможно и про ЧВК «Вагнер». Это как сценарист решит. Сценарий пока не написан, идет тендер. Предложено всем крупным студиям России.
Т. Фельгенгауэр
―
Вот это новости.
А. Красовский
―
Да.
Т. Фельгенгауэр
―
То есть мало того, что на Сирию тратят деньги по линии Минобороны.
А. Красовский
―
Ну, может быть, тут они наконец на Сирии заработают. Потому что если они снимут героический блокбастер, возможно они даже соберут миллиард.
Т. Фельгенгауэр
―
Мы сейчас сделаем перерыв. Оставайтесь с нами, мы скоро вернемся.НОВОСТИ
Т. Фельгенгауэр
―
Мы продолжаем «Особое мнение». Хотела я поговорить еще немного о министерстве культуры. И о том, как кому выдают деньги, как идет финансирование. Завтра по делу Кирилла Серебренникова очередное заседание. Вопрос о продлении домашнего ареста. Но там уже, видимо, скоро совсем начнется суд. Ничего не меняется по вашим ощущениям. Всё уже решено в отношении Серебренникова и других фигурантов дела?
А. Красовский
―
А что здесь может быть не решено. Какие ты видишь альтернативы.
Т. Фельгенгауэр
―
Я вижу разные альтернативы. Во-первых, изменить меру пресечения всем на подписку. Второе – не знаю, отправить в прокуратуру, сказать, все ужасно, кошмарно, вот тут понаписали.
А. Красовский
―
Я думаю…
Т. Фельгенгауэр
―
Всякое бывает. У нас настолько размыто правовое поле, что ты никогда не знаешь, какой вариант выберет судья.
А. Красовский
―
…вопрос здесь не в правовом поле. Вопрос в том, что это дело, конечно, как любое заказное дело находится вне правового поля. Никакого правового поля в деле «Седьмой студии» не существует. Мы прекрасно понимаем, что люди, которые находятся либо под домашним арестом, либо под подпиской и невыезде как сейчас Алексей Малобродский или как он же на протяжении почти года в СИЗО, находятся и находились там незаконно. И само дело оно дутое и никто не понимает. Более того, самая большая проблема этого дутого дела заключается в том, что например, в коммерческих дутых делах всегда понятно, кто заказчик. И всегда понятно, зачем это делается. Всегда понятно, зачем происходило дело ЮКОСа, кто-то пытается находить какую-то политическую подоплеку личных взаимоотношений Ходорковского и Путина. Или Ходорковского и Сечина. Но в реальности речь шла не о личных взаимоотношениях. А о контроле над нефтянкой. Есть дело «Суммы», где понятно, взаимоотношения Магомедовых и Сечина. А здесь непонятно ничего. Непонятно – зачем вообще один из выдающихся европейских режиссеров, которому не посчастливилось родиться русским и в стране, которой посчастливилось, что на ее территории родился один из выдающихся европейских режиссеров, находится под следствием. И никто не понимает, с какого перепугу это происходит. Люди выдумают бесконечное количество версий, одна другой смешнее, страннее и гаже. Люди пытаются найти хоть какое-то логическое объяснение всему этому аду, который сейчас происходит. Люди пытаются найти заказчика в самом верхнем эшелоне власти, понимая, что огромное количество людей ходили лично к Путину и просили лично у Путина за Серебренникова. И рассказывали, как на самом деле все происходило. Лично Путину. И лично Путин всем этим людям вот буквально в буквальном смысле показывал дулю. Физически. То есть понятно, что за этим дело стоит кто-то очень влиятельный. Но совершенно непонятно – кто. И непонятно – почему. И непонятно – что такого этому влиятельному сделал лично Кирилл Семенович. Я считаю, что, к сожалению, решение принято. Будет приговор и он будет реальным. Просто реальность этого приговора. Он будет не условным. Но реальность приговора будет засчитана в домашний арест, который Кирилл отсидит полностью. И после этого домашнего ареста приговор будет как бы уже исполнен и Кирилла отпустят. И я очень надеюсь, что Кирилл в этот же день покинет территорию РФ и огромный большой цивилизованный мир предоставит ему до конца возможность творить и делать то, что он хочет на любых сценах этой планеты. При абсолютных аншлагах и рукоплескании влюбленных в него зрителей.
Т. Фельгенгауэр
―
Если так дело обстоит с Серебренниковым, Малобродским, Итиным…
А. Красовский
―
Ну здесь Итин, Малобродский, Масляева – это неважно. Это все статисты. Как бы мы лично ни относились к этим людям или не относились – это неважно.
Т. Фельгенгауэр
―
То есть где тогда бенефициары дела «Нового величия».
А. Красовский
―
Как раз с «Новым величием» довольно все просто. Бенефициары находятся в одной из спецслужб. Это какие-то очень мелкие бенефициары. Это просто какие-то как мы уже понимаем теперь, какие-то люди, которые создали это самое молодежное движение и довели его до суда. Это такая как бы обычная провокаторская история, есть огромное количество разнообразных людей, которые занимаются провокацией. Особенно среди молодежи. Просто кто-то признает это провокацией, а кто-то считает это революцией. Но, так или иначе, это все действительно история про то, какие-то взрослые дяди вокруг себя объединили сотрудничающие не напрямую или на зарплате с разнообразными органами, компетентными органами, как сказали бы раньше. Там же не только ФСБ или более того, совершенно не доказано, что там ФСБ. Там есть и МВД и кто-то еще в этом деле. Там кого только нет. Там, по-моему, честных людей осталось только люди до 18 лет. Все остальные как бы из разных спецслужб оказались, причем, по-моему, не зная о существовании друг друга. И совершенно очевидно, что здесь понятно, кому это нужно. Здесь понятно, кто бенефициар. Здесь спецслужбы бенефициары. У них нет другого варианта. Они сами это создали, они сами это раскрутили, они сами это довели до суда. И теперь им совершенно никак невозможно от этого суда отказаться. То есть здесь история очевидная. И я с сочувствием очень отношусь к тем людям, к тем детям, которым предстоит этот суд, а он будет. Несмотря на то, что выпустили двух девушек под подписку о невыезде под рукоплескания московской общественности. Но ведь их выпустили…
А.Красовский: Люди пытаются найти хоть какое-то логическое объяснение всему этому аду, который сейчас происходит
Т. Фельгенгауэр
―
Под домашний арест.
А. Красовский
―
Даже под домашний арест. Я вот сам сидел под подпиской о невыезде, это, мягко говоря, неприятная история. А уж под домашним арестом тоже вам скажу это отвратительно. И понятно, что это лучше, наверное, чем «Водник». Тем не менее, будет суд и тоже будет приговор.
Т. Фельгенгауэр
―
Но все-таки это дело получилось очень резонансным.
А. Красовский
―
Ну, как очень резонансным. Мы видели действительно, что 40 женщин вышли на улицы Москвы.
Т. Фельгенгауэр
―
Их было больше, чем 40.
А. Красовский
―
400. Ну и что? Что значит очень резонансно.
Т. Фельгенгауэр
―
За детей потому что люди выйдут. Нет?
А. Красовский
―
Тань, у нас страна, где принят закон Димы Яковлева. Где сотни, тысячи детей в совершенно других обстоятельствах, детей брошенных, детей вынужденных умирать благодаря этому закону, принятому ГД и подписанному президентом, действительно будут брошены и будут мертвы. И брошены и мертвы. И никто не вышел ни на какие акции протеста. И закон не отменен и более того, он ужесточен.
Т. Фельгенгауэр
―
Ужасно, что сейчас я скажу. Но это дети брошенные и их родители не вышли за них ровно потому, что они своих детей бросили.
А. Красовский
―
Отлично, Таня…
Т. Фельгенгауэр
―
А я говорю про детей, за которых выйдут собственные родители.
А. Красовский
―
Ну, их двое.
Т. Фельгенгауэр
―
Таких детей больше становится и больше.
А. Красовский
―
Нет, их не становится больше. Их становится меньше и меньше, но даже если их становится больше и больше, мы можем как угодно относиться к нынешним людям, которые управляют страной. Но это не кровавый режим. И здесь нет сотен тысяч брошенных в застенки и увезенных в столыпинские вагоны 15-летних подростков, которые в кандалах помрут в Сибири. Это не так. Поэтому никаких сотен, тысяч людей, которые выйдут от безысходности на улицы России, не будет. А будут спорадические мелкие протесты, пикеты, на которые давно уже никто не обращает внимания. Повторяю, есть заказчики. Они очевидны. Есть люди, которые довели это дело до суда. Решение суда мне тоже очевидно, оно просто будет мягче, чем было бы, если бы вот этих самых протестов и этого самого общественного резонанса бы не было. То есть будут условные, наверное, приговоры. И тоже я желаю всем этим девушкам и юношам, которые, между прочим, находятся в СИЗО. У них нет родителей, которые за них вступились. А это тоже дети. И они по-прежнему сидят. Не под домашним арестом. Но я надеюсь, что все-таки они все выйдут, потому что это, конечно, все липовая и шитая белыми нитками авантюра.
Т. Фельгенгауэр
―
Давайте о сложных взаимоотношениях России и разных других стран.
А. Красовский
―
Нигерии? Каких разных других стран?
Т. Фельгенгауэр
―
У меня один вопрос про Венгрию, а другой – про Великобританию. Я не знаю, по какому принципу их объединить. Все западнее, чем мы.
А. Красовский
―
Все Telegram-каналы, во-первых, объединены по принципу того, что посмотрите, дети Нарышкина или кто там еще получили вид за жительство…
Т. Фельгенгауэр
―
Пытались.
А. Красовский
―
Да, пытались, даже не получили. В стране НАТО. Имея в виду Венгрию. С другой стороны все-таки надо понимать, что Венгрией управляет Виктор Орбан, это буквально националистическое движение, правит много лет. Абсолютно авторитарный режим. Очень сравнимый с режимом Владимира Путина.
Т. Фельгенгауэр
―
Они просто ищут какие-то знакомые новые, вроде чтобы пейзаж был новый, а условия знакомые.
А. Красовский
―
Во-первых, да, Венгрия приятная страна. Им понятно, как она устроена. Им понятно, что там делается. Там совершенно другие условия получения вида на жительство, чем в огромном количестве других европейских стран. Там действительно дружелюбно относятся к русским. И там что важно для этих людей - дружелюбно относятся к русским начальникам. Там с почтением говорят: вот посмотрите, в этом отеле, имея в виду «Four Seasons», который стоит на Дунае, все время останавливается Путин. Владимир Владимирович Путин. А вот в этом концертном зале, он тоже стоит на Дунае, все время выступает А. Б. Пугачева. Там вообще к русским относятся как в старые добрые времена Варшавского договора. Несмотря на то, что Венгрия является уже давно страной НАТО.
А.Красовский: Там честных людей осталось только люди до 18 лет. Все остальные из разных спецслужб оказались
Т. Фельгенгауэр
―
То есть и, слава богу, что…
А. Красовский
―
Я не вижу в этом ничего плохого. Ну, получил человек ВНЖ. Или не получил. И попробовал он получить ВНЖ, не получил же с другой стороны. Там много у кого есть ВНЖ, а если ВНЖ есть у сотрудников, например, радиостанции «Свобода». Это же нас не интересует. Есть бесконечное количество людей, у которых есть ВНЖ, у которых есть собственность в Юрмале, например. У них тоже есть ВНЖ, тоже в странах НАТО.
Т. Фельгенгауэр
―
У меня нет.
А. Красовский
―
У меня нет тоже собственности никакой, нет никакого ВНЖ.
Т. Фельгенгауэр
―
Мы можем просто позавидовать.
А. Красовский
―
Завидую действительно людям, которые получили ВНЖ. И не завидую детям Нарышкина, которые не получили ВНЖ. Мы с вами одной крови.
Т. Фельгенгауэр
―
Тогда про дело Скрипалей. Потому что пока у нас тут все высмеивали и иронизировали…
А. Красовский
―
Они уже как бы предоставили какие-то доказательства. Можно сколько угодно говорить, что эти доказательства липовые и на самом деле можно бесконечно говорить о том, что мы не знаем, зачем это нужно всем в России, ха-ха и никогда Путин такого не сделал. Но если вдруг окунуться в логику противостояния, меня на это натолкнул мой приятель Константин Добрынин. И если вдруг понять, что Владимир Путин действительно хочет сделать снова мир многополярным, так вот для того чтобы сделать мир многополярным, надо создать некий новый полюс, вокруг которого будут объединяться разные люди, которые не хотят по каким-то причинам входить в тот полюс, который возглавляют США. И мы видим, что таких людей становится все больше и больше. Тот же самый Виктор Орбан или, например, Эрдоган. И много еще кого. И это раньше бывшие союзники.
Т. Фельгенгауэр
―
Дело Скрипалей еще успеем обсудить. Антон Красовский в программе «Особое мнение». Большое спасибо, до свидания.