Евгения Альбац - Особое мнение - 2016-11-22
Т.Фельгенгауэр
―
Здравствуйте. Это программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр и я рада приветствовать в этой студии главного редактора журнала «The New Times» Евгению Альбац. Добрый вечер, Евгения Марковна.
Е.Альбац
―
Добрый вечер, Татьяна.
Т.Фельгенгауэр
―
По делу полковника Захарченко арестованы счета на 16 миллионов долларов. При этом само дело находится теперь под грифом «Секретно». Это нас так защищают от вот этих цифр больших, чтоб нам не было так завидно, что ли?
Е.Альбац
―
От знания. От знания того, откуда же у наших самых простых полковников, а также покровительствующих им генералов и их коллег могут быть такие деньги. Это, конечно, потрясающе. Как это может быть засекречено? Тем более...Ну, там же вообще... Судя по всему, это может быть безумно интересное дело – просто мы ничего о нем не узнаем. Потому что, судя по всему, наши следователи должны были уже получить данные, откуда, кто заказал эти доллары, которые были обнаружены у Захарченко и которые были привезены в Россию.
Этот перевод на эту сумму должен был быть отслежен Росфинмониторингом, Центральным Банком и так далее, и так далее. То есть целый ряд российских ведомств, чиновников российских ведомств должны были быть в курсе. Или в доле. Но ничего этого мы теперь, судя по всему, не узнаем. Ну, или, во всяком случае, пока эти люди будут у власти, не узнаем.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну они таким образом систему защищают?
Е.Альбац: Перевод суммы должен отслеживаться. Ряд ведомств, чиновников должны были быть в курсе. Или в доле
Е.Альбац
―
Нет, они защищают свое право, в котором они абсолютно убеждены, свое право воровать. Ничего больше. Свое право воровать и иметь с этого долю. Всегда.
Т.Фельгенгауэр
―
То есть чтобы подобные схемы продолжали существовать...
Е.Альбац
―
Ну, конечно. Ну, как. Ну...
Т.Фельгенгауэр
―
...и никто не знал, как?
Е.Альбац
―
Ну, мы же отлично понимаем. Собственно, это же и Захарченко же говорил из Лефортово, да? Мы же отлично понимаем, что он не одинок. Он, конечно, может быть, и миллионер, но очевидно совершенно, что система ведь работает так, что ты должен обязательно снизу отдавать наверх. Да? Вот и всё.
Т.Фельгенгауэр
―
Еще про деньги. Сегодня будем много денег считать.
Е.Альбац
―
Только про деньги.
Т.Фельгенгауэр
―
Своих нет – посчитаем чужие.
Е.Альбац
―
Тань, ну вот да, вот как-то с деньгами совсем плохо стало.
Т.Фельгенгауэр
―
Владимир Путин тут неожиданно совершенно рассказал о том, куда, собственно, пошли деньги от продажи Юкоса. Оказывается, они пошли в том числе на создание Роснано! «Во всем виноват Чубайс!» - наша любимая фраза.Сказал он это на заседании Форума действий Общероссийского Народного фронта. Вот прям... Считалось, что это одно из ключевых направлений будущей нашей экономики.
Е.Альбац
―
Гаагский суд признал, что компания Юкос была экспроприирована. Теперь Путин Владимир Владимирович назвал, куда эти деньги пошли. Они пошли в государственное агентство, которое, правда, акционировалось (но не важно), изначально там что-то такое было, 100 миллиардов инвестиций. Я так понимаю, что Владимир Владимирович помог или, может быть, он так и хотел. Ну, не знаю. Помог Гаагскому суду продолжать свои действия в отношении возврата акционерам Юкоса 50 миллиардов долларов, которые должна выплатить Российская Федерация. Вообще это потрясающе.И знаете, мне кажется, что было... Вот, Тань, может, вы уже не помните, потому что вы, наверное, тогда в детский сад ходили, а я, ведь, хорошо помню, как когда была компания БайкалФинансГруп, которая...
Т.Фельгенгауэр
―
Как?
Е.Альбац
―
Помните?
Т.Фельгенгауэр
―
Я уже работала на «Эхо Москвы».
Е.Альбац
―
Ну, бросьте!
Т.Фельгенгауэр
―
Да. Когда был БайкалФинансГруп, который располагался там над какой-то чебуречной.
Е.Альбац
―
Нет-нет-нет, в распивочной «Лондон» в Твери.
Т.Фельгенгауэр
―
А, да. Да, прошу прощения.
Е.Альбац
―
В распивочной «Лондон» в Твери. И Владимир Владимирович сказал, что он прекрасно знает тех, кто вот...
Т.Фельгенгауэр
―
Да. «Хорошие ребята», - сказал он.
Е.Альбац
―
«Хорошие ребята» и что они вполне, значит, могут купить такую компанию как Юкос. Это было потрясающе.
Т.Фельгенгауэр
―
Да, но теперь потрясающе узнать, что, оказывается, это ушло на Роснано.
Е.Альбац
―
Ну... Я думаю, что не только, конечно, на Роснано.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну да, не только. Там...
Е.Альбац
―
Но это не важно. Потрясающ сам факт, что это сказано. По-моему, Путин еще сказал, что там ушло на переселение людей из аварийного жилья. Правильно я помню?
Т.Фельгенгауэр
―
Да, и строительство инфраструктуры.
Е.Альбац
―
И строительство инфраструктуры. Правда, насколько я помню, у нас за последние годы, по-моему, ни одной дороги толком не построили.Но... Наверное, пошло на строительство инфраструктуры, Да.
Т.Фельгенгауэр
―
Ждать ли теперь заявлений от Анатолия Чубайса, который обычно говорит, что «Денег у нас очень много». Теперь он скажет, что «Денег у нас очень мало».
Е.Альбац: Думаю, Чубайс сейчас будет молчать. Ждать, когда ему скажут либо повторять Путина, либо промолчать
Е.Альбац
―
Я думаю, что Чубайс сейчас будет молчать. И ждать, когда ему скажут либо повторять то, что Владимир Владимирович сказал, либо промолчать. Но вообще с точки зрения международного права это, по-моему, очень опрометчивое высказывание, учитывая, еще раз повторяю, решение Гаагского арбитража о том, что компания Юкос была экспроприирована. Это потрясающе.
Т.Фельгенгауэр
―
Про министров теперь уже бывших. Вот, спустя неделю после задержания Алексея Улюкаева, больше вопросов или хоть что-то стало ясно?
Е.Альбац
―
Ну, более или менее ясно, что глава государственной корпорации Роснефть Игорь Сечин руководит сотрудниками ФСБ. Что глава госкорпорации способен посадить федерального министра. Вот это мы более-менее понимаем.Значит, мы также понимаем, что, судя по всему, не сочли нужным поставить в известность об аресте федерального министра премьер-министра страны Дмитрия Анатольевича Медведева, который, насколько я понимаю, узнал это из разговора с Владимиром Владимировичем Путиным. Дальше, конечно, очень интересно: Владимира Владимировича Путина поставили в известность или постфактум уже поставили в известность? Я не исключаю, что и постфактум. Вот, вчера мы много это обсуждали здесь в студии «Эха Москвы» на передаче. И, в общем, одна из гипотез, что, все-таки, он узнал об этом уже потом.
Это, конечно, потрясающе смелый шаг со стороны Сечина Игоря Ивановича. Просто потрясающий. Я искренне начинаю преклоняться перед этим человеком, буду другу своему по газете «Московские новости» Михаилу Леонтьеву, который теперь пресс-секретарь Роснефти как известно... А мы вместе работали в газете «Московские новости», да-да, в перестроечной газете «Московские новости». Так вот просто буду посылать запрос на интервью, потому что, ну, потрясающий человек.
Потому что раньше нам казалось, что в этой стране решает один человек, и мы знаем, как его зовут. А теперь оказывается, что решает как минимум два человека. То есть не исключено, что тоже один, но зовут его совершенно по-другому. И даже вот такую обложку как-то сделали, потому что...
Т.Фельгенгауэр
―
Да, мы описывали вчера в эфире, как выглядит обложка «The New Times». Для тех, кто не смотрит нас по RTVi, а слушает по радио, я объясню, что Игорь Сечин достает из своего портфеля маленького Владимира Путина.
Е.Альбац
―
Да, с ручкой, у которого ручка еще в руках, чтобы если надо чего, мог подписать.В общем, это, конечно, потрясающая совершенно история. И есть одна из гипотез, что, на самом деле, кто-то таким образом подставил Игоря Ивановича Сечина, потому что Владимир Владимирович может ему этого не простить и, в общем, будет всё плохо-плохо-плохо, и перья полетят, и, в общем, кошмар-кошмар.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну, что-то пока ничего не летит кроме кресел министерских.
Е.Альбац
―
Ну, пока мы знаем только то, что происходит... То есть мы знаем, что у Улюкаева адвоката два. Один из адвокатов – это тот же адвокат, что у главы управления собственной безопасности Следственного комитета по Москве Максименко, да? Вот. Это серьезный очень адвокат с особым допуском.Очень много вокруг этого ходит слухов. Но вы знаете, меня значительно больше волнует тот факт, что... Мы должны прерваться, и я о том, что меня волнует.
Т.Фельгенгауэр
―
И вы расскажете, что же вас больше всего волнует. Это особое мнение Евгении Альбац.РЕКЛАМА
Т.Фельгенгауэр
―
Продолжается программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. Евгения Альбац, главный редактор журнала «The New Times» обещала рассказать, что же ее больше всего взволновало во всей этой истории с Улюкаевым.
Е.Альбац
―
Больше всего меня взволновало, что чем больше я наблюдаю за тем, что происходит у нас в отечестве, тем больше мне это напоминает книги, которые я изучала, когда занималась Бенито Муссолини. Книги, которые посвящены корпоративному государству. Вот, «fascio» – это в переводе с итальянского (общее) так называется как раз корпоративные государства, где так называемые интересы чемпионов национального бизнеса становятся превыше всего, и они, как бы, составляют, объединяются вместе с властью. Государственная власть, государственные бизнесы, всё остальное должно быть подчинено их интересам.Это очень опасная форма режима. Она с трудом допускает существование чего-либо за пределами режима. То есть тот режим, который у нас был до того (вот, авторитарный режим) – да, он давал... Были и точечные репрессии, были ограничения свободы слова, свободы СМИ, свободы собраний и так далее. Но тем не менее, какое-то пространство для жизни общества оставалось.
Е.Альбац: Идет война основных игроков корпоративного режима с остальными. Эвакуироваться могут те,у кого есть средства
В корпоративных режимах, как говорит Бенито Муссолини, всё внутри государства, никто против государства, никто вовне государства. Это очень опасная история. И, собственно, один из материалов, который написал наш автор Дмитрий Бутрин (он же заместитель главного редактора газеты «Коммерсантъ», как известно, издательского дома), он так и называется «Корпоративное государство 2.0».
Как далеко зайдет развитие этого процесса, мы увидим. Увидим в том числе и в начале декабря. Если мне память не изменяет, с 5-го по 15-е декабря должен решиться вопрос о покупке почти 20-процентного пакета Роснефти. И дальше самое, конечно, будет интересное: переведет Роснефть деньги в бюджет за этот купленный пакет или не переведет? При этом мы знаем, что свои покупки Роснефть делает в том числе из тех дивидендов, которые, в принципе, государство бы и так должно было бы получить, поскольку они переводятся в компании со стопроцентным государственным участием.
Короче, вот это такой процесс, который мы сейчас наблюдаем, и, конечно, большой вопрос, как далеко он зайдет.
Т.Фельгенгауэр
―
Контролировать этот процесс может только Путин?
Е.Альбац
―
Ну, контролировать этот процесс, на самом деле, могут элиты, которые либо испугаются, что та опция, которая им была продемонстрирована в варианте с Улюкаевым, будет распространяться и на других. Ведь, мы же понимаем после того, что произошло 14 ноября, что вы можете приехать там в государственную компанию Роснефть, и у вас вдруг рука окажется в цветах меченых банкнот, да? И руководитель службы безопасности этой компании генерал Феоктистов, который был выведен в действующий резерв вроде бы, может осуществлять операцию, причем явно заготовленную как-то, приготовленную заранее, потому что как-то рядом быстро оказались и следаки, и всё, что нужно.Так же может произойти с абсолютно любым и каждым, на самом деле. А мы же знаем, что репрессии опасны не только для обычных граждан или для нас, журналистов (ну, это понятно). На самом деле, с нами проще – убивать. А они прежде всего опасны для элиты. И, вот, элита 14 ноября убедилась, что с любым и каждым. Совершенно, так сказать...
И так же оказалось, что на протяжении более чем полугода в оперативной разработке оказалась чуть ли там не половина российского кабинета министров. Это же за пределами вообще добра и зла.
Т.Фельгенгауэр
―
Интересно, попытается ли Владимир Путин успокоить все эти элиты 1-го декабря, когда выступит с посланием Федеральному собранию?
Е.Альбац
―
Я боюсь, что словами тут уже недостаточно успокоить. Я думаю, что... Как вчера (тут мне очень понравилось) господин Соловей, значит, профессор МГИМО, Валерий Соловей, он говорил: «Те, кто могут, эвакуируются». Вот такая фраза мне очень понравилась. И я подумала, что это очень точно. Что, действительно, идет война. Идет война, так сказать, основных игроков корпоративного режима со всеми остальными. А кто может эвакуироваться? Те, у кого есть возможности, средства. Соответственно, вывезти себя, свои активы и так далее, свои семьи в другие страны, получить резидентство налоговое других стран, ну и так далее, и так далее.Поэтому я боюсь, что тут никакими словами-то не отделаешься.
Т.Фельгенгауэр
―
А вообще стоит ли ждать каких-то важных заявлений во время Федерального послания? Или это будут опять цифры-цифры-цифры-цифры? Все-таки, в последнее время?..
Е.Альбац
―
Впереди у нас президентские...
Т.Фельгенгауэр
―
Да, президентские выборы.
Е.Альбац
―
Да. Вроде бы, у нас должны бы быть президентские выборы, да? Мы пока не понимаем, будут ли выборы, кто на них пойдет, будут ли выборы как положено в 2018 году или они будут досрочными, мы ничего этого не понимаем. Или будет придуман вообще как вариант, что... Там пробрасываются всякие версии. Например, что будет создан такой «надорган» Госсовет, который будет избирать главу государства, да? Какой-то вариант такой вот Германии не Германии. Непонятно.Или нам в своем обращении к Федеральному собранию Владимир Путин предложит какие-то поправки в Конституцию. Мы ж ничего не знаем.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну, это главная проблема (отсутствие знания).
Е.Альбац
―
Я думаю, что это главная проблема абсолютно нетранспарентной сферы принятия решений. Так и работает корпорация.Вот, вы... Не важно: Майкрософт, Пепсико, я не знаю там, да? Они все... Сфера принятия решений у них совершенно закрытая, да? Они защищаются от конкурентов, они защищаются там он шпионажа и от всего остального, понимаете? Вот, ровно точно так же у нас устроена сфера принятия решений.
У нас чего-то доходит, какие-то сигналы. Вот, новый заместитель руководителя Администрации президента Сергей Кириенко встретился с одной группой политтехнологов, потом с другой группой политтехнологов. Потом там с руководителями театров, да? И, вроде, пока он, так сказать, слушает. Но мы до сих пор, на самом деле, не понимаем, а чего произошло-то? Почему человек, который столько лет руководил Росатомом и который специально нанимал профессора-физика, чтобы войти в курс дела, теперь зам руководителя Администрации и встречается с руководителями театров? Что это такое? Почему это произошло? Какая логика в этом назначении? Понимаете?
Это совершенно закрытая для нас сфера. А это ведь неправильно, потому что мы платим налоги и, на самом деле, совсем не маленькие. Так кажется, что мы платим только 13%. А как человек, который руководит пусть и маленьким, но бизнесом, я должна сказать, что, на самом деле, значительно больше, учитывая то, что на каждый гонорар, каждую зарплату, каждый знак, каждую фотографию платится еще 30% во всевозможные фонды и так далее, да? То есть суммарно там под 50% получаются налоги. А мы ничего не знаем. Мы платим, но мы ничего не знаем.
Е.Альбац: Выборы в США показали, что соцсети, умелое использование грязной волны позволяет забивать критику в медиа
Т.Фельгенгауэр
―
Но при этом еще и горизонт планирования приблизился примерно так, до недели, наверное.
Е.Альбац
―
Да. Это правда. И горизонт планирования, и вообще всё. Вот, весь горизонт стал чрезвычайно коротким. Горизонт и отношений, и доверия. Да? Ты понимаешь, что ты уже можешь доверять только самым близким тебе родным людям, да? Ты понимаешь, что даже те, кто казались тебе друзьями, они уже перестают тоже быть друзьями. В общем, это как-то... Это, к сожалению, ужасно развращает всё вокруг.
Т.Фельгенгауэр
―
Мы сейчас сделаем перерыв. Это особое мнение главного редактора журнала «The New Times» Евгении Альбац. Оставайтесь с нами – мы вернемся и еще немного поговорим о Сергее Кириенко.НОВОСТИ
Т.Фельгенгауэр
―
Продолжается программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, и у меня в гостях главный редактор журнала «The New Times» Евгения Альбац. Еще немного про Сергея Кириенко. Тут РБК сегодня написал, что он будет курировать некоторые СМИ. Поделили они сферу кураторства, так скажем, с Алексеем Громовым, и вот Алексей Громов будет курировать федеральные телеканалы, информационные агентства, радиостанции и печатные издания, то есть вас и нас. А Кириенко будет отвечать за интернет-издания и социальные сети.
Е.Альбац
―
Нет, простите, ни вас, ни нас они не могут курировать, потому что мы являемся частными, независимыми СМИ. Они могут курировать то, что принадлежит государству. Я вот надеюсь, что Алексей Алексеевич Громов посмотрит воскресную передачу господина Киселёва (итоговые «Вести недели») и задастся вопросом: «Вот, что это за абсолютно юмор казармы, который допускает себе ведущий программы в отношении президента другой страны, а именно Барака Обамы, когда Дмитрий Киселёв говорит, рассказывая о встрече действующего президента с избранным президентом Трампом, говорит о том, что Обама жестикулировал так, как будто... бросился обнимать Трампа, как будто он в джунглях? Это как может себе позволить государственный?..» Я еще раз напоминаю, это государственный телеканал. Это не Киселёва телеканал, это... Я не знаю там, это не НТВ, который обожает все эти мужские штучки (впрочем, я не смотрела этот канал уже несколько лет). Это государственный телеканал в итоговой программе позволяет себе абсолютно расистское высказывание.Дальше он говорит там: «И Обама расселся, рассунув, расставив ноги, чтобы показать свое мужское превосходство». Он давно смотрел, как Путин Владимир Владимирович у нас садится? Вот, ровно также, да?
Всё, что говорилось в этой программе в отношении, я еще раз повторяю, не только действующего президента большой страны, но, между прочим, человека, который первый в Гарвардском университете возглавлял «Harvard Law Review», знаменитый журнал. Знаменитый журнал, который впервые афроамериканец возглавлял этот журнал.
Это человек, который получил прекрасное образование, который был известным политиком у себя в штате Иллинойс, в Чикаго, который работал в черных проджектах с бедными, который избирался в сенат и так далее.
Это вообще за пределами добра и зла то, что неслось с государственных... Еще раз повторяю, это государственный канал!
Т.Фельгенгауэр
―
Вот, видимо, следствие как раз кураторства.
Е.Альбац
―
Ну, наверное. Но, во всяком случае... Это абсолютная казарма. Я себе представляю, что да, наверное, чекисты так между собой, поскольку известно, что в КГБ уровень расизма и антисемитизма зашкаливал. Вот, вероятно, там сейчас себе... Но как рафинированный Дима Киселёв, которого я помню, когда он женился на англичанке и это было, так сказать... Дочь моя маленькая была там в шляпках, и он рафинированный, всё... Чтобы такое неслось... Это же за пределами добра и зла. Это же просто стыдно. Просто стыдно то, что происходит.Я не говорю о том, что... Какой же там был панегирик при этом одновременно произнесен Мелании Трамп, напомнив, что у нее была известная судьба модели в начале и показали, так сказать, ее без большого количества одежды. Абсолютно оскорбительные, хамские в отношении канцлера Германии Ангелы Меркель.
Е.Альбац: Роснефть не оповестила Медведева об аресте федерального министра. Интересно: Путина уведомили постфактум?
В общем, понимаете, это всё невозможные вещи. Еще раз я повторяю, был бы это частный канал, ну это, так сказать, вопрос вкуса владельца. Но это государственное телевидение, которое существует на деньги налогоплательщика, на ваши и на мои деньги существует этот канал. И это полное, конечно, совершенно безобразие.
Т.Фельгенгауэр
―
Возвращаясь к истории с Сергеем Кириенко. Что же это за кураторство такое для него? Зачем ему интернет-издание и социальные сети? Это чтобы было там помягче-попроще? Или что?
Е.Альбац
―
Ну, знаете, выборы Трампа, выборы в США показали, что социальные сети, умелое использование грязной волны в том же самом Twitter’е позволяет забивать критику в основных медиа. Это проблема, которая сейчас вот встала перед журналистами и перед людьми, которые занимаются теорией демократии, потому что оказалось, что использование социальных сетей и прежде всего этих микроблогов, Twitter’а, и использование вот этих грязных ботов для распространения некачественной, а иногда просто откровенно лживой информации, с которой ничего сделать нельзя... Просто она была, она пошла, пошла, пошла, пошла. Понимаете? И то, что журналисты тратят многие-многие часы для того, чтобы проверить информацию, получить вторую и третью точку зрения, второй и третий источник и так далее, вот это абсолютное говно, которое распространяется по Twitter’у против конкретного человека, политика и так далее, с этим ничего пока сделать не удается.Я не сомневаюсь... Об этом уже стали... Я читала, что и в Силиконовой долине люди, которые занимаются современными технологиями, они просто стали думать, что же с этим делать? Потому что это, конечно, не имеет никакого отношения к демократии, да? Это срывает нормальный электоральный процесс. Я не говорю о том, что оказалось, что социология совершенно не способна это учитывать. Да? И ровно поэтому ошиблись все абсолютно опросы. А там были знаменитые люди, которые этим занимались не один десяток лет. Оказалось, совершенно они не умеют, не могут это учитывать, да?
Это большая проблема. Ну, как-то все понимали, что да, есть социальные сети. Но казалось... Я помню, мы сами, у нас заголовок в журнале был «Сначала было слово, и это слово было tweet». И вдруг оказалось, что у социальных сетей помимо способности объединять людей есть вот эта страшная вещь, когда используются боты, которые распространяют абсолютно лживую информацию и нет возможности с этим справляться.
Т.Фельгенгауэр
―
И это уже не революция Twitter’а, когда эти технологии использовались для того, чтобы...
Е.Альбац
―
Это грязные технологии, да.
Т.Фельгенгауэр
―
...люди вышли вместе за одну и ту же идею, а это, ну, такой, черный пиар. Просто на вооружении у политтехнологов теперь новые штуки.
Е.Альбац
―
Послушайте, ну, мы просто видим, какое это сыграло роль. При том, что... Давайте еще раз скажем, что Хиллари Клинтон набрала там на несколько сотен тысяч голосов больше, чем Трамп. Когда будут подсчитаны все голоса тех, кто позже голосовал, там посылал по почте голоса и так далее, она будет на пару миллионов обходить по голосам Трампа.Но мы видим, что за Трампа проголосовала вот эта глубокая провинция, которая не критично воспринимает то, что пишут в мини-блогах. Это мы уже видим.
Т.Фельгенгауэр
―
Кстати о Дональде Трампе. Он рассказал о своих первых действиях на посту главы государства. Среди них, например, назвал выход из соглашения о Тихоокеанском партнерстве, потому что назвал для США это потенциальной катастрофой. Кроме того, планирует он отменить ограничения на производство углеводородов и защиту жизненно важной инфраструктуры от кибератак. В то же время от каких-то совсем своих уж экстремальных, так скажем, предвыборных обещаний пока он отказался, судя по всему.
Е.Альбац
―
Он сказал, что, во всяком случае, что он, судя по всему, не будет преследовать Клинтон. Это заявил в интервью MSNBC руководитель его компании (я уж не помню там). Я не помню, честно говоря, как произносится ее фамилия. В этом есть проблема, потому что, на самом деле, решение возбуждать уголовное дело или не возбуждать по поводу потери электронной переписки или по поводу там вливаний в Фонд Клинтонов, это вообще-то прерогатива не президента, это в США делает ФБР и Генеральный прокурор. Кстати, Генерального прокурора он уже назначил. Так вот это он тоже сказал.
Е.Альбац: Кажется, что платим 13%. На самом деле, учитывая каждую зарплату, знак, фото, суммарно там под 50% налоги
Что касается Тихоокеанского партнерства, вы знаете, я долго пыталась понять, что это такое. Оно объединяет 12 стран, на которые приходится 40% мировой экономики. Оно вступит в силу, только если все страны ратифицируют. И сейчас Новая Зеландия, которая очень заинтересована в этом соглашении, пытается найти какой-то вариант (вот то, что я последнее читала), найти какой-то вариант, как привести в действие это соглашение без США или так, чтобы Трамп мог на него согласиться, не потеряв лицо.
Это партнерство, которое позволяет 12-ти странам, которые в него вошли, отказаться от экспортно-импортных тарифов, насколько я понимаю. Трамп вынужден будет это сделать (другого никакого выхода нету), потому что он обещал городам ржавого так называемого пояса, откуда ушли предприятия, индустриальные предприятия (это Кливленд, это Питтсбург, вот такие города), что он вернет туда рабочие места. Это шахтеры. Он вынужден будет туда вернуть и он должен будет это сделать.
Т.Фельгенгауэр
―
То есть это то обещание, от которого он не может отказаться?
Е.Альбац
―
Понимаете, там есть другой еще вариант, о котором пишут. Он может сделать то, что сделал в свое время Франклин Делано Рузвельт, а именно начать инфраструктурные проекты, ремонтировать дороги, мосты и так далее, что даст рабочие места людям, которые живут в этих штатах.Ведь, дело в том, что, что американцы не сумели сделать? Предприятия ушли в Азию, и вместо того, чтобы тут же наладить переквалификацию рабочих, это ничего не было сделано. Это сделали, кстати, немцы, создав что-то типа наших техникумов, двухгодичные курсы, которые позволяли людям получить быстро другую профессию. А США не сделали этого. И вот сейчас это совершенно очевидно, что это была колоссальная ошибка, которая привела к тому, что белое большинство, рабочий класс оказались без работы, без перспективы, и они с такой легкостью отдали свои голоса за популиста.
Т.Фельгенгауэр
―
Посмотрим, как пройдут, когда станет, все-таки, Дональд Трамп президентом, эти первые 100 дней. Сравним слова и дела. Спасибо большое. Это было особое мнение главного редактора журнала «The New Times» Евгении Альбац, эфир для вас вела Татьяна Фельгенгауэр. До свидания.
Е.Альбац
―
Спасибо.