Шод Муладжанов - Особое мнение - 2016-10-04
04.10.2016
О.Журавлева
―
Добрый вечер! Это программа "Особое мнение". Меня зовут Ольга Журавлева. У нас в гостях Шод Муладжанов, главный редактор газеты «Московская правда».Есть на самом деле московская тема, она такая как бы сказать, немножко связанная с протестной активностью, совсем немножко. Потому что освобожден от должности глава Департамента региональной безопасности и противодействия коррупции Алексей Майоров. Он покидает вообще государственную службу, как нам сообщил наш градоначальник. Но дело в том, что этот департамент помимо всего прочего занимается и рассмотрением заявок на массовые мероприятия. А имеет значение, кто возглавляет этот департамент как бы для жизни города?
Ш.Муладжанов
―
В нашей стране все имеет значение, в том числе, и личностный фактор никто не отменял. Безусловно, от позиции человека, который руководит подразделением, в данном случае департаментом, думаю, что кое что зависит. Не скажу, что стратегически – понятно, что не он принимает стратегические решения, но тактические какие-то конкретные случаи, я думаю, что решаются или разруливаются, как у нас было принято говорить конкретными руководителями. Конечно, от его личности что-то зависело.
О.Журавлева
―
Алексея Майорова вы знали в этом качестве?
Ш.Муладжанов
―
Я не знаю его лично так, чтобы сказать, что мы с ним хорошо знакомы. Ну, знаю как человека, как чиновника знаю, да. Мне кажется, что он такой спокойный, нормальный чиновник.
О.Журавлева
―
На его место придет Владимир Черников, который раньше был начальником Департамента национальной политике межрегиональных связей и туризма.
Ш.Муладжанов
―
Но до этого – почему этого человека я знаю гораздо лучше – поскольку он до этого, упомянутого департамента возглавлял Департамент СМИ и рекламы, к которому я, как вы понимаете, имею некоторое касательство. И мы много с ним сталкивались и по делам и по жизни. Я скажу, что это серьезный человек.
О.Журавлева
―
В каком смысле? В смысле мракобес и душитель свобод?
Ш.Муладжанов
―
Вообще не мракобес. Наоборот. Я честно вам скажу, понятия не имею о политических и человеческих взглядах Майорова, поскольку, говорю, мало очень с ним имел дел каких-то. А вот Черников – человек, достаточно самостоятельный, человек с энергетикой достаточно мощной, человек, который, пока бы в Департаменте СМИ и рекламы, мне показался вполне слушающим собеседников, не только излагающим что-то и таким… дипломатичным. Он ищет, как правило, из каких-то сложных ситуаций в таком, компромиссном плане, не в авторитарном компромиссном. То есть он на этой очень сложной позиции, мне кажется, будет вполне подходящим чиновником.
Ш.Муладжанов: В нашей стране все имеет значение, в том числе, и личностный фактор никто не отменял
О.Журавлева
―
А вообще, насколько сейчас зависит от личности чиновника климат в Москве или все-таки единый организм?
Ш.Муладжанов
―
Мы можем с вами много рассуждать по поводу хорошего и плохого из того, что происходит в Москве, в том числе, и в плане атмосферы, отношений между какими-то слоями, группами населения и так далее…
О.Журавлева
―
Или даже вкуса, может быть, эстетического.
Ш.Муладжанов
―
И эстетического вкуса особенно. Но, что касается той епархии, которую теперь будет в возглавлять Владимир Черников, там, действительно, вы затронули очень серьезную сферу – проведение массовых мероприятий, в том числе, и протестных мероприятий…
О.Журавлева
―
Но там еще и противодействие коррупции, что очень интересно.
Ш.Муладжанов
―
Да. Он бывший военный, такой человек… правильный, но не из спецслужб, а просто военный. Кстати, на нем, по-моему не очень отразилось. Такой нормальный, вполне гуманитарный человек. Я хочу сказать, что от руководителя такого департамента в любом случае многое будет зависеть. Даже, повторю, если решения какие-то важные радикальные, крупноблочные принимаются на уровне мэра и его заместителей, то понятно, что от того, как руководитель департамента у себя построит работу, как он будет давать задачи своим сотрудникам, какие документы будут поддерживать или не поддерживать, очень много зависит. И, мне кажется, что характер отношений между департаментом и заявителями в смысле проведения мероприятий изменится обязательно.
О.Журавлева
―
В лучшую сторону?
Ш.Муладжанов
―
Во всяком случае то, что он станет более дипломатичным и компромиссным – точно. Я в этом уверен.
О.Журавлева
―
Скажите, пожалуйста, глядя на большие свершения, которые происходят в Москве, не страшно ли, что в какой-то момент Москва уже вызовет всеобщее недовольство. Потому что, вот смотришь и гигантские свершения в сфере транспорта – кольцо, всё… Это же огромные деньги. Да еще и бесплатно катают целый месяц. Новая запускается маршрутная сеть. В общем, жирует Москва. А потом сообщение из Петербурга: 50 тысяч рублей выделено на празднование Дня народного единства. 50 тысяч рублей! Шод Саидович Муладжанов, у нас в Москве на эти деньги даже урну не поставят.
Ш.Муладжанов
―
На эти деньги в Москве даже не сделаешь не что разработку этого мероприятия, но даже просто сценарий…
О.Журавлева
―
Да просто никто не встанет, чтобы что-то делать.
Ш.Муладжанов
―
Да, в Москве на 50 тысяч рублей сложно что-либо сделать. Но если говорить всерьез, то Москва всегда раздражала провинцию. И во времена, когда мэром у нас был Лужков, она очень раздражала провинцию, и не тем, что мы жировали по-настоящему – мы, в общем, не жировали, честно говоря – но то, что, конечно, удавалось находить бюджетные какие-то линии на серьезные проекты, скажем, метро… Я помню, как во многих регионах восприняли 3-е кольцо, построенное в Москве – это тоже, в общем, по российским меркам очень крупный проект. То есть это было и будет, я думаю, всегда. Это во многих странах так: к столицам, к мегаполисам относятся довольно ревниво.
О.Журавлева
―
Но сейчас, когда говорится о том, что Фонд благосостояния проеден, что в бюджете дырки…
Ш.Муладжанов
―
В завершение свой этой эскапады хотел сказать, что это не означает, что Москве не надо думать об общероссийской ситуации, что Москва может себе позволять использовать все, что можно добыть и жировать, так сказать, из федерального бюджета, потому что, конечно, все-таки мне бы, например, хотелось, чтобы московская власть больше советовалась с горожанами. Например, вопрос о том, какой ширины должны быть тротуары на Садовом кольце, мне лично, как человеку, который давно живет в Москве, а именно 46 лет и человеку, который очень давно водит машину, а именно почти 49 лет - так вот, мне бы хотелось, чтобы со мной посоветовались по поводу того, где надо или не надо делать парковки, где надо или не надо сужать проезжую часть, и нужны ли тротуары шириной 20 метров там, где проходит по 5-6 человек в час; нужны ли велодорожки на Бульварном кольце…
О.Журавлева
―
Нам всегда говорят, что москвичи с жаром поддержали. «Активный гражданин» голосует со страшной силой.
Ш.Муладжанов
―
Я не знаю, кто именно поддержал. Я же не берусь говорить, что большинство считает так. Я не могу на себя взять смелость сказать, что большинство стоит на моей точки зрения. Но если постоять минут сорок на тротуаре у дороги на Бульварном кольце, скажем, на Суворовском бульваре, например или на Тверском и посчитать, сколько велосипедистов проедет по велодорожке даже не зимой, когда холодно – а их, кстати, оставляют выделенными и на зиму, эти велодорожки – а даже и летом, я думаю, больше десятка велосипедистов вряд ли кто-нибудь насчитает. А хорошо ли и правильно принято это решение, я сомневаюсь.
О.Журавлева
―
Сомневающийся главный, главный редактор газеты «Московская правда» Шод Муладжанов со своим особым мнением. Встретимся после перерыва.РЕКЛАМА
О.Журавлева
―
И снова с вами программа "Особое мнение". В студии Шод Муладжанов, главный редактор газеты «Московская правда». И вот насчет посоветоваться с гражданами – пришла такая новость: Столичный Департамент транспорта вновь предложит москвичам проголосовать за снижение разрешенной скорости на дорогах в центре Москвы до 50 километров в час. Честно сказать, мне кажется, что это выглядит немножко популизмом, потому что, во-первых, это не главная проблема…
Ш.Муладжанов
―
Во-первых, это уже обсуждалось, и большинство тех, кто голосовал – я не скажу, что большинство москвичей, потому что те, кто голосует, далеко не все москвичи, но большинство голосовавших было против введения этого ограничения в свое время, по-моему, пару лет назад. Так вот, мне кажется, что в центре Москва ехать быстрее 60 километров в час могут очень немногие
О.Журавлева
―
И только оснащенные мигалками.
Ш.Муладжанов: В Москве на 50 тысяч сложно что-то сделать. Если говорить всерьез, то Москва всегда раздражала провинцию
Ш.Муладжанов
―
Да, по разделительным полосам – здесь, у вас на Новом Арбате или по Тверской. По Тверской там вообще нет разделительной полосы, там можно, в принципе, нарушая правила только в основном на большей части Тверской так ехать. Но я, во-первых, хотел бы знать, что такое центр города, потому что, если имеется в виду весь Центральный округ – я категорически против. Если речь идет о самом центре, границе Бульварного кольца, то там и так не разогнаться, там дай бог доползти со скоростью 10 километров в час, то есть это пустой разговор.Я хотел бы понять для начала, какова цель этого ограничения: чтобы что? Что там, аварийность у нас большая в центре города? Мне кажется, это вряд ли. То, что хулиганы есть, которые в шашки играют даже на самых центральных участках дороги, это правда. Вот с ними надо бороться. И, мне кажется, что если бы гаишники немного пожестче с этими ребятами боролись, это было бы полезно и правильно. А ограничивать скорость – мне кажется, как-то уже припоздали с этой мерой, по-моему.
О.Журавлева
―
Скажите тогда в заключение тогда уже этого московского блока, вы довольные последними результатами именно транспортными всякими решениями, которые в городе были приняты.
Ш.Муладжанов
―
Вот я бы не стал обобщать, потому что есть какие-то грамотные решения. Скажем, развязки в большинстве своем грамотные.
О.Журавлева
―
Есть довольно хитрые, с первого раза не разберешься.
Ш.Муладжанов
―
Это правда. Разобраться иногда сложно. Но, слава богу, отказались от этих клеверных листов наконец, где въезжающие и выезжающие на эстакаду вечно друг дружке мешали. Сейчас в большинстве случае все-таки более-менее удобно расположены въезды в выезды. По крайней мере, это не затрудняет движение, а улучшает его. Скажем, на развязке Киевское шоссе – МКАД очень неплохая, на мой взгляд, развязка сделана и грамотно. На Ленинградке эту многострадальную доделали.
О.Журавлева
―
А общественный транспорт лучше стал?
Ш.Муладжанов
―
Общественные транспорт - я тоже бы не стал обобщать. Я не очень-то им пользуюсь, но вижу, как они ходят, эти автобусы и троллейбусы. Я больше в своей машине перемещаюсь, но за рулем все-таки тоже обращаешь на это внимание. И тоже везде по-разному. Где-то эти выделенные линии, они работают. Вот на длинных трассах уровня Каширки, Варшавки, на каких-то участках Лениниградки они работают неплохо, эти выделенки. Где-то это просто надуманно и ухудшает движение, а не улучшает его. И у нас, кстати, не добились в Москве того, чтобы автобусы и троллейбусы, маршрутки ездили тогда уж только по выделенке. Они, когда им удобно едут по выделенке, когда им неудобно или не хочется, они едут почему-то в общем потоке.
О.Журавлева
―
А маршруток теперь вообще не будет.
Ш.Муладжанов
―
Ну, эти… как их там называют? – автобусы местного значения. Я бы не стал обобщать. Я бы только сказал, что строить, конечно, надо особенно развязки. Я бы, конечно, на месте руководство серьезно подумал о подземных переходах, потому что полно осталось мест, где очень мешают движению или светофоры под пешеходов или нерегулируемые пешеходные переходы. Там, что пешком ходить страшно, что проезжать через них страшно, потому что вот этот нынешний разгул демократии относительно пешеходов, когда они просто идут смело под колеса…
О.Журавлева
―
Вижу блеск в глазах автолюбителя!
Ш.Муладжанов
―
Все-таки это неправильно. Так не должно быть.
О.Журавлева
―
А вот мне как раз этот момент нравится – что во многих частях города можно ступить на проезжую часть – и тебе уступят дорогу.
Ш.Муладжанов
―
Вы знаете, там, где реально остановиться, там, где реально культурно себя вести водителю – это хорошо. А там, где широченная дорога – три, а то и четыре ряда, и там идет нерегулируемый пешеходных переход – это несерьезно.
О.Журавлева
―
Это неположенное место…
Ш.Муладжанов
―
И особенно, заканчивая эту тему, я бы обратил внимание на те пешеходные переходы, которые находятся сразу за поворотом – вот это ужасно. Потому что иногда поворачиваешь, и выясняется - 10 метров и пешеходный переход. Ты его не видишь из-за угла: там строение какое-то или деревья- ты просто не видишь.
Ш.Муладжанов: У каждого гражданина может быть своя позиция относительно выставки или мероприятия, еще чего-нибудь
О.Журавлева
―
А вы не гоните Шод Саидович!
Ш.Муладжанов
―
А тут и 40 километров хватит, чтобы наделать делов…
О.Журавлева
―
Это правда. Вот интересуется наш слушатель: «Две выставки в Москве закрылись после нападения так называемых патриотических сил. Государство это не осудило, то есть дало добро на подобные действия в дальнейшем?» Как вы считаете?
Ш.Муладжанов
―
Я считаю, что у каждой организации общественной или даже у каждого, не побоюсь, так сказать, гражданина может быть своя позиция относительно выставки или мероприятия, еще чего-нибудь…
О.Журавлева
―
Как ее нужно выражать?
Ш.Муладжанов
―
Ее надо выражать, на мой взгляд, исключительно в виде позиции, а не в виде запрета.
О.Журавлева
―
Непонятно.
Ш.Муладжанов
―
Про это организацию «Офицеры России», например, даже мы опубликовали это дело в газете, потому что мне непонятно, что это за организация. Туда кто входит, ветераны?
О.Журавлева
―
Ну, они юные совсем, судя по лицам.
Ш.Муладжанов
―
Если они юные, то что это за организация? Офицеры России, которые находятся на действительной военной службе, на мой взгляд, они, вообще-то, не должны объединяться в общественные организации, что-то мне так кажется почему-то. Они должны быть на службе. Я не могу сейчас точно сказать, я давно не читал закон, который это дело регулирует, но, но, мне кажется, что те, кто находится на действительной военной службе, они не должны состоять в общественных организациях.
О.Журавлева
―
Бог с ними, ладно, как они себя назвали. Хоть бы они называли себя «Цветы России». Вопрос в другом.
Ш.Муладжанов
―
Не-не-не! Вот «Цветы России», они вели бы себя по-другому. Вряд ли бы они стали так себя жестко и, я бы сказал, авторитарно вести в такой ситуации. «Цветы России», цветочки, они бы там поблагоухали как-то, что-то сказали, может быть, что-нибудь нарисовали на плакатике. Здесь же люди действовали, как они привыкли на службе…
О.Журавлева
―
Там никто, судя по всему, нигде не служил.
Ш.Муладжанов
―
Вот надо выяснить, почему эта организация называется «Офицеры России».
О.Журавлева
―
Кто это должен выяснить?
Ш.Муладжанов
―
Представляет ли она всех офицеров России или только по некоторому принципу. Там, судя по фотографиям и телесюжетам там совершенно молодые ребята, которые, конечно, никакие не ветераны. Ведь я обратил внимание, потом как-то увидел сюжет, что люди из этой же организации «Офицеры России», они какие-то рейды по притонам каким-то или как их называть… местам, где бывают всякие…
О.Журавлева
―
У нам уже много было всяких вариантов такого рода самоорганизаций.
Ш.Муладжанов
―
Да. А почему? Кто они такие.
О.Журавлева
―
Вопрос: государство должно как-то их регулировать?
Ш.Муладжанов
―
Для начала полиция должна выяснить, почему общественная организация проводит рейды по объектам, которые являются чей-то частной собственностью. Это кто они такие? Если у них есть сигнал, например, что где-то кто-то развратничает или не дай бог наркотики продают, они должны, как все, сигнализировать в полицию и, как все, имеют право проследить за действиями полиции, проконтролировать результаты этих жалоб – это имеют право. Но куда-то врываться и куда-то кого-то доставлять…
О.Журавлева
―
Хорошо, кто должен подать жалобу.
Ш.Муладжанов
―
Должна прежде всего прокуратура вмешаться. Я же говорю это на основании того, что я видел на федеральных телеканалах. А это, как известно, прокуратура, ФСБ и прочее.
О.Журавлева
―
Они любят, кстати, по телевидению ориентироваться.
Ш.Муладжанов
―
Они любят смотреть телепрограммы, значит, они тоже могли это увидеть. В это надо вмешаться. Никакие общественные организации не имеют права на такого рода деятельность и действия, как я считаю. Если я не прав, то пусть прокуратура расскажет нам, что общественные организации могут, действительно, врываться в торговые учреждения и там проводить проверки товаров и цен, выбрасывать на улицу эти товары, блокировать работу этих предприятий. Давайте разберемся.
О.Журавлева
―
Хотелось бы. Шод Муладжанов, главный редактор газеты «Московская правда». Мы вернемся в эту студии после небольшого перерыва.НОВОСТИ
О.Журавлева
―
Снова с вами программа "Особое мнение". Меня зовут Ольга Журавлева. У нас в студии – Шод Муладжанов, главный редактор газеты «Московская правда». И вот Дмитрий Мезенцев обращается к вам: «Вы же не будете отрицать, что этот мракобесный тренд явно идет если не при поддержке, то при попустительстве Кремля и властей в целом».
Ш.Муладжанов
―
Абсолютно не буду отрицать. Я считаю, что, к сожалению, этот тренд, как выразился наш слушатель, он провоцируется, а не только поощряется, действиями власти и в данном случае правоохранительных органов, потому что в такого рода случаях, как блокирование, по существу, блокирование выставок…
О.Журавлева
―
Испорченные скульптуры или полотна…
Ш.Муладжанов: Давайте на время, пока человек становится чиновником, отставим в сторону его звания. Не в этом дело
Ш.Муладжанов
―
Атаки на торговые точки или, скажем, заклеивание стекло автомобилей. На мой взгляд, федеральные телеканалы, которые, как известно, шагу не ступят без одобрения сверху, они, в общем, героизируют вот эти всякие поступки…
О.Журавлева
―
Это и есть самоорганизация.
Ш.Муладжанов
―
И, мне кажется, что такое освещение этих действий провоцирует новые действия такого же рода. Мы с вами в перерыве говорили, что тогда давайте новых каких-нибудь «литературоведов в штатском» заведем, которые будут выбрасывать книжки, которые не нравятся из магазинов книжных.
О.Журавлева
―
Это можно прямо подразделение Министерство культуры сделать - молодежное крыло Министерства культуры.
Ш.Муладжанов
―
Если это будет Министерство культуры, то мы будем обсуждать власть, а если это будет общественная организация, то это чистой воды самовольное и совершенно, на мой взгляд, противозаконная деятельность.
О.Журавлева
―
Ну, раз уж я сказала про министра культуры… Отложили пока рассмотрение справедливости или… законности ученой степени министра Мединского. Вы интересовались этим вопросом, что вменяется ему, как бы сказать, в вину?
Ш.Муладжанов
―
Вы знаете, я не шибко интересовался не потому, что мне это неинтересно как событие, как конфликт, а потому что в той сфере, в той части нашей истории, о которой там идет речь, я очень слабо разбираюсь. Если бы, скажем, эта работа была посвящена каким-то пластами историческим, в которых я что-то понимаю и разбираюсь, я бы попробовал даже почитать его нетленный труд.
О.Журавлева
―
Вы иронически о нем говорите. Все-таки, мне кажется, вы не совсем доверяете этой самой ученой степени.
Ш.Муладжанов
―
Если честно, я бы, вообще, чиновникам, которым сейчас запретили за границей что-то иметь, ездить туда…
О.Журавлева
―
Ну, их бабушкам-то не запретили, слава богу.
Ш.Муладжанов
―
Я бы все-таки подумал о том, чтобы они перестали защищать ученые степени, пока являются чиновниками, пока вообще имеют какое-то отношение к власти, или, может быть, даже приостанавливал действие всех этих многочисленных регалий научных. Мне кажется, что чиновник, он и есть чиновник. Ученый, он и есть ученый. Ты ученый – занимайся наукой. А если ты чиновник, то занимайся своей работой, руководи…
О.Журавлева
―
Что, министр образования перестанет быть доктором исторически наук оттого, что он министр?
Ш.Муладжанов
―
Да пусть себе будет. Если человек защитил диссертацию до того, как стал чиновником, это нормально и пусть себе будет. Но давайте на время, пока человек становится чиновником – не руководит подразделением академии наук, а чиновником – давайте отставим в сторону эти его звания. Видимо, не в этом дело. Мы же его работу, скажем, министра культуры или начальника департамента образования будем оценивать не по его научным званиям и не его научным регалиям.
О.Журавлева
―
Если его лишат сейчас этой самой степени, это же никак не отразиться на его позиции министра культуры?
Ш.Муладжанов
―
Это надо спросить у одного человека, который принимает решение по поводу назначений и увольнений. Он только может ответить на этот вопрос, отразиться или нет. На мой взгляд, если будет доказано, что имеет место чистый плагиат…
О.Журавлева
―
А тем не менее есть некое еще, скажем, наукообразие и просто грубые ошибки, как пишут многие специалисты.
Ш.Муладжанов
―
Ошибки – это не криминал. Вот если там имеет место плагиат, и если имело место давление на аттестационную комиссию и злоупотребление служебным положением, то тогда такой человек не может быть министром.
Ш.Муладжанов: Ошибки – не криминал. Если плагиат,злоупотребление служебным положением, человек не может быть министром
О.Журавлева
―
Если дурацкая диссертация и список литературы фальшивый, например.
Ш.Муладжанов
―
Тогда человек как минимум этические нормы нарушил. Я уж не знаю, как на юридических, правовых норм, но то, что он нарушил этические нормы – это очевидно. И тогда тот, кто назначает и увольняет министров должен будет серьезно на это посмотреть. Если речь идет о каких-то вкусовых вещах, речь идет об оценке научной глубины работ и так далее – ну, вряд ли это тогда должно серьезно отразиться на каких-то чиновничьих перспективах, скажем.
О.Журавлева
―
В принципе, человек с обычным высшим образованием может продолжать быть чиновником и это не имеет значения, что он не кандидат…
Ш.Муладжанов
―
Мы с вами, наверное, вспомним много хороших, классных хозяйственных руководителей…
О.Журавлева
―
Минкульт все-таки это не совсем хозяйственный руководитель.
Ш.Муладжанов
―
Вот лучше бы он был больше хозяйственным руководителем, потому что меня, честно вам скажу, чем оценки каких-то непонятных выставок и так далее, больше волнует состояние московских музеев и не московских, особенно не московских. В Москве более-менее ничего, а в провинции – что с музеями, музейными работниками творится. Сколько существует сейчас в провинции музеев, где вообще нет работников, потому что там предлагают такую оплату труда, что человек просто никакой за эти деньги даже ходить туда не будет, не то что там работать. Вот это меня волнует.Меня очень серьезно волнует состояние музыкальных школ в провинции.
О.Журавлева
―
Однажды очень музыкальным театром заинтересовалось Министерство культуры, помните, был большой скандал?
Ш.Муладжанов
―
Да.
О.Журавлева
―
Так может, это хорошо?
Ш.Муладжанов
―
По этой причине, мне кажется, надо не культурой руководить, а надо помогать культуре жить и развиваться. Руководить-то не надо культурой.
О.Журавлева
―
Мне кажется, что у министра другой взгляд немножко на это, как и на историю, так и на культуру.
Ш.Муладжанов
―
Да, может быть, поэтому он и работы такие пишет.
О.Журавлева
―
Еще одна история. Адвокаты Антона Носика подали апелляцию, жалобу – обжаловали вынесенный приговор по обвинению в экстремизме. И в этой жалобе адвокат указывает, что в действиях Носика отсутствует состав преступления, и просит оправдать его. До этого суд признал Носика виновным в экстремизме и назначил ему штраф в 500 тысяч рублей. В тут за кого: за суд или за Носика?
Ш.Муладжанов
―
Я вам скажу так что, в принципе, я за свободу слова. И если человек распространяет где-то в интернете или каким-то образом…
О.Журавлева
―
Да вот даже в этой студии, например.
Ш.Муладжанов
―
Ну, или в этой студии. Если он распространяет инструкции обо изготовлении подрывных каких-то механизмов или изготовлении каких-то взрывчатых веществ, то его надо сажать в тюрьму, даже не штрафовать. А если человек высказывает мнения, которые кому-то не нравятся и мнения, которые, действительно, могут кого-то сподвигнуть на какие-то размышления и так далее, мне кажется, это не должно быть наказуемо в свободной обществе. Если это наказуемо в обществе, значит, оно не свободное.
О.Журавлева
―
А вот то, что приговор был таким, как бы сказать… неокончательным, скажем так, это о чем говорит?
Ш.Муладжанов
―
Он компромиссный по той простой причине, что любой здравомыслящий человек понимает, что уж в тюрьму-то сажать за такое точно нельзя. Но это на уровне здравомыслия. Я не берусь за юридические всякие нюансы, но на уровне здравомыслия понятно, что он не призвал никого ни на кого нападать.
О.Журавлева
―
Тем более, что все без него сделали.
Ш.Муладжанов
―
На самом деле, я считаю, что если государство имеет серьезные претензии по поводу того, о чем человек говорит, скажем, публично - в эфире, в радиоэфире, телеэфире, в интернете – достаточно предупреждения, если это, действительно, по оценке юристов нехорошо и может иметь какие-то неприятные последствия для общественного порядка, то достаточного того даже… При советской власти в ее лучшие года – не в худшие, конечно, не в 37-м – существовала практика собеседований такого рода. Людям говорили: «Ну, ты это брось, потому-то и потому-то». А дальше он принимал решение, бросать ему или не бросать. Но, по крайней мере, это, может быть, выглядит немножко так не очень цивилизационно, но все-таки.
О.Журавлева
―
Слушайте, если смотреть на тех специалистов, которые у нас все остальные вопросы решают – на тех экспертов, которые находят или не находят экстремизм – я могу себе представить эти собеседования.
Ш.Муладжанов
―
Да бог с ними. Оля, вы знаете, я, может быть, достаточно прагматичный человек, я вам скажу так: чем платить 500 тысяч рублей, лучше все-таки послушать этого, скажем, не очень далекого специалиста, покивать или поспорить – он будет для себя потом принимать решение – но 500 тысяч рублей для человек… я не думаю, что Антон Носик сильно богатый человек, все равно для любого человека это серьезные деньги. Тем более, повторяю, я не очень понимаю смысл его проступка или нарушения закона. Я не очень понимаю механизм того, как может негативно отразиться на жизни общества, государства нашего…
О.Журавлева
―
Разжигание ненависти по национальному признаку сирийца.
Ш.Муладжанов
―
Во-первых, сирийца… я не знаю… А, во-вторых, честно говоря, на фоне того, что позволяли себе в предвыборных дискуссиях лидеры наших парламентских партий, я думаю, это совершенно безобидно. Потому что, извините, я конечно, не очень подробно, но некоторые дискуссии, щелкая телевизионным пультом, слушал, но то, что касается…
О.Журавлева
―
Социальная группа – американцы.
Ш.Муладжанов
―
Наших отношений не только с далекими американцами, но и с нашими близкими соседями – там были фразы, которые, на мой взгляд вполне тянут на эти самые статьи по экстремизму. Давайте, может быть, попросим этих специалистов, упомянутых вами, посмотреть записи. Может быть, они там что-нибудь интересное обнаружат.
Ш.Муладжанов: Чем платить 500 тысяч, лучше послушать не очень далекого специалиста, покивать или поспорить
О.Журавлева
―
Спасибо большое. То есть вы категорически не отвергаете статью по экстремизму, просто хотите как-то иначе ее использовать?
Ш.Муладжанов
―
Вы знаете, я вообще по очень многих позициям нашего законодательства попросил бы очень сильно новый состав Государственной думы подумать о том, чтобы конкретизировать требования и позиции наших законов.
О.Журавлева
―
И не мечтайте Шод Саидович!
Ш.Муладжанов
―
Там надо точно сформулировать: вот от сих до сих – экстремизм, до сих не экстремизм, а дальше уже следующая статья гораздо более жестокая.
О.Журавлева
―
Шод Муладжанов, главный редактор газеты «Московская правда» со своим особым мнением. Всем спасибо, всего доброго!