Сергей Цыпляев - Особое мнение - 2017-01-10

Татьяна Троянская -11 часов 6 минут, в студии Татьяна Троянская. Сегодня Особое мнение Сергея Цыпляева – декана юридического факультета Северо-Западного института управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте Российской Федерации, член Комитета гражданских инициатив. Сергей Алексеевич, здравствуйте.

Сергей Цыпляев -Добрый день, Татьяна. Здравствуйте, уважаемые слушатели.

Татьяна Троянская -Я сразу напомню средства связи - +79219702240. Можете присылать СМС на этот номер. +79219702240. А так же Сергея Алексеевича можно не только услышать, но и видеть. Если вы войдете на страницу «Эхо Москвы» - правый верхний угол «Спецпроекты», там «Эхо Москвы в Петербурге» нажимаете, и открывается видеотрансляция, и вы нас не только слышите, но и видите. Начнем с Исаакиевского собора. Информация появилась на Фонтанке, официальной информации пока нет. Информация состоит в том, что готовятся документы о передаче РПЦ Исаакиевского собора. Но это не первая, скажем, возникшая история. Было уже дело. Но вроде как Сампсониевский собор сдали, Смольный забрали, и, казалось бы, все успокоилось. Но нет. История продолжается.

Сергей Цыпляев -Я думаю, что история действительно тяжелая, и она будет продолжаться, наверное, до тех пор, пока все храмы не будут переданы. Скорее всего, церковь будет настаивать на полной и всепоглощающей передаче. Надо сказать, что законные основания для подобных вещей есть. Был принят закон в свое время федеральный, который, как всегда у нас бывает, принимается широкими мазками, что все культовые сооружения передать церкви.

Татьяна Троянская -Не важно, на какие деньги они были построены?

Сергей Цыпляев -Да, не разбираясь в том, откуда они возникли, была ли это реально собственность церкви, либо это были казенные храмы. А у нас храмов таких довольно много. Пример одного из таких храмов казенных – это, конечно, Спас на крови. Он построен каким образом? Прямо внутри находится то место, где был смертельно ранен император Александр II. Неслучайно выходит здание в канал, поскольку прямо кусок набережной взят вовнутрь. И понятно, что место, где произошло убиение царя – это не место, где надо совершать соответствующие таинства и прочее-прочее. Как утверждали специалисты, там внутри никогда не было служб. Службы были только снаружи. Потому что это мемориальная постройка. Это был казенный храм. То же самое было с Исакием. Это всегда было казенное заведение. Да, там службы проходили. Казалось бы, так можно было продолжать.

Татьяна Троянская -Так они и проходят сейчас, самое главное.

Сергей Цыпляев -Да, я об этом и говорю. Здесь есть какая тонкость? И это наиболее сложная вещь. Ну хорошо, в конце концов ладно, хотите взять на себя заботу об этом учреждении, хотите, чтобы там в первую очередь была церковная, религиозная функция – пожалуйста. Но тогда и берите на себя содержание. Но ведь здесь ситуация выглядит так, что это памятник, поэтому государство будет по-прежнему вкладывать деньги, финансировать, ремонтировать, строить, содержать. Об этом же не говорим. Никогда не смотрим на финансы – для нас это кажется не существенным моментом. А работать будет на задачи церкви, и как всегда, мы знаем, там все деньги ходят без всякого учета, «в кружку», а не в кассу. Татьяна Троянская -Пожертвования?

Сергей Цыпляев -Не только пожертвования. Пожертвования, плюс там очень большой объем посещений. И мы знаем из выступлений директора музея Николая Бурова, что это очень прибыльное учреждение – Исаакиевский собор. Это был центральный, из тех музеев, которые были в его ведении, который приносил доходы. Поэтому интерес к этому храму понятен. Что касается общего взгляда на развитие событий, надо понимать, конечно, что я человек не религиозный, моя исходная специальность – теоретическая физика.

Татьяна Троянская -А это две вещи не совместные разве?

Сергей Цыпляев -Практически, да. Когда вы понимаете, что мы воспринимаем во Вселенной расстояния в миллиарды световых лет. Это свет распространяется миллиарды лет на эти расстояния. Для сравнения, свет с солнца приходит на Землю в течение восьми минут. Мы понимаем, что Земля – это маленькая песчинка в этом гигантском космосе, и воспринимать серьезно всю эту картину происходящую, которая описывается в древних религиях довольно сложно. Скажем так, это непросто. Конечно, тот факт, что, несмотря на все эти гигантские достижения научного знания, гигантские достижения культуры, образования, вот в этой части религиозной в мире все остается с малыми изменениями, и традиция оказывается безумно сильной – это, конечно, удручает.

Татьяна Троянская -Здесь все-таки, наверное, разные вещи. Есть вера, а есть институт. И РПЦ – это некое государство, согласитесь.

Сергей Цыпляев -Это особая история. Нет, государством я бы это не называл, потому что основным признаком государства является монопольное право на принуждение. К счастью церковь отделена от государства.

Татьяна Троянская -Вы считаете, что де-юре и де-факто отделена?

Сергей Цыпляев -И де-юре и де-факто. По крайней мере, пока властных функций церковь не осуществляет. Как рассказывали мои друзья, если вы захотите оформлять развод, например, в Израиле, то вы пойдете в религиозную власть – она решает эти вопросы. Не светская власть, а церковь решает эти вопросы. У нас церковь никаких властных полномочий не имеет. Она хочет этого, она добивается влияния гораздо большего, чем на свою паству. Мы постоянно видим требования к окружающему миру, чтобы люди вели себя в соответствии с тем, как они это понимают. Это будет бесконечный конфликт, борьба и политическая, и идеологическая, и, если хотите, культурно-нравственная. Но формальный институт таких функций не имеет. Да, государство сегодня в значительной степени, пытаясь возвращаться к традициям и не обращая внимания на конституционные тексты, старается ставить церковь в особые условия. Но это решение государства, которое создаем мы, приходя на выборы и голосуя за соответствующие институты.

Татьяна Троянская -Просто есть мнение, что РПЦ – это такой «серый кардинал», и на самом деле неизвестно, кто у власти.

Сергей Цыпляев -Я могу сказать, что я с этим мнением не согласен. До «серого кардинала» там еще очень-очень далеко. Да, мы понимаем ту структуру феодального общества, какая она была в Европе в некоторых странах. Первое сословие – это духовенство, второе сословие – дворянство, а все остальные – третье сословие. Не важно, кто ты – крепостной крестьянин, купец, торговец, в нынешних понятиях – предприниматель. Для первых двух сословий особые законы, например, отсутствие налогообложения, а все остальное – третье сословие – оно должно платить деньги и содержать первые два сословия. Одно окормляет духовно, второе обеспечивает, как считается, безопасность и всякие вопросы, связанные с экспансией. Вот так был устроен феодализм. Мы находимся сейчас ментально, я думаю, и культурно на этапе поздней стадии феодализма, разложения, когда начинает властным образом врываться, конечно же, капиталистические элементы, рыночные элементы. Безусловно, сегодня роль духовенства занял шоу-бизнес, потому что он дает примеры человеку, как себя вести, он дает образцы поведения. Это телевизор, это средства массовой информации. Поэтому неслучайно именно шоу-бизнес и все эти возможные элементы культуры являются сегодня основным полем битвы, полем сражения, где церковь проявляет активность, потому что ее задача – вытеснить соответствующие институты и занять их место. Эти попытки мы видим постоянно. Я не думаю, что они будут успешными, но дров будет наломано прилично на этом пути.

Татьяна Троянская -Но, все таки, отдадут Исаакиевский церкви? Или может быть то, что слух появился, но на самом деле информации еще никто официально не подтверждает, может Смольный запускает этот слух, чтобы проверить, готово ли общество? Первый раз не прошло, может второй раз прокатит?

Сергей Цыпляев -Я не думаю, что там сидят такие тонкие аналитики и специалисты политических комбинаций. Я не исключаю, что всегда внутри любой системы есть люди, которые за эти решения, и есть люди, у которых эти решения вызывают протест. Да, они не пойдут публично складывать свои мандаты или расставаться с чиновничьим креслом, но утечку информации организовать могут. Вот такая работа периодически происходит. Дальше, я думаю, что, конечно, шансов на то, что это решение будет принято очень много. Мы знаем настроения, мы знаем определенные особенности, личностные в том числе, нашего петербургского руководства и пристрастия, но, тем не менее, реакция граждан существенна. Я думаю, что к этому все равно будут прислушиваться, тем более, что, мы понимаем, экономическая ситуация не самая блестящая, уже видны какие-то всполохи определенного недовольства. Чувство самосохранения, конечно, работать будет. Тем более, что впереди у нас, при всем при том, так называемый «выборный» 18-й год.

Татьяна Троянская -Об экономике мы еще с Вами поговорим сегодня. Ну и я надеюсь, что в ближайшие дни появятся новости от Смольного относительно Исаакиевского собора.

Сергей Цыпляев -Я Вам так скажу, что, конечно, моя личная точка зрения, что Исакий – это памятник уже, это сложилось, это всегда было казенное учреждение, и оно должно таким и оставаться. Тем более, что мы по-прежнему предполагаем, что мы будем его содержать. Государство давало возможность там церкви осуществлять свои таинства, свои службы, все свои действия.

Татьяна Троянская -И дает.

Сергей Цыпляев -И дает. И этот формат представляется абсолютно прозрачным, нормальным, законным и устраивающим все стороны. Попытки дальнейшего перетягивания одеяла на себя мне представляются лежащими вне сферы духовности, а в сфере коммерческих интересов. Поэтому я не поддерживаю эти идеи.

Татьяна Троянская -Мы голосовали сегодня утром в развороте, и 84% готовы протестовать против того, чтобы Исакий был передан РПЦ.

Сергей Цыпляев -Это высокий процент. Надо сказать, что всегда, особенно в нашем российском обществе, именно символические и эмоциональные вещи зацепляют, и гораздо меньше интересуют, казалось бы, насущные интересы, что там стучит или звенит в кармане, и что есть у нас сегодня в плошке. Это все мы откладываем на потом. Но вот вопросы принципа – они могут быть острыми.

Татьяна Троянская -Но согласитесь, они отчасти взаимосвязаны, что касается Исаакиевского в том числе. Давайте о другом судебном процессе, который накануне начался, против преподавателя Дмитрия Угая, который прочитал лекцию. По его словам научную лекцию. Однако его привлекли по этому, так называемому закону Яровой, что он занимался миссионерской деятельностью. Что грозит Дмитрию Угаю? Действительно ли он попал под закон, или это исполнители так криво поняли этот закон?

Сергей Цыпляев -Знаете, мне, честно говоря, не хочется понимать этот закон ни прямо, ни криво, поскольку это говорит о том, что общество идет в архаику, общество пытается законсервироваться, пытается уничтожить любые элементы конкуренции, в том числе в идейной сфере, а это всегда застой. А застой – это всегда отставание, это переход во второстепенные, третьестепенные державы с соответствующими результатами. Кажется, какая связь между этим и вот этим? А связь абсолютно прямая. Либо у вас в обществе есть возможность людям проявлять свои таланты, конкурировать, предлагать что-то новое. А новое всегда начинает противоречить старому порядку вещей. А это созидательное разрушение. Вы должны понимать, что это неизбежно. Любо говорите: нет, остановись мгновенье, ты прекрасно, ничего не меняем, никаких вариантов, строем идем вперед. Финал постоянно один и тот же. Такие общества просто вываливаются из гонки. То, что это происходит – это, конечно, разительный контраст с общими направлениями развития стран, которые показали успешные, в том числе экономические, результаты. Давайте при всем нашем сложном отношении посмотрим на историю Соединенных Штатов. Когда была принята Конституция, в кратчайшие исторические сроки через четыре года – это 1791 – был принят так называемый Билль а правах – первые 10 поправок. Так вот, первая поправкатакова, что она до сих пор для нас представляется невозможной. То есть мы не понимаем, как в этом жить. А первая поправка звучит так, что Конгресс не имеет права принимать никаких законов, устанавливающих обязательную религию, ограничивающих каким-то образом религию, ограничивающую свободу слова и права граждан собираться мирно без оружия и заявлять правительству требования и петиции.

Татьяна Троянская -Все, чего у нас нет.

Сергей Цыпляев -Да. Так там первая часть: Конгресс не вправе принимать никаких законов. То есть вообще невозможно никаким образом это ограничивать. И это практически 200 с лишним лет назад. Это двухсотлетняя история, такое ощущение, что мы не делаем никаких выводов из событий своей и чужой истории. И почему вас так йога расстроила? Вы опасаетесь? Вы говорите, что вы настолько мощная организация, вы такая исторически укорененная религия. Вы мощь, сила, опора, «скрепа» и вы йога опасаетесь?

Татьяна Троянская -Там вроде бы есть информация, что этот человек, который заявил, его семья пострадала от каких-то сект. То, что эти секты никакого отношения не имеют к йоге – это понятно.

Сергей Цыпляев -Это понятно, но давайте посмотрим, собственно говоря, почему мы должны вторгаться в это дело? Еще раз хочу процитировать первую поправку: не вправе принимать никаких законов, устанавливать религию обязательную, либо запрещающие вероисповедания других религий. Это частное дело. До тех пор, пока это не становится нарушением, ограничением прав, свобод человека – конкретные практики или конкретные секты – это частное дело, возникли нарушения - вот тогда вы как государство можете с ними разбираться. Как разбирались с Аум Сенрике, как разбираются с другими конкретными сектами. Ясно, что любая религия когда-то была сектой, когда-то она зарождалась. Мы помним, как поступали с ранними христианами, было время, когда их скармливали диким зверям на аренах. Люди добивались и добились того, чтобы их идеи, их комплекс представлений оказался в значительной степени просто довлеющим в мире.

Татьяна Троянская -Кстати, о становлении христианства на Руси. Не удалось Вам посмотреть «Викинга» пока?

Сергей Цыпляев -Вы знаете, я, честно говоря, не изучаю историю по фильмам.

Татьяна Троянская -Ну здесь просто стоит посмотреть фильм, поскольку он финансировался Министерством культуры, и это то кино, которое должно быть у нас, как считает министр культуры.

Сергей Цыпляев -Я сейчас читаю несколько интересных книг, написанных на одну тему: почему некоторые страны оказываются богатыми, а некоторые страны оказываются бедными – идет анализ всего, что происходит. И вот это гораздо более интересно, чем то, что там происходило в фильме. Кстати, тема то одна, я коротко скажу общий вывод серьезных исследований на мировом материале – каждый раз одна и та же картина: элита останавливает развитие, блокирует изменения, потому что их так все устраивает, и они понимают, что прогресс разрушает их монопольное положение и особые права и привилегии. И когда ты читаешь историю, как один за одним наши цари и министры отказывались строить железные дороги и не разрешали строить заводы, потому что они опасались промышленной революции. Сейчас мы цветных боимся, а тогда промышленных. Но результат - то понятен. А вот теперь, как говорится, и догоняйте. Решения то тогда принимались, потому что опасались появления независимых мощных сил, которые, конечно, возникают в случае промышленной революции. Просто остановили промышленную революцию совершенно осознано.

Татьяна Троянская -Мы приближаемся к экономике нашей страны. Давайте про дороги сначала.

Сергей Цыпляев -Давайте.

Татьяна Троянская -Минтранс подготовил соответствующие поправки. Они будут рассматриваться сегодня. И сейчас за неоплаченный проезд владелец платит пять тысяч рублей. При этом за сутки могут получить не больше одного штрафа. Но это правило хотят отменить. Собственника фуры ждет столько писем счастья, сколько по дороге грузовик встретит камер. Ну, собственно говоря, пока в Госдуме это предложение назвали нецелесообразным. Но соответствующие поправки хотят внести. Знаете, у нас тоже иногда называют нецелесообразным, но почему-то потом в итоге это оказывается в законе.

Сергей Цыпляев -Это вообще предложение из сферы садизма. И опять же возвращаюсь к Биллю о правах. Одна из позиций – это недопущение чрезмерных залогов и штрафов, жестоких и необычных наказаний. Это ограничивалось Конституцией. Надо сказать, что по части придумывания санкций Государственная Дума да и министерства наши вообще достигли достаточно высокого уровня.

Татьяна Троянская -То есть здесь они изощряются, развиваются и прогрессируют?

Сергей Цыпляев -Да. Там единственная проблема для меня, как для декана юридического факультета - несколько удручает, что люди не читают Конституцию, они просто ее не знают. Мы помним недавно внесенные поправки, о том, что за определенные вещи надо лишать гражданства. Но есть статья в Конституции, в главе «Основы конституционного строя», которую вообще нельзя отменять или ограничивать. Она является главной, поскольку все остальное в Конституции подчинено этим основам. Хотите поменять - только новую Конституцию принимать. Там написано, что гражданин Российской Федерации не может быть лишен гражданства, а так же права выхода из него. И это попало туда по совершенно понятным причинам. Потому что эта идея неотъемлемых прав и свобод, принадлежащих человеку от рождения, в нашей стране никогда не существовала. Я еще раз подчеркну, не убийцам, не педофилам, не насильникам – они будут здесь нам классово близки, а вот тем людям, которые инакомыслящие, которые высказывались свободно – им вручали указ Президиума Верховного совета, сажали в самолет, высаживали в Германии и говорили: вы свободны, вы лишены гражданства и теперь к нам больше не прилетите. Это было, что у Эрнста Неизвестного, что у Михаила Шемякина. Предлагался выбор: либо лагерь, либо психушка, либо выезд за границу со всеми вытекающими. Ну человек рациональный да и не фанат, конечно, уезжал за границу по этим причинам. Снова предлагается этот механизм. Товарищи, прочитайте Конституцию. Невозможно. Дальше история с курением. А давайте мы людей старше 18 лет ограничим в правах, запретим им курить. Вот вы подумайте вообще. Вы хотите начинать с помощью этих решений людей дееспособности лишать? Давайте мы еще какие-нибудь ограничения придумаем. Что министры с какого то года должны замолчать и вообще не высказываться.

Татьяна Троянская -Вам кажется, что можно до 18-ти алкоголь и сигареты?

Сергей Цыпляев -Нет. Они хотят сказать так, что те поколения, которые родились вот сейчас в 15-м году, даже по достижении 18-тилетнего возраста не получат права после этого покупать сигареты. Я прекрасно понимаю, что идея борьбы с курением правильная. Сам не курящий, сам не люблю ни запаха, ни таких вещей, когда люди приходят, игнорируя ваше право дышать чистым воздухом, начинают курить. Но я же понимаю, что надо все это как-то делать разумным образом. Это не решается приказом. Это серьезная длительная борьба по установлению здорового образа жизни. И более того, вы разрешаете одной рукой производить сигареты, а другой рукой запрещаете их потреблять. У вас шизофрения, товарищи.

Татьяна Троянская -Но они же клеят эти страшные наклейки на сигареты и по-моему еще с прилавка убрали.

Сергей Цыпляев -Вот ограничивайте возможность курения – это все на здоровье. Это для всех. А не то, что вы просто явочным порядком будете говорить, что люди вот этого поколения уже не приобретают полноту гражданских прав и свобод с 18-ти лет. Дальше вы можете пойти очень далеко. Стоит только начать ограничивать права из самых лучших побуждений, а потом сказать, что вот эти люди туда-то не могут, они вот это читать не могут, они смотреть не могут. Мы же хотим, чтобы им лучше стало.

Татьяна Троянская -Сейчас мы сделаем перерыв, прервемся на московские новости. Сергей Цыпляев в программе «Особое мнение».

Мы продолжаем. Сергей Цыпляев – декан юридического факультета Северо-Западного института управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ, член Комитета гражданских инициатив. Давайте про Эльдара Дадина, который исчез в начале декабря, то есть никакой информации о том, где он, не было. И вот вечером 7-го января стало известно, что он прибыл в Алтайский край, там исправительная колония №5. Зачем скрывали Дадина? Кому это нужно было?

Сергей Цыпляев -Я не могу сказать, зачем. Это не целевая функция. Это скорее «почему». Это глубокие традиции соответствующих структур и системы, которые не воспринимают заключенных как людей. Вообще-то ценность человеческой жизни у нас всегда была не очень велика. И что касается нормальной гражданской жизни, а уж тем более людей, которые оступились, которые нарушили закон. Я не обсуждаю сейчас, как относиться к тому или иному закону. Общество сочло, что они нарушили закон, они получают наказание. А дальше уже машина совершенно бесчеловечная. Эти традиции сохраняются. Здесь государство показательно по-прежнему традиционно ведет себя жестко, жестоко я бы сказал, потому что так привыкли, такова традиция. Вот и все.

Татьяна Троянская -Но подождите. Это дело стало настолько известным, о нем все говорят.

Сергей Цыпляев -Вот на таких вещах, которые становятся в центре внимания, которые становятся предметом обсуждений, и происходит прогресс. Вот так происходит движение. А иначе никто ничего менять не будет. Все так привыкли, все так воспитываются, и они понимают, что именно таким образом и нужно поступать. Я могу сказать, что совсем недавно я читал воспоминания дочки Карла Радека – известного человека, который проходил по московским процессам, потом умер в тюрьме, был одним из наших ведущих деятелей революции. Страшно читать. Система работает абсолютно бесчеловечно, как она перемалывает людей. И второй момент, страшно читать то, как по команде деятели культуры и искусства требуют «расстрелять как бешеных собак», наказать, уничтожить и так далее и тому подобное. Вот она традиция. Вот это все то, что было вчера. Потому что эти годы – это вчера. Совсем немного лет прошло – 80.

Татьяна Троянская -Я думаю, что публичность нарушает традиции.

Сергей Цыпляев -Так вот сейчас идет борьба. Мы видим выступления за то, чтобы традиция изменилась, но это не просто одной дискуссией, это действительно серьезным обсуждением, это внесением изменений определенных в соответствующие порядки, правила, законы, чтобы в любой момент было понятно, где находится человек. Совершенно нет никаких препятствий, сегодня уже об этом говорится. Чтобы была возможность пообщаться в конце концов с родственниками по скайпу периодически. Человек наказан тем, что у него ограничена свобода. Все остальное, что называется, это уже детали. Совершенно не имеет смысла превращать это в закрытое тяжелое пыточное учреждение, которое не исправляет, а которое сковывает людей. Они потом эту культуру, которая там складывается, приносят в гражданский мир.

Татьяна Троянская -На этом фоне, знаете, вспомнила сегодняшнюю новость, что суд Норвегии рассмотрит сегодня апелляцию против решения о смягчении условий заключения Брейвика, который жалуется на то, что к нему не пускают друзей, приносят холодный кофе и еду, разогретую в микроволновке.

Сергей Цыпляев -Да, это очень тяжело и это сложно. Конечно, наш инстинкт и наша традиция просто заставляет волосы вставать дыбом, типа: сволочь, что захотел. Вот надо ему показать по всей строгости и так далее. А лучше вообще расстрелять, как всегда это было принято. Вот эта цивилизованность, понимание, что человек – это высшая ценность, и понимание, что даже с людьми, которые совершили, казалось бы, ужасные преступления, государство не имеет право вести себя по принципу «око за око, зуб за зуб», потому что тем самым культивируются жестокие, агрессивные, бесчеловечные методы, а потом они возвращаются. Если вы это культивируете в обществе, то в какой-то момент общество взрывается, и после этого реки кровавые. Вот это то, во что выливаются любые варианты жестокого поведения, даже санкционированные законом.

Татьяна Троянская -Особенно, конечно, трогательно, что он вынужден пользоваться старой моделью игровой приставки Плейстейшн.

Сергей Цыпляев -Пускай подумает, конечно, о том, что, видите ли, его Плейстейшн не устраивает. Кем он, почти как господом богом себя считал, когда он приехал на тот остров убивать людей. У него есть время для размышления – 21 год. Я надеюсь, что он срок отсидит по полной и со старой приставкой.

Татьяна Троянская -Давайте к России. У нас впереди 17-й год. Год интересный в том смысле, что столетие революции. Мы же любим проводить всякие параллели. Каким будет 17-й год и с экономической точки зрения, и с политической?

Сергей Цыпляев -Не то даже, что мы любим проводить параллели. У нас обсуждение прошлого есть на самом деле способ разговора о будущем. В обществе нет традиции разговора о будущем. У нас нет языка, нет понимания, у нас нет привычки. Мы не сидим и не планируем: а что мы будем делать через год, через два, через три, а какие у нас цели, какие задачи ставим лично мы, наш коллектив, наш город, наша страна. Мы живем и ожидаем чуда. Что вот приедет барин, вот придет Трамп, вот поднимется цена на нефть, и все расцветет само «по щучьему веленью, по моему хотенью».

Татьяна Троянская -Конечно, мы любим сказки.

Сергей Цыпляев -Да. Ну так в сказках и заложены основные, глубинные элементы культуры и традиций, как ведет себя человек. Я отвлекаюсь от экономики. Центральная модель поведения – встречается Иванушка с трудностью, садится и горько плачет, дальше появляется Василиса Премудрая и говорит: «не плачь, Иванушка, ложись спать, думать не надо, утро вечера мудренее. И вот тебе инструкция. И эту инструкцию ты должен выполнить не рассуждая, не задумываясь, «от и до». Если ты ее выполнишь, тебе будет счастье. Если ты хоть в чем-то отступишь от инструкции, значит, тогда ты пропал». Эта модель воспринимается, что должен прийти барин, барин должен дать инструкцию, дать четкий приказ, я его должен выполнить, не рассуждая и не задумываясь, и тогда у меня должно быть все хорошо. Эта модель на самом деле впитывается с молоком, с детскими сказками. А где активность, где собственное принятие решений, где умение бороться с окружающими проблемами, выжимать максимум из того, что у тебя есть, крутиться, приспосабливаться? Этой линии поведения нет. И вот, к сожалению, это прослеживается сейчас на нашей экономической картине. Годы последние идут очень тяжело. Это объективно. Мы практически ставим рекорд. У нас три года подряд падают реальные доходы населения, и два года уже падает оборот розничной торговли. Такого не было никогда. В 90-е просто быстро все рухнуло. А вот так затяжным образом, такого никто назвать не может. В декабре у нас был Комитет гражданских инициатив, выступал Алексей Кудрин. Он сказал, что по уровню падения это кризис третий после Великой Отечественной и после 90-х годов. И пока мы видим, что 16-й год, к счастью, не стал каким-то катастрофическим. Да, движение вниз чуть помедленнее продолжалось, но пока перелома не видно. В 15-м году у нас товарооборот упал на 10%, в этом году это будет, похоже, в районе 5-6-ти по итогам. О чем это говорит? Если сокращается продажа товаров, то предприниматель получает сигналы, что вкладываться бесполезно. Сейчас я должен взять кредит по бешеной ставке, развернуть какое-то производство, принести этот товар в магазин, а его никто не купит, потому что у людей нет денег. И третий год сокращаются реальные доходы. Первый год у нас был 1% - 14-й, 15-й год - оценка 4% сокращения, 16-й год – 6%. Мы видим такой шаг, который о многом говорит. Не была проиндексирована пенсия на уровень инфляции – то, что предписывается законом. Вместо 12% индексация 4%. Ну вот теперь 5 тысяч рублей добавка. В целом, конечно, и это хорошо, могло бы и этого не быть. Но, тем не менее, это означает, что с финансами и с состоянием дел государства не очень замечательно. Оценка исследователей, что 40% граждан говорят, что испытывают затруднения при покупке одежды и при покупке еды. Это говорит, что по многим критериям таков уровень бедности. Да, официальный уровень бедности другой. Там считается соответствие ваших доходов с прожиточным минимумом, а прожиточный минимум – штука достаточно резиновая, это мы понимаем. Там все равно уровень бедности находится в районе 12-ти с лишним процентов, и он находится на уровне 2009 года. Это означает, что 7 лет прошло, а состояние не улучшилось у тех людей, кому трудно. Чаще всего это семья. У них появляются дети и она очень сильно проваливается. А если еще, не дай бог, двое, то шанс провалиться в список бедности очень велик. Это большая проблема.

Татьяна Троянская -В связи с этим от экономики к политике.

Сергей Цыпляев -Пока про экономику мы не закончили. По существу это все отражается на бюджете, бюджет предлагается резать. За ближайшее время, с 19-ти с чем-то % ВВП, бюджет должен быть сокращен до 16-ти. На 3% ВВП уменьшается бюджет. Конечно, режутся, как всегда первую голову, какие-то социальные вещи. На все возможные стратегические программы уменьшены все деньги. Уменьшаются деньги на здравоохранение. Совсем чуть-чуть добавляется на образование. И даже речь идет о том, чтобы уменьшать деньги на развитие экономики и уменьшать на военные программы. И еще раз подчеркну, что мы сидим и ждем чуда, толи Трамп придет…

Татьяна Троянская -Когда мы уже перестанем ждать, и будем ли мы возмущаться?

Сергей Цыпляев -Возмущаться тоже, конечно, надо, но параллельно в обществе должно быть понимание, что если мы сейчас не откроем для людей возможность, что если мы не дадим людям возможность делать все, что они умеют.

Татьяна Троянская -Вы сейчас к кому обращаетесь?

Сергей Цыпляев -Я обращаюсь ко всей стране, потому что до тех пор, пока мы будем воспринимать предпринимателя как временно гуляющего преступника на свободе, и будем считать, что главное его раскулачить и поставить его под контроль и ободрать его как липку, здесь ничего не будет. Мы должны создать определенный климат и понимать, что этот человек нам нужен, который будет создавать экономику. Мы должны понимать, что здесь защищена собственность, что здесь есть суд, и что здесь есть возможности. Вот пока этих вещей не сделаем, а мы делаем все ровно противоположно – мы завинчиваем, закручиваем, ограничиваем, ужесточаем, а потом изумляемся: а что же она у нас не растет то? Вроде асфальт накатали, а трава через асфальт не пробивается.

Татьяна Троянская -Это было Особое мнение Сергея Цыпляева. Спасибо.

Сергей Цыпляев - Всего хорошего.