Алексей Венедиктов - Особое мнение - 2018-07-05
05.07.2018
Е. Бунтман
―
Добрый вечер. Меня зовут Евгений Бунтман. Мы ждем Андрея Кураева, дьякона, который немного задерживается. И сейчас со своим особым мнением Алексей Венедиктов. Алексей Алексеевич, здравствуйте.
А. Венедиктов
―
Добрый день.
Е. Бунтман
―
Начнем с дела Скрипалей. Это первая мировая новость. И российская тоже. Потому что новые обстоятельства. Что случилось и чем это грозит?
А. Венедиктов
―
Опять давайте разделим как обычно эти истории на криминальную и политическую. Что случилось криминально – приблизительно понятно. Имея в виду, что были найдены в 15 или 13 километрах от Солсбери двое людей. Мужчина и женщина, 45 и 44. Их имена известны. Но они никто. У них были галлюцинации, шла пена изо рта, размахивали руками, их отвезли в эту больницу и когда начали проводить исследования в Солсбери, обнаружили, что надо отправлять это в военно-химическую лабораторию в Портон-Даун, исследования их крови. И вчера вечером пришло подтверждение, что это тот же самый агент, имея в виду химический агент, которым были отравлены Скрипали. Из серии «Новичка». Это вот то, что полиция сейчас пытается…
Е. Бунтман
―
Это фактура.
А. Венедиктов
―
Полиция пытается установить, каким образом они оказались отравлены этим агентом. И что интересно, этот мужчина Роули, он видимо, бездомный. Он жил в приюте для бездомных. И этот приют находится в 300 метрах от того ресторана «Zizzi», где были Скрипали 4 марта. После чего, они собственно и были… Это где-то рядом, недалеко. Необязательно в той деревушке. Это может быть и здесь. Сейчас полиция, насколько я знаю, оцепила все. Подсоединилась контртеррористическая группа, которая занималась, опять около 10 следователей. Буквально час назад министр внутренних дел Великобритании выступал в парламенте. Здесь уже начинается политика. Естественно. Который говорил, что пусть Россия нам даст ответ. Это первый что ли звук о том, что британское правительство связывает эти два отравления одним и тем же веществом. Теперь важно, чтобы было установлено производство одного и того же, одна и та же группа товаров что называется, один и тот же завод, одна и та же лаборатория. И это можно установить. Поэтому криминально пока все здесь так. Как они могли быть отравлены, они никак не были связаны с РФ, только география, имеется в виду Солсбери. Возможно, похоже, что может быть это каким-то образом какие-то осадки, я бы сказал – рылись в помойке.
Е. Бунтман
―
Просто подобрали.
А.Венедиктов: Похоже, что может быть это каким-то образом какие-то осадки, я бы сказал – рылись в помойке
А. Венедиктов
―
Да, скорее всего.
Е. Бунтман
―
Посмотрели, что внутри.
А. Венедиктов
―
Да, если у нас так, как бы остатки агента были выброшены в мусорный ящик, то через сколько там, было 4 марта, сейчас 4 июля, ровно через четыре месяца это повторяется. Естественно, тут же начали наши депутаты отвечать. Но это совсем неинтересно, потому что они, так же как и я не имеют никакого доступа к конкретному криминальному расследованию.
Е. Бунтман
―
У них, правда, есть восхитительные конспирологические теории, что есть безумный ученый, который разбрасывает везде…
А. Венедиктов
―
Не хуже другой теории. Да, ходит и разбрасывает.
Е. Бунтман
―
Красиво.
А. Венедиктов
―
Красиво, да. Да нет, теории могут быть любые, важно, чтобы они подтверждались этим криминальным расследованием. Ничего хорошего я от этого не жду. Потому что температура будет повышаться, значит, этот город небезопасен для проживания. Второй идентичный случай с идентичным нервно-паралитическим веществом.
Е. Бунтман
―
Оттуда и так стали как-то бежать люди и меньше приезжать, во всяком случае.
А. Венедиктов
―
Не смотрел статистику, но мы с Тоней были единственными российскими журналистами, кроме группы РЕН-ТВ, которая туда приехала. Все берегутся. И Тоня мне сейчас написала: «Слушайте, это было в том месте, где мы с вами были». И я, радостно потирая ладошки, сказал: «Да, мы там были, Тоня. Ты ничего не подбирала?»
Е. Бунтман
―
Одна из американских газет писала, я сейчас не упомню, какая, что это репутационная катастрофа для города Солсбери, куда никто не едет. И тем более сейчас. То, что больше всего смущает в этой истории – то, что прошло 4 месяца, прошло полное, как рапортовали англичане, обеззараживание территории.
А. Венедиктов
―
Зачистка.
А.Венедиктов: Температура будет повышаться, значит, этот город небезопасен для проживания. Второй идентичный случай
Е. Бунтман
―
И вдруг еще один случай.
А. Венедиктов
―
Они сейчас оцепили этот самый…
Е. Бунтман
―
Хотя не в самом Солсбери, а рядом.
А. Венедиктов
―
Они оцепили этот дом, этот приют в Солсбери, который находится в 300 метрах от ресторана «Zizzi», который до сих пор дискутируется, сносить его или нет. До сих пор дискутируется. Это же частная собственность. Нужно будет все это урегулировать. Но я думаю, что мы будем наблюдать за развитием этих событий, прежде всего, в публичной сфере. Что касается расследования по собственно отравлению отца и дочери Скрипалей, то дело движется. Я думаю, что, кстати, очень много в том числе и Скотланд-Ярд выпускает дезинформации специальной. Он не дает правительству британскому своему полного объема знаний именно по Скрипалям. И как говорит один, как чин перевести - помощник комиссара, что они все там болтуны, мы занимаемся полицейским расследованием. А какой важный сегодня был негативный сигнал – сегодня собиралась так называемая «Кобра». Это военный комитет Совета Министров Великобритании. Кабинета министров Великобритании. Она собирается в исключительных случаях, в предыдущий раз она собиралась по Скрипалям. А в предыдущий раз она собиралась по отравлению Литвиненко. То есть этот кабинет собирается в случае нападения на территории Великобритании на британских подданных в частности. И это такой нехороший знак. Если бы это была какая-то случайность, если бы легко было опознать, наверное, они бы не собирались. И надо помнить о том, что агент все-таки оставляет следы. Все-таки если эти люди выживут, их можно будет допросить. А если не выживут, можно все-таки будет посчитать, потому что то место в этой деревне Эймсбери, по-моему, 12-13-11 километров от центра Солсбери, это очень маленькая, это деревня, и там как бы можно проследить все, что они делали в этот день. Но в любом случае понятно, что жил он в этом приюте для бездомных в Солсбери.
Е. Бунтман
―
Здесь мы можем ждать только результатов расследования, они будут явно нескоро.
А. Венедиктов
―
Нет, Женя, две темы. Да, мы можем ждать результатов расследования, но политические последствия будут гораздо раньше. Уже есть заявление британского правительства сейчас в парламенте перед депутатами. Это кстати перед визитом Трампа, который туда едет 11-го, по-моему. 12-го июля. Вот сейчас. И на этом месте буквально в нескольких метрах от этого места побывал принц Чарльз в Солсбери. Вообще-то. С Камиллой. И вторая часть политическая – это, конечно, реакция наших властей и уже есть реакция нашего посольства в Британии. Нашего МИДа. Я депутатов не беру. Они просто ничего не знают. Если МИД еще получает какую-то информацию, то депутаты вольны придумывать все, что угодно. Как наши, так и британские. Поэтому здесь меньше внимания. Но это неприятность большая, для имиджа Солсбери ладно, они как-нибудь разберутся …
Е. Бунтман
―
Для имиджа России.
А. Венедиктов
―
Да, для нашей истории, если это продолжение того же дела, ну, в публичной сфере очевидно - нехорошо.
Е. Бунтман
―
А какие могут быть последствия? Санкции какие-то дополнительные? Потому что уже слово «санкции» сегодня упоминалось.
А.Венедиктов: Это неприятность большая для нашей истории, если это продолжение того же дела, очевидно - нехорошо
А. Венедиктов
―
Смотрите, санкции, выбранные предыдущим делом, делом Скрипалей, когда ЕС и союзники Великобритании поддержали позицию британского правительства и начали высылать наших дипломатов. Ничего нового, собственно, не случилось. И даже правительство ее величества, представители аккуратно говорят, что это, скорее всего, связано, но это, скорее всего, не специальное нападение. Это какие-то остатки чего-то. Ну, вот надо посмотреть чуть подробнее, что это за остатки чего-то. Повторяю, не хочу ничего выдумывать, внимательно следим за сообщениями уилтширской полиции, Скотланд-Ярда, и общаемся с теми английскими представителями, которые могут понимать, что происходит, скажем так. Скажем мягко пока.
Е. Бунтман
―
Я все-таки не понимаю одну вещь. Вы говорите, что это плохо для имиджа России…
А. Венедиктов
―
Это плохо для имиджа России.
Е. Бунтман
―
А куда уж хуже.
А. Венедиктов - О
―
о-о, мы в самом начале пути.
Е. Бунтман
―
Санкции выбраны. И с имиджем все хуже некуда, во всяком случае, в глазах британцев. Чемпионат мира ну, все-таки имеет краткосрочный репутационный эффект. Пройдет финал или полуфинал будет Россия-Англия, ну и потом все как-то забудут.
А. Венедиктов
―
Смотрите, я не имею в виду, что это отношение рядового англичанина Смита к рядовому россиянину Бунтману. Совсем нет. Я имею в виду уровень недоверия, который существует между государственными структурами. Например, мы довольно тесно общались до дела Литвиненко, наши спецслужбы работали совместно на Ближнем Востоке. Английские, российские обменивались информацией. В первую очередь. После дела Литвиненко случился стоп. Сейчас замерзло вообще все. То есть спецслужбы не сотрудничают. В период чемпионата мира по футболу спецслужбы сотрудничали. И посол Британии об этом подробно рассказывал. И нам, и не нам. Сейчас опять будет стоп. То есть обмен информацией… Современный мир стоит на обмене информацией. Принятие правильных решений в международной политике – это когда ты доверяешь, на каком-то уровне обмениваешься информацией. Вот история с обменом информации между нами и западными спецслужбами вообще - это довольно тяжелая история. В Афганистане, например, где мы сотрудничали очень тесно.
Е. Бунтман
―
До 14-го года.
А.Венедиктов: Спецслужбы не сотрудничают. В период ЧМ спецслужбы сотрудничали. Сейчас опять будет стоп
А. Венедиктов
―
До 14-го года, потому что тогда подзамерзло. Тем не менее, что-то происходит, но чем больше происходит событий, тем меньше доверия. И я помню, что как мне рассказывали американские коллеги, что вот доверие между Путиным и Обамой, конфликт сломался на деле Сноудена. Когда Обама понял, что Путин не будет давать ему убежище политическое, а Путин понял, что он может дать ему политическое убежище. Предположим, оба не поняли. Но Обама говорил своим близким: он же мне обещал. Как так можно, один на один в телефонном разговоре он же сказал. И Путин говорит: «Я ничего не давал». Тот уровень недоверия, он отравляет, он токсичен, извини за шутку. И отравляет отношения между странами.
Е. Бунтман
―
Это «Особое мнение» Алексея Венедиктова.