Андрей Колесников - Особое мнение - 2016-12-23
23.12.2016
К. Ларина
―
Добрый вечер. Это программа «Особое мнение». Сегодня отвечает на мои и ваши вопросы журналист Андрей Колесников, который возглавляет программу «Внутренняя политика» в Московском центре Карнеги. Приветствую, здравствуйте.
А. Колесников
―
Добрый вечер.
К. Ларина
―
Главное событие, не будем делать вид, что его не было. Оно есть, как ни крути. Куда деваться. Буквально недавно завершилось, и весь день сегодня на арене был Владимир Путин, который отвечал на вопросы наших с тобой коллег. Наверное, начнем с общих впечатлений. Были сегодня для тебя события. Центральное событие. Сегодня, по-моему, такого не было.
А. Колесников
―
Мне кажется, нет. Но такой жанр это смесь программы «Время» с «Камеди клабом». «Камеди клаба» на этот раз было меньше. Чего-то он как-то вяло сегодня пошучивал. Шуток почти не было. Были попытки, уже это становится самопародией. Они перегружают сознание вот этими тремя форматами. Послание президента, прямая линия и пресс-конференция. Притом, что это не пресс-конференция. Не бывает пресс-конференции 3 часа 50 минут. Бывает полчаса, бывает 50 минут, бывает 40, бывает час в конце концов. Но это выступают лоббисты регионов, выступают маргинальные журналисты, про квас, про что-то там еще. Выступают просто слуги режима. Из Нижнего Тагила человек наехал на каких-то неназванных иностранных агентов. И главное президент попался на эту удочку. Обычно человек очень аккуратный. Давайте посмотрим, как они называются, он даже не спросил, как называются те экологи, которые мешают строительству чего-то атомного у них под Тагилом. Тут же начал бороться с иностранными агентами. Это был сбой такой у него. Катастрофически низкий уровень журналистики, если это вообще журналистика в принципе. Не несколько хороших острых вопросов, в том числе от «Эхо Москвы»…
К. Ларина
―
РБК. Екатерина Винокурова как обычно зажигала.
А. Колесников
―
Да, очень правильные вопросы.
К. Ларина
―
Естественно Роман Цымбалюк, которому дают возможность задать вопрос, и он как всегда острую тему поднял украинскую. Иностранцы кстати, как вы оцениваете иностранных журналистов. Мне кажется тоже не очень-то…
А. Колесников
―
Тоже вяло. Будут ли преждевременные выборы.
К. Ларина
―
Роды.
А. Колесников
―
Как раз Путин хорошо пошутил. Что возможно, но не целесообразно. Ответил и ответил. Что это. Ну будут они, ну не будут. Нет событий, нет новости, нет политического события. И есть бла-бла такое с благодарностями в ответ на это самое бла-бла. С аплодисментами. Вот идет пресс-конференция, люди аплодируют выступающему. Это что, это театр что ли. Да, театр одного актера.
К. Ларина
―
Ну почему, это знак одобрения каких-то слов. Несколько было моментов, когда по-моему даже Екатерина Винокурова…
А. Колесников
―
Ей поаплодировали.
А.Колесников: «Прямая линия» – это дайте жалобную книгу. Кто прорвался, тот получает ответ, решение проблемы
К. Ларина
―
Не ей, нет. Аплодировали ему, его ответ. Как я поняла. Когда он стал говорить, что государство будет поддерживать патриотические движения, это единственное типа, что нам осталось. Тут люди зааплодировали.
А. Колесников
―
И ответы на острые вопросы с одной стороны были такими амбивалентными: с одной стороны, с другой стороны, нужен мир, а не война, нужна консолидация. Но человеку пришлось дважды яростно защищать И. И. Сечина средствами суда. Суд у нас независимый, суд решил. Это нормально, что уничтожается тираж газеты. Мы привыкли, что у нас уничтожается еда, можно газету уничтожить. Пожар из книг можно следующим шагом устроить. Нормально, потому что суд так решил, это в рамках правовых. Но Игорю Ивановичу и другим нужно быть скромнее, не показывать свое богатство. Так вот, пресса и показала богатство. За что же ее, в чем она собственно виновата.
К. Ларина
―
«Пощипывать» он сказал.
А. Колесников
―
Он очень хорошо сказал по поводу того, что мол, ко мне приходят деятели культуры и жалуются, что лезут в их личную жизнь. У нас Сечин деятель культуры или спортсмен, как он потом сказал. Значит, получается, что И. И. Сечин деятель культуры и спортсмен. В его личную жизнь вторгаются. Нет, Сечин публичная фигура, принимающая решения государственного уровня. Почему в его жизнь ни вторгнуться. Почему ни посчитать его доход, если он публичная фигура. Пресса обязана это делать. Не понят был вопрос.
К. Ларина
―
А в чем смысл этого, понятно, что стало такой некой традицией. Как парад на Красной площади. Ритуал скорее всего, чем суть. Сколько лет этому событию. 12. В чем его смысл на ваш взгляд? Остались еще какие-то смысловые акценты в этой встрече.
А. Колесников
―
По идее, да. Потому что послание федеральному собранию - это послание элитам, отчасти народу. Вот моя политика, и я очень серьезно про нее говорю, вот те стратегические акценты, в соответствии с которыми я буду эту политику строить. «Прямая линия» – это дайте жалобную книгу. Это всероссийский прием граждан. Кто прорвался, тот получает ответ, решение проблемы, у нас же ручное управление, у нас не работают же институты. Это другой формат. Это формат смесь лоббизма с шутками прибаутками в смешении разных телевизионных программ в одном флаконе действительно и это как бы для всех. В то же время это работа с прессой. Это наша гласность такая, то есть три формата покрывают всю страну. И просто поднадоели уже действительно. Даже может быть не сами форматы, а сколько раз они уже были в силу того, что человек сидит. Но заметьте, как разделяются форматы между Медведевым и Путиным. Медведеву достается маленький кусочек людей с приданием Фишмана всяким государственным чиновникам, которые изображают из себя журналистов. А здесь все-таки, - сколько хочу, столько говорю, пока не устану. Кто главный.
К. Ларина
―
Все равно новости нажимаешь с трудом. Я вспоминала, когда журналистский цех проявлял себя как-то все-таки что называется солидарно что ли и понимая смысл. Это пожалуй было после принятия закона антисиротского, когда подряд несколько журналистов вставали, словно договорившись и задавали один и тот же вопрос, который в итоге его выбесил. Это все-таки было событием важным. Потому что люди не молчали и возмущены были принятием этого закона. Каждый по-своему, но это было несколько раз. Вы помните, наверное.
А. Колесников
―
Ну может быть размывается образ нашей профессии с такой силой с одной стороны, а с другой стороны тогда действительно этот закон потряс многих, в том числе журналистов и даже я знаю чиновников…
К. Ларина
―
И лично коснулся многих.
А. Колесников
―
Когда за него голосовали. Там были голоса в думе против, что сейчас в нашей сильно демократизировавшейся думе это вообще себе представить невозможно. Чтобы кто-то воздержался, тем более был против какого-то закона. Это все-таки была очень серьезная красная линия, которую перешли и многие просто были в шоке. Это дальше уже попривыкли к иностранным агентам, и ко всему остальному. А это был все-таки шок. Ну пережили этот шок, поехали дальше. Теперь, пожалуйста, можно еду уничтожать, газеты сжигать. В судах проигрывать Сечину всегда и всерьез рассуждать о том, что суд все решает. Такое правовое решение. Можно этим возмущаться, а можно на это не обращать внимания. Потому что это уже ни о чем не говорит. Допустим, вопрос про Севастиди про эту sms. Из-за которой человека посадили на 7 лет за разглашение государственной тайны. Безумие какое-то. Насильников и убийц не сажают на такие длительные сроки у нас. Путин сказал: да, наверное, все-таки очень жестко поступили следственные органы, надо посмотреть. Я не уверен, что после этих слов что-то изменится. Вот он сказал где-то там, я уже забыл, где про то, что может быть надо с Левада-центром посмотреть, насколько правильно…
К. Ларина
―
Это была встреча с советом по правам человека.
А. Колесников
―
Насколько адекватно применен закон об иностранных агентах.
К. Ларина
―
И ничего.
А. Колесников
―
Я не верю в то, что наш независимый суд послушается президента.
К. Ларина
―
Кстати, насколько я понимаю, на это время неизвестно никаких последствий, никаких закулисных переговоров. Если вы помните, решение об освобождении Ходорковского, по-моему, было принято после такой же пресс-конференции два года назад.
А. Колесников
―
Или три. Три, по-моему.
К. Ларина
―
Сейчас таких нет…
А. Колесников
―
Нет поводов, и многие отмечают, что было скучно. Так же скучно как при прослушивании послания федеральному собранию. Это же к обществу вопросы. Если считать журналистов частью общества. Ну что же вы сделали так, что вам было скучно. Надо было задавать вопросы.
К. Ларина
―
Но вот вопрос про Варвару Караулову по-моему никто не задал. Там было несколько вопросов про различные приговоры, имя Варвары Карауловой не звучало на пресс-конференции Путина. Но, тем не менее, приговор есть – 4,5 года. Как вы оцениваете этот приговор, насколько он соответствует преступлению, которое совершила эта девушка.
А. Колесников
―
Очень сложно на этот вопрос отвечать. Мне как бывшему юристу, работавшему в уголовной юстиции, потому что здесь правда все очень амбивалентно и есть норма, так сформулирована, что можно так посадить. Для них в любом случае наверху и суды часть этого верха все, что связано с ИГИЛ, с террором, они воспринимают очень плохо. И это еще они очень мягко себя повели на мой взгляд. Дав такой приговор.
К. Ларина
―
Серьезно?
А. Колесников
―
Мне кажется да. Они ко всему этому относятся очень серьезно. Они этого боятся. Боятся правильно и относятся серьезно тоже правильно. У нас же каждый приговор такого рода резонансный, он имеет дидактический воспитательный смысл. Ходорковского посадили, чтобы воспитать олигархов. Улюкаева сейчас не знаю, посадят или нет, - чтобы воспитать весь чиновничий класс. Караулову будут сажать, чтобы воспитать людей, которые присматриваются к идеологии исламизма радикального. Двушечку давали, чтобы не ходили по улицам, Болотное дело развернули широко, чтобы молодые люди не вздумали вообще туда выходить. Потому что любой их жест будет расценен как нападение на омоновца.
К. Ларина
―
А Сенцова на 20 лет.
А. Колесников
―
Это я думаю, что-то эмоциональное. Потому что Путину задавали вопрос, он объяснил, что ничего не будет, это значит такое отношение. Украина это наша боль. У нас ее отняли. Не отдали нам. Мы ее потеряли на самом деле. Мы это понимаем, хотя ждем, что там обвалится власть. Обвалится, будет другая, но она будет чужая все равно. Сегодня кстати во время пресс-конференции тоже по Украине довольно жестковато ответил.
К. Ларина
―
По поводу оккупации.
А. Колесников
―
Да. Это ведь эмоциональный ответ, в нем не было рационального. Он неправильный, он чисто эмоциональный. И Украина саднит. И Крым саднит. Но это же просто цирк. Опять же не в жанре пресс-конференции - давайте устроим референдум, как назвать мост. Выглядит крайне странно. Вообще на референдуме решаются не вопросы как корабль назвать, все-таки более серьезные какие-то вопросы.
К. Ларина
―
Мы опять возвращаемся к журналистским вопросам. Но я хочу все-таки по поводу Варвары Карауловой. Мне интересно ваше мнение, тем более как юриста. Потому что как я поняла, речь идет даже не о намерениях, многие расценивают это как наказание за мыслепреступление именно. Потому что даже намерений нет. Если в отношении того же Сенцова, ужасно конечно сравнивать, наверное, это несравнимые вещи. Тем не менее, уж если мы такие сроки получаем повсюду, там настаивают на этом, что это намерение, что принципиально отказывается считать себя гражданином России и прочее. То тут вообще ничего этого нет, ни убеждения, ни идейности никакой.
А. Колесников
―
Если надо доказывать умысел, здесь надо доказывать закончено преступление или нет. Но я скажу честно, я не копался в деталях этой истории. Но в любом случае… обвинительный уклон на самом деле. Все тот же самый. У нас полстраны сидит. У нас это очень серьезная проблема. И кстати люди, которые сейчас задумываются о реформе правоохранительной системы, как раз на это обращают внимание, что у нас нужно как-то выводить людей из тюрем и все предложения и введение понятия «уголовный проступок», за который не дается судимость и за который человека не тянут в тюрьму. И не портят ему жизнь. Здесь речь идет о молодой жизни все-таки. Человек мог запутаться в буквальном смысле слова. Разные бывают мотивы для такого поведения. Но эти суды с этими судьями широко не могут смотреть на такое преступление. Это а) обвинительный уклон, б) воспитательное значение такого рода процессов, в) своеобразное иногда толкование законов, доказательств, доказывания умысла и так далее.
К. Ларина
―
А с другой стороны у нас духовное лицо предлагает взорвать Ельцин-Центр и никто не то что не реагирует…
А. Колесников
―
И никто не чешется абсолютно.
А.Колесников: У нас каждый приговор резонансный, имеет дидактический воспитательный смысл
К. Ларина
―
Это вообще прямой призыв к террористическому акту, по сути. Можно это так расценивать. Попробуй, вы бы сейчас сказали, взорвать к чертовой матери…
А. Колесников
―
Конечно, на выходе уже бы взяли.
К. Ларина
―
Это все очень избирательно и этим и отвратительно.
А. Колесников
―
Давайте посмотрим, что говорит Кадыров. Практически каждый год. Как это соотносится с действующим уголовным законодательством. Тяжело соотносится. Скажу прямо.
А.Колесников: Это наша война, мы все время с кем-то конфликтуем, на нас нападают, мы мобилизуемся вокруг лидера
К. Ларина
―
И по поводу Ельцин Центра не могу не спросить, потому что тема сегодня поднималась и, судя по тому, что ответил Владимир Путин, он разделяет беспокойство, скажу я так аккуратно Никиты Сергеевича Михалкова. Почему такая вокруг этого заклубилась дискуссия. Что случилось.
А. Колесников
―
Тут два аспекта. Один – отношение самого Путина к этому. С одной стороны, безусловно, он думаю, считает внутри себя, оценивает работу Ельцин-Центра и вообще все, что связано с идеологией центра ровно так, как оценивает Михалков. Все это прекрасно понимаем, не будем делать вид, что это не так. С другой стороны у него сложное к этому отношение. Он наследник Ельцина. Как ни крути. Ельцин его привел в кабинет и сказал «берегите Россию». И он, по крайней мере, бережно относится к Ельцин-Центру. Но не может публично говорить о том, что там что-то неправильно делается. Он был на открытии, он говорил правильные слова. И Медведев так говорил правильные слова, и Наина Ельцина с ними была. Он не будет трогать центр.
К. Ларина
―
Конечно, там все его соратники в попечительском совете этого Ельцин-Центра.
А. Колесников
―
Он вырос из 90-х. Это его государство построено этим самым Ельциным. 90-е лихие, но он из них вышел. Такой лихой или не лихой. Поэтому вынужден говорить о том, что у нас такой плюрализм в обществе, что каждый считает так, как он считает, у людей разные взгляды. То, что все-таки Н. С. Михалков перегнул палку в оценке деятельности Ельцин-Центра, это свести к такому обычному конфликту нельзя. Это самая главная война, которая сейчас происходит в сознании нашего населения. Это война памяти, война разных трактовок истории. Это война официальной памяти и война контрпамяти. И Ельцин-Центр, будучи частью официальной памяти, он на самом деле исповедует контрпамять. То есть представление об истории как последовательности фактов. А не как об идеологии. На самом деле. Можно приписывать Ельцин-центру либеральную идеологию, но хорошо, я скажу сейчас радикальную вещь, что история может быть либо либеральной, либо это официозная история в духе Мединского и военно-исторического общества. Эта история полководцев, история бюрократии. История Центрального округа и Северо-западного округа РФ. Всё. Пусть меня осудят.
К. Ларина
―
Но это правильно абсолютно. Вариантов нет. Что значит либеральная. Ну да, история либеральная. Другой нет, не может быть. Давайте сейчас сделаем перерыв. Вернемся через несколько минут в программу.НОВОСТИ
К. Ларина
―
Возвращаемся в программу «Особое мнение». Мы обсуждаем пресс-конференцию Владимира Путина. Естественно попутно главные темы недели, которые в большинстве своем возникали в процессе разговора с Владимиром Путиным сегодня. По поводу допингового скандала сегодня была тема поднята. И там вообще жуткую историю он рассказал, которая меня просто поразила. Про этого Родченкова, что он типа где был раньше, в Канаде, а потом вернулся в Россию, занял высокий пост. И начал таскать гадость сюда. И заставлял принимать спортсменов эту… Что это за цепочка такая страшная. Что за версии.
А. Колесников
―
Это же предатель. И это нельзя простить. Что ему мешало здесь вскрыть эти язвы. Подозреваю, что много что мешало. И убить могли и, в общем, проблемы могли возникнуть и посадить могли. Все что угодно. Поэтому сначала сбежал, а потом стал вскрывать язвы. Мне кажется это логично. Но то, что принесли в папочке досье, все иностранное оно подозрительное все-таки. А проблемы есть с другой стороны. Все неправильно сделали. А проблемы есть. С одной стороны, с другой стороны. Мы можем со своими язвами бороться только сами. Суверенно. Сами о них знаем, и сами с ними будем бороться. Не надо нам подбрасывать со стороны. Вот и вся логика на самом деле. У нас есть суверенитет. Не надо нас учить, как нам бороться с нашими «моченосцами», как их кто-то назвал, наши славные органы. Вот и все. Тот, кто выносит сор из избы, тот предатель. Точка. И вот в таких ситуациях это видно, вопросы социальной психологии, Путин еле сдерживает себя. Он выбирает изо всех сил слова и все равно выскакивают слова, обидные для многих людей. Клокочет в нем эта ярость.
К. Ларина
―
На ваш взгляд какие-то еще дальнейшие последствия будут этого скандала допингового. Расследование пока еще не завершено. Я имею в виду в этой международной ассоциации. Наверняка последуют какие-то еще подробности.
А. Колесников
―
Последуют.
К. Ларина
―
А что наши. Так и будут повышать и повышать чиновников.
А. Колесников
―
Может панамские бумаги какие-то еще последуют. Это наша война, мы все время с кем-то конфликтуем, на нас нападают, мы мобилизуемся вокруг лидера. У лидера держится на этом рейтинг одобрения его деятельности. Нам нужна эта война. Мы отвергаем все обвинения, но говорим, что у нас есть отдельные недостатки. Мы их поборем сами. Всё. Вот в этой логике мы способны двигаться дальше до бесконечности абсолютно. Даже неплохо, что есть хоть какие-то конфликтные ситуации. Так можно рейтинг уронить на самом деле. Если войны никакой не будет. Если мы побеждать не будем. Социология же показывает, что люди не верят в то, что допинг была история массовой. Что была госполитика. Не верят. Как не верили в то, что наши сбили Боинг. 2-3%. Мы не можем делать плохо, мы можем делать только хорошо. А в остальном это все обвинения Запада, это Запад с нами воюет. Он нам хочет зла, на нас клевещет. Это такое массовое сознание. Мы его так воспитали за эти долгие годы.
К. Ларина
―
Это результат все-таки телевизора, телевизионной обработки на ваш взгляд?
А.Колесников: Михалков перегнул палку в оценке деятельности Ельцин-Центра, это свести к обычному конфликту нельзя
А. Колесников
―
Результат и телевизора, уже даже не телевизора, Интернета в том числе, который становится зоной языка вражды и распространения государственной идеологии чуть-чуть менее успешной, чем телевизор. Но успешной. Замечательную историю рассказала Мария Эйсмонт, которая занимается гражданскими организациями. Пришла к защитникам двора в их палатки, они с очень большим подозрением относились, потом прониклись. Говорят, что же пресса про нас неправду пишет. Потом переклин такой в голове произошел, говорят: а может они про Украину тоже врут все по телевизору. Это абсолютно массовое явление. Люди верят в это все. Они готовы верить. Это не просто так. На такой взгляд на мир есть спрос. Может быть он спящий спрос, но он просыпается, как только его немножко поворошить этой кочергой государственной пропаганды. Этим языком вражды. Этими резкими высказываниями. Высказывать можно в гораздо более резкой манере, чем было 15-20 лет назад.
К. Ларина
―
Тем не менее, завершается год и на ваш взгляд какой политический тренд будет главным в следующем году в 2017. Страна усиленно готовится к юбилею. Год столетия Октябрьской революции или переворота. На этом поле могут возникнуть какие-то новые всходы. Патриотические наверное или какие.
А. Колесников
―
Поле истории, как мы уже установили весьма конфликтное. Могут быть какие-то проблемы, и кто-то обязательно станет «мразью конченной». По поводу какого-то сюжета небольшого из искры разгорится пламя. С другой стороны явно есть установка на то, что на почве этого сюжета никого не раздражать. Потому что есть коммунисты, от которых бог знает чего можно кроме рассуждений в стиле пикейных жилетов, можно от них чего-то ждать каких-то неожиданностей. Лучше, чтобы они тихо сидели. Во всяком случае, никто выносить из мавзолея мумию не будет.
К. Ларина
―
Думаете, не будет.
А. Колесников
―
Думаю, будет лежать.
А.Колесников: Ленин будет не очень положительным персонажем в лучшем случае. Каким-то таким сбалансированным
К. Ларина
―
А было бы красиво, если бы это сделал. На наш взгляд это был бы поступок, который в историю войдет. В год столетия революции похоронить ее, собственно, нет?
А. Колесников
―
Он уже высказывался на эту тему (мы уже говорим про него «он»), и говорил, что не надо сталкивать различные социальные группы лбом друг о друга. Потому что должен быть мир и консолидация. Если ты разрушаешь баланс выносом этого тела, ты раздражаешь коммунистов. Коммунисты здесь еще что-то из себя представляют. Больше того, они представлены в парламенте. И зачем это делать. Ну, будет дедушка Зюганов про масонов разговаривать. Очень хорошо. На самом деле хорошо. Это добавит просто красок в ту линию документалистики, которая пойдет. Где расскажут про козни Запада. Я думаю, что Ленин будет не очень положительным персонажем в лучшем случае. Каким-то таким сбалансированным. Потому что Путин же сказал уже, что Ленин все развалил, а потом этот рассыпанный пазл собрал обратно Сталин. Ленин - плохой, Сталин - хороший. Хрущев - плохой, Крым отдал, все развалил. Оттепель затеял.
К. Ларина
―
А Брежнев хороший.
А. Колесников
―
Да.
К. Ларина
―
А уж Андропов какой хороший.
А. Колесников
―
Андропов наш источник. Он не знал страну, в которой мы живем, и мы с этого начинали наш первый срок. Путин пришел, в сущности, в образе Андропова такого. И мне кажется, что для него это такой образец для подражания. Другой разговор, что после Андропова был Горбачев. А тут Горбачев никак не отрисовывается. Из Медведева Горбачева не вышло. Вот здесь будут такие аккуратные трактовки истории. И, в общем, Ильичу не очень поздоровится, но выносить не будут.
К. Ларина
―
Как вы определяете сегодняшний строй политический. Что это такое в итоге мы построили. Этими руками.
А. Колесников
―
Я разлюбил определения. Потому что, несмотря на то, что существует строгие теории режимов…
К. Ларина
―
В учебнике должно быть что-то написано. Что это?
А. Колесников
―
Он явно гибридный. Потому что в нем есть элементы разного. У нас все гибридное, за что ни возьмись. В нем есть элементы авторитаризма, я думаю, они доминируют. В нем есть элементы демократии.
К. Ларина
―
Это капиталистическая страна?
А. Колесников
―
Сейчас. Есть элементы тоталитаризма на самом деле. Мы капиталистическая страна, но мы госкапиталистическая страна. Путин очень обижается, он говорит, что у нас не госкапитализм, у нас нормальный капитализм. Потому что все уже начинают говорить, что слишком много государства, но в чистом виде государственный капитализм, где есть монополии, где мало конкуренции, где среднего и малого бизнеса почти нет, где зажаты частные инициативы самое главное, что держит нормальный капитализм на плаву. Где государство защищает своих государственных олигархов типа Сечина. Сегодня был образец такой защиты публичной. Где власть равна собственности, а собственность равна власти. Все это в чистом виде государственный капитализм. В его высшей стадии, если говорить в терминах марксистских. И здесь я согласен с некоторыми недобитыми экономистами марксистского толка, которые твердят о том, что рентоориентированный государственный монополистический капитализм. Он еще империализм на самом деле.
К. Ларина
―
И феодализм в какой-то степени.
А. Колесников
―
Да. Потому что у нас есть и феодальные территории и я думаю, что это не только Чечня. Я думаю пол-России это феодализм. В таком классическом марксистском толковании. Это где у нас 90% за «Единую Россию». Я думаю, вполне в рамках вассалитета решили вопрос как голосовать.
А.Колесников: Мы госкапиталистическая страна. Путин обижается: у нас не госкапитализм, а нормальный капитализм
К. Ларина
―
А это плановая стратегия была построить именно такую страну, или методом что называется тыка получилось.
А. Колесников
―
Это замечательный вопрос. Потому что очень важно на него ответить. Я не думаю, что это было в плане. Но вот так получалось. Я думаю, что Путин пришел, вел себя очень осторожно, он очень пугливый был в первые годы, когда премьером стал и понял, что его некоторые товарищи из либерального лагеря подталкивают туда, потому что он видите ли свой для них. Я помню эти дискуссии. Он свой. Надежда на авторитарную модернизацию экономическую, прежде всего, как всегда никто не думает про политику и общество, и вот его двинули. Он посмотрел, потом посмотрел на иностранных лидеров, решил, вот сейчас буду мировым лидером по их правилам. Он пытался играть по их правилам. Не получилось. А сейчас чего он мировой лидер по своим собственным правилам. Никаких проблем, то есть проблемы есть, но в принципе в Сирии теперь командир самый главный, это очень важная точка географическая, по которой меряются силы мировых лидеров. Обама вообще никто теперь. Поговорим с нормальным парнем, он же сегодня Трампа похвалил так, что в общем, вот будет что интересно.
К. Ларина
―
То есть, страха уже нет, был момент в какой-то период, может быть я ошибаюсь, в самом разгаре были украинские события, когда в глазах мелькал какой-то страх.
А. Колесников
―
Нет.
К. Ларина
―
А вдруг.
А. Колесников
―
Как он опять, же пользуясь термином Владимира Владимировича Путина, – фиг вам теперь. Спокойно можем, нам нужны ваши санкции, потому что нам нравятся наши контрсанкции. У нас сельское хозяйство поперло. У нас импортозамещение сплошное и очень успешное. Притом что импортозамещение бывает успешным, если эту продукцию, которую произвели в рамках импортозамещения, вы можете экспортировать. У нас экспорт падает. Импорт стабилизировался, экспорт падает. Но, возвращаясь к вопросу о плановости, в ДНК чекистском это было запрограммировано.
К. Ларина
―
Автомат Калашникова.
А. Колесников
―
Абсолютно. К этому все должно было идти, когда эти люди стали, наконец, делить то, что могли поделить.
К. Ларина
―
Вот на этом мы завершим наш сегодняшний разговор. Андрей Колесников. Программа «Особое мнение». Спасибо.