Николай Усков - Особое мнение - 2018-07-31
О.Бычкова
―
Добрый вечер, добрый день! Это программа «Особое мнение». у микрофона – Ольга Бычкова. С особым мнением сегодня у нас журналист, историк Николай Усков. Добрый вечер!
Н.Усков
―
Добрый вечер!
О.Бычкова
―
Бывший главный редактор одного журнала.
Н.Усков
―
Почему же так скромно? Журнала Forbes.
О.Бычкова
―
Расскажите, пожалуйста, что происходит в журнале Forbes? Уже что-то просто невероятное.
Н.Усков
―
Мне кажется, что просто господин Федотов сам нарывается. Потому что всем казалось, что мое увольнение – это уже пик конфликта. Оказалось, это только начало, потому что последовала эта совершенно детективная история с исчезновением статьи про братьев Магомедовых из журнала. Исполняющий обязанности главного редактора Николай Мазурин подает иск в прокуратуру. В тот же день его меняют на специалиста по часам и машинам в качестве главного редактора. Редакция совершенно в истерике. Сегодня выяснилось, что они написали письма американцам, правообладателям бренда с требованием не утверждать господина Золотова в должности главного редактора и с разъяснением того, что происходит.
О.Бычкова
―
В чем суть всей этой истории? Во-первых, конечно, как – я не могу об этом не спросить как человек, который много посвятил печатным СМИ в своей жизни и понимающим примерно, как это происходит – как может пропасть, вообще статья между подписанием номера главным редактором и типографией из журнала? Я в жизни такого не видела и не слышала.
Н.Усков
―
Это, конечно, дичайшее нарушение закона, но оно стало возможно только в такой компании как ACMG, потому что в любом издательском доме все прекрасно понимают, что есть закон о СМИ, и это уголовное преступление, в принципе, то есть когда ты что-то делаешь в журнале после того, как все страницы подписаны. Каждая страница подписывается главным редактором. Соответственно, если что-то сделано не так, то речь идет о нарушении закона и за это можно ответить.Кто-то в ночи меняет файлы журнала. Я могу предполагать, кто это, потому что это, скорей всего, сотрудники препресса или сотрудники, отвечающие за печать журнала. Больше некому.
О.Бычкова
―
То есть люди, которые физически имели возможность это сделать.
Н.Усков
―
Да. Потому что я не могу себе представить, что это наш выпускающий редактор, например, милейшая девушка, которая всецело поддерживает журналистов в их борьбе сегодня. Я с трудом представляю, что кто-то, кто подчиняется главному редактору журнала Forbes. То есть это, скорей всего, технические службы. Тоже там вполне себе симпатичные люди работают, и мне страшно представить, что кто-то из них стал соучастником, в общем, преступления, подлости и преступления. По-другому назвать это нельзя. Но это стало возможным, потому что журнал Forbes оказался в руках человека, абсолютно некомпетентного, человека чудовищной совершенно бизнес-культуры какой-то архаической, я даже не хочу оскорблять 90-е, это архаическая культура, это вообще не бизнес…
О.Бычкова
―
Вы имеете в виду господина Федотова.
Н.Усков
―
Да, господина Федотова ,владельца ACMG. И компания представляет собой дикий хаос. Она не платит налоги, она не платит арендную плату, она не платит типографии, она не платит авторам, она задерживает зарплату и не оплачивает медицинскую страховку. Цицерон – я учился в МГУ – у него есть знаменитая речь против Катилины, и он восклицает: «И этот человек еще жив!», перечисляя вот всё… Как возможно? Где налоговая служба? Где прокуратура? Что происходит, вообще? Это чудовищная совершенно компания, абсолютно, которая нарушает все мыслимые нормы.
О.Бычкова
―
Но вы же там работали главным редактором.
Н.Усков
―
И каждый месяц у меня битва за гонорары, против нарушения свободы слова, против нарушения редакционных стандартов и так далее. Вместо того, чтобы заниматься развитием этого прибыльного журнала, я во многом тратил свое рабочее время на борьбу с этим человеком, на борьбы с его топ-менеджерами. Один из них продавал нижнее белье - господин НРЗБ, президент по коммерции. А другая дама – госпожа Тихомирова – путала все время: Авена называла каким-то Авериным, а Горького, Горьковым. Она издатель Forbes. Эти люди – издатели Forbes… Как господин Федотов в каком-то интервью – вот тоже уровень понимания этим человеком своего места – признался, что он до покупки не читал журнал Forbes. И вот эти люди делают журнал Forbes сегодня. Неудивительно, что в ночи кто-то меняет какие-то файлы. Ну, как еще?А вот эти гендиректора? Я даже не знаю, кто сейчас гендиректор этой компании. Потому что была эта топ-модель Софья Малыгина загадочная. Потом была какая-то управляющая компании. Приказ о моем увольнении подписан госпожой Тихомировой, но госпожа Тихомирова не является, по-моему, до сих пор генеральным директором. То есть я не понимаю, вообще, что это такое и почему это существует в XXI веке, эта компания до сих пор. Я не понимаю. И почему американцы, которые все это наблюдают и хорошо информированы, до сих пор не вмешиваются.
Н.Усков: Я все жду, что должно еще случиться, чтобы кто-то – государство наше - стало защищать закон
О.Бычкова
―
А у американцев там какие полномочия?
Н.Усков
―
Теоретически есть лицензионное соглашение, в котором есть пункты и про редакционные стандарты и про обязательства перед контрагентами – типографией и так далее, и про соблюдение законов, и про то, что главного редактора должны утверждать они. Я все жду, что должно еще случиться, чтобы, наконец, кто-то – государство наше стало защищать закон, Союз журналистов, наконец, выступил с каким-нибудь заявлением. Почему я должен писать письма? Вот мне многие говорят: «Напиши письмо в Союз журналистов». А вот Союз журналистов чего делает?
О.Бычкова
―
Союз журналистов?
Н.Усков
―
Да. Вот России. На его глазах происходит это безобразие полное. Где заявление Союза журналистов?
О.Бычкова
―
Союз журналистов собирается присуждать звание «Заслуженный журналист Российской Федерации» - это всё, что мы знаем последнее время про Союз журналистов.
Н.Усков
―
Где Общественная палата, где все эти организации? На их глазах происходит полный беспредел. У нас есть налоговая служба, которая арестовывает счета, но почему-то никаких проверок не происходит. Половина Москвы… да вся Москва знает, что господин Федотов своему издательскому дому платит зарплату в конвертах. Значит, он не платит налогов за своих сотрудников, не платит пенсионные взносы. Потом мы удивляемся, почему у нас Пенсионный фонд нищий и пуст. И вот это всё происходит на наших глазахЛибо господин Федотов имеет каких-то невероятных покровителей, - но тогда, наверное, у нас бы не было таких финансовых проблем, которые у нас есть, - либо просто система, в которой все это существует, так прогнила, что она терпит это позорище просто уже в течение нескольких месяцев. Это все на наших глазах происходит. И я не вижу, где государство, где Америка, где Китай, который владеет этим журналом.
О.Бычкова
―
Это нужно объяснить подробно нашим слушателям, потому что, действительно, сегодня редакция журнала российского Forbes – 29 человек – подписали это письмо. Редакция направила письмо руководству американского Forbes. И там написано, что «мы просим вас о поддержке в этом самом драматическом эпизоде в истории российского Forbes, и надеемся, что вы начнете расследование того, что происходит, до его окончания, мы надеемся, что вы не одобрите господина Золотова в качестве нового главного редактора». Нужно объяснить, насколько журнал Forbes в его русской версии является русским журналом и насколько он является американским журналом одновременно.
Н.Усков
―
Бренд американский, он принадлежит китайской компании Integrated Whale. Собственно, у американцев, у семьи Форбс – 5% или что-то в этом роде, в общем, небольшой миноритарный пакет.
О.Бычкова
―
В русском журнале.
Н.Усков
―
Нет, в американском. Собственно, в России это франшиза, то есть лицензионное соглашение, до конца 20-го года господин Федотов владеет этим брендом на российском рынке на определенных условиях, которые, как я сказал, он все нарушает. Соответственно, это китайский бизнес, имеющий определенную американскую прослойку, потому что американский Forbes – это главный Forbes в мире, и, собственно, головной офис находится в Нью-Йорке в США, хотя компания, как я уже сказал, не американская по большому счету.
О.Бычкова
―
То есть она финансово не американская, но как бы идейно, НРЗБ она американская.
Н.Усков
―
Ну, это прибыльный бизнес.
О.Бычкова
―
И вот ровно туда написали сейчас журналисты российского Forbes свое письмо. Оно к чему должно привести – письмо? Предположим, не утвердят господина Золотова на посту главного редактора, потому что – вот как я читаю в информационных сообщениях, - кандидатура главного редактора должна обязательно утверждаться головным офисом Forbes. Вас тоже американцы утверждали, да? Вот они его не утверждают, предположим, теоретически. И что дальше происходит?
Н.Усков
―
Они могут поставить определенные условия перед владельцем. Это будут уже отношения американцев с владельцем. То есть они могут поставить определенные условия: «Мы утвердим его в том случае, если вы будете соблюдать определенные правила. А вот сейчас мы не утверждаем. Мы ждем, когда станет все понятно с запросом из прокуратуры». Или моими исками. Могут еще какие-нибудь вопросы поставить. Может быть, они начнут проверку комплексную всего издательского дома по выполнению лицензионного соглашения. Может быть много вариантов. А могут и просто утвердить, такое тоже возможно.
О.Бычкова
―
Не париться, то есть.
Н.Усков
―
Ну да, сказать: Черт их знает, этих русских, что там происходит.
О.Бычкова
―
И я обязательно спрошу вас про, собственно, удаленные файлы. Вот тот материал под называнием «Дела семейные» по поводу того, какова история бизнеса семьи братье Магомедовых, влиятельных российских бизнесменов, участников списка Forbes, разумеется. Но это чуть погодя, через небольшую паузу. Это программа «Особое мнение». У нас – Николай Усков.
О.Бычкова
―
И мы продолжаем программу «Особое мнение». У нас сегодня в студии программы – Николай Усков, журналист, историк. Мы говорим о том, что происходит в журнале Forbes, который Николай Усков совсем недавно не по своей воле вынужден был покинуть.Вот эта публикация про братьев Магомедовых «Дела семейные», которая таинственным образом исчезла между редакцией и типографией из подписанного номера. Что там такого в ней? Все читают, и все говорят: «Не понимаем».
Н.Усков: Я думаю, что Костин десять раз пожалел, что это, вообще, что-то началось
Н.Усков
―
Мы ломаем голову тоже. Потому что, вообще, по стандартам Forbes мы никогда не делаем публикации, которые можно расценить как защиту той или иной точки зрения, той или иной стороны конфликта. Это гиперконфликтная ситуация. Братья Магомедовы в тюрьме. Компания фактически уничтожена. И нам было интересно просто разобраться, что произошло, не выносить никаких выводов. Хотелось найти просто как можно больше свидетельств, собрать их в одном месте, сопоставить и не делать никаких выводов. Такова была наша цель. Мы давно над этой статьей работали, с апреля примерно.
О.Бычкова
―
А это еще при вас началось эта работа.
Н.Усков
―
Да, еще при мене это начали. Я уже начинаю сейчас думать: а, может быть, и меня уволили из-за этой статьи, бог его знает. То есть она не фигурировала в качестве обоснования, потому что у нас с господином Федотовым было столько взаимных упреков накоплено, что я уже не думал, что какая-то конкретная статья может что-то решить. А бог его знает, может быть, тоже. Такой накал страстей трудно себе представить.Статья ценна тем, что в ней несколько приятных мелких каких-то изюминок, которые журналисты раскопали. Там ничего такого, что могло бы вызывать такую реакцию, я не вижу. Реально это не обличение кровавого режима, там фамилия Путин вообще не фигурирует, нет никаких сенсационных разоблачения. То есть это абсолютно журналистская форбсовская история, где не очень понятно, на чьей стороне журналисты. Можно, конечно конспирологически, как я уже видел в некоторых Телеграм-каналах, что это мы хотели на фоне продажи какого-то актива поднять его стоимость. Ну, это смешно. Три месяца работали, чтобы поднять стоимость какого-то актива. То есть это всё обычная такая нудная, классно сделанная работа, в которой есть несколько милых деталей. Больше ничего.
О.Бычкова
―
То есть вам кажется, что эти милые детали не стоили того, чтобы провести такую спецоперацию.
Н.Усков
―
Называю милыми деталями, что за несколько дней до ареста Зия Магомедов получил уведомление, что он больше не является членом Географического общества, которое возглавляет Путин.
О.Бычкова
―
Умереть, какой компромат.
Н.Усков
―
Это же скорее проливает свет на то, как устроена наша жизнь. Вот там было несколько таких, с моей точки зрения, ценных и ярких наблюдений инсайдерских.
О.Бычкова
―
Но это точно не стоило этой шпионской спецоперации, сравнимой с разбрасыванием «Новичка» в Лондоне по удалению этой статьи из номера. Но в результате же получился обратный эффект…
Н.Усков
―
Ровно как с зарплатой Костина.
О.Бычкова
―
Потому что Барбару Стрейзанд никто не отменял, как мы знаем. Ровно к этому всегда приводят такие история с попытками скрыть что-нибудь.
Н.Усков
―
Я думаю, что Костин десять раз пожалел, что это, вообще, что-то началось. И я думаю, когда имеешь дело с журналистами, нужно всегда понимать, как могут развиваться события. Если это журналисты, которые уважают себя, работают в приличном издании, они, скорей всего, не согласятся с фактами прямой цензуры. С ними можно или как-то договориться, убедить их, заразить их какой-то соей энергией, сказать: «Ребята, давайте позже. Сейчас тяжелый период, мы можем столкнуться с какими-то…». Но когда действуют напролом, как журналист будет, соответственно, реагировать? О тоже будет действовать напролом. Он будет делать всё для того, чтобы эта статья вышла. Она вышла, и в результате ее прочло гораздо больше людей, чем бы ее так прошло. Это такой классический форбсовский симпатичный, но довольно скучный и детальный текст на 12 страница, я подчеркиваю – 12 страниц. Только Forbes может позволить себе такие истории сегодня, по-моему.
О.Бычкова
―
По-моему. Какие выводы, тем не менее, мы можем сделать из этой истории уже в нынешней стадии с точки зрения цензуры, взаимоотношения редакции и издателя, у которого есть свои интересы, редакцией, у которой как минимум есть профессиональные – вот какие выводы более высокого уровня вы пытаетесь сейчас сделать?
Н.Усков
―
Мне и моим товарищам в редакции важно создать прецедент, показать, что можно бороться, что можно привлекать общественное внимание, что можно добиваться своего; что не всегда всё сводится только к давлению Кремля, что есть очень много фактов нарушения свободы слова, которые мы почему-то не замечаем…
О.Бычкова
―
Вообще, есть подозрения, что на самом деле давление Кремля, оно существенно меньше. Не то чтобы я собиралась выступать адвокатом дьявола и Кремля, но оно существенно меньше, чем принято считать, а чаще, вернее, во многих случаях речь идет о решении каких-то частных проблем какими-то частными людьми, которые могут занимать какие-нибудь высокие не частные позиции.
Н.Усков
―
Да-да, и прикрываться государственной политикой.
О.Бычкова
―
Прикрываться чем угодно, да.
Н.Усков
―
Нам очень важно сейчас показать, что так невозможно, что наше государство, - его можно называть авторитарным, - но, тем не менее, в нем есть определенные правила игры, и они все-таки есть, есть этика и так далее. Я с этим много раз сталкивался. У нас существует достаточно свободных СМИ и полусвободных…
О.Бычкова
―
Достаточно?
Н.Усков
―
У нас все-таки есть «Эхо Москвы», есть «Дождь», есть «Новая газета», есть «Коммерсант», который я не могу называть полностью контролируемым, «Ведомости» не могу называть полностью контролируемым изданием. У нас есть таки Forbes и так далее. То есть мы отстаиваем свою позицию и пытаемся что-то делать. И, мне кажется, государство должно быть в этом заинтересовано. Тем более, что если говорить про журнал Forbes, - журнал Forbes никогда не шел на конфронтацию с государством. Вообще, государство не являлось темой журнала Forbes. Это журнал про частный бизнес.
Н.Усков: Мне и товарищам в редакции важно создать прецедент, показать, что можно бороться, привлекать общественное внимание
Понятно, в поле зрения наше всегда попадали частные компании, потому что они крупные игроки, но все равно мы про частный бизнес главным образом. И когда не дают делать честную журналистику, а пытаются заменить ее «джинсой», - вот это возмущает. Если мы на этом уровне рухнем, то это будет самое обидное. Потому что я могу понять какие-то политические резоны, когда речь идет об удержании какой-то политической элитой власти, контроль над умами и так далее, но когда речь идет о деловом издании, которое не имеет никакого отношения к государству, к государственным компаниям, к государственным интересам, когда просто речь идет о честно, профессионально сделанной работе.
А вместо этой честной, профессионально сделанной работы нас хотят заставить обслуживать интересы какого-то карликового бизнесмена господина Федотова, который даже близко к этому списку Форбс не имеет никакого отношения. Это человек, торгующий мебелью, причем не очень удачно, по-моему, насколько я знаю.
О.Бычкова
―
Вот я думаю, что на самом деле хуже: предположим эта государственная цензура, этот диктат и это всё, что мы знаем по предыдущим этапам жизни в нашей стране или этот бардак, когда, в общем, кто угодно может решать свои какие угодно проблемы на каком угодно уровне? И не то что на каком-нибудь маленьком месте, а на вполне себе высоком. Я не знаю, что отвратительней из этих двух?
Н.Усков
―
Знаете, мы давно, мы, в общем, никогда не жили в свободной стране. Всегда была эта авторитарная власть. Она, может быть, когда-то ослабевала в какие-то периоды нашей истории, но она, в общем и целом, была авторитарной. И так жили, наверное, начиная с Ивана Калиты. Вот предшественник современного государства был создан в XIV веке.
Н.Усков
―
Московское княжество времен Ивана Калиты. Но было несколько эпизодов, когда в России было чуть полиберальней, чем как правило. Вот, как правило, была высшая власть, которая всё контролировала, под собой подминала, но в то же время была какая-то нормальная общественная жизнь. Она была создана, начиная с Петра примерно, крепла, достигла своего апогея, наверное, в царствование Александра II, потом Николая II. Потом опять всё рухнуло. Но неважно. Создалась какая-то этическая система, какая-то частная жизнь, обслуживающие ее медиа, обслуживающие эту частную жизнь институты. И, в принципе, Россия была нормальным европейским государством, но со своеобразной политической системой.И очень хотелось бы и для современной России хотя бы такой участи: быть, может быть, своеобразным политическим режимом, но позволяющим людям работать, создавать какие-то произведения, жить какой-то полноценной жизнью. Я не думаю, что какой-нибудь человек, живущий при Александре II или при Александре III, Николае II, сильно страдал от отсутствия политических прав. Все равно было достаточно много общественных институтов, которые позволяли людям выразиться и создать свою жизнь самостоятельно.
Хотелось бы, чтобы и сейчас это было. Частично это есть. Есть этот урбанизм, который позволяет массе нормальных людей себя реализовать в организации городского пространства, с создании новых смыслов. Есть медиа очень развитые в России. Есть сфера шоу-бизнеса, культуры, искусства. И очень важно бороться за профессиональные стандарты в этих сферах, в которых государство еще не всё поломало и, может быть, не собиралось ломать. И вот это мы сейчас делаем. Мы боремся не с государством, а мы боремся за профессиональные стандарты и за самоочищение этой отрасли от проходимцев.
О.Бычкова
―
Закон о СМИ в его нынешнем виде работает или его нужно менять?
Н.Усков
―
Вот мы увидим, работает он или нет. Закон либеральный. Он защищает независимость редакции. Как раз одна из точек конфликта с господином Федотовым была: я отказался подписать новый устав редакции, уставы, которые полностью ликвидировали нашу автономию и противоречили закону о СМИ. И меня удивляла позиция юристов господина Федотова, когда я им объяснял: вот закон, вот статья, которая полностью противоречит вашей версии устава редакции Forbes. Я не буду это никогда подписывать. Никто в редакции это никогда не утвердит. У нас нормальный закон о СМИ. У нас не работает или плохо работает система защиты закона, то есть судебная система. Ну, вот посмотрим.
О.Бычкова
―
А все ваши обращения и обращения журналистов по второму эпизоду с пропавшей статьей в разные эти юридические инстанции, они чем-то закончились или пока нет?
Н.Усков
―
Вроде прокуратура должна сейчас начать по заявлению Николая Мазурина проверку. Я тоже, кстати, планирую подать иски, связанные не только со своим трудовым спором, но с фактами нарушения закона о СМИ или с фактами невыплаты гонораров и прочее. Посмотрим, как это всё работает. Тестовая ситуация. Нам тоже важно посмотреть, как работает государство.
О.Бычкова
―
Это, действительно, важная тестовая ситуации. Мы прервемся сейчас на короткое время. Это Николай Усков, и он вернется в программу «Особое мнение» после небольшого перерыва.НОВОСТИ
О.Бычкова
―
И мы продолжаем программу «Особое мнение». У микрофона – Ольга Бычкова, с особым мнением Николай Усков. Новости приходят к нам. В Перми отменен парад зомби из-за жалоб церковных служителей, потому что дети получают плохую энергетику.Скажите, вы на стороне зомби или на стороне церковных служителей?
Н.Усков
―
«Плохая энергетика» - это не очень православное словосочетание. Явно из другой оперы. Но, в общем, и те и другие – это парад зомби, если посмотреть с объективной точки зрения. Мне кажется, что, во всяком случае, парад зомби - это нечто несерьезное, веселое и развлекательное и я, честно говоря, вспоминаю эту любимую фразу из советского кино: «Все главные глупости делаются с очень серьезным выражением лица». Это, кажется, барон Мюнхгаузен говорит в фильме. Великая роль Янковского. Это такая пошлость в русской жизни. Никак по-другому не назовешь.
Н.Усков: Мы, в общем, никогда не жили в свободной стране. Всегда была эта авторитарная власть
Не могу не задать вам вопрос по текущим политическим темам. Продолжение сериала про КПФР и референдум на тему пенсионной реформы. Теперь Мосгоризбирком отказал им в регистрации инициативной группы. Но они готовят новую формулировку референдума для ЦИК.
Н.Усков
―
КПРФ отрабатывает свою повестку дня. Мы очередной раз видим, что при все дирижируемости политической системы в России все-таки парламентские партии, они полуавтономны. Они имеют свою точку зрения. И «Единая Россия» сейчас несет полную ответственность за пенсионную реформу…
О.Бычкова
―
Полуавтономные – в смысле не полностью независимые.
Н.Усков
―
Да, то есть они не являются подотделами администрации президента, а они явно ждут того момента, когда они смогут эту администрацию президента подчинить своей власти, и такой момент может настать, когда парламентские партии, потому что они обладают реальным политическим весом, при ослаблении центральной власти, могут реально взять власть в свои руки, так или иначе. И этот сценарий вполне правдоподобен. И у них гораздо больше шансов, чем, условно говоря, у Навального. и сейчас, естественно, не будут отказываться, особенно коммунисты, от такой шикарной возможности собрать недовольных под своих знамена.
О.Бычкова
―
Недовольных, но не Навальных.
Н.Усков
―
Но не Навальных да. То есть под другие ценности. Другое дело, что я не вижу альтернативы пенсионной реформе. Я не понимаю, и что, какая у нас другая позитивная повестка может быть? Мы же должны понимать, что отлично, вот сейчас мы не будем увеличивать возраст, а что будет в 30-м году с нами? Кто будет кормить людей, совершенно непонятно - пенсионеров.
О.Бычкова
―
А до 30-го года никто не доживет?
Н.Усков
―
Нет, продолжительность жизнь-то как раз увеличивается, у нас сокращается число молодого населения, которое будет платить пенсионные взносы. Просто непонятно, с чего их платить. И все равно проблема-то никуда не денется. Я, по-моему, не раз говорил, что при всей справедливости пенсионной реформы, у сограждан не должно возникать иллюзий, что государственная пенсия – это панацея от всевозможных бед. Ни черта это не панацея. И на нашей памяти мы уже пережили крах пенсионной системы Советского Союза, когда наши старики остались без пенсий в 90-е. И мы можем пережить крах этой пенсионной системы, даже если увеличим сейчас возраст. Неважно. Деньги украдут, экономика рухнет, еще что-нибудь произойдет.
О.Бычкова
―
Но там же не в этом дело. Там дело совершенно в другом. Никто не собирается сидеть, как я понимаю, в 55 или 60 лет, - сидеть на печи или на лавочке. Никто и не сидит, все работают. Но просто люди предполагали, что с этого и этого возраста они к своей небольшой зарплате будут получать еще хоть какую прибавку к не очень большой пенсии. И они просто рассчитывали тупо на эти деньги в своем бюджете. И им говорят буквально, что уже в следующем году у вас этих денег не будет. Вы думали, что у вас хотя бы 10-15 тысяч, хотя бы 3 тысячи – неважно, сколько, у всех по-разному – но вам прибавят. Нет. В этом же проблема. А не в том, что все ленивые и не хотят работать.
Н.Усков
―
Всё понятно. Но просто с общеэкономической точки зрения тут могут быть два сценария. С одной стороны, плохо, что люди становятся беднее, потому что невозможно раскочегарить нашу экономику и толкнуть ее к уверенному росту, если население беднеет и у него меньше возможностей. Но, с другой стороны, мы понимаем, что тогда пенсионная система обанкротится через какое-то время. То есть это же наши деньги. Значит, надо повышать количество пенсионных взносов с работающих сейчас. А бизнес и так не очень доволен этими пенсионными взносами. Они и так очень высоки.
О.Бычкова
―
Но, может, не стоит строить такие прекрасные дворцы и офисы Пенсионного фонда…
Н.Усков
―
Точно, не стоит.
О.Бычкова
―
Потому что в каждом городе стоит этот умопомрачительный билдинг.
Н.Усков
―
Да, эти дворцы, безусловно, съели кучу денег, причем, наверное, кучу украли, пока и строили, но не думаю, что это спасло нашу пенсионную систему. Все-таки речь идет о несколько десятках миллионов людей. Ну, сколько эти дворцы стоили? Это просто проявление неэффективности расходования бюджетных средств в данном конкретном случае с Пенсионным фондом. Воруют просто на всех ветках вертикали власти. Соответственно, нужно не на эти билдинги сетовать, а на то, что очень неэффективная система сама по себе, которая теряет деньги по дороге, на каждом этапе: распределение господрядов, строительство дорог, строительство мостов, реконструкция Москвы, благоустройство. Вот сейчас опять перекладывают улицы, которые укладывали асфальтом год назад. Вот это что, зачем это делается? Мы эти вопросы как бы не задаем, а их надо все время задавать. Потому что вот здесь, конечно, расходуются какие-то средства.Но все равно мы никуда не уйдем… Возможна какая-то коррекция, частичное улучшение. Речь идет о десятках триллионов рублей. Десятки триллионов рублей никогда не возникнут из воздуха. Их платим мы. И нас, сегодня работающих людей, становится все меньше и все больше людей, которые продолжают работать, но получают уже пенсию или уже не работают.
Н.Усков: Мы боремся не с государством, а за профессиональные стандарты и за самоочищение отрасли от проходимцев
Это проблема, с которой сейчас сталкиваются все развитые страны мира. Я лично считаю, что пенсионная система обречена. То есть либо мы должны завозить массу эмигрантов в страну и давать им российское гражданство, чтобы они платили здесь налоги – тоже нам это не очень нравиться, - либо мы должны изменить отношение к пенсионной системе.
О.Бычкова
―
Давайте я вас не буду больше спрашивать про политические новости, а спрошу вас про писателя Войновича. У меня такое ощущение, что как это, в общем, не в первый раз случилось, что человек, который прожил длинную жизнь, внезапно ушел из жизни, и всем кажется, что это действительно произошло внезапно и преждевременно.
Н.Усков
―
Я тоже недавно с ним встречался, и ничего не предвещало, казалось бы. Дело в той бодрости и ясности ума, которые он сохранял, и мы как-то не наблюли какого-то разложения личности, типичного для русского интеллектуала обеспеченного. Мы не наблюдали отказов от идеалов юности, тоже типичного для людей его возраста. Мы не наблюдали, как ему вручают награды в Кремле, как он сидит по правую руку от президента и не говорит какую-нибудь восторженную чушь про Крым. То есть мы видели обычного нормального человека, как будто сегодня 70-й год.
О.Бычкова
―
Это правда.
Н.Усков
―
Веселого, остроумного, ядовитого, довольно независимого, да еще приличного писателя. Он продолжал рисовать и писать книжки, что тоже редко случается в этом возрасте, когда в основном все заседают в президиумах в лучшем случае или бухают на даче. А он продолжал жить полноценной веселой жизнью. По-моему, весной это было. Я к нему приехал домой, мы разговаривали по поводу американского издательства Ardis, в котором я книжку пишу. И мы с ним выпили полноценно, так прилично выпили. И у меня не было ощущения, что я с человеком преклонных лет сижу. Мы сытно, вкусно поели, посмеялись, выпили.Поэтому ощущение такой утраты… молодого человека.
О.Бычкова
―
Да. И все-таки российское государство… не то что он в президиумах никаких не сидел, а, по-моему, если я ничего не пропускаю, кроме этого, очень странного некролога за подписью Мединского тоже никак не отреагировало.
Н.Усков
―
Ему не могут простить, конечно, честно, довольно странное письмо в адрес Светланы Владимировны Медведевой…
О.Бычкова
―
Ну и что?
Н.Усков
―
Он, конечно, поиздевался от души над бюрократическим устройством нашей жизни.
О.Бычкова
―
Неужели это всё так мелочно, что из-за какого-то одного письма нужно сразу вычеркнуть человека отовсюду, притом, понятно, что это за человек.
Н.Усков
―
Слава богу, что у нас есть это письмо. Потому что, в общем, если бы у него было время и желание развить тему, мы бы получили еще раз рассказ «Шапка». Это отличная зарисовка бюрократического устройства российской жизни. Мало кто на это теперь обращает внимание, а благодаря Войновичу, этому казусу… ну, зато он лишился некрологов. Я считаю, что до некрологов ему уже нет никакого дела.
О.Бычкова
―
Ему нет никакого дела и никому нет никакого дела. А это характеризует никого, кроме, собственно, тех, от кого это теоретически могло происходить.
Н.Усков
―
Ну, зря. Мне кажется, им нужно было… Вот Дмитрий Анатольевич Медведев, ведь он человек примерно моего возраста. Он мог бы тоже очень иронично на это отреагировать и сейчас написать милый некролог с какими-нибудь этими подробностями…
О.Бычкова
―
Да, великодушный такой некролог.
Н.Усков: Не должно возникать иллюзий, что государственная пенсия – это панацея от всевозможных бед
Н.Усков
―
На этим же как раз Войнович и смеялся - над этой дикой серьезностью: Вот вы пишете на бланке правительства, подписываете… Я ожидал ромашку… Письмо, которое ты получаешь от молодой симпатичной дамы, будет обрызгано духами… Всего этого не было…
О.Бычкова
―
НРЗБ написал в Фейсбуке – я с ним совершенно согласна, - что ему когда-то в юности казалось, что сатира Войновича очень прямолинейна, а с годами он стал, наоборот, считать ее очень тонкой. Вот у меня абсолютно то же произошло.
Н.Усков
―
Он большой русский писатель. Я не могу сказать, что я его дико люблю, но он, конечно, очень большой русский писатель, обаятельный человек, очень остроумный. И вообще, то, что в России не так ужасно жить, - хотя, вообще, наша история пугающа, - это заслуга наших писателей, в том числе Владимира Николаевича Войновича.
О.Бычкова
―
Это Николай Усков в программе «Особое мнение». Спасибо!
Н.Усков
―
Спасибо!