Андрей Кураев - Особое мнение - 2016-10-25
25.10.2016
И. Воробьева
―
Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». И сегодня со своим особым мнением дьякон Андрей Кураев. Здравствуйте.
А. Кураев
―
Добрый день.
И. Воробьева
―
Хотелось бы поговорить про двух жительниц Хабаровска, которым по 17 лет и их обвиняют в истязании животных. Более 15 животных и птиц пострадали. Их сейчас подозревают пока. Им грозит до двух лет лишения свободы. Сейчас эту статью им ужесточили. И в этом смысле хочется спросить, как их нужно наказывать за то, что они сделали. Какое было бы адекватное наказание.
А. Кураев
―
Я не являюсь ходячим уголовным кодексом, чтобы придумывать, кого и как наказать. Во-первых, я думаю, что забыть Герострата это самое интересное, что можно сделать. То есть делать этим дурочкам рекламу это ни к чему. Такое может быть в любом обществе. Хоть американском, хоть германском, китайском, хоть в российском. То есть это две такие альтернативно одаренные девицы, есть информация о том, что они в какой-то сатанинской секте состоят. Которые таким образом решали заткнуть трупами животных пустоту собственных душ и сердец. Наверное, люди совершенные могут им сочувствовать и молиться за них, а я просто как человек несовершенный лучше давайте я буду гнушаться этой мерзости и не буду ее обсуждать.
И. Воробьева
―
Вот так.
А. Кураев
―
Да.
И. Воробьева
―
Хорошо. А если мы поговорим не о них самих, а о тех людях, которые сейчас проводят акции в социальных сетях и сегодня должны представители Хабаровского края проводить акцию. Они требуют очень жестокого наказания к этим девушкам.
А. Кураев
―
Значит, они недалеко ушли в своем развитии, простите.
И. Воробьева
―
Те люди, которые жестокости требуют?
А. Кураев
―
Да.
И. Воробьева
―
Почему?
А. Кураев
―
Потому что, во-первых, они повестку своего дня формируют как производную, взятую от поведения кого-то другого.
И. Воробьева
―
То есть жестокостью на жестокость получается.
А. Кураев
―
Не в этом дело. А в том, что они свое время и свои силы, свой креатив тратят на то, чтобы реагировать на чье-то другое поведение. Эти девчонки убивали котиков и собачек, потому что у них пустота в душе была, но получается, мы сплетнями про этих девчонок заполняем пустоту, которая у нас в душе.
И. Воробьева
―
Почему сплетнями-то?
А. Кураев
―
Хорошо, не сплетнями. Митингами.
И. Воробьева
―
Обсуждениями. Это общество, оно должно живо реагировать на подобные вещи.
А. Кураев
―
Есть масса гораздо более интересных поводов для реакции.
А.Кураев: Девчонки убивали котиков, потому что у них пустота в душе, но мы сплетнями про них заполняем нашу пустоту
И. Воробьева
―
А вот давайте не про них. Есть масса случаев, когда люди оставляют животных на улице. Выбрасывают из машин, из дома. У нас сейчас никакого наказания не предусмотрено. А должно ли оно быть и поможет ли это людям перестать так истязать животных и бросать их.
А. Кураев
―
С тем же успехом можно обсуждать вопрос: есть ли жизнь на Марсе.
И. Воробьева
―
Почему?
А. Кураев
―
У нас на земле значит так хорошо, что нас интересует только Марс.
И. Воробьева
―
У нас на земле не так хорошо, чтобы нас не интересовали животные.
А. Кураев
―
У нас проблема человеческой жестокости уже давно позади?
И. Воробьева
―
А человеческая жестокость как раз в отношении тех, кто беззащитен перед ними.
А. Кураев
―
Люди тоже бывают беззащитны друг перед другом.
И. Воробьева
―
Илья спрашивает: вообще детская жестокость в принципе это обыденность или скорее исключение в нашем обществе.
А. Кураев
―
Здесь надо смотреть статистику. Наше общество в данном случае это все-таки общество не российское, а может быть просто общество модерна. Скажем так. Здесь конечно могут быть какие-то особенности. Но я боюсь, что предыдущие эпохи просто не фиксировали этого. И поэтому с чем сравнивать. Одна из причин этой пресловутой подростковой жестокости это проблемы самоидентификации подростка. То есть если архаическое общество традиционное патерналистское общество всех нас обвиняло, мы все мы, есть определенные образы отцов, на которых надо ориентироваться, определенный иконостас героев и так далее. Там действительно может быть без таких кризисов и легче было обойтись. Современное общество более разнообразно, плюралистично, рассыпчато, атомизировано. И в этих условиях разные его атомы слипаются по-разному. Прямо по Демокриту, когда у него атомы вдруг сошли с ума и начали в свободном падении слипаться друг с другом, то есть всякие уродцы стали появляться. Также и здесь. Когда подросток, потерявшийся среди наших небоскребов начинает искать себя - «кто я такой», если рядышком встретится какая-то такая группка с садистскими способами самоутверждения и презентацией осознания своего «мы»: мы не такие как они, через противопоставление, естественно, самым простым путем это идет в этой среде, то все может быть иначе. Вы знаете, я сам таким мог стать. То есть у меня классе в пятом было несколько приводов в милицию.
И. Воробьева
―
За что?
А. Кураев
―
Всякие хулиганства, драки, битье стекол и так далее. То есть что называется компания такая была. Мне даже в какую-то спецшколу хотели отдавать. И это не потому что я плохой мальчик, а потому что я никакой мальчик. То есть чистая бумага, с кем поведешься, от того и наберешься. Вот там пацаны чуть постарше во дворе попались вот с такими наклонностями. И предложили такой вариант даже не самоидентификации, а просто дружбы. Давай вместе, должны быть какие-то общие приключения. Общие авантюры. Куда-то через забор залезть, колючая проволока и так далее. То есть это решилось в моей судьбе просто по милости божьей, то, что родители уехали в Прагу в командировку и радикально все мои социальные связи к счастью были оборваны. Но эти связи они могут возникать ну потому что оказалось рядом. А то, что предлагается иным путем. Пионерская организация или еще что-то, что называется, там люди просто делали свои мелкие карьеры и им не до этого было немножко.
И. Воробьева
―
А школа какую роль в этом играет?
А. Кураев
―
Какую захочет. Зависит от интересов данного педагога. То есть он действительно болеет за своих детей, хочет жить их жизнью. Вот в первом классе у меня была такая учительница. Она и домой приходила и так далее. Перешли в другую школу, она хотя и специальная, и с языками и так далее, но вот такой учительницы там для меня не нашлось уже.
А.Кураев: Патриарх пусть обратит внимание на свой ВКонтакте, где люто удаляются все, кто пробует не лайкать
И. Воробьева
―
Как интересно. Но, закрывая тему с животными, наши слушатели спрашивают: а вы вообще животных любите? Кошки, собаки есть у вас.
А. Кураев
―
Что значит, я думаю, что «любовь» здесь нельзя употреблять. Слишком это слово и так девальвировано. То есть я с ними нахожу общий язык, особенно с собаками. Причем чем больше этот волкодав, тем мне интереснее вступить с ним в диалог. Это вопрос какого-то моего я бы сказал профессионального миссионерского тщеславия.
И. Воробьева
―
Да вы что.
А. Кураев
―
Ну потому что если я не могу найти общий язык с этим зверем, как я с людями буду находить общий язык.
И. Воробьева
―
Так а у вас есть домашние животные?
А. Кураев
―
Нет, потому что вся жизнь в поездках. Поэтому не с кем оставлять.
И. Воробьева
―
К вопросу о тщеславии, сегодня об этом говорил патриарх Кирилл. Он считает, что так называемые лайки в социальных сетях усиливают тщеславие. И призывал людей перестать на это обращать внимание.
А. Кураев
―
Великолепно, пусть обратит внимание на свой сайт Вконтакте, где люто удаляются все те, кто пробует не лайкать.
И. Воробьева
―
А вы там кстати…
А. Кураев
―
Нет, я там ничего не пробовал писать. Но как только патриархия с помпой оповестила, что патриарх доступен, он онлайн, сайт, пожалуйста, у нас такой необычный патриарх, он готов отвечать на ваши вопросы. Народ ломанулся туда, и в общем, два дня там был, пир духа была, а потом все-таки они наняли целую бригаду чистильщиков патриархии, которые стали удалять все неинтересные для них комментарии и в итоге там сейчас только большое-большое человеческое спасибо лично вам.
И. Воробьева
―
Продолжая тему с патриархом Кириллом, если мы немножко абстрагируемся от его личности и от той политики, которую проводит патриарх и его команда. В том числе он попросил журналистов объяснять людям, что именно имеет церковь в виду, когда какие-то новости появляются. Потому что просто забирают условно заголовки и так плоско людям все преподают. Если так серьезно взглянуть на это, может быть действительно следует как-то людям объяснять, потому что иногда церковь изъясняется таким языком, который например, людям не православным очень трудно понять. Или это проблема РПЦ.
А. Кураев
―
Здесь все есть. С одной стороны действительно птичий язык, такой церковно-китайский я бы сказал. На котором звучат наши проповеди. Я не о языке богослужения, а именно проповеди. Когда какие-то слова, которые кажется, они мозоль натерли на церковном языке, но людям, которые впервые на этот телеканал переключаются, они не очень внятны. И эти вещи надо пояснять. С другой стороны дело не в терминологии, а именно в том, а почему это считается информационным поводом. То есть а что было до этого, а что переменилось. А какое значение этой перемены. Это простите, сами церковные информаторы должны делать. Потому что их слушатели даже трансляторы, светские журналисты не обязаны знать, что было в 19 веке в этом вопросе, что сейчас. Какая-нибудь новость, патриарх говорит: игумены, носите ваши посохи, чтобы на них не было крестиков… Почему-то журналисты сошли с ума от этой новости. Хотя она не значит ровно ничего. Это новость все равно что крик генерала на полковника: вы тут позволили себе лампасы нашивать, понимаете, а с лампасами только я могу ходить. Это что-то из этого. То есть сделать какие-то выводы об оздоровлении нравственной атмосферы в церкви это более чем странно. Но это не знаю, кто так подал, точно не патриарх, он явно не для журналистов это говорил. Это уже вопрос такой, журналисты решили сами создать сенсацию на пустом месте. Но с другой стороны важная сенсация, потому что пусть фейковая, но она означает запрос. Запрос, который есть в обществе, что мы хотели бы, чтобы как-то наши церковные лидеры попроще что ли были, чтобы не состязались с олигархами, у кого там яхта покруче или брюлики побольше где-то висят. Такой запрос в обществе несомненно есть.
А.Кураев: Стараниями Кирилла планка снята вообще. Продавщица тетя Маша пусть демонстрирует свои оскорбленные чувства
И. Воробьева
―
Давно уже.
А. Кураев
―
Но и желания отвечать, реагировать на него тоже столько же давно нет.
И. Воробьева
―
Про выступление Константина Райкина просят вас спросить. Он действительно выступал на всероссийском театральном форуме. Большая речь у него. Десятиминутная эмоциональная. Но в частности он возмущался тем, что очень сильно наезжают на искусство, на театры в частности и такие заявления часто делаю люди, которые называют себя православными. Некие православные организации или какие-то люди. Вот он возмущен этим. Должна ли быть такая не цензура, но может быть какая-то оценка от православных людей или церкви того, что происходит в театрах, музеях, выставках и так далее.
А. Кураев
―
Здесь много тем. С одной стороны, безусловно, у любого члена общества есть право высказать свое суждение. В том числе и у православного человека, по любому из общественных поводов. Публичных. В том числе выставка, театральная постановка или фильм. Ничего странного в этом нет, эта оценка не обязана быть позитивной. Она может быть критической, она может пояснять какие здесь мысли не нравятся. А может даже и мир чувств, потому что искусство обращено к чувствам человека. Зачастую. А зачастую именно направлено на то, чтобы спровоцировать определенные чувства. Поэтому с одной стороны в этом ничего странного нет. Вопрос в другом. То, что сейчас создан такой тренд на реакцию неквалифицированных реакционеров. То есть понимаете, реакционер человек, который реагирует. Есть люди, которые понимают язык искусства, театра, у них естественно тоже далеко не всегда есть согласие в оценке тех или иных современных произведений искусства. Но нужен некий уровень компетентности все-таки для того, чтобы об этом говорить. А вот стараниями патриарха Кирилла за последние годы эта планка снята вообще. То есть вот продавщица тетя Маша пусть она говорит, демонстрирует свои оскорбленные чувства. То есть вроде есть какой-то патриарший совет по культуре. Там некоторые люди довольно вменяемые. Ну дать им хотя бы на экспертизу, чтобы они высказались. Нет же, вот какие-то такие совершенно низовые активисты, для которых все, что отличается от закона божьего может считаться для них ересью и оскорблением. Но это с одной стороны, с другой стороны сама установка на то, что давайте возбуждайтесь… Я вот советский человек, я привык быть благодарным за тот позитив, который есть. Этот стакан он наполовину пустой или полный. Я как советский христианин всегда радуюсь, если он хотя бы наполовину полный. А эти наши театральные критики нового разлива они говорят: нет, нет, здесь чуть-чуть недолито. Это значит не стандарт, не проходит. Также рок-опера «Иисус Христос - суперзвезда».
И. Воробьева
―
А вы как вообще к этой рок-опере относитесь. Ей уже сколько лет.
А. Кураев
―
Много. Я очень рад, я благодарен промыслу божьему, что эта рок-опера появилась, звезда эта взошла на небосклоне в ту эпоху, когда советская молодежь мое поколение не знали английского языка. Поэтому мы, не понимая либретто и сюжета, мы просто удивлялись потрясающей музыке. Первое и второе, что такая современная потрясающая классная музыка она связана с миром наших бабушек. То есть для советской молодежи 70-80 годов, эта рок-опера она была калиточкой, которая приоткрывала мир Библии, мир церковной жизни. Оказывается не только там контуженные наши бабушки могут в храм ходить, но это самая странная книга Евангелие, оказывается, может быть поводом для создания очень современных произведений искусства. На языке рок-музыки. Это была сенсация. То есть были сняты определенные табу, красные флажки. В сознании многих людей. А в текст действительно не вчитывались, не знали. Да и сравнивать с оригиналом не могли. Потому что оригинал тоже не знали. Сегодня ситуация иная. Я не знаю, что именно хотели представлять в Омске. Буквально на днях у меня была в Санкт-Петербурге с местной интеллигенцией дискуссия на эту тему. И мне пришлось напомнить им старый анекдот, как приходит покупатель в магазин, это были времена, когда все по дефициту и если где-то в магазине сметанку дают или выбросили. Прошел слух, что сметанку завезли бидон из какого-то колхоза. В свою тару разливают половничек сметанки. И вот мужичок идет в этот магазинчик, подходит его очередь и он говорит, простите, я скажу с таким анекдотическим акцентом, но он здесь важен: мне триста граммов этой сметанки. А продавец говорит: а ты чего, еврей что ли. - Ну какое это имеет значение. – Ну евреям мы не даем. - Как? Это антисемитизм, что это такое, почему такая дискриминация. Мой дедушка в гражданскую войну воевал за советскую власть. Мой папа в Великую Отечественную в составе нашей Красной Армии до Берлина дошел. А вы мне сметанки не даете советскому гражданину в нашем советском магазине. Продавец спокойно говорит: слушай, я человек маленький, мне сказали, я делаю. - Кто посмел, кто мог такое антисемитское высказывание? – Я-то чего, директора спроси, он сказал. – Где ваш директор? Мужик идет вглубь магазина, находит кабинет директора, врывается туда. Опять этот горячий спич о том, какие заслуги его семьи перед советской властью и так далее. А тут евреям не дают сметану. Как можно. А директор совершенно спокойно сидит, какие-то бумажки листает, потом снимает очки, говорит: а вы пробовали ту сметанку? Вот также и я говорю: а вы пробовали ту рок-оперу?
А.Кураев: Для современного православного человека в России самая главная беда это отсутствие вопросов
И. Воробьева
―
Вообще-то да.
А. Кураев
―
Минуточку. Вы уверены, вы русский перевод… читали.
И. Воробьева
―
Нет. Но я-то английский знаю.
А. Кураев
―
Не в этом дело. Во-первых, перевод и оригинал не всегда совпадают, во-вторых, может быть сознательная адаптация. В-третьих, мы живем в эпоху, когда даже классические оперы переделывают так, что мама родная не узнает. Поэтому поскольку мы с вами не знаем, что именно предлагалось в Омске, то поэтому лучше воздержаться от содержательной оценки этого произведения. Я ту сметанку не пробовал и вы тоже.
И. Воробьева
―
Еще пара вопросов будет на эту тему. Тем более наши слушатели очень заинтересовались. Мы буквально на несколько минут прервемся.НОВОСТИ
И. Воробьева
―
Продолжается программа «Особое мнение». И вот на этой рок-опере хотелось бы все-таки остановиться. Да, мы с вами не знаем, что там именно поют. Наши слушатели знают лучше, но все-таки хочется говорить в общем и целом. Какая разница, как они перевели. Это же искусство это рок-опера. Почему нужно брать и запрещать людям смотреть это. Что бы там ни говорилось.
А. Кураев
―
Я думаю, что те, кто протестовали, именно этой постановки не видели. А что касается самой их реакции. Я думаю, что она неумна. И вот почему. Дело в том, что для современного православного человека в России, особенно с миссионерским интересом, самая главная беда это отсутствие вопросов. Когда у матросов нет вопросов. Когда ты неинтересен в этом своем прикиде. С этой своей речью, позицией. И тебя ни о чем не спрашивают. Даже как пройти в библиотеку и ту предпочитают спросить не тебя, а другого прохожего. И вот в этих условиях все, что дает повод для вопросов, на мой взгляд должно быть драгоценно для церкви. Вот когда показывался фильм «Код Да Винчи», который можно очень по-разному понимать. Истолковывать. Я тогда говорил, что если бы я был епископом и до меня доходит информация, что такой фильм будет показан в моем городе, я бы все свои административные ресурсы напряг, вышел бы на хозяина местной киносети или хозяев. И попробовал с ними договориться об одной вещи – чтобы увеличили на пять минут расстояние между киносеансами.
И. Воробьева
―
Чтобы между ними?
А. Кураев
―
Чтобы между ними в конце сеанса выходил бы засланный туда мною семинарист, который сказал бы: люди, вам это интересно, вы хотите поговорить об этом. Вот вам флаерочки, заходите, давайте поговорим. Подискутируем. Это жутко интересно. Точно также и здесь. Скорее нужно было бы использовать принять эту подачу, для того чтобы поговорить, поспорить. Кто-то не расслышал бы это естественно, но кто-то бы расслышал. Особенно если бы это было бы с добрыми глазами сказано. И с аргументами.
А.Кураев: Дэн Браун создал именно карикатуру на антицерковную западную публицистику
И. Воробьева
―
Мне стало интересно, вот давайте представим, я посмотрела фильм. И пришла к вам поговорить. Что в этом фильме такого, в этой книге.
А. Кураев
―
Там жутко интересного много.
И. Воробьева
―
Без деталей даже…
А. Кураев
―
Там именно все прячется в деталях. Я вообще обожаю детали. На какой-нибудь 47-й странице главный герой епископ Арингароса летит в Ватикан. Такой у него приватный визит. Никому он не говорит. И поэтому он в штатском костюме приходит в аэропорт Лос-Анджелеса. Чтобы улетать в Рим. И там такая фраза: ничто в его одежде и поведении не выдавало епископа. И только очень искушенный взгляд мог бы познать его высокое епископское достоинство по хорошо инкрустированной митре.
И. Воробьева
―
А митра это…
А. Кураев
―
Вообще митра это шапка. Богослужебная.
И. Воробьева
―
И он ее надел, но был в штатском.
А. Кураев
―
Здесь или ляп переводчика или же это стеб автора. Это очень важно понять авторское отношение к тексту. Вот я лично считаю, что Дэн Браун создал именно карикатуру на антицерковную западную публицистику.
И. Воробьева
―
То есть имеет смысл читать.
А. Кураев
―
Совершенно верно, то есть я полагаю, что эта книжка скорее написана, то есть там под детективном сюжетом, например, все-таки главный тезис такой, который вряд ли может быть озвучен просто напрямую в вашей радиостанции. Тезис о том, что в современном западном мире вопросы культурной политики решаются в бодании, два бульдога под ковром. Ватикан и какие-то, простите масонские ложи.
И. Воробьева – О
―
о.
А. Кураев
―
Да. Вот скажи я это прямо в тексте, сказали бы, как можно после этого его вменяемым считать. А Дэн Браун сказал и стал миллиардером.
И. Воробьева
―
Как интересно. Наши слушатели очень любят вам задавать вопросы о реакциях РПЦ на разные вещи. Но я предлагаю все-таки немножко о других вещах поговорить. Сегодня снова всплыла тема выведения абортов из системы ОМС. Дело в том, что был проведен опрос ВЦИОМ, который показал, что 70% россиян против выведения абортов из этой системы. Это очень много. Большая часть людей, так и не казалось, казалось, что все люди такие верующие и сказали, что аборт это плохо.
А.Кураев: Морозец поможет церкви. Потому что когда тепличные условия, то гнильца размножается
А. Кураев
―
Может быть как всегда искусство задавания вопроса.
И. Воробьева
―
То есть вы считаете, что это хитрость такая.
А. Кураев
―
Во-первых, все-таки давайте исходить из чего. Что государственная власть на это не пойдет. За год до выборов зачем создавать лишнюю линию полемики в обществе. Когда явно консенсуса точно по этому вопросу не будет. Я считаю, что инициатива патриарха была здесь не согласована. На что ему наверняка было указано, почему тут же его спикеры начали отрицать очевидное, что патриарх никакого такого запрета абортов не подписывал петицию, не призывал и так далее. Дескать, только тема выведения абортов из ОМС. И опрос ВЦИОМ, который всегда дает нужные цифры, то здесь лишний раз это показал. Все зависит от того, как сформулировать. А если людям сказать: вы против налогового маневра, скажем так. То есть бюджет, туда пошли деньги, вот есть вариант, эти деньги можно потратить на финансирование абортов, а можно на бесплатное протезирование зубов, например. Какой-то группе населения. Что бы вы поддержали. При таком раскладе картинка была совершенно другая.
И. Воробьева
―
Но это да. Действительно как задавать вопрос. А как вы считаете, если следующим президентом РФ станет человек неверующий, атеист. То это скорее будет означать, что РПЦ в России будет как-то немножко чахнуть или это скорее означает, что этот человек скоро станет православным, чтобы своей рейтинг не терять.
А. Кураев
―
Скажите, вот я для вас принес печальную новость. Зима близко.
И. Воробьева
―
Я в курсе. Вы смотрите «Игру престолов».
А. Кураев
―
А ночь темна и полна ужасов. Так вот зима близко, это что для нас с вами повод чахнуть. Напротив мы ждем оздоравливающих морозцев. Так что здесь я думаю, что если будет морозец, то скорее поможет церкви в некоторой спортивной подтянутости. Потому что когда тепличные условия, то гнильца и плесень прежде всего размножаются. А если тем более нет желания эту плесень выкорчевывать, ограничивать, то получаем то, что получаем.
И. Воробьева
―
Интересно, люди поддержат президента атеиста. Потому что есть ощущение, что им это важно очень.
А. Кураев
―
Не уверен. Мне кажется, что совсем другие будут для людей важны идентичности, программы, что человек предлагает. Мне кажется, что столько за последние годы мы уже видели подчеркнуто православных чиновников и политиков, чьи аппетиты оказались ничуть не меньше, чем у предполагаемых атеистов. Что мне кажется, что эта политтехнология уже не очень будет работать.
И. Воробьева
―
О студентах хочу спросить. Вчера в газете «КоммерсантЪ» была замечательная статья о том, как в течение нескольких лет в вузах российских следили за рейтингами протестности. И как вообще преподаватели со студентами на эту тему общаются. Студенты это такое поле для разговоров о протесте, об оппозиции. Или они просто в силу возраста такие?
А. Кураев
―
У меня так получилось, что я из Санкт-Петербурга к вам приехал. У меня прошлая неделя там прошла, завтра опять туда. И вот, беседуя буквально на днях с одним человеком, у которого сын учится в элитном вузе. Причем специальность достаточно идеологически и политически интересная для властей. И вот я спросил: есть ли давление со стороны администрации факультета и преподавателей, чтобы его позиция соответствовала позиции партии и правительства. Как скажем, в МГИМО, отчасти даже в МГУ. Ответ был, что нет, скорее сам тот парень, который сам вообще вырос в США, семью его помотало по миру. Он говорит, скорее его преподаватели часто шокируют своими вполне на лекциях прозападными суждениями. И в историческом контексте и при оценке современной ситуации. Так что, нет в стране единомыслия-то.
А.Кураев: Культура это следствие греха, но это лекарство
И. Воробьева
―
Так я понимаю, когда люди взрослые, например, обсуждают, им кто-то рассказывает или слушают специально кого-то, а студенты это же такая прослойка, очень легко поддающаяся любым, я бы сказала проповедям, но не религиозным, а вообще.
А. Кураев
―
Здесь осталось уточнить, что студенты это та прослойка, которая очень четко чувствует давление. То есть если они понимают, что их имеют, что их домогаются, что им навязывают какое-то суждение и уж тем более чем-то грозят за несогласие, то скорее студент станет в привычно протестную позу.
И. Воробьева
―
Есть еще несколько минут, чтобы вопросы от слушателей задать. Диггер напоминает, что когда-то в эфире «Эхо Москвы», я не могу, к сожалению, это проверить, вы сказали, что вообще все искусство грех. Все искусство грех?
А. Кураев
―
Можно просто пойти в Интернет, найти мою книжку «Школьное богословие», и в составе этой книжки уже давно, в 1998 году первое издание было, в 1997, есть статья «Культура как жемчужина». И есть там такое, да, с религиозной точки зрения культура это следствие греха. Вся культура как таковая. Потому что тот потолок, тот максимум, которого жаждет религиозное сознание, это идеи жизни без посредников. И без симулякров. То есть общение между людьми без слов. Высший уровень общения людей. Когда не нужны слова. Когда есть некое то, что Гуссерль называл эйдетическое ведение. Или у Гете он очень любил непосредственное постижение природы даже. Без формы, слов, без силлогизмов. Без препарирования, превращения всего в трупы. В части и так далее. Целостное ведение, интуитивное восприятие. В Апокалипсисе говорится, что в небесном Иерусалиме храма не будет. В царстве божьем иконы Андрея Рублева не будет, и рафаэлевской Мадонны там не будет. Это не нужно, посредников не будет между человеком и богом. Это некая мечта человека, мечта о подлинности и непосредственный доступ. Прямой. А культура это сложный мир зеркал, отражения. У Адама и Евы, если мы могли бы исследовать ее жизнь в раю с помощью этнографии, антропологии, мы были бы в шоке. Наверное, мы не нашли бы орудий труда, музеев, их деятельности и так далее. Фабрик не нашли бы. Но там было иное. А вот уже их сын Каин строит города первые. Появляется уже какое-то отчуждение от природы. Значит вывод какой. Культура это следствие греха, но это лекарство. Как мои очки. Вот то, что у меня на носу очки это знак, что мое зрение не идеально. Но если вы очки мне разобьете, вы не окажете мне добрую услугу.
И. Воробьева
―
Спасибо большое. Это было «Особое мнение» дьякона Андрея Кураева.