Станислав Кучер - Особое мнение - 2016-09-06
Т.Фельгенгауэр
―
Здравствуйте. Это программа «Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, и я рада приветствовать в этой студии журналиста Станислава Кучера. Здравствуйте, Станислав.
С.Кучер
―
Добрый вечер.
Т.Фельгенгауэр
―
Тут Владимир Путин неожиданным образом выступил, вот, буквально ровно к вашему приходу. Говорит, что надо подумать о поправках в закон о хранении данных (это вот тот самый пресловутый пакет Яровой), если они нужны для сохранения бизнеса операторов связи. Какой хороший добрый президент, неправда ли?
С.Кучер
―
Правда ли. Если честно, для меня это не является такой, шокирующей новостью (я имею в виду выступление Путина на эту тему). Дело в том, что в СПЧ, Совете по правам человека при президенте были довольно серьезные споры по поводу этого закона. И я помню, как мы обсуждали как раз... Ну, в общем, обсуждали всё равно то же самое, что мы обсуждали в этой студии не раз, и что обсуждали все адекватные люди, а именно то, каким ударом по бизнесу это может стать помимо того, что это может стать ударом по правам граждан. И тогда, скажем так, люди, куда более близкие к президенту, к администрации, чем я, говорили, что, скорее всего, вот в том виде, в котором этот закон изначально был принят, он применяться не будет. То ли будут приняты поправки, то ли будет ограничена область его правоприменения за счет уже постановлений правительства определенных. Но в какой-то момент всем стало ясно, что в том виде, в котором он был написан, он применяться не будет.Поэтому сейчас для меня это, ну, только оправдание всех надежд, которые были изначально. Ну и, наверное, свидетельство того, что умные люди, все-таки, донесли до президента мысль о том, что, ну, хреново это, что не будет работать закон, что ударит он не только по рядовым гражданам, но и по бизнесу, по всему информационному бизнесу, по телекоммуникационному бизнесу как таковому.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну, боже мой. Когда мы заботились о бизнесе, Станислав?
С.Кучер
―
Я думаю, что, все-таки, слишком большое количество серьезных игроков оказалось под ударом.
Т.Фельгенгауэр
―
Но, с другой стороны, ведь президент мог и не подписывать этот закон. И, кстати, многие ждали, что вот так громко обсуждение, скандал на скандале, и вот придет Владимир Путин, который скажет, что «Я не подписываю этот закон». Или это слишком выглядит хорошо?
С.Кучер
―
Слушайте, ну, смотрите, этого уже не произошло. Почему не произошло, понятия не имею. Может быть, вовремя кто-то там недосмотрел, не посмотрел. Я не думаю, что они специально изначально хотели сделать некий ужасный закон, который уничтожит на корню весь интернет-бизнес в России, все телекоммуникационные компании и приведет к созданию некоей компании-монополиста, удорожанию, подорожанию услуг телефонной интернет-связи. То есть я не думаю, что сидели такие злые люди, которые обо всем этом мечтали. Я думаю, что это такое, классическое раздолбайство российское, которое проявилось в законотворчестве в данном случае. А то, что сейчас происходит, ну, это происходит такая попытка отыграть назад, с одной стороны. Ну и, наконец, люди увидели, прочитали, разобрались, поняли, насколько это просто глупо принимать, вернее, практиковать дальше развивать деятельность, ну, применять этот закон так, как он был написан.
С.Кучер: В какой-то момент стало ясно, что в том виде, в котором «пакет Яровой» был написан, он применяться не будет
Т.Фельгенгауэр
―
По поводу законов, которые уже работают. Вот те самые пресловутые иностранные агенты, про которых мы много тоже говорили, на этот раз жертвой пал Левада-центр. Очень серьезная, очень уважаемая организация, в общем-то, одна из немногих, если не единственная уважаемая социологическая служба и авторитетная в России. Вот их, значит, признали иностранным агентом. Лев Гудков, директор Левада-центра говорит, что всё, фактически приостановлена работа. РБК изучили акт проверки Минюста, и говорят, что, видимо, поводом стали слова о мафиозной власти в России, критика присоединения Крыма и цитирование исследований социологов в статье Жанны Немцовой, дочери Бориса Немцова. Зачем так расправляются с Левада-центром?
С.Кучер
―
Смотрите, нам предстоит очень много увидеть, я думаю, после этих парламентских выборов. Скорее всего, произойдет известное обновление элит, скорее всего, появятся некие новые люди. Возможно, появится некий намек на человека, о котором говорил Путин «Молодой, но зрелый», там, какой-то преемник. Не знаю, да? Но все вот сейчас ожидают какого-то оживления российской политической жизни.Оно может происходить в двух направлениях. Одно направление – это, действительно, полнейшее дальнейшее закручивание гаек в логике законотворчества предыдущей Государственной Думы. Вот, приняты законы об иностранных агентах, о защите чувств верующих (хотя, он, к счастью, был принят, все-таки, не в той редакции, в которой изначально был предложен), упоминавшийся в начале нашего разговора закон, там, целый ряд других совершенно сумасшедших законодательных актов, которые сами по себе являют собой, ну я не знаю, какой-то набор законов, возвращающих нас в совершенно другое время, да?
Вот, если все эти законы будут так применяться и за ними последуют новые такие законы, ну, значит, да, правы окажутся те, кто считают, что Россия дальше семимильными шагами идет к самоизоляции и некоему дальнейшему самоуничтожению так или иначе.
Либо будет происходить другой процесс, а именно люди по ходу начнут разбираться. Я имею в виду «люди» - я имею в виду сейчас ту самую власть, самые разные кланы, представители этой власти начнут между собой выяснять отношения.
Т.Фельгенгауэр
―
Люди, которые принимают решения.
С.Кучер
―
Начнут выяснять отношения между собой вокруг. Потому что то, что происходит сейчас в самых разных сферах, аресты одних губернаторов, аресты других губернаторов, обыски в одних компаниях, в других компаниях, Михаил Слободин, Билайн. Всё это, с одной стороны, очень такие, неприятные вещи, с другой стороны, то, что мы о них узнаем, они происходят достаточно публично, это публично обсуждается. Что-то тормозится, что-то продолжает развиваться.Вот, повторяю, после выборов, я думаю, мы с вами сможем очень четко ответить на вопрос, каков дальнейший тренд развития страны. Потому что сейчас, повторяю, вот, вся возня вокруг этих законодательных инициатив и даже признания Левады иностранным агентом... Ну, спросим, хорошо это или плохо? Ну, конечно, плохо. Хорошо или плохо, если Левада прекратит свою работу? Ну, конечно, плохо, потому что это, действительно, одно из тех социологических агентств, результатам опросов которого лично я доверял более, чем ВЦИОМу и кому бы то ни было, да?
Т.Фельгенгауэр
―
Так вопрос, зачем их уничтожать?
С.Кучер
―
При том, что влиять можно было, безусловно, на Леваду в том числе. Вопрос, откуда это идет? Идет ли это непосредственно от Путина? Идет ли это непосредственно, условно, от Володина или от каких-то других людей, на которых Путин опирается, это одна история, да? Идет ли это от людей, которые... Вот, насколько я понимаю, откуда пошла инициатива по Левада-центру? Кто написал на них? Там же была практически не анонимка, а кто-то настучал.
Т.Фельгенгауэр
―
Да, там есть вполне себе сенатор Дмитрий Саблин, лидер движения «Антимайдан».
С.Кучер
―
Совершенно верно. Вот, есть такие движения, которые, действительно, на мой взгляд, олицетворяют собой такое движение в никуда. Но на их взгляд они, конечно, движутся к некоей мощной, сильной, новой России, в которой есть внешний враг, в которой есть агенты этого внешнего врага. И, вот, иностранные агенты – это агенты того самого внешнего врага. Вот, допусти их сейчас к власти, они арестуют всех на свете, поменяют полностью журналистский коллектив «Эха Москвы», если не разгонят его вообще к чертовой матери, и так далее, и тому подобное, да?
С.Кучер: После выборов, скорее всего, произойдет известное обновление элит, появятся новые люди. Возможно преемник
Вопрос: то, что они сейчас делают, это некая такая, очень хреновая, плохо пахнущая, но, тем не менее, пена, которая уйдет? Или это, все-таки, основной тренд, который останется? Это мы с вами поймем после выборов. Я очень сильно надеюсь, что... Насколько я знаю, Левада-центра, естественно, будет бороться против этого решения, естественно, будет его опротестовывать, естественно, будет доказывать, что они не иностранные агенты, ни по каким признакам не подходят под определение иностранного агента, что они не получают там зарубежного финансирования и оно не влияет на их деятельность, вернее, те гранты, которые они получали, возможно, в прошлом. И я очень сильно надеюсь, что им удастся это доказать.
Вот, если мы с вами через, там, 3 месяца сядем и выясним, что никаких поправок в закон по интернету Путин, на самом деле, не внес, если Левада-центра – иностранный агент и так далее, и тому подобное в этом духе продолжается, ну, тогда мы с вами смело можем паковать чемоданы.
Т.Фельгенгауэр
―
3 минуты перерыв и вернемся.РЕКЛАМА
Т.Фельгенгауэр
―
Продолжается программа «Особое мнение», и это особое мнение журналиста Станислава Кучера. Про «паковать чемоданы» как-то интригующе мы закончили прошлую часть.
С.Кучер
―
Ну, я сказал... Я привел выражение «паковать чемоданы», о чем периодически задумывается каждый человек, достаточно адекватный, мне кажется, в нашей стране, который думает о самореализации здесь, который думает о том, чтобы растить и воспитывать своих детей здесь, но который хочет, чтобы они росли и воспитывались в нормальной стране в атмосфере, где такие слова как, там я не знаю, «честь», «совесть», «порядочность» востребованы, где такие качества востребованы, да? Где, все-таки, мэйнстримом, то есть спросом общественным пользуются доброта, любовь и вот прочие понятия, которые я сейчас могу здесь озвучить, и большая доля наших зрителей скажет «Елки-палки, ну, опять вот эта ерунда об этих вечных ценностях и так далее, и тому подобное».Но мы не заметили, как эти самые вечные ценности оказались стремительно выдвинутыми на периферию общественного спроса. И мы не заметили, как, с какой скоростью люди, которые считались маргиналами, которые бы ни в какой эфир близко не пустили еще 15-20 лет назад, вдруг стали частью мэйнстрима, если не самим мэйнстримом. То есть посмотрим телевизор последних лет. Кто там выступают? Там выступают персонажи – я сейчас имею в виду политологов, политиков, которые еще там 20-25 лет назад, над которыми смеялись все. Причем, смеялись не только некие либералы – над которыми смеялись все, кто составлял собой элиту политической, культурной, экономической жизни страны. А сейчас это те самые экономисты, которые тогда были задвинуты куда подальше, потому что они были, ну, совершенно непрофессиональными, не воспринимались профессионалами. Это те самые политологи, которые выдвигали совершенно идиотские запредельные теории, конспирологические идеи о будущем человечества и так далее.
Сейчас они все оказались не просто востребованными – их слушают, им дают слово...
Т.Фельгенгауэр
―
И теперь они всем мстят, Станислав, за годы унижений.
С.Кучер
―
Конечно. Они всем мстят за годы унижений, совершенно верно. И поэтому для меня, вот, интереснее всего... Мы с вами начали говорить, да? ...наблюдать сейчас даже не столько за действиями Путина и других властьпридержащих в нашей стране (хотя он единственный и главный, да?), сколько за действиями народа в самых разных проявлениях этих действий. Когда я говорю «народ», я имею в виду не только непосредственно какого-то крестьянина, таксиста, журналиста, учителя, а в том числе руководителей на местах, в том числе...
С.Кучер: Если через 3 месяца выясним, что никаких поправок Путин не внес, тогда мы смело можем паковать чемоданы
Вот, вы мне рассказывали в перерыве, опять же, про школу, на родительское собрание в школе пришел тот самый господин Саблин, да?
Т.Фельгенгауэр
―
Да-да-да, пришел этот самый Саблин, да.
С.Кучер
―
А вот мне интересно: ему же не Путин дал приказ прийти в эту школу и выступить на родительском собрании перед детьми? Наверное, его директор школы пустила? А как она пустила? Почему она пустила? Ей тоже кто-то позвонил из администрации президента? Ей что, Володин позвонил и сказал «Пустите господина Саблина на родительское собрание»?
Т.Фельгенгауэр
―
Из управы могли позвонить.
С.Кучер
―
Дальше. Матери Беслана. Опять же, с надписями на футболках. Схватили, задержали, оштрафовали. То ли били, то ли не били, но, по крайней мере, обращались предельно некрасиво, следы от побоев зафиксированы, да? Кто это сделал? Кто отдал приказ? Путин велел так с ними обращаться? Нет, не Путин.
Т.Фельгенгауэр
―
А, может быть, у милиции уже вот этот слом, знаете, в голове: «Ага, на майке написано «Путин – палач Беслана». Плохое пишут про Путина – надо бить».
С.Кучер
―
Совершенно верно. Но в таком случае, возможно, Путин всё правильно делал эти 16 лет, если обращался со страной именно так? Если эти люди, мужчины взрослые, носящие военную форму, погоны, звания воинские имеющие, если для них руководством к действию является некое опасение, что это плохо, то, что написано у них на футболках «Путин – палач Беслана» и вот это оскорбление может как-то отразиться на их карьерах, и, вот, для них это руководство к действию, а не соображение о том, что женщину грубо хватать за руку, за волосы и тащить это плохо? Вот, если для них это так, значит, ну, получается, что, наверное... Если народу нужны такие милиционеры, такие полицейские, такой спецназ, если народу нужны такие директора школ, которые пускают на свои родительские собрания совершенно легко представителей правящей партии с тем, чтобы те выступали перед родителями вот так ни с того, ни с сего, если эти директора школ спокойно занимают свои должности и, опять же, вы, родители, не возражаете против этого, и не высказываете им свое недовольство, ну, значит, наверное, так и должно быть, значит, наверное, именно это востребовано нашим замечательным обществом, всеми нами, получается? Понимаете?
Т.Фельгенгауэр
―
То есть мы возвращаемся к классической фразе, что мы имеем ту власть, которую заслужили?
С.Кучер
―
Вы знаете, я, вот слушайте, давно живу, но чем дальше, тем мне сложнее в этом разобраться, потому что... Ну, с одной стороны, я как и многие другие могу сказать: «Да нет, я не заслуживаю этой власти. Я всю жизнь жил иначе, жил по совести, своим умом, делал свое дело». Ну, вот, типа, так произошло, да? И вообще какой правитель придет, такой народ и будет. Да, я абсолютно искренне считаю, что если в России у власти окажутся люди, которые представляют счастье своего народа и благополучие своего народа несколько иначе, чем Владимир Владимирович Путин, то у них будет шанс. Если люди, которые займутся просвещением, которые займутся пропагандой, действительно, важных общечеловеческих ценностей.Но, вот, с одной стороны думаешь так, а потом думаешь, откуда эти люди возьмутся? Ну, откуда они возьмутся? Как они придут в эту самую власть?
Т.Фельгенгауэр
―
Их воспитает новый министр образования, Станислав.
С.Кучер: То, что они делают сейчас, это некая очень хреновая пена, которая уйдет? Или это, все-таки, основной тренд?
С.Кучер
―
Их воспитает новый министр образования? Вот, тоже министр новый образования. Новый министр образования выходит и говорит абсолютно правильную вещь на том же, кстати, родительском собрании, но на другом родительском собрании. И говорит о том, что нужно работать не с теми, кому там сейчас 20 лет, 25, 18, а с теми, кому 12 лет, нужно работать вот с тем поколением, которое еще вообще никак не испорчено. Нужно с ним работать. Правильные слова? Абсолютно правильные: конечно, именно с этими людьми нужно работать.Но когда их произносит такой министр образования и дальше как он будет с ними работать, в каком направлении, это вызывает грандиозные вопросы.
Я сейчас понимаю, что я говорю несколько сумбурно, но, действительно, меня в последнее время больше всего беспокоит вот именно этот вопрос, что, возможно, Путин не так уж не прав в оценке того, что нужно российскому народу. То есть я думаю, что то, что Путин делал все эти годы, он делал абсолютно искренне. Он, вот, со своей стороны, он исходил, мне кажется, из того, что, там, русский народ хочет прежде всего чувствовать свою значимость, свою важность. Это проявляется в том, каким количеством территорий он владеет, каким количеством побед он может похвастаться и на что он влияет в этом мире. И вот с этой точки зрения всё, что он делает, это абсолютно правильно. Другое дело, что это мне не нравится, потому что, на мой взгляд, людям нужно совершенно другое.
Т.Фельгенгауэр
―
Но это же не нравится не только вам. Более того, власть несколько раз сталкивалась с сопротивлением. Конечно, не большей части страны, да и такого, наверное, и не бывает. Но вот тут вот на кого ориентироваться? На 100 тысяч, которые однажды пришли на Академика Сахарова? Или на большинство, которое будет голосовать за «Единую Россию»? Тут же тоже сложно.
С.Кучер
―
Кому ориентироваться?
Т.Фельгенгауэр
―
ну, я думаю, власти, которая сейчас в Российской Федерации существует.
С.Кучер
―
Ну, смотрите, власть – это... Власть в любой стране, а особенно в нашей персонифицирована. Власть – это прежде всего в нашей стране президент Путин. Со своим прошлым. Со своим прошлым выходца из спецслужб, выходца из определенных питерских районов, представитель определенного культурного среза и так далее.
Т.Фельгенгауэр
―
Конечно. Что бывает с протестом, мы видели.
С.Кучер
―
Я просто говорю о чем? О том, что этот человек приходит к власти со своими взглядами на мир, со своими взглядами о том, что хорошо, что плохо, что нужно его народу, а что не нужно, со своими представлениями об унижении собственного народа, о триумфе собственного народа и так далее, и тому подобное. И дальше он либо встречается с тем, что народ разделяет эти взгляды или не разделяет. В его случае получилось так, что он пришел к власти, сделал то, что он хотел сделать, то есть для начала укрепил ту власть настолько, что никто ему не может сказать «Нет». А затем, вот, перед ним оказалась развилка, куда дальше вести страну, что дальше делать? Один вариант – это, не знаю, вести страну там по условному пути либеральных и демократических ценностей, по которому пошла в определенный момент западная цивилизация. Другой путь – централизованное управление, продолжение политики твердой жесткой руки. Он выбрал, судя по всему, второй.
С.Кучер: Путин все эти годы исходил из того, что русский народ хочет прежде всего чувствовать свою значимость
Т.Фельгенгауэр
―
Сейчас сделаем перерыв несколько минут. Это особое мнение Станислава Кучера, мы скоро продолжим.НОВОСТИ
Т.Фельгенгауэр
―
«Особое мнение», меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, в гостях у меня журналист Станислав Кучер. Не будем мы пенять на народ, потому что какая, во-первых, альтернатива? И сейчас, видимо, нам нужно поговорить о том, как важно ходить на выборы, где, конечно, такая, широченная альтернатива, что просто сил нет.
С.Кучер
―
Просто получается... Еще раз, вот это вечный спор о том, заслуживает народ ту власть, которую он имеет и которая его имеет, или не заслуживает. И дальше начинается, вот, одна часть той же нашей либеральной публики, к коей я себя, безусловно, отношу, считает, что да, вот такой народ, ничего не поделаешь. Другая часть говорит «Нет, ничего подобного. Завтра придет правильный лидер. Вот, был бы, например, Борис Ефимович Немцов, пришел бы к власти, 3 недели или 2 месяца федерального эфира адекватным людям, например, нам с вами, и страна изменится, всё будет чудесно». Но тогда у меня вопрос!
Т.Фельгенгауэр
―
Мы не такие самонадеянные.
С.Кучер
―
Но тогда у меня вопрос! А если мы так относимся, то есть мы считаем, что придет хороший царь – народ будет хороший, придет плохой царь – народ будет плохой? Тогда за кого мы с вами держим народ? Поэтому где истина, не знаю. Может, вы знаете?
Т.Фельгенгауэр
―
Ну... Нет, я тоже не знаю. И более того, у меня очень...
С.Кучер
―
Я знаю только одно – что когда, действительно, народ становится по-настоящему несчастлив и ощущает себя несчастливым, вот тогда народ встает и власть меняет. В любом случае. Рано или поздно это происходит, 100% это происходит.А у меня есть такое подозрение, что, видимо, большинство, все-таки, наших людей не ощущает себя глобально несчастными. Наверное, они считают себя даже вполне себе счастливыми.
Т.Фельгенгауэр
―
Где предел этому терпению, пониманию и приятию? Потому что у нас, вот, то пенсии замораживают и вновь, и вновь, и вновь. Хотя, сегодня, вроде, сказали...
С.Кучер
―
А судя по всему, это вообще не главное.
Т.Фельгенгауэр
―
Нет, не главное?
С.Кучер
―
Вот, судя по всему, материальная сторона вопроса наших людей, в принципе, интересует только тогда, когда ее вообще нет. То есть когда вообще есть нечего совсем, тогда да, тогда человек может проснуться. В остальном наша великая духовность – нам важно, чтобы были победы, нам важно, чтобы нас уважали...
Т.Фельгенгауэр
―
Тут еще церкви везде понастроили.
С.Кучер
―
...нам важно, чтобы нас боялись. Но, по крайней мере, в этом русле сейчас развивается и внешняя политика России, и она находит одобрение, как я понимаю, среди достаточно большого количества наших с вами соотечественников.
С.Кучер: Когда есть нечего совсем, тогда человек может проснуться. В остальном – нам важно, чтобы были победы
Т.Фельгенгауэр
―
Слушайте, так кроме внешней политики никакой больше нет. Вот, казалось бы, самая горячая предвыборная пора сейчас проходит, но кампания – она как болотом была, так болотом и остается. Выборы, вот, меньше, чем через 2 недели, но, вот, какого-то такого ощущения, что «Да, все должны идти голосовать это так важно», вот этого нет. Или я ошибаюсь?
С.Кучер
―
Ну, конечно, нет. Ну, конечно, нет, потому что страна в этом смысле развивается, наверное, так, как мы все и ожидали, в русле направления такой обновленной версии Советского Союза. Ну, кого в Советском Союзе интересовали выборы в Верховный Совет? Они, безусловно, наверное, имели какое-то значение, и для людей, которые этими выборами занимались, они имели, наверное, большое значение. Но, вот, в масштабах развития страны – да, собственно, никакого глобального значения они не имели. И люди сейчас это понимают.Но мне больше интересно не то, что они это понимают, а то, что они принимают такую модель развития, такой тренд. Что, насколько я понимаю, очень многие считают: «Ну, о’кей. Иначе нашей страной управлять невозможно. Она слишком большая. Значит, должна быть вертикаль власти, значит, должна быть одна партия, значит, должен быть один президент, который может править непонятно сколько сроков», да?
Т.Фельгенгауэр
―
Ой-ой-ой. Сейчас мы договоримся до одного народа, и это будет какой-то неправильный лозунг. Он уже использовался плохими парнями.
С.Кучер
―
Слушайте, понятно, что используют плохие парни. Но речь идет о том, что народ пока это принимает. И когда мы с вами говорим о 100 тысячах людей, которые выходили на Болотную площадь или, там, На писательскую прогулку по Москве, то, безусловно, это более продвинутое с точки зрения интеллекта и каких-то нравственных качеств представление о мире части общества. Но даже с этим... Вот, когда я сейчас сказал «интеллекта», я сказал это безошибочно, то есть абсолютно уверенно. Когда я сказал о нравственных качествах, уже большой вопрос.Потому что, что такое там нравственные качества, опять же? Я думаю, что, вот, у того же Путина, ну, другие представления о нравственных качествах вот тех людей, которые вышли на улицу, да?
Т.Фельгенгауэр
―
Ну, давайте, Станислав, с вами определимся, что ни вы, ни я не являемся нравственными камертонами...
С.Кучер
―
Абсолютно! Безусловно!
Т.Фельгенгауэр
―
...и вообще непонятно, кто является таким камертоном.
С.Кучер
―
Ну, мы можем назвать несколько там имен, несколько фамилий, там не знаю, того же Академика Сахарова вспомним, Лихачева, да? Есть некие имена, которые условно... Но их нет рядом сейчас.
Т.Фельгенгауэр
―
Да, тех, кто рядом.
С.Кучер
―
Их нет рядом сейчас, которые могли бы выйти и сказать. А это тоже история показывает, что нравственными камертонами люди становятся после того, как они умирают. Вот, они умирают, уходят и тогда их называют «нравственными камертонами». Потому что когда Академик Сахаров произносил с трибуны Съезда свои замечательные слова, абсолютное большинство людей, которые были вокруг него, готовы были плеваться, отворачиваться и делать вид, что их рядом нет. Понимаете?
Т.Фельгенгауэр
―
Ну а как же, вот, ощущение собственной безопасности? Потому что мы сейчас видим, что абсолютно на раз, легко, по щелчку человек может оказаться в тюрьме. Ну, вот, например, этот видеоблогер Руслан Соколовский.
С.Кучер: В СССР живили с четким пониманием, что можно, а что нет. То же самое сейчас хотят воспитать в новом поколении
С.Кучер
―
Который покемонов ловил.
Т.Фельгенгауэр
―
Вот у нас есть оскорбление чувств верующих. Ну, сейчас ему уже и экстремизм, и шпионская ручка, и всё там. Ну, как бы, там следователи прям кто во что горазд сейчас за эти несколько дней нашили этому мальчику. Да миллион случаев, когда человек, бац – и всё, ты в СИЗО. Вот это разве не базовое ощущение безопасности, которое должно быть?
С.Кучер
―
Опять же, смотрите, давайте вспомним там Советский Союз, если вы можете вспомнить Советский Союз. Я могу вспомнить, потому что, все-таки, в 1989 году я поступил в институт (мне было 17 лет), и я успел какое-то время прожить вполне себе при Советском Союзе, был комсомольцем, да? И помню, как всё это выглядело.Ну как? Просто люди живут с абсолютно четким пониманием, что можно, а что нельзя. И точно такое же понимание сейчас хотят воспитать в новом поколении россиян.
Т.Фельгенгауэр
―
Это ужасно.
С.Кучер
―
Всё, что касается скреп, к коим относится православие, нельзя. То есть ловить покемонов в православном храме нельзя, критиковать церковь нельзя, говорить о том, что церковь, вера и религиозность – это разные вещи, тоже лучше не стоит, да? Критиковать армию, флот, вооруженные силы нельзя, критиковать власть и правительство нельзя. Ну, всё это мы уже проходили.
Т.Фельгенгауэр
―
Кадырова еще нельзя.
С.Кучер
―
Всё это мы уже проходили, правильно? И более того, даже люди, которые это проходили, они говорят «А не так уж и плохо было. Но зато мы были великая держава, зато нас в мире боялись и уважали». А вот именно это и нужно нам.
Т.Фельгенгауэр
―
Но нас же не боятся и не уважают, ну, Станислав.
С.Кучер
―
А то, что, соответственно, державы, которые называют себя великими за счет того, что их боятся и поэтому уважают, плохо кончают, об этом очень многие забывают. Вернее, большинство этих людей об этом не помнят.Закрытые общества долго не живут. Рано или поздно разваливаются с болью, с кровью. Но у меня сейчас такое ощущение, что просто руководство страны, безусловно, не хочет никакого возвращения к временам, там, а-ля сталинские или, там, даже андроповские. Вот, их идеал – это такой поздний застой. Даже не поздний застой, а наверное так, середина 70-х, когда, с одной стороны, разрядка международной напряженности, с другой стороны, постоянное соревнование Советский Союз – США. Вот такая вот история, при которой мир поделен на определенные сферы влияния, при которой свой народ понимает, что есть мощный внешний враг и поэтому власть является синонимом России. Вот такая ситуация их вполне устроит.
Но повторяю, пока, ровно до тех пор, пока народ не протестует, пока народ это устраивает, ровно до тех пор, наверное, в своей политике эти люди так или иначе правы. Потому что они очень четко чувствуют свою уязвимость. И как только...
Что произошло в Советском Союзе? В определенный момент люди наверху почувствовали свою уязвимость. И тот же Андропов почувствовал, что страна немножко не туда идет, я уж молчу потом про Горбачёва и так далее, да? Они начинают движение, когда они понимают, что сделаны грандиозные ошибки, что страна вот-вот развалится.
С.Кучер: Трамп набирает обороты. Рушатся традиционные представления о том, что такое хорошо и что такое плохо
Т.Фельгенгауэр
―
Мы когда говорим про уязвимость, вы когда говорите про уязвимость, имеете ли вы в виду, что это должен прочувствовать лично Владимир Путин? Потому что, вот, например, его окружение широкое уже не чувствует себя неуязвимыми. Мы видим, что там головы летят вполне себе. И уже и к ближнему кругу, видимо, подбираются.
С.Кучер
―
Слушайте, мы в этой студии это обсуждали не раз, и я не единственный, кто говорил о том, что по мере того, как бюджетный пирог будет сокращаться, противоречия и конфликты в элитах будут расти и расти, и расти, и в итоге придется жертвовать в какой-то момент тому же Путину уже не некими далекими руководителями регионов, а вполне себе людьми своего окружения, людьми, которые еще недавно входили в его ближайшее окружение. И элиты будут между собой бороться. И все эти драки между МВД, Следственным комитетом, прокуратурой, руководством Чеченской республики, всё это рано или поздно будет выползать наружу.И совершенно очевидно, что это будет происходить и дальше. И конечно же, часть элит, наверное, недовольна. Но, вот, прочувствовать всё должен, конечно же, лично Путин.
Т.Фельгенгауэр
―
Как-то странно, что 146 миллионов человек зависит от одного.
С.Кучер
―
Слушайте, ну, они, все-таки... Я повторю, я с этим тезисом не совсем согласен, потому что эти 146 миллионов человек – вот, они так жили, так организовали свою жизнь собственную, что в итоге оказались зависимы от одного. Понимаете?
Т.Фельгенгауэр
―
Или постарались организовать свою жизнь, чтобы как меньше соприкасаться с государством.
С.Кучер
―
Да. Более того, вы сейчас так говорите, как будто они еще при этом недовольны. А, может быть, они довольны, что они зависят от одного? Может быть... Знаете, как однажды Боярский, кстати, друг Владимира Владимировича Путина сказал? Он говорит: «Русский человек в несчастье счастлив. Русскому человеку быть счастливым нельзя». Сколько людей сейчас, которые занимаются как раз вот пропагандой тех самых скреп, они утверждают об особом там русском пути, о том, что наш человек – он, действительно, особенный, он, действительно, в несчастье счастлив, ему, действительно, не нужно...
Т.Фельгенгауэр
―
Это же ересь какая-то.
С.Кучер
―
У него представления о счастье совершенно не те, которые у вот этих самых европейцев и американцев. Более того, смотрите, что происходит в мире.
Т.Фельгенгауэр
―
Просто хотят лишить человека человеческого!
С.Кучер
―
Таня, смотрите, что происходит в мире при этом. Что происходит с США? Выбор из двух зол! Трамп набирает обороты. Ну, то есть рушатся традиционные представления о том, что такое хорошо и что такое плохо. И всё это, конечно же, подливает масла в огонь уверенности Владимира Путина о том, что он ведет Россию по абсолютно правильному пути.
Т.Фельгенгауэр
―
Да.
С.Кучер
―
То, что происходит с миром, все те противоречия и конфликты...
Т.Фельгенгауэр
―
Только вокруг начинают потихоньку умирать диктаторы, да.
С.Кучер
―
Ну, слушайте, они всегда потихоньку умирали. Потом давайте не будем сравнивать, опять же. Я не думаю, что Путин там спит и видит себя в роли Сталина или Каримова. Нет. Вот, мы с вами уже определили: Советский Союз, середина 70-х годов. Вот примерно такое общество, такое государство сейчас на наших глазах строится. Да, это не нравится огромному количеству людей, не нравится закрытие, там, признание иностранным агентом и последующее, скорее всего, закрытие Левада-центра, не нравится торжество там мракобесия на федеральных каналах и не нравится то, что депутаты приходят на родительские собрания. но не забываем: всё это уже было. И по этому времени эти люди ностальгируют. И туда они будут вести. Ровно до тех пор, пока вот эти 12-13-летние не вырастут и не скажут, что нас это не устраивает, если их не воспитают иначе.
Т.Фельгенгауэр
―
Да. Вопрос. Спасибо большое. Станислав Кучер был в программе «Особое мнение», эфир вела Татьяна Фельгенгауэр. До свидания.