Николай Сванидзе - Особое мнение - 2018-03-09
09.03.2018
Н. Росебашвили
―
Всем здравствуйте. Добрый день. Это программа «Особое мнение» радиостанции «Эхо Москвы» в эфире телеканала RTVi. И в студии как обычно по пятницам в это время – Николай Сванидзе. Приветствую вас.
Н. Сванидзе
―
Здравствуйте, Нино.
Н. Росебашвили
―
Вы как журналист ответьте мне, пожалуйста, вы понимаете, зачем нужен союз журналистов и какую роль он сейчас выполняет?
Н. Сванидзе
―
Он нужен, несомненно, на мой взгляд. Я бы сказал, что он должен выполнять роль профессионального союза. Цеховой лоббистской и вообще поддерживающей своих организацией. Сейчас до последнего времени, конечно, реально такую роль Союз журналистов России не выполнял.
Н. Росебашвили
―
Реакция Павла Гусева на историю с журналистками, с домогательствами, в которых был обвинен Леонид Слуцкий, вы считаете это поддержкой цеховой.
Н. Сванидзе
―
А какая реакция, напомните мне.
Н. Росебашвили
―
Павел Гусев сказал, что журналистки совершили просто так сказать унижение нашей профессии. Естественно помимо обсуждений действий Слуцкого нужно обсудить и поведение журналисток, которые пожаловались на него. Это из комментария Павла Гусева касательно ситуации с Леонидом Слуцким.
Н. Сванидзе
―
Здесь надо пообщаться с Павлом Гусевым, потому что я думаю, что это из контекста вырвано. Я знаю сто лет Павла Николаевича, знаю, что он всегда стоит очень твердо на стороне журналистов во всех конфликтах. Поэтому я думаю, что, наверное, речь шла о том, что нужно обращаться сразу же, и нужно оказывать помощь. Я именно так истолковываю слова Павла Николаевича Гусева, потому что повторяю, по-другому истолковать не могу, он всегда защищает журналистов. Будучи сам главным редактором одной из наиболее авторитетных и популярных газет, он всегда стоит на стороне журналистов. Думаю, здесь то же самое. Но я понимаю, почему здесь, если мы переходим на тему знаменитого скандала и в общем неприятного и тема маловкусная. Я понимаю, почему журналистки не обращались. Потому что в нашей атмосфере, в нашей ситуации, во-первых, это было чревато для них какими-то профессиональными потерями. То есть скажут, а что вы скандалите, что вы тут гоните волну, доказательств нет, на уважаемого человека наводите напраслину. Не будете вы здесь больше работать.
Н. Росебашвили
―
Кто бы им так сказал?
Н. Сванидзе
―
Есть возможности, выйдут на руководство СМИ, в котором они работают. Вы знаете, у вас тут скандалистка такая, ей тут ручку поцеловали типа того, комплимент сделали, а она подняла скандал про какое-то приставание. Мы не хотим больше с ней работать. И все, если она начинающая журналистка, то это может означать для нее большую беду профессиональную. Это первое. Второе. Это профессиональная проблема могла возникнуть, Потом, когда прошли какие-то годы, и они уже почувствовали себя более уверенно в профессии, они на это решились. Это объяснение того, почему они не обратились сразу. И второе, я повторяю, у нас атмосфера такая, что не только как журналисты, как женщины они могли испугаться пожаловаться, потому что у нас в таких случаях сразу же начинают говорить «а сами виноваты», а нечего глазками стрелять, нечего в коротких юбках ходить.
Н. Росебашвили
―
Женщина не хочет – к ней никто не пристанет.
Н. Сванидзе
―
Совершенно верно. А женщина не захочет – к ней никто не пристанет. То есть и мы видим, кстати, к сожалению, руководство ГД поддерживает именно эту линию. Потому что было сказано, что если девочки типа того, что уважаемые журналистки вы чувствуете здесь опасность, так меняйте профессию. Но простите, а что, ГД РФ бордель что ли. В который действительно если женщина там работает профессионалка, и ей там не нравится, то ей нужно менять профессию. Почему в ГД женщины должны мириться с тем, что их кто-то лапает и кто-то грязно пристает? Не понимаю. Тем не менее, общая атмосфера именно такая. И они это понимают и они не хотели подставляться и как женщины, и как журналистки. Поэтому они терпели, не знаю, глотали слезы, кому-то из близких пожаловались и публичного старта не дали тому, что произошло. А сейчас они решились написать заявление или в устной форме пожаловаться.
Н. Росебашвили
―
Пользуясь случаем и вчера напомню, на всякий случай, праздновался международный женский день…
Н. Сванидзе
―
Кто не в курсе.
Н. Росебашвили
―
Да, ну мало ли. Нас много где слушают. Депутат Леонид Слуцкий, пользуясь случаем, попросил прощения у всех, кому когда-либо вольно или невольно причинил любые переживания. Попросил поверить, что не по злому умыслу. Как вам кажется, уже можно поставить какую-то точку в этой истории. Или должно быть продолжение.
Н. Сванидзе
―
На мой взгляд, - нет. Никакая это не точка и никакое это не извинение на самом деле. Я шапочно знаком с господином Слуцким. Ничего не могу утверждать, ни подтвердить, ни опровергнуть не могу ничего. Может он дивный семьянин. И о том, чтобы вступать в контакт с женщинами, на которых он не женат, он только в прекрасных снах мечтал. А это все выдумки. Но это нуждается в проверке, в расследовании. Потому что когда сразу несколько женщин молодых красивых, даже не знакомых между собой как я понимаю, они говорят, что это имело место, - то нет никакого повода им не верить настолько, чтобы не расследовать эту ситуацию. Тем более что очевидно, им ничего от господина Слуцкого не надо. Я не думаю, что Дарья Жук, которую я знаю или Катя, которую я знаю, что они мечтают выйти замуж за господина Слуцкого и таким образом через этот шантаж принудить его к каким-то отношениям. Ну бред. Чушь собачья. Ничего им от него не надо. Значит, если они все-таки говорят, что это было, нет никакого основания им от порога не верить. То, что сказал господин Слуцкий это совершенно не извинение. За какие переживания он извиняется? Вы так тоже можете, Нино, извиниться, за вами ухаживали какие-нибудь молодые люди, предположим, а вы их заставили переживать. Вот вы хотите перед ними извиниться.
Н. Росебашвили
―
Пользуясь случаем.
Н. Сванидзе
―
Пользуясь случаем. Извините, мальчики, что я вас заставила переживать. Это будет очень мило и прелестно. Так извиняются перед тещей в прощеное воскресенье. Как извинился господин Слуцкий. Это чистая формальность. Никаких извинений здесь не было конкретных.
Н. Росебашвили
―
Получается, что точку ставить в этом деле еще рано, а буквально вчера Алексей Навальный выпустил очередное расследование, посвященное депутату Слуцкому. Как вам кажется, это расследование поможет тем, кто принимает решения поставить точку в этой истории.
Н. Сванидзе
―
Нет, оно не поможет. Оно может даже помешать. Потому что сразу же, как я понимаю, сама эта история была в ГД переведена в политическую плоскость. Это все накат на нашего депутата в предвыборную кампанию. Причем здесь предвыборная кампания, причем здесь политика вообще. Кому нужен и при всем уважении к его депутатскому статусу, кому нужен господин Слуцкий применительно к президентской кампании. Он что, кандидат в президенты? Нет, насколько мне известно. Он член ЛДПР, никак его скандал не ударит даже по Жириновскому. Потому что это ему только на пользу пойдет.К.Сванидзе: Уж от России они не потерпят никаких рекомендаций, советов и тем более поучений
Н. Росебашвили
―
Реакция же Жириновского может изменить, его авторитет и отношения людей.
Н. Сванидзе
―
Авторитет? Какой авторитет Жириновского, Нино? Я вас умоляю. Авторитет Жириновского, который материт в эфире женщину, он пострадает от того, что депутат его фракции кого-то хватал за что-то. Да ему только на пользу пойдет. Его избирателю, избирателю господина Жириновского все подобного рода вещи идут на пользу. Ну, хватал – значит тестостерон есть. Значит мужик настоящий. Это абсолютно то, что нравится избирателю Жириновского. Обвинять в данном случае девушек, которые пожаловались можно только в том, что они льют воду на мельницу кампании господина Жириновского. Больше ни в чем. Во вред никак никому не пойдет. Политики здесь нет, здесь нет политики. Но у нас же привыкли все отрицать. У нас же отрицалово полное. О чем бы ни шла речь. Самолет сбили – нет. В Лондоне бывшего кагэбэшника отравили - нет. В войне участвовали или участвуем – нет. Кормили какими-то запрещенными препаратами спортсменов – нет. Все нет. Наркотики ввозили из Буэнос-Айреса – нет. Первое слово – «нет». Даже если очень похоже, что «да». И здесь абсолютно та же реакция. Нет, подбросили враги. Наркотики подбросили враги, самолет сбили враги, все делают враги. Как у Булгакова известный персонаж, который сказал, что ему доллары враги подбросили. Вот то же самое.
Н. Росебашвили
―
Раз мы с вами заговорили о коррупционерах, расследовании Навального и фильм его о Леониде Слуцком, премьер-министр Дмитрий Медведев утвердил порядок ведения реестра лиц, уволенных в связи с утратой доверия за коррупционные правонарушения. У нас теперь будет реестр коррупционеров. Люди будут туда попадать, в этой таблице будет указано, за что они попали, за что они были сняты с должности. Отмечу единственное, что по истечении пяти лет фамилии могут быть оттуда убраны или если появится соответствующее опровержение о фактах коррупции…
Н. Сванидзе
―
Если он в течение пяти лет будет хорошо себя вести. Наверное.
Н. Росебашвили
―
Может быть. Это эффективная мера, все-таки долго думали, премьер-министр принял такое решение. Теперь у нас будет такой реестр.
Н. Сванидзе
―
Ну будет реестр, и, слава богу. Другой вопрос – кого в него будут вносить, по каким признакам. Ну, будет реестр – будет. Говорить о подобного рода мерах я считаю в русле борьбы с коррупцией достаточно забавно. Это не борьба с коррупцией.
Н. Росебашвили
―
И может быть пара фамилий, кого бы вы хотели…
Н. Сванидзе
―
Я кого бы хотел видеть?! Нет, никого бы не хотел. Я бы хотел, чтобы у нас не было коррупции.
Н. Росебашвили
―
Справедливо. Еще одна громкая новость, которая сегодня обсуждается. Это визит патриарха в Болгарию, где проходили празднования в честь дня освобождения Болгарии от Османского ига. Как мы знаем, уже очень много действующих лиц в этой истории. И патриарх, который высказался по итогам этого торжества и вице-премьер Болгарии Валерий Симеонов и президент этой страны. Как вам кажется, почему в Болгарии так резко отреагировали на слова патриарха, я напомню, он призвал еще раз очень ясно, чтобы люди не путали и ни Польша, ни Литва, ни другие страну, именно Россия освободила Болгарию от этого ига.
Н. Сванидзе
―
Насколько я помню, там болгары говорили не о странах. Польши и Литвы тогда вообще не было как таковой. Они входили в состав российской империи. Речь идет о событиях 1878 года, когда ни Польша, ни Литва не имели независимого государственного существования. А были регионами, провинциями российской империи. И народы таким образом польский и литовский точно так же как русский, точно так же как наш с вами, Нино, грузинский, точно так же как многие другие народы российской империи, они принимали участие, несомненно, в освобождении Болгарии от Османского ига. Разумеется. Потому что они все воевали в составе русской армии. Разумеется. Поэтому я, честно говоря, понимаю болгар в этом смысле и не вполне понимаю нашего патриарха. Потому что если речь идет о странах – да, стран таких просто не было. Потому что они входили в состав России. Но народы были. Никуда не девались. И они воевали в составе российской армии. Это первое. Второе. С чем, на мой взгляд, связан пафос болгар. Ни одна страна не любит, когда их чему-то учат иностранцы. Ни одна. Нам нравится, когда нас учат чему-то? Учат тому, как мы должны проводить свою внутреннюю политику. Мы от этого свирепеем. Учат тому, как мы должны трактовать свою историю - мы от этого свирепеем. И болгары свирепеют. Тем более у болгар есть для этого дополнительные основания - потому что болгары до конца 80-х годов были сателлитом России. Сателлитом Советского Союза. Они входили в состав социалистического лагеря так называемого. И конечно у них очень серьезный комплекс национальной неполноценности. И, разумеется, уж от России они не потерпят никаких рекомендаций, советов и тем более поучений относительно того, как им рассматривать свою собственную историю. Поэтому, конечно, все российские политики, я уж не говорю о таком очень крупном российском политике как патриарх, а он, несомненно, политик, они должны очень аккуратно себя вести в подобного рода выступлениях. Потому что все такие поучения приводят исключительно к обратному эффекту.
Н. Росебашвили
―
В ответном выступлении (я о нем уже говорила) выступил вице-премьер Валерий Симеонов и он в частности назвал патриарха «сигаретный митрополит, агент Михайлов, второразрядный агент советского КГБ». Как вы оцениваете такую реакцию, все-таки от политика и это не просто политик, а вице-премьер.
К.Сванидзе: Там полно желающих загнать нас в гибель Советского Союза дубль два
Н. Сванидзе
―
Это грубость. Несомненно, грубость. И она не оправдана ничем. Как на самом деле абсолютно неправильно себя стратегически и тактически повел патриарх, но нельзя так себя вести, никому, ни патриарху, ни министру иностранных дел. Никому нельзя поучать другие народы. Но это никак не оправдывает грубость ответную, несомненно.
Н. Росебашвили
―
Звучат уже призывы к тому, чтобы извиниться перед патриархом. Есть повод для извинений?
Н. Сванидзе
―
Я не готов никого ни к чему призывать. Я еще раз повторяю, это грубость, а уж как вице-премьер Болгарии поведет себя в этой связи, это его личное дело.
Н. Росебашвили
―
У нас идет трансляция не только в Сетевизоре, на сайте «Эхо Москвы», но и Ютуб-канале «Эхо Москвы», можете нас там смотреть, задавать вопросы. Номер для sms +7-985-970-45-45. Я внимательно все читаю, что вы нам пишете. Еще одна громкая история недели – история, которая случилась в Великобритании с отравлением Скрипаля. Вы следите за этой историей?
Н. Сванидзе
―
Конечно.
Н. Росебашвили
―
Насколько вам кажется сложным все, что там происходит.
Н. Сванидзе
―
В каком смысле сложным?
Н. Росебашвили
―
Все ищут след, причины. Почему это произошло.
Н. Сванидзе
―
Ну нормально, а представьте себе, что в Москве или в РФ даже за пределами Москвы с завидной регулярностью, скажем, убивали бы бывших граждан другого государства. Какого-то одного. Скажем, британских граждан. Бывших. Это было бы странно, и британцы бы по этому поводу очень сильно беспокоились. И мы бы по этому поводу очень сильно беспокоились. И говорили бы: а что это у нас тут английские спецслужбы какие-то разборки устраивают. Тут вот какой-то бывший английский разведчик, который сбежал к нам и его убивают, убивают его семью. Сначала одного убивают, травят какой-то радиацией. Полгорода бегают глаза на лбу в этой связи. Нашего города. Потом сейчас от радиации отказались. Какой-то другой химический яд, применили, 20 человек в больнице. Полиция, которая обнаружила. Полицейские в больнице. При этом вся родня ушла из жизни при странных и загадочных обстоятельствах. Что тут, британские спецслужбы МИ-6 в столице нашей родины, городе-герое Москве устраивают какие-то свои разборки. А какого, собственно говоря, черта они это делают. Вот точно также рассуждают и англичане в отношении нас. Почему русские устраивают разборки здесь со своим бывшими агентами, с бывшими сотрудниками своих спецслужб. Потому что нам они на фиг не нужны, говорят англичане. Не знаю, может, кто-то из наших убил, но почему-то вот русских убивают, бывших агентов спецслужб. Почему-то.Н. Росебашвили
―
А вы видите российский след в этой истории?
Н. Сванидзе
―
Я не вижу, я не расследовал эту историю. Но англичане его видят. Вот в чем дело. И у меня нет оснований полностью английскую версию опровергать, потому что она выглядит правдоподобной. Нам бы взять, это как история, только на другом уровне, более зловещая. Но не менее неприятная я бы сказал, чем история с харассментом, которую мы только что обсуждали. Вместо того чтобы заведомо сразу же от порога отвергать и говорить «нет, не мы», они говорят «ребят, да вы, у нас есть доказательства – вы». Ну давайте вместе расследовать. Ну давайте вместе. Нет, не мы. Отвяжитесь. Человека, которого подозревали в убийстве Литвиненко англичане, и у них были, какие-то, по-видимому, доказательства, мы сделали депутатом ГД РФ. Господина Лугового. Может, он и не виноват, но англичане-то думают, что он виноват. Значит, получается, в глазах англичан, что мы убийцу прячем от закона. От английского закона. Убийцу в их глазах. Для того чтобы не выглядеть людьми, которые прячут убийц, мы должны были бы расследовать это дело. Мы этого не делаем. Сейчас та же история с убийством господина Скрипаля, который сейчас вместе со своей дочкой…
Н. Росебашвили
―
Не убийство. Отравление.
Н. Сванидзе
―
Это покушение на убийство. Не убийство, пока он жив, дай бог ему выжить. Он борется за свою жизнь. Но они это интерпретируют как покушение на убийство. Слава богу, если оно неудачным окажется. И тоже мы совершенно говорим, что нет, нет, не имеет к нам никакого отношения. Но он-то к нам имеет отношение. Он имел отношение к нашим спецслужбам, поэтому естественно, первое, на кого они думают – это мы. Так же если бы у нас была зеркальная ситуация с бывшим английским агентом, то мы бы первое, что думали – это они. Поэтому это естественное подозрение. И когда мы его отвергаем от порога, мы позиционируемся очень неубедительно.
Н. Росебашвили
―
У нас остается немного времени до перерыва, но давайте с этой темой подведем итог. В частности «Guardian» приводит в своей статье негласное правило враждующих спецслужб, страны, которые помиловали, обменяли чужих шпионов на своих, уже не трогают бывших противников и отпускают. Тогда получается, что этот негласный уговор перестал действовать?
К.Сванидзе: Простите, а что, ГД РФ бордель что ли
Н. Сванидзе
―
Не знаю. Я повторяю, еще раз, - надо расследовать. Может быть, мы считаем, что больше нет такого негласного договора. Предатель – он всегда предатель. Ах ты думал, что ты отсидишься. Не отсидишься. Здесь еще англичан смущает то, что страдают родственники. Дочка страдает. Дочка. Это со времен Троцкого, которого преследовал и, в конце концов, убил Сталин, совершенно в другой стране в Мексике, перед этим убив его детей. Получается, что дети теперь уже страдают за родителей. Конечно, у них это вызывает вопросы, на которые они ждали бы, что мы им поможем ответить. А мы в общем, не склонны им помогать ответить. Что усиливает только их подозрения.
Н. Росебашвили
―
Вдогонку скажу, что на фоне этой истории с Сергеем Скрипалем уже звучат предположения, что Британия может вернуться к расследованию громких дел, убийств, которые происходили на ее территории. В частности повторное расследование дела Литвиненко и убийства Бориса Березовского.
Н. Сванидзе
―
Не исключаю, потому что у них раздаются такие голоса, что вот мы тогда русским спустили, мы отреагировали на это мягко, никак. Безвольно. Боялись поссориться. И вот теперь они обнаглели и делают у нас в Лондоне что хотят. Конечно, все такого рода действия или отсутствие действий с нашей стороны льют воду, разумеется, на мельницу наших противников и на мельницу «ястребов», разумеется. Так же как на другую тему, как скажем, наша пропаганда наших новых славных видов вооружения, разумеется, льет воду на мельницу американских «ястребов» и американского Пентагона. Разумеется, прежде всего.
Н. Росебашвили
―
Это программа «Особое мнение». В студии Николай Сванидзе. Мы делаем перерыв на новости и скоро вернемся.НОВОСТИ
Н. Росебашвили
―
Это действительно программа «Особое мнение». И мы продолжаем обсуждать новости этой недели. Уже в конце предыдущей части нашей программы вы заговорили о послании Путина, видимо, очень большое впечатление на вас оно произвело. Давайте обсудим следующее. Во-первых, все-таки последствия долгожданные этого послания. Американские сенаторы призвали к диалогу с Россией после заявления Путина о новом оружии. Раз мы стараемся достичь какого-то диалога и начать, наконец, разговор с нашими партнерами, здесь правильную тактику выбрал Путин?
Н. Сванидзе
―
Прям все американские сенаторы?
Н. Росебашвили
―
Нет, там было не очень много. Если я не ошибаюсь, 4 человека. Но, тем не менее, прозвучала такая идея – вступить наконец в диалог.
Н. Сванидзе
―
Ну 4 американских сенатора озвучили идею вступить в диалог. Понимаете, этого недостаточно. В сенате американском в отличие от нашего сената, так же как в палате представителей США в отличие от нашей думы звучат разные мнения. Разные голоса. Я абсолютно убежден, что показывать, из кармана доставать боеголовку и показывать и говорить, что у нас такая есть штука, поэтому вы нас лучше послушайте. Это не лучший способ предлагать диалог, скажем так. В сегодняшнем мире современном. Абсолютно убежден, что мы никого не напугали. Потому что все, о чем говорил Путин, - для этого существуют разведки. Это известно всему миру. Во всяком случае, заинтересованной его части. Известно, что тут на самом деле так, что тут не так. Кто там летает далеко, кто близко, кого можно сбить, кого нельзя. Это все очень хорошо известно, как про наши новые виды вооружения, так же как их новые виды вооружений. Поэтому никого напугать именно новым оружием Путин не мог. Напугать он мог другим. Напугать он мог своим я бы сказал энтузиазмом. Своими горящими глазами. Которые могли быть восприняты как признак того, что он готов это использовать. Вот этим он мог напугать. Но понимаете, этим пугает Ким Чен Ын. Причем он не мультики показывает, а прямо какие-то свои «дуры» запускает. Которые падают черти где. Ведь пугает как правило неадекватность. Пугает не сила, пугает неадекватность. Мы же не боимся здорового мужика на улице, правда. Никто не боится. И вы не боитесь. А боимся мужика, который себя неадекватно ведет, независимо от того, здоровый он или нет. Он вызывает опасения, потому что неясно, чего от него ждать. Поэтому изображать из себя психического – старый способ напугать окружающих. Такой лагерный способ на самом деле. Вот если американцы восприняли слова, речь Путина именно таким образом, - то я боюсь, что это не лучший способ вступить в диалог. Заставить или уговорить их вступить с нами в диалог. Они этому противопоставят достаточно жесткие решения, жесткие меры. Благо там полно желающих ужесточить с нами отношения, загнать нас в гибель Советского Союза дубль два, новой гонкой вооружений. Благо у них для этого возможности огромные. Потому что они нас больше чем на порядок превосходят по своему экономическому потенциалу. Я надеюсь, что когда президент Путин выступал с этим, он вовсе не это имел в виду.К.Сванидзе: Никому нельзя поучать другие народы
Н. Росебашвили
―
А что?
Н. Сванидзе
―
Он имел в виду как раз показать, что мы сильные, разговаривайте с нами. Но не дай бог повторяю, это было воспринято по-другому. Если это было воспринято как признак того, что вот мы неадекватные.
Н. Росебашвили
―
Те самые горящие глаза.
Н. Сванидзе
―
Да. Мы неадекватные. Вы знаете, что вы нас лучше не трогайте. Ни у нас не трогайте, ни в Сирии не трогайте, ни на Украине. Вы вообще нас не трогайте. Что значит не трогать – держитесь подальше. Ведь никто не собирается ни на кого нападать. В современном мире среди ядерных держав, во главе которых стоят адекватные люди, война невозможна. Поэтому это война на всеобщее уничтожение. Если мы бабахнем, чего радовались-то наши политики, только что ни обнимались. Когда слушали доклад Путина. Чего они радовались? Если все так замечательно, как есть, и как рассказывал Путин, если мы можем вдарить по Штатам, ну они вдарят по нам. Ну и все. Ну и нет никого. Ни их, ни нас. Чего радоваться-то. Это же самоубийство. Они радовались тому, что возможно такое вот массовое самоубийство. Вот чему они радовались. Поэтому мне причина их радости непонятна, честно говоря. Я надеюсь, что адекватны будут обе стороны, в конечном счете, и наши успокоятся. И американцы спокойно это воспримут. И хотя конечно, я повторяю, что подобного рода монологи главы государства, мощного государства, могучего государства и сам этот глава имеет репутацию человека решительного и волевого, в данном случае это не в нашу пользу работает. Действительно могут испугаться.
Н. Росебашвили
―
Но вот к горящим глазам, к этому испугу мы еще вернемся. Просто небольшая ремарка. Говорили, что это не лучший способ предлагать приступить к диалогу. Ким Чен Ын хорошо нам известный, он предложил Трампу встретиться лично для переговоров о разоружении. И Трамп согласился.
Н. Сванидзе
―
Я не знаю, согласился ли Трамп. Он меняет свое решение тоже каждую минуту. Но тут же вопрос в том, если он и согласился, в чем я лично совсем не уверен, как будут выглядеть эти переговоры. Что он ему скажет. Вообще разговаривать нужно всем со всеми. Вопрос в том, как будет выглядеть этот разговор. Если он ему скажет: знаешь что, мальчик, кончай валять дурака, это для тебя плохо кончится. Развернется и уйдет. Это тоже переговоры. Мы не знаем, как они будут выглядеть. Если они вообще будут иметь место. На мой взгляд, вообще, понимаете, о чем мы сейчас говорим, к сожалению, во всем мире и давно еще в наших советских «Крокодилах», выпусках, посвященных американскому милитаризму и империализму, это называлось «бряцать оружием». Когда говорят, а вот у меня есть такая боеголовка, у меня такая. Ну и у них есть. И у них есть. Ну, давайте теперь мы друг другу будем показывать ножики из кармана. Это способствует диалогу? Я не думаю.
Н. Росебашвили
―
К слову о вопросах, которые присылают наши слушатели, был анонсирован и даже кажется, в Интернете уже есть полная версия фильма, который снял Владимир Соловьев с президентом в качестве главного героя. Фильм называется «Новый миропорядок». Вас тут спрашивают, какие вопросы вы бы задали Путину, будь у вас такая возможность побеседовать с ним в таком формате.
Н. Сванидзе
―
У меня нет сейчас вопросов к Путину. Абсолютно нет никаких вопросов. На все вопросы он отвечает так, как считает нужным. Поэтому я считаю, что для президента Путина язык существует не для того, чтобы прямо отвечать на поставленные вопросы, как, наверное, для всех опытных политиков. Поэтому я слежу не за словами президента Путина, а за его делами. Вопросов у меня сейчас к нему нет.
Н. Росебашвили
―
Раз мы следим за делами, а не за словами, ну, неужели слова, которые он произнес, мы уже это обсуждали до начала эфира, это возможность ответной атаки, разве не надо обращать внимание на эти слова? Ответной атаки со стороны России.
Н. Сванидзе
―
Это у меня не вызывает никаких вопросов. Что, я бы говорил президенту, что нет, Владимир Владимирович, я с вами не согласен. Но я же не президент, он президент. Правда. Он сказал то, что он считал нужным. И теперь вот у нас есть возможность анализировать, для чего он это сказал. Вообще все время говорить о том, что мы готовы ударить, на мой взгляд, это не лучший способ ведения международных отношений. На мой взгляд, я повторяю. Я не президент и не министр иностранных дел. Но на мой взгляд не лучший. Вот просто, исходя из здравого смысла. И так понятно, по определению. Что если у страны есть ядерное оружие, да еще в таком количестве как у нас, не нужно на нее нападать. Ответит. Это же понятно по определению. Разумеется. Не нужно нападать. Почему все время нужно говорить о том, что значит, вы на нас не нападайте, мы трахнем в ответ. Ну ясно, трахнем. Кто же сомневается, что трахнем. И они трахнут, если мы на них нападем. Все трахнут. У кого есть чем. У нас есть чем. Чего все время об этом говорить. Все время об этом говорить - это не признак силы, это признак я бы сказал испорченного представления о том, как сейчас выглядит мир. Не вполне адекватного представления о том, как сейчас выглядит мир. И не вполне, если это переводить с языка государственного на язык бытовой, на отношения между людьми, то это признак плохой психики, плохой нервной системы. Если человек все время говорит: знаете, вы меня не трогайте, а то я ударю в ответ. Вот просто стоит в трамвае и на улице и говорит: знаете, вы лучше меня не трогайте, а то я в ответ ударю. Да его никто не собирается трогать. Никто к нему не пристает.
Н. Росебашвили
―
А вдруг.
Н. Сванидзе
―
Что вдруг? Вдруг что? Да кому он нужен.
Н. Росебашвили
―
Неужели на пустом месте вся эта риторика.
Н. Сванидзе
―
Но что, кто-то на нас сейчас собирается нападать? Назовите мне, Нино.
Н. Росебашвили
―
Я же не президент, чтобы…
Н. Сванидзе
―
И я не президент. Но мы с вами следим за информацией. Если у президента есть основания полагать, что кто-то на нас собирается напасть, ну, надо было озвучить эту информацию, на мой взгляд. У нас есть информация, что США готовятся нанести по нам удар. Есть такая информация? Как я понимаю, ее нет. Потому что никто из сумасшедшего дома пока еще не сбегал. Во всяком случае, те, кто сбежали, они не занимают пост президентов ядерных держав в мире. Никто не собирается. Чего все время говорить о том, что мы готовы нанести удар ответный. Когда его не готовы нанести по нам. Зачем? Зачем?К.Сванидзе: Почему в ГД женщины должны мириться с тем, что их кто-то лапает?
Н. Росебашвили
―
Нет ответа.
Н. Сванидзе
―
У меня, например, нет ответа.
Н. Росебашвили
―
Но если мы с вами это понимаем, неужели они не понимают.
Н. Сванидзе
―
Они – это кто?
Н. Росебашвили
―
Люди, которые бряцают оружием, которые кричат, что не подходи, ударю.
Н. Сванидзе
―
Нет, они все понимают не хуже, чем мы с вами. Несомненно. Я надеюсь на это, во всяком случае. Но просто разное представление о том, как правильно себя вести. Вероятно, есть такое мнение и оно сейчас преобладает в наших верхах – что разговаривать нужно жестко. Что нужно принуждать к переговорам. Но никого нельзя принудить к переговорам, как нельзя принудить к любви. Кстати, к вопросу о харассменте. Также нельзя принудить и к переговорам. Нельзя. Особенно подобного рода поведением.
Н. Росебашвили
―
У нас остается буквально полминуты, может получится кратко ответить. А вот если не таким поведением, то какие шаги надо сделать?
Н. Сванидзе
―
Никаких не надо делать. Нужно спокойно жить. Развиваться. И не производить впечатления страны, от которой исходит угроза, от которой исходит опасность. Желательно помогать в расследовании убийств бывших сотрудников наших спецслужб в зарубежных странах. Желательно не отказываться от расследования, когда тебя обвиняют в том, что ты перевозил наркотики, пользуясь дипломатическими средствами и возможностями из других стран. Надо себя вести адекватно. При адекватном поведении переговоры возможны. При неадекватном они затруднены.
Н. Росебашвили
―
Это была программа «Особое мнение». С нами был журналист Николай Сванидзе. Всего доброго.