Максим Шевченко - Особое мнение - 2018-02-15
Подписывайтесь на YouTube-канал
«Эхо Москвы»
А.Позняков
―
В студии «Эха Москвы» - журналист Максим Шевченко и я, Андрей Позняков. Здравствуйте! Эту программу вы можете слушать на волнах «Эхо Москвы», смотреть на RTVi, и смотреть на YouTube-канале «Эхо Москвы». Максим Леонардович, скажите, пожалуйста, почему кандидаты в президенты не комментируют коррупционный секс-скандал с участием Дерипаски, Приходько и девушки по имени Настя Рыбка, практически не комментируют, кроме Ксении Собчак?
М.Шевченко
―
А чего там комментировать, давайте разберем конкретно? Что там комментировать? То, что Рыбка сказала, что ее изнасиловали группово, а потом сказала, что нет, ее не изнасиловали? Комментировать то, что олигарх ездил с моделями на яхте? Так, извините, олигарх, который не ездит с моделями на яхтах, это какой-то ненастоящий олигарх, поэтому тут комментировать то, что Навальный сказал, что чиновник не может ездить на яхте и летать на частном самолете – это, что ли, комментировать?
А.Позняков
―
То, что высокопоставленный чиновник вместе с олигархом, который получает, в том числе, государственные подряды, осуществляет некий интересный вояж, вместе проводят время.
М.Шевченко
―
То есть кандидаты в президенты должны комментировать выступления блогеров и журналистов?
А.Позняков
―
Кандидаты в президенты должны комментировать данные… Не знаю, вы считаете, что это расследование, которое не имеет общественной значимости?
М.Шевченко
―
Нет, конечно, оно имеет общественную значимость огромную, естественно, я так полагаю. Но я не понимаю, какие претензии в данном случае к кандидатам.Мне кажется, что избирательные кампании не должны быть построены по принципу: что скажут в блогосфере, то сразу кандидаты обязаны комментировать. Потому что вы это считаете общественно значимым событием самым важным, а, допустим, кто-то считает более значимым событием событие в Сирии – гибель российских… ну, или военнослужащих или контрактников из ЧВК Вагнера. Кто-то считает более значимым событием разговор Путина с Порошенко. Что именно они должны комментировать? Они все должны бросать свои дела и бежать комментировать Навального срочно, потому что вам этого хочется?
А.Позняков
―
Почему Навального? Речь ведь не о Навальном.
М.Шевченко
―
Потому что Навальный поднял эту тему. Если бы Навальный ее не поднял, то эта тема вообще бы никак не появилась в публичном пространстве.
А.Позняков
―
То есть если бы ее поднял Позняков, это было бы ОК, а если это поднимает Навальный, то это уже комментировать не надо?
М.Шевченко
―
Да нет. Мне кажется, это просто не настолько скандальная тема. Она отдает такой желтизной и пикантностью, что делать ее темой предвыборной кампанией может только один кандидат, ну, собственно, два – Собчак и Жириновский. Вот скажите, Собчак комментировала?
А.Позняков
―
Собчак прокомментировала, но прокомментировала как коррупционный…
М.Шевченко
―
Молодец. А Жириновский комментировал?
А.Позняков
―
Жириновский не комментировал.
М.Шевченко
―
Видите, как плохо. Все остальные, мне кажется, это комментировать не должны, потому что все остальные поднимаются чуть выше в своих политических как бы воззрениях. И в целом, допустим, Грудинин говорит о коррупции, о засилье олигархов, о беспределе олигархов. Хотя тут никакого беспредела со стороны Дерипаски я, честно говоря, не вижу, и все претензии только к Приходько, потому что к Дерипаске какие претензии?
А.Позняков
―
К Приходько серьезные претензии и подозрение в коррупции. Это не повод для разбирательства?
М.Шевченко: Я не считаю, что это коррупция. Везде в мире крупные чиновники дружат с разного рода крупными олигархами
М.Шевченко
―
Я не считаю, что это коррупция вообще. Везде в мире разного рода крупные чиновники дружат с разного рода крупными олигархами: играют с ними в гольф, бывают у них дома… У вас что… никогда не бывают американские чиновники высочайшего уровня в гостях у представителей клана Морганов, Кеннеди, Гетти, Рокфеллеров, Ротшильдов и так далее? Если, допустим, какой-то крупный чиновник американский или британский приехал к Ротшильду, пожил у него дома несколько дней – это коррупция?
А.Позняков
―
Погулял с девочками.
М.Шевченко
―
Погулял с девочками, пожил дома. Давайте начнем с «пожил дома». Пожить дома у миллиардера для крупного британского чиновника – это коррупция?
А.Позняков
―
Если он живет за его счет в это время.
М.Шевченко
―
Если он живет у него дома.
А.Позняков
―
В гостях.
М.Шевченко
―
В гостях. Быть в гостях – это коррупция?
А.Позняков
―
Конечно. Если ты пользуешься некоторыми…
М.Шевченко
―
По-вашему, чиновник не может вообще ходить в гости, потому что если чиновник пришел в гости, условно говоря, к богатому другу, который не является чиновником и съел с его стола просто вареное яйцо, то он коррумпирован вареным яйцом, правильно? Мы сейчас не говорим про девочек по вызову, мы сейчас не говорим про обвинение Насти Рыбки.
А.Позняков
―
Нет, секс-скандал – давайте секс часть отдельно.
М.Шевченко
―
Если вы сели не в свою машину как журналист, а в машину частного лица, то вы коррумпированный как журналист, правильно? Вас уже подкупили.
А.Позняков
―
У меня есть подозрение, что если я лечу за границу на дорогостоящем самолете и не тем рейсом, который предоставляет государство, а на самолете миллиардера, то это, конечно, основание подозревать меня в подкупе.
М.Шевченко
―
То есть весь президентский пул или пул, который летает с Лавровым, это журналисты, которые коррумпированы президентом и Министерством иностранных дел, потому что они летают не за свои деньги и не за деньги редакции, они летают на государственных самолетах, сопровождая министра иностранных дел и сопровождая президент России.
А.Позняков
―
Журналисты не чиновники, которые могут повлиять на принятие решений.
М.Шевченко
―
Значит, журналистов коррумпировать можно, правильно, да? Журналисты могут есть, пить, спать, жрать как угодно, с кем угодно и они не коррумпированы всегда? Я сейчас не оправдываю Приходько. Мне Приходько мне неприятен по другой причине: я его считаю главным проводником линии на партнерство с американцами. Он мне поэтому неприятен, а не потому, что он гулял или не гулял с девочками.
А.Позняков
―
При чем здесь девочки? Катание на яхте – это является элементом коррупции в данном случае?
М.Шевченко
―
Нет, не является элементом коррупции. Они друзья. Это вообще никакого отношение к коррупции не имеет так же, как то, что Венедиктов пьет виски с Песковым и хвастается об этом… ну, рассказывает об этом, и мы считаем, что это достаточно высокий уровень доверия к Алексею Алексеевичу, не говорит о том, что журналист Венедиктов, один из лучших журналистов России, коррумпирован властью или Песков коррумпирован Венедиктовым, понимаете, или еще кем-то…
А.Позняков
―
Вы считаете, что это явления одного порядка?
М.Шевченко
―
Слушайте, я считаю, что есть другие претензии к Приходько. Приходько является одним из главных объектов влияния Америки в России. Приходько является одним из главных конструкторов этой линии на вхождение в американский мировой порядок. Моя претензия к Приходько политическая, а не к тому, что он на яхте прокатился и с девочками погулял.
А.Позняков
―
Так почему не использовали громкий, резонансный скандал, чтобы раскрутить и эту линию тоже? Потому что в США эту историю…
М.Шевченко
―
Эти линии не связанные. Мне плевать, как в США. В США президент хватает женщин за промежность и остается президентом и говорит об этом публично перед всем миром. Тон как бы задан.
А.Позняков
―
Будучи президентом, все-таки не хватал.
М.Шевченко
―
Ну, мы не знаем.
А.Позняков
―
Насколько можно судить.
М.Шевченко
―
Мы же не знаем, до чего демократы докопаются. Хорошо. Другой президент США засовывал сигару, как говорится, в то место, за которое Трамп других хватал и все равно остался президентом, несмотря на то, что вся Америка обсуждала, что такое минет, и является ли это ухаживанием или сексом. И генеральный прокурор был вынужден согласиться с тем, что минет – это все-таки еще не секс, а ухаживание.
А.Позняков
―
Очень много секса в нашем эфире стало…
М.Шевченко
―
Так это вы про секс. Я вам задаю тему: Приходько является для меня легальным агентом влияния США, а вы мне каких-то телок на яхтах подсовываете. То есть это вы, на самом деле… то есть это Навальный вместе с вами снижает политическую тему до промежности.
А.Позняков
―
Но он хотя бы поднимает тему Приходько в отличие от остальных.
М.Шевченко: Если вы сели не в свою машину, а в машину частного лица, вы коррумпированный, правильно? Вас уже подкупили
М.Шевченко
―
Он поднимает тему промежности, а я поднимаю тему политическую. Я считаю, что вся эта политическая система либерал-фашизма – я тут руководствуюсь книгой выдающегося американского политолога Джона Голдберга, которая так и называется «Либеральный фашизм»… Всем рекомендую прочитать, наберите в Яндексе «Либеральный фашизм» Джона Голдберга». Прочитайте книгу. Она в PDF доступна для всех. Так вот эта либерал-фашистская система, она вся является как бы системой, поставленной мировым порядок, американским империализмом для присмотра за этим обломком бывшего Советского Союза. В этом моя политическая претензия.А с девочками гулять лучше, чем с мальчиками. А лучше гулять с девочками на яхте, чем гулять с девочками в пьяном виде по Новому Арбату, например. У меня вообще нет претензий к тем, кто гуляет с девочками.
А.Позняков
―
Максим Леонардович, а что изменилось с 99-го года после скандала со Скуратовым? Почему история с Юрием Скуратовым была значима?
М.Шевченко
―
Ну, она была значима для Киселева – у Киселева и спрашивайте. Для Путина… Путин сказал тогда: «Скуратов должен уйти в отставку». Значит, она была значима для Путина и для Гусинского с Киселевым, которые на НТВ тогда это раздули.
А.Позняков
―
То есть общественной значимости не было, общественная значимость раздувается?
М.Шевченко – В 90
―
е годы вся эта Эрэфия была просто борделем, превращена в бордель, тут бордель был везде.
А.Позняков
―
А сейчас?
М.Шевченко
―
Я не знаю, что такое… тихо-мирно у берегов Норвегии катаются на яхте. По крайней мере, не приезжают в московские бордели прокуроры и под контролем каким-то армянских проходимцев там кувыркаются с проститутками.
А.Позняков
―
Вот что изменилось за 20 лет? Мы сейчас вынуждены прерваться. Максим Шевченко.
М.Шевченко
―
Система-то одна и та же…РЕКЛАМА
А.Позняков
―
Это «Особое мнение» Максима Шевченко. Начали мы с «Рыбкогейта».
М.Шевченко
―
Давайте НРЗБ еще разные культурные феномены. У вас есть один из величайших фильмов в истории кинематографа, который показывает, что коллективный разврат и игра с девочками, со шлюхами, условно говоря – это, собственно, часть обязательного вхождения в большую элиту. «Широко закрытые глаза» Кубрика смотрели? Великий фильм с Томом Крузом и Николь Кидман.
А.Позняков
―
Увы.
М.Шевченко
―
Но вы посмотрите. Там просто Приходько – это маленькие провинциальные игры пастуха деревенского по сравнению с тем, что показывает Кубрик в «Широко закрытыми глазами». Это мировые звезды. У вас этот самый глава… который изнасиловал горничную, помните? Только ли изнасиловал, то ли не изнасиловал…
А.Позняков
―
Ну, были обвинения, да.
М.Шевченко
―
… Да… Всемирного банка. Потом этот самый Ольмерт в Израиле, помните? НРЗБ бордель в Париже какой-то курировала, когда под прикрытием работала. У вас вся мировая элита просто помешана на сексе и хорошо еще, что на гетеросексуальном. Потому что часть мировой элиты еще на бисексуальном сексе, на гомосексуальном помешана.
А.Позняков
―
И смотрите, когда их ловили, это был большой скандал, и многие теряли свои должности. Здесь никто не трогает Сергея Приходько, никто как будто не трогает Дерипаску.
М.Шевченко
―
Так вы сначала поймите, за что его трогать? За то, что он трогал Настю Рыбку? Еще не факт, что он трогал, потому что она отреклась от своих показаний. Или за то, что он ездил на яхте с Дерипаской.
А.Позняков
―
Она отреклась только от обвинений в изнасиловании.
М.Шевченко
―
В чем вы его обвиняете тогда? Так позовите… Она же была тут у вас на «Эхо», по-моему, Настя Рыбка?
А.Позняков
―
Нет, она дистанционно отвечала на вопросы. Она ответила на них.
М.Шевченко
―
Вы Приходько не за то обвиняете. Надо обвинять за то, что он агент влияния американского империализма, а не за то, что он по девочкам гуляет.
А.Позняков
―
Хорошо, кто определяет эту повестку выборов и повестку, с которой выходят кандидаты? Почему кандидаты выходят с повесткой, которая практически не обсуждается? А Навальный, который не кандидат…
М.Шевченко
―
Почему кандидаты должны обсуждать? Навальный вам нравится, он для вас хороший, он для вас свет в окошке. Остальные для вас…
А.Позняков
―
Вы очень заблуждаетесь относительно отношения моего к Навальному.
М.Шевченко
―
Я не знаю, почему люди должны обсуждать. Это не скандальная вещь. Вот если бы фильм Медведева сейчас вышел «Это вам не Димон» или Чайка, - это повод для обсуждения кандидатами. Тут я сам сказал бы Павлу Николаевичу Грудинину: «Давайте обсудим фильм «Чайка», допустим или фильм «Он вам не Димон». Промежность Насти Рыбки при всем уважении к Насте Рыбке и находившиеся, то ли не находившиеся в этой промежности чиновники – это не тема предвыборной кампании.
А.Позняков
―
То есть секс-элемент испортил эту коррупционную историю. Если бы было всё без Насти Рыбки…
М.Шевченко
―
Я не вижу там коррупционную историю – что друг покатался с другом на яхте. Это высосанное из пальца обвинение.
А.Позняков
―
Хорошо, мы так и зафиксируем, что вице-премьер может… за их счет.
М.Шевченко
―
Конечно, может, естественно… Эти вице-премьеры сами, во-первых, миллиардеры – раз. Мы это видим.
А.Позняков
―
Это очень странная история. У них зарплаты гораздо меньше.
М.Шевченко
―
Это другой вопрос. Если бы вы сказали, комментировать не Настю Рыбку, а дом Приходько, который показал Навальный – дом Приходько с участком…
А.Позняков
―
Так расследование же в целом про Приходько.
М.Шевченко
―
Нет, но вы же об этом говорите, вы же про яхту говорите.
А.Позняков
―
Я вас призываю разделять.
М.Шевченко
―
Яхта не преступление. А вот то, что они себе устроили – вот эту царскую жизнь гипераристократов – это преступление в нашей стране.
А.Позняков
―
Почему ваш кандидат молчит?
М.Шевченко
―
Наш кандидат про это единственный, кто не молчит. Наш единственный кандидат, который говорит: «Друзья Путина ограбили страну, продолжают грабить…».
А.Позняков
―
Вот им и дают свидетельства. Почему не используют?
М.Шевченко: Разбирать идеологически, что такое национал-социализм – боже мой! Об этом говорить нельзя, можно сесть
М.Шевченко
―
Наш кандидат единственный – Павел Николаевич Грудинин, - кто об этом говорит. Почему он должен?.. Слушайте, пойдите к нему в штаб, в конце концов, подайте ему петицию: «Павел Николаевич, я считаю, что вы должны говорить конкретно про это – вот про тему Навального».
А.Позняков
―
Слушайте, я не его доверенное лицо.
М.Шевченко
―
Он даже сказал, что он назначил бы Навального на главу Счетной палаты. Он, вообще, единственный, кто упомянул Навального хоть как-то, ну, не считая Собчак, которая ходила к Навальному в СИЗО. То есть как раз к Грудинину претензий никаких. Он говорит про коррупцию, про системную коррупцию, про коррупцию в окружении Путина. Он называет фамилии, он называет имена, и он еще предлагает Навальному…
А.Позняков
―
И конкретное громкое резонансное расследование обходит стороной, обходит вниманием. Ну как, ну, почему?
М.Шевченко
―
НРЗБ промежности Насти Рыбка. НРЗБ. Пусть она вам снится. Мне это неинтересно. Давайте пойдем дальше.
А.Позняков
―
Давайте переедем в Сирию. У нас впервые официально подтвердили гибель россиян. Кажется, 5 человек в заявлении МИДа фигурирует…
М.Шевченко
―
Да нет, ну не впервые. Подтверждали гибель летчика, подтверждали гибель на аэродроме Хмеймим.
А.Позняков
―
Гибель неофициального военнослужащего.
М.Шевченко
―
Давайте сформулируем. Не военнослужащего.
А.Позняков
―
Не военнослужащего. Это очень важный момент. До этого достаточно долго… До 7 февраля была резонансная атака коалиционных сил. 14 февраля появились данные, что там погибло большое количество россиян…
М.Шевченко
―
Как-то вы так нежно называете: «резонансная атака коалиционных сил». Я вообще называю: «неспровоцированное массовое убийство сирийских военнослужащих и российских контрактников», скажем так.
А.Позняков
―
А они просто так там гуляли и погибли?
М.Шевченко
―
Нет, они там не гуляли. Они выполняли свой контракт, как Blackwater выполняет, допустим, контракт с американскими корпорациями какими-то. Другое дело, что в России до сих пор почему-то не принят закон о ЧВК и поэтому наличие ЧВК у нас… Вот когда я вопрос начал изучать, то возникает как бы странное ощущение: ЧВК есть – пишут 5 российских ЧВК: Вагнер и еще там разные ЧВК, - с другой стороны, закона по-прежнему нет. Примите закон, наконец, о частных военных компаниях.Все ведущие страны мира имеют частные военные компании: США, Великобритания, Бельгия, Франция. Это легальный бизнес для мужчин, которые являются профессионалами в войне – для мужчин и для женщин. Которые вполне свои знания, умения в войне могут продавать за деньги. Это совершенно нормальная древняя профессия, которая абсолютно нормальная профессия. Она даже не имеет моральной коннотации, если люди не совершают военных преступлений.
А.Позняков
―
Даже при отсутствии закона это нормально, что государство молчит о гибели своих граждан и сообщает о том, что погибли десятки, хотя, действительно, разные данные, что оно молчит, не подтверждает, не комментирует. «Это не наши, это не Министерство обороны», - говорят они. Поэтому мы не знаем ничего.
М.Шевченко
―
Потому что они до конца не понимали, кто должен комментировать: господин Пригожин, который является неформальным, как говорят, руководителем этой ЧВК Вагнер и спонсором, Сергей Шойгу или там, не знаю, Песков – кто должен был комментировать? Если это бизнес-компания, это должны комментировать бизнесмены, которые отвечают за жизнь и безопасность этих людей.Но, возможно, в контракте сказано, что «мы не комментируем в случае, если вы подписываете контракт – все, что с вами происходит, публично не комментируется, а иначе не вы не получаете зарплату, ваши вдовы и сироты в случае вашей гибели – страховку». Я же контракт не видел вагнеровский.
М.Шевченко: Яхта - не преступление. А что они устроили: царскую жизнь гипераристократов – преступление в нашей стране
Вот у Blackwater именно такой контракт. Там я видел, он опубликован в интернете. Им запрещено комментировать все обстоятельства их работы в Ираке ли, в Афганистане, в Сирии, где угодно, где работает Blackwater. И в случае их гибели, их родственники не дают никаких интервью, иначе они просто не получают страховку.
А.Позняков
―
Но родственники родственниками, частные компаниями частными компаниями, но успехи ЧВК Вагнера и других частных компаний…
М.Шевченко
―
НРЗБ подробно прокомментировали? Я не знаю, успехи «Лукойла» - это успехи России, по-вашему? Успехи, допустим, «Альфа Группы» Фридмана – это успехи России?
А.Позняков
―
Как вы ловко экономику сравниваете с боевыми действиями?
М.Шевченко
―
Потому что частные военные компании – это часть экономики. Война – это экономика тоже.
А.Позняков
―
Это удар по России был – удар 7 февраля?
М.Шевченко
―
Нет, это был удар не по России. Это был удар по конкретным интересам нефтяным определенных людей, которые хотели, как я понял из интервью с разного рода экспертами – вот, в частности, Владислав Шурыгин, один из лучших военных экспертов России, имеющий явное понимание, в том числе, инсайдерское, с том, что там происходит (в моем блоге уже почти полмиллиона просмотров достигло за несколько дней это интервью) – вот он рассказал детально о том, что там произошло с его точки зрения, то, что он мог рассказать.Так вот, как я понял, они ехали отжимать какой-то нефтяной завод, находящийся в серой зоне. На этой серой зоне сначала сидели игиловцы. Потом игиловцы отступили и эту территорию заняли курды. Эта территория как бы еще не была четко обозначена двумя штабами - российским и американским – считалась ничейной. Но на этой ничейной территории одновременно была парочка нефтяных скважин. Они туда поехали, чтобы взять под шумок эти скважины.
У меня только возникает вопрос, тогда какого фига они открыли огонь по этим курдам? Если бы они завод захватили, эти скважины, я думаю, что бы никто бомбить не стал тогда. Но зачем-то открыли огонь по курдам. Курды открыли в ответ огонь. Потом, очевидно, под огонь попали какие-то американские военные советники, которые сидели вместе с этими курдами, которые вызывали, как принято в американской армии, воздушное подкрепление.
Причем, как говорят, американцы предупреждали наших военных, а наши военные сказали: «Мы к этому не имеем никакого отношения». Поверьте, в армии это бывает даже между разными частями, подразделениями. То есть сказали: «Вот ваши поехали». На что совершенно логично представители Министерства обороны сказали: «Это не наши, мы даже не знаем, кто это такие». Потому что на самом деле это не их. Вагнер не подчиняется Министерству обороны. Это является частной военной компанией, которая работает, еще раз говорю, как писала «Фонтанка», в частности, по личному контролю господина Пригожина, который является доверенным лицом господина Путина.
А.Позняков
―
Но если это всё такая частная история, может быть, вообще не следовало ничего говорить официально государственным органам про ЧВК, про ее потери? Это их частное дело. Это же их потери, как и потери «Лукойла».
М.Шевченко
―
Я тоже считаю, что это их частное дело по большому счету.
А.Позняков
―
То есть можно было молчать, не переживать, и никаких сомнений… свечки ставить.
М.Шевченко
―
Молчать в современном обществе, мне кажется, нельзя. Это вообще не предмет военной тайны. Это коммерческая тайна.
А.Позняков
―
Жизнь людей.
М.Шевченко
―
Но эти люди, они же идут на эту работу, где в контракте написано: «Вас убьют». Или: «Скорей всего, вас убьют. Если вы выживете, вы получите столько-то денег». Такова работа кондотьера, такова работа ландскнехта. Такой она была в XIII веке, в XVI веке, в XIX, в XX, в XXI она точно такая же.
А.Позняков
―
Но все-таки жизнь людей – коммерческая тайна…
М.Шевченко
―
Да, жизнь людей – коммерческая тайна.
А.Позняков
―
Мы вынуждены прерваться. Это «Особое мнение» Максима Шевченко.НОВОСТИ
А.Позняков
―
Я Андрей Позняков. Это «Особое мнение» Максима Шевченко. Давайте в Ингушетию вернемся. Глава республики Юнус-Бек Евкуров поручил чиновникам взять под контроль содержание проповедей в мечетях. Он утверждает, что слишком много политики и недопустимых политических заявлений допускают имамы. Действительно, есть такая проблема? Действительно, политика присутствует в проповедях исламских?
М.Шевченко
―
Такой проблемы нет, поскольку проповедь, в которой не присутствует политика, это плохая просто проповедь. Нормальная проповедь особенно в мечетях, она должна – худба – быть посвящена, в том числе, политическим вопросам. Она может быть посвящена вопросам личным, вопросам гигиены, морали, может быть, этики, и политическим вопросам, безусловно, тоже.
А.Позняков
―
То есть это традиция.
М.Шевченко
―
Потому что сказано, что, в частности, ислам и шариат касается защиты жизни, имущества мусульман. А когда мы обсуждаем защиту жизни и имущества – это уже политика. Кто угрожает жизни, кто посягает на имущество? Как избежать посягательства на жизнь и имущество мусульман.Поэтому, мне кажется. что Юнус-Бек Баматгиреевич при всей моей личной к нему симпатии и уважении – надо уточнить, что он имеет в виду. Может быть, он имеет в виду критику конкретно властей Ингушетии - под политикой? А уже критику, допустим, властей какого-то другого региона он уже политикой не считает. Тут надо уточнять. Если мы с ним свяжемся, я с удовольствием задам этот вопрос.
А.Позняков
―
А какая разница, если он считает критику властей Ингушетии недопустимой? Какая разница, какие власти…
М.Шевченко
―
Я тут у вас работаю как бы кадырововедом, сейчас еще евкурорововедом становиться – это, честно говоря, мне не очень хочется.
А.Позняков
―
А у вас есть понимание, хватит у него власти, чтобы все-таки додавить духовенство.
М.Шевченко: Выживете, получите столько-то. Это работа кондотьера, ландскнехта. Такой она была в 13 веке, в 21 такая же
М.Шевченко
―
Ингушское общество – общество сложное. Я думаю, что силовыми методами додавить – это не тот глагол, который надо применять к тому, что происходит в ингушском обществе. Это общество разделенное и одновременно консолидированное на многие тейпы, роды. Тейпы не в чеченском смысле, а именно в ингушском - как огромное сообщество людей, ощущающих себя как единое целое. Это уникальное совершенно общество – ингушское.И не будучи ингушом, я буду крайне осторожно об этом высказываться и вам советую и всем остальным, чтобы не обидеть людей случайно. Но давить там точно никого не удастся – на Хамзата Чумакова – как бы салафитский считается имам, хотя он, на мой взгляд, не салафит, - ни Ису Цечоева, ни муфтия Хамхоева, ни Белхароевых – никого не удастся додавить в ингушском обществе. Это иллюзия.
А.Позняков
―
Зачем же с такими резкими заявлениями выступать?
М.Шевченко
―
Власть всегда совершает ошибки. В Коране же сказано: «Мы поставили правителей преступников в селениях между вами». Вот, как говорится, с Кораном спорить-то бесполезно, особенно мусульманам. Правители всегда будут совершать преступные действия по отношению к тому, что от людей хочет Всевышний Аллах.
А.Позняков
―
Тем временем Чечня вносит в Государственную думу инициативу о введении уголовной ответственности за искажение данных об истории Великой Отечественной войны, за оскорбление чувств ветеранов и за принижение роли участников войны, победителей в войне.
М.Шевченко
―
Уже ветеранов-то в живых практически никого нету. Тех, кому на 45-й год было, допустим, 17 лет, значит, им сейчас должно быть практически 90 лет.
А.Позняков
―
Уже практически никого не осталось.
М.Шевченко
―
Дай бог здоровья тем, кому 90 лет и чтобы они жили до ста с лишним. Мы гордимся, что эти люди среди нас. Но буквально счет их идет на единицы – тех, кого можно называть ветеранами, если не считать отдельных сыновей и дочерей полков, которым, может быть, было в 45-м году 10 лет или 12.
А.Позняков
―
Почему вдруг для Чечни, которая пережила депортацию, так важен этот вопрос?
М.Шевченко
―
При чем тут депортация? Депортацию тут вообще не при чем. Этот вопрос важен не столько для Чечни, сколько вообще для правящих элит России. Потому что под правдой у нас по-прежнему считается то, что скажет государство. Вот если Ирина Анатольевна Яровая или кто-то еще сказал, что вот это - правда, то всё остальное как бы государство предлагает считать неправдой. Мне кажется, абсурдной такая идея, зазеркалье такое. Это, между прочим, попытка стать Европой.
А.Позняков
―
Со стороны Кадырова, который активно лоббировал…
М.Шевченко
―
Конечно. Знаете, Европа – это то пространство… Не Америка…. В Америке, допустим, никого нельзя посадить в тюрьму за неправильное историческое суждение. Какая-то там поправка к американской Конституции – точно не помню, какая, наверное, вы лучше меня знаете – по-моему, вторая…
А.Позняков
―
Первая – нет?
М.Шевченко
―
Она запрещает запрещать и наказывать за высказывания. Поэтому даже самая чудовищная глупость про холокост, про Гитлера или про что-то еще – человека все равно в тюрьму посадить нельзя. Книги его можно не продавать в магазинах, он будет в каких-то маленьких лавочках нацистских продавать свои книжки. А в Европе в тюрьмы бросают за неправильные книги, за неправильные статьи, за неправильные высказывания, на неправильные мысли, за неправильную интерпретацию Европы.Поэтому, когда мы с вами говорим о том, что в России где-то кого-то наказывают за неправильное понимание истории, то знайте: это Россия движется в Евросоюз, чего лично я не хочу. Я хочу, чтобы в России можно было высказываться на любые темы, можно говорить любые вещи абсолютно, и чтобы за это никого не сажали в тюрьмы, ни к кому не применяли статью 282 и никого не арестовывали и не подвергали штрафу за высказывания. Это вот моя принципиальная позиция.
Но позиция сторонников евроинтеграции, - и очевидно Рамзан Ахматович в их числе в данном случае, - это то, что за неправильное высказывание можно сажать в тюрьму. Это мне решительно не нравится. Я против этого возражаю.
А.Позняков
―
Это попытка вписаться в тренд защиты некой универсальной исторической истины со стороны Рамзана Кадырова?
М.Шевченко
―
Это европейский тренд, потому что Германия, Австрия и Франция – это страны, в которых сажают в тюрьмы за неправильные высказывания на исторические темы; где Дэвиду Ирвингу, английскому историку, одному из лучших, интереснейших, парадоксальных историков нашего времени дали в Австрии, по-моему, 3 или 4 года за то, что он в присутствии студентов стал говорить, что не 6 миллионов погибло евреев… А сколько погибло там? Может быть, меньше погибло. Давайте посчитаем – вот это уже считается преступлением. За это он уже сел в тюрьму.
А.Позняков
―
Кому пытается понравиться Рамзан Кадыров?
М.Шевченко
―
Европейцам. А кому еще? Прямой ответ.
А.Позняков
―
А зачем?
М.Шевченко
―
Потому что это часть Европы. Хотим войти в Европу.
А.Позняков
―
Чечня – в Европу?
М.Шевченко
―
Послушайте, Чечня, во-первых, географически находится в Европе. Вы давайте тут чеченцев не унижайте, понимаете… Грозный – это самый благоустроенный город Российской Федерации – самый благоустроенный.
А.Позняков
―
Европа – это не благоустроенность. Европейские принципы демократические…
М.Шевченко
―
Я вам говорю, какие в Европе современные… я же говорю вам теоретические, общие, абстрактные европейские принципы, которые, нам кажется, могли бы в Европе доминировать. В конкретной современной Европе – в Германии, Австрии и Франции бросают в тюрьмы за неправильную интерпретацию истории. Юджина Графа посадили, Дэвида Ирвинга посадили, еще ряд историков посадили за слова, не за дела.Статья 282, она рождена не здесь безумным сознанием наших прокуроров, она рождена безумным сознанием наших прокуроров, которые желают быть европейскими прокурорами, быть такими, как в Германии, Австрии или во Франции, что, на мой взгляд, омерзительно просто, отвратительно и противоречит интеллектуальному пониманию меня как русского человека того, что есть интеллект. Противоречит герценовской позиции. Недаром так ненавидят Александра Герцена и считают его смутьяном непонятным.
Думать и говорить можно обо всем. Вот фильм «Смерть Сталина». Я против этого фильма, я считаю его оскорбительным, но я не против того, чтобы его показывать. А они принимают такие законы, что нельзя. Потому что в Европе точно также делают.
В Польше принимают закон, что нельзя обсуждать, сколько поляков носило немецкую форму. Кто скажет, что полмиллиона поляков были пособниками нацистской Германии, - а они служили в нацистской армии, - то он преступник. Говорить об этом нельзя. И не так, что это неправда – вот историки спорят, потому что они знают, что это правда, - а говорить об этом нельзя.
В Прибалтике тоже нельзя говорить о батальонах Waffen SS в критическом смысле. Там нельзя говорить о том, что массы эстонцев и латышей были коммунистами и воевали в красных дивизиях в Советской Армии – это нельзя говорить. Вся Европа полна вот этими «нельзя», вот этими запретами, где нельзя говорить об этом, о том.
Самая свободная страна Европы – это Англия, где обо всем можно говорить, где не бросают в тюрьмы за неправильные высказывания, где можно спорить, дискутировать, ссориться, мириться и так далее. И поэтому Англия вышла из Евросоюза. Я ее понимаю.
А.Позняков
―
Как вы думаете, Государственная дума примет закон в таком виде?
М.Шевченко
―
Я считаю, любой абсурдный закон у нас может быть принят совершенно. Мы встречались с Олегом Васильевичем Шеиным, депутатом Государственной думы, интеллектуалом, человеком, которого я очень уважаю. Он просто показал нам эти вот примеры - «мы» - это Совет по правам человека - о том, как в России посадили человека, завели уголовное дело, кстати, одного из сторонников Алексея Навального за то, что он разместил фотографию, где нацистские знаменны советские солдаты бросают к Мавзолею. Формально, по букве этого закона просто за демонстрацию нацистского знамени, которое топчет советский солдат, можно человека посадить и в тюрьму.
М.Шевченко: Когда в РФ наказывают за неправильное понимание истории, знайте: РФ движется в Евросоюз, чего я не хочу
А.Позняков
―
И вот тут вот была новость о том, что тут оправдали человека, которого привлекли к административной ответственности как раз за этот…
М.Шевченко
―
Хорошая новость. Но что такое нацистская символика или, что такое нацизм, юридически объяснить они просто не могут, неспособны. Потому что нацизм – это на самом деле вульгарное такое, общепринятое от немецкого слова наци выражение национал-социализм. А разбирать идеологически, что такое национал-социализм – боже мой! Об этом даже говорить нельзя, за это можно в тюрьму сесть.
А.Позняков
―
А откуда такой страх перед сложными историческими эпизодами?
М.Шевченко
―
У начальников вообще страх перед тем, чтобы те, кого они полагают подчиненными, то есть нас с вами – чтобы мы были умными. Потому что они живут по регламенту Петра I. Либералы, которые создали современную Российскую Федерацию, обожают Петра I. А Петр I, как известно, сказал: «Подчиненный должен иметь вид лихой и придурковатый, дабы не полагал начальник, что подчиненный умнее его».Вот мы должны иметь, по мнению наших начальников бесконечных, вид лихой и придурковатый, делать вид, что мы верим в те глупости, которые они нам рассказывают про нашу историю. И неважно, глупости это либеральные, патриотические, советские или антисоветские – это не имеет значения. У нас просто историческая наука о XX веке уничтожена практически.
Мы копошимся в пересказе каких-то фильмов, мнений, блогов. По истории Кавказа – это Рамзану Ахматовичу – есть только одна книга научная, которая опирается на документы. Автор: Безугольный, сотрудник Института военной истории, по-моему, Министерства обороны. Книга называется: «Народы Кавказа и Красная Армия». Единственная книга, где проработаны документы по мобилизации, по статистике…
А.Позняков
―
А Кадырову нужно, чтобы были такие книги?
М.Шевченко
―
При чем тут Кадыров? Нам с вами нужно. Кадыров не один при всем огромном к нему уважении личном за его добрые дела…
А.Позняков
―
От него многое зависит. От нас с вами не зависит выпуск книжек.
М.Шевченко
―
Слава богу, в издании книг от него мало что зависит. Его министр информации издал очень хорошую книгу по истории Кавказа, «Фактор КРА» он называется.
А.Позняков
―
А, то есть им все-таки это нужно.
М.Шевченко
―
Ну, слушайте, книги могут быть разные. Может быть, цитатник Мао Цзэдуна, а рядом на полке должен стоять «Критика цитатника Мао Цзэдуна». Мы же с вами такого общества хотим, правда?
А.Позняков
―
Но вопрос, кто раздает деньги. К сожалению, нам надо заканчивать. Журналист Максим Шевченко был с нами. Спасибо!