Алексей Венедиктов - Особое мнение - 2016-09-02
О.Пашина
―
Я приветствую наших слушателей и зрителей. Это программа «Особое мнение», меня зовут Оксана Пашина, в нашей студии главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов. Здравствуйте.
А.Венедиктов
―
Здравствуйте.
О.Пашина
―
Я напомню телефон для ваших смсок – вы можете присылать свои вопросы – +7 985 970-45-45. Но начать я хочу с ситуации в Узбекистане вокруг того, что происходит с Исламом Каримовым. Я вообще уже не понимаю, что происходит. Потому что час назад наши российские агентства вышли с сообщениями о том, что он скончался. Через несколько минут они были устранены как технический сбой, и это всё продолжается уже вот почти неделю. Там что?
А.Венедиктов
―
Ну, смотри. Мне кажется, что там 2 разные проблемы, которые требуют внимания. Первая проблема – это сущностная. Понятно, что Каримов ушел как управленец, и какую политику будет проводить Узбекистан при новом руководителе, поскольку это, все-таки, такая азиатчина в смысле того, что лидер часто определяет политику, исходя из собственного понимания, собственных вкусов. Плохо знаю внутреннюю политику Узбекистана, наблюдаю не внимательно, но думаю, что никаких резких изменений, поворотов там типа придет какой-нибудь, я не знаю, Горбачёв или Хрущев, мне не кажется вероятным. Если мы глядим на претендентов, на спикера парламента, на вице-премьера, на, собственно, премьера, то мы видим, что это люди, с одной стороны, советские, с другой стороны, все-таки, они 20 лет при Каримове и знают, что такое капитализм.
А.Венедиктов: Узбекистан находится в турбулентной области
О.Пашина
―
Оттепели не будет?
А.Венедиктов
―
Не знаю. Смотрите, у нас есть Киргизия, где за это время сменилось 3 президента. Да, Акаев, потом революция, потом Бакиев, потом революция, потом Атамбаев сейчас, да? А еще была девушка Роза замечательная у нас там. И, в общем, мы отсюда не видим, произошла оттепель или нет. То есть, может быть, для жителей – да, а отсюда не видно.В Туркменистане произошла тоже смена, когда странным образом ушел лидер, пришел новый. Тоже ничего не видно. Я думаю, что Узбекистан находится в такой сложной ситуации, что его задачей будет сохранение, замораживание всего того, что было замечательного в кавычках и не в кавычках при Каримове.
Другая история, на мой взгляд, более любопытна лично для меня (да простят меня наши узбекские слушатели) – это то, каким образом власти скрывают то, что происходит. Они же живут еще в эпоху, я не знаю, XIX века. Ну, там, внимательные наблюдатели видят, чего происходит, да?
О.Пашина
―
Я больше того скажу, Фергана.ру, которую называют оппозиционным сайтом, уже выложил видеокадры, как приехал катафалк, как прилетел самолет, катафалк уже поехал на кладбище.
А.Венедиктов
―
Вот. Ты понимаешь, ты говоришь о Фергане.ру, а есть же люди, как бы они ни были там запуганы, как бы там интернет ни был, они пишут то, что они видят. Они видят, что на кладбище идет подготовка в очень престижном месте какой-то могилы. Они видят, что какой-то вице-премьер взят под арест, у его дома стоит охрана. Они видят, что самаркандский аэропорт на завтра закрыт. Они видят, что, там, самолет Назарбаева в Китае стоит под парами, чтобы лететь сюда.То есть из всего сказанного всё готово к переходу власти, скажем так. Кроме того, молчит семья. Я напомню, что вначале очень активна была дочка младшая Лола. Старшая пропала (была под домашним арестом – ее не видно уже год), Гульнара, которую называли наследницей. То есть идет борьба за наследство.
И в данном случае физиологическое состояние Каримова, находится ли он в коме после кровоизлияния в мозг или у него элементы клинической смерти и он находится в охлажденном месте (потому что когда клиническая смерть, нужно). Или он уже, действительно, всё, безвозвратно (потому что клиническая смерть – это возвратная история, как бы она ни называлась). И кома – это возвратная история. Да? Всё, он больше не будет руководить – вот это самое главное.
О.Пашина
―
Он ушел в прямом или переносном смысле, он ушел.
А.Венедиктов
―
Он ушел. Он ушел, да. Конечно, Узбекистан находится в такой турбулентной области. Для меня как для российского журналиста-наблюдателя очень важно, возникнет ли там, выйдет ли сейчас исламистское подполье, которое во многом связано с ИГИЛом... Ну, или не связано с ИГИЛом – всё равно с Аль-Каидой. Это не будем придираться к словам. И это, конечно, создаст дополнительную угрозу на наших южных рубежах, если вдруг в государстве придут более несветские люди, чем Ислам Каримов, который, конечно, был мусульманином...
О.Пашина
―
Или если не поделят власть и начнут искать какую-то поддержку.
А.Венедиктов
―
Ну, власть они точно не поделят. Мы сейчас увидим там аресты, миграцию – это очевидно. Но самое главное, что... Мы же отсюда такие тонкости не различаем между одним, другим, третьим, четвертым. Но вопрос исламизации Средней Азии – вот это для России главный вопрос. Вопрос, является ли это таким, знаешь, забором, эти республики, во главе которых стоят, в общем, конечно, мусульмане, но не радикальные мусульмане, или придут люди...
О.Пашина
―
Или это будут открытые ворота.
А.Венедиктов
―
Или это будут открытые ворота, имея в виду, что и режим будет талибский. Вот это мне важно в этой истории. А умер – ну, умер, да. Я знал Ислама Каримова, я с ним познакомился в 1990 году – он был только-только, по-моему, назначен первым секретарем ЦК Компартии Узбекистана. И Михаил Сергеевич Горбачёв тогда журналистам говорил: «Вот, молодой, такой, энергичный, современный, прогрессивный». И очень хитрый. Но это не Михаил Сергеевич говорил – это я уже понял потом.
О.Пашина
―
Как к журналисту вопрос к вам от Юрия. Он спрашивает: «Чем вызвано такое чередование сообщений, что Каримов жив, то он мертв?» Это уже неприлично, на мой взгляд.
А.Венедиктов
―
Это неприлично, это неприлично. Но это борьба за власть там. Это борьба за власть там, и вы должны понимать, что современная вот такая информационная эпоха – она сама создает события. Новость о том, что Каримов умер, создает события. Новость о том, что Каримов жив, создает события. Вот, сама новость. И поэтому борются разные кланы.Ну, я вам могу сказать, что там 3 дня тому назад люди, которые недалеко находятся от Каримова и которых я знаю уже 25 лет... Они недалеко (они не самые близкие). Они мне говорили: «Всё. Дед ушел». Что такое «Дед ушел»? Дед ушел, всё. То есть его физически... Он уже физически не руководит ни службой безопасности, ни Министерством обороны, ни страной, ни экономикой. Всё, дед ушел.
О.Пашина
―
А по каким-то внутренним данным преемник уже определен? Потому что все называют Шавката Мирзияева.
А.Венедиктов
―
Ты знаешь, для меня это набор звуков. Пусть простит меня уважаемый Шавкат Мирзияев. Я не знаю ни его политики, ни его. Потому что там была одна политика, там была политика Ислама Каримова. Все остальные люди выполняли его волю с какими-то мелкими расхождениями. Ну, вот поэтому я не знаю.
О.Пашина
―
То есть надо следить за тем, кто будет руководить церемонией похорон?
А.Венедиктов
―
Ну, я не знаю, как у них это дело. У нас товарищ Берия руководил церемонией похорон.
О.Пашина
―
В Туркмении тоже принцип сработал.
А.Венедиктов
―
Ну, для меня эти имена – вот, я говорю, это набор звуков пока. К сожалению. Пусть они меня простят. Конечно, сейчас я буду смотреть и наше радио будет смотреть более пристально, потому что это некая смена. Пока мне было приблизительно всё понятно. Такая некая смена. Давайте будем смотреть.
О.Пашина
―
Я хочу от Узбекистана перейти к ситуации в Беслане. Мне вообще вот это вот всё напоминает какую-то... Вот, мы движемся так вот в сторону Узбекистана, Туркмении, вот, судя по реакции каких-то местных властей, к какой-то чудовищной аморальности. Я имею в виду то, что произошло с женщинами, матерями Беслана, которых... Акция-то была даже не акция. Они просто стояли в футболках с надписью.
А.Венедиктов
―
Ну, давай мы не будем играть словами «акция не акция». Конечно, акция. Ну, во-первых, то, что их задержали и осудили, если говорить эмоционально, это свинство. Это свинство.
О.Пашина
―
А если по закону?
А.Венедиктов: Вопрос исламизации Средней Азии – вот это для России главный вопрос
А.Венедиктов
―
Это свинство. Там не было нарушения закона, если вы внимательно... Вот, извини меня за мое занудство, я же всё время смотрю за деталями. Значит, они были в школе, они были в школьном зале, они там стояли в этих майках. После чего они стали расходиться. Они ушли, и их задержали. Там, как они пишут, порядка 100 человек, но, тем не менее, этих семерых женщин задержали уже не в зале, не где они проводили эту акцию (назовем это «акцией»), и их задержали там, на уходе. И задержал их СОБР, который входит в Национальную гвардию, как я понимаю. То есть, на самом деле, это отряд, как ты понимаешь, который должен бороться с террористами в первую очередь.
О.Пашина
―
Ну, они приблизительно такие методы и применяли. Они жестко так достаточно действовали.
А.Венедиктов
―
Они жестко действовали. Но я думаю, что, на самом деле, эта история только начинается. Мы можем продолжить после того, как пройдет рекламный блок, потому что есть много что сказать по Беслану. Но, в принципе, то, что было сделано с этими женщинами, это свинство.
О.Пашина
―
Мы вернемся в эту студию через несколько минут.РЕКЛАМА
О.Пашина
―
В студии программы «Особое мнение» - главный редактор «Эха Москвы» Алексей Венедиктов. Мы до перерыва говорили о ситуации в Беслане. Это свинство, мы поняли.
А.Венедиктов
―
Да, это свинство, если говорить эмоционально.
О.Пашина
―
Так это, все-таки, нарушение? Нарушение закона или нет?
А.Венедиктов
―
Не, подожди. Ну, нет, конечно. Смотри. Ну, во-первых, я бы опять занудно, извините пожалуйста за характер, разложил бы это всё на некоторые части. Часть №1. Во-первых, эти женщины имеют право на любой протест. Они никого не били, силу не применяли. А более того, когда происходят такие вещи, что случилось с ними, они имеют право на богохульство. Не только на президента «хульство», да? А на богохульство, реальное – бог за что-то нас наказал. Это же было много раз в истории: «Я от тебя отрекаюсь» и так далее. Поэтому эти женщины имеют право на любое, я бы сказал, потому что мы не были в их ситуации, не дай бог быть в этой ситуации.Вторая история – это они требовали справедливости. На самом деле, это такая, отчаянная попытка привлечь внимание. Они уже требуют справедливости не внутри страны, а вовне страны, и мы знаем, что сейчас год тому назад, ровно год тому назад Европейский суд по правам человека акцептировал жалобы, внимание, 447 пострадавших членов семей от Беслана, признал их приемлемость. Знаешь, почему?
О.Пашина
―
Почему?
А.Венедиктов
―
Не потому, что кто-то там убийца, а потому что здесь, как отметил Страсбургский суд, у них не было возможности... У них были отняты прав на справедливый суд. Они не знают, где правда. Они не знают, где правда, они не знают, кто виноват. Они говорили о том, что люди, которые приказали открыть огонь по школе, они были награждены, они до сих пор у власти, говорили они. И называются конкретные имена и генерала Тихонова, в частности, и генерала... Забыл – тогда он был директором, первый зам Проничева. Проничева, который теперь возглавляет центральный совет «Динамо». Понимаешь? И они требуют суда, которого здесь не было. (прим. ред.: 05 августа Владимир Проничев ушел с поста председателя общества «Динамо»)
О.Пашина
―
Ну и судя по тому, что произошло, и не будет. Потому что...
А.Венедиктов
―
Э, подожди. Э, подожди. Мельницы богов мелют медленно, как известно, говоря о боге. Тем не менее, они обратились в суд, Страсбургский суд, и Страсбургский суд будет рассматривать. Да, не быстро, да. Но, тем не менее, Страсбургский суд уже признал, что у них не было права здесь на справедливый суд. И это вторая часть. И кто мешает нам здесь, в Российской Федерации провести нормальный суд не только над единственным уцелевшим бандитом и террористом, которые, естественно, должны были ответить за то, что они сотворили, но и над теми, кто недолжным образом, из-за халатности допустил гибель этих детей и этих людей. Напомню, 334 погибших, 186 детей. Это вторая история, которая важная.Ну и, наконец, третья история – она самая чудовищная для меня. Ты не поверишь: она самая чудовищная для меня. Это то, что эти осетинские мужчины, которые должны были защищать этих детей, должны были охранять эту школу тому 12 лет, они сегодня хватают матерей, они сегодня силовым образом тащат их в отделения полиции, и судьи эти, и следователи эти, и прокурорские эти – это те самые осетины, те самые мужчины, которые по каким-то причинам не смогли защитить ту школу. Они нападают на матерей. И вот это самое ужасное, что общество...
Никакой Путин, будучи там во Владивостоке или где он там, в Китае, не приказывал судье выносить обвинительные приговоры.
О.Пашина
―
Но тем не менее. Значит, он чего-то боится (этот судья). И боится этот полицейский.
А.Венедиктов
―
Конечно.
О.Пашина
―
А чего они боятся?
А.Венедиктов
―
Они боятся местных властей. Это же... Вот, пойми, когда я читаю доносы 30-х годов и потом, когда разбираешься в этих делах, ты понимаешь, что там люди... кто-то за квартиру, а кто-то за то, чтобы не заподозрили, что ты японский шпион. А кто-то считал, что так правильно – ну, порядок должен быть. Порядок. И очень многие люди в Беслане говорили «Не в этот день». А в какой? Тогда задаем вопрос: «А в какой день?» Когда приковано всё внимание к этому.Поэтому, на самом деле... Ну и, конечно, приговор, слушайте, «Общественные работы». Улицы их пошлют мести?
А.Венедиктов: Осетинские мужчины, которые должны были защищать этих детей, охранять школу,сегодня хватают матерей
Помнишь, когда было создано вот это движение Матери Беслана, один из известных российских публицистов, который сейчас, можно сказать, щеголяет на государственном канале, сказал: «Ну, чего они бьются? Лучше бы других нарожали». Тварь такая. Даже упоминать не хочу. Ну вот, они так вот... Да. А чего вы? Чего вы хотите? Вы своих детей не вернете, 12 лет прошло. Идите, нарожайте других – в этом же смысл. Что вы создаете нам дискомфорт? Ну, всё уже ясно. Террористы убиты, последний из них там приговорен к пожизненному, да? Всё, все наказаны, да? Следствие закончено, забудьте.
А они не хотят забывать – матери имеют на это право. Они не получили ответа на свои вопросы. И если российское правосудие не дает им этих ответов, то они привлекают внимание вот таким образом и имеют на это право, или идут в Европейский суд.
И я еще раз вернусь к приговору. Я, на самом деле, понимаю: их осудили по статьям там «Несанкционированный митинг»...
О.Пашина
―
И неподчинение законным требованиям.
А.Венедиктов
―
И неподчинение законным требованиям полиции. Какое было требование полиции около этого дома? Расскажите мне. Они шли по домам. Какое было требование? Майки снять? Это законное требование полиции? Давайте разберем законность требования полиции.
О.Пашина
―
Пройти в отделение, наверное.
А.Венедиктов
―
Основание для того, чтобы его проводить в отделение, тоже нужно (основание).
О.Пашина
―
Проверить документы, как это обычно бывает.
А.Венедиктов
―
Я, например, видел... Я сейчас хочу только сказать одну важную вещь для меня. Я, например, видел пленку, как задерживали двух журналистов. Появляется мужчина...
О.Пашина
―
Да, Елена Костюченко.
А.Венедиктов
―
Да, Лена Костюченко и Диана Хачатурян. Появляется человек в штатском, без значка. Не представляется и говорит: «Ну-ка, задержите их и отведите их в отделение». Есть фотография, она опубликована. Это кто?
О.Пашина
―
Есть видеозапись даже.
А.Венедиктов
―
Да. Так я и говорю. Это кто? И, конечно, вот тут я скажу, что я благодарен министру внутренних дел Северной Осетии Михаилу Ивановичу Скокову, который только в апреле пришел туда, за то, что вопрос с журналистами был разрешен очень быстро и жестко, их отпустили немедленно без составления протокола, без всего. Человек, чуждый пока вот этой клановой системе и, видимо, чуждый страху. Потому что, ну, как? Ну что, прихватить журналиста «Новой газеты», да это ж можно звезду на погоны получить за неправильный паспорт или, там, за что ее там, да? За неправильное хранение паспорта, вот.Но при этом напомню, что СОБР теперь входит в Национальную гвардию. Конечно, я думаю, что Владимир Викторович Золотов должен провести расследование внутреннее, каким образом его молодцы вот так поступали с женщинами. Они не представляли физической угрозы, да? И тем не менее, мы видим чудовищные синяки. Мы их видим просто. И ноль реакции.
Я думаю, что Виктор Владимирович Золотов – он с этим делом разберется (есть у меня подозрение).
О.Пашина
―
Вы сказали, что эти женщины хотели привлечь внимание. Они привлекли внимание...
А.Венедиктов
―
Имеют право.
О.Пашина
―
Власти ответили тоже публично – мы все теперь видим, какая была реакция.
А.Венедиктов
―
Можно тебе сказать? Еще ответа нет. Это вот ответ осетинских властей местных, которые испугались внимания в том числе Москвы.
О.Пашина
―
И решили по-быстрому убрать.
А.Венедиктов
―
Да. В том числе Москвы. Да. У нас всё в порядке, у нас всё под бетон. У нас всё. Подождите, у нас выборы и исполняющий обязанности Северной Осетии, который тоже только с апреля, по-моему, или с февраля – ему избираться как лидеру. Значит, должно быть всё гладенько, чистенько. А если что-то и отмечать, то только по приказу сверху. Даже плакать теперь можно только по приказу сверху (там, по Беслану). Поэтому, я говорю, свинство.
О.Пашина
―
А перед выборами теперь нужно дождаться еще реакции сверху – они их похвалят или они их накажут?
А.Венедиктов
―
Я думаю, что их не похвалит никто.
О.Пашина
―
А, вот, накажут или нет?
А.Венедиктов
―
Ну, на самом деле, должно быть расследование внутреннее, и эти женщины должны... Как мне кажется, это их правое дело. Ну, они уже заявили, что они будут оспаривать эти решения суда дальше, да? Ну, пойдут дальше. Это вернется в Москву, это придет в Верховный суд, это опять пойдет в ЕСПЧ, в Страсбург и именно это привлечет внимание. То есть власти хотели, как бы, затушить, а, на самом деле, я тебе скажу, что если бы эти женщины не были задержаны, скорее всего, это осталось бы внутри Беслана новостно.
О.Пашина
―
Я даже думаю, что если бы эти люди, там, эти омоновцы не побежали бы к ним, даже там никто не стал бы разглядывать, что написано на этих майках.
А.Венедиктов
―
Они спорят, кто виноват, кто должен ответить. Это же всё продолжается – это не сегодняшний день. Они же и юридически идут дальше, да? Вот, я говорю, они дошли до суда по правам человека. Еще раз повторяю, что речь идет об отказе в справедливом разбирательстве (что случилось) – только в этом дело. Их жалобы там, извини меня там, не на Путина, да? Их жалобы не на конкретного генерала. Они говорят: «Послушайте, мы так и не знаем, что там случилось, и нам отказывают в судебном процессе». Мы задаем вопросы – нам не отвечают. 447 человек! Не 30, как у нас говорят, не 7, как вчера говорили. 447 человек написали жалобы в Европейский суд. И они акцептировали.
О.Пашина
―
С другой стороны, это безнадежный поступок, потому что хорошо... Даже если Страсбургский суд встанет на их сторону, Россия скажет «А мы не обязаны вообще выполнять ваши решения», как это уже было.
А.Венедиктов
―
Ты знаешь, что? А дело не в решении. А дело в том, что, знаешь, это на вечность. Вот, решение Страсбургского суда – к нему можно потом вернуться и сказать: «Как? Суд решил вот так, ребята». Через 5 лет, через 10, через 20. Достать из архива: это решение суда.
О.Пашина
―
Ну а мы вернемся не через вечность, а всего через несколько минут. Алексей Венедиктов в нашей студии.НОВОСТИ
О.Пашина
―
Мы продолжаем. В студии программы главный редактор «Эхо Москвы» Алексей Венедиктов. Президент Путин дал интервью «Блумбергу» и говорил, в частности, про хакеров, которые, якобы, ну, как считают в США некоторые, в том числе президент Обама, действовали в интересах России и, возможно, это российские какие-нибудь были хакеры. Не знаю.
А.Венедиктов: Они не хотят забывать – матери имеют на это право. Они не получили ответа на свои вопросы
Там было любопытное высказывание... Сначала Путин сказал, что «Нет, Россия не причем» и дальше: «Разве это важно, кто взломал эти какие-то данные из предвыборного штаба госпожи Клинтон? Важно, что является содержанием того, что было предъявлено общественности – вокруг этого должна вестись дискуссия, на самом деле. Не нужно уводить внимание общественности от сути проблемы, подменяя какими-то второстепенными вопросами». Ну, красивое высказывание. Я бы вот сюда Панамское досье сразу: «Не нужно уводить внимание общественности, кто там обнародовал Панамское досье – давайте ближе к сути проблемы».
А.Венедиктов
―
Ну... Правильно. Но, ведь, правильно.
О.Пашина
―
Ну так а почему?
А.Венедиктов
―
Я должен сказать, что с точки зрения политического деятеля, конечно, Владимир Путин сказал страшную вещь, потому что это уголовно наказуемое преступление (вскрытие чужой почты и не только почты). И в России, кстати, есть статья УК, и в США это федеральное преступление, да?И по форме – да. Но!..
О.Пашина
―
То есть он поддерживает хакеров, получается? Говорит «Обнародовали – молодцы».
А.Венедиктов
―
Но, но. Владимир Путин влился бы в наш дружный коллектив на «Эхо Москвы», потому что журналисты должны добывать общественно важную информацию...
О.Пашина
―
И обнародовать ее.
А.Венедиктов
―
Когда вопрос законности и общественной важности, то мы всегда выбираем общественную важность, как известно.На самом деле, это новая история в мире... Если говорить о Путине, то в данном случае мне кажется, что мы получили признание президента в том, что если Россия это не организовывала, то она заинтересована вот в этой истории. Мне так показалось: я не только прочитал, я и посмотрел, как это было сказано. Он сказал: «Я про это ничего не слышал», - сначала сказал он. Я уже потянулся Пескову звонить: «Ты что? Не докладывал?» Потом вспомнил, что Песков только что вышел из отпуска и мог не доложить. Потом вспомнил, что Песков там есть. То есть, ну, на самом деле, было всё понятно.
На самом деле, это очень серьезная вещь. Вот, действительно, если у тебя... Это старый вопрос Познера. Если ты видишь, что на столе у министра обороны лежит указ о начале войны, а ты журналист у него интервью, значит, ты чего сделаешь? Это очень интересный вопрос вообще теоретический. А не интересный вопрос в том, что, безусловно, Российская Федерация демонстрирует всеми способами как законными, так и не очень поддержку Трампа в избирательной кампании. И в этом смысле Владимир Путин как всегда не соврал, имея в виду, что: «А какая мне разница, где вы добыли?»
Слушай, разведка всегда незаконно добывает какие-то сведения. А! Мы еще ее опубликуем. Вот, это очень важная история. Я тут, кстати, обратил внимание, откуда пошли слухи о болезни Клинтон. Там очень много у нас... Михаил Веллер про это говорил, да? От него узнал, да?
А.Венедиктов: Если Трамп будет избран, то внутри наступит годовой или двухгодовой бардак
И я начал копать, откуда пошли в американских медиа, и докопался. Знаешь, есть такая поговорка «Мышь рыла-рыла, и дорылась до кошки». Вот, я рыл-рыл и дорылся до Службы внешней разведки. Потому что впервые информация о тяжелой болезни Клинтон, что она там совсем тяжела, появилась на двух американских сайтах, независимых друг от друга, которые ссылались на секретный доклад Службы внешней разведки России.
У меня вопрос. Каким образом американские журналисты получили доступ к секретному докладу Службы внешней разведки России? Или им?..
О.Пашина
―
Слили.
А.Венедиктов
―
Ну, зачем так грубо! Подарили. Или они проникли, и у нас СВР плохо охраняет секреты?То есть, на самом деле, понимаешь, да? Это вопрос манипуляции. Поэтому то, что сказал Владимир Путин, очень опасная история, на самом деле. Это открывает Ящик Пандоры. Потому что тут недавно была вскрыта почта Арама Ашотовича Габрелянова, в которой была, скажем, его переписка по некоторым, я бы сказал, таким, тонким сюжетам, внутриправительственным сюжетам с первым заместителем главы администрации президента Алексеем Алексеевичем, но Громовым. Да? И чего? Можно теперь Владимиру Владимировичу это публиковать?
О.Пашина
―
Теперь можно.
А.Венедиктов
―
Мы не публиковали. Вот, «Эхо Москвы» к этому относится слегка...
О.Пашина
―
Брезгливо.
А.Венедиктов
―
Нет, настороженно. К вскрытой почте брезгливо, да? Хотя, мы понимаем, что несет общественную... Ну, если бы там было что-то совсем супер-пупер, наверное бы мы это сделали. Поскольку там были, вот, его мелкие бизнес-истории... А это была бизнес-история с наездом, скажем, помощника президента, который практически просил опубликовать его наезд на министра связи. У Габрелянова. Ну, значит, теперь Путин прав – надо это обсуждать, это общественно важная информация.
О.Пашина
―
Не важно, откуда она взялась.
А.Венедиктов
―
Не важно, кто ее добыл. Не не важно, откуда она взялась. Понимаешь, не важно, когда она взялась. Это значит, что она может быть не точной, она может быть отфотошоплена, она может быть добавлена как, кстати, было в этом клинтоновском досье, как доказали, да? Или в досье Навального, который, якобы там, получал от ЦРУ, а, на самом деле, оказалось, что это добавлено в почту. Или где он там агент Фридом, да? Поэтому важно, кто. Важно, кто. Но надо быть уверенным, что она достоверная. Тогда и надо обсуждать. И поскольку Владимир Владимирович сертифицировал достоверность информации, добытой с серверов Демократической партии, я считаю, что это надо обсуждать.
О.Пашина
―
Мы говорили в плане хакеров про Трампа, вы сказали. Значит, Россия поддерживает Трампа. Мы зачем его поддерживаем? Чтобы он там бардак им устроил?
А.Венедиктов
―
Да.
О.Пашина
―
Им было плохо?
А.Венедиктов
―
Да. Абсолютно точно. Я тебе должен сказать, что в моем представлении всё выглядит следующим образом. Путин считает... Я не могу его трактовать, но так, из мелких деталей и контактов я вижу, как это происходит. Я могу ошибаться, я говорю десять раз «Алло, меня зовут не Дмитрий Сергеевич Песков».Путин считает, с моей точки зрения, что против него сложился единый фронт Западного мира. Он понимает, будучи неглупым человеком, что внутри этого фронта есть внутренние противоречия. Поэтому надо ослаблять этот единый фронт, создавая или поддерживая внутренние противоречия в каждом из субъектов этого фронта.
А.Венедиктов: Должно быть, исследование родителей выпускников и следственных органов, чтобы это не повторялось
Ну, вот здесь мы поддержим референдум в Шотландии, чтобы Британия посмотрела. И Брексит, чтобы Великобритания посмотрела туда. Вот здесь мы поддержим крайне правых, которые будут разносить там миграционную политику Евросоюза. Здесь мы поддержим Грецию, которая, да? А в Штатах мы поддержим Трампа, который... Если Трамп будет избран, то внутри наступит годовой или двухгодовой бардак, абсолютно очевидно. Потому что у Трампа за ним не будет даже Республиканской партии в Конгрессе, в Палате представителей и в Сенате. То есть он будет бороться внутри своей так называемой партии Республиканской, Конгресс будет занят этой борьбой, он будет назначать министров, их будет Конгресс не пропускать. Американцы замкнутся на себе – им будет не до Сирии, не до России, не до Японии. Ну, нам нужен такой президент? Конечно, нужен!
Это мои фантазии горячечные.
О.Пашина
―
Ну а в конечном итоге для России-то он не опасен? Это бомбардировщик без пилота (этот Трамп). Нет?
А.Венедиктов
―
Нет, а то же самое, то же самое.
О.Пашина
―
Ничего? Нам-то...
А.Венедиктов
―
Американская машина, американская система – она такова, что, все-таки, все главные решения, на самом деле, принимает Конгресс.
О.Пашина
―
Ну, слава богу.
А.Венедиктов
―
Ну а Конгресс – это очень устойчивая история, да? Поэтому не волнуйтесь.
О.Пашина
―
На кнопку там никто не нажмет...
А.Венедиктов
―
А тем временем он там создаст турбулентность. Вот, мы пытаемся помочь созданием турбулентности. И эта вот логика... Тогда мне понятно, почему мы поддерживаем сепаратистов, там, в Испании (каталонцев), в Британии шотландцев и уэльсцев. Ну и так далее. В Бельгии этих несчастных валлонцев. Потому что нам нужно создать турбулентность, чтобы они занимались собой и не нами, и не Украиной. А собой. Вот, мне кажется, поэтому.
О.Пашина
―
«Посмотрите на себя».
А.Венедиктов
―
Да.
О.Пашина
―
«Немножко неразберихи...»
А.Венедиктов
―
Нет-нет, вы там разберитесь со своими. Не до того нам.
О.Пашина
―
Не так много времени у нас остается, но мы еще, наверное, успеем поговорить о ситуации в московской школе №57 – там скандал достаточно громкий. Бывших учителей заподозрили в совращении учащихся. Мне только не очень понятно, почему сейчас всплыла эта история? Это же там 2003-2004 год.
А.Венедиктов
―
Смотри. Не знаю пока. Честно говоря, занимался больше Каримовым, чем 57-й школой. Еще не встречался с людьми. Опять, извините, мое занудство. Я знаю, что вам это не нравится. И слушателям тоже.Был такой фильм в 1967 году, назывался «Профессиональный риск», главную роль играл Жак Брель, тот самый знаменитый Жак Брель. Этот фильм о том, как учитель в провинциальный город приезжает вместе с женой, и 3 старшеклассницы обвиняют его в домогательстве, в соблазнении, в изнасиловании, и весь фильм – это следствие про то, как у этих девочек возникли причины его обвинения. Он потом оказывается невиновным, но он уезжает из этого города, потому что город маленький.
А.Венедиктов: Я считаю, что ничего не надо замалчивать
О.Пашина
―
Репутация уже уничтожена, да.
А.Венедиктов
―
Город маленький, да. Значит, все эти истории нуждаются в исследовании. Я считаю, что ничего не надо замалчивать. Я неоднократно уже говорил, что подобные истории типичны для школ, особенно где разное взросление. Не только российских школ. Я об этом говорил много раз. И если есть конкретная история, вот, она конкретная история (или две конкретные, или три конкретные истории), то должно быть исследование. Это может быть исследование, да, Следственным комитетом. Этот конкретный случай и конкретный учитель, и конкретные девочки. Потому что всё, что я читаю у Кронгауз, (НЕРАЗБОРЧИВО), это без упоминания, откуда взялось. Мы все знали: так не бывает в школе, неправда.
О.Пашина
―
И столько лет молчали. Я не могу понять, почему сразу-то?
А.Венедиктов
―
Вот это надо изучить. И второе, пусть это исследует, действительно, общественная комиссия. Кто больше всего заинтересован в вычищении школы, если там это случилось? Я тебе скажу, кто. Родители.
О.Пашина
―
Да.
А.Венедиктов
―
Родители. Значит, правильное предложение...
О.Пашина
―
Родители тоже говорят «Мы знали это».
А.Венедиктов
―
Нет. Вот, пусть эти родители... «Мы знали, только это было не с моей девочкой». Откуда вы знали? Что вы знали? Ну, расскажите следователю.Поэтому очень важно, чтобы была и общественная комиссия, составленная из родителей нынешних детей и выпускников прошлых. Не надо туда учителей, которые поймут... Это же механизм.
Вот, меня ругали за то, что я поддерживал сериал «Школа» - ты помнишь, да? Вот оно! Вот оно! Ну, там всё это было. Там всё это было.
Поэтому ничего не надо скрывать. Дети учатся, школа должна продолжать работать, а эти вот исследования (я не скажу следствие) – СК. Да, СК. Пусть конкретный случай... Не вообще слухи. Вот, я читаю там, как бы, я не очень понимаю. Да, все знали, что это было – это что? Вот, что это?
Давайте мы... Не мы, конечно. Давайте родители и выпускники с одной стороны и СК с другой стороны проверит это.
О.Пашина
―
А как это проверять? Это уже невозможно доказать.
А.Венедиктов
―
Ну, как невозможно доказать?
О.Пашина
―
Ну, эти выпускники лохматого года. Это уже мемуары девочек.
А.Венедиктов
―
Ну и пусть. Вот, мемуары этих девочек пусть будут. Пусть эти девочки... Это ж я так понимаю, что те, кто написал, они не были, как бы, втянуты в это. Ну, давайте послушаем слова, давайте посмотрим, как это не так, как это в «Профессиональном риске». Я просто знаю, как очень легко учителю стать жертвой фантазий.
О.Пашина
―
Сексуальных фантазий.
А.Венедиктов
―
Да просто фантазий. Разных фантазий. Разных фантазий.
О.Пашина
―
Да что там: я сама была в историка влюблена в школе. Там всё было прилично.
А.Венедиктов: Я просто знаю, как очень легко учителю стать жертвой фантазий
А.Венедиктов
―
Дело не в том, что влюблена. Дело в том, что... Я же был классным руководителем. Мне дети мои иногда жаловались на других учителей: «А она рукоприкладствует». Я шел и выяснял, что такое «рукоприкладствует».
О.Пашина
―
Врали? Иногда?
А.Венедиктов
―
Иногда врали, иногда учитель и ученик воспринимали это по-разному (вот, слово «рукоприкладство»). Поэтому... Ну, это сложная конструкция. Пусть будет исследование – не надо ничего скрывать, да? Даже самые знаменитые школы...
О.Пашина
―
А почему школа такую занимает позицию? Вот, сейчас четверо учителей, которые хотели расследования, они вынуждены были уволиться.
А.Венедиктов
―
Расследование будет всё равно. Я думаю, что мы не очень хорошо знаем, чего там произошло сегодня на Педсовете. Я поговорил с одной стороной, я не говорил с другой стороной. Но мне кажется, что самое главное, что здесь должно быть, повторяю, исследование родителей выпускников и следственных органов для того, чтобы это не повторялось.
О.Пашина
―
Это было особое мнение главного редактора «Эхо Москвы» Алексея Венедиктова. Всего доброго, спасибо, до свидания.