Евгения Альбац - Особое мнение - 2017-05-23
Т.Фельгенгауэр
―
Здравствуйте. Это программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, в гостях у меня главный редактор журнала «The New Times» Евгения Альбац. Здравствуйте, Евгения Марковна.
Е.Альбац
―
Здравствуйте, Татьяна.
Т.Фельгенгауэр
―
Люди в зрительном зале, которым не дают выйти люди в масках и с оружием. Это обстоятельство не захвата во время мюзикла «Норд-Ост», это сегодняшние события в Гоголь-Центре. Люди с автоматами и в масках – это сотрудники правоохранительных органов, люди в зале – это актеры и работники театра. Что происходит?
Е.Альбац
―
Отличное начало репортажа, Татьян, просто отлично написанное начало репортажа. К этому можно добавить... Это второй абзац вашего текста. ...что одновременно с этим в 9 утра пришли домой к главному режиссеру театра Гоголь-Центр Кириллу Серебренникову, и проводили обыск у него дома. А сейчас, насколько я понимаю, последнее, что я видела, Кирилл находится на допросе.
Т.Фельгенгауэр
―
Он ждет, пока допрос начнется.
Е.Альбац
―
А, еще так и не начался?
Т.Фельгенгауэр
―
Да.
Е.Альбац
―
То есть с 9-ти утра ему устраивают этот цирк.Конечно, обращает на себя внимание, насколько показательно жестко действуют сотрудники Следственного комитета. Это, конечно, абсолютно показательная история, чтобы все писали и чтобы все быстро испугались. Для этого пришли в 9 утра к Кириллу Серебренникову. Напомню, что к Зое Световой пришли в 6 утра (помните?) и целый день вели обыск. Ровно для этого сотрудников Гоголь-Центра заперли в зале. В 17 часов около Гоголь-Центра была такая импровизированная пресс-конференция. Чулпан Хаматова зачитала обращение в поддержку Кирилла Серебренникова, потому что, насколько я понимаю, Чулпан так же, как и нас с вами, поразила эта показная жестокость. Михаил Барышников написал пост, в котором пишет, что это унижение художника, то, что проделывают с Кириллом Серебренниковым. Я с ним совершенно согласна.
Теперь самый главный вопрос, что происходит? Мы знаем, что одновременно был проведен обыск у одной из сотрудник Министерства культуры, которая туда пришла, когда в Москве еще руководил культурой, насколько я помню, Сергей Капков. Я напомню нашим слушателям, что, собственно, мандат Сергея Капкова был дать вкусную конфетку хипстерам, которые выходили на Болотную и на Сахарова в 2011 году и в 2012 году, а потом, когда начались посадки, безумно перепугались, но при этом было понятно, что они куда-то должны направить свою активность.
Для этого, собственно, и Сергей Капков начал создавать различные площадки, куда наиболее талантливые представители этого хипстерского сословия пошли замечательным образом работать. И вообще надо было что-то придумать такое, чтобы в Москве вот эти самые хипстеры, этот самый народившийся средний класс, дети нефтяного благополучия и хорошего образования их родителей, и стартапов, и бизнесов, в которых они участвовали или которые они создавали, чтобы им было, чем заняться. И, действительно, надо отдать должное Капкову, эта история очень даже ему удалась, и он много всего сделал для того, чтобы было, где пойти, что-то посмотреть. И при этом чтобы это не очень мешало действующей власти.
И надо отдать должное, что действующая власть провела очень успешную такую контроперацию, и мы видели, что 26 марта на митинг, на который призывал всех прийти Алексей Навальный, хипстеры не вышли – они остались сидеть дома, потому что они уже привыкли, что есть вполне удобные формы, где они могут держать свой кукиш в кармане...
Т.Фельгенгауэр
―
Facebook?
Е.Альбац
―
Ну да, Facebook, там, что-нибудь в этом роде. Не будем называть. Есть замечательные всякие площадки, на которые очень интересно заходить, читать, слушать, смотреть и так далее. Но только видно, что там работают люди, которые безумно бояться всякой ассоциации с политикой, и бегут от этой политики, потому что их задача... Это я сейчас цитирую одного своего сотрудника. Задача – сохраниться. Это, собственно, концепция, придуманная, по-моему, Николаем Усковым, главным редактором нынешнего Forbes. Он публично ее озвучил.Она заключается в том, что сейчас такое вот тяжелое время, у власти находятся представители КГБ, и от них можно ожидать много всего плохого и, собственно, мы уже и наблюдали это многое всё плохое. Поэтому сейчас самое важное – это сохраниться. То есть я это перевожу в присущей мне стилистике: залечь под матрац, и оттуда чего-то такое, значит, креативненькое время от времени выбрасывать. Но главное, чтобы не лезть в политику. Вот, пусть там все эти Навальные, Ляскины, Волковы, пусть там они ходят по своим митингам, автозакам, сидят во всяких различных СИЗО, а мы не будем. Потому что мы – талантливые и замечательные, и нам надо себя сохранить для того времени, когда эта мракобесия и чекизма в России закончится, и тут на белом коне мы войдем в город.
Т.Фельгенгауэр
―
Кирилл Серебренников, по-моему, не очень укладывается в эту схему.
Е.Альбац
―
Кирилл Серебренников вполне укладывается в эту схему, но он человек безумно талантливый. Как всякие очень талантливые люди, всякие схемы для них сложны. Кирилл Серебренников – он... Вот, я смотрела... Я много у него спектаклей смотрела, но «Машину Мюллера» я посмотрела и я поняла, что это совершенно новый потрясающий, необычный и завораживающий театр, который мне безумно понравился. А сейчас Кирилл, насколько я понимаю, ставит спектакль на сцене Большого театра.Кирилл очень... Мы же знаем, как в Гоголь-Центре – там должны были показывать фильм о «Pussy Riot» и отказывались показывать фильм о «Pussy Riot», потому что на них надавили из московской мэрии. Там еще что-то такое было. Такие истории были, да?
Серебренников или люди вокруг него, конечно, пытались и пытаются быть осторожными. И, собственно, мы еще раз наблюдаем. Это 150 миллионов раз говорилось в этой студии, что это совершенно бесполезно. Это кажется, что можно отсидеться. Нельзя. Рано или поздно за тобой придут.
И как сегодня кто-то написал очень точно в Facebook из моей френдленты, что как только ты связываешься с государством и не дай бог у этого государства берешь одну копейку денег, то надо отлично понимать, что рано или поздно государство придет и захочет обратно, но уже 3 копейки.
Е.Альбац: Мы с вами наблюдаем все эти ужимки и пляски вокруг реновации
Вот, с этим государством нельзя иметь дело. Собственно, с любым государством надо предельно осторожно иметь дело. Оно всегда направлено на то, чтобы отнять у вас свободу. Это суть любого, в принципе, государства. Государство, не контролируемое, авторитарное это делает обязательно. Не надо давать ему повод.
Теперь почему это происходит? Это очень интересная история, интересная в том смысле, что она очень показательная. Потому что я думаю, что процесс накопления капитала выходцами из КГБ, тех, кто пришли во власть вместе с Путиным, корпорация насытилась и денег ей, в общем, больше не надо. Теперь самая главная задача – это сохранить то, что удалось отжать таким большим трудом за эти 17 лет правления Владимира Путина.
Т.Фельгенгауэр
―
Нам сейчас надо прерваться. Подробнее о том, как можно сохранить всё, что удалось отжать, и причем здесь Гоголь-Центр, мы поговорим через 3 минуты. Это особое мнение Евгении Альбац, оставайтесь с нами.РЕКЛАМА
Т.Фельгенгауэр
―
Продолжается «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, в гостях у меня Евгения Альбац, главный редактор журнала «The New Times». Так о первичном накоплении капитала и о том, как его сохранить, и главное, причем здесь Гоголь-Центр?
Е.Альбац
―
Объясняю. Это моя гипотеза. Она заключается в следующем. Что основные игроки путинской команды набрали достаточно активов, чтобы ни о чем не думать ни им, ни их детям, ни их внукам, ни внукам внуков. Они могут себе позволить всё, что угодно, в том числе купить для вертолета там за несколько десятков тысяч ложечку для икры, икорницу, салфеточницу, как мы это видели. И, вот, почему-то Миша Леонтьев стал сразу говорить, что, вот, его критикуют и призывают хавать с пола? Да никто ж не призывает хавать с пола. Ну просто кажется: если государственная компания, то можно как-то, в общем, считать деньги. С другой стороны, всё равно: они когда хотят, переводят деньги в бюджет, когда хотят, не переводят деньги в бюджет.
Т.Фельгенгауэр
―
Они когда хотят, частная компания, а когда хотят, государственная.
Е.Альбац
―
Совершенно верно. Когда хотят, это компания Сечина, а когда не хотят, то она компания государства. Совершенно верно. Это принцип, который еще Борис Абрамович Березовский придумал: убытки государства, а доходы, значит, контролирующего финансовые потоки.Так вот сейчас самая главная задача – это сохранить активы. Вы не забывайте, все ребята сильно постарели. И мы с вами... Ну, вы-то нет, Таня, конечно.
Т.Фельгенгауэр
―
Никто не молодеет, Евгения Марковна.
Е.Альбац
―
Никто не молодеет. И, конечно, и возможностей меньше, и сил меньше. Но самое главное, что кажется, что вокруг враги. Враги, враги, все наступают на пятки, пишут что-то не то, говорят что-то не то. Пока надо было заниматься собиранием активов, как-то было не до этого, да? А сейчас же появились страхи, что... Нефть – уже все поняли, нефть не поднимется, она так и будет болтаться там 50 и ниже. Ну, сейчас договорились с саудитами или с катарцами, завтра не договорятся. В общем, все понимают: всё, вот это нефтяное благоденствие – оно закончилось, ну, в нашей жизни навсегда.Поэтому сейчас очень важно не потерять. Потому что кругом много волков, которые не успели так хорошо наесться во время этого нефтяного изобилия. Поэтому всякое инакомыслие надо обрезать на корню.
Более того, очевидно, что сейчас идут бесконечные войны внутри разных башен, да? И это тоже связано с неуверенностью в завтрашнем дне.
Я думаю, что Кирилл Серебренников – это сигнал тем, кого принято называть «творческой интеллигенцией»: «Ша, ребята. Вот, чего-то вы разговорились».
Т.Фельгенгауэр
―
А с другой стороны, сейчас около театра, около Гоголь-Центра собираются люди, и там Чулпан Хаматова, Евгений Миронов, Федор Бондарчук. Вот уж кого мы не могли бы заподозрить в яром антипутинизме.
Е.Альбац
―
Ну, почему же? Его жена приходила на Болотную 10 декабря 2011 года.
Т.Фельгенгауэр
―
И дружит с Владиславом Сурковым. Но это, на самом деле, объединяет ту самую творческую элиту, которая у нас есть.
Е.Альбац
―
Ну да. Творческая элита не способна к сопротивлению, к сожалению – это мы наблюдали много-много раз. Потому что она сначала сопротивляется и пишет, например, зависть. Вот. А потом делает шаги, которые заставляют другого писателя написать «Сдача и гибель советского интеллигента Юрия Олеша». Вот это мы много раз наблюдали.Е.Альбац: Присутствие одного человека с одним окружением больше 20 лет на троне – это близко к катастрофе
Интеллигенция, к сожалению, это такая... Это, вот, если в чем и был прав Совок, это такая прослойка, которая не умеет ни за себя постоять, ни других защитить. Бесконечно ходит с протянутой рукой и готова к «Чего изволите?» Поэтому я не очень, собственно, надеюсь на то, что они будут помогать протесту. Не помогали и не будут.
Т.Фельгенгауэр
―
А из кого тогда будет состоять протест активный?
Е.Альбац
―
Ну, состоять будет из молодняка – мы же это всё наблюдали с вами 26 марта. Из тех, кто готов голосовать или готов поддержать, или у которых вызывает интерес Алексей Навальный. Это же всё сейчас уже стало очевидно, я говорю вещи, которые тут 150 раз говорились.Понимаете, но одновременно с этим... Понимаете, вот, с одной стороны, кто-то явно дал указание Следственному комитету прийти и эту, значит, лавочку и рассадник инакомыслия, и безобразия, и прочего-прочего разгромить. Это очевидно совершенно.
С другой стороны, например, мы с вами наблюдаем все эти ужимки и пляски вокруг реновации, да? Вот, сегодня пришло известие о том, что во втором чтении закон, который, как объявлял спикер Государственной Думы господин Володин, будет второе чтение в июле-месяце, вдруг сегодня сообщили, что его перенесли на 9-е июня.
Т.Фельгенгауэр
―
Да.
Е.Альбац
―
Значит, мы с вами понимаем, что Сергею Семеновичу Собянину, видимо, удалось добежать до Сочи, и в результате всё вернулось на круги своя.
Т.Фельгенгауэр
―
А, может, в следующий раз успеет добежать Володин, и так они и будут грызться друг с другом.
Е.Альбац
―
Ну да, это замечательная политика. Это просто счастье. Мы это наблюдали при Брежневе, мы наблюдали это при позднем Горбачёве, мы наблюдали это при Ельцине. Вспомните, когда решения Ельцина зависели от того, кто быстрее войдет к нему в кабинет или доедет к нему на дачу, или скорее переговорит с Валентином Юмашевым или Татьяной Юмашевой, да? Так что мы всё это уже много раз проходили, поэтому смертельно надоело, поэтому и Открытая Россия и ведет эту кампанию «Надоел». Вот, надоело вот это всё, смертельно уже надоело.
Т.Фельгенгауэр
―
Вы упомянули про активные протесты, про молодежь, на которую стоит возлагать надежды или не надежды, а ожидания какие-то (я уж не знаю, кто на что надеется), что очевидно, что они станут движущей силой. Очевидно, это уже стало и, видимо, для спикера Совета Федерации Валентины Матвиенко, которая говорит, что надо детей не пущать.
Е.Альбац
―
Она сказала вообще не пущать? А что она имеет под детьми?
Т.Фельгенгауэр
―
Нет, только на санкционированные. Только на санкционированные и согласованные акции можно водить детей. Во всех остальных случаях никаких детей на митингах.
Е.Альбац
―
А дети – как она квалифицирует детей? У нас дети имеют право жениться, по-моему, в 16 лет? Или в 18?
Т.Фельгенгауэр
―
Паспорт в 14.
Е.Альбац
―
Паспорт в 14, а в 18 они могут умереть за родину.
Т.Фельгенгауэр
―
Да.
Е.Альбац
―
А когда они могут бороться за свои права? Валентина Матвиенко не уточнила, с какого возраста?
Т.Фельгенгауэр: С 18
―
ти. Ну, с совершеннолетия.
Е.Альбац
―
То есть с того времени, как они могут умереть за родину.Е.Альбац: Творческая элита не способна к сопротивлению, к сожалению
Т.Фельгенгауэр
―
Очевидно.
Е.Альбац
―
Очевидно. Понятно. Ну, бог ей в помощь. Я боюсь только, беда только заключается в следующем: мы уже четко понимаем, что дети призывов Матвиенко не увидят, потому что Матвиенко покажут по Первому каналу (они его не смотрят), по второму каналу (они его не смотрят), по четвертому каналу (они его не смотрят).
Т.Фельгенгауэр
―
Родители увидят, испугаются и скажут: «Дитя, не ходи никуда. Тебя ОМОН там побьет и посадит».
Е.Альбац
―
Таня, вас в 18 лет родители могли от чего-нибудь остановить?
Т.Фельгенгауэр
―
Нет.
Е.Альбац
―
Я должна вам честно признаться, я к тому времени уже давно не жила дома, поэтому я просто даже не могу себе представить, как 18-летнему человеку можно что-то запретить.
Т.Фельгенгауэр: 16
―
летнему можно запретить.
Е.Альбац
―
Ну, я думаю, что 16-летние... Ну, 16-летним – я тоже думаю, что им нечего делать, на самом деле, там, где могут быть автозаки и где могут бить по голове. Не надо 16-летним там быть. А вот тем, у кого возраст, когда уже можно умереть за родину, да, безусловно, надо выходить на митинги.
Т.Фельгенгауэр
―
С другой стороны, к этим 16-летним и к 14-летним приходят в школу, и начинают пудрить им мозг.
Е.Альбац
―
Кстати, я вам сразу замечу, что при этом я противник, чтобы дети пили до 21-го года. Потому что кости еще растут. Нельзя пить до 21-го года. Кости еще растут, поэтому не хрен их поливать алкоголем.
Т.Фельгенгауэр
―
Вернемся к вопросам политики.
Е.Альбац
―
(смеется)
Т.Фельгенгауэр
―
Прервемся сейчас ненадолго, но я, все-таки, повторю свой вопрос, потому что то, что вытворяют в школах по всей стране, когда приходят и начинают рассказывать про то, как правильно родину любить и что вообще детям делать, это, мне кажется, очень важная тема. Я напомню, что в программе «Особое мнение» Евгения Альбац со своими рекомендациями по здоровому образу жизни. Мы вернемся через несколько минут.НОВОСТИ
Т.Фельгенгауэр
―
Продолжается программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, в гостях у меня главный редактор журнала «The New Times» Евгения Альбац. Так, все-таки, про детей. С одной стороны, несовершеннолетним говорят «Никуда не ходите на несогласованные митинги, ходите только туда, где всё разрешено», а с другой стороны в школе-то им то расскажут то про патриотизм, то про духовные скрепы, то про еще что-то. Ну, это как вообще?
Е.Альбац
―
Знаете, Тань, может быть, потому что я выросла при Совке, я убеждена совершенно в живительной силе семьи. Ведь, в то время, когда росла я, такое несли в школе... У нас были замечательные учителя, у нас был такой замечательный историк Александр Самуилович Завадье, был прекрасный литератор и так далее. Но мы, конечно, там слышали черт знает что.И был дом. И в этом доме тебе рассказывали про 1968-й год и про диссидентов, и в этом доме читали и (НЕРАЗБОРЧИВО), и Солженицына, и так далее.
Понимаете, вот это очень важно. И я-то свято верю в то, что дети – это абсолютная обязанность родителей, не хрен ни на кого перекладывать свои обязанности – ни на школу, ни на общество, ни на... Знаете, когда-то скетч был у Аркадия Райкина «Если бы мама чуть-чуть меньше работала, а папа бы чуть-чуть больше получал».
Так вот я искренне верю в то, что родители должны отвечать за своих детей. Они несут абсолютную ответственность за то, что их дети слышат. Если в школе им втемяшивают в мозги что-то, что противно взглядам родителей, значит, родители должны об этом позаботиться. Вот и всё.
Е.Альбац: Враги, враги, все наступают на пятки, пишут что-то не то, говорят что-то не то
Т.Фельгенгауэр
―
Евгения Альбац в программе «Особое мнение». Тема, которую нельзя не обсудить, трагедия в Великобритании, теракт в Манчестере. 22 человека погибли, десятки раненых. Исламское государство берет на себя ответственность за этот теракт.
Е.Альбац
―
Они ж тут, я смотрю, везде берут на себя ответственность (Исламское государство). Но мы сейчас знаем, что это был террорист-одиночка, во всяком случае, то, что передают английские каналы. Ну, что тут говорить? Это трагедия нашего времени. И мы плохо понимаем, и не всегда понимаем, что, собственно, движет этими людьми. И тут-то они, вот, вшивый о бане.У нас в этом номере мы написали о том, что журналу вынесено очередное предупреждение Роскомнадзора, и дело передано в суд. Нам грозят очень серьезные штрафы и так далее за материал о парне из Калуги, который принял ислам и который, в конце концов, поехал воевать в Сирию. Собственно, это было подробное интервью с ним, именно ставившее своей задачей понять, что так привлекательно для людей. Почему парень, который был Антифа, анархист, занимался Рабочим движением, независимым профсоюзом, вдруг вот увлекся идеями как Алексей Кандауров, сотрудник, который работал в Отделе по борьбе с терроризмом КГБ (это в 5-м управлении был отдел), генерал-майор КГБ СССР в отставке говорил то, что он называет это идеей исламского социализма, столь привлекательной для этих людей.
Понимаете, мы плохо понимаем, на самом деле, мотивы этих людей. Есть исследования о смертниках, сделанные на примере того, что происходит в Израиле в регулярном варианте, да? Но везде свои, конечно, свои истории. И этим надо заниматься, это надо изучать.
Я сегодня смотрела Би-Би-Си. Понятно, что это канал, который финансируется в том числе государством, но тем не менее, вот там одна вещь как мантра произносится: «Террорист, экстремист не имеет ни национальности, ни религии». Я думаю, что это очень важная история, потому что хотим мы этого или не хотим, но людям разных религий в Европе жить рядом. И не только в Европе (ну, мы уже находимся в Европе). Поэтому, наверное, это очень правильно, когда англичане всячески сегодня избегали слов «ислам», «мусульманин» и так далее, всячески от этого уходили. Они всё время говорили: «Это террорист, это экстремист». И, собственно, и Тереза Мэй после заседания «Кобры» вышла на Даунинг Стрит, 10, и говорила примерно о том же.
Т.Фельгенгауэр
―
Но что можно терроризму такому противопоставить? Потому что обязательно найдутся люди, которые скажут: «Закрыть въезд беженцам. С беженцами в этой толпе попадают в страну террористы» или там «Давайте разбомбим какую-нибудь страну». Ведь, это очень такая почва, питательная для всевозможных и ультраправых идей, националистических идей.
Е.Альбац
―
Я думаю, что политика Европы, конечно, будет меняться в отношении беженцев. И, в общем, сейчас это уже понятно, что перегнули палку. Но факт есть факт: миллионы сторонников ислама живут в Европе, и миллионы сторонников ислама не имеют никакого отношения к терроризму, они такие же мирные граждане, как и все остальные. Они имеют такое же право на счастье, на свободы, на право высказывания, как и все остальные.Мне кажется (вот, мне кажется), что нельзя позволять, чтобы люди, приехавшие из Африки, из Азии и так далее, чтобы они пытались отменять европейские ценности, чтобы они... Нельзя им позволять давить и ограничивать свободу слова. Или ограничивать свободу собраний и демонстраций. Или ограничивать свободу высказываний карикатуристов или художников. Вот это нельзя позволять. В Европе есть ценности, за которые этот континент боролся на протяжении многих веков. И если эти люди начинают бороться с тем, что мы признаем как ценности Европы как континента, то вот тогда этому надо всячески противодействовать, с моей точки зрения. Нельзя позволять, чтобы были отодвинуты, отменены в каком-то виде европейские ценности.
Но одновременно с этим всякие заявления о том, что ислам по природе своей, там я не знаю, какая-то не такая религия, вот это тоже недопустимая вещь.
Т.Фельгенгауэр
―
А если говорить про политическую составляющую, мы видим, как страны пытаются каждый раз, когда происходит такая трагедия, подобный теракт, практически все страны европейские или США, или Россия говорят о том, что мы все объединимся перед лицом терроризма, мы все будем бороться, это общая беда и общая угроза. Но при этом мы видим, как в Российской Федерации прекрасно дружат с Хамас. Например, да? Организация, которая вообще-то является террористической для всех, кроме России. Вот это как укладывается в общую картину?
Е.Альбац
―
Все принципиальные, все при известных обстоятельствах, говорил Ионеску. Ну, вот так вот это...Понимаете, ведь, у России же, к сожалению, ее внешняя политика – она зависит от настроений и представлений, в общем, одного лица. И мы знаем даже имя этого лица. Поэтому, ну, чего там говорить?
Т.Фельгенгауэр
―
Давайте тогда про это лицо, чью фамилию мы пока не произнесли, но я надеюсь, я правильно угадала, что вы имели в виду Владимира Путина?
Е.Альбац
―
А не Навального. (смеется) Они не произносят Навального.Е.Альбац: Серебренников или люди вокруг него пытались и пытаются быть осторожными
Т.Фельгенгауэр
―
У нас такое количество людей, чье имя нельзя произносить вслух, но я про Владимира Путина. Про Навального, надеюсь, еще успеем поговорить.
Е.Альбац
―
Давайте.
Т.Фельгенгауэр
―
Тут у нас очередные источники, сигналы и «сливы» про то, что Владимир Путин может пойти самовыдвиженцем в 2018 году. Как вам такой поворот? Какая будет прекрасная кампания со сбором подписей? Может быть, он поставит (НЕРАЗБОРЧИВО) какой-нибудь?
Е.Альбац
―
Слушайте, это ни к чему не имеет никакого отношения, вот, пойдет он самовыдвиженцем или не самовыдвиженцем.Проблема заключается в следующем, с моей точки зрения. Если Владимир Путин в 2018 году вновь будет избираться или вернется в Кремль, это будет означать, что он останется там навсегда. Я не верю, что человек после того, как он проведет в Кремле на царском троне 24 года, что он когда-нибудь оттуда уйдет. Вот, с моей точки зрения, это главная проблема, над которой всем хорошо бы задуматься.
Присутствие одного человека с одним и тем же окружением больше 20 лет на троне – это близко к катастрофе. То, что мы сегодня наблюдаем в театре Кирилла Серебренникова, это проявление вот той самой авторитарной неограниченной и бесконтрольной власти.
Теперь представьте себе, что это всё сейчас происходит при том, что власть немножко еще волнуется по поводу 2018 года. Там же выборы не только президентские – выборы мэра Москвы и так далее, и так далее, и так далее. А что будет, когда этой проблемы уже не будет стоять? А что будет, когда они точно понимают, что они уже плохо соответствуют задачам сегодняшнего дня, что давно есть запрос на новых современных политиков, а они не захотят уходить? И что будет происходить в стране? Я боюсь, что сегодняшняя история с Кириллом Серебренниковым – она покажется, ну, неприятным инцидентом.
Т.Фельгенгауэр
―
Про Алексея Навального. Наконец-то нашелся человек, который не постеснялся произнести его имя вслух, не испугался. Правда, при этом добавил «Тьфу на тебя», но, тем не менее, это хоть какой-то шаг. Ответ Алишера Усманова в таком, оригинальном формате, несколько неожиданном выводит Алексея Навального уже в такое, прям, совсем официальное поле противника.
Е.Альбац
―
Не, Навальный в этом не нуждается. Ни Усманов, ни люди, которые к нему прислушиваются, не являются избирателями Навального и никогда не будут его избирателями.Е.Альбац: Мандат Сергея Капкова был дать вкусную конфетку хипстерам
При этом сделана уже куча этих гифок, и это мемами разошлось по всему интернету. Навальный совершенно не нуждается ни в каком Усманове.
Т.Фельгенгауэр
―
А Усманов в Навальном?
Е.Альбац
―
Да он тоже не нуждается. Мне кажется, что... Ну, я бы на месте Усманова это б не стала делать, тем более в такой тональности и такой сверху вниз. Ну, собственно, мы вчера об этом говорили здесь на передаче. Это всё такой дурной тон, честно сказать. И даже неловко.Когда ты смотришь вот это, вот эту вот такую распальцовку, смотрящий за хатой учит вновь прибывшего в камеру, где ему лечь у параши. И ты начинаешь думать: «С ума сойти! Вот это то, что называется элитой России. Состояние 15 миллиардов 200 миллионов долларов».
Т.Фельгенгауэр
―
Знаете, на вас не угодить.
Е.Альбац
―
Нет.
Т.Фельгенгауэр
―
Тут вам смотрящий, тут вам ложечки за 15 тысяч не нравятся, никак вообще.
Е.Альбац
―
(смеется)
Т.Фельгенгауэр
―
Спасибо большое. В программе «Особое мнение» выступал главный редактор журнала «The New Times» Евгения Альбац, эфир для вас вела Татьяна Фельгенгауэр. До свидания.
Е.Альбац
―
Спасибо.