Александр Баунов - Особое мнение - 2018-02-20
Т.Фельгенгауэр
―
Здравствуйте! У микрофона – Татьяна Фельгенгауэр. Это программа «Особое мнение». Смотрите нас на YouTube-канале «Эхо Москвы». И я приветствую своего сегодняшнего гостя Александра Баунова, главный редактор сайта Carnegie.ru. Здравствуйте, Александр!
А.Баунов
―
Добрый вечер!
Т.Фельгенгауэр
―
На вашем сайте уже есть аналитическая статья - она появилась несколько дней назад – о ситуации в Сирии. И с этими потерями известными и неизвестными… Сегодня МИД выпустил специальное заявление с очень размытыми формулировками.
А.Баунов
―
Дипломатичными.
Т.Фельгенгауэр
―
Очень дипломатичными, сверхдипломатичными даже для нашего МИДа. Просто если вдруг кто-то не слышал: «В ходе недавнего военного столкновения, в котором никаким образом не участвовали военнослужащие Российской Федерации, не применялись штатные технические средства, есть погибшие граждане России и стран СНГ, об этом уже говорилось. Есть и раненые, их несколько десятков». И отмечает МИД, что «российские граждане, которые находятся в Сирии, поехали туда по своей воле и с разными целями». Ни слова про Америку, ни слова про наемников, и что это за столкновение.
А.Баунов
―
Ни слова про цели.
Т.Фельгенгауэр
―
Да, что за столкновение, не указывается. Что такое – боятся обострения какого-то, спасают Путина?
А.Баунов
―
Меня иногда спрашивают: «А почему вы уверены, что следующий срок не будет построен на идее эскалации и что Путин не хочет руководить изолированной страной как президент, комендант осажденного замка? Какие вы доказательства этому видите, кроме того, что как бы ничего не происходит страшного последние месяцы в отношении между Россией и Западом с российской стороны?» И я называю несколько вещей, кроме всяких просьб и намеков, очень настойчивых о том, что нужно нормализовать отношения с Западом со стороны экономического блока правительства и разных частных и государственных крупных акторов, экономических, хозяйствующих субъектов разных, конкурирующих часто. Кудрин и Медведев, мы знаем, конкурирует ВТБ и «Альфа Групп» - тоже конкуренты. «Сбербанк» вообще государственный банк.
Т.Фельгенгауэр
―
И только «Роснефть» ни с кем ни конкурирует.
А.Баунов
―
Но, тем не менее общий месседж такой, что надо немножечко… если не разрядка – это слово вообще не произносится, то надо добиться как бы ситуации, чтобы все поняли, что дальнейшей эскалации не будет. А поскольку Путин не собирается сворачивать с рыночной экономической и капитализмом, то, по идее, он должен к этому прислушаться. Но вот прислушался он к этому или нет, мы не то чтобы не знаем, но вот может судить по некоторым косвенным признакам. Среди этих косвенных признаков - отсутствие пропагандистских антизападных кампаний там, где они могли возникнуть.
А.Баунов: Владимир Путин необыкновенно милостиво и спокойно разрешил атлетам ехать без флага
Прекрасная, пышная пропагандистская кампания могла возникнуть по поводу недопуска российской сборной под флагом единым на Олимпиаду. Она могла называться бойкот Олимпийских игр, она могла быть развернута в полную силу. Более того, предполагая, что она будет развернута, некоторые политики и лидеры общественного мнения с национал-патриотической стороны мыслительного спектра эту кампанию начали заранее, предполагая, что государство к ней сейчас присоединиться, но оно не присоединилось.
Владимир Путин необыкновенно милостиво и спокойно разрешил атлетам ехать без флага, собственно, и в одежде без символики и подниматься на пьедестал и без флага, и без гимна, что частью даже правящего политического класса было сочтено очень унизительным решением. Как так? Нужно же было заклеймить тех, кто поехал и вообще бойкотировать Олимпиаду, на которую нас не пустили как страну. Этого не произошло. Это довольно обнадеживающий маркер для тех, кто хочет разрядки или деэскалации.
Но есть и другие. Вот вполне символическое, но тем не менее объявление о выводе войск, о прекращении операции в Сирии силами Российских Вооруженных Сил в конце 17-го года.
Т.Фельгенгауэр
―
Не первое объявление. Несколько раз оттуда выходили.
А.Баунов
―
Два. Это было второе. Тем не менее. Ну, или, например, разговор о миротворцах ооновских в Донбассе, который был когда-то давно украинской инициативой и который не очень принимался российской стороной. Вот в прошлом году Путин говорит: «Да ладно пусть. Хотите ооновских миротворцев – пусть будут». И дальше начались прения по поводу того, какие они будут, на какой части донбасского фронта они будут: всей территории республики или только по линии разграничения и так далее. Но, тем не менее разговор о миротворцах – это как бы шаг навстречу. Это не все так прочли, но если вы следите за ситуацией, это так.И вот мы теперь имеем прекрасную… вернее, ужасную, драматичную историю в Сирии, из которой можно было бы теоретически, если бы у вас задача мобилизовать население против Америки – у вас классический казус белли: ваши военные гибнут не от каких-то там душманов, а напрямую от американского оружия. Если мы правильно понимаем ситуацию. Она описана многими, конкурирующими друг с другом СМИ, примерно одинаково, что это были неофициальные парамилитари такие военные части, но не со знаками отличия Российской армии, и погибли они, пострадали под огнем не только повстанцев, вооруженной оппозиции, но и напрямую от американского оружия.
В общем, при желании это случай, который можно развернуть в очень серьезный полемический идейный фронт: Граждане России погибли от американского оружия – под американскими бомбами, ракетами и пулями. Этого, мы видим, не происходит, и, как вы верно заметили, умалчивается, собственно, причина их ранения - кто по ним стрелял. И вообще никакой кампании по этому поводу не ведется. Это длинная история о том, как можно интерпретировать этот случай.
Т.Фельгенгауэр
―
И из этого мы делаем вывод, что Владимир Путин решил стать на какую-то чисто внешне мирную тропу. Потому что наемники-то в Сирии есть, и за интересы Российской Федерации там все-таки кто-то погибает.
А.Баунов
―
Да, это граждане России. И я уверен, что это граждане Украины, кстати. Более того, я не то чтобы уверен, а об этом писалось и писалось людьми, которые компетентнее, чем я в разборе деталей этого происшествия. Но мы видим, что рискованные операции у нас отдаются на аутсорсинг. Вот «фабрика троллей» - это частное предприятие. И наземная операция в Сирии – это частное предприятие.Сирийскую операцию явно решили разделить на чистую и грязную части. Знаете, как у банка бывает проблемного: делят активы на хорошие и плохие и плохие выводят в отдельный банк иногда. А иногда страна, спасая финансовый сектор свой, вообще выводит плохие активы в отдельную группу и объединяет их в один какой-нибудь банк. Вот, собственно, примерно так и произошло. Есть чистая война в Сирии – это война высокотехнологичная, с воздуха, при помощи крылатых ракет, авианосцев, современных самолетов. Поражаются цели издали. Да, там тоже иногда врагу удается сбить самолет, но в целом это не война, которая приносит большие потери, это не война на чужой земле. Это война над чужой землей, если угодно.
А вот наземная операция с пехотой бог знает где, в далекой мусульманской стране – это идея не очень популярная и из-за памяти об Афганистане и мало ли почему. И вот здесь эту грязную войну вывели в отдельный актив и отдали на аутсорсинг.
Т.Фельгенгауэр
―
Мы сейчас сделаем небольшой перерыв. Александр Баунов, журналист, главный редактор сайта Carnegie.ru в программе «Особое мнение». Мы вернемся и поговорим о том, зачем, собственно, Владимиру Путину делить свои активы на плохие хорошие, на кого он эффект-то собирается произвести. Оставайтесь с нами.РЕКЛАМА
Т.Фельгенгауэр
―
Продолжаем программу «Особое мнение». Меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. Александр Баунов, журналист, главный редактор сайта Carnegie.ru у меня сегодня в гостях. Так все-таки зачем Владимиру Путину внезапно это все менять? Так же хорошо было: Крым наш, патриотизм, мы в кольце врагов – это же всё прекрасно работало. Почему он отказывается от этого?
А.Баунов
―
Почему? Речь не идет о внезапных переменах, никоим образом не объявляется программа пересмотра сделанного или перестройки здания государственного. Путин – основатель той государственности, которую мы имеем сейчас, он правитель, демиург, и он совершенно не собирается отказываться от этой роли. До него был хаос, назывался 90-е. После него возник космос, называется: Россия.
Т.Фельгенгауэр
―
Хорошо, переформулирую свой вопрос. Те примеры, которые вы привели – и Олимпиада, и Сирия, и миротворцы – не могул быть восприняты как слабость Путина.
А.Баунов
―
В некотором смысле могут. В этом риск всегда выхода с мирными инициативами. Например, вот ты приходишь, говоришь: Ладно, пусть будут миротворцы в Донбассе. Ты хочешь, чтобы тебя похвалили, чтобы тебе сказали, что вот Россия сильная, но ведет себя конструктивно. А они говорят: «О, значит, у них стратегия в Донбассе провалилась, им это все надоело, поддерживать они больше сепаратистские республики не хотят – хотят их слить как можно скорее. Значит, надо надавать».И начинается на переговорах Сурков – Волкер бодание по поводу того, собственно, какие должны быть миротворцы. И даже не бодание, а вот, во всяком случае, первая реакция, насколько я ее знаю, была довольно ультимативной со стороны американской: вот миротворцы, но так, как это видит украинская сторона, миротворцы по украинскому сценарии. И соответствующее некоторое недоумение со стороны российской дипломатии, которая считает: «Вы же хотели, чтобы мы вели себя конструктивно? Вот украинцы не верят… И вообще, на линии разграничения все-таки бои идут постоянно. Вот вам миротворцы. Украинцы хотели миротворцев ооновских? Мы, в принципе, готовы».
А.Баунов: «Фабрика троллей» - это частное предприятие. И наземная операция в Сирии – частное предприятие
Линия разграничения является же проблемой. Там же война. Войны, например, на российско-украинской границе нет никакой, в Донбассе я имею в виду. Там границы нет как таковой украинской. Зачем тогда распространять туда миротворцев? Миротворцы нужны туда, где война, где мир нужно творит. А на российско-украинской границе нет войны, поэтому мир творить не надо.
В общем, действительно, есть всегда опасность того, что конструктивное поведение будет воспринято как слабость. С другой стороны, это не повод для неконструктивного поведения. Нет, конечно, никакого пересмотра громкого принятых решений не будет, никакой программы по пересмотру… Знаете, как Горбачев сказал в конце: «Все прогнило, надо что-то менять». Вернее, это, по-моему, в разговоре Горбачева и Громыко было… Но, конечно, Путин такого не скажет про свой режим.
Т.Фельгенгауэр
―
Но просто немного нелогично. С одной стороны, мы понимаем, что в Сирии произошло что-то трагическое, и наши граждане раненные и погибшие. С другой стороны, нам до этого везде на всех майках писали: «Своих не бросаем!» МИД-то вынужден признаться, что да, там наши граждане…
А.Баунов
―
Я думаю, что заявление МИДа, собственно, и связано как раз с давлением со стороны более национально-патриотического крыла общественного мнения. Все-таки у нас президентская кампания. Действительно, есть факт гибели и ранения граждан России в войне американцами, в том числе – и нет никакой реакции. И как раз изоляционистская национал-патриотическая часть общества возмущена тем, что нет антиамериканской реакции, нет кампании, нет громкого осуждения «ястребов», от рук которых погибли… и так далее.То есть нужно было как-то прореагировать именно в направлении «Своих не бросаем». И реакция МИДа, в том числе, для этого. Там сказано, что все раненые находятся в российских больницах, хотя они не являются российскими военнослужащими. То есть они были без погон, без знаков различия, без знамени. Практически плохая версия того, как выступают олимпийцы, прошу прощение за странное сравнение…
Т.Фельгенгауэр
―
Аналогию это проводили, что у нас все без опознавательных знаков.
А.Баунов
―
Но там не по нашей вине, не по нашей инициативе, скажем. На Олимпиаде – это все-таки не российская инициатива. Здесь аутсорсинг войны в частные руки – это российская инициатива. «Их лечат. Да, они не наши военные, но они наши граждане, поэтому да, мы своих не бросаем – вот они в больницах. Не беспокойтесь, мы всё знаем, всё помним. А если государь молчит, если государевы слуги молчат, то это в интересах России. А они интересы России знают лучше, чем вы, уважаемые патриоты, поэтому не шумите».
Т.Фельгенгауэр
―
Вот, кстати, государь-то молчит. У нас предвыборная кампания, а мы не видим Владимира Путина, практически.
А.Баунов
―
Государь молчит.
Т.Фельгенгауэр
―
Видят его либо прокуроры на этой встрече, вроде какие-то еще люди увидят скоро.
А.Баунов
―
Да, это особенности предвыборной кампании с самого начала. Во-первых, Владимир Путин, не любит в принципе долгие предвыборные кампании. Долгая предвыборная кампания была, когда он возвращался после Медведева, еще на фоне протестов. Тогда, действительно, нужно было появляться, тогда нужно было объявить это решение несколько раньше, чем он объявляет обычно. То есть уже, по-моему, в сентябре было сделано. Чтобы в бюрократии не было раскола, потому что все-таки часть политического класса, бизнес-верхушки хотели, чтобы Медведев остался, множество международных партнеров России хотели, чтобы Медведев остался. Обама на это напрямую намекал, что «а зачем вам менять? Дмитрий Анатольевич вполне нас устраивает, и вообще, зачем возвращаться Владимиру Путину?»А так кампаний он длинных не любит, потому что это хаос в бюрократии, потому что все отвлекаются от своих дел, администрация президента работает на не выборы, а на, собственно, управление страной. И потом, это ситуация, когда он пусть минимально, но сходит с пьедестала и опускается на уровень своих пусть номинальных, но, тем не менее, конкурентов. Он становится не частью истории, а частью политики, частью политической системы. Вдруг ему надо побеждать Ксению Анатольевну Собчак, либо Грудинина нужно побеждать, Жириновского… Естественно, в этой кампании он хочет пробыть как можно меньше. Но особенность еще этой кампании состоит в том, что она короткая по времени и еще удивительно тихая, потому что мы, действительно, не слышим никакой программы.
Т.Фельгенгауэр
―
Но программу вроде как обещают к 1 марта на Послании Федеральному Собранию.
А.Баунов
―
Даже если считать, что программа должна выйти на Послании Федеральному Собранию, а послание должно быть в начале февраля, это все равно за два месяца до выборов, а послание в начале марта – это вообще за две недели до выборов. Все-таки странно, когда программа кандидата появляется так быстро к выборам. А если ее нужно прочесть и обдумать, например?
А.Баунов: Путин – основатель той государственности, которую мы имеем сейчас
Т.Фельгенгауэр
―
Ну, Александр, вы Владимира Путина в том или ином виде в руководстве Российской Федерации наблюдаете 18 лет. Вы что ждете каких-то принципиально новых моментов в этой предвыборной программе?
А.Баунов
―
Хочется узнать, с чем человек идет на 6 лет. Понятно, что абстрактные лозунговые программы, мы их уже видели. Помните знаменитую историю. Правда, это как раз для пересменки было придумано Путина и Медведева: «План Путина – победа России». Никто же не рассказал, в чем план состоит. Это все тогда помнили, что это такой мощный пустой лозунг.
Т.Фельгенгауэр
―
Секрет.
А.Баунов
―
Хорошо, есть план, с этим планом мы победим. Но никто не рассказывает. Вот в некотором смысле у нас такая же ситуация. План Путина состоит в том, что он должен избраться, он должен остаться еще на 6 лет, но зачем, мы можем только догадываться. И тут по этому поводу – догадки.
Т.Фельгенгауэр
―
С другой стороны, во всяком случае судя по том, что мы наблюдали на выборах в разные годы, у нас все-таки люди же голосуют за человека, а не за программу.
А.Баунов
―
Разумеется, но человек номинально должен все равно представить программу. Программа человека, который находится у власти практически 18 лет, - то есть на момент выборов это будет 19-й год, если считать с 1999, - тем более, человека, претендующего на место не только в политике, но и в истории и не только российской, но и мировой, состоит в том, что он делал все в целом правильно. Именно поэтому программа реформаторская невозможна. Официальная программа реформ невозможна.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну, конечно.
А.Баунов
―
Ты не можешь объявить перестройку на 20-й год собственного управления. Более того, я думаю, что в той системе координат, в которой находится Кремль сейчас, это не считается желательным. Ну, зачем разбалансировать систему, которая, в принципе, работает? Желательной считается ее стабилизация и какой-то перезапуск экономического роста. Вот перезапустить экономический рост они хотят.
Т.Фельгенгауэр
―
Но как же они могут перезапустить экономический рост, если у них, с одной стороны, сажают министра экономического развития, с другой стороны, идет огосударствление экономики, просто не останавливаясь, санкции – просто как это возможно?
А.Баунов
―
Да, нужно как-то умудриться перезапустить. Нужно суметь перезапустить экономический рост, разумеется, не в ущерб нашим политическим победам. Но сами по себе дихотомии частной и государственной и чего-то там еще, они же не являются автоматическими двигателями роста и стагнации.В целом да, частная экономика динмичнее. Мы видели страны с частной экономикой при этом в периоды стагнации, мы видели страны с государственной экономикой, по крайней мере, с экономикой, куда государство залезает довольно сильно – мы видели в этих странах периоды роста. В Doing Business Россия поднимается довольно лихо в последние годы. Если бы с такой скоростью поднималась Грузия или Украина, все говорили бы: Посмотрите, вот он успех реформ. Но поскольку в России никакой программы реформ официально нет, а просто есть некоторое количество указов, указаний, действий, включения кнопок и приведения в действие каких-то рычагов, то она поднимается тихо без объявления реформаторской программы, но поднимается.
Т.Фельгенгауэр
―
Давайте сейчас прервемся на несколько минут. «Особое мнение» Александра Баунова скоро продолжится.НОВОСТИ
Т.Фельгенгауэр
―
Продолжаем разговор с Александром Бауновым, главный редактором сайта Carnegie.ru. Мы тут в перерыве обсуждали, что важнее, явка или процент. В общем, процент все равно нужен при явке – я правильно вашу мысль поняла?
А.Баунов
―
Это не только моя мысль.
Т.Фельгенгауэр
―
Просто мы видим невероятное разнообразие способов, как привлечь людей на избирательные участки. Можно, конечно, спорить о вкусе тех или иных агитационных материалов, насколько это всё дурновкусие или нет, но, тем не менее, видно, что люди активно зовут голосовать.
А.Баунов
―
Да, но там есть еще ноу-хау, которые, собственно, используются и развитых демократиях, там есть объединение местных и федеральных опросов. В США всегда на выборах происходят некоторое количество местных довыборов, голосований, референдумов. От уровня муниципального до уровня штатов – все это объединяется вместе с голосованием президента или промежуточное – в конгресс. Ну, это и удобнее, да, это способ повысить явку. С тех пор, как Навальный объявил бойкот своей стратегией…
А.Баунов: Избирателю нужно дать интересного кандидата
Т.Фельгенгауэр
―
Забастовку.
А.Баунов
―
Ну да, забастовку. Естественно, явка тем более должна быть убедительной не только вопреки, а просто… Опять же кампанию ведет не Владимир Путин, кампанию ведут люди из администрации президента. За нее отвечает Кириенко, за нее отвечает Вайно. Эти люди должны показать результат, он должен быть убедительным, приличным, легитимным. То есть там не должно быть грязных ситуаций, какие были на думских выборах 11-го года, особенно в политически чувствительных, сознательных регионах, в больших городах. Там никто не будет смотреть на выборы в некоторых национальных республиках, а в Москве, в каком-нибудь Ярославле, Вологде, Санкт-Петербурге это должны быть чистые выборы… в Екатеринбурге – там не должно быть при этом неприличного азиатского процента - 90. Скажем так, он более возможен, чем раньше. Все-таки Путин шел на избрание в 12-м году с рейтингом от 50 до 60 процентов. А сейчас они идет с рейтингом доверия свыше 80%.
Т.Фельгенгауэр
―
Это если мы доверяем ВЦИОМ.
А.Баунов
―
И «Левада» же показывает похожую цифру. Поэтому процент должен быть приличным и довольно чистым. И за это отвечают конкретные люди, именно поэтому они боятся совершить даже ложное решение. Мы обсуждали, действительно, в перерыве амнистию, которая не происходит, потому что «а мы не понимаем, какое будет влияние этой амнистии на настроение избирателей; а вдруг избиратель настроен сурово и скажет: А зачем вы отпускаете воров и бандитов – и кто-то из-за этого не придет голосовать или проголосует за коммунистов, которые обещают большую суровость?»
Т.Фельгенгауэр
―
Я просто не очень понимаю. Вот эти люди, которые занимаются выборами, но которые не Владимир Путин, они для того, чтобы завлечь больше людей, насколько я понимаю, очень разнообразили бюллетень: Вот вам, хотите – Грудинин, хотите - Собчак, что угодно, вот Явлинский, пожалуйста, обязательно, никуда без него…
А.Баунов
―
Почему? Без него прекрасно обошлись в 12-м году.
Т.Фельгенгауэр
―
Без него обходились, вот, пожалуйста – вернули Явлинского. Всё. Все приходите голосовать, на любой вкус есть кандидаты. Но при этом одного кандидата – я обращаю внимание – больше всего его упоминают в негативном контексте. Это господин Грудинин. Вот сегодня в очередной раз Life пишет, что у него сына в Латвии недвижимость, что вот вскрылась тайна… ужас, кошмар! Теперь Грудинина постоянно и по федеральным каналам, в том числе, очень ругают и всячески разоблачают. Это что, тоже подогревают интерес или боятся, что он окажется популярным?
А.Баунов
―
Второе. Они должны пройти по очень сложной дороге между явкой, которую может принести Грудинин и процентом, который он может отобрать у Путина. Поэтому избирателю нужно дать интересного кандидата, но при этом путинскому избирателю, тому избирателю, который должен голосовать именно за Путина, нужно недвусмысленно дать понять, что это не его кандидат, чтобы часть избирателей Путина не перебежали к Грудинину.И, собственно, операция состоит из двух частей: повышение явки среди тех, кому Путин неинтересен как участник борьбы: Борьбы нет – и нам неинтересно идти на выборы, нет нашего кандидата. Вот есть люди, которые готовы теперь прийти на выборы, потому что там есть интересный для них персонаж. Но путинский избиратель при этом не должен к этому интересному персонажу перебежать.
А этот персонаж может быть путинскому избирателю тоже интересен, потому что в их образах и в их программах, в их стилистике есть пересекающиеся мотивы. Это не совсем не пересекающиеся сообщества, надо сказать.
Т.Фельгенгауэр
―
То есть, условно, Ксения Собчак путинского избирателя к себе не переманит?
А.Баунов
―
Ну, какую-то очень небольшую, несущественную часть. А Грудинин может переманить к себе часть путинского избирателя. Он тоже государственник… У меня же была большая статья… Вот Путин идет на выборы в четвертый, а то и в пятый раз после 19 лет у власти. Его идея состоит в том, что избранное им направление страны в целом верное. Неофициальный лозунг кампании: «Всё правильно сделали, и значит, то, что мы сделаем дальше, тоже правильно». Соответственно, Ксения Собчак идет победить идею нереализованных возможностей.Какие у нас две нереализованные возможности? Оставить всё, как было в 90-е и развиваться на этой основе. Это Ксения Собчак. Вот у нее даже фамилия из 90-х. Собчак как видный политический и государственный деятель 90-х годов.
А.Баунов: Грудинин может переманить к себе часть путинского избирателя. Он тоже государственник
А вторая идея, которую Путин упустил, упущенная возможность – стать русским Лукашенко. Почему он не стал русским Лукашенко? Почему он не стал таким усатый батькой, «красным директором», дирижистом, то есть человеком, который начинает защищать рынок, гнобить частников сильнее, еще больше наращивать государственный сектор, убирая всю эту ерунду с независимостью Центрального банка и всякий экономический блок, начинает управлять экономикой указами, вводит фиксированные какие-нибудь цены, вводит квоты на отечественную продукцию, вообще, поддерживает все заводы в больших и малых городах, какие еще остались, загружает их какими-нибудь государственными заказами – вот это всё он же не стал делать. А Грудинин готов это делать. И в лице Грудинина должна быть побеждена идея «русского Лукашенко». Вот он и выбран такой – русский Лукашенко. Тоже председатель колхоза, тоже с усами и тоже левый дирижист.
Т.Фельгенгауэр
―
…Это что касается пародий, извините, конечно. Прямо вспоминаются всякие телевизионные передачи, которые пародируют всякое разное.
А.Баунов
―
Я думаю, что наш даже посерьезнее, поопытнее. Тот-то, когда шел, действительно, был председателем колхоза, я имею в виду Лукашенко, собственно – белорусская версия. А у русской версии есть опыт управления большим предприятием в условиях рынка. И он в этом смысле привлекательный для многих. Поэтому у него возникла стихийная популярность. За него возникла стихийная агитация. Стоило ему выдвинуться, как люди без помощи КПРФ и го штаба, начали за него агитировать.Вирусная стихийная агитация за Грудинина есть, и это напугало тех самых, упомянутых нами людей, которые отвечают за ход кампании и за результат, то есть администрацию президента. То есть их задача после того, как Грудинин выдвинулся и какую-то часть людей привлекает, сделать так, чтобы все-таки он не получил очень большой процент и часть путинского электората к нему не перешла.
Т.Фельгенгауэр
―
Это Александр Баунов, журналист, главный редактор сайта Carnegie.ru. Не могу у вас не спросить по поводу ситуацию вокруг Александра Крушельницкого, нашего кёрлингиста, бронзового пока еще призера Олимпиады в Пхенчхане. Комиссия федерации направила заявление в Следственный комитет наш о том, что неизвестные могли добавить мельдоний Крушельницкому в еду. Я уже близка к тому, чтобы поддержать это. Потому что это очень странная история. У вас какие есть сомнения и вопросы во всем этом?
А.Баунов
―
Сомнение состоит в том, что, насколько я понимаю кёрлинг, не очень понимаю, где здесь место допингу. То есть, конечно, футболист тоже может принимать допинг. И то футболист с большим основанием примет допинг: ему бегать по полю надо чуть не два часа. Поэтому там еще ладно, хотя футбол не выигрывается на допинге, футбол – это стратегия и так далее. А в кёрлинге, мне кажется, и силовая составляющая минимальна. Вот это быстрее, выше сильнее – там этого нет. Там в чистом виде стратегия, точность, расчет. Тяжелую они, конечно, штуку катают, но не настолько, чтобы нужно было себе…Но опять же мы плохо понимаем мир большого спорта, мы не знаем… может быть, человек решил, что снаряд не падает два раза в одну воронку. Может быть, как вы говорили в перерыве, мир большого спорта так же жесток, как мир балета, и иногда бывает и за кулисами одна балерина другой в борьбе за роль может подсыпать чего-нибудь плохого в пуанты.
А.Баунов: Неофициальный лозунг кампании: «Всё правильно сделали"
Т.Фельгенгауэр
―
Тут мельдоний подсыпали.
А.Баунов
―
Да, подсыпали мельдоний, дисквалифицировали – и вот победа наша. Одноразовая, действительно, ситуация, она такая. Ну, а так мне очень близка, во всяком случае, своей свежестью подхода позиция Игоря Порошина – это такой прекрасный спортивный журналист, его лучше знали некоторое время тому назад, сейчас он чуть меньше пишет. Например, очень известный ныне Юрий Дудь – человек из его команды, его, так сказать, младший коллега, в некотором смысле последователь. Его позиция состоит в том, что российские атлеты на Олимпиаде без флага и гимна – это будущее Олимпийских игр; что Олимпийские игры слишком далеко зашли по пути национальных соревнований.И, например, в такой степени всего этого нет в клубном футболе или в «Формуле -1». «Формула –1» - это комбинация умений и возможностей спортсмена, его автомобиля, и, соответственно, производителя автомобиля. Спортсмен представляет в «Формуле-1» свою кампанию и во вторую очередь – свою страну.
Вот спортсмен на Олимпиаде, коль скоро это спорт индивидуальных достижений, тоже может представлять, во-первых, свою компанию – медицинскую, фармакологическую – свою команду в этом смысле, и во вторую очередь свою страну.
Т.Фельгенгауэр
―
Спасибо большое! Александр Баунов выступал в «Особом мнении».