Валерий Соловей - Особое мнение - 2017-10-20
О.Пашина
―
Я приветствую всех, кто смотрит нас и слушает. Это программа «Особое мнение». Меня зовут Оксана Пашина. В студии со своим особым мнением – политолог Валерий Соловей. Здравствуйте!
В.Соловей
―
Здравствуйте, Оксана.
О.Пашина
―
Тема недели: выдвижение Ксении Собчак кандидатом в президенты. Мы не можем об этом не поговорить. Как вы оцениваете это решение, его мотивы и последствия?
В.Соловей
―
Я оцениваю это решение как все-таки связанное с администрацией президента. Я не думаю, что Ксения Анатольевна при всей ее независимости и даже, я бы сказал, легкой вздорности характера решилась так сама, с бухты-барахты выдвигаться. Но я считаю, что с точки зрения администрации президента это решение тактически выигрышное, оперативно выигрышное. Стратегически оно очень сомнительно, поскольку оно все-таки придаст легкий оттенок при всех стараниях оттенок фарсовости президентским выборам.А выгодно тактически, потому что Ксения Анатольевна явно вызовет интерес. Она оживит кампанию, она выступит неожиданно успешно. Я в этом убежден, что она соберет не меньше голосов, чем Прохоров в 12-м году. Она блестящий коммуникатор. И значительная часть молодежи, в том числе, которая поддерживает Навального, за нее проголосует.
В.Соловей: Выгодно тактически, потому что Ксения Анатольевна явно вызовет интерес
О.Пашина
―
Ну да, она такая графа «против всех».
В.Соловей
―
Да, в России очень велика доля тех, кто хотел бы показать кукиш вообще системе. Отчасти они за Прохорова голосовали, отчасти за Жириновского голосуют. Но Жириновский исчерпал свой потенциал, знаете, как клоун на арене.
О.Пашина
―
А те, кто хотят показать кукиш, они не понимают, что пока они показывают кукиш, победит всё равно сами знаете кто. Такой непродуктивный путь.
В.Соловей
―
А у них в этом нет сомнений. Человек побеждает последние 17 лет. Он выглядит незыблемым и вечным. Но показать свой кукиш системе, тем самым хоть как выразить отношение к системе, они хотят. И Ксения Анатольевна будет прекрасным выразителем этих настроений.
О.Пашина
―
И этих людей не смутит то, что они участвуют, по сути, в выборах без выборов – вот в том, о чем любят говорить как раз сторонники Навального.
В.Соловей
―
Мы настолько привыкли к имитациям, что для нас это и есть жизнь. Я могу вам сказать, что многие люди принимают за политику политические ток-шоу по телевизору. Они считают, это и ест политика. И когда они эти ток-шоу смотрят, голосуют или присутствуют, они считают, что они участвуют в политики. А, тем более, здесь они в самом деле придут к избирательным урнам и опустят свой бюллетень. Для них это будет участие в политике. Просто самое значение, смысл политики настолько выхолощены за последние 20 лет.
В.Соловей: Собчак соберет не меньше голосов, чем Прохоров в 12-м году. Она блестящий коммуникатор
О.Пашина
―
Но если мы говорим о сторонниках Навального, то они как раз понимают, что никакой политики нет, никаких выборов нет. И, тем не менее, если они придут голосовать за Ксению Собчак, даже для того, чтобы показать кукиш, они, таким образом, все равно принимают участие в эти выборах без выборов.
В.Соловей
―
Да. Они придут голосовать, если Навальный им не сможет предложить какой-то альтернативной, сильной стратегии. Такая сильная стратегия, если мы допускаем, что не зарегистрируют – вероятность этого чрезвычайно высока – заключается в подготовке массового протеста. Вот будет ли оно готовить этот протест, готов ли он бросить вызов власти и призывать к кампании гражданского неповиновения; насколько велика будет его поддержка – это вопросы, на которые пока мы не знаем ответа. Это всё начнет проявляться не раньше декабря.
О.Пашина
―
Говоря об успешной стратегии, вместо того, чтобы просто бойкотировать, мы сможем выразить свое недовольство, и, таким образом, вынести это недовольство на федеральные каналы, и те люди, которые вообще не курсе каких-то проблем, в курсе которых сторонники Навального, тоже узнают, что есть коррупция, преследование геев в Чечне, там бог знает, что происходит в стране…
В.Соловей
―
Ксения Анатольевна говорит формально правильно, но, по существу, это никакого значения не имеет, никакого значения.
О.Пашина
―
То есть эта оппозиционная повестка, даже вынесенная на широкий экран, никак ни на что не повлияет?
В.Соловей
―
Ни на что не повлияет, с моей точки зрения. Власть интересует результат, ее интересует впечатление заинтересованности, такой интриги. Интригу Ксения Анатольевна способна создать. Я думаю, что она способна делать время от времени заявления, которые будут вызывать большой интерес. И я думаю, что она потеснит всех этих, надоевших всем ветеранов типа Жириновского, Зюганова и Григория Алексеевича Явлинского. И это тоже привлечет к ней симпатии молодых людей. Старшее поколение, конечно, и значительная часть среднего за нее голосовать не будут. Но молодежь готова проголосовать.
В.Соловей: Многие люди принимают за политику политические ток-шоу по телевизору
О.Пашина
―
Но Жириновский уже крайне негативно высказался по этому поводу.
В.Соловей
―
Еще бы. Она как раз отберет у него те самые голоса, которые за него традиционного голосовали, чтобы показать кукиш. Сейчас пришла Ксения Анатольевна. Она симпатичнее, она явно веселее. Она блестящий коммуникатор, она очень хороший коммуникатор, надо отдать ей должное.
О.Пашина
―
Еще одна графа «против всех» у нас традиционно коммунисты.
В.Соловей
―
Они тоже потеряют. Они теряют в силу того, что они не занимаются модернизацией партии. И Зюганов вычищает всех потенциальных соперников. Но, как сказал один аналитик еще в конце 90-х годов – сейчас это полностью подтверждается, - что электорат коммунистов будет с течением времени уменьшаться в силу физиологических причин. Это и происходит.
О.Пашина
―
Но уже сейчас за эту неделю мы видим оживление на политическом поле. Выборы будут интересные, веселые, яркие. Всё это замечательно. Но не смущает ли власть, что такой душок: действительно, фарс, действительно, клоунада
В.Соловей
―
Вы знаете, на мой взгляд, это смущает, по крайней мере , часть представителей власти. И насколько я знаю, были голоса, которые звучали против – это те, кто поспешил раньше времени оповестить о возможном участии Ксении Анатольевны в президентских выборах с тем, чтобы вызывать волну возмущения и воспрепятствовать. Но как раз тот хайп, говоря молодежным слогом, который поднялся, убедил тех людей, которые наблюдают, что это может сработать. Она вызывает интерес. Но в конечном плане, конечно, это делегитимирует, вообще, выборы как институт. То есть они превращаются уже не просто в профанацию, а еще и приобретают оттенок откровенного фарса.
О.Пашина
―
Но если это предложили в Кремле, значит, президенту Путину нравится такая идея.
В.Соловей
―
Я думаю, что президент Путин как небожитель выше этого.
О.Пашина
―
То есть у нас нет шансов увидеть дебаты Путин – Собчак?
В.Соловей
―
Мне кажется, это исключено. Разве что она будет у него брать интервью, готовя какой-нибудь фильм. Но и то, дебаты будут носить исключительно закрытый характер.
О.Пашина
―
Многие говорят также о том, что тут противостояние, скорей, не Собчак – Путин, а Собчак – Навальный. Как вы считаете?
В.Соловей
―
Конечно, это направлено против Навального, безусловно. Но если он оказывается в таком положении, в котором он сейчас находится и знает, что его не зарегистрируют, стоит ли ему вступать в дискуссию, набрасываться на Ксению? Поскольку это прибавит очков ей, но выкажет, что он раздосадован и что он ее боится как соперника.
О.Пашина
―
А если ему, наоборот, ее поддержать. Присоединиться в команду Собчак.
В.Соловей
―
Поддержать он ее не может, это абсолютно неприемлемо для его электората. Я думаю, что это неприемлемо для его самого психологически как для личности. Но он может воздержаться от публичной войны, и, мне кажется, было бы разумно. Но при этом ему надо проводить собственную стратегию, собственную повестку сейчас формировать.
В.Соловей: Собчак потеснит надоевших всем ветеранов типа Жириновского, Зюганова, Григория Алексеевича Явлинского
О.Пашина
―
Еще одна громкая история – это диссертация министра культуры Владимира Мединского. Так получается, что всё нормально с диссертацией и докторской степени его лишать не будут, но осадок остался и от скандальности душок остался.
В.Соловей
―
Осадок остался. Вы правы. Это уже не осадок, это осадище. Репутационно история совершенно проигрышная. Она проигрышная для Мединского. Она проигрышная для ВАК, она проигрышная для академической науки. Сейчас это выглядит, честно говоря, испачканным и министр культуры тоже. Репутационно колоссально ущерб нанесен. И он непоправим. Мне кажется, что Владимир Ростиславович – он, кстати, очень неплохой пиарщик, - он допустил стратегическую ошибку. На было бы эту истории прервать в самом начале, на взлете. Как? Ну, если серьезные люди выказывают претензии, я готов отозвать свою диссертацию и защитить заново. Это возможно. Такая процедура существует. Это вызывало бы, по крайней мере , уважение. Это бы прервало все дальнейшие инсинуации, и развитие характера лавины. Он проигрышный для него абсолютно. И позволило бы ему выйти с честью из положения. Но это та ошибка, которую называют стратегической. Это вот, как играй, да не отыгрывайся. А вот втянулся в историю – и начинаешь искать новые ходы, защищаться. А когда ты защищаешься, ты проигрываешь, репутационно ты проигрываешь. Все больше людей начинают говорить, нисколько не вникая в существо: соблюдена процедура, не соблюдена, были оппоненты: Ну, раз он оправдывается…
В.Соловей: Власть интересует результат, ее интересует впечатление заинтересованности, такой интриги
О.Пашина
―
Не читают диссертации, не разбираются в истории. Невозможно в этом разобраться.
В.Соловей
―
Да, конечно. Они считают, что они уже все поняли. Понятно, это министр… это уже работают предубеждения. Репутационно колоссальный проигрыш для всех, кто в этом участвовал, для всех, кроме «Диссернета». «Диссернет», он сейчас выступает как поборник правды, справедливости.
О.Пашина
―
А члены комиссии, они просто по чиновничьим накатанным рельсам действовали? Он тоже не просчитывали такие варианты?
В.Соловей
―
Я не берусь судить. Я полагаю, что они обладают достаточно большой долей независимости – члены комиссии. Почему они приняли это решение, я не знаю. На самом деле. На самом деле, всегда эта оценка довольно субъективная, я могу сказать. Тем более, у него работа фактически историософская, во многом историософская. Там критерии бывают размытыми. Я просто не знаю, поэтому не могу судить.
О.Пашина
―
Но верный вариант был бы - защититься заново.
В.Соловей
―
Да.
О.Пашина
―
Это особое мнение политолога Валерия Соловья. Мы вернемся в эту студию после короткого перерыва.РЕКЛАМА
О.Пашина
―
В нашей студии – политолог Валерий Соловей. Это программа «Особое мнение». На этой неделе в мордовской колонии скончался Левон Айрапетян, бывший глава издательского дома «Собеседник», журналист, меценат, предприниматель. Он был один из фигурантов дела «Башнефти» в 14-м году.История с его тюремным заключением была такая, непростая. Эксперты тогда говорили, что, видимо, он кому-то помешал. Ну, как это у нас обычно всё бывает. Как вы считаете, действительно, ́это так? Кому он мог помешать, причем так, чтобы настолько больного человека отказывались и условно-досрочно освобождать и в итоге такой финал?
В.Соловей
―
Учитывая такую жесткость и даже жестокость поведения правоохранительных органов и пенитенциарной системы, я бы сказал, что да, он кому-то явно мешал, кому-то, наделенному властью, не просто с деньгами, а именно властью, влиянием на эту самую правоохранительную систему. То, что он так трагически скончался… ну, вы знаете, у нас, даже не находясь в колонии, можно вот так просто взять и умереть, сидя в приемной в коридоре российской поликлиники в Москве – это не удивляет.Надо отдавать себе отчет, что это очень жестокая не то что античеловечная система – люди просто вне учета находятся, вне контекста. Это механизм, работающий сам на себя, соблюдающий инструкции, воспроизводящий себя, но люди там не присутствуют вообще. Там нет понятия сострадания, гуманизма.
Я просто читаю иногда, что пишут наши правозащитники, посещающие, люди, которые пытаются хоть что-то человеческое внести… Но сама система ужасна. Но это характерно для многих систем в России.
В.Соловей: Репутационно история совершенно проигрышная. Она проигрышная для Мединского
О.Пашина
―
Получается, что нет в этой системе понимания закона, потому что тот перечень заболеваний тяжелейших, он есть в качестве основания для освобождения.
В.Соловей
―
Сильно сомневаюсь, что у них найдется какая-нибудь отписка, какая-нибудь закорючка, какой-нибудь подзаконный акт… Это типично для России. Формально все будет законно, по существу это будет издевательство. Я думаю, что потому что кто-то очень влиятельный стоял за этой историей, и было принято решение не выпускать. Если бы захотели выпустить, но наплевали бы и на закон.
О.Пашина
―
О да. Еще одна жестокая история с журналистом «Новой газеты» Али Ферузом, которому сегодня отказали в предоставлении временного убежища – Басманный суд. Там какие были основания у его адвокатов – они говорили, что в Узбекистане его ждут пытки, его ждет преследование за гомосексуальность. У него здесь живет мать, имеющая российское гражданство, и он ее содержит. Ни один из этих аргументов не был принят во внимание.
В.Соловей
―
Это все прекрасно состыкуется с той историей, которую мы только что обсудили. В России право на жизнь… жизнь вообще не стоит ничего. В любой стране, когда рассматривается вопрос об убежище, он очень просто формулируется: если есть угроза жизни, мы обязаны предоставить убежище. Россия – это страна, где такой принцип не работает.
О.Пашина
―
Но тут прекрасный аргумент: «Риск применения пыток в Узбекистане не установлен», - говорят в МВД.
В.Соловей
―
Ну, издевательство, откровенное просто издевательство. И вы ничего не сможете доказать. Вот не установлено и всё.
О.Пашина
―
А почему так? Конкретно Али Феруз тому причиной или с Узбекистаном не хотят ссориться? Они же выдают очень активно…
В.Соловей: У нас, даже не находясь в колонии, можно вот так просто взять и умереть, сидя в поликлиники
В.Соловей
―
Да, Узбекистан считается нашим стратегическим союзником, мы хотим поддерживать с ним хорошие отношения. Мне кажется, что не надо за это платить жизнью. В том нет никакой нужды. Что за союзничество, когда надо выдавать людей на расправу? Я этого не понимал, не понимаю и никогда не смогу понять. Никакими геополитическими интересами это объяснить невозможно.
О.Пашина
―
Ну, а почему конкретно к Али Ферузу такое отношение? Это тоже громкая история. Огромное количество людей поручились и просили помощи, и уважаемых… Хотя по истории с Кириллом Серебренниковым мы знаем, сколько людей поручились за него и просили выпустить.
В.Соловей
―
Вот тех, кого он называет, условно, силовиками, это сообщество, но, тем не менее, у них есть список мишеней. Да, причем этот список мишеней отнюдь не выдумка моя. Это обсуждалось.
О.Пашина
―
Прямо официально? Для внутреннего пользования?
В.Соловей
―
Вам вряд ли кто-то представит документ. Но в число этих мишеней входит Европейский университет в Санкт-Петербурге, Серебренников, «Новая газета», еще некоторые институции и личности. По ним надо нанести удар. И вот этот каток начинает двигаться. Даже если президент России, как это было с Европейским университетом, напишет…
О.Пашина
―
Три раза напишет…
В.Соловей
―
Нет. Каток движется. Только если он лично позвонит – президент - и скажет: «Хватит» - только в этом случае каток остановится.
О.Пашина
―
То есть даже написать недостаточно. Нужно лично позвонить.
В.Соловей
―
Вы же видите – нет. Вот есть перечень таких потенциальных мишеней, и на них движутся катки с разной скоростью.
О.Пашина
―
А почему не останавливает, не звонит, не говорит? Хорошо, Феруз – он знать не знает, кто это…
В.Соловей
―
Для того, чтобы даже получить резолюцию, которую получали, требуются колоссальные усилия людей. А вот, чтобы позвонить… Ну, это надо сказать, дело такой важности… Это все-таки не президент США звонит. Я думаю, что он не может и представить, что, несмотря на то, что он уже высказал свое мнение…
О.Пашина
―
Его не послушали.
В.Соловей
―
Он забывает, что может далеко… Как там… «товарищ Сталин не всё знал…». И это, действительно, его не интересует. У него другие заботы: геополитика, стратегия.
О.Пашина
―
Мы о других заботах президента и его выступлении на заседании Валдайского клуба тоже поговорим, а сейчас, раз уж начали про гражданство, еще одна замечательная история с депутатом Натальей Поклонской, которая, как выяснилось, имеет украинское гражданство, и при этом депутат Государственной думы. Она утверждает, что президент Янукович лишил ее украинского гражданства. А украинская сторона говорит: «Да президент Янукович уже тогда был отстранен от власти». Как так-то получилось?
В.Соловей
―
Очень интересная и увлекательная дискуссия, мне кажется. И, я думаю, что дискуссию эту подняли те люди, которые хотели бы угомонить депутата Поклонскую, которая всем надоела хуже горькой редьки, но ни на какие увещевания она не отвлекается.
О.Пашина
―
То есть это намек.
В.Соловей: Это типично для России. Формально все будет законно, по существу это будет издевательство
В.Соловей
―
Это способ сказать, что «вообще-то, милая, вы обманули российское государство; вы не только вне думы можете оказаться – вообще под суд пойдете сейчас и окажетесь на скамье подсудимых, потом - кто знает – в мордовской колонии, вот заодно познакомитесь с системой изнутри». Это явственный намек ей.
О.Пашина
―
А она поймет, как вы думаете?
В.Соловей
―
Люди такого психологического склада, психотипа понимают только такие аргументы.
О.Пашина
―
А, то есть поймет.
В.Соловей
―
Я думаю, да. Если уж прибегли к последнему доводу королей, то есть практически к угрозам, да, надеются, что это ее образумит, остановит.
О.Пашина
―
Все-таки решили унять перед премьерой фильма «Матильда».
В.Соловей
―
Да, в Крыму, в руководстве они праздник буквально устроили, когда ее сплавили депутатом в Государственную думу.
О.Пашина
―
Да?
В.Соловей: В Крыму, в руководстве праздник буквально устроили, когда ее сплавили депутатом в Госдуму
В.Соловей
―
В прямом смысле слова. Они были рады. Не чаяли, как от нее избавиться.
О.Пашина
―
Но почему?
В.Соловей
―
А вот в силу ее, я бы сказал, непреклонности, вот некоторых психологических качеств.
О.Пашина
―
Говорим мы - Поклонская, подразумеваем – «Матильда» уже. В последнее время тут прекрасная новость и формулировка прекрасная: Вся петербургская знать придет на премьеру «Матильды» 23 октября в Мариинском театре, но при этом список петербургской знати засекречен. Вот это что такое происходит? Вроде это круто, престижно. И в то же время как-то грешновато или что это?
В.Соловей
―
Нет. С одной стороны, видите ли, сложное отношение к этому фильму у церкви, я бы сказал, негативное. Поэтому те из петербургской знати, администраторы, которые считаются людьми богобоязненными, связанными с церковью, они не хотели бы фигурировать в этом списке, конечно же, явно, чтобы у них не возникало осложнений. Это не то что они боятся каких-то угроз, преследований – нет. Они не хотят ухудшения отношений с Русской православной церковью и ее предстоятелем патриархом.
О.Пашина
―
Это для них настолько важно? Они настолько верующие люди или это политический момент?
В.Соловей
―
Мне кажется, их очень интересует проблема спасения. Вот ты живешь в этой жизни, грешишь, грешишь…
О.Пашина
―
И они думают, что им помогут в этом церковные иерархи?
В.Соловей
―
Понимаете, говорят, там, где нет Церкви, нет Бога. Церковь же это посредник между людьми и Богом.
О.Пашина
―
Серьезно?
В.Соловей
―
Но мы же не протестанты.
О.Пашина
―
Может быть им в католичество. Индульгенцию купили бы и всё.
В.Соловей
―
Сейчас индульгенции не продают… не сейчас, а давно в католичестве. Но я могу сказать, что это их очень беспокоит. У многих очень серьезные грехи. Я в данном случае не говорю о петербуржских, я объясняю феномен.Я как-то спросил одного очень уважаемого человека: «А что, каждое воскресенье?..» Он говорит: «Да, каждое воскресенье в храме…». – «А почему так?» А он сказал без всякой аффектации: «Грехов много на мне. Отмаливать надо». Так что вот этот союз с церковью, он как раз мне хорошо понятен. Дело не в том, что церковь для них просто институт. Они задумываются о спасении. Не все ладно в этой жизни.
О.Пашина
―
Потрясающая логика: они считают, что хорошие отношения с иерархом – это залог хороший отношений с Богом и прощения грехов. А просто не грешить…
В.Соловей
―
Ну, а представьте, какова должна быть логика у российского бюрократа? Хорошие отношения с начальником – залог твоего социального карьерного продвижения. Соответственно, если ты в хороших отношениях с митрополитом, патриархом – ну, он замолвит же за тебя словечко в молитве там?.. Ну, значит, это потом тебе пред Престолом небесным, может быть, поможет.
О.Пашина
―
Потрясающе!
В.Соловей
―
Я это, кстати, нисколько не утрирую. Они очень серьезно к этому относятся, некоторые, не все. Но очень серьезно, серьезней, чем нам кажется.
О.Пашина
―
Поэтому засекретили.
В.Соловей
―
Да. А зачем им портить отношения? Вроде как не пойти нельзя. Они же себя знатью, действительно, считают. Это новая аристократия.
О.Пашина
―
А почему не пойти нельзя, в конце концов? Ну, не пришел. Засекречено же всё.
В.Соловей
―
Важное светское событие считается. С налетом скандалезности. Это тоже шлифует кровь, как говорили гусары в начале XX века. Потом, они же себя мыслят новой аристократией. У них уже сформировалось ощущение причастности к чему-то… Они там себе родословные находят, обнаруживают. Охотно поддаются на награждение какими-то сомнительными орденами и участию в каких-то крайне сомнительных орденах якобы западного свойства…
В.Соловей: Важное светское событие считается. С налетом скандалезности. Это тоже шлифует кровь
О.Пашина
―
То есть если эти списки засекретить, то и Бог не узнает.
В.Соловей
―
Да.
О.Пашина
―
Валерий Соловей и это его особое мнение. Мы вернемся после короткого перерыва.НОВОСТИ
О.Пашина
―
Я напомню, в студии программы «Особое мнение» - политолог Валерий Соловей. Про выступление Путина на Валдайском форуме хочу спросить вас. Что вам показалось интересным, что вас удивило, если удивило?
В.Соловей
―
Меня одна вещь удивила, одна насторожила. Удивило меня то, что не было произнесено никаких примирительных слов, не сделано никаких жестов в отношении Запада. А этого ожидали. Даже не я, а я знаю, что многие американские наблюдатели и политики ожидали, что Путин сделает шаги и попытки как-то разрядить это длительное непонимание и напряженность. Это удивило.И насторожило то, что он очень много говорил о разоружении, о том, как нас обманывали. А я считаю это, честно говоря, синдромом. Когда вы постоянно говорите о том, что вас обманули, как бы у вас не возникло желание эту игру переиграть. Ну раз, вы говорите, что обманули – а он, действительно, убежденно говорил об этом, - может быть, он захочет эту игру переиграть с разоружением или, по крайней мере, он это и послал как сигнал: «Смотрите, мы можем эту игра начать заново». Это меня насторожило. А никаких примирительных жестов сделано не было.
О.Пашина
―
Но вот эксперты расходятся в своих оценках. Кто-то считает, что это было достаточно если не агрессивное, то резкое выступление. А кто-то говорит, что это была безнадежная констатация, что «да, мы вам больше не верим, да, отношения у нас сложные, и такие будут в дальнейшем, но вот так…».
В.Соловей
―
Это было систематизированное изложение и инвентаризация всех болей и обид, которые есть у Российской Федерации и систематизированное изложение его же, Путина прежних заявлений. Но главное, что последует за этим. Что-то, вообще, последует, или ничего не последует?Потому что это в манере Владимира Владимировича. Он делает такие открытые заявления, а важны… американцы будут оценивать по фактам, и мир будет оценивать, что мы делаем, что-то нет. Потому что некоторые все-таки жесты можно было трактовать как примирительные, я имею в виду, что Россия вошла в эмбарго против Северной Кореи. Но есть точки, где наши позиции ни на йоту не сдвигаются, Донбасс, допустим.
О.Пашина
―
Сирия.
В.Соловей
―
Железобетон. Сирия. Теперь вдруг – разоружение. Непонятно, как будет развиваться.
О.Пашина
―
Наш слушатель спрашивает: «Почему Запад практически не отреагировал на выступление Путина в формате Валдайского клуба?»
В.Соловей
―
Я думаю, по той просто причине, что он ничего неожиданного для себя не услышал – это первое. И второе – я думаю, важнее – они будут внимательно наблюдать за конкретными шагами, потому что одно дело – заявления. Они знают, что Россия очень умело и, в частности, Путин может нагнетать напряжение, использовать заявление как вербальное оружие. И мы делали это очень успешно с 14-го по 16-й год, в начале 17-го года произошел слом: наше вербальное оружие больше не работает, они перестали бояться. Ну, они будут ожидать просто каких-то шагов. Если шагов нет – реагировать не на что. Значит, просто статус-кво констатируют.
В.Соловей: Путин может нагнетать напряжение, использовать заявление как вербальное оружие
О.Пашина
―
То, что Путина пытались так, довольно активно отправить на пенсию, намекали на мемуары. Он сказал: «Да нет, что вы! На пенсию пока не собираюсь». Это можно считать ответом на вопрос о предвыборной кампании?
В.Соловей
―
Я думаю, что можно, тем более, он фактически избирательную кампанию ведет еще с сентября. Вот эти встречи с молодежью – это, конечно, часть избирательной кампании. И выступление сейчас на Валдае. Это, кстати, заявления адресованы не только Западу, а значительной части российских элит: «Не ждите изменения внешней политики. Она будет такой, какой была до этого»
О.Пашина
―
И внутренней тоже не ждите. Там молодые технократы…
В.Соловей
―
Что касается внутренней – об это же вообще речь не шла. Но готовится же программа, на самом деле, вполне технократическая программа изменений, которые предполагается запустить после президентских выборов, после предполагаемой, ожидаемой победы Владимира Владимировича в президентских выборах.
О.Пашина
―
А мне лично показалось любопытным заявление про Революцию 17-го года и как раз к годовщине. То, что «при всей неоднозначности результатов есть и позитивные последствия этих событий». Это как понимать? Одно время называли не иначе, как «Октябрьским переворотом». Сейчас вот позитивные последствия.
В.Соловей – 100
―
летний юбилей.
О.Пашина
―
Примирительная позиция.
В.Соловей
―
Да, вы правы, тут сигнал и части внутренней аудитории. Но это, действительно, было глобальное событие. Революция повлияла на ход мировой революции не менее, чем Великая французская. Ну, и, наверное, приятно, что хоть что-то в России, повлиявшее на ход мировой истории произошло, правда? Мне кажется, можно испытывать ощущение если не гордости, то сопричастности к этому.
О.Пашина
―
Наша слушательница Таня спрашивает: «А какой слоган, по-вашему у российской действительности?» Это вот к истории, современности, предвыборной риторитке…
В.Соловей
―
Знаете, в свое время у национал-большевистской партии запрещенной, потом переименованной, в начале «нулевых» был замечательный лозунг. Он был несколько нецензурный, поэтому я его конвенционально формулирую: «Всё будет схвачено и расфигачено». Вот это, мне кажется, самое точное описание российской действительности. Самый хороший лозунг для кандидата в президентской кампании.
О.Пашина
―
Но всё уже расфигачено.
В.Соловей
―
Да нет, ну что вы! Еще много чего осталось. Но, я думаю, что благодаря Ксении Анатольевне кампания не будет скучной. Она привлечет к себе интерес. Там будет какой-то хайп. Но вообще, в целом кампания ведь элемент в начавшемся изменении российской политики. То есть тут не надо только на ней фиксироваться. Надо посмотреть немножко шире на тенденцию.На самом деле, всеми, кто сейчас занят в российской политике, ключевыми игроками, теми, кого называют элитой, ими овладело ощущение, да, кстати, и самим Владимиром Владимировичем, - что это транзит, это переход. Да, идет Владимир Владимирович, он одержит победу, но все равно это транзит к новой власти и новой политике. И все так ситуацию воспринимают. Я точно знаю, что так ее воспринимают западные наблюдатели. И знаю, что внутри Россия тоже так воспринимает.
В.Соловей: Да, идет Владимир Владимирович, он одержит победу, но все равно это транзит к новой власти
О.Пашина
―
А какая она может быть, эта новая политика? Есть ли какие-то догадки, или это может быть всё что угодно?
В.Соловей
―
Нет, почему? Кое-какие вещи известны. Но это речь идет о довольно близком горизонте. Вот сразу после президентских выборов что происходит. Известно, что хотят запустить технократическую программу. Обратите внимание, не экономические реформы, а обширную программу по повышения производительности труда. Это будет типологически похоже не горбачевское ускорение. Помните, он всё пытался там ресурсы социализма использовать. То есть дело там не в независимом суде, не в гарантиях собственности, не в свободе для бизнеса - а давайте мы просто будем повышать производительность.
О.Пашина
―
А как? Платить-то будут за производительность?
В.Соловей
―
А вот для этого нужны ресурсы. Вам нужны новые станки? Где ресурсы взять? Кредиты западные вы получить не можете. А мы усилим фискальное налоговое давление. Оно будет очень усилено. То есть мы соберем с населения, с того же самого мелкого, среднего бизнеса деньги. Такая программа есть, да. Скорей всего, она будет запущена. Какие последствия она будет иметь? Ну, думаю, что мы догадываемся.
О.Пашина
―
А в политическом смысле вся эта оппозиция, карманная и не очень, она будет уже не нужна, ее прихлопнут, или ей разрешат дальше выступать?
В.Соловей
―
Да нет, ну что вы. В современном мире, каково бы ни было существо вашей политической системы, вы должны соблюдать определенные правила, вы должны имитировать демократию. У вас должны быть формально партии, у вас должны быть выборы, у вас должна быть формальная конкуренция.
О.Пашина
―
Нет. формальная у нас есть. А вот эта уличная, весь этот беспредел?..
В.Соловей
―
А это будет зависеть от самой улицы и от того, как будут вести себя ее лидер. Ну, в данном случае это Алексей Навальный. Возможно, к нему кто-то присоединится. Если Алексей Анатольевич сейчас продемонстрирует готовность сопротивляться тому, что навязывают и способность вывести на улицы много людей, то он останется на свободе. Если он такой способности не продемонстрирует, я думаю, что он окажется под арестом.
О.Пашина
―
И напоследок. Очень много вопросов о том, что происходит в Каталонии. В Испании завтра экстренное заседание правительства Испании, и они там будут решать, что же сделать со всем этим кризисом. Мариано Рахой просил каталонский власти объяснить, что вообще произошло-то: «Да вы независимые, зависимые… чего ждем?»
В.Соловей
―
Это замечательно. Меня всегда интересовало больше, что в Воронеже происходит, чем в Каталонии, но эта история как раз с этой недообъявленной независимостью, она очень похожа на некоторые политические жесты в Российской Федерации, что вы, , не понимаете, что на самом деле происходит: это выборы – не выборы, конкуренция – не конкуренция… плебисцит…
О.Пашина
―
Референдум – не референдум.
В.Соловей
―
Вот там - то же самое. И испанские власти начинают исправлять ту ошибку, которую они допустили в день голосования, когда им надо было не мешать голосованию и, скорей всего, практически наверняка независимость не была бы проголосована. Они пытаются показать беспомощность тех, кого они называют сепаратистами, показать, что у них нет такой уж поддержки массовой и действовать правовыми методам: Законность – наше всё.
О.Пашина
―
Ну, хорошо. Если они будут действовать правовыми методами, как обещает Рахой, отстранить каталонские власти, извините за тавтологию, от власти…
В.Соловей
―
Это не решит конфликт. Это может лишь на время загнать его под стол, но он будет продолжаться совершенно очевидно. И пока обе стороны не проявляют готовность выработать новую формулу.
О.Пашина
―
А в идеальном варианте, что они должны сделать - и каталонская сторона и испанские власти?
В.Соловей
―
Вы знаете, идеальный вариант, как обычно, это тот, на который никто не пойдет: превращение Испании в федерацию.
О.Пашина
―
Понятно. И не оставляет нашу аудиторию тема Кении Собчак. Ею начали, ею и закончим. Совершенно невероятные варианты развития дальнейших событий. Например, а не станет ли Ксения Собчак преемницей Путина? Вот он назначит ее преемницей. Она молодая, неопытная. Он регент при молодом правителе.
В.Соловей
―
Вы знаете, есть вариант в России – введение конституционной монархии. Но хорошо точно императрицей Ксения Анатольевна не станет. И более того, у нее контакт на одну избирательную кампанию, вот на эту. На следующую - нет.
О.Пашина
―
Это особое мнение политолога Валерия Соловья. Программа «Особое мнение». Я Оксана Пашина. Мы прощаемся с вами. Всего вам доброго, до свидания!
В.Соловей
―
До свидания.