Сергей Смирнов - Особое мнение - 2018-01-02
02.01.2018
Подписывайтесь на Youtube-канал
«Эхо Москвы»
О. Журавлева
―
Добрый вечер. Это программа «Особое мнение». У нас в гостях сегодня Сергей Смирнов, журналист, главный редактор Медиазоны. Здравствуйте, Сергей.
С. Смирнов
―
Добрый день.
О. Журавлева
―
Ну что, новый год начался. У нас как обычно не так много новостей во время каникул. Но в это время в мире просто буйство. Беспорядки, волнения, решения, в том числе судебные. Что для вас тоже, наверное, ближе по теме. Прямо завтра Киевский суд рассмотрит апелляцию прокуроров на отказ в домашнем аресте Саакашвили. Рассмотрение дела в апелляционном суде перенесли на 3 января – день, когда общество еще будет праздновать Новый год, чтобы вынести то решение, которое удобно власти, - написал Саакашвили в фейсбуке. На самом деле вы понимаете, что сейчас происходит, кто за Саакашвили, кто против. И кто победит, самое главное.
С. Смирнов
―
Я в любом случае не могу сказать, что хорошо в этом разбираюсь и насколько хорошо понимаю примерные расклады. Но сама формулировка, что прокуратура протестует против отказа в домашнем аресте, мне очень нравится. Что прокуратура обжалует домашний арест, который не состоялся. Это совершенно невероятное событие в нашей стране. Чтобы если прокуратура кого-то потребовала отправить под домашний арест, не прокуратура, это следствие делает в России, но, тем не менее, это уже само по себе крайне любопытно. И что суд еще не удовлетворил, это бы кажется странным и хотелось бы, чтобы у нас было больше примеров, когда 3 января в угоду власти проводились судебные заседания по апелляции прокуратуры на отказ в домашнем аресте. В принципе мне кажется это довольно позитивное событие. А по тому, что происходит, со стороны могу сказать, постоянно какие-то события. Мне кажется по тем статьям, которые были сначала инкриминированы Саакашвили, давно должен был бы сидеть в СИЗО по идее. А он на свободе и даже никакого домашнего ареста. Все, что могу сказать. Значит, не могут посадить.
С.Смирнов: Такая история, как подписи, - очень удобная вещь для манипуляции
О. Журавлева
―
Все говорит о том, что украинская судебная система более независима или просто в большем раздрае находится. Как вам кажется.
С. Смирнов
―
Мне кажется, поскольку я читаю некоторых людей из Украины, у меня в твиттере, есть в фейсбуке, внимательно за ними слежу, поэтому не стал бы обольщаться по поводу независимой судебной системы. Речь идет наверное о том, что недостаточно у власти сил и ресурсов все поставить под контроль на данный момент. И поэтому они вынуждены маневрировать. Мне кажется так. По поводу судебной системы украинской очень много негативных отзывов от людей, которые оттуда. Мне вообще очень трудно оценивать, по крайней мере, по таким решениям как отказ в аресте. Могу сказать, что это для России несколько необычная ситуация.
О. Журавлева
―
Еще одна ситуация, тоже связанная, все через закон, вы знаете никакого хулиганства, никаких…
С. Смирнов
―
Слава богу.
О. Журавлева
―
…захватов чего бы то ни было. Конституционный суд Молдавии приостановил полномочия президента Додона. И противоречивые приходят по этому поводу комментарии. Но вроде бы, потому что он отказался утверждать кандидатуры, предложенные премьер-министром министров и вице-премьеров. И его теперь временно отстранят и назначат этих министров. Как вам такой вариант?
С. Смирнов
―
Я опять же все распространяю на Россию, представляю себе заголовок: Конституционный суд России отстранил на время президента России. Чтобы назначить министров или кого-то еще. Как это читается. Очень своеобразно. Считывается как новость из какой-то другой планеты. Серьезно. То есть проблема такая, что ты через себя все это пропускаешь, ну можно порадоваться, что есть некий баланс, есть разные силы, которые могут соревноваться. Когда есть разные силы, в любом случае лучше, чем когда сила всего лишь одна. Поэтому можно сказать, что можно позавидовать.
О. Журавлева
―
То есть к стабильности вы как-то плохо относитесь, это же просто кавардак какой-то, безобразие.
С. Смирнов
―
Я к такой стабильности, конечно, не очень хорошо отношусь. Когда все решения предсказуемы, когда абсолютно понятно, как и что произойдет. И конечно такая стабильность на самом деле не всегда стабильна. Особенно выясняется в последнее время, далеко не всегда такая система устойчива.
О. Журавлева
―
А про то, что Додон монополизировал отношения с Россией. Вот еще интересный упрек. Вы сейчас понимаете, действительно это наш ставленник, я имею в виду российский.
С. Смирнов
―
По крайней мере, часто говорят, что у него гораздо более теплые отношения чем у других политиков и из Молдавии, и, судя по личным отношениям с тем же Рогозиным, вероятно это действительно так. Понятно, что далеко не все в Молдавии рады и готовы идти точно также навстречу России и Москве. Насчет ставленника, я бы вообще не стал эти вещи как ставленник, марионетка в руках Москвы вообще в принципе использовать. Это какой-то язык 60-х годов. Но вероятно, среди других претендентов он наиболее пророссийски настроенный. Но вообще говорить о том, что его Москва назначила, мне кажется совершенно неверно.
О. Журавлева
―
Я просто думаю, решение Конституционного суда и противостояние с премьер-министром может быть это как раз плевок в сторону России.
С. Смирнов
―
Часть большой игры, такой большой мировой геополитической игры. Между Ираном, Конго и другими странами. Решили вот пешкой, наконец, сходить. И на юго-западных рубежах российской империи.
О. Журавлева
―
Это все румыны придумали я так думаю.
С. Смирнов
―
Я думаю, скорее всего, ЕС под диктовку…
О. Журавлева
―
Вашингтона.
С. Смирнов
―
…большого мирового правительства. Ну конечно.
О. Журавлева
―
Ладно. Как обычно будем смотреть, как это все будет развиваться. Но про наши новости тут тоже любопытно. Потому что пока ничего не происходит, ЦИК нам сообщает, что получил уведомление о проведении собраний в поддержку самовыдвижения 43 кандидатов в президенты и говорят, что это какое-то небывалое количество, очень такое изобильное. Как вы думаете, что с этим количеством будет дальше.
С. Смирнов
―
Да на самом деле я почти уверен, что ничего с этим количеством дальше не будет.
С.Смирнов: Кремль расставил большое количество возможностей не допустить Навального – судимость, подписи
О. Журавлева
―
То есть у нас не будет этого списка огромного.
С. Смирнов
―
Уверен, никакого большого списка не будет. Мало того, очень легко это сделать даже исключительно, не применяя никаких экстраординарных решений, обойдясь исключительно законными методами. Потому что такая вещь как сбор подписей, которая требуется практически всем, из этого списка 100 тысяч, 300 тысяч, какие-то совершенно заоблачные цифры. Хочу обратить внимание, что на прошлых выборах президентских Светлана Пеунова, которая теперь стала Ладой-Русью и находится где-то в подполье, судя по всему по делу то ли о мошенничестве, то ли об экстремизме. Она имеет достаточное количество сторонников, верящих в рептилоидов. Она пыталась собирать подписи и довольно любопытный пример, как человек, который имеет определенную базу сторонников, пытался собрать подписи. В прошлом году она собрала порядка 200 тысяч. И пришла в ЦИК и сказала, что больше собрать практически невозможно. Это к вопросу о том, что будет с этими подписями. И, конечно, такая история как подписи это очень удобная вещь для манипуляции. Тут теперь в Кремле лежит список из эти 45 человек, вот кого они захотят, - того они допустят. Кого не захотят – не допустят. Причем сомнений в том, что у них будет очень просто сделать даже по закону, потому что все понимают про сбор подписей. Тому же Навальному 300 тысяч подписей собрать было крайне сложно могу сказать, что это очень тяжелая задача. Кремль не допустил, тем не менее, даже 300 тысяч подписей собрать это просто невероятная сложная задача. Хороших. А уж как неизвестные люди будут собирать эти 300 тысяч, мы понимаем. Никак. В крайнем случае, перепишут базы, а еще лучше их просто отксерят. И принесут в ЦИК. Естественно, в ЦИКе принимать решения будут не на основе сверения подписей, а на основе политического решения. Поэтому сколько Кремль захочет человек будет в списке – столько и будет.
О. Журавлева
―
Странно, кстати, что при наличии подписей, которые решают все задачи по выдвижению или невыдвижению кандидатов, надо было еще придумывать историю с судимостью. То есть уже давно было опасение, что появится кандидат, который и 300 тысяч соберет.
С. Смирнов
―
Во-первых, 300 тысяч соберет, во-вторых, вновь обжигаться об отказе в 300 тысячах реальных подписей я думаю, в ЦИКе не очень захотели. Просто не захотели делать следующий шаг.
О. Журавлева
―
Почему?
С. Смирнов
―
Ну потому что Навальный еще начнет всех снимать, еще официально покажет 300 тысяч человек. Какой будет скандал. Зачем нам допускать даже такую вещь, когда эти 300 тысяч просто будут буквально выложены в сети и всем будет понятно, что ЦИК отказывает совершенно незаконно в регистрации. На основе ложных подписей. У них был большой скандал в Новосибирске. Когда партию «Парнас», которую поддерживал Навальный и его сторонники не допустили. Поэтому чтобы избежать этого, они решили в этот раз шоу с подписями не устраивать. На основе подписей не отказывать, отказать еще раньше.
О. Журавлева
―
А по вашим ощущениям был хоть малейший шанс на основании того же суда Европейского, Конституции, все-таки допустить Навального.
С. Смирнов
―
У нас настолько непрозрачная политика, настолько непонятно, как принимаются решения, наверное, какие-то шансы были, безусловно. И Навальный провел очень хорошую кампанию. Но проблема в том, что Кремль расставил большое количество возможностей не допустить Навального. То есть первая возможность – судимость. Вторая – подписи.
О. Журавлева
―
А можно было в принципе задержать у подъезда, и он бы не пришел.
С. Смирнов
―
В том числе. Я к тому, что достаточно много возможных барьеров, которые расставляет власть и тем более принять законы, нет никакой сложности. У нас закон можно принять за день, какие проблемы. Написать закон, принести в ГД, она тебе за пару часов проголосует, даже не глядя.
О. Журавлева
―
Прав президент Путин, действительно совсем несложно управлять такой замечательной страной. Я бы хотела вас немножко вернуть в прошлое. Практически на год назад. У вас сегодня на вашем портале появились ваши итоги годы. Самые громкие процессы, приговоры. И те, которых ожидали, но которые не случились. Были какие-то тенденции, которые бы характеризовали именно 17-й год в плане судов, преследований или наоборот расследований. Потому что я помню, что были годы, когда была тема педофилия. В этом году тоже была. Но скажем так, точечно.
С. Смирнов
―
Политическая педофилия.
О. Журавлева
―
Были шпионы. Потом вроде, сейчас только норвежский шпион у нас…
С. Смирнов
―
Синие киты были, которые куда-то исчезли.
О. Журавлева
―
Да, вдруг запрятались. А была какая-то характерная для 17-го года тема?
С. Смирнов
―
Мне кажется главная тема 17-го года – что больше нет групп, которые стоят в стороне и которые нельзя трогать по уголовным делам. Мне кажется довольно важная тенденция. Теперь по факту под ударом вообще все. МВД раньше было под ударом, но очень много делал полковник Захарченко. Но теперь у нас есть культура – дело Кирилла Серебренникова. Очень важное, значимое. Почему как бы ни было, я почти уверен, что раньше были такие возможно проверки, все прочее, но не заканчивалось уголовным делом, и не просто уголовным делом, а еще и домашним арестом. Да еще содержанием в СИЗО для фигурантов. Очень жестко. И довольно серьезная реакция была интеллигенции на это дело. Я почти уверен, что много раз Путина спрашивали про дело Серебренникова.
С.Смирнов: Главная тема 17-го года – больше нет групп, которые в стороне и которых нельзя трогать по уголовным делам
О. Журавлева
―
Мы просто даже видели эти вопросы.
С. Смирнов
―
Я не думаю, что он был один этот вопрос. Я подозреваю, что этих вопросов было достаточно много. Но, тем не менее, Серебренников все равно под домашним арестом. Малобродский все равно в СИЗО. И я думаю, что суд будет очень громким и очень значимым. Я почти уверен, что будет обвинительный приговор. Потому что у них есть бухгалтер Масляева, которая пойдет в особом порядке, которая признает вину и которая очень серьезно подкрепит позиции обвинения на суде. В этом нет никаких сомнений. Будет громкое большое дело, наверное, будет процесс следующего года. Нет неприкасаемых. Это еще для всех знак. Неприкасаемых больше у нас нет. Другая история, она, наверное, не совсем судебная. Но Евтушенков, который казалось бы, раньше так было нельзя. Но сначала было дело про (неразборчиво), вроде решил все проблемы. Но тут раз – приходит Сечин и просто отбирает у него 100 млрд. рублей. Раньше так было нельзя, пожалуйста, новая тенденция. Нет неприкасаемых. Я уже молчу про дело Улюкаева. Это вообще абсолютно, это же дело не только против конкретного министра. Это, безусловно, дело против всей бюрократии в стране в том или ином виде. Это знак всей бюрократии: смотрите, что бывает, когда вы что-то там нарушаете и делаете не так. И, безусловно, все смотрят на Улюкаева и думают, а как там выстраивать отношения. Все гадают: а за что его посадили в действительности. Ну не из-за того же, в конце концов, что он взял этот чемодан с корзинками. Ну конечно нет, все понимают, что это не мог Улюкаев вымогать два миллиона долларов.
О. Журавлева
―
Ну нет, есть, наверное, люди, которые полагают, что…
С. Смирнов
―
В бюрократии нет
О. Журавлева
―
…страшно угрожал Сечину.
С. Смирнов
―
Внутри бюрократии таких людей, безусловно, нет. Они понимают позиции Улюкаева. И позиции Сечина. Еще очень важное дело, тоже с вымогательством. Новая тенденция по поводу групп. Журналисты. Журналисты и депутаты, дело Игоря Рудника в Калининграде совершенно чудовищное. Я для понимания, кто из журналистской среды поверит в то, что главный редактор издания регионального, в том числе депутат местной думы будет вымогать деньги у главы местного СК, обещая публикации компромата. Вот вы верите в такую историю. Что глава СК так испугался компромата, что он искал повод и дал 50 тысяч долларов журналисту. Журналист у нас влиятельнее главы местного СК. Ну кто в это поверит. В журналистской среде думаю, никто в это не верит.
О. Журавлева
―
А у Бортникова еще никто ничего не вымогал?
С. Смирнов
―
Понимаете, да. Именно. Мы же понимаем, что теперь совсем неприкасаемых групп нет. Теперь все в том или ином виде под каким-то ударом. И все, спокойные времена, кстати говоря, заканчивая сотрудниками ФСБ, несколько было громких историй, связанных с арестами сотрудников ФСБ. В том числе в Москве. ФСБ расследовало дела и против своих сотрудников. Я к тому, что больше нет никаких неприкасаемых. Это очень важная тенденция этого года. Это очень значимо и важно. Иногда власть корректирует свои действия. Если мы говорим не только о репрессивном механизме, о котором я часто очень говорю, что надо говорить, что в 2017 году было все-таки разное движение, в конце концов, было несколько решений принято вполне себе гуманных. Ильдар Дадин.
О. Журавлева
―
А это не под давлением общественности?
С. Смирнов
―
Я не очень верю в такую вещь, как давление общественности в России. Они конечно плюсы и минусы сопоставляют, но всегда могут…
О. Журавлева
―
Вспомните приговор Навальному. Когда люди вышли на улицу и вдруг прям в течение часов последовала реакция. Показалось, что последовала реакция. На это.
С. Смирнов
―
Да, это одна версия. Другая версия, которую излагал Михаил Зыгарь, что несколько по-иному события развивались. И все-таки не общественное давление. Не единственно общественное давление могло оказать тут влияние. Так что, конечно, в какой-то момент они сопоставляют риски, безусловно, не надо думать, что общественного давления совсем нет. Но если надо на него не обратить внимания, на него не обратят внимание. То есть, сомнений в этом лично у меня особых нет.
О. Журавлева
―
Значит Дадин это один из…
С. Смирнов
―
Один из примеров. Таких несколько было.
О. Журавлева
―
Приговор Соколовскому.
С. Смирнов
―
Приговор Соколовскому. Нетюремное заключение все-таки. Я к тому, что в каких-то делах, в таких, которые вызывали большой общественный резонанс, власти могут идти не то чтобы на уступки, но скажем так, относительно мирно решать ситуацию. И это довольно важный момент. Во всех случаях кроме уличных протестов. По уличным протестам у нас закреплена схема максимально жестких наказаний. Но в Москве это касается исключительно московских протестов. В регионах все иначе.
О. Журавлева
―
Почему?
С. Смирнов
―
Это к вопросу управляемости страной. В регионах бывают другие приговоры. Удивительные, например, за уличные акции дают условные сроки. Был условный срок в Волгограде.
О. Журавлева
―
Они может быть не нападали с предметами…
С. Смирнов
―
Ситуации практически абсолютно идентичные по обвинениям. Но в Москве принято сажать четко и ясно, потому что Москва, управляемость, не знаю, кто с кем договаривается об этом, кто обещает кому какой срок дать. А в регионах не принята 318-я статья УК – применение насилия в отношении представителя власти. Там за первую часть статьи не принято давать реальные сроки. И причем есть же практика. Реально в России не дают никогда первый раз в 99% реальный срок. В Москве дают. Потому что участники уличных акций. А в регионах не дают. Это кстати к вопросу о том, что у нас нельзя сказать, что все приведено в единую четкую и работающую…
С.Смирнов: В Москве принято сажать четко и ясно, а в регионах не принята 318-я статья УК
О. Журавлева
―
Может быть, потому что Москва такой большой город, что в провинции может быть по-другому. Они все-таки в одном городе живут с этими милиционерами.
С. Смирнов
―
В том числе. Но я думаю это связано с очень жесткой понятной позицией московского суда. Московских судов. В их постоянной связи с самыми главными представителями власти. А там Петрозаводск, ну где-то далеко. Там сами решайте. А тут в Москве «сами решайте» - значит докажите, что надо максимально жесткие применять меры и санкции к участникам акций. И у судей выбора особого нет. Я много ходил на суды и примерно понятно, что даже судья у него плюс-минус год в разную сторону. Это единственное, что он может сделать и у него есть в наличии. Остального у него нет.
О. Журавлева
―
А кстати говоря, в провинциальных делах или в регионах прокуроры и не требуют таких серьезных…
С. Смирнов
―
И не требуют серьезных приговоров. Потому что не принято. Потому что до них еще политическая волна не докатилась. Потому что их не накачивают каждую неделю или каждый месяц, что это важные дела, вы что должны отчитываться. Это одно из обычных дел. Да, оно на контроле, оно действительно привлекает внимание, но одно из дел. Поэтому до них еще не докатилась волна того, что обязательно сажать за эти вещи. Ну и хорошо.
О. Журавлева
―
Скажите, дело Дмитриева, оно особняком стоит. Оно тоже какое-то особенное?
С. Смирнов
―
Абсолютно особенное дело.
О. Журавлева
―
Я напомню, что это деятель «Мемориала», который обвинен фактически в распространении детской порнографии. Во всяком случае, в создании оной. Дело очень странное, прямо скажем. Обвинение очень своеобразное. Экспертизы очень разные. И сейчас непонятно, с одной стороны сказали, что его должны освободить из-под стражи, с другой стороны его отправили в Москву на экспертизу психиатрическую, но не в Институт Сербского, а куда-то еще. Если я правильно понимаю. Что здесь происходит, вы понимаете?
С. Смирнов
―
Вообще это дело очень сложное для понимания, потому что дело касается порнографии в отношении несовершеннолетней. Поэтому материалы максимально часто закрыты. И далеко не все известно. Суд проходит в закрытом режиме.
О. Журавлева
―
То есть эти фотографии никому не показывают, кроме экспертов.
С. Смирнов
―
Очень большая проблема. Да, в том числе. Фотографии никому не показывают, но какие-то были кадры, кстати, по федеральным каналам. Несмотря на закрытые части. Да, тоже свидетельствует об обвинительном уклоне в этом деле. И вообще все было для них неплохо, к вопросу о вмешательстве общественного мнения. Если бы не вмешательство общественного мнения очень жесткое в деле Дмитриева, тут вероятно это повлияло. Не могу судить, не знаю точно, но это очень похоже на личную инициативу на местах. И личную месть какую-то. Именно внутриреспубликанскую. Потому что по всем признакам, по тому, что сегодня есть какие-то шаги навстречу, если бы это было московское распоряжение, в том числе в Москве ну кому это все нужно. Тут какое-то внутреннее вероятно есть такое непонимание, зачем так жестко. Очень жесткая статья. Все-таки статья о порнографии крайне жесткая. И содержание под стражей и закрытый суд. Очень удобный, безусловно. И поэтому мне кажется, это похоже на инициативу на местах силовиков. Судя по всем вопросам, по тому, что происходит, и дело очень важно понимать – до сих пор мне кажется в подвешенном состоянии. В отличие от большинства других дел. По делу Серебренникова уже понятно, что будет. Если не произойдет экстраординарных событий. По большинству других дел примерно понятно, что произойдет. А вот по делу Дмитриева, чем все закончится - пока неясно. Судя по всему, Москва каким-то образом вмешалась в эту ситуацию и не то чтобы сказала «стоп» или «отпускайте»…
О. Журавлева
―
Хотят забрать дело себе.
С. Смирнов
―
А давайте разберемся - из серии. Давайте вы объясните, что у вас происходит. Я думаю, было примерно так: а вы объясните, что у вас происходит с Дмитриевым. Чего это у вас такое. Ну давайте-ка нам объясняйте. И вот эта инициатива местных силовиков все это решить на республиканском уровне, она тут немножко провалилась. И поэтому сейчас начинается очень важное противостояние, где влияние общественности, безусловно, именно в таких вещах оно очень большое. И очень значимое. Да, при желании власти наказать посадить и все сделать они перешагнут через общественность. Но тут вопрос: кто это желает сделать.
О. Журавлева
―
А вот последние решения по Дмитриеву у вас не вызывает ощущения, что хотят просто все свести с психиатрии. И таким образом закрыть.
С. Смирнов
―
Да. Может быть. Но тут абсолютно необходима экспертиза, в том числе и защите. И обвинению. Да, я думаю, они хотят выйти из этой ситуации. Они вообще из некоторых ситуаций хотят выйти. Не надо думать, что Дмитриев это та ситуация, из которой они хотят выйти или, например, есть дело математика Богатова. Ситуация, из которой следственные органы тоже хотят каким-то образом выйти. Сделать так, чтобы этого дела в целом для них не было. Но признавать ошибку и закрывать дело они, конечно, не хотят.
О. Журавлева
―
Мы вернемся после небольшого перерыва.НОВОСТИ
О. Журавлева
―
И снова с вами программа «Особое мнение». И, завершая итоги правовые, я бы сказала последствия минувшего, я бы хотела от вас резюме, вывод и чего нам ждать в 18-м. Будет ли у нас какая-нибудь новинка. Видите ли вы новое движение или мы о каких-то вещах может быть, просто забудем. Артподготовка будет вообще закрыта как тема или еще что-нибудь.
С.Смирнов: Дело Дмитриева очень похоже на личную инициативу на местах. И личную месть какую-то
С. Смирнов
―
Ну конечно какие-то темы будут закрыты. Я думаю, Артподготовка* уже закрыта как тема по факту. Нас будет ждать много негромких процессов в следующем году. Я думаю, они будут скрыты от широкой публики. Дела, в том числе по терроризму, их ведут военные суды. Там будут дела по массовым беспорядкам. Я думаю, будет много особых порядков.
О. Журавлева
―
А по массовым беспорядкам каким?
С. Смирнов
―
Там же вменяют сторонникам Мальцева участие и подготовку к массовым беспорядкам.
О. Журавлева
―
Подготовка, не проведение.
С. Смирнов
―
Нет, недовведенное до умысла действие. По этим статьям они будут привлечены к ответственности. Там люди не медийные, они не знают, как работать с журналистами, с адвокатами. Там будет очень много я уверен признательных приговоров. Я думаю, в том или ином виде Артподготовка* просто закроется. Это очень удобное дело для силовиков оказалось. И я думаю, будет больше, 30 человек сидят по этому делу. У них будут очень хорошие показатели по раскрываемости политических дел, дел о терроризме. Они именно так сформулированы.
О. Журавлева
―
Я прошу прощения, а дела политические тоже выделяются. Просто официально есть: вот у нас…
С. Смирнов
―
Я думаю, нет. Они не выделяются. Это очень удобные дела, потому что эти все дела можно рассмотреть как…
О. Журавлева
―
Преступления против государства.
С. Смирнов
―
В том числе. Терроризм. Это же можно в отчет включить всех этих людей как террористов. И предотвращенные террористические акты. Очень удобно. Очень хорошая статистика, очень хорошая статистика о противодействии экстремизму в Интернете. Они же тоже все там доказательства я думаю, будут строиться в том числе на их переписке. Не самой я подозреваю, судя по тому, как они себя вели публично, не самой вероятно корректной и которую точно суды могут трактовать как призывы к терроризму и чему угодно. Дела о массовых беспорядках, опять же редкая статья. Они тоже были предотвращены, раскрыты. И очень удобное дело. Посмотрите, как мы боремся с экстремистами, со всеми этими людьми, политическими экстремистами. Это будет большой предмет для гордости.
О. Журавлева
―
Телефонных террористов будут ловить, судить?
С. Смирнов
―
Это отдельная большая история. Ловить, судить будут, конечно, людей, но думаю, что не тех людей, которые этим занимаются последние несколько месяцев. Потому что, судя по тому, что происходит, мы столкнулись и спецслужбы с хорошо организованной группой. Хорошо подготовленной. Понимающей уязвимости какие есть. И они понимают, что их достаточно сложно найти. Заметьте, продолжаются минирования нон-стопом уже сколько. Два месяца.
О. Журавлева
―
Чуть ли ни четыре.
С. Смирнов
―
Ну то есть непрерывно, никого не могут раскрыть. Потому что это очень важная и уязвимая больная точка, по которой и бьют эти люди. И можно сколько угодно говорить и смеяться насчет ФСБ, вот они плохо работают. Это неправда. Я думаю, это просто очень тяжелая ситуация. Когда тебе поступает звонок об эвакуации, ты обязан это сделать. Ты не имеешь права не эвакуировать. Я думаю, они что-то и не эвакуируют при поступлении сигналов. Особенно государственные учреждения. Я так подозреваю. Лубянку могут каждый день минировать, они не будут, конечно же эвакуировать каждый день. Вы представляете, это будет свидетельствовать об их совсем не профессионализме. Но найти этих людей, которые хорошо подготовились, хорошо владеют анонимайзерами, программами для изменения голоса и всего прочего. Они просто не могут не эвакуировать при звонках. Какие-то массовые мероприятия или…
О. Журавлева
―
Торговые центры, кинотеатры это уже просто мейнстрим.
С. Смирнов
―
Конечно, нельзя не эвакуировать, когда поступают такие звонки. Это конечно очень большая проблема. И я представляю ярость внутри спецслужб, потому что вы поймать не можете толком. Судя по тому, что это продолжается и подозреваю, что это делают одни и те же люди. И еще вторая есть проблема. Это хороший пример для других. Хороший - в кавычках. Очень нервирует, раздражает, но это просто очень выводит из себя и наносит финансовый ущерб. Все эти эвакуации. И нельзя не эвакуировать. Нельзя пересматривать все законы, что если есть звонок - а давайте пусть работают. Они достали. Мы так не можем делать. А вдруг там что-то произойдет. Это будет просто огромный проблемный инцидент. Поэтому это все раздражает, это очень болезненная неприятная тактика. Просто привыкнут, конечно, постепенно все, но это очень больная тема. Могут принимать сколько угодно законов об ужесточении, но попадут, боюсь, какие-нибудь неразумные подростки, минирующие школу. Под эти ужесточения. Не вот эта организованная группа. Судя по всему, мы имеем дело по логике с какой-то организованной группой, может быть, с несколькими. Которые этим занимаются. Там сообщения одинаковые в разные регионы. Примерно одинаковые пишут по стилистике.
О. Журавлева
―
Скажите, пожалуйста, у нас выборы, так или иначе, пройдут в марте. По этому случаю нам ожидать амнистии, широкого гуманного жеста.
С. Смирнов
―
Нет. Не верю в большие амнистии, в гуманные жесты. Кого-то могут выпустить, но это обычная практика авторитарных режимов. В том или ином виде авторитарности, которые периодически выпускают заключенных, в том числе политических заключенных. Это нормальная практика. Чуть-чуть сделать мировому общественному мнению какой-то плюс и улучшить свой имидж перед чемпионатом мира. Кто-то может попасть под амнистию, но, честно говоря, судя по всем последним событиям, большой какой-то широкой амнистии не будет. Мало того, отложили к огромному сожалению важный законопроект «день за два» в СИЗО. Так его и не довели до конца. Конечно, хотелось бы, чтобы его довели до конца. Огромное количество людей ожидали, начали переписывать заключенных в колониях. Я представляю выход их разочарования, когда все уже вроде готово, там высчитали, что сидеть на год меньше, потом раз - и отменяют в последний момент. Очень болезненная тема. Хотя бы это довели до конца. И хочется, конечно, какой-то широкой амнистии. Но, судя по тому, что происходит в последнее время, в это не очень верится.
С.Смирнов: По делу Дмитриева, чем все закончится - пока неясно. Судя по всему, Москва вмешалась в эту ситуацию
О. Журавлева
―
А что происходит в последнее время. В последние дни выяснилось, может быть, мы просто не обращали внимания, что в других авторитарных менее и более авторитарных режимах как-то все тоже не слава богу. В Иране сначала заголовки просто забавные, когда: в результате мирных протестов убито столько-то человек. Протесты уже не очень мирные. И противостоят им тоже не очень мирно. Происходит это не только в Иране. В Африке что-то подобное происходит. Какие у вас ощущения, это мы просто не обращали внимания, что все время где-то есть.
С. Смирнов
―
Нет, безусловно, это новое определенное событие. В Африке периодически что-то происходит. Но события в Иране мне кажется это такая очень важная вещь. И очень важно для России. Пока реакции внутри России нет, но я всегда все распространяю на Россию. То есть украинский суд по Саакашвили, Додона, меня больше всего пока в событиях вокруг Ирана помимо самих событий, конечно, это все тоже очень интересно и любопытно, но волнует как это в России будет воспринято. Дело в том, что Иран долгое время для консервативной части истеблишмента и кого угодно, кто угодно мог себя считать идеологами, был такой страной примером. Куда можно тоже идти. Такой третий путь…
О. Журавлева
―
Образец.
С. Смирнов
―
Своеобразная страна. Образец, интересная форма правления, которая, я подозреваю, честно говоря, что они обдумывают, как бы Путина оставить у власти после 2024 года. И Иран тут был очень удобным примером. Там очень сложная вертикаль власти, там есть президент, там…
О. Журавлева
―
Светско-духовная.
С. Смирнов
―
Абсолютно. И теократия, все ее называют ее теократией в полном смысле слова. Тоже такая, большие сомнения в чистой теократии. Там довольно сложный механизм власти. Какой-нибудь не знаю, госсовет во главе с Путиным - я думаю та вещь, которая вполне серьезно обсуждалась. И вдруг в стране, которая казалось бы сейчас выиграла в Сирии, в конце концов, понимаем, что вмешательство Ирана в события в Сирии было даже больше, чем вмешательство России. Безусловно.
О. Журавлева
―
Вы сейчас очень обидели.
С. Смирнов
―
Я думаю те, кто понимает, понимают, что Иран воевал там буквально с первых дней. И Иран нес на себе основные, в том числе военные какие-то расходы очень долго. До еще вмешательства России. И, безусловно, в том числе во время всех этих боестолкновений, на Иране финансирование «Хезболлы», которая активное участие принимала во время войны в Сирии, все понимают, что Иран активный участник событий в Сирии. Объективно говоря, который больше усилий потратил…
О. Журавлева
―
Вот и подорвалась теократия ваша.
С. Смирнов
―
Неожиданно абсолютно. Я думаю, казалось бы стабильная страна, антиамериканизм. Там сейчас очень умеренный президент Рухани. Более светский. И там санкции же были отменены. Отменена часть санкций.
О. Журавлева
―
А жизнь чего-то не налаживается.
С. Смирнов
―
И мало того, казалось бы, там такой баланс соблюден интересов разных слоев. Кто хотел чуть посвободнее чтобы было – вот вам, пожалуйста, Интернет полностью не отключаем. Кто хотел антиамериканских порядков – вот, пожалуйста, у вас тоже все есть. Кто хотел величия - пожалуйста.
О. Журавлева
―
А кто хотел пожестче и настоящую теократию.
С. Смирнов
―
Я думаю там в 79-м году кто выиграл, они хотели и пожестче. И максимально. И консервативная часть там тоже есть, безусловно. И я думаю там есть часть сельского населения, которая продолжает все это поддерживать очень активно. Но неожиданно оказалось, что в стране просто гигантское количество недовольных. Со стороны же казалось наоборот все замечательно. Баланс полностью соблюден, все хорошо. Все разные силы страны что-то свое получили.
О. Журавлева
―
А, оказывается, все они недовольны.
С.Смирнов: Не верю в амнистии, в гуманные жесты. Кого-то могут выпустить, но это обычная практика авторитарных режимов
С. Смирнов
―
А оказалось неожиданно все они тотально недовольны. События настолько внезапные были, я, честно говоря, максимально стараюсь следить, но до сих пор не очень понятно четко, как и что там происходит. Под какими флагами люди протестуют. Просто очень разные мнения, похоже реально на абсолютно стихийный бунт, который как снежный ком покатился. Цены на яйца. Вчера специально переводил в местную валюту цены на яйца. Вчера же правительство Ирана объявило о том, что максимальная цена на яйца должна составлять 420 риалов. Я перевел в рубли, это 61 копейка одно яйцо. Теперь минимальная цена в Иране.
О. Журавлева
―
Теперь я понимаю, почему Иран должен быть образцом.
С. Смирнов
―
Да. 61 копейка. Понимаете. То есть и тут неожиданно абсолютно волнения. Непонятно, что происходит. Уже какой день. Волнения в Иране были, в 2009 году были очень серьезные уличные события и манифестации, крайне жестко разогнанные. Но сейчас явно события гораздо более серьезные. Мы видим уже комментарии совершенно разных людей. Трамп более активно действует, чем прежняя администрация. Своими словами. Не факт, что это хорошо для ситуации. Бывший шах, наследник престола тоже активно все комментирует. И чем все в Иране закончится, непонятно. Но в любом случае страна образец стабильности и соблюдения разных интересов, в том числе образец для значительной части российского истеблишмента вдруг взорвана оказывается. Полностью. Я думаю, объяснения будут очень простые. Иностранные агенты устроили, тут сомнений нет.
О. Журавлева
―
Это понятно. А в Конго тоже иностранные агенты?
С. Смирнов
―
В Конго тоже иностранные агенты. Демократическая республика Конго там вообще отличная история. Дело в том, что там власти по Конституции нельзя идти, Мобуту он не может идти на третий срок, и они уже год придумывают разные поводы, чтобы он пока остался у власти. И именно по этому поводу там очень серьезные волнения, стрельба. И вообще Африка на самом деле достаточно активные какие-то события там происходят, не очень заметные для нас. Но я уверен, что и Зимбабве, и эти все события, они очень настораживают особенно сторонников конспирологии. Я боюсь, что в наших правящих кругах эта конспирология окончательно замкнет и они будут уверены, что вообще все действия в мире исключительно результат большого заговора против России. И Зимбабве, и Иран, и Демократическая республика Конго.
О. Журавлева
―
Чудесная картина. Это Сергей Смирнов, главный редактор «Медиазоны» со своим особым мнением. Всем спасибо, всего доброго.*деятельность организации запрещена на территории РФ