Виктор Ерофеев - Особое мнение - 2017-01-10
Н.Болтянская
―
19 часов 8 минут, вы слушаете «Эхо Москвы», вы смотрите RTVi. Меня зовут Нателла Болтянская, это программа «Особое мнение». У нас в гостях писатель Виктор Ерофеев. Здравствуйте.
В.Ерофеев
―
Здравствуйте.
Н.Болтянская
―
И, конечно же, коль скоро... «А это все литераторы собрались?» - как спрашивали в одном известном романе. Конечно, коль скоро в силу вашей профессиональной принадлежности я хочу начать с того конфликта, который выплеснулся сейчас наружу из российского ПЕН-центра. Ваши ощущения, ваши впечатления?
В.Ерофеев
―
Ну, он выплеснулся, хотя он, в общем, долго готовился. Вот эта трещина во льду русской интеллигенции – она, действительно, оказалась несовместимой с общим развитием. То есть это произошел раскол, произошел разрыв, и с двух сторон возник язык войны. С одной стороны, это язык войны, который, я бы сказал так, объясняется желанием (сейчас ставлю кавычки) спасти ПЕН-центр, поскольку ПЕН-центр Русский – конечно, это бедная, нищенская организация. И если государство не будет его как-то поддерживать, он утонет. Но с другой стороны, естественно совершенно, что ПЕН-центр наш – это всегда было правозащитной организацией и должен был таким и остаться. Видимо, он таким не останется, потому что тот язык войны, который навязал своим оппонентам, это язык, который скорее напоминает репрессивные органы, нежели правозащитную организацию.
Н.Болтянская
―
Ну, я смотрела в одном из комментариев к страничке Пархоменко на Facebook, что ему просто прислали некую статью, написанную много лет назад Феликсом Кузнецовым. И на самом деле, риторика просто один к одному. Но вопрос в связи с этим к вам вот какой. Ведь, там было, что называется, несколько китов. Причем зримые киты были такие: это история с Украинской библиотекой и «Мемориалом», и последняя история с Сенцовым.
В.Ерофеев:ПЕН навязал оппонентам язык войны, который напоминает репрессивные органы, нежели правозащитную организацию
Но сколь я помню, скандалы-то в ПЕН-центре начались еще до той поры. И связано это было с Людмилой Улицкой и с историей с тем, кто какие деньги дал и куда они были потрачены. Я думаю, что вы это знаете лучше, чем я. Правда?
В.Ерофеев
―
Ну, я не то, чтобы следил. Вообще в последние годы ПЕН-центр как-то был мне очень далек из-за этой грызни внутренней. Но я могу сказать, что начались еще раньше. В 2000 году, когда ПЕН-центр проводил здесь мировой конгресс ПЕНа, то очень сильные разногласия были как раз по Кавказу, по Чечне, и в тот раз как раз Аксёнов вместе с Евгением Анатольевичем Поповым были против либеральной интеллигенции Европы (выступили). Как бы, мировой ПЕН-центр призвал к этому отнестись с гуманными соображениями, а они выступили с совсем другим.Так что это очень долгий конфликт, и мне как человеку, который, собственно, оказался, прямо сказать, у колыбели русского ПЕН-центра, потому что нас как раз с Женей Поповым выгнали из Союза писателей в 1979 году за «Метрополь» (мы об этом с вами в прошлый раз немножко говорили), и тут же нас приняли шведы. А для того, чтобы сформировать национальный ПЕН-центр, необходимо, чтобы были какие-то «пенские» люди из других. И, вот, значит, были мы, был Войнович еще, и вот мы, так сказать, слепили. И это сначала был очень активный и хорошо действующий, слаженный механизм, который затем перешел в руки Битова, да? Битов был президентом, и, в общем, довольно неплохо это всё курировал. Вот.
А затем куда-то это всё стало дрейфовать. И когда возникла ситуация с Крымом и с Донбассом, то тут уже было ясно, что разрыв вообще невозможно остановить.
Н.Болтянская
―
Но Виктор, с одной стороны, а почему мы хотим, чтобы всё общество конфликтовало (а мы имеем сейчас некий конфликт в обществе), а, вот, одна отдельно взятая писательская организация была тишь, благодать и росли цветочки. Так же не бывает, да?
В.Ерофеев
―
Конечно. Но дело в том, что просто это организация, которая и является организацией защиты прав человека, писателей, интеллигенции, всё прочее. То есть это не просто Союз писателей России, Москвы или Московской области, это люди, которые вступаются за тех, которые обижены. Вот там, например, было с Библиотекой украинской, я подписывал это письмо. Была история и до этого, связанная с крымскими событиями, с Донбассом. Всё это было так.Это очень напрягло определенных людей. Я помню, на каком-то канале федеральном нас с Улицкой так вот... Меня и Улицкую, Улицкую и меня так отчитали, что, я помню, мне позвонила дрожащим голосом какая-то моя знакомая и говорит: «Виктор, вас назвали русофобской сволочью по телевизору». Я говорю: «О, как интересно! Чего только не бывает». Так вот, где русофобская сволочь, то, значит, там уже, все-таки, согласитесь, язык очень серьезной войны, и было понятно, что кто-то поставил перед собой задачу изменить ПЕН-центр. Изменили, нас с Люсей так, аккуратно выставили из руководства (мы были в исполкоме), мы превратились в пыль ПЕНовскую. И после этого, в общем, не принимали никакого там участия.
А вот здесь, значит, уже определенные силы, которые, в общем-то, рассматривают, например, Украину (я сам слышал из руководства нынешнего ПЕНа) как сырьевой придаток России. Ну, тут как-то несовместимо.
Н.Болтянская
―
Миленько.
В.Ерофеев
―
Да. Тут как-то, вот согласитесь, не очень совмещается это с правозащитной деятельностью. И поэтому сейчас возникло такое напряжение, что, с одной стороны, международный ПЕН-центр волнуется, потому что Русский ПЕН-центр пошел на сговор, на контакт с властью. И мне время от времени вот эти, значит, функционеры международного ПЕН-центра (или ПЕН-клуба там называется): «Вспомните, что в 1933 году Немецкий ПЕН-центр был исключен из организации, потому что они поддержали известного человека в известном месте». Вот.
Н.Болтянская
―
Ну что? Ваша-то позиция какая? Оба погорячились?
В.Ерофеев: Я – русофобская сволочь. Какая моя позиция? У меня сволочная позиция
В.Ерофеев: Я
―
русофобская сволочь. Какая моя позиция? У меня сволочная позиция.
Н.Болтянская
―
Ну так что? Может быть, вам присоединиться к тем, кто, например, сегодня уже пошли?
В.Ерофеев
―
Ну, сегодня Лёва отошел от ПЕНа и, в общем-то, написал очень такое, грустное и серьезное письмо. И, действительно, вообще Лёва – замечательный поэт. Вообще ушли-то замечательные люди. Я не знаю, я подумаю. Мне кажется, что поскольку я один из основателей ПЕН-клуба, мне надо тоже понять: или уходить и тем самым будет ясно, что вообще никогда не соберем тех людей, которые могут нам вернуть ПЕН-центр назад, да? Ну, если там остаются только ангелы... Сволочи все уходят, остаются ангелы, то, значит, мы с ангелами никогда не справимся. Или уходить. Ну, в общем, время покажет.Но этот язык войны был безобразен с точки зрения ПЕН-центра. Хотя, надо сказать, что и с другой стороны вот такой разговор большевицкий, большевицкой оппозиции... Я сейчас говорю не про Лёву, а про других носителей этого языка. Мне он тоже кажется неверным, потому что мы же, все-таки, не ждем революции 17-го года, нам не нужны перевороты. И писатели – это совсем не те люди, которые должны идти во главе прогресса.
Вот посмотрите...
Н.Болтянская
―
Давайте мы сейчас на этом месте сделаем паузу. Я напомню, что наш собеседник в программе «Особое мнение» сегодня писатель Виктор Ерофеев, и говорим мы (как это?) о судьбе интеллигенции. Продолжим буквально через небольшой отрезок времени.РЕКЛАМА
Н.Болтянская
―
19 часов 20 минут, вы слушаете «Эхо Москвы», вы смотрите RTVi, это программа «Особое мнение», Виктор Ерофеев у нас в гостях. И вот ключевой вопрос, на самом деле, прислал Илья нам: «Вы считаете, что интеллигенция до сих пор может влиять как-то на нынешнюю власть?»
В.Ерофеев
―
Ну, в общем-то, интеллигенция, конечно, может влиять. Другое дело, захочет ли власть к этому влиянию подключиться с тем же трепетом, с которым интеллигенция ждет влияния на власть? Я думаю, что, конечно, сейчас с интеллигенцией по-разному плохо.Во-первых, она расколота, и раскололи ее события Донбасса и Крыма. Во-вторых, ушли те ценности (и сейчас я даже не говорю про эти военные события), ушли те ценности, которые так или иначе сплачивали интеллигенцию. И это ценности, вот, просто сектантские ценности. Это борьба за освобождение народа и за его счастье. Получается здесь, где народ, где счастье, где освобождение?
Н.Болтянская
―
Где борьба?
В.Ерофеев
―
Вот. Ну, борьба еще может, но борьба уже какая-то... И поэтому само понятие интеллигенции куда-то растаяло и получилось очень трудно.Мысль наша, Нателла, находится в плену, потому что мы слишком политизируем на самом таком, поверхностном уровне. Каждый день просыпаешься, и нас то Дума куда-то зовет в какие-то ужасы, то еще что-то случается. Россия не дает человеку думать, Россия дает человеку только возможность нервничать и беспокоиться. И поэтому наше сознание очень-очень слабое.
С другой стороны, писатель (и тут надо сказать, видимо, не правы ни те, ни другие в ПЕН-центре), наши писатели российские, если брать величины (и Толстой, и Достоевский, и всё прочее), они, хотя и были против правительства, но явно не придерживались каких-то единых таких убеждений.
В.Ерофеев: Нам не нужны перевороты. И писатели – это совсем не те люди, которые должны идти во главе прогресса
Н.Болтянская
―
Ну, они же не овечки, чтобы стадом ходить, правда?
В.Ерофеев
―
И я считаю, что писателям надо дать спокойно возможность.
Н.Болтянская
―
Мы, «антилоповцы», в едином порыве в ответ на наглое требование бухгалтера Кукушкинда...
В.Ерофеев
―
Всё правильно, всё правильно. Мне кажется, что писатели совершенно не должны здесь подчиняться какой-то единой дисциплине. И мне думается, что если бы выстроить сейчас писателей вообще, вот, наших основных писателей, то, конечно, все-таки, они бы были за европейские ценности... Основных писателей, я имею в виду, XIX-XX века. Но, вот, сказали бы, что все давайте в ПЕН-центре голосуйте за это и за это, они бы тоже это руководство, наверное, послали бы подальше. Вот.Так что мне думается, что писатели – это не журналисты, это надо понять. Иногда у писателя чудовищный взгляд как у Ибсена, например, или у Селина, и черт знает чего они несли. За ними, все-таки, осталась... У Луи Селина прекрасное там «Путешествие на край ночи». Куда деться? великая книга. А он вообще нес такую чушь, что вообще... Вредную чушь.
Н.Болтянская
―
Ну, еще там кто-то был, так сказать, замешан в коллаборантстве с гитлеризмом.
В.Ерофеев
―
Там много было людей, которые и во французской литературе, и там, на Севере тоже были замешаны в этом.
Н.Болтянская
―
Но, понимаете, у меня такое ощущение, что Илья в этом плане хотел даже от вас мнение по более широкому вопросу. Нет ли у вас ощущения, что вообще влияние на человеческие умы закончилось?
В.Ерофеев
―
Нет, ну, все-таки...
Н.Болтянская
―
Мало вы влияете.
В.Ерофеев
―
Несмотря на то, что разрушилась система русской интеллигенции, все-таки, идея ума, идея образования, идея некоторого просвещения – она, все-таки, существует во всем мире, и здесь тоже в России. Поэтому, может, влияем мало или почти не влияем, но это тот самый базисный центр для будущего, который даст возможность, все-таки, что-то изменить. А что иначе? Ничего другого мы не видим.
Н.Болтянская
―
Ну, если говорить не только о писательской, так скажем, интеллигенции и не только о России, то я не знаю, смотрели вы или не смотрели. Я вчера посмотрела выступление Мерил Стрип. Я, честно говоря, так это, слезу утирала. Ну, молодец девушка. А реакция, так сказать, того, кого она критиковала, была, на мой взгляд, малоприлична.
В.Ерофеев: Россия не дает человеку думать, Россия дает человеку только возможность нервничать и беспокоиться
В.Ерофеев
―
Ну, вообще тут пришел в Америке человек малоприличный – мы тоже об этом с вами недавно разговаривали. Мерил Стрип как раз удивительная и умная, и талантливая, великая актриса. Так что тут ничего не поделаешь. Она обыграла президента, который, в общем-то, собрание каких-то невероятных банальностей.А, вот, что касается нашей страны, то посмотрите. Все-таки, в последнее время нашлись люди, театральные люди, режиссеры, которые смогли сказать какие-то слова важные. Это был и Сокуров, это был и Райкин, это был и Женя Миронов. И они нашли, как это сказать. Кто-то сильнее, кто-то слабее, но они сказали. Интересно, что вот писатели не нашли возможности такого съезда, так сгруппироваться, чтобы можно было поговорить тет-а-тет с властью и что-то высказать. Наоборот, теперь это совсем раскол. Не говоря о том, что еще существуют в Москве разные Союзы писателей помимо ПЕНа.
Н.Болтянская
―
Да, это мы знаем.
В.Ерофеев
―
И некоторые из них совсем такие уж, прямо скажем, националистические. То теперь, вот, еще и пошел на дно Русский ПЕН-центр, что жалко, потому что, в принципе, был он создан как сильная и, я бы сказал, красивая организация. Жалко его.
Н.Болтянская
―
Ну, посмотрите. Ведь, как бы, вообще идея с письмами – в свое время начато это было с многих инициатив нынешней российской власти, правда ведь? Были письма интеллигенции в поддержку, там я не знаю, так называемого Закона Димы Яковлева, были письма интеллигенции в поддержку Крымского референдума и всех последовавших за ним событий. Более того, были письма, если я не ошибаюсь, в «Российской газете» насчет того, что «А что вы, товарищи, так занервничали? Всё нормально, мы встали с колен», и писали это люди, которые сиживали немалые срока за свое инакомыслие в свое время. И поэты среди них были знаменитые. Ну, что я вам рассказываю? Вы всё это больше знаете.
В.Ерофеев
―
Мариэтта Шагинян в 1937 году сказала: «Ну, подумаешь, посадили несколько людей и тут подняли шум вообще». Вот, несколько людей так и сидит.
Н.Болтянская
―
Ну, хорошо. А, как бы сказать, может, мы зря всё это обсуждаем? Может, это всё яйца выеденного не стоит? Ну, маленькая творческая организация, поцапались там между собой.
В.Ерофеев
―
Нет. Мы не зря совершенно обсуждаем. Очень жалко. И надо сказать, что, все-таки, мы по-прежнему литературоцентристская страна, хотя и читаем меньше, и как-то с литературой у нас не такие интимные отношения как были. И поэтому удар по идеологической платформе ПЕНа и с той, и с другой стороны, и со стороны державников (условно так назовем), и со стороны оппозиции, говорит о том, что, видимо, это раскол на долгие годы, и мы тут ничего с ним не поделаем. Надо признать, что это так. Все-таки, результат войны – он жесток.И я думаю, что, видимо, Русский ПЕН-центр выгонят из международного ПЕНа.
Н.Болтянская
―
Ну, значит, надо создавать другой уже?
В.Ерофеев
―
Ну, если выгонят, так, наверное, нам надо будет думать, чего делать дальше.
Н.Болтянская
―
Если уж говорить о событиях, так скажем, войны, то хочу, чтобы вы прокомментировали еще одну такую новость – это идея о создании неких кибервойск в рамках борьбы с хакерскими атаками. Что думаете по поводу возможной потенциальной эффективности?
В.Ерофеев: Несмотря на то, что разрушилась система русской интеллигенции, все-таки, идея ума существует во всем мире
В.Ерофеев
―
Я думаю, что они уже есть, и, наверное, и еще прибудут, и вообще будущая война, наверное, из них и будет состоять, из этих войск. Прогресс неумолим. Но с другой стороны, просто обидно, что все эти замечательные достижения науки пускаются на военные цели. Может, можно было чего-то другое придумать? Вот, придумали бы, например, такие кибервойска, которые бы, наконец, определили смысл жизни. Вот, были бы хорошие войска.
Н.Болтянская
―
Войсками причем? Нет, чтобы мирным путем определить.
В.Ерофеев
―
Не, ну, взяли так и сказали «А в чем смысл жизни?» И на это бы ответили войска. Вот это было бы лучше.
Н.Болтянская
―
Виктор Ерофеев – наш собеседник в программе «Особое мнение». Хочу поговорить не только о кибератаках, но и о новых санкциях – это мы сделаем буквально через несколько минут после новостей и рекламы на «Эхе Москвы». Знаете, да, что санкции, так скажем, растут и ширятся, новые персоналии включены в эти санкции. И хочу немножечко поговорить о том, что это принесет, потому что, согласитесь, с одной стороны, вроде бы как, люди выражают свое ощущение, да? С другой стороны, у меня такое создается впечатление иногда, что для нас сегодня это повод немножко поиграть мускулами публично.Еще раз напомню, что наш собеседник – Виктор Ерофеев. Мы сейчас прервемся, а затем программа будет продолжена.
НОВОСТИ
Н.Болтянская: 19
―
34, мы продолжаем разговор с писателем Виктором Ерофеевым, говорим мы о санкциях. Как вы полагаете, как будет развиваться ситуация? Кто пострадает?
В.Ерофеев
―
Ну, надо дождаться 20-го числа, когда Трамп вот этот со своими фанфарами придет в Белый дом. Он обещает там всё отменить, по крайней мере, 70% того, что сделал Обама. Тут говорят, что Обама последнее время уж очень нервничает и пытается навредить. Но мне кажется, что просто если выстроить эту линию поведения Обамы за последние 8 лет, то он, все-таки, пытался что-то сделать по части миротворчества и понял, что есть некоторые люди и страны, и ситуации, которые ему мешают. И поэтому он тут выступил не то, что истерично, а достаточно последовательно. И то, что эти санкции коснулись вот этих людей, которых коснулись, тоже, наверное, всё последовательно, потому что теперь уже ему с ними не разговаривать, ему надо уходить в другие места.Поэтому с точки зрения Америки всё нормально. А что касается здешнего климата, санкции не санкции, то, что случилось, то случилось. Я думаю, что инвестиционный климат будет очень плохой еще многие годы. Никто сюда не пойдет. И из-за того, что здесь, в общем, могут как Роснефть прийти и забрать или еще чего-то. Ну, мне кажется, что даже санкции особенно не будут влиять на ситуацию. Потому что те люди, которые попадают под санкции, они тут же едут в Иран или еще куда-то, или меняют фамилии на время пребывания в каких-нибудь странах замечательных. Поэтому всё это не так страшно.
А вот то, что у нас, конечно, производство будет страдать от этого, это очевидно.
Н.Болтянская
―
Ну, производство у нас, так я понимаю, может начать страдать в любом случае, если...
В.Ерофеев
―
Оно страдает независимо от того, что происходит.
Н.Болтянская
―
Мы с вами пока разговаривали в перерыве, вслед за исключением Пархоменко из Русского ПЕН-центра о выходе объявили писатели не только Рубинштейн, но и Александр Иличевский. То есть...
В.Ерофеев
―
Это очень жалко. Я как раз, когда был перерыв, думал о том, что Саша Ткаченко покойный, который был директором ПЕНа долгое время и умел маневрировать... Потому что, в общем, даже и в 90-е годы не всегда было понятно. Дело не в том, что власть наезжала, а дело в том, что всё равно были очень разные настроения в ПЕНе. И, вот, он как-то спасал ситуацию и спас. Кончилось это, в общем, его уходом из жизни. Ну, я имею в виду, не связано было, но ушел. И после этого уже, конечно, пошли разброды. Очень жалко.Я еще раз хочу сказать, что я очень жалею, что Русский ПЕН-центр, который мы таким сложным образом создавали, а еще до этого нас же второй раз с Поповым выгнали с формулировкой «За попытку создания Русского ПЕН-центра», выгнали в конце 1979 года. Так вот, всё это кончилось каким-то таким языком войны. И главное, мы можем с вами сожалеть и говорить «Ой, вообще давайте пусть они помирятся»... Это разрыв, это развод и это очень болезненная ситуация.
Н.Болтянская
―
Но, опять же, почему надо искать пути к примирению, а не, так скажем, условно не обозначать, что черное – это черное, белое – это белое?
В.Ерофеев
―
Это было бы хорошо, Нателл, было бы замечательно, если бы мы им сказали «Это белое, это черное, это зеленое, это коричневое». Но когда идет мордобой такой словесный, который готов всегда перейти уже в другой мордобой... Вот там создали, например, топ-лист из русофобов. Опять-таки, вот, можете меня с этим тоже поздравить. Но дело же в том, что...
Н.Болтянская
―
Нет, вы русофобская сволочь, не надо путать, пожалуйста.
В.Ерофеев
―
Да нет, это у меня генеральское уже звание. Это пусть те ходят вообще в лейтенантах от русофобии. Но если так говорить, мы же понимаем, что это, с одной стороны, в общем, выглядит просто цирковым номером. Но с другой стороны, это угроза, это угроза безопасности, жизни и так далее. И здесь надо понимать, что, с одной стороны, ну, подумаешь ПЕН... Кому там, например?..Господи, сколько раз встречался с ребятами из ПЕНа и был на заседании ПЕН-клуба в Нью-Йорке, когда Рушди был президентом. И всё это... Это была игра и веселье, и там прекрасный был ужин в этом Музее естественной истории среди мамонтов и носорогов, всё было здорово.
В.Ерофеев: Какие силы считают себя ответственными за реальную Россию, а не выдуманную ура-патриотами? Не понятно
Но здесь же это же Отечественная война, только не понятно, какие силы за кого воюют. Я имею в виду в данном случае за прогресс. Какие силы считают себя ответственными за реальную Россию, а не выдуманную ура-патриотами? Не понятно.
Н.Болтянская
―
Но вы-то сами знаете ответ на этот вопрос?
В.Ерофеев
―
Я знаю. Я думаю, что я и с Улицкой, и с Лёвой, и со всеми теми людьми, которые подписывали все эти письма. И у меня нет никакого по этому поводу сомнения. Но это так уже, настолько традиционно, что было бы странно, что тут на «Эхо Москвы» я бы сказал: «Знаете, ребята, до свидания, я не с вами. Я, пожалуй, пойду...» Кто там у них в этом исполкоме?Они ж там и со мной крутили. Тут вдруг говорят «Виктор Иванович, мы не можем вас пригласить на собрание, потому что вы не уплатили взносы».
Н.Болтянская
―
А что же вы?
В.Ерофеев
―
А я не уплатил взносы – и всё, значит, уже и иди вон.
Н.Болтянская
―
Ну, понятно.
В.Ерофеев
―
Вот так.
Н.Болтянская
―
Ну, нет, это всё очень узнаваемо.
В.Ерофеев
―
Всё это узнаваемо.
Н.Болтянская
―
Еще один, все-таки, вопрос, связанный с нашей не только компьютерной безопасностью. Вот, вам тут написали, что если уж писатель требует, чтобы ему смысл жизни разъяснили кибервойска, то всё, мы пропали.
В.Ерофеев
―
Ой, ладно, шутки не понимают! Тоже мне! Почеши за ухом, и поймешь, что это шутка была.
Н.Болтянская
―
Но, опять же...
В.Ерофеев
―
Нашел такой интеллектуал глубокий!
Н.Болтянская
―
Согласитесь, что история двигается. И если говорить о том же упомянутом вами неоднократно президенте Трампе, будущем президенте американском, то... Знаете, да, основной его способ общения с народом?
В.Ерофеев
―
Не знаю.
Н.Болтянская
―
Twitter.
В.Ерофеев
―
А, вот это? Да, да-да.
Н.Болтянская
―
Таким образом ни в чем он не нуждается, ни в каких ни в службах, ни в советниках. У него идет выход напрямую. Вот, Рейган в свое время апеллировал к американскому народу, когда ему что-то нужно было, обходя советников. А этот нашел просто золотой...
В.Ерофеев
―
Ну, в общем, уже за него придумали этот способ общения – не он-то. Единственное... У нас, по-моему, Медведев тоже с Twitter’ом всегда был знаком. Но, вот, Трамп, все-таки, дорос...
Н.Болтянская
―
Ну так что? Может быть, закончилась просто эпоха политкорректности, вообще мы оказались перед вызовом совершенно?..
В.Ерофеев
―
Нет. Дело в том, что она не закончилась. Она неудачно продолжается. И Трамп пришел именно потому (и мы об этом тоже, Нателла, совсем недавно с вами говорили), пришел потому, что не уложилась эта позиция в американском обществе, как хотелось бы чтобы она уложилась. Все-таки, и пацифизм, и желание примирить разные расовые группы, и настроения общества, и так далее, и так далее – оно продолжалось и развивалось. И было, в общем, в какой-то степени почти уже выигрышное. И вдруг вот эти нюансы, которые, все-таки, оставались и справа, и слева, и сверху, и снизу, не сработали, и Трамп на этом выиграл.
В.Ерофеев: Сенцова надо выпустить и надо возможность, чтобы он вышел из тюрьмы и уехал к себе на родину
Поэтому мы должны еще раз сказать... Вот там про смысл жизни. Про смысл жизни, конечно, это замечательно эта реплика о том, что кибервойска... Вот, надо же! Бывают же такие слушатели – их ничем не удивишь. Вот.
Так вот, мне кажется, что сейчас очень важно, чтобы мы, все-таки, сосредоточились на теме, что такое человек? Потому что если Америка ему не подошла, сказал «Не хочу», если ребятам из Англии не подошел Европейский Союз, то тогда давайте подумаем, а кто эти ребята и кому это что не подошло?
То есть мне кажется, что не только наши в 90-е годы реформаторы не очень оценили возможности нашего населения, но и, видимо, там политики – тоже что-то у них с этим не в порядке. И поэтому они идут: «Голосуйте, ребята, за нас». А они не знают, что это за ребята, которые голосуют. Это важно.
Н.Болтянская
―
А вот скажите, пожалуйста. Вот тут намечается, так сказать, финальная речь нынешнего президента США Обамы. Вот, вы как считаете, плюсов или минусов? Что больше?
В.Ерофеев
―
Ну, вообще он мне всегда был симпатичен. Обама вообще такой, университетский профессор, неплохо размышляющий головой, человек, который, действительно, наверное, не случайно был удостоен премии мира Нобелевской, потому что он мечтал об этом. Вообще пацифистские настроения, как вы прекрасно сами знаете, по Америке они гуляют везде. Ну, просто мир оказался не в тех самых параметрах, которые бы могли устроить Обаму, а Обама устроить мир. Поэтому мне кажется, что очень важным результатом вот этих последних происшествий и с Трампом, и с европейскими будущими выборами... Вот, в Австрии чуть не пришел уж совсем клоун парафашистский. ...говорит о том, что давайте, все-таки, немножко глубже изучим, что такое современный человек. Вот, для чего писатели-то тоже нужны. Но писатели теперь рубятся шашками по поводу того, кто предал Кремль, а кто, наоборот, его защитил.А я вот хочу сказать, что писатели, все-таки, интересны. Вы знаете, вот, мы говорим, а у меня в голове крутится, что американский профессор и писатель, между прочим, Володя Александров из Йелля написал книжку «Черный русский» о том, что был такой поразительный человек в Серебряном веке, который организовал праздники всякие, давал деньги на... Вот, вы говорили про фильм перед передачей. Давал деньги на фильмы и всё прочее, и был настоящий негр, которого все любили, все обожали и про которого написал книжку «Серебряный век глазами русского негра».
И я хочу сказать, что вот этим русская культура еще может удивить. Вот, мы знали, что был негр? Нет, не знали.
Н.Болтянская
―
Да, ребята, бросьте свои разборки, пойдите, напишите что-нибудь хорошего, а?
В.Ерофеев
―
Правильно. Вот, я... Вот, просто, вот, с вами, Нателл, прям приятно поговорить. Действительно, бросьте вообще. Пусть напишет кто-то вообще роман, кто-то стихи. Будет в этом ПЕНе, не будет. И вообще ПЕН – это та организация, которая защищает, действительно, людей. А Сенцова надо выпустить и надо найти возможность, чтобы Олег Сенцов вышел из тюрьмы и уехал к себе на родину.
Н.Болтянская
―
Вы сейчас к кому обращаетесь?
В.Ерофеев
―
Я сам к себе обращаюсь.
Н.Болтянская
―
Ну, дай бог, чтоб ваш «сам себя» услышал. Я напомню, что наш собеседник сегодня писатель Виктор Ерофеев, это программа «Особое мнение» в эфире «Эха Москвы». Спасибо. Всего доброго.