Георгий Сатаров - Особое мнение - 2016-12-14
О.Журавлёва
―
Добрый вечер, это программа «Особое мнение», меня зовут Ольга Журавлёва, у нас в гостях Георгий Сатаров, президент фонда «Индем». Георгий Александрович, здравствуйте.
Г.Сатаров
―
Здравствуйте.
О.Журавлёва
―
Скажите, пожалуйста, ну, что с «Ельцин Центром» делать? Взрывать или оставить?
Г.Сатаров
―
Это вообще очень интересная история, потому что она чрезвычайно ярко освещает некие особенности глубинных мотивов нашей политики.Я, чтобы это было понятно, потому что это не совсем тривиальное объяснение, я поясню на примере. Значит, в некоем местечке, в предместье, на некоей улице есть два мясных магазина, один держит еврей, другой русский. И к еврею ходят гораздо охотнее – у него чище, мясо очень аккуратно, так сказать, разложено и, вроде, не обманывают. И он процветает. А у второго разгильдяя (не потому, что он русский. То, что он русский, понадобится дальше в этом рассказе) мухами всё засижено, к нему ходят меньше. И вот в некий момент ему приходит в голову, что его единственный выход – это вообще устранить конкурента. Но это вообще-то не прилично, «Не убий» же написано, да?
И вдруг он узнает, ему рассказывает приятель в кабаке, что евреи вообще неправильные люди, они пьют кровь христианских младенцев, и много всяких других гадостей. И под эти гадости вдруг начинаются погромы. Бац – и нет конкурента.
Вот это желание устранить конкурента не очень приличным способом – оно сначала вступает в конфликт с его нормальными человеческими убеждениями, моральными нормами общепринятыми, и Леон Фестингер, который придумал эту теорию, назвал это когда-то когнитивным диссонансом.
А участие в погроме и использование этой институции замечательной для того, чтобы конкурента устранить, это снятие когнитивного диссонанса. Вернее... Извиняюсь. Вот, его приверженность вот этому объяснению «Я его устранил не потому, что он мой конкурент, а потому что они неправильные, потому что они пьют кровь христианских младенцев»... Вот, кровь христианских младенцев – это снятие когнитивного диссонанса.
Теперь вернемся на нашу почву родную. Значит, есть категория людей, которые хорошо устраивают себя в жизни некими способами, которые в том числе и с их общей точки зрения, в общем, считаются неприличными. Хотя, в принципе, нормальные нормы – они, ведь, относительны, они меняются во времени, они меняются от страны к стране, они разные для разных полов и возрастов. Но есть вещи универсальные, всем понятные, да? Вот, мужчины, например, так себя не ведут, да? И так далее. Вот.
А ты обеспечиваешь свой успех, допустим, таким способом – ты лижешь задницу любой власти. И продаешь это удовольствие, которое ты власти доставляешь, за, вот, твои конкурентные преимущества (назовем их так). И, конечно, это создает когнитивный диссонанс.
О.Журавлёва
―
Потому что, на самом деле, лизать нехорошо.
Г.Сатаров
―
Да. Ну, так мужчины и приличные люди себя не ведут, да?И дальше должен, вот, в соответствии с этой теорией работать некий способ снятия этого когнитивного диссонанса. Ну, это разными способами можно делать. Например, можно сказать... Это называется цинизм. Можно сказать, что, вообще-то, это все так делают, но просто одни это делают хорошо, искусно, а другие делают это фигово и прикрывают свою неудачу какими-то там высокими словами.
Другие говорят «Да нет, на самом деле всё гораздо серьезнее. Есть национальный дух». И вот этот национальный дух – это приверженность рабству, например, как говорит один чрезвычайно высокопоставленный судья в нашей стране, да? Вот, что нам не хватает крепостного права, поскольку это, в общем, органично нашей высокой духовности, да?
О.Журавлёва
―
Я прошу прощения, в этой ситуации юрист преодолевает когнитивный диссонанс собственного рабства?
Г.Сатаров
―
Ну, в общем, да, конечно, потому что когда ты слушаешься господина, а не права, господина, а не закона, это проявление рабства, безусловно. Да? Когда ты подавляешь свою естественную человеческую мужскую независимость, это проявление рабства, да? Вот.Значит, лизать задницу – это нормально, да? Ну, посмотрите... Да вот даже вам этологи объяснят, что в стадии обезьян те, кто ниже, лижут задницу тем, кто выше. Это нормально. Это вообще и в биологической природе, а уж тем более в человеческой и так далее, и так далее.
И вдруг они обнаруживают некое место, где людям говорят, что у человека есть чувство свободы и часто люди поступают, отстаивая свою свободу. Вдруг объясняют, что есть некие неотъемлемые права, и просто зачитывают эти права, и говорят, что главная обязанность государства – защищать эти неотъемлемые права.
Вдруг оказывается... А там в «Ельцин Центре» там вот эта идея семи ключевых дней, и в конце на выходе из седьмого дня такой стеллаж, где просто стоят брошюрки с нашей Конституцией. Знаете, сколько разобрано за один год существования «Ельцин Центра» этих Конституций там?
О.Журавлёва
―
Сколько?
Г.Сатаров
―
150 тысяч.Г.Сатаров: С политической функцией как с половой: если вы ее не применяете, то она отмирает
О.Журавлёва
―
Неплохо.
Г.Сатаров
―
Да. При этом представьте, сколько раз обращались к Конституции Мединский, этот муфтий или Михалков, да? И руководствовались этой Конституцией, отстаивая, например, свои права. Или хватая за яйца эту власть, когда она эти права нарушала, да? И вы увидите колоссальную дистанцию.И, конечно, это... Но моя-то задача снять мой когнитивный диссонанс и объяснять людям, что рабство – это наша суть! Это наша природа! И в этом суть нашей духовности! Лизать задницу – это основа нашей духовности и нашей самобытности. И вдруг тут объясняют нечто совершенно противоположное.
Значит, начинается внутривидовая борьба. Здесь не борьба даже за удовольствие, как они, может быть, представляют себе, за возможность предоставить удовольствие тому, кто находится выше, а это межвидовая борьба.
О.Журавлёва
―
Кто с кем борется?
Г.Сатаров
―
Борются те, кто лишены этих общечеловеческих моральных норм, вот, базовых, с теми, кто готов их отстаивать и проповедовать. Вот и всё.
О.Журавлёва
―
Власть может разрешить этот когнитивный диссонанс каким-то движением, каким-то заявлением?
Г.Сатаров
―
Возможно, что это будет сделано, я не исключаю. Потому что узнают об этом очень немногие, узнают именно те, кто не смотрит эти самые каналы. По каналам могут даже об этом и не сказать, поскольку они тоже этим заняты (снимают свой когнитивный диссонанс). Вот.А это дойдет как раз до аудитории совершенно противоположной, нонконформистской и это сработает. На самом деле, собственно, у нас единственный европеец в стране – это, конечно, государь как обычно, еще со времен Пушкина, да? Вот.
Но мне кажется, что есть и другой способ борьбы.
О.Журавлёва
―
А давайте мы об этом поговорим в следующей части?
Г.Сатаров
―
О’кей.
О.Журавлёва
―
У нас в студии президент фонда «Индем» Георгий Сатаров. О другом способе борьбы после небольшого перерыва.РЕКЛАМА
О.Журавлёва
―
И снова с вами программа «Особое мнение», в студии – Георгий Сатаров, который обещал нам рассказать о другом способе борьбы... с когнитивным диссонансом?
Г.Сатаров
―
Нет, с этим методом снятия когнитивного диссонанса, естественно, потому что побороть когнитивный диссонанс – это всё равно, что побороть, ну я не знаю, пищеварение, да? Это в нашей природе. Зачем бороться с пищеварением? Вот, с его неправильностью, конечно, да?
О.Журавлёва
―
Хорошо. Итак?
Г.Сатаров
―
Вот. Я бы вчинил иск.
О.Журавлёва
―
Кому?
Г.Сатаров
―
А вот этим гражданам, которые таким образом снимают когнитивный диссонанс, апеллируя к национальному духу. За унижение национального духа великороссов.
О.Журавлёва
―
Но у нас же есть только чувства верующих.
Г.Сатаров
―
А?
О.Журавлёва
―
У нас только чувства верующих есть.
Г.Сатаров
―
Не-не-не, там-то не чувства верующих. Потому что когда муфтий, он же тоже про это, что, вот, мы...
О.Журавлёва
―
Муфтий вообще к экстремизму к какому-то призывает. У нас и закон есть.
Г.Сатаров
―
И это можно использовать. Вот, я бы, например, на месте Навального просто вчинил... Поскольку, как бы, ему нужно уже раскручивать кампанию объявленную, я бы вчинил иск за унижение национального духа великороссов. Потому что с точки зрения этих граждан, они, как бы, на этот дух проецируют себя, и этот дух означает приверженность рабству, приверженность начальству, что бы начальство ни делало. А для русских, на самом деле, это совершенно другой дух – это свобода, это отстаивание своих прав, это готовность сжечь усадьбу барину, который порет своих...Г.Сатаров: Когда ты подавляешь свою естественную человеческую мужскую независимость, это проявление рабства
О.Журавлёва
―
Или который мало порет.
Г.Сатаров
―
Стоп. Это про другой иск, не надо. Я сейчас про иск Навального. Вот. Или, значит, девок портит и так далее еженощно. Вот это наш дух! А они что?
О.Журавлёва
―
Георгий Александрович, ну, вы же понимаете: вы не найдете ни такого суда, ни такого судьи. Адвокатов-то вы найдете.
Г.Сатаров
―
Стоп! Стоп. Я же говорю не про конечное решение, которое ждать от нашего суда, действительно, довольно сложновато. Хотя, не надо, не надо... Вот, когда начинаешь такую вещь, не нужно стартовать с чувства обреченности, нужно стартовать с чувства того, что я могу из этого извлечь. Например, для Навального было бы очень важно привлечь тех, ну, условно назовем «интеллигентов», которые считают, что вот то, что там в «Ельцин Центре», это правильно, да? И такой иск, конечно, был бы полезен.
О.Журавлёва
―
Ну, их, мне кажется, ничтожно мало, если говорить об избирательных масштабах.
Г.Сатаров
―
Нет. Нет, это кажется. Это кажется. Мы эту тему уже обсуждали. По данным этой, так сказать, социологии третьего курса это не соответствует действительности.
О.Журавлёва
―
Ну, вы так каждый раз загадочно говорите «не соответствует».
Г.Сатаров
―
Ну, конечно, не соответствует. Значит, вот, в тех 85%... Я коротко скажу, чтобы, как бы, горячие темы не отодвигать. В тех 85%, о которых обычно говорят, 40% - это чистый конформизм, никак не связанный с конкретной любовью к конкретной власти.
О.Журавлёва
―
Ну так у них и никакой конкретной любви к «Ельцин Центру» не должно быть.
Г.Сатаров
―
А вот это не так. Потому что конформизм – это один из способов, так сказать, выживания. Но человек-то существо сложное, даже если он конформист, и в нем есть и другие нотки. И задеть эти нотки и из этих 40% вытянуть еще процентов 10 – это вполне реально.
О.Журавлёва
―
Георгий Александрович, ну так скажите, пожалуйста, надо Навальному идти на выборы, легитимизируя Владимира Владимировича Путина, как считают некоторые?
Г.Сатаров
―
Вот, это всё от лукавого.
О.Журавлёва
―
Что именно?
Г.Сатаров
―
Ну...
О.Журавлёва
―
Ну, есть выборы в стране?
Г.Сатаров
―
Значит, я пойду в воду только тогда, когда я буду уметь плавать.
О.Журавлёва
―
Ну?
Г.Сатаров
―
Идиотизм.
О.Журавлёва
―
Если плавать научитесь, воду запустим в бассейн. Да, это мы знаем.
Г.Сатаров
―
Не-не-не, это другой анекдот. Это другой анекдот. Для того, чтобы научиться плавать, ежесекундно находясь в воде, не думать о том, ты можешь сейчас нащупать ногой дно или нет, да?
О.Журавлёва
―
А если с отрубленными ногами и в соляной кислоте, а не в воде?
Г.Сатаров
―
Да ну не... Слушайте, какая к хренам соляная кислота и отрубленные ноги?Г.Сатаров: Лизать задницу – это основа нашей духовности и нашей самобытности
Вот, у животных, в том числе у нас, у сапиенсов хомо, как считается... Как считается, сапиенсов, извините. ...есть одно общее качество: мы гораздо отчетливее улавливаем динамику изменения чего-нибудь, чем состояния. И, вот, скажем, мы сейчас улавливаем, там, динамику последних там 10-15 лет, и воспринимаем ее... И какая-то (возможно, небольшая) часть населения воспринимает ее трагически. Но если мы вместо этого попытаемся более-менее объективно сравнить ситуацию в сегодняшней России и в России 30-летней давности, там, или 35-летней давности... Ну, для вас это невозможно, я вас не призываю это делать.
О.Журавлёва
―
Ну, почему же?
Г.Сатаров
―
Потому что вам... Я бы вам больше 25-ти не дал.
О.Журавлёва
―
Хорошо, я не возьму.
Г.Сатаров
―
Так вот, если... И не надо.Так вот, если мы попытаемся объективно это сравнить, то, конечно, никаких отрубленных ног и никакой соляной кислоты. Отрубленные ноги были...
О.Журавлёва
―
То есть в выборах можно участвовать – это реальность?
Г.Сатаров
―
Нужно. Нужно участвовать.
О.Журавлёва
―
А чего тогда не ходят избиратели?
Г.Сатаров
―
Да это как с половой функцией: если вы ее не применяете, то она отмирает. Так и с политической функцией.
О.Журавлёва
―
Но избирателя-то невозможно завлечь. Он не ходит.
Г.Сатаров
―
А и это уже...
О.Журавлёва
―
Его даже «Единая Россия» уже не может завлечь.
Г.Сатаров
―
Ну, вот это мне более или менее понятно. Но вот то, что не может завлечь оппозиция, это не проблема избирателей, а это, извините, проблема оппозиции.Ну, вот, на мэрские выборы смогли же ребята Навального завлечь людей и получить весьма приличный процент, да?
О.Журавлёва
―
Но всё равно мало.
Г.Сатаров
―
Стоп! Вот... Понимаете, это было мало для победы. Но получить такой же процент на президентских выборах – это колоссальный результат, очень сильно влияющий на то, что будет происходить после выборов.
О.Журавлёва
―
Но, ведь, есть прекрасные методы сделать так, чтобы о том, кто такой Навальный, не знало 90% населения страны.
Г.Сатаров
―
Значит, нас сейчас недавно просветили, что... Ну, во-первых, просветил еще Обама, его кампания, которая, в основном, шла через интернет, да? И победил он, благодаря еще старым подходам в интернете.Теперь вдруг, значит, Трамп выиграл в Штатах, где, собственно, казалось бы, гарантирована победа демократов, потому что это было всегда. И вдруг стало не так. Да потому что они грамотно вели кампанию, используя вот эти новые средства коммуникации.
Потенциальные избиратели Навального больше склонны к интернету. И грамотная кампания по интернету может перевернуть ситуацию. Поэтому если это окажется не так, это будет не проблема избирателей.
О.Журавлёва
―
Вы кого бы поддержали? Кто еще должен быть на выборах, чтобы, вот, вам стала интересна эта предвыборная кампания?
Г.Сатаров
―
Меня не интересует здесь вид спорта под названием «Кто победит?»
О.Журавлёва
―
Кто участвует? Вот, кого вам надо, чтобы там были? Кто? Те же? Зюганов, Жириновский?Г.Сатаров: Путин плох не потому, что он конкретный Путин плох. А потому что он плох слишком долго
Г.Сатаров
―
Да что значит «надо»? Это всё равно, что... Ваш вопрос для меня непонятный, нужно ли Навальному участвовать в кампании. Он уже сказал, что нужно, «Всё, я участвую», да? Ну, я понимаю, что это такая постановка вопроса, да? Типа «Как вы к этому относитесь?»
О.Журавлёва
―
Сказать и участвовать – это, все-таки, совсем не одно и то же.
Г.Сатаров
―
Нет, это уже участие. И это, собственно, с этого всё и начинается, это очень важно. Фактически он начал избирательную кампанию этим заявлением, и это нормально вполне. Но я сбился с последнего вашего вопроса, извините.
О.Журавлёва
―
Кого вам не хватает-то там еще? С кем соревноваться-то?
Г.Сатаров
―
С Путиным, конечно. Путина не хватает.
О.Журавлёва
―
Навальный с Путиным, и всё, да?
Г.Сатаров
―
Ну, там если кто-то будет еще (там, Явлинский, например, или еще кто-то), это менее существенно.
О.Журавлёва
―
Как же так? Явлинский – это менее существенно?
Г.Сатаров
―
Ну, конечно, потому что Явлинский – это прошлое и уже, как бы, неоднократно опробованное. А Навальный – это независимо от того, как к нему относиться, к его качествам, это будущее.
О.Журавлёва
―
Георгий Сатаров о будущем со своим особым мнением. Мы вернемся сюда после небольшого перерыва.НОВОСТИ
О.Журавлёва
―
И снова с вами программа «Особое мнение», в студии Георгий Сатаров, президент фонда «Индем», меня зовут Ольга Журавлёва. И Георгий Александрович нам несколько обрисовал картину прекрасного будущего, что выход Навального на выборы – это правильно и хорошо, это будущее, и в этом есть смысл.
Г.Сатаров
―
Значит, тут просто избирателям нужно определиться, собственно, чего они хотят. Если они хотят идеального кандидата...
О.Журавлёва
―
Ну, хотя бы программу.
Г.Сатаров
―
Хорошо. Идеальная программа – это часть идеального кандидата. И вообще это рановато, потому что программа должна появиться через год, не раньше. Это всё пока детские игры.Так вот если они хотят идеального кандидата, то мы просто вымрем. Это точно так же, если бы девушки выходили замуж, потому что они ищут идеального принца, но не находят. Но слава богу, у них есть половой инстинкт, который бьет это навязанное романтической литературой представление о идеальном женихе, да? Вот и всё.
Так вот должен быть политический инстинкт, основанный в том числе на рациональных соображениях. Идеальных кандидатов, вообще идеальных политиков не существует – это еще 150 лет назад де Токвиль писал (читайте книжки, товарищи). Он написал примерно так: «Выборы не приводят к улучшению породы политиков». Гениальная формулировка!
О.Журавлёва
―
Тогда чем вам плох Путин?
Г.Сатаров
―
Сейчас объясню. Вот теперь я перехожу к главному. Путин плох не потому, что он конкретный Путин плох. А потому что он плох слишком долго.Политики начинают работать на избирателей только при одном условии – если они знают, что когда они приходят во власть, они пришли не навсегда, и они знают, что в любой момент наступят выборы и их могут сменить, что бы они ни делали, хорошее или плохое. Но шансов, если работать не на себя, а на избирателей, то шансов, что тебя сменят, будет меньше. Вот и всё.
И главное, чего нам сейчас не хватает, это возможности менять политиков, чтоб они работали на нас, независимо от их качеств. Какого бы президента американского мы ни взяли – Трампа или одного из предыдущих (не буду называть фамилию, которого мои американские коллеги называли «наш придурок»), или другого, который не пропускал ни одной юбки и так далее, и так далее, да? Мы всегда найдем некие недостатки. Но там работает самое важное – там работает неуклонно смена непредсказуемая, что фантастически важно, смена одного на другого.
О.Журавлёва
―
И там работают институты.
Г.Сатаров
―
Да. Там работают институты...
О.Журавлёва
―
В том числе Институт выборов, Институт суда.
Г.Сатаров
―
Да, в том числе институты. Но! Вопрос же вот в чем. А какая точка? Что? Какое событие запускает какую-то тропку к тому, чтобы мы к этому пришли, чтобы заработали такие институты?
О.Журавлёва
―
Ну, вот, что? Сначала институты или сначала новый президент?
Г.Сатаров
―
Сначала избиратели, которые понимают, что для того, чтобы институты начали меняться, это начинается не с некоей неожиданной победы, абсолютно невероятной, как в наших условиях победы Навального над Путиным в 2018 году, а начинается с консолидации избирателей и с хорошего результата, который набирает его оппонент. Вот это заставляет задумываться власть: «А, вообще-то, всё не так, как я думал. Вообще-то у меня не всё схвачено. И вообще-то мне надо делать что-то, что я не могу игнорировать, а именно позицию вот этих 30%». Вот, с чего это начинается. Совершенно не обязательно с победы, а с того, что вдруг появляется рассерженный избиратель и говорит: «Нам это надоело».
О.Журавлёва
―
В одном не таком давнем году рассерженный избиратель после выборов пошел на улицы.
Г.Сатаров
―
Да.
О.Журавлёва
―
Что мы имеем в результате?
Г.Сатаров
―
Мы имеем в результате первую не очень удачную попытку. И совершенно не обязательно, что первая, достаточно робкая попытка бывает удачной. Тем более эта попытка была предпринята в момент, когда власть вышла из предыдущего экономического кризиса, который был, кстати, тогда поглубже нынешнего. Да? И вышла, вроде бы, успешно. И главное для нее, она вышла туда же, откуда она в него зашла, что совсем уже радостно (вот тут уж точно всё схвачено). А тут, значит, кто-то выходит к ногтю их, и 6-го мая 2012 года это и произошло, да? Вот.Сейчас для власти, действительно, ситуация серьезнее гораздо, опаснее гораздо. И вот этот рассерженный избиратель в этой ситуации имеет высокие шансы в гораздо большей степени повлиять на власть.
О.Журавлёва
―
Вас тут Наталья упрекает, что в 90-е, когда вы были советником Ельцина, вы отговорили его запретить КПСС, что вылилось в непростительную ошибку и в то, что сегодня у власти снова КПСС и чекисты.
Г.Сатаров
―
Вранье полное по двум независимым координатам. Первая координата, я не мог его отговорить, потому что процесс над КПСС, который затеял (это вранье номер два) именно Ельцин, суд над КПСС, который разрешал Конституционный суд, и то частичный результат был достигнут. Так вот, я тогда не имел никакой возможности влиять ни на запуск этого процесса, ни на сам процесс, потому что меня не было рядом с Ельциным и рядом. Вот. Я появился несколько позже.Ну и вранье номер два я уже упомянул, собственно, Ельцин этим и занимался. И именно независимый (подчеркиваю, независимый) Конституционный суд во главе с Зорькиным, который, как мы знаем, очень любит... Как это называется? ...крепостное право. Он, собственно, может быть, как раз из любви к крепостному праву, он, собственно, и не обеспечил.. Вернее так: не принял полностью сторону истца.
Г.Сатаров: Рассерженный избиратель в этой ситуации имеет высокие шансы повлиять на власть
О.Журавлёва
―
А вы считаете, что должен был принять? Ну, вот такой вот у нас независимый Конституционный суд. Вы ж хотели этого?
Г.Сатаров
―
Да, я считаю, что да, что аргументов было, весомых аргументов для этого было более, чем достаточно. Поэтому не полностью был поддержан этот иск.Кстати, КПСС-то запретили – не запретили существование других коммунистических партий, я напомню.
О.Журавлёва
―
У нас есть еще один институт – Госдума – который, нас уверяют, как-то невероятно меняется. Новый созыв как-то, вот, становится всё более... Володин говорит, обратил внимание на рост доверия у населения к Думе нового созыва. Предупредил единороссов о сохранении еще минимум на год жесткой дисциплины в Госдуме. Почему депутаты терпят вот эти вот с ними, как бы сказать, вот эти мероприятия, которые с ними проводятся? Почему они жалуются исключительно на цены в столовке и на то, что они мужей не успевают покормить? Кто эти люди?
Г.Сатаров
―
Ну как? Кого избрали, того и имеем, это первое.
О.Журавлёва
―
А все говорят, что никто их не избирал.
Г.Сатаров
―
Ну как это? Я бы не сказал, что...
О.Журавлёва
―
Написали, нарисовали.
Г.Сатаров
―
Не-не-не. Ну, там невозможно написать, там, 45% свыше нуля, скажем так, да? Голосовали очень многие за них, это первое. А второе, жалуются... Ну как? Мы, ведь, хорошие. Вот, я предлагаю вам встать на их место. Мы же уже 15 лет делаем всё, что нам говорят.
О.Журавлёва
―
Совершенно верно. А чего Володин к ним прицепился?
Г.Сатаров
―
Это другой вопрос. Мы давайте сначала про депутатов.И вдруг приходит какой-то Володин, который, между прочим...
О.Журавлёва
―
Не какой-то, а великий.
Г.Сатаров
―
Хорошо, великий Володин. Кстати, из наших! И он, конечно, тоже вел себя послушно, когда он был в Думе. Но он тоже же пользовался теми же приятными свободами (условно назовем это), ну, например, непосещение заседаний, свободой одаривания своей карточкой других. И вдруг он это запрещает. Конечно, обидно! Как это?
О.Журавлёва
―
И что, 450 человек не могут ничего поделать? Обиженных.
Г.Сатаров
―
Нет. Для этого надо проголосовать против. А это уже инстинкт не позволяет. Поэтому они могут только обижаться.
О.Журавлёва
―
А зачем Володин насаждает вот эту вот дисциплину, вызывая некоторый хохот у некоторых интернет-пользователей? И, по-моему, больше ничего.
Г.Сатаров
―
Мне трудно это объяснить. Это могут быть и вполне благородные соображения, это представления о том, что такое нормальный парламент. И я бы не исключал возможность приписывания Володину и таких мотивов: «Ну ладно, если уж меня сюда сослали и сделали здесь начальником, я тогда, ну например, начну ваять нормальный парламент». А нормальный парламент начинается, конечно, с дисциплины голосования.Другое дело, что сваять административными методами нормальный парламент невозможно. Только одним способом – зависимостью от избирателей.
О.Журавлёва
―
Слушайте, ну, всё равно безнадега какая-то.
Г.Сатаров
―
Нет!
О.Журавлёва
―
Вот, всё равно безна...
Г.Сатаров
―
Да ничего подобного.
О.Журавлёва
―
Хотите, я вам оптимизм вселю?
Г.Сатаров
―
А, давайте.
О.Журавлёва
―
Елена Гагарина, по-моему, единственный человек, гендиректор музеев Кремля назвала решение окружного суда Амстердама отдать Киеву скифское золото обоснованным, поскольку предметы коллекции изначально были вывезены с территории Украины.
Г.Сатаров
―
Ну да, закон обратной силы не имеет – это общеправовой принцип, и очень часто он записывается конкретно. Ее юридическая позиция безупречна. Я с ней согласен.
О.Журавлёва
―
Чего она такая храбрая? Она, ведь, одна такая.
Г.Сатаров
―
Вы знаете, что? Существует такая вещь, очень слабо известная в нашей стране или забытая, сильно забытая в нашей стране как репутация.
О.Журавлёва
―
Ну, тогда можно посмотреть оценочные суждения по поводу этого решения и сравнить с нашими представлениями о репутации этих людей. Правильно?
Г.Сатаров
―
Да. Ну, кто-то готов пожертвовать репутацией ради более важных благ.
О.Журавлёва
―
А у кого-то просто такая репутация.
Г.Сатаров
―
А кто-то считает важным благом репутацию.
О.Журавлёва
―
Это Георгий Сатаров, президент фонда «Индем» со своим особым мнением. Меня зовут Ольга Журавлёва. Всем спасибо, всего доброго.