Юрий Сапрыкин - Особое мнение - 2017-12-12
12.12.2017
О. Журавлева
―
Добрый вечер. Это программа «Особое мнение». У нас в гостях журналист Юрий Сапрыкин. Здравствуйте.
Ю. Сапрыкин
―
Здравствуйте.
О. Журавлева
―
Удивительная история происходит у нас с телеканалом ТНТ. Большая группа кавказцев накануне вечером приехала к офису телекомпании как сообщают, угрожала расправой сотрудникам. Причиной стала шуточная сцена в передаче «Камеди вумен», в которой девушку из Ингушетии представили путаной. Около 50 человек вчера пытались прорваться в офис. На место инцидента пришлось вызвать ОМОН. Это притом, что руководитель канала, гендиректор Андрей Левин приехал в постпредство Ингушетии в Москве накануне и извинился за эту сценку. И в общем, как-то с этим инцидентом вроде бы поработали. Что это все означает? И чего ждать в дальнейшем, что самое важное.
Ю.Сапрыкин: Сейчас принято подводить итоги последнего так сказать политического цикла. Путинских шести лет
Ю. Сапрыкин
―
Это все означает, что людям очень хочется объединиться с кем-нибудь и чувствовать тепло этой общности. И сейчас принято подводить итоги последнего так сказать политического цикла. Путинских шести лет, то ли третьего, то ли четвертого срока. Одним из этих итогов, конечно, стало то, что все поняли, какой наиболее легкий простой и эффективный способ создания этой общности. Это на кого-нибудь коллективно обидеться. Это все началось, конечно, не вчера и не у стен канала ТНТ. Это началось как минимум с дела «Pussy Riot», а думаю, что и раньше. Но тем более любая группа людей, объединенных по какому-нибудь национальному, религиозному, такому и сякому признаку или по признаку любви к известному артисту или ушедшему из жизни человеку, или кому угодно, чтобы почувствовать себя некоторой сплоченной силой, она ищет, на кого обидеться. И конечно, неизменно находит. Ничто так не сплачивает людей, как ощущение, что вас оскорбили и что необходимо даже не возмездие, а просто потребовать извинений. Если не наша жизнь, то наша медийная сфера в последние годы в основном состоит из разных групп людей, которые по разным поводам требуют друг у друга извинений.
О. Журавлева
―
Но получается, что шутить уже нужно очень осторожно. Выставки, фотовыставки, живопись, скульптура…
Ю. Сапрыкин
―
Вообще жить опасно. Не только сейчас, но всегда. Но мы же понимаем, что это в известной степени технология, что не само происходит. Нет людей, которые вот сами по себе взяли и обиделись. Всегда в этих историях есть какой-то триггер, специально назначенный или специально обученный блогер, инстаграмщик или какое-то высокопоставленное лицо, которое как бы эту обиду формирует. Который задает ее контуры. И призывает людей к дальнейшим действиям. Поэтому это все не то, что было, в воздухе разлита атмосфера ненависти, как принято говорить. Есть просто люди, которые этой атмосферой очень профессионально управляют.
О. Журавлева
―
А они простите, на зарплате эти люди? Кто ими руководит?
Ю. Сапрыкин
―
Я не знаю. Это разные люди.
О. Журавлева
―
То есть просто по зову сердца. Захотелось оскорбиться…
Ю. Сапрыкин
―
Иногда это действительно бывает по зову сердца. Это что называется модельное поведение. То есть мы видим, как люди обижались на каких-нибудь кощунников или кощунниц, как люди обижались на те или иные карикатуры или на канал «Дождь». На что угодно. Собственно, даже обида по национальному признаку, по кавказскому национальному признаку, у нее тоже есть своя богатая история. В основном мы видим эти сюжеты где-то вокруг да около Инстаграма Кадырова. Когда те или иные люди как-то извиняются за то, что они что-то не то сказали.
О. Журавлева
―
В WhatsApp написали друг другу.
Ю. Сапрыкин
―
Да, например. Поэтому иногда это бывает специально, мне кажется, что история, мое оценочное экспертное суждение, с выставкой Джека Стерджеса еще в тот раз, когда она работала, она была искусственно вот так по щелчку пальцем раздута. И потом точно также задвинута назад. А в ситуации с ТНТ это может быть вполне спонтанно.
О. Журавлева
―
То есть может быть спонтанно, а, может быть, какие-то задачи решались.
Ю. Сапрыкин
―
Национальное чувство довольно сильное чувство. Тут совершенно не нужно никакие решать задачи. Действительно кто-то посмотрел в Ютубе, возмутился и немедленно через соцсети нашел еще десятки таких же возмущенных людей. Единственное что утешает во всех этих историях, - то, что, как правило, это как тополиный пух горит. Помните, например, такую народность – рохинджа. Ну хорошо, что вы еще ее помните. Меж тем силы оскорбления и солидарности с этой народностью было достаточно, чтобы вывести на улицу несколько тысяч человек несанкционированно не так давно на Большой Никитской. Положение народа рохинджа с тех пор к лучшему не изменилось.
Ю.Сапрыкин:В воздухе разлита атмосфера ненависти. Есть люди, которые этой атмосферой очень профессионально управляют
О. Журавлева
―
И до этого 20 лет было таким же.
Ю. Сапрыкин
―
Да, довольно плохим. Пишут в основном об этом сейчас те самые продажные западные СМИ, которые по мнению оскорбившихся тогда замалчивали специально всю эту историю. Никого внутри России она больше не волнует. Всех она по каким-то техническим причинам волновала несколько дней.
О. Журавлева
―
Ну, еще есть…
Ю. Сапрыкин
―
Я желаю сотрудникам ТНТ спокойствия и терпения. Надеюсь…
О. Журавлева
―
А бдительности вы им пожелаете? Чтобы они выбирали шутки специально…
Ю. Сапрыкин
―
Да нет, послушайте. Что значит бдительности. А то они их не выбирают. Извините, я конечно не очень хорошо…
О. Журавлева
―
Но так проколоться, извините.
Ю. Сапрыкин
―
…знаю матчасть и ни разу не смотрел передачу «Камеди вумен»…
О. Журавлева
―
Зря.
Ю. Сапрыкин
―
Но у меня есть серьезное подозрение, что ты включаешь и там шутят прям про все, что угодно.
О. Журавлева
―
Тут про агентство экспорта вообще шутка была.
Ю. Сапрыкин
―
Про Кавказ, хочешь про спецназ, хочешь про Путина, хочешь про Навального. Ну вот есть у меня подозрение, что это не совсем так. Конечно, шутки уж тем более на телевидении все давным-давно выбирают. Ну да, иногда…
О. Журавлева
―
Сужается вообще круг юмора безопасного.
Ю. Сапрыкин
―
Просто не надо смотреть телевизор в целях поиска смешного.
О. Журавлева
―
Ну почему же, и в телевизоре тоже бывает смешное, но совсем не так, где мы чаяли его найти.
Ю. Сапрыкин
―
Возможно.
О. Журавлева
―
Еще одна история про искусство и про любовь к прекрасному. У нас прошла премьера уже несколько, два спектакля прошло…
Ю. Сапрыкин
―
Два спектакля и один предпремьерный прогон. Если я правильно понимаю, о чем вы говорите.
О. Журавлева
―
Да, это спектакль «Нуреев». Который поставил Кирилл Серебренников. И который играли и доставили без него что называется дорепетировали.
Ю. Сапрыкин
―
Спектакль доставил - как говорят сейчас в Интернете.
О. Журавлева
―
Он, конечно, доставил очень многим. И вот пышное роскошное в смысле представление как я поняла и тех, кто был в зале, премьера у многих вызвало несколько вопросов. С одной стороны некий протест и призывы к освобождению режиссера. С другой стороны все первые и вторые лица, которые были в зале, в общем, имели к этому некоторое отношение. Или могут повлиять как-то на его судьбу. Какой-то парадокс в этом вы находите или нет?
Ю. Сапрыкин
―
Ну, во-первых, мы получили такой очень четкий ответ на то, что такое сегодня официальное настоящее признанное искусство в РФ. Это спектакли Кирилла Серебренникова. По составу находящихся в зале, ну невозможно сделать никакого иного вывода. То есть…
Ю.Сапрыкин: Шутки уж тем более на телевидении все давным-давно выбирают
О. Журавлева
―
Тогда все в порядке с искусством.
Ю. Сапрыкин
―
…в иной ситуации вслед за этим сразу же должна была бы следовать Госпремия или что-нибудь в этом роде.
О. Журавлева
―
Сталинская.
Ю. Сапрыкин
―
Ну а кстати, вот мы говорим, что это что-то абсолютно небывалое, но случай, когда сначала про тебя пишут статью «Сумбур вместо музыки» и ты стоишь каждую ночь около лифта и ждешь, когда за тобой придут. Потом тебе раздают сталинскую премию одну за другой. Эти случаи тоже в нашей истории бывали и разыгрывались буквально на той же сцене. Я не к тому, что завтра Кирилла выпустят, хотя очень хотелось бы. И начнут его немедленно звать в Георгиевский зал Кремля, и завешивать орденами. Скорее всего, этого не будет, но эта хитрая игра в кошки-мышки, которую ведет власть с художниками, она не сегодня придумана. Одной рукой сажать, другой рукой… хотел сказать аплодировать, но это какой-то дзенский хлопок одной ладонью получается.
О. Журавлева
―
Мы продолжим этот разговор. Никуда не уходите, мы скоро вернемся.РЕКЛАМА
О. Журавлева
―
И снова с вами программа «Особое мнение». И мы как-то уже все время про отношения власти и общества. С одной стороны вы нарисовали картину тотального одиночества людей, которые хотят прильнуть к кому-то, чтобы обидеться хотя бы. Видимо…
Ю. Сапрыкин
―
Нужно наоборот, обидеться, чтобы прильнуть. Обида сплачивает эти общности.
О. Журавлева
―
Значит им все-таки одиноко в этой большой прекрасной стране. Несмотря на стабильность, несмотря на то, что все вроде бы с нами, Владимир Владимирович идет на следующий срок.
Ю. Сапрыкин
―
А давайте про «Нуреева» пару слов скажем. Во-первых, это нынешнее официальное российское искусство. Это лицо российского искусства, признанное властью. Во-вторых, эта премьера продемонстрировала нам, что такое гибридный режим, как любит говорить Екатерина Шульман. В практическом его воплощении. Это абсолютная гибридность, когда в зале сидят и аплодируют и искренне восхищаются и встают, когда выходят артисты в майках «Свободу Кириллу Серебренникову», в зале сидят более-менее те же люди, которые если не буквально его сажали, то, по крайней мере, не очень-то этому сопротивлялись. В-третьих, я бы все-таки не перебарщивал с интерпретацией всей картины как свидетельство какого-то морального разложения, двоемыслия, того, сего. Да, там сидят люди, которые могли и наверное могут на это повлиять, но мне кажется, что сама премьера то, что она состоялась, а не была отменена, и что она состоялась в таком виде, помните, когда летом отменяли «Нуреева», что мы видели на этом фоне. Бесконечные какие-то подметные письма, какие-то гнусные колонки про то, что опять за государственные деньги нам тащат какой-то гомосексуализм на главной сцене страны.
О. Журавлева
―
Голых людей.
Ю. Сапрыкин
―
Опять же какая-то включающаяся по щелчку кампания каких-то оскорбленных псевдобалетоманов.
О. Журавлева
―
В сущности, очень одиноких людей.
Ю. Сапрыкин
―
Да, а сейчас ничего этого не было. Никто не возмущался.
О. Журавлева
―
Куда делось?
Ю. Сапрыкин
―
А были наоборот вполне комплиментарные сюжеты на главных каналах страны. И даже интервью с Серебренниковым показанное на ТВ у Майорова.
О. Журавлева
―
Это старое интервью, записанное давно и запланированное, видимо…
Ю. Сапрыкин
―
Но, тем не менее. Я думаю, что именно таким образом эту премьеру смогли обставить некоторые из людей, сидящих в зале. Не то чтобы надо за это им сказать спасибо, но хорошо, что они это сделали.
О. Журавлева
―
То есть они просто хотели посмотреть спектакль?
Ю. Сапрыкин
―
Они хотели, чтобы он вышел. Чтобы вокруг него не носились хоругвеносцы, НОДовцы, на Лайфе не писали бы колонки про то, какой это ужас, распад и разложение. Чтобы НТВ не снимало возмущенную общественность, которая пытается заскочить в Большой театр и стащить артистов со сцены.
О. Журавлева
―
Вы так говорите, как будто это что-то плохое.
Ю. Сапрыкин
―
Что?
О. Журавлева
―
Все, что вы рассказываете это же нормально, это норма нашей жизни. Это происходит регулярно.
Ю.Сапрыкин: Хитрая игра в кошки-мышки, которую ведет власть с художниками, она не сегодня придумана
Ю. Сапрыкин
―
Мы видим, что это норма нашей жизни, она иногда происходит, а иногда не происходит.
О. Журавлева
―
Почему?
Ю. Сапрыкин
―
Вот видимо, я уж не знаю, как там с оскорбленными национальными чувствами, но видимо, этот сорт оскорбленных чувств действительно включается каким-то специальным тумблером, который стоит в начальственных кабинетах. Захотят – включается, захотят – нет. А еще я очень надеюсь, что многие из людей, которые сидели в зале, которые фотографировались на фоне афиши «Нуреева», на самом деле делают что-то сейчас для Серебренникова и для Малобродского и для сотрудников Гоголь-центра, о чем мы может быть сейчас пока и не знаем. Если предположить, что они этого не делают, а просто потягивают шампанское в буфете и выгуливают бриллианты на премьере, то становится совсем уже гнусно. Я надеюсь, что они чего-то делают. Просто не считают необходимым или возможным делать это публично.
О. Журавлева
―
Просто из последних отчетов о заседаниях по делу Серебренникова и «Седьмой студии» больше всего поражают простые вещи, что например, арестовывают счета…
Ю. Сапрыкин
―
Арестовали рояль.
О. Журавлева
―
И он не может помогать своим родителям.
Ю. Сапрыкин
―
И говорят, что поскольку Серебренников не является опекуном своих родителей, то он не имеет права распоряжаться этими счетами. Это чудовищная гнусность.
О. Журавлева
―
Мне кажется, что дело делом, но какие-то чисто гуманитарные вещи даже для тех людей, которые выгуливают бриллианты, могли бы быть доступны.
Ю. Сапрыкин
―
Понимаете, это же не одни и те же люди.
О. Журавлева
―
Понятно.
Ю. Сапрыкин
―
Там же не сидит Бастрыкин или какие-то его заместители.
О. Журавлева
―
Там сидят его друзья.
Ю. Сапрыкин
―
А мы не знаем, друзья они или нет. И до какой степени они друзья. Может быть, они друзья до той степени, которая позволяет им как-то воздействовать или может быть через чью-то голову начальственную на этот процесс. То, что этот процесс не имеет ничего общего с правосудием, наказанием виновных, установлением истины, это, к сожалению, видно по тем совершенно театрализованным зверствам, которыми он сопровождается. Но уверен, что эти зверства, их разыгрывают не те люди, которые сидят на премьере «Нуреева». А уж делают сидящие на премьере достаточно или недостаточно для того чтобы эта ситуация разрешилась, мы сейчас просто не знаем.
О. Журавлева
―
Но мы хотим надеяться…
Ю. Сапрыкин
―
Мы хотим надеяться, мы верим в лучшее в людях.
О. Журавлева
―
Но сделать сами мы тоже ничего не можем при этом.
Ю. Сапрыкин
―
По-моему, мы можем сделать то, что требует наша совесть. Я бы сказал, что это такая абсолютная экзистенциальная ситуация, когда мы точно знаем, что повлиять на исход этого дела мы не в состоянии. Какие бы мы ни написали коллективные письма, сколько бы мы ни стояли у суда, сколько бы ни написали постов в фейсбуке, от этого ничего не изменится. Мы это делаем в первую очередь для себя. Для того чтобы душу свою бессмертную сохранить, извините. Это, в общем, достаточный резон. Потому что сидеть и если ты сочувствуешь Серебренникову, если ты считаешь историю несправедливой, если ты с ним, в конце концов, знаком как я или вместе работал как его соратники, которые ходят на суды постоянно, то просто сидеть на диване и плевать в потолок ну невозможно. Не потому что от этого изменится дело, а потому что от этого изменишься ты.
О. Журавлева
―
А вот история очень тоже внутрицеховая получилась. Когда Владимир Путин объявил, что он идет на очередные выборы, ну понятно, все кому полагается, изъявили свои чувства. И несколько театральных звезд, руководителей написали радостный по этому случаю адрес. А им зачем? Валерий Фокин, еще кто-то. Марк Захаров и кто-то еще сразу же высказались по поводу того, как они счастливы, рады. Зачем? Кому от этого будет лучше?
Ю. Сапрыкин
―
Как говорили в фильме про Штирлица: эта привычка была выработана у него годами.
О. Журавлева
―
Понятно. Достигается упражнениями. Еще немножко про обиды. Помните, как все обиделись на мальчика из Нового Уренгоя.
Ю. Сапрыкин
―
Ужасно. Тоже явно была история с включателем и выключателем.
О. Журавлева
―
А оно не выключилось, как выяснилось.
Ю. Сапрыкин
―
Щелкнули каким-то тумблером, и это все забурлило и залило собой все, а потом точно также и прошло.
Ю.Сапрыкин: Премьера «Нуреева» продемонстрировала нам, что такое гибридный режим
О. Журавлева
―
Не прошло. Департамент образования Нового Уренгоя рекомендовал уволить зам. директора этой школы Людмилу Кононенко, преподавателя немецкого языка.
Ю. Сапрыкин
―
Видимо, за то, что мальчик в рейхстаге говорил по-русски, а не на немецком. Чему его должна была научить учительница.
О. Журавлева
―
А, может быть, он там и по-немецки говорил, но не то и в кулуарах. Но просто департамент образования занимается учителями и руководством администрации школы, школьник, который участвовал в международной программе этих дней памяти в Германии. Я пытаюсь понять, где логика. Для чего им это нужно?
Ю. Сапрыкин
―
Я не хочу никого обидеть, но вообще департаменты образования в маленьких городах, им чего-то надо делать. Если у тебя случается…
О. Журавлева
―
Почему им надо делать это?
Ю. Сапрыкин
―
…Если у них учитель там запил, например, в какой-нибудь из школ, то это тоже проблема. А если у тебя случается скандал на всю страну, то им опять же - привычка выработана годами, как бы нельзя не отреагировать. Единственное, на что я надеюсь, что где-то наверху в этой вертикали облгоррайон образования есть люди поумнее и поспокойнее и они просто в какой-то момент скажут, что ребята, охолонитесь. Не виноваты никакие учителя. Взрослый парень, он сам себе на уме. И в том, что он сказал, если вдуматься, нет ничего преступного.
О. Журавлева
―
Мы сегодня с коллегами…
Ю. Сапрыкин
―
Но то, что они продолжают спустя месяц после того, как все случилось пытаться найти и наказать виновных, ну так устроена жизнь в этих чиновничьих кабинетах. К сожалению, да.
О. Журавлева
―
Мы просто сегодня с коллегами обсуждали эту новость и думали о том, что должны ли теперь наказывать учителей математики и физики, тех людей, у которых спутник не туда полетел. Или преподавателей на кафедре…
Ю. Сапрыкин
―
Должны наказывать учителей математики и физики, тех людей, которые не Илон Маск. А также тех, которые не успели купить биткоины например.
О. Журавлева
―
Ну например.
Ю. Сапрыкин
―
То есть всех учителей математики и физики в этой стране.
О. Журавлева
―
А также преподавателей экономики, учителя истории Владимира Мединского тоже можно за что-нибудь пожурить. Ну, в общем, есть простор, вы же понимаете. Главное, чтобы был повод.
Ю. Сапрыкин
―
Широкий простор для…
О. Журавлева
―
Творчества.
Ю. Сапрыкин
―
Для пути и для жизни грядущие нам открывают года, века.
О. Журавлева
―
Года точно, насчет веков пока не будем.
Ю. Сапрыкин
―
Я новый текст, честно скажу, не на сто процентов помню. Наверное, это тоже недоработка моих учителей.
О. Журавлева
―
Вот. Это Юрий Сапрыкин, журналист. Мы вернемся после небольшого перерыва.НОВОСТИ
О. Журавлева
―
И снова с вами программа «Особое мнение». У нас в студии журналист Юрий Сапрыкин, кстати говоря, автор лирической зарисовки, как он сам говорит, по поводу нового срока Владимира Путина. Уже нормально же так говорить про новый срок. Мне кажется это уже не нужно обязательно говорить, что кандидат, один из… Ну в общем, ладно. Поэтому колонка называется «Усталость».
Ю.Сапрыкин: Не виноваты никакие учителя. Взрослый парень, он сам себе на уме
Ю. Сапрыкин
―
Была такая опубликована на сайте «The New Times» вчера.
О. Журавлева
―
Так вот, казалось бы, зарисовка и зарисовка. Очень многие мои знакомые, во всяком случае, отреагировали, очень лично это восприняли, что вот действительно как точно все написал Сапрыкин. Вы действительно ощущаете эту безнадегу какую-то. Ближайших шести возможно лет.
Ю. Сапрыкин
―
Я бы не назвал это прям безнадегой.
О. Журавлева
―
Но зима будет длинной.
Ю. Сапрыкин
―
Это мы давно уже себе говорим. Но и вот от этого собственно все устали. То есть то, что мы сейчас переживаем это уже нельзя назвать словом «стабильность». Это действительно все по тем или иным причинам в той или иной степени устали. Явно, что тот стиль, та риторика, те отношения между людьми, то состояние экономики, бизнеса, то, что говорят по телевизору, то, что говорят с самых высших начальственных трибун, все это вызывает уже ощущение не то чтобы какой-то глухой бетонной безнадежности. Но ощущение уже многократного дежавю. Ты это неоднократно уже видел, тебя это совершенно не заводит.
О. Журавлева
―
Неправда. Путин первый раз полетел в Сирию, чтобы оттуда прекратить войну с Сирией.
Ю. Сапрыкин
―
Чуть не сказал на автомате: дай бог не последний. Нет, понимаете, даже на моей недолгой памяти он прекращает войну в Сирии третий раз.
О. Журавлева
―
Я говорю, лично там поприсутствовать, он первый раз.
Ю. Сапрыкин
―
Очень хорошо.
О. Журавлева
―
До этого Ролдугин только был.
Ю. Сапрыкин
―
Если это единственное событие, которое власть может предложить своим избирателям в преддверие выборов, ну, о’кей.
О. Журавлева
―
Какая тоска. Подождите. У нас не жизнь, а американские горки. У нас за последний срок Путина чего только не было. Были и войны, и санкции, и скандалы.
Ю. Сапрыкин
―
И этого все устали.
О. Журавлева
―
И в МИДе там научились говорить так, что мы даже представить не могли.
Ю. Сапрыкин
―
Понимаете, вся эта посткрымская эйфория, а также весь взрыв чувств, связанных с Болотной, протестным движением, а потом запретительными законами, посадками и так далее…
О. Журавлева
―
Кстати, с Олимпиадой было тоже очень весело.
Ю. Сапрыкин
―
С Олимпиадой было тоже очень весело. Вот все эти по-разному с разным знаком переживаемые очень сильно эмоции, в конце концов, и привели к этому заторможенному состоянию. Это как после бурной вечеринки. Даже если ты не сильно много чего употреблял, но наутро ты чувствуешь себя разбитым. Вот сейчас у нас происходит такое коллективное похмелье после этого третьего или четвертого срока. Ну, просто да, мы покатались на этих американских горках, от этого сейчас немного мутит. Хочется какого-то свежего воздуха. И это все невозможно сформулировать в виде политической программы или требований к власти. Это ощущение, которое носится в воздухе. Какая-то общая эмоция. Надо сказать, что реакция на эту колонку, которая конечно, очень неточно и приблизительно местами сформулирована, она показывает, что да, люди осознают это свое состояние. Нынешнее. При этом я уверен, что это состояние абсолютно не зависит от того, за Путина ты или против, за Крым или против Донбасса. Люди, которые были вовлечены в этот, скажем так, конфликт в 14-м году и кричали «Путин, введи войска!», они точно также чувствуют себя в глубине души, наверное, немного обманутыми и разочарованными тем, что как бы этот порыв, это напряжение, эти требования, они в общем, более-менее ни во что не вылились. Вылились в какое-то замороженное болото. Точно так же как люди, которые требовали демократизации, модернизации, обновления, чего угодно.
О. Журавлева
―
Спортсмены, которые поедут на Олимпиаду, - пишет Владимир из Татарстана…
Ю. Сапрыкин
―
Пытаемся мы отвлечься от неприятного ощущения с помощью спортсменов, которые поедут на Олимпиаду.
О. Журавлева
―
…будут выступать за США. «Эхо Москвы» продолжает защищать невинно убиенных фашистов. Ну, то есть всяких у разных слушателей разные триггеры и разные интересные представления. Где же здесь опустошенность, наоборот, наполненность.
Ю.Сапрыкин: То, что мы сейчас переживаем это уже нельзя назвать словом «стабильность»
Ю. Сапрыкин
―
Нет, это все не от хорошей жизни. Это знак того, что эти люди не чувствуют себя особенно счастливыми. Им мешает жить «Эхо», если бы не «Эхо», это раздражение и это накопившееся напряжение нашло бы выход где-то еще. Интернет большой. Это признак какого-то неблагополучия.
О. Журавлева
―
Тогда уж действительно про Олимпиаду. Этот культурный феномен Олимпиады…
Ю. Сапрыкин
―
Да, еще извините пожалуйста, в продолжение той темы. Дело не в том, что все устали. Дело в том, что все устали, но на самом деле никто, не то чтобы такой Путин плохой и он не может предложить какого-то выхода, он не может переобуться в воздухе и измениться на ходу. Превратиться в какого-то Путина 2.0, какого-то яркого модернизационного. Или наоборот лютого свирепого имперского Путина. А дело в том, что никто этого не может, это апатия, она имеет отношение ко всем. То есть…
О. Журавлева
―
В том числе и к Путину.
Ю. Сапрыкин
―
Этот образ, ну честно говоря, у меня есть ощущение, не могу его никак проверить, что Владимир Владимирович идет на очередной свой 4-й или 5-й срок без особого желания. От него даже от его выступления на этом…
О. Журавлева
―
«ГАЗ за вас».
Ю. Сапрыкин
―
На ГАЗе нет ощущения, что это человек, которым движет какая-то сильная страсть и он рвется к власти. И так далее. Он идет туда усталым.
О. Журавлева
―
У нас кстати не любят тех, кто рвется к власти.
Ю. Сапрыкин
―
Он идет туда усталой походкой. И никакого образа будущего нет не только у Кремля или АП, или у путинской кампании, его нет ни у кого на самом деле.
О. Журавлева
―
И у Навального, и у Собчак?
Ю. Сапрыкин
―
Этот образ Путина не предложил я, его не предложили вы. Его безусловно, не предложила Собчак. И его с грустью должен сказать, что сейчас не предлагает Навальный. Потому что сейчас необходимые пояснения, я очень не хочу высказывать никакие критические замечания в адрес человека, у которого соратники сидят в тюрьме и который переживает тяжелейшую избирательную кампанию. И носится как бешеный по городам в то время как все его соперники, не соперники, нет, а все люди, которых допустят к выборам в отличие от него, ждут, когда за ними подадут машину, чтобы поехать на теледебаты в теплую останкинскую студию. Так вот, но я с грустью должен признать, что главным содержанием этой кампании стало то, где нам митинг согласовали и где не согласовали. И где сколько людей пришло, а где сколько людей написали, что пришло. Это не образ будущего. Это довольно интересная история. И я испытываю всяческое сочувствие и сопереживание по этому поводу. Но это не то, что наполняет сердца людей драйвом и энергией, которая им так сейчас необходима. Которая в таком дефиците сейчас.
О. Журавлева
―
А кто умеет показывать образ будущего? Трамп, который говорит, что мы возобновляем лунную программу.
Ю. Сапрыкин
―
Да. Да. Трамп умеет. Макрон умеет. Даже какая-нибудь Тереза Мэй умеет со своим брекзитом. А Трамп, конечно, выехал исключительно на этом топливе. Да, это тоже был… протестная энергия, антиистеблишмент, и он разогнал и эксплуатировал чувства как бы направленные против нынешней элиты, но, безусловно, «Make America Great Again» это да, это консервативный ретроградский образ будущего, но он есть. Да, мы сейчас забудем Ким Чен Ына, запустим людей на Луну, снова будет страна у нас великая…
О. Журавлева
―
Они, между прочим, экономически растут.
Ю. Сапрыкин
―
Да.
О. Журавлева
―
То есть это работает.
Ю. Сапрыкин
―
И Трамп, конечно, при всей своей дикости, он этими эмоциями, ему удается людей заряжать. У него есть какой-то электорат…
Ю.Сапрыкин: Жуков, один из немногих приходящих на память примеров, когда высший чиновник произносит слова извинения
О. Журавлева
―
У нас вроде бы все есть, у нас есть необычные кандидаты на выборах, у нас есть постоянные скандалы, у нас есть невероятный образ врага, и они просто нам каждый день подвозят к порогу очередные гадости. На которые можно реагировать. Казалось бы, можно объединиться, можно уже рисовать картину будущего. Почему нет? Почему даже с Олимпиадой так странно получается, что за все время, которое нам дал МОК, мы ничего не сделали. Я имею в виду чиновников. Вялость какая-то невероятная. Почему?
Ю. Сапрыкин
―
Это потому что, я думаю, для того чтобы что-то сделать, надо было признать, что да, знаете, мы тут частично не правы…
О. Журавлева
―
Жуков кстати фактически извинился.
Ю. Сапрыкин
―
Вот Жуков, кстати, молодец. Вообще один из немногих приходящих на память примеров, когда высший чиновник произносит слова извинения. Это не в стилистике нынешней власти. Но для этого нужно отбиваться в судах, собирать доказательства, в конце концов, признавать свою вину или находить какой-то компромисс. Понятно, что как раз в стилистике нынешней сделать каменное лицо и бесконечно рассказывать начальству и своей аудитории, что это вокруг нас заговор, кругом у нас враги. Они специально хотят подорвать и ослабить. Это проще. И от этого люди устают. Потому что это сказка про белого бычка. Мы это слышали уже миллион раз по самым разным поводам. Уже есть четкое ощущение, что все эти разговоры просто как бы нас водят за нос.
О. Журавлева
―
То есть Олимпиада какая-то непонятная, чемпионат мира по футболу тоже вызывает какие-то уже, не вызывает былого восторга.
Ю.Сапрыкин: Многие уедут, многих выгонят из Москвы, чтобы они тут не отсвечивали. Уверен, с ЧМ все будет замечательно
Ю. Сапрыкин
―
Чемпионат мира по футболу все будет хорошо, это лето, тепло…
О. Журавлева
―
Многие уедут в отпуск.
Ю. Сапрыкин
―
Многие уедут, многих выгонят просто из Москвы, чтобы они тут не отсвечивали. Я уверен, что с чемпионатом мира все будет просто замечательно. Но чем дальше будет жить страна, какие у нее дальше будут поводы для радости или для какого-то объединения, воодушевления и так далее, вот чего-то не знаю.
О. Журавлева
―
Ну, в общем, усталость, как и было сказано. Это журналист Юрий Сапрыкин со своим особым мнением. Всем спасибо, всего доброго.