Павел Гусев - Особое мнение - 2016-08-31
О.Чиж
―
19 часов и 8 минут в Москве, всем добрый вечер. Это программа «Особое мнение», меня зовут Оксана Чиж. И особое мнение сегодня представляет главный редактор газеты «Московский комсомолец» Павел Гусев. Здравствуйте.
П.Гусев
―
Здравствуйте.
О.Чиж
―
Я сразу напомню координаты этого эфира. +7 985 970-45-45 – это тот телефон, по которому можно задавать вопросы с помощью SMS-сообщений. Пишите – обязательно самые интересные будут заданы во время этого эфира. Twitter-аккаунт @vyzvon и сайт «Эха Москвы» также к вашим услугам, принимает ваши сообщения.Ну вот буквально новость, которая пришла, что называется, за минуту до нашего эфира. Многострадальная доска Маннергейма в Петербурге – она продолжает пребывать в новостях. И краской ее уже обливали, и чего только с ней ни было. Ну вот теперь становится известно, что, все-таки, ее снимут до 8 сентября. Это источник агентства ТАСС в администрации города.
Ну, казалось бы, у нас последние года складывались так, что в истории не осталось белых пятен. И в смысле отношения, как нам нужно воспринимать те или иные периоды российской истории, тоже всё более или менее стало понятно. Во всяком случае, нас к этому приучили. А тут вот смотрите, как. Почему-то нет.
П.Гусев
―
Дело в том, что всё, что связано с Финляндией и с Маннергеймом, и с войной 1939 года в Советской России, в Советском Союзе старались замалчивать. И вообще как можно меньше об этом говорить. Потому что вся эта эпопея была дурно пахнущей. Но замалчивали и в целом роль того, что происходило с людьми и в Финляндии в период Октябрьской революции, Гражданской войны, и о том, что там происходило и какое было отношение к России, какие паритетные вещи складывались.На мой взгляд, то, что сделано, и была открыта доска – это замечательно. И нужно было эту доску оставить. Это часть нашей истории. Часть нашей истории и часть человека вот в этой истории. Потому что Маннергейм – это российский офицер, он служил в российской армии, в царской армии, и затем уже, когда...
О.Чиж
―
Но с 1917 года начинается другая история этого человека.
П.Гусев
―
Другая история начинается. И в этом как раз и есть история. Он и должен быть другим (этот человек). Он строил другую.Я вот хочу вас отнести. Вот. Мне только что подарил.
О.Чиж
―
Журнал «Дилетант» показывает Павел Гусев за сентябрь.
П.Гусев
―
Да, за сентябрь. Вот здесь очень аргументированно и убедительно показано то в истории с Маннергеймом, что мы не знаем еще и что нужно узнать. Я просто многим рекомендую вот этот журнал посмотреть. Я не являюсь здесь, как бы, бесплатным рекламщиком, но в этом журнале огромное количество документов, подтверждающих и плюсы Маннергейма, и минусы Маннергейма.Но я вам хочу сказать, что война 1939 года – это война очень страшная. Наших пленных и раненых бросали в мороз, когда отступали наши сначала. Потом наступали. Огромное количество людей просто погибли от холода и от ран, которых никто не лечил. Они были брошены в лесах в Финляндии. И затем это преподавалось, как будто бы финны резали наших русских солдат, как будто издевались над их трупами. На самом деле, это делали животные. Там огромное количество волков, и это лесные массивы, дикие массивы. И это очень ужасная история.
П.Гусев: Я думаю, что мы вообще к истории относимся с позиции именно политических разборок
О.Чиж
―
Ну вот смотрите, о том, как бросают своих же, почему-то никто не говорит.
П.Гусев
―
Да. Не говорят.
О.Чиж
―
А доска, вот нате вам, пожалуйста. Может быть, имеет смысл сначала разобраться со всей истории и честно сказать «Ребята, вот это было», а потом уже разбираться с какими-то тонкостями и неоднозначными личностями?
П.Гусев
―
Я думаю, что мы вообще к истории относимся с позиции именно политических разборок, что происходило в истории. Не к фактам истории, не к аргументам истории, не к людям, которые всегда бывают, ну, зачастую в сложных ситуациях (когда-то принимают решения одни, какие-то другие принимают решения в зависимости, опять же, от политических ситуаций). И в этой связи мне кажется, что мы практически не знаем свою историю. Мы знаем политические веки, политические реперы, политические точки истории и по ним пытаемся ориентировать и скорректировать эту историю. Вот, в чем самое страшное.Самое страшное, что мы не понимаем, что сделал Маннергейм в определенные периоды для Советского Союза, когда через Финляндию не пошли немецкие войска, когда финны в самый тяжелый период не стали наступать в 40-х годах на Советский Союз. И это позволило в определенной степени выжить очень многим и нашим, и не перевести боевые действия там.
Это огромные исторические вещи. И сегодня, если кто бывал в Финляндии, нет города, нет места, где бы не было улицы имени Маннергейма, где б не стоял памятник Маннергейму, где бы люди не отдавали ему почести, потому что он, действительно, является национальным героем.
О.Чиж
―
А как вы думаете, с позиции людей, которые выступали, что ли, инициаторами, может быть, каким-то образом работали с этим вопросом установки этого знака вообще, это была политическая недальновидность? Они просто момент не вовремя поймали?
П.Гусев
―
Я думаю, что это политическая недальновидность. Дело в том, что... Я еще раз хочу повторить, что политически в истории нашей страны Маннергейм, конечно, представлен как отрицательный больше герой, и его воспринимали все эти десятилетия, а, может быть, и столетия как отрицательного героя. И просто, вот, сделать эту доску – это был определенный вызов и очень не продуманный вызов. Надо сначала было (ну, уж если мы хотели что-то делать Маннергейму), сделать о нем документальный фильм, сделать по телевидению несколько передач, рассказать. А затем уже на основе этого говорить, нужно ли ставить ему мемориальную доску или нет как человеку, который очень много сделал в определенный поворот истории нашей страны.
О.Чиж
―
Но у нас как-то не принято это делать. Вот, с Иваном Грозным-то тоже никто за пределы школьного курса особенно не выходил и не объяснял, зачем там памятник нужно ставить в Орле. Но ничего же, как-то вот возьмите, получите, распишитесь.
П.Гусев
―
У меня по Ивану Грозному вообще... Вот, мне сказали, что там на празднование выделен миллиард рублей. Я представил, что такое миллиард рублей сегодня для определенных поселков и их дорог, и маленьких городков, где бюджет в десятки раз, сотни раз меньше этого миллиарда, и мне почему-то кажется, что празднование Ивана Грозного (там, юбилея или чего там у него там будет), это достаточно надуманная, эфемерная и никому не нужная затея в период, когда не индексируют пенсии, когда говорят о заморозке и о прочем-прочем-прочем.
О.Чиж
―
Так тогда и непонятно, собственно говоря, зачем?.. Вот, никакой прагматической выгоды ведь нет. Это там не предвыборная какая-то, вроде как, история, ее сложно как-то монетизировать в доверие граждан к власти, да? И, вот, логика вообще, мотивация?
П.Гусев
―
Дело в том, что во многих случаях вот эти личности исторические или факты исторические выдергиваются или пытаются сегодня вытаскивать на поверхность определенные люди, которые занимаются историческими вопросами. Не историей, а историческими какими-то, вот, знаете вот... Желанием сгладить эту историю. Это вопрос патриотизма. Это желание определенных личностей определенные моменты нашей истории сделать не фактами истории, а сделать их фактами патриотического воспитания. И под это подверстывается всё, что угодно, и как угодно. И выделяются огромные деньги. На мой взгляд, это достаточно неправильно и ошибочно.
О.Чиж
―
Ну, наверное, зато картинка будет хорошая для каких-нибудь значков, флажков и портретов. Главный редактор «Московского комсомольца» Павел Гусев сегодня представляет свое особое мнение. У нас сейчас небольшая пауза, буквально через пару минут мы вернемся в эту студию. Напоминаю телефон для ваших сообщений +7 985 970-45-45.РЕКЛАМА
О.Чиж
―
19 часов 20 минут в Москве. Возвращаемся. Это программа «Особое мнение». Особое мнение сегодня представляет главный редактор «Московского комсомольца» Павел Гусев. Еще одна новость тоже последних пары часов. Прокуратура рассказала много всего нового про тот самый склад, где был пожар, и на этом пожаре погибли 17 человек. И выясняется, что нарушения там со всех сторон.Во-первых, сама типография не проверялась пожарными 4 года. Во-вторых, и склад этот самовольно построенный, как говорят в прокуратуре. В-третьих, только у двух девушек иностранных были документы, регистрация. И вот каждый раз, когда случаются такие вещи, когда случается какая-то трагедия, пожар, обвал зданий и так далее, выясняется, что все надзорные ведомства, которые должны были что-то делать, чего-то не сделали. Хотя, на самом деле, мы понимаем, что они это делать умеют, когда мы видим там новости про закрытие фестиваля в день открытия этого фестиваля музыкального и так далее, и тому подобное.
Как это срабатывает? У вас вот есть какое-то понимание? Ну, не может же быть такое, что стоит здание 4 года и никак?
П.Гусев
―
Дело в том, что существует определенная коррупция (давайте прямо говорить). Это слово везде, особенно в системе надзорных различных учреждений, присутствует и достаточно убедительно, ярко и, ну так скажем, многопудово, если брать размер тех взяток, которые они получают.Есть один еще момент. В последнее время МЧС (и это достаточно правильный курс) взяли направление, что они запретили вот такую поголовную проверку учреждений. Они запретили, потому что борются, во-первых, и с коррупцией. Борются с поборами. А они...
О.Чиж
―
Хлебное направление.
П.Гусев: У Явлинского жесткие тексты по сравнению со многими другими, но он это говорил и несколько десятилетий назад
П.Гусев
―
Да. Но они... У них есть определенная система, по которой они делают проверки. Существуют организации и структуры, которые обязаны это делать, которые не входят, как бы, в систему государственных учреждений.
Всё это вместе, к сожалению, приводит, знаете, к чему? Я вот сам владею типографией и предприятием, где это печатается. К сожалению, когда начинаешь заниматься противопожарными и всякими, так сказать, мерами для того, чтобы обеспечить всю безопасность, это выливается в десятки миллионов рублей, особенно если это крупное предприятие.
О.Чиж
―
По официальному пути.
П.Гусев
―
Да. Если идти абсолютно официальным путем. Поэтому для большинства предприятий, которые имеют такие предписания, которые смотрят по противопожарной всякой безопасности, они любыми методами, ухищрениями делают, так скажем, точечные, локальные, упреждающие системы, которые показывали бы, что где-то что-то вспыхнуло. Но нет объемных полных систем. Для этого нужны очень большие затратные дела.Мне кажется, что нам в любом случае необходимо сегодня для предприятий, которые представляют вот такую опасность как пожароопасность... Потому что типография – это очень много краски, которая горит, это очень много горюче-смазочных веществ, это очень много бумаги. А самое страшное, знаете, что в типографии? Это бумажная пыль. Это порох. Это тот же порох, по сути дела, потому что когда бумага крутится-вертится, обрез идет и огромное количество пыли. Да, существуют пылеулавливатели всякие. Но! Они, опять же, все... Вот эта вот пыль бумажная оседает по трубам, по различным полочкам, по щелям.
О.Чиж
―
И она – дополнительный материал, который вспыхивает даже на том, что не очень хорошо горит.
П.Гусев
―
Это не просто материал, это порох. Это настоящий порох, который при малейшем, вот, попадании искры при условиях сухого... Плюс еще смазка идет, плюс еще идет лакокрасочное производство, потому что и лаки там в типографии, и краска. Всё это вместе создает совершенно страшную ураганную смесь, вот именно ураган огня идет.И естественно, вот на таких предприятиях мы, например, делаем очень сложные противопожарные различные системы, и всё время всё равно молимся, чтобы не дай бог не произошло ничего. Это очень опасное производство, именно типографские предприятия, и те склады, которые к ним примыкают.
То, что у них они были не зарегистрированы, не оформлены, ну, это говорит о том, что... Ну, я не хочу обижать собственников вот этой типографии, но о ней всегда была достаточно, ну, такая, дурная слава.
О.Чиж
―
А. Вы о них раньше слышали?
П.Гусев
―
Да, конечно. Ну, они достаточно такое предприятие, ну, которое, ну, с такой вот, не очень хорошей репутацией, как я понимаю как представитель этой отрасли в какой-то степени. Поэтому то, что у них случилось, наверное, они к этому шли. Потому что если незарегистрированные склады, значит, они не оформлены никак ни противопожарной техникой, ничем иным. Плюс есть люди, незарегистрированные рабочие из Узбекистана, там, Киргизии, из других наших бывших соцстран. Всё это вместе рано или поздно приводит к трагедии.
О.Чиж
―
Ну вот вы говорите «Не очень хорошая репутация». И, вот, слово «репутация» меня сейчас как-то зацепило, потому что есть такое ощущение, что оно (это слово) – его вообще можно вынести за пределы русского языка.Ну хорошо, вот у собственников, у владельцев, которым всё время хочется сэкономить и заработать больше, понятно, перевешивает этот мотив. У противопожарной безопасности, которая там 4 года не приходила, у них что, есть репутация? Ну, какая это репутация? Они же прекрасно понимают, что от их работы жизнь зависит.
П.Гусев
―
Совершенно верно.
О.Чиж
―
И это уходит за пределы там каких-то надзорных ведомств. Если вы посмотрите на предвыборную кампанию, которая идет, то это всё тот же вопрос репутации, где никто особенно не стесняется использовать там лозунги 4-летней, 6-летней, 10-летней давности и так далее. У нас вообще есть институт репутации-то сейчас?
П.Гусев
―
Я думаю, что с репутацией у всех, начиная в первую очередь от политиков, не очень всё хорошо складывается. И я думаю, что и у действующих многих госслужащих с репутацией слабо. Я хочу сказать, что и в нашем цехе с репутацией не у всех всё хорошо бывает.
П.Гусев: Складывается впечатление, что власть делает всё для того, чтобы люди особо не помнили, когда будут выборы
Вот так складывается, что слово «репутация» - оно приобретает всё больше и больше двузначное значение.
О.Чиж
―
А какое там может быть второе значение?
П.Гусев
―
А второе значение это очень хорошее. Во всех странах если у тебя есть репутация, это ты, значит, с этой репутацией можешь и хорошо вести бизнес, ты и можешь быть и достойным гражданином, который может стать и депутатом, и кем угодно в этой стране, и политиком.Но есть другая репутация – это репутация, когда смотрят, говорят и делают свой вывод достаточно отрицательный о той или иной структуре, о той или иной партии, о том или ином явлении, которое происходит в нашей жизни.
Возьмите сегодняшние выборы. Вы знаете, вот, я несколько раз слушал то, что говорят депутаты. Ну, так сложилось, что я достаточно взрослый человек и уже не раз участвовал в различных избирательных кампаниях, и даже как кандидат в депутаты (Моссовета – когда-то это было).
Я вам хочу сказать, что, ну, практически ничем не отличается. Практически ничем не отличается. Да, у Явлинского достаточно жесткие тексты по сравнению со многими другими. Но! Явлинский это всё говорил и несколько десятилетий назад. Он это всё тоже говорил, я это тоже всё слышал. Это всё идет по накатанной схеме.
О.Чиж
―
Ну так, может быть, проблема в том, что нет никакой причины усердствовать? Ну, люди, которые считают там своим долгом, они придут, проголосуют за ровно тех же кандидатов. Люди, которым совсем ничего не надо, не придут.
П.Гусев
―
Самое печальное, придут ли люди? Если вы сейчас проедете по центральным улицам Москвы (я уж не говорю о наших закоулках и окраинных районах), найдите мне хороший доброкачественный плакат сделанный, на котором было бы написано «Все на выборы. Выборы состоятся такого-то такого-то, там-то и там-то». Вы этого не найдете.
О.Чиж
―
В смысле информированность плохая вообще?
П.Гусев
―
Да вообще не говорят на эту тему. У меня складывается впечатление, что сама власть делает всё для того, чтобы люди особо не помнили, когда будут выборы. И это совершенно определенно понятно, почему. Потому что чем меньше придет избирателей просто вот тех, которые увидели и понимают, что надо прийти, тем больше придет тех, кому нужно прийти. Это не подставные люди, это абсолютно нормальные госслужащие. Это люди, которые работают в системе, которые проголосуют за систему.
О.Чиж
―
Они придут поддержать свою систему.
П.Гусев
―
Они придут поддержать свою систему. И тогда система получит нужное количество процентов голосов, и это, в общем-то, ничего не изменит дальше в самой системе и в нас самих, и в нашем строе.
О.Чиж: Я
―
то как раз думала, что это самая инертная часть электората. Но мы сейчас эту тему продолжим. У нас сейчас небольшая пауза. Павел Гусев и его особое мнение.НОВОСТИ
О.Чиж
―
19 часов 34 минуты, это программа «Особое мнение». Особое мнение сегодня представляет главный редактор «Московского комсомольца» Павел Гусев.Мы остановились на том, что власти вообще стараются сделать так, чтобы мы эти выборы не заметили, потому что им чем явка ниже, тем погода лучше.
П.Гусев
―
Совершенно верно.
П.Гусев: Система сложила у людей отношение к выборам: никто ничего не сможет изменить, проголосуют так, как нужно
О.Чиж
―
Так а зачем же тогда нужно было допускать ситуацию, при которой есть кандидаты, которые, ну, они действительно оппозиционные, да? При которой есть в Центральном округе Мария Баронова, например, или господин Гудков? Ну, мы же понимаем, что, на самом деле, инструментов у власти очень много, и применить можно...
П.Гусев
―
Ну, зачем же уж совсем утюгом-то сразу так, знаете, ошпаривать всё это?
О.Чиж
―
А раньше зачем нужно было?
П.Гусев
―
Ну, дело в том, что сейчас создается определенная система видимости того, что проходят выборы достаточно открытые, достаточно свободные, с достаточно широкой агитацией, с дискуссией кандидатов на телевидении и на радио, и в других СМИ. И это в определенной степени вселяет, ну, по крайней мере оптимизм того, что эти люди могут говорить.И мне кажется, что это тоже та система, которая выстроена властью достаточно умно и разумно. Потому что дать выговориться – это не значит, что за них пойдут голосовать, и совершенно точно что это не признак того, что все побегут на избирательные участки. Выслушав и вместе с ними покричав и похаяв или, так сказать, охаяв, или, так сказать, еще поругав ту или иную систему власти, ты выдохся, ты вышел.
О.Чиж
―
Запал пропал.
П.Гусев
―
Да, запал прошел. Вот, пожалуйста. Ну, послушал, да. О, согласился: «Смотри, какой. Ну, значит, его изберут. Какой парень хороший».Это система тоже очень четкой, знаете, предвыборной работы с населением дать возможность и кинуть. Знаете, как кидали? «О, провокатор!» И все начинают... А потом, раз, и этих всех-то в кучку и собирают, и потом они исчезают где-то.
О.Чиж
―
Илья спрашивает: «А почему, на ваш взгляд, кризис не мобилизует электорат прийти на выборы?» Ну, действительно же, должна быть какая-то логика: «Я стал получать меньше. Вот там пенсионные накопления 2017-го опять заморозят. Надо пойти и сказать, что нехорошие люди».
П.Гусев
―
Дело в том, что сама система, сложившаяся за последние годы, сложила у людей свое философское отношение к выборам: всё равно никто ничего не сможет изменить, всё равно проголосуют так, как нужно. Вот эта система мышления, к сожалению, сегодня превалирует. К сожалению, эта система разрушает сегодня демократические принципы, разрушает саму возможность изменения ситуации в стране. Потому что приход определенного количества...
П.Гусев: Система разрушает сегодня демократические принципы, разрушает саму возможность изменения ситуации
Никто не говорит, что сегодня оппозиция победит в каких-то... Да, в отдельных точках она победит. Но! Если брать общие цифры, всё равно общие цифры уже давно все посчитаны, приблизительно известны, что там единороссы наберут приблизительно там 45%, эти наберут столько-то процентов. И если всё сложить вместе и если взять округа, где будут одномандатники идти, там побеждают единороссы где-то. В конечном счете они всё равно набирают большинство. Всё это уже посчитано, всё это уже рассчитано. И поэтому нет никаких опасностей для власти сегодня выпустить пар через определенные оппозиционные, ну, личности. Даже некоторым из них дать возможность войти в состав (и пусть они там будут).
Что, Гудков тот же, который был в Государственной Думе... Да, он ярко иногда выступал, пытался что-то говорить. ...он что-то изменил? Нет, он ничего не изменил.
О.Чиж
―
Хорошо. А как вы думаете, вот это отношение электората, россиян к власти, как к чему-то такому, что не поддается изменениям от нас, от россиян, оно общее и монолитное или есть отдельно президент, а отдельно что-то, какая-то большая субстанция между этим президентом и мною, электоратом?Потому что вот сегодня была, например, история. Ну, все, наверное, знают про так называемый тракторный марш, который шел в Москву, чтобы рассказать властям здесь о проблемах фермерства, коррупции и так далее, и тому подобном. Его остановили, людей арестовали. И вот сегодня другие фермеры записали обращение к Владимиру Путину, в котором они его просят помочь, обратить внимание и так далее. И как-то мне это кажется не логичным. Ну, потому что, вот, ваших же сотоварищей эта же власть и взяла, а вы возлагаете какие-то надежды.
П.Гусев
―
К сожалению и к счастью (здесь можно и то, и то применить), Россия и Советский Союз, и новая Россия построены по одному принципу, по принципу, что существует некто Батюшка, который разрешит с приставкой «Царь-Батюшка», который разрешит все их беды, разрешит все их проблемы. И что именно вот это вот кощунственно-коррупционная система существует вне Царя-Батюшки. Царь-Батюшка – он чист, он просто не видит, у него руки не доходят из-за международных дел, из-за тех проблем, из-за этих, больших, глобальных, до какого-то определенного фермера, до определенного участка земли или до какого-то отдельно взятого района. Не видит Царь-Батюшка этого. И докричаться нужно именно до него, а не до местных властей, которые и являются основным злом. Вот, какой принцип был и есть всегда на Руси.
О.Чиж
―
Но они же при этом понимают, что кушать они меньше стали не только на своем фермерском участке, а в целом по стране. И как-то, наверное, не простое совпадение, что один и тот же человек находится у власти 16 лет?
П.Гусев
―
Ну, конечно. А вы посмотрите первый и второй канал, и государственные СМИ, и вы поймете, почему они кушать стали меньше. Американцы виноваты, укрофашисты виноваты, виновата вся Европа, которая лижет пятки и задницу американцам. Все виноваты! Все виноваты! Не мы развалили страну! Они, негодяи, делают всё для того, чтобы уничтожить и Царя-Батюшку, и систему, которая создана.
О.Чиж
―
В рубрике «Их нравы», пока мы об этом говорим, как раз пришли молнии на российские информагентства. Там, ведь, в Бразилии сегодня сенаторы голосуют по вопросу об импичменте президента страны Дилмы Русеф. Так вот как раз они большинством голосов высказались за ее отставку, а вменяли они ей как раз (я напомню) такие формулировки как развал экономики, то, что она была в курсе коррупционных скандалов с однопартийцами и так далее.Но проблема в том, что ведь у нас... Это сенаторы, да? Но у нас ведь нет никакой там части политической элиты, которая может хоть что-то хоть куда-то адресовать в качестве претензий. А ей есть вообще, откуда взяться?
П.Гусев
―
Нет. Сегодня система выстроила за последние 15 лет систему, по которой вот просто вот такую схему применить или сделать такую схему жизнеподобной практически невозможно. Пройдет еще не менее 10-15 лет, прежде чем что-то можно из этой системы хоть уравновесить, хоть что-то изменить. Но для этого нужны большие перемены.Они (перемены), ведь, всё равно случаются. Вот, я всегда думаю «Ну, почему люди не понимают, что физиология выше любых политических и других амбиций?» Посмотрите, Узбекистан – яркий пример, предположим. Или Туркменистан – яркий пример тому.
Ведь, казалось бы, золотые скульптуры, статуи отца нации в Туркменистане незыблемы. В течение одного дня всё изменилось – стал незыблемым другой, но уже пока не в золоте. И без стихов.
П.Гусев: Если брать общие цифры, всё равно общие цифры уже давно все посчитаны, приблизительно известны
То же самое сейчас в Узбекистане. Но с Узбекистаном всё сложнее. Дело в том, что Узбекистан – очень сложная страна. Если Туркменистан более-менее един по своему национальному и он достаточно монолитная страна, Узбекистан – очень сложная страна и в религиозном плане. И там достаточно сложные межконфессиональные внутри мусульман происходят процессы. И очень многолюдная страна (30 с лишним миллионов), и сложная она (эта страна), нищая страна. И всё это вместе может произвести достаточно сложные политические и этнографические явления, которые могут повлиять и на Россию, потому что Узбекистан – это дорога на Россию вот от того Востока, которого мы больше всего боимся.
О.Чиж
―
А как вы думаете, почему уже двое суток, получается, такая неопределенность информационная с состоянием здоровья президента?
П.Гусев
―
Ну, а почему? А что? Со Сталиным то же самое было. С Брежневым то же самое было. С Андроповым всё то же самое было.
О.Чиж
―
Ну, сейчас-то 2016-й год, уже всё по-другому.
П.Гусев
―
Если есть диктаторское государство с признаками диктатуры или с признаками единоначалия и абсолютизма власти, естественно, власть сделает всё вот в такие критические моменты, чтобы оттянуть момент кончины одной структуры и прихода другой структуры.Вот сейчас там идет жуткая борьба. Борьба за кресло, за то, кто где и как сядет для устранения ближайших или дальних соперников, родственников и так далее. Идет расчет. И в ближайшие часы (я абсолютно уверен) произойдет... Вот сейчас у них большой праздник национальный. Салют отменили, это отменили, демонстрацию там отменили.
О.Чиж
―
Ну, диктор зачитал поздравление от господина Каримова.
П.Гусев
―
Ну, а как же не зачитать? Обязательно зачитают. Даже если б он уже 10 дней лежал в гробу, всё равно бы зачитали (хотя, там по-другому хоронят мусульман).Так вот я думаю, что в ближайшие часы, день-два после вот этого праздника всё встанет на свои места.
О.Чиж
―
Так а что происходит всё это время? Вот это такая сложная дележка?
П.Гусев
―
Да. Это борьба между и законом, потому что к власти очень близко приближен премьер-министр. Но по закону он не может после смерти занять место (там есть свои конституционные причины). Вот, как всё это обойти и как сделать так, чтоб всё было сразу решено, я думаю, над этим сейчас и бьются, и принимаются решения.
О.Чиж
―
Ну, вообще когда происходят какие-то такие процессы на постсоветском пространстве, Москва – она как-то обычно в этом, все-таки, участвует. Потому что, ну, понятно, что есть свои интересы, есть русское население и так далее.
П.Гусев
―
А я думаю, что Москва очень даже участвует, но молча. Молча.
О.Чиж
―
У нас это не очень обычно получается. Ну, вспомните, как при сменах власти...
П.Гусев
―
Ну, дело в том, что получится или нет, это другой вопрос. Но власть молча...
О.Чиж
―
Я имею в виду, что молча у нас редко получается.
П.Гусев
―
...молча решает эти вопросы. Понимаете, когда делают заявления о том (Кремль тот же), о том, что, мол, мы еще не имеем никакой информации, что и как, а в это время группа врачей из государственного института нейрохирургии Бурденко уже там работает на месте, ну как у власти не будет информации? Ну, о чем мы с вами говорим? О чем мы с вами говорим? Врачи наши там занимаются чем-то с телом мертвым или не мертвым...
О.Чиж
―
Ну, как-то работают, во всяком случае.
П.Гусев
―
Да. А мы ничего якобы не знаем. Кто-то в это может поверить? Нет. Это глупость полная.
О.Чиж
―
Ну, узнали из СМИ, отправили врачей. Всё бывает.Павел Гусев, главный редактор «Московского комсомольца» и его особое мнение были сегодня в эфире. Меня зовут Оксана Чиж. Спасибо.