Валерий Соловей - Особое мнение - 2018-02-09
О.Пашина
―
Добрый вечер. Меня зовут Оксана Пашина, и в нашей студии политолог Валерий Соловей. Здравствуйте.
В.Соловей
―
Добрый вечер, Оксана.
О.Пашина
―
У меня первый вопрос к вам как к члену предвыборного штаба Бориса Титова. Что там было в Лондоне? Действительно ли бизнесмены российские просились на родину? Вот, Чичваркин говорит, что не просились, Титов говорит, что просились, списки составляли.
В.Соловей
―
Действительно, просились на родину, хотя не непосредственно во время этой встречи, хотя вопросы задавали. Они просились до, было несколько обращений в адрес Титова как уполномоченного по бизнес-делам, бизнес-омбудсмену. Для того, чтобы им вернуться на родину вообще или хотя бы родину посещать, им надо, чтобы против них были закрыты уголовные дела, которые висят уже по много лет, у которых нет никакой перспективы, и причина возбуждения которых, честно говоря, не вполне убедительна.Так что встреча состоялась. Событие имело место быть, обращения тоже были. Но это была, так сказать, надводная часть айсберга. А подводная была у этого визита тоже.
О.Пашина
―
Да.
В.Соловей
―
В Оксфорде встречались с представителями британского истеблишмента для того, чтобы обсудить возможность урегулирования российско-западных отношений.
О.Пашина
―
Вот так?
В.Соловей
―
Да. Ну, просто договорились, что и обсуждение встречи останется в туне, и резюме никакого не было. Ну, договорились встретиться еще. То есть перспектива, с нашей точки зрения, есть. С их точки зрения тоже.
О.Пашина
―
Они готовы идти на какие-то уступки? Или они требовали какие-то уступки от России?
В.Соловей
―
Есть возможность дальнейшего обсуждения. Я бы не сказал, что они вообще что-то требуют. Речь шла о том, что существуют некие препятствия, и для Европы они не такие серьезные, не такие драматические как для США. Потому что США больше всего волнуют не Крым, не Донбасс, а вмешательство России гипотетическое или реальное в американские выборы. Вот это для них камень преткновения.Для британцев, для европейцев, шире это проблема Юго-Востока Украины. Не Крым, сразу подчеркну. Крым вообще не обсуждался – он был вынесен за скобки.
О.Пашина
―
А вмешательство России, там, в Брексит и европейские дела их тоже не волнует?
В.Соловей
―
Вы знаете, хотя это были люди, которые тут от Брексита выиграли... Ну, там были и сторонники, и противники во время встречи. И я так понял, что они не очень верят в то, что Россия могла на это повлиять. Хотя, некоторые из этих людей имеют отношение, в общем, к спецслужбам, так что они должны бы быть достаточно хорошо осведомлены. Но это тоже ни словом, ни намеком об этом.
О.Пашина
―
А почему их волнует ситуация на Юго-Востоке Украины?
В.Соловей
―
Они считают, что это главное препятствие на пути урегулирования российско-западных отношений. Ну, Донбасс.
О.Пашина
―
Ну, понятно. Возвращаясь, все-таки, к бизнесменам, против которых в России возбуждены уголовные дела, во-первых. А почему дела зависли? Про них просто забыли?
В.Соловей
―
Ну, это же российская привычка, вы же знаете. И в этом может не быть какого-то злого умысла, а просто человек находится в бегах, объявлен в розыск, дело висит. Всё. Человек в итоге не может там вернуться в Москву, просто в Россию, посетить каких-то родственников. Он боится. Хотя, у дела явно нет никакой перспективы.Причем, я хочу обратить ваше внимание на то, что вот те 17 человек, которые в списке оказались, это те, дела которых юридическая служба бизнес-омбудсмена проверяла. И с точки зрения там юристов эти дела вполне можно закрывать.
О.Пашина
―
Это очень интересно, потому что буквально сегодня суд заочно арестовал адвоката Евгения Рыжова, которого объявили в розыск по делу о рейдерстве. И вот он был в этом списке бизнесменов, который Титов передал. Как же так?
В.Соловей
―
Ну, я думаю, что вы понимаете, что силовики (назовем их так обобщенно) не хотели бы выпускать из своих рук рычаг давления.
О.Пашина
―
А не будет ли обратного эффекта? Вот, про них все забыли, про эти уголовные дела, про этих бизнесменов. Тут появляется этот список, его начинают опять проверять силовики и говорят «А, ну вот. Вот и вспомнили».
В.Соловей
―
Понимаете, проблема переходит в плоскость государственной политики в связи с кремлевским списком и в связи с гипотетическими потенциальными санкциями. Речь, ведь, идет о том, чтобы бизнес... И, кстати, в Англии тоже ситуация не очень проста. После принятия закона там о расследовании активов, источников активов оттуда начинается отток. Причем, это относится не только к русским – это относится и к арабам, которые не хотели бы рассказывать о том, как они приобрели первый миллион своих состояний. Это вопрос уже государственной политики, надо понимать. Большой политики. Или Россия сделает так, что сюда будет удобно возвращаться... Не обязательно вообще возвращаться, да? Хотя бы время от времени приезжать и, соответственно, репатриировать часть капитала. Или она этого не сделает.Что в интересах государства, это будет решать в конечном счете президент, а не глава Следственного комитета, тем более Следственного комитета, скорее всего, скоро не будет.
О.Пашина
―
То есть у Евгения Рыжова тоже есть надежда?
В.Соловей
―
У них у всех есть надежда, хотя, в России надеждами можно жить очень долго – в программе это понимаете. Но еще раз, это вопрос большой политики уже.
О.Пашина
―
Сергей из Москвы интересуется, а как повлияли на настроения беглых бизнесменов, - пишет Сергей, - посадки чиновников типа Белых и Хорошавина? Они верят вообще?
В.Соловей
―
Бизнесмены, кстати... Я сам же присутствовал на этой встрече, я просидел с начала и до конца. Они вопросы об этом не задавали.
О.Пашина
―
То есть их это не интересует?
В.Соловей
―
Нет. Естественно, речь шла о том, что они могут вернуться при наличии каких-то юридических гарантий. Гарантия эта простая – против вас закрывают дело. Тем более если это публично зовет президент или будет распространена амнистия... Была же амнистия в отношении предпринимателей. Если расширить ее действие на тех, кто за границей оказался... А речь идет отнюдь не только о тех 17-ти, которые в списке Титова оказались. Потенциально их гораздо больше: речь идет от нескольких десятков до пары-тройки сотен.
О.Пашина
―
По вашим наблюдениям как участника этой встречи, много ли было таких, у кого настроения как у Евгения Чичваркина, который говорит, что «Нет, я не вернусь, пока Путин...»
В.Соловей
―
Нет. Таких было не много. Они бы были не прочь если не вообще вернуться в Россию, то хотя бы время от времени ее навещать и, возможно, заняться бизнесом. И те вопросы большей частью, которые прозвучали, это были отнюдь не политические декларации, это были вопросы-жалобы на то, что вот у меня было дело, дело оказалось под угрозой, я бы хотел вернуться, чтобы делом заниматься. То есть они старались держаться, опять же по понятным причинам, вне политики.В.Соловей: Всегда борются две тенденции в России. Одна – держать и не пущать, а вторая - предоставить людям свободу
О.Пашина
―
Хорошо. Я напомню, что в нашей студии политолог Валерий Соловей. Свои вопросы вы можете присылать при помощи SMS на номер +7 985 970-45-45, Twitter-аккаунт @vyzvon. Трансляцию программы вы можете также смотреть на YouTube-канале «Эха Москвы».
По поводу последнего громкого расследования Навального очень много вопросов, и они все практически на одну тему. Настя Рыбка, о существовании которой мы узнали, она сама по себе такая красивая, дерзкая, обвиняет Приходько, Дерипаску в групповом изнасиловании, потом говорит «Ха, шутка!» или она работает в чьих-то интересах? И в чьих?
В.Соловей
―
Ну, это, конечно, гнусная история. Во всех смыслах гнусная и для участников этой истории, и, скажу честно, для тех, кто стал держать свечку над чужой постелью. Это постыдное поведение, абсолютно аморальное, с моей точки зрения. Но поскольку у этой истории есть политическое измерение (иначе бы она не всплыла), то я выскажусь. Типологически это то же самое, что фильм «Он вам не Димон» (типологически), и мишенью является тот же самый человек.Приходько здесь вообще сбоку-припеку, несмотря на всю его влиятельность, тем более что он собирался покидать пост главы аппарата. Уже есть его преемник, известно даже кто, еще до этого скандала.
Дерипаске Олегу это тоже сбоку-припеку, потому что связь его с Манафортом давно известна, ни для кого не секрет. А всё остальное – это выдумки, это интерпретация.
Что касается личности этой дамы сомнительного поведения, то вряд ли у нее хватило дерзости бы начать такую игру самой.
О.Пашина
―
А как вы думаете, кто ж тогда? Как тут пишут, «Кто крыша Рыбки? Не Навальный же».
В.Соловей
―
Да нет, конечно. Навальный в данном случае – это инструмент. Причем, это очень забавно, что когда вы не можете сформулировать политическую повестку внятно, вы начинаете формулировать повестку в духе желтой прессы в прямом смысле слова. Тут просто дурнопахнущий скандал, который, еще раз подчеркну, направлен, скорее всего, против главы правительства.Как правило, дамы сомнительного поведения во всех странах мира, а уж тем более в России еще с советских времен, они водят отношения с теми, кто их крышует. Как правило, это кто-то из силовиков.
О.Пашина
―
По вашему мнению, каковы шансы, что премьер-министр Медведев падет жертвой этих интриг?
В.Соловей
―
Никаких.
О.Пашина
―
А Приходько?
В.Соловей
―
Приходько – да, скорее всего. Ну, если я не ошибаюсь, он и так собирался уходить. Просто уходить оплеванным малоприятно.
О.Пашина
―
По поводу линии Дерипаска-Манафорт возможно ли дальнейшее развитие и расследование уже с подачи США?
В.Соловей
―
А тут нечего расследовать. Американцы прекрасно знают о том, что они общались, это ни для кого не секрет. Там дальнейшая линия состоит в том, что среди фигурантов этого кремлевского списка пресловутого мишенью для последующих санкций будут те люди, которые с точки зрения правительства США, точнее Конгресса США участвовали в попытке подорвать американскую демократию. То есть то, что они называют вмешательством в выборы. Вот, именно эти люди, не крупные бизнесмены. Вот именно эти люди, поскольку не бизнесмены в этом участвовали, станут объектами санкций.
О.Пашина
―
В нашей студии политолог Валерий Соловей, мы продолжим программу через несколько секунд.РЕКЛАМА
О.Пашина
―
Мы продолжаем. Я напомню средства связи. Ваши SMS-сообщения присылайте на номер +7 985 970-45-45, Twitter-аккаунт @vyzvon, трансляция на YouTube-канале «Эха Москвы» в том числе – там вы можете видеть эту программу.Таня еще раз уточняет, почему объектом был выбран премьер-министр, кому он мешал? Именно силовому блоку, вы считаете?
В.Соловей
―
Потому что это очень завидная должность (мне кажется, это очевидно). Она и по табеле о рангах, ну и в некоторых случаях и фактически это должность второго человека. Это первое.Второе (в данном случае совпадает с первым), считается, что это наиболее удобная позиция для того, чтобы послужить трамплином для последующего возвышения. То есть превращение в президента Российской Федерации. Так что всё естественно.
О.Пашина
―
А кто же это? Кто этот человек, который претендует на пост премьер-министра и последующее превращение?
В.Соловей
―
Я не берусь гадать. Но я, кстати, не думаю, что это пресловутый злой демон там российского бизнеса, российской политики Игорь Сечин, поскольку я знаю, как раз у него сейчас с Медведевым прекрасные отношения.
О.Пашина
―
Может быть, это хитрая комбинация?
В.Соловей
―
Хитрая комбинация кого? Рептилоидов, ЦРУ? Хитрозадуманная игра ЦРУ? Да нет, конечно. Это кто-то из наших, и уши торчат... Причем, если в случае со скандалом прошлой весны, там была хотя бы какая-то политическая цель, да? Когда вы обвиняете премьера в коррумпированности, ну, это политический скандал. В данном случае политика вообще отсутствует.
О.Пашина
―
Почему отсутствует?
В.Соловей
―
Потому что ее нет.
О.Пашина
―
Почему?
В.Соловей
―
Если в сексуальном скандале замешан член правительства, это не означает, что в нем присутствует политика. Это сексуальный скандал, не более того.
О.Пашина
―
Ну, может быть, это была и ошибка Навального в том, что он притянул сюда вот эти сексуальные мотивы, потому что они, конечно, перетягивают на себя всё внимание, все начинают обсуждать, было не было, шутка не шутка.
В.Соловей
―
Именно это и привлекает внимание. Именно это.
О.Пашина
―
Но тем не менее, он говорит там, что у Приходько есть недвижимость, которую он не мог бы приобрести на свои доходы.
В.Соловей
―
Ну и не первый раз Навальный это говорит не об одном человеке. И что?
О.Пашина
―
Ну, это коррупция.В.Соловей: Это патриотическая мифология, не более того
В.Соловей
―
И что? К чему это приведет? Вы, надеюсь, понимаете, что чем больше вы говорите на одну и ту же тему, тем быстрее она инфлируется. Если уж вы хотели бороться с коррупцией, вы выбрали себе знатную мишень – премьер-министра. Потребовали от него ответа, вызвали людей на массовую акцию несанкционированную. А потом вы вдруг это бросили, оставили. Вам не кажется, что это странно? Если вы хотите бороться с коррупцией, тогда требуйте отставки коррумпированного кабинета министров. Если вы обвинили в коррумпированности Шувалова, обвинили в коррумпированности Рогозина, двух вице-премьеров. Кстати, не Дворковича, обращу ваше внимание, это очень интересно.
О.Пашина
―
Так?
В.Соловей
―
Обвинили в коррумпированности премьера, того-сего, Приходько. Требуйте отставки кабинета. Почему же вы этого не делаете? Почему вы начинаете рыться, держать свечку над чьей-то постелью?
О.Пашина
―
Потому что это просто так же бесполезно, как требовать вообще чего бы то ни было. Кремль скажет «Мы не комментируем и не хотим. Какая отставка кабинета?»
В.Соловей
―
Я вам хочу сказать, что в данном случае позиция Кремля абсолютно правильная: никогда нельзя комментировать сексуальный скандал. Это личное дело тех людей, чья это постель.
О.Пашина
―
Но это выгодно перевести в плоскость сексуального скандала. Но там есть несколько линий и несколько направлений.
В.Соловей
―
Нет, это единственное, что способно...
О.Пашина
―
Это единственное, на что обращают внимание журналисты.
В.Соловей
―
Оксана, единственное, что способно привлечь внимание общественности. Общественности, скажу, наплевать на недвижимость Приходько, наплевать абсолютно. Подавляющее большинство считает, что это нормально, кстати. Коррупция считается в России нормой, и люди бы больше удивились, если бы у него ничего не было. Гораздо больше. Им наплевать на связь Дерипаски с Манафортом, тем более что для американцев это уж точно никакое не открытие. Или для тех в России, кто принадлежит к истеблишменту, это тоже никакое не открытие, там нет вообще абсолютно ничего нового кроме непотребной девицы. Всё. Глупой непотребной девицы, которую кто-то использовал.
О.Пашина
―
Скуратова в свое время уволили за подобный компромат. Конечно, мы понимаем, что не совсем за подобный компромат, но формальным поводом было вот это.
В.Соловей
―
Ну, уйдет господин Приходько и что?
О.Пашина
―
Придет какой-нибудь другой господин, да.
В.Соловей
―
Придет господин Максим Акимов.
О.Пашина
―
Ну, например.
В.Соловей
―
Угу.
О.Пашина
―
Хорошо. По поводу кремлевского списка, раз уж мы его упомянули. На съезде Российского Союза Промышленников и Предпринимателей вся эта тема обсуждалась и все говорили разное. Например, глава АФК «Система» Владимир Евтушенков сказал, что санкции повлияют не только на тех, кто в кремлевском списке, вообще на весь бизнес. Любые сделки на Западе от этого пострадают. Путин сказал, что всё будет нормально, все преграды бизнесу мы устраним.
В.Соловей
―
Я в данном случае, все-таки, склоняюсь к мнению практикующего бизнесмена господина Евтушенкова. Бизнес уже несет потери, он становится токсичным, потому что теперь 100 раз будут думать, прежде чем вступать с вами в какие-то деловые отношения за границей. Это первое последствие очевидное.Второе не столь очевидное пока, но которое скоро мы увидим, это то, что ускоренными темпами начнется огосударствление российской экономики. Это относится к банковской системе, это относится к нефтяному сектору, это относится к рынку минеральных удобрений, к рынку авиаперевозок и к некоторым другим направлениям. Это мы уже видим после Чемпионата мира по футболу.
Так что да. Будут все препятствия для развития бизнеса в стране, конечно. Решительным образом.
О.Пашина
―
В свете этого заявления не стоило бы тогда возвращаться беглым российским бизнесменам. Как пишет Дмитрий из Москвы, «Как закроют уголовное дело, так и снова возбудят».
В.Соловей
―
Ну что вы! Они не такого масштаба.
О.Пашина
―
А кстати, вот Сергей из Москвы спрашивает «А какая общая стоимость беглых бизнесменов теперь просто? Сколько они могут вернуть в экономику России?»
В.Соловей
―
Не знаю. Я думаю, вряд ли бы они вам сказали, если бы мы их спросили.
О.Пашина
―
А зачем их тогда вообще возвращают? Зачем Борис Титов вообще поднял эту тему?
В.Соловей
―
Мне кажется, я объяснил (ну, я с удовольствием повторю еще раз). Эти люди сами обратились. Эти люди сами обратились, было несколько обращений. То есть это не вопрос одного человека, это проблема. И Титов как бизнес-омбудсмен пытался найти формулу решения, он предложил такую вот формулу решения. Это первое.Второе. Ну, мне кажется, понятно, что если люди живут, не имея возможности увидеть родных и близких, приехать даже на похороны или на юбилей, хотя бы гуманитарное соображение здесь присутствует.
О.Пашина
―
То есть никакой выгоды здесь нет, это простая человеческая жизнь?
В.Соловей
―
Нет, гуманитарное измерение отчетливо, деловое тоже. Потому что это люди, наделенные опытом, талантами, способностями. Если они смогли сколотить состояния, начать какие-то дела, значит, у них есть способности и таланты. Такие люди нужны России, согласитесь.
О.Пашина
―
Не знаю. Вот, в свете той же истории с основателем сети пиццерий «Додо Пицца», которого обвинили там в распространении наркотиков в Латинской Америке...
В.Соловей
―
Всегда же борются две тенденции.
О.Пашина
―
Зачем с успешным, прекрасным, перспективным бизнесменом вот так?В.Соловей: В России надеждами можно жить очень долго
В.Соловей
―
Всегда борются две тенденции в России. Одна – держать и не пущать, а вторая пытается предоставить людям свободу.
О.Пашина
―
Возвращаясь к кремлевскому списку, чего стоит ожидать? Ну, нам сказали в Минфине США, что теперь будут и санкции против.
В.Соловей
―
Санкции будут введены против тех, кто с точки зрения Конгресса США виновен в нападении на американскую демократию. Они являются первой и главной мишенью.
О.Пашина
―
Ну, они, по сути, все виновны.
В.Соловей
―
Бизнес? Нет.
О.Пашина
―
Нет?
В.Соловей
―
Ну, речь идет о хакерских атаках и тому подобных вещах. То есть это будут, скорее всего, люди (и даже наверняка) из политической части списка. Или те, которые вообще в списке не значатся.
О.Пашина
―
Или секретной части списка.
В.Соловей
―
Да там не много людей в секретной, там описаны механизмы, причем, по уверениям американцев абсолютно всё или подавляющее большинство на основании открытых источников. Говорят, что их достаточно много для того, чтобы составить более или менее полное и ясное представление о том, как функционирует бизнес, связка бизнеса и государства в Российской Федерации.
О.Пашина
―
А зачем, по вашему мнению, нужно было делить этот список на секретную и открытую часть?
В.Соловей
―
Дело в том, что кроме опоры на открытые источники там есть сведения, полученные конфиденциальным путем. И естественно, ни одна страна мира не хочет раскрывать источники конфиденциальных сведений.
О.Пашина
―
По поводу Дагестана очень много вопросов. Антикоррупционная зачистка в этой республике – с чем она связана? Многие не понимают.
В.Соловей
―
Связана с тем, что даже по нетребовательным меркам, российским меркам коррупции Дагестан был притчей во языцех. Там было коррумпировано всё сверху донизу, и это вызывало очень сильное напряжение, это одна из главных причин, по которой там существовал религиозный экстремизм, сопротивление. Да, на время это затихло, поскольку они уехали воевать в Сирию, вот, пресловутое Исламское государство, запрещенное В России (на всякий случай оговорюсь). Но это вызывает очень сильное напряжение. Это первое.Второе, о чем говорят в Москве аналитики, ну, что мне в Дагестане, правда, не подтвердили (я беседовал с ними не далее, как вчера), что, мол, это могло бы сказаться на результате выборов.
Но мне дагестанские коллеги сказали, что «Нет, Путин здесь всё равно пользуется большой популярностью». То есть была бы зачистка или нет, голосовали бы за него. Но я думаю, что сейчас будут голосовать с большей охотой.
А третье, о чем пока никто не говорит и что не лежит на поверхности, состоит в том, что, видимо, центральная власть (Москва) будет менять свою политику по отношению к регионам вообще, и национальным регионам в частности. Даже, возможно, в первую очередь...
О.Пашина
―
И каким образом? Везде ставить варягов так называемых?
В.Соловей
―
Ужесточать контроль (это поначалу), а потом, возможно, задумываться об объединении регионов в более крупные субрегиональные образования. И ставить фактически генерал-губернаторов.
О.Пашина
―
Любопытно. Какие регионы с кем будут объединять?
В.Соловей
―
Я думаю, что их число может сократиться в 3 раза. Ну, это произойдет не сейчас, помилуйте. Для этого надо вносить изменения в Конституцию, но такие идеи есть и я думаю, что, вот, модель сейчас зачистки, она... И, там, за счет силовых методов повысить эффективность власти и продемонстрировать городу и миру, что страна борется с коррупцией, она сейчас опробована. Но это не значит, что в Дагестане будет создано эффективное управление. Вот, из того, что мы сейчас наблюдаем, это вовсе не вытекает. Но как модель поведения, вот, сейчас Дагестан выступает полигоном.
О.Пашина
―
А зачем нужно вот это укрупнение регионов?
В.Соловей
―
А проще управлять, это первое. Второе, проще с точки зрения тех людей, которые эту идею предлагают, погасить потенциальные сепаратистские тенденции.
О.Пашина
―
Тогда очень любопытно, конкретно кого и с кем объединить?
В.Соловей
―
Если у вас сейчас 90 субъектов Федерации, если мне память не изменяет. А если 30, согласитесь, что вы можете ими управлять даже уже в ручном режиме.Ну, ведь, всё. В России всё сейчас так развивается, это находится в русле общих тенденций. Сокращается число банков, происходит их огосударствление, да? Скоро вы увидите, что здесь не останется ни одного крупного частного банка уже, скорее всего, в этом году.
Что произошло у нас с бизнесом авиаперевозок? Эта тенденция будет продолжаться. То есть это некий тренд. Почему он не должен затронуть сферу политики и госуправления? Должен.
О.Пашина
―
То есть усиление государственной власти?..
В.Соловей
―
С точки зрения власти управляемость (НЕРАЗБОРЧИВО) снижается. Это чистая правда, управляется всё хуже. Значит, что можно делать? Существует всегда два пути. Вы пытаетесь выстроить некую демократическую модель, там реализовать федеративную модель отношений (как в свое время это Ельцин формулировал «Берите столько суверенитета, сколько хотите. Мы вам дадим полномочия – попробуйте их реализовать».
О.Пашина
―
А второй вариант мы обсудим сразу после небольшого перерыва.НОВОСТИ
О.Пашина
―
Мы продолжаем. В нашей студии политолог Валерий Соловей. Напомню, свои вопросы ему вы можете присылать при помощи SMS на номер +7 985 970-45-45, Twitter-аккаунт @vyzvon, трансляцию программы вы также можете смотреть на YouTube-канале «Эха Москвы».Мы закончили на первом варианте, да.
В.Соловей
―
Вот, одна тенденция – это дать свободу, отпустить вожжи. А вторая – наоборот, закрутить. И подумайте, логика же в этом есть. Если у вас 200 корпораций крупных, вам ими управлять проще, чем двумя тысячами. Если у вас 30 регионов, куда вы назначаете генерал-губернаторов, вам проще назначать. Если у вас в парламенте будет 300 депутатов (а будет именно так), то вам проще иметь дело с этими тремя сотнями или, может, их будет 250, чем с нынешними.Если у вас 4 политические партии, вам гораздо проще управлять и формировать парламент, чем у вас, скажем, 8 партий. И договариваться уже не надо.
В.Соловей: Нельзя же всерьез относиться к тому, что политики говорят во время выборов
Здесь очень простая и понятная управленческая логика. Мы можем сказать, что она дефектная. Я лично считаю ее дефектной. Но тем не менее, эта логика объясняется тем, что с точки зрения людей, которые защищают, реализуют и настаивают, страна находится в угрожающем положении. Ей угрожают извне, ей угрожают изнутри.
О.Пашина
―
Мария из Санкт-Петербурга спрашивает вас опять как представителя штаба Бориса Титова: «А что Борис Титов как кандидат думает об этом тренде уменьшения количества банков, огосударствления бизнеса?»
В.Соловей
―
А Борис Титов как представитель бизнеса, естественно, защищает интересы бизнеса. Он считает, что страна может быть сильной только тогда, когда у страны сильная, эффективная и свободно развивающаяся экономика.Ну, его программа – это программа исключительно экономическая, социальная. То есть он воздерживается от, скажем, строительства политических моделей.
О.Пашина
―
Ну, мы теперь видим, какой у нас список кандидатов в президенты. Вот, разные мнения по этому поводу. Невзоров считает, что список смешной, Николай Сванидзе считает, что он идеально сбалансированный. По вашему мнению он какой?
В.Соловей
―
Я в данном случае реалист: он такой, какой есть. Для людей, которые наблюдают за этим процессом извне, есть какое-то представление о том, что началась конкуренция. И Собчак – это было уже начало конкуренции, хотя она не смогла до конца эту роль отыграть. Грудинин – это точно конкуренция. Более того, сейчас во многом и Титов. А сейчас во многом искусственно подогревается роль и значение личности Грудинина для того, чтобы показать, что конкуренция серьезная. Это не совсем так, да? Но тем не менее, у людей есть впечатление, что конкуренция присутствует, хотя все знают, что Путин победит, результат предопределен. Это первое.Второе очень важно, явка будет выше 70% и она не будет фальсифицирована. Она не будет фальсифицирована. Она будет реализована за счет мобилизации административной (это правда), но не фальсифицирована.
Вчера мы говорили с одним из самых известных социологов России Львом Гудковым из Левада-центра, и он мне сказал, что опросы показывают, что люди пойдут на выборы. Вот, по его собственным словам (я надеюсь, близко я передаю), что в декабре впечатление выглядело так, что явка будет ниже 60%. Сейчас он с уверенностью говорит, что она будет 70% и выше. И я могу это подтвердить. Я знаю, как осуществляется мобилизация: в высшей степени успешно.
О.Пашина
―
То есть явка только за счет мобилизации, а не за счет того, что интерес к выборам вырос?
В.Соловей
―
Нет, не только. За счет того... Первое, что я сказал, есть ощущение хотя бы частичной интриги и этому очень способствовали 3 кандидата, да? В наибольшей степени Грудинин, но отчасти Титов и Собчак. Есть впечатление конкуренции.
О.Пашина
―
Кстати, про Грудинина тоже много вопросов. Спрашивают, почему Центризбирком так лояльно относится к нему? Не ставленник ли он Кремля? Например, Грудинин скрыл свои доходы за рубежом – по закону его должны были снять с президентской гонки. Однако, этого не произошло.
В.Соловей
―
Ну, давайте подходить к процессу этому реалистически. Все, кто в списке, в бюллетене, кандидатуры всех согласованы с Кремлем.
О.Пашина
―
Тогда я не понимаю. Если мы это понимаем и все это понимают...
В.Соловей
―
А с чего, Оксан, вы взяли, что все это понимают? Это первое. Второе, людей это...
О.Пашина
―
То есть существуют разные фланги, разные направления, есть конкуренция?
В.Соловей
―
Конечно. Нет, они считают, что есть настоящая власть, да? Но, тем не менее, какая-то частичная ограниченная конкуренция есть, это полезно, потому что есть запрос на альтернативу. Вот, что та политика, которая проводилась до сего момента и проводится сейчас, уже, честно говоря, осточертела. Есть потребность в альтернативе, есть запрос. Предложено несколько альтернатив. Отчасти это, если хотите, такой социологический зондаж. Вот.
О.Пашина
―
Спрашивают из Москвы наши слушатели: «Что вы думаете по поводу Павла Грудинина? Какие у него шансы на президентских выборах? Второе место?»
В.Соловей
―
Павел Грудинин – это политик с прекрасными коммуникативными способностями, очень гибкий, хороший оратор, хотя кампания его ведется, на мой взгляд, не очень удачно. Я думаю, что у него сейчас хорошие шансы быть на втором месте.
О.Пашина
―
Если все они ставленники Кремля, зачем?..
В.Соловей
―
Стоп. Не ставленники. С ведома.
О.Пашина
―
С ведома. Ну да, хорошо.
В.Соловей
―
Потому что решение участвовать в выборах они принимают сами. Даже если вам делают предложение, скажем...
О.Пашина
―
Ну, это предложение если из Кремля, то от него невозможно отказаться?
В.Соловей
―
Запросто.
О.Пашина
―
Да?
В.Соловей
―
Запросто. Никто на вас не будет давить. Зачем? Если вы будете без огонька участвовать в кампании, согласитесь, это же сразу будет заметно, правда?
О.Пашина
―
Угу.
В.Соловей
―
Зачем Кремлю такие куклы, марионетки? Нет. Надо, чтобы человек хотел, поэтому предлагают: «Вот, подумайте, может быть, для вас было бы интересно, имело бы смысл» И люди размышляют.
О.Пашина
―
А им что-то за это обещают?
В.Соловей
―
А вот этого я не знаю.
О.Пашина
―
Грудинину, например, что обещали?
В.Соловей
―
А вот этого я не знаю. Свечку не держал. Вот. А если бы даже держал, то вряд ли бы сказал. Согласитесь. Это всё равно было бы не моим секретом.
О.Пашина
―
Всё понятно. Хорошо. Про Сирию еще вопрос. Игорь Стрелков тут рассказал, что никакие не сирийцы погибли при обстреле авиацией США, а погибли российские граждане, сотрудники Частной военной компании Вагнера. То есть получается, что военная операция России продолжается в Сирии.
В.Соловей
―
Война продолжается, в этом никаких сомнений и не было. И все эксперты...
О.Пашина
―
Но Россия сказала «Мы там не участвуем».
В.Соловей
―
Ну, что значит не участвуем?
О.Пашина
―
А ЧВК Вагнера участвует.
В.Соловей
―
Россия всегда подчеркивала, это официальная позиция, что вот есть российские вооруженные силы, а есть те, кого называют представителями частных военных компаний. И их там больше, чем официальных военнослужащих. Но потери этих людей – это не потери вооруженных сил Российской Федерации.
О.Пашина
―
А это участие России в сирийской кампании или не участие России? Эти люди там в отпуске?
В.Соловей
―
А это уже зависит от очень казуистической трактовки, да? Поскольку у нас не существует закона о частных военных компаниях, более того они запрещены... Они запрещены. Если бы у нас был закон принят, то всё было бы вполне легально. А так люди, которых вербуют (я знаю там нескольких человек, которые туда поехали, погнались за длинной деньгой), ну, в общем, весьма недовольны оказались. Тяжело. Крайне тяжело. Как они говорят, это тяжелее, чем в Чечне было, гораздо тяжелее. Вот.Они не защищены в правовом отношении, в социальном.
О.Пашина
―
Но это и удобная лазейка для российских властей, которые говорят «Мы не знаем, кто это, и зачем они».
В.Соловей
―
Совершенно верно. Это удобная лазейка. Но давайте исходить из того, что многие страны используют такой инструмент в своей политике. Это так называемая серая парамилитарная зона. Где-то это легализовано как в Великобритании и США, есть такие частные военные компании легализованные. Есть страны, где это не легализовано как в Российской Федерации, но многие страны такие инструменты используют.
О.Пашина
―
Я понимаю. Но а зачем использовать такой инструмент? Почему нельзя было остаться в Сирии официально, если у нас там есть интересы? У нас есть там цели.
В.Соловей
―
Нет, но официально же мы там остались.
О.Пашина
―
Ну, в виде там каких-то военных баз, да.
В.Соловей
―
Там есть 2 базы. Нет, ну, есть силы обеспечения и сопровождения.
О.Пашина
―
Мы очень громко объявили, что военная кампания у нас закончена, мы уходим.
В.Соловей
―
Ну, естественно, перед президентскими выборами должно было последовать символическое завершение. Ну, помните же, Борис Николаевич Ельцин в 1996 году тоже подписал на танке указ или не помню какой документ о прекращении войны в Чечне. Ну, естественно, это нормально. Президент хочет показать, что военная операция там завершена.
О.Пашина
―
А завершить военную операцию не хочет?
В.Соловей
―
Тем более что он получил уверение министра обороны. Он получил уверение министра обороны, что, действительно, завершена. Но это с нашей точки зрения. А, вот, есть там несколько еще сторон, которые в этом не уверены.
О.Пашина
―
Наши слушатели спрашивают, от кого мы скрываем свое присутствие в Сирии? От своих граждан, которым мы объявили перед президентской кампанией, или от Запада?
В.Соловей
―
Нет, мы ни от кого свое присутствие в Сирии не скрываем, в том числе наличие там частных военных компаний. Это ни для кого не секрет. Просто согласитесь, если бы это были регулярные войска, то надо было бы говорить о потерях, которые были бы неприятны для нашего уха. Тем более общество наше вообще не понимает, что мы там делаем, большей частью. Просто не понимает. Это далекая для нас страна, и наши вооруженные силы там с точки зрения, если судить по социологии, с точки зрения подавляющего большинства общества выполняют какую-то непонятную миссию.
О.Пашина
―
Не только обществу, но большинству наших слушателей не понятно. Вот, пишут «А что вообще, да, действительно, мы делаем в Сирии?»
В.Соловей
―
Я вам отвечу варистично как в анекдоте о политологе. «Ты можешь мне объяснить, что происходит?» - «Объяснить я могу, но я сам не понимаю». Вот, объяснить я вам смогу, но для чего, я не знаю.
О.Пашина
―
А можете вы объяснить, для чего президент Азербайджана Ильхам Алиев призвал жителей страны стремиться вернуться на исторические земли? В частности, в Ереван и на озеро Севан.
В.Соловей
―
Это патриотическая мифология, не более того. Я бы не относился к этому всерьез. Даже если это заявление президента Азербайджана. Он сам человек очень умный, в высшей степени образованный, и он прекрасно сам отделяет, я бы сказал, патриотические лозунги от реальности.
О.Пашина
―
А его избиратели – они отделяют? Им просто приятно это слышать?
В.Соловей
―
Некоторые из них – да. Но я думаю, что это, действительно, льстит национальному самолюбию. (НЕРАЗБОРЧИВО) это невозможно.
О.Пашина
―
А Армения с Ереваном и озером Севаном понимает, что это предвыборная риторика и не надо дергаться?
В.Соловей
―
Я думаю, что они лукаво улыбаются.
О.Пашина
―
Да они тут не улыбаются, они его Гитлером XXI века уже назвали.
В.Соловей
―
Ну, вот, обмен риторическими ударами. Главное, чтобы эти удары не превратились в военные, но это вряд ли произойдет и даже наверняка не произойдет.
О.Пашина
―
А России в этой ситуации как себя вести? Мы и с теми дружим, и с этими у нас бизнес.
В.Соловей
―
Конечно. Попытаться утихомирить. Россия не заинтересована в военной конфронтации.
О.Пашина
―
Утихомирить каким образом? Зашикать Азербайджан?
В.Соловей
―
Ну, зашикать-то не зашикаешь, даже Армению. И Азербайджан не зашикаешь. Ну, призвать к сдержанности, к здравому смыслу, к миролюбию.
О.Пашина
―
Ну, то есть это всё общие слова: и там предвыборная агитация, и с нашей стороны выразить обеспокоенность и призвать к улучшению отношений?
В.Соловей
―
Да. Нельзя же всерьез относиться к тому, что политики говорят во время выборов.
О.Пашина
―
Это было особое мнение политолога Валерия Соловья. На этом мы прощаемся с вами. Всего доброго, до свидания.
В.Соловей
―
Спасибо. До свидания.