Сергей Цыпляев - Особое мнение - 2016-08-16
Татьяна Троянская: Одиннадцать часов шесть минут, в студии Татьяна Троянская, сегодня «Особое мнение» Сергея Цыпляева – декана юридического факультета Северо-Западного института управления Российской Академии Народного Хозяйства и Государственной Службы при Президенте России и члена Комитета гражданских инициатив. Сергей Алексеевич, здравствуйте.
Сергей Цыпляев: Добрый день.
Татьяна Троянская: Напомню наше средство связи +7 921 970 22 40, пишите вопросы и комментарии. Может быть, необычно я начну, Антон Вайно - новое имя в правительстве, этот человек занял место Сергея Иванова, который был отправлен в отставку, что это за человек? Мне кажется, Вы должны иметь какое-то представление об этом новом человеке, неизвестном.
Сергей Цыпляев: Ну, он получил место не в правительстве, а в администрации президента, и человека я не знаю, его вообще мало кто знает, поскольку это следующая генерация управленцев, кадровая волна. Приходят люди, которые работали лично рядом с президентом, которых он видел и принимает лично, следующее молодое поколение, как и положено в таких системах, лично обязанное своей карьерой первому лицу и поэтому, как кажется, должно служить не за страх, а за совесть.
Татьяна Троянская: Верой и правдой.
Сергей Цыпляев: Верой и правдой и всем, чем угодно, полная личная преданность. Его карьера связана с МИДом, связана с протоколом.
Татьяна Троянская: То есть это дипломатия скорее?
Сергей Цыпляев: Протоколы – это, действительно, такая организационная работа в сфере дипломатии, это орговик в чистом виде, далёкий от политики. Протокол должен быть соблюдён, это стандарт, это правило - это исполнитель. Содержательная часть – это не за протоколом, это за теми, кто ведёт переговоры, кто формулирует позицию. Вообще надо сказать две вещи по поводу этого кадрового назначения или кадровой перемены. С одной стороны, руководитель администрации президента – это не ключевая фигура в стране, поскольку президент остаётся прежний. Я вспоминаю, что за моё время полномочного представителя президента 7, 5 лет я поработал с семью руководителями администрации президента. Большинство этих фамилий уже ничего и не говорит.
Татьяна Троянская: И они не остались в истории?
Сергей Цыпляев: Конечно, пришёл я при Петрове Юрии Владимировиче, потом был Сергей Александрович Филатов, больше всего, три года, поэтому его ещё более или менее помнят. А дальше- Николай Егоров, Анатолий Борисович Чубайс, кроткий срок, но он известен по другим, скажем, делам. Дальше идёт Валентин Юмашев – это зять президента и прочее, Николай Бордюжа и Александр Стальевич Волошин тоже успел оставить след. При этом ты понимаешь в какой-то момент, что главная линия, конечно, за президентом. По началу стараешься - и любопытство человеческое, и по смыслу бюрократической работы- как-то познакомиться, установить личные контакты, всё-таки ты полномочный представитель президента в Санкт - Петербурге. Из полномочных представителей именно в Петербурге главная фигура в этом корпусе, потому что понятно - в Москве полномочного представителя вообще не видно, там президент есть, а дальше идёт Петербург. Вот где-то с пятого руководителя администрации или четвёртого, теряется просто интерес к этому процессу. Я вот уже начиная с Валентина Юмашева и дальше и не знакомился - зачем знакомиться, когда через год будет другой.
Татьяна Троянская: То есть от перестановки мест слагаемых, сумма не меняется.
Сергей Цыпляев: Администрация президента – это орган, обеспечивающий работу президента. Да, стилистические моменты возможны, да, конечно, бывают опытные царедворцы, которые в состоянии направлять взгляд и руку президента - это уже совсем глубокая аппаратная кухня. За всё отвечает в своей работе президент, он является политической фигурой, а это секретариат, обслуживающий аппарат. Есть вторая позиция, которая гораздо более важная, возникает такое ощущение, что серьёзно вскрыт «второй конверт». Есть такой старый, существенный и философский анекдот. На востоке умирает старый правитель, приходит на его место новый, тот ему говорит: «Вот тебе три конверта и как только будет невмоготу, народ начнёт бунтовать, ну, вот уже совсем никак, вскрывай конверт». Начинается всё замечательно, пришёл новый руководитель, все довольны, вот сейчас всё будет хорошо. Через какое-то время начинает недовольство нарастать, уже бунтуют, демонстрации, то, да сё - он понимает, что надо вскрывать первый конверт. Вскрывает первый конверт, там написано: «Вали всё на меня». Проклятые 90-е, какое-то время этот горчичник работает, всё в порядке, но опять начинается буза, вот сейчас время, и вот теперь ссылаться уже трудно, уже 16 лет, а при чём здесь предшественник. Он чувствует, что идут уже почти на приступ, надо вскрывать второй конверт. Вскрывает второй конверт, там написано: «Меняй окружение». Сейчас расскажу про третий конверт, а потом про второй конверт.
Татьяна Троянская: Что нас ждёт?
Сергей Цыпляев: Дальше начинает опять всё успокаиваться на какое-то время, а ещё через несколько лет - всё, на приступ идут, штурмуют, надо что-то делать, он вскрывает третий конверт, последний, самый главный, там лежит записочка: «Готовь три конверта».
Татьяна Троянская: Понятно.
Сергей Цыпляев: Так вот, сейчас такое ощущение, что вскрыли «второй конверт», потому что первый не работает, и пошла серьёзная смена той команды, с которой президент приходил. Я вот тут попробовал написать список известных людей, кто ушёл за такое, довольно обозримое время. Якунин, Кожин, Муров, Черкесов, Бельяминов, Зубков, Иванов Виктор Петрович, Иванов Сергей Борисович, Сердюков, более отдалённые - Ромодановский, Фурсенко, и Чуров – вот такая компания. Если посмотреть список, то начинаешь понимать, что похоже почти весь кооператив «Озеро» ушёл в отставку, то есть произошла почти полная смена команды, остался самый близкий человек – это Игорь Иванович Сечин. Я оказывался в Москве в разных кабинетах Владимира Владимировича, до уровня первого заместителя руководителя администрации, который курировал полномочных представителей. И всегда, в любой ситуации, либо в кабинете референта, руководителя секретаря, либо вечером, когда ушёл секретарь, просто на секретарском месте, куда бы ты не приходил, там всегда сидел Игорь Иванович Сечин.
Татьяна Троянская: Это неприкасаемо.
Сергей Цыпляев: Это ближайший человек, который просто правая рука. Поэтому пока самые, самые, такие близкие и остаются. Конечно, ключевой вопрос, который остаётся во втором конверте – это судьба правительства. И вот тут будет решаться, либо это делать в ближайшее время, предстоящие выборы в Государственную думу, либо в президентские. Я скорее склоняюсь, что у нас президентские выборы, на самом деле, просто завтра, нам кажется, что это далеко, от выборов в парламент до президентских выборов, полтора года.
Татьяна Троянская: Мало кто ждёт третьего конверта.
Сергей Цыпляев: Дело в том, что не третий конверт, дело в том, что заниматься бучей со сменой правительства может быть нецелесообразно. Психология ничего не трогать, она сильнее, чем чего-то поменять к моменту проведения тех или иных выборов. А вот в 2018 году правительство складывает полномочия перед вновь избранным президентом, это по конституции. Я думаю, что вот в этот момент второй конверт будет опустошён полностью, и в руках останется только третий.
Татьяна Троянская: Но Вы разделяете точку зрения, которая из уст многих звучала и звучит, что Путин освобождается от близких друзей, которые с ним на «ты» и ставит тех, для кого он является боссом?
Сергей Цыпляев: Да, это так бывало везде, так происходило во всех персоналистских режимах, где режим личной власти, и понятен психологический механизм. Всё хорошо, когда хорошо, когда начинаются сложности, а руководство у нас всегда гениальное, он вызывает всех, ставит задачи, говорит: «Делайте то, делайте это». Два варианта: либо люди старой команды, которые ещё воспринимают его где-то как первого среди равных, начинают пытаться возражать, где-то не соглашаться, где-то пытаться предложить иной вариант, и это начинает раздражать: «Я же сказал»,- беспрекословно исполнять. Второй момент, они уходят, выслушав это всё, а результатов нет, потому что есть объективные вещи, но, когда вы сторонник вертикали, вы считаете, что вся проблема в том, что у вас не работают ваши ближайшие исполнители. Я видел это в бизнесе, когда начинались проблемы, первое лицо - хозяин крупного бизнеса практически полностью увольнял ближайший слой соратников, набирая откуда-то новичков, потому что никогда не мог сказать, что проблема во мне, проблемы во внешнем окружении бизнеса - почему не получается, почему нет результатов. И вот этот психологический механизм компенсации ведёт к тому, что на таких вот тяжёлых изгибах команда уходит. И эта психологическая подпитка самого руководителя: «Вот сейчас я набрал настоящих ребят, они смотрят в рот, они говорят, что готовы выполнить любое приказание, вот сейчас всё получится».
Татьяна Троянская: Ну, вот тут Виталий нам на СМС напоминает ещё о близком окружении о Тимченко, Ротенберге, Ковальчуке.
Сергей Цыпляев: Это такая уже бизнес-опора, и они в политическом плане принятия решений находятся гораздо дальше. Как дальше будет выглядеть с этими людьми, это другой эшелон и другая сфера, они обеспечивают финансово-экономическую поддержку, там менять ещё тяжелее.
Татьяна Троянская: А падение или рост Иванова?
Сергей Цыпляев: Я думаю, что скорее всего политическая карьера Сергея Борисовича на этом завершена. То место, которое сформулировано, оно искусственно, обычно, мы проходили эти вещи: человек переводился в советники президента, за ним сохранялся кабинет, пропуск, машина, допуск в кремлёвскую Центральную клиническую больницу - вот такая отставная позиция. На следующем повороте человек уже уходил вчистую. Сама формулировка должности не предполагает вообще никакого вовлечения практически ни во что, поэтому, вероятно, работа Сергея Борисовича закончилась.
Татьяна Троянская: Не превратится он в Касьянова, например?
Сергей Цыпляев: Нет, не думаю. Касьянов всё-таки человек, пришедший из гражданской сферы, и он совершил там определённое усилие над собой, превратившись в публичного политика, а дальше уже логика событий повела. Сергей Борисович не относится к этой категории. Он, конечно, человек системы, человек исполнения, человек приказа. Я не думаю, чтобы он пожелал идти в какую-то политическую борьбу. Второй момент, который мы тоже должны не забывать, так было и в советское время. Мы помним, когда приходила коммунистическая партия к власти – это были комиссары в пыльных шлемах, молодые, безумной энергии, готовые и на собственную смерть, готовые и на чужую. И мы помним финал – трясущиеся руки Константина Устиновича Черненко. Мы видим, что элита постарела, и ясно, что люди, которые более или менее, скажем так, устроились в жизни, более или менее решили свои вопросы, имеют уже такой возраст, когда амбиции немножко притухают. И я не думаю, что кто-то из них бросится в политическую борьбу с риском оказаться там, где оказались уже многие представители оппозиции.
Татьяна Троянская: Сергей Цыпляев у нас в программе «Особое мнение». Мэрия Москвы предложила объединению защитников Белого дома перенести акцию памяти, посвящённую 25-летию подавления путча в Сокольники на Суворовскую площадь. Подобное происходит впервые, и ответственный секретарь федерального политсовета движения Солидарности Михаил Шнейдер сказал, что организаторы будут настаивать на проведении акции у Белого дома. Пытаются, чтобы обо всём забыли?
Сергей Цыпляев: Две вещи здесь присутствуют, первое, вообще любые акции сегодня подозрительны, инициатива не должна проявляться, люди не должны собираться в больших группах, иначе, как только по команде. Вот как раньше 1 Мая или 7 ноября - пришли, руководители колонн раздали транспаранты, прошли, как положено, собрали обратно - и всё, и точка. А любая активность политическая – это вещь, которая не поощряется. И вторая сторона, тоже, безусловно, понятная. Время поражения путча и время победы тогда ещё слабых ростков демократии - это время, когда утверждалось ровно противоположная политическая линия по сравнению с той, которую мы проводим сейчас. Если посмотреть те идеи, которые живут в обществе, обсуждаются, высказываются, если посмотреть, основное направление мысли, то оно ближе к тем позициям, которые защищали путчисты, то есть к идее реставрации. Тогда идея реставрации была, наверно, преждевременная и неудавшаяся, а сегодня идея реставрации, она овладела массами. Это всегда так бывает после революции, здесь нет ничего удивительного, мы в истории найдём просто громадное количество примеров. Проблема только в одном: «Как далеко и как надолго»? Потому что всегда реставрация прекращается, и начинается следующая волна модернизации. Вопрос, как мы в неё войдём, не потребует ли это опять каких-то радикальных событий.
Татьяна Троянская: Но пока нет никаких предпосылок.
Сергей Цыпляев: Предпосылки есть, начинает постепенно разливаться понимание, в том числе и по достаточной высокой элитной части, что, в общем, так дальше жить нельзя – это экономический и политический тупик. Вот это то общее мнение, которое было в 1991 году. Тогда практически вся страна понимала, что так дальше жить невозможно, а как возможно - по этому поводу единства не было. Я ещё хочу одну вещь напомнить, мы же переписываем историю, и даже в собственных головах. У нас Советский Союз, он у нас перед кончиной был прекрасен: пел, плясал, работал, сеял, жал, запускал спутники до Беловежской пущи, а потом собрались три врага ночью, подписали бумагу, и этот сильнейший, мощнейший Советский Союз в одночасье исчез. А было всё не так, мы помним, как нарастали противоречия, как судорожно и по-серьёзному, на самом деле, искались варианты, как из этого выходить. И вариант, по сути дела, был найден. Был подготовлен договор о союзе суверенных государств - это тот самый новый обновлённый союз, сохранение обновлённого союза, о чем был референдум. Вот это было сделано.
Татьяна Троянская: И люди проголосовали «за».
Сергей Цыпляев: Да, и договор был подготовлен. Этот договор предполагался открытым к подписанию с 20-го августа, и этот договор готовы были подписать девять республик без прочих шести. Понятно, что это Прибалтика, Грузия, Молдавия, Армения – это отдельная история, все остальные были готовы, включая ключевую республику для существования Союза – Украину, потому что связка Россия-Украина, она определяет всё, судьбу всего этого геополитического пространства. ГКЧП, путчисты, вот эти люди, они слушали внимательно все обсуждения, они поняли - это конец их личной карьеры. Новое государство, приходят новые люди, и они оказываются за бортом, они никому не нужны. И поэтому они решили, что надо вмешаться, именно сейчас, и не допустить подписания этого договора. Были уверены, что достаточно грохота танков на московских улицах и обещания шести соток, как население испугается, затаится, всё на этом и закончится, а элита вся попрячется и встанет в позу: «Что изволите»? Они привыкли решать все вопросы силой. Население повело себя, как граждане - не испугалось, не затаилось. Мы помним: люди вышли и встали практически живым кольцом, как в Москве, так и в Петербурге. Сам каждый день сидел в Мариинском дворце и всё это помню. Конечно, всё решалось в Москве, наша подготовка к обороне Мариинского, она, конечно, могла вызывать улыбку, это был символический жест, жест отчаяния, но тем не менее. Я всё-таки видел всех этих руководителей, через наш Комитет по обороне и безопасности Верховного Совета СССР проходили утверждение и Язов, и Крючков. Я видел этих людей вживую, что это за человеческий материал, это уже исполнители, те самые исполнители, которым если есть приказ, они исполняют, но не самостоятельные политики. Они, конечно, были не готовы идти до конца, и не хватало ни решительности, ни способности, так сказать, отдавать тяжёлые приказы, слава богу, кроме всего прочего. И когда всё же перед военными была поставлена задача «штурмовать», военные отказались, это тоже понятно и правильно, они понимали, во что это выльется. И, по существу, путч и послужил окончательным развалом Советского Союза. Именно этот момент и привёл к тому, что союзный договор был перечёркнут, федеральный центр союзный был полностью развален, он просто рассыпался, и все республики как с пожара побежали, потому что все поняли: страшно, мало ли, что они ещё завтра в стране устроят, поэтому лучше тут же отложиться и выйти из состава Советского Союза. Ключевой момент, 24 августа – это выход Украины, они приняли решение о выходе с формулировкой: «В связи с тем, что над украинской государственностью нависла смертельная опасность из-за событий в городе Москве». Объявить выход, прекращение действия союзных законов и вынести этот вопрос на декабрьский референдум. И побежали все остальные республики, я могу сказать, что к октябрю в составе Советского Союза осталось три страны: Россия, Белоруссия и Казахстан, ничего удивительного. А дальше ситуация, вот мы союзный парламент, мы должны собраться в сентябре. По-новому он был сформирован, делегации посылали из состава союзных депутатов, утверждали уже республиканские парламенты, я был включён в эту делегацию. Мы месяц не начинали заседания, мы ждали делегацию Украины, потому что понимали, если делегации Украины не будет, то это констатация факта распада Союза. Делегация так и не приехала, и мы в октябре начали работать, что же делать, без Украины. А дальше референдум на Украине, в котором участвовало 84% избирателей, под 90% голосовало за независимость. Я хотел бы тоже напомнить, у людей короткая память, что в Луганской и Донецкой за независимость от Союза голосовало 84% и 54% голосовало в Крыму, там сложнее, и 57% в Севастополе. Никакого административного ресурса не было, потому что государственные институты были практически развалены. Вот такие были настроения, бежать скорее куда-нибудь, сами отдельно съедим свою пайку, у нас, у самих всё будет гораздо лучше. Федеральный центр просто испытал катастрофу. Вот, собственно, это то, что сделали эти люди, когда они на улицу выкатили танки ради личных амбиций, каких-то личных представлений совершили это. Да, народ отстоял основные завоевания, но последняя попытка сохранить этот Союз суверенных государств закончилась.
Татьяна Троянская: Уроки, какие мы извлекли из 1991 года?
Сергей Цыпляев: К сожалению, уроков мы не извлекли, потому что проблемы мы получаем ровно те же. Казалось бы, главный урок, который мы должны были извлечь - это то, что очень грамотно надо выстраивать федерализм, потому что нас постоянно несёт в централизацию, всё в Москву, там принимаются все решения. Я помню, как это всё начиналось, буквально за день до начала съезда собрались прибалтийские депутаты, я прошёл туда инкогнито, и они несколько часов обсуждали свою позицию, как бы добиться экономической самостоятельности, на большее они не замахивались. Депутат из Туркмении, учительница, говорит: «У нас из земли уходит труба на север, ни счётчика, ни ответвления, а кругом средневековые деревни, где нет ничего». Мы знаем сегодня - Туркмения плавает на газе. И сейчас мы опять все деньги собрали в Москву, все решения собрали в Москву, и этот конфликт центр - регионы опять начинает напрягаться. Мы сами заказываем дальнейшую дезинтеграцию империи, нашего большого государства, даже не понимая этого. Вот никак невозможно понять, что если вы собираете и централизуете страну сверх какого-то уровня, вы начинаете подталкивать её к распаду – это первое. И второй урок, который мы, к сожалению, плохо усвоили. Граждане должны быть республиканцами, они не должны ждать от власти чуда, они не должны доверять судьбу власти безотчётно, и как, я постоянно цитирую, Гераклит писал, греки понимали: «Народ должен бороться за закон, как за свои стены». Вот тогда отборолись, сохранили достоинство, имели шанс, получили свободу, как воспользовались - это уже вопрос к нам.
Татьяна Троянская: Сергей Цыпляев, вернёмся после новостей. Мы продолжаем наш эфир «Особое мнение», Сергей Цыпляев - декан юридического факультета Северо-Западного института управления Российской Академии Народного Хозяйства и Государственной Службы при Президенте России. И Сергей Алексеевич хотел закруглить.
Сергей Цыпляев: Да, хотел закруглить. Вот закончился референдум на Украине, декабрь, и стало понятно, что Советский Союз закончился. Тогда это было сказано вслух, Ельцин говорил об этом, что Советский Союз без Украины не возможен. Представляете ситуацию, мы остаёмся с 6-ю среднеазиатскими республиками. Вот этот вариант Советского Союза сегодня практически наступил, и все, желающие его поддержать, должны аплодировать. Вы хотели Советский Союз, вот он к вам и пришёл.
Татьяна Троянская: Мы потеряли много времени с тех пор.
Сергей Цыпляев: Вот он к вам и приехал в виде работников, кто работает у нас на улице, кто на стройке – это и есть Советский Союз в действии. Но вы хотите Советский Союз, как некий символ величия, и мы там будем всеми руководить, а они пускай там живут и к нам не суются – это колониальная система, это не Советский Союз дружбы народов. Вот если бы мы остались одни со среднеазиатскими республиками, то неумолимая демография сделала бы это образование через какое-то время мусульманской страной. Я понимаю, что это не могло быть жизнеспособным. Вот это ключевая связка Россия-Украина, как только она лопнула, так Советский Союз и кончился. Дальше было Беловежье, дальше был документ о денонсации союзного договора 1922 года, и дальше была ратификация этих документов в парламентах. Я хочу заметить, что парламенты всех трёх республик подавляющим большинством, я имею в виду Украину, Россию, Белоруссию, три опорных страны для интеграционного проекта, они все проголосовали за денонсацию союзного договора и за создание СНГ. Причём хочу заметить, и коммунистическая фракция, коммунисты все голосовали «за», за небольшим исключением.
Татьяна Троянская: Но, СНГ оказался фикцией на самом деле.
Сергей Цыпляев: А это, по существу, уже форма развода, чтобы смягчить гуманитарные и прочие последствия. Ещё раз хочу подчеркнуть, что была сделана самая серьёзная попытка вырулить, был подготовлен в тяжелейших обсуждениях Союз суверенных государств, договор, было согласовано его подписание с руководителями девяти республик, включая Украину. Люди, которые выкатили танки, разрушили последнюю возможность, при этом они сейчас говорят: «Мы вообще-то не причём» - это вот те виноваты, которые сели в Беловежской Пуще и подписали свидетельство о смерти. Вот, собственно, и вся история. Сейчас опять, единственный шанс, который у нас был для построения интеграционного проекта на востоке Европы – это, конечно, связка с Украиной, присоединение Белоруссии и, возможно, Казахстана. Мы закончили эту идею, у нас нет такой возможности больше. Вот, собственно говоря, стратегические результаты. За толику малую, под названием «Крым», мы ликвидировали наши стратегические интеграционные возможности. Что нам скажут потомки, интересный вопрос?
Татьяна Троянская: Сейчас мы тоже стоим на пороге перемен, 18 сентября выборы, и вот зарегистрировано шесть партий, и с «Парнасом» пока не известно, может быть 6+1, и одна из них дебютирует – это «Партия Роста», как Вам, вот этот расклад, чем запомнятся эти выборы?
Сергей Цыпляев: В начале мое личное отношение к выборам. Опять же возвращаясь в те славные годы перестройки, просто у нас тут 25-летний юбилей 1991года. Я хорошо помню, когда начинались обсуждения, то ли на съезде, то ли на любом совете народных депутатов, я всё время видел, что люди используют одну модель демократического поведения - то, что они выучили на партийном, комсомольском, профсоюзном собрании. Мы прекрасно понимаем, что да, там все решения были в значительной степени заготовлены заранее, все понимали, во что это выльется, но постоянно соблюдалась форма: президиум, редакционная комиссия, повестка дня, коллегиальные органы, мандатные комиссии . Люди постепенно выучивали форму и практику, и технологию принятия коллективных решений, а когда оно потребовалось, оно начало работать. Сейчас по выборам та же картина. Выборы сегодня, конечно, не являются тем местом, где мы определяем судьбу страны. Я имею в виду выборы в парламент, по многим причинам это так, могу перечислять, но пока оставим в стороне, а поговорим о зависящих в значительной степени от нас и от тех людей, которых мы туда посылаем. У них самые большие полномочия, парламент – это самый сильный орган государственной власти в любой стране, потому что депутаты принимают законы и принимают бюджет. Но поскольку они не могут или не хотят этого делать, они согласны со всем, что им принесут, поэтому так и происходит. Вот такая ситуация, в которой мы живём. Я ещё раз хочу сказать, что, конечно, эти выборы не могут быть судьбоносными, но я считаю, что ходить надо, я считаю, что обкатывать молодых политиков на этих выборах надо, потому что этот механизм мы должны осваивать, раз за разом шлифуя, понимая, что он несовершенен и прочее, прочее, прочее, но когда-то наступит момент, когда он нам понадобится.
Татьяна Троянская: Но, главное сделать свой выбор.
Сергей Цыпляев: Это будет единственная альтернатива бунту, баррикадам, потому что других вариантов мирной смены власти практически не существует. Мир движется в эту сторону, и остаться на острове в краю непуганых авторитаристов нам не удастся, если мы хотим, чтобы была мощная влиятельная держава, нам придётся это делать. Поэтому надо участвовать, выбирать из того, что есть.
Татьяна Троянская: А, Вы, выбрали для себя?
Сергей Цыпляев: Я пока присматриваюсь, окончательный выбор пока не сделал, это выбор очень непростой. Но, что я хочу сказать, есть несколько странных вещей, которые постоянно звучат. Первое, требование иметь гнездо для страусиной головы - графа под названием «против всех». Я, как бы гордый, я ни за что не отвечаю, интеллигентская позиция. В момент выборов власти нет, надо выбирать. Вы приходите в магазин, можете отказаться от всей еды, она вам не нравится, умрёте с голоду, поэтому сделать вид, что вы здесь не причём, невозможно. Вам не нравится состав кандидатов, кандидатов вам не завозит власть, их не завозят по импорту. вот, что создали, то и имеем, вам никто не нравится, выдвигайте других.
Татьяна Троянская: Так бы было бы, если всё было бы предельно честно и чисто.
Сергей Цыпляев: Я могу сказать, что получается так, как мы живём, потому что это длительная дорога, чисто и честно надо сделать будет самим, начиная с повседневной жизни. Я могу ещё одну вещь сказать, которая слушателям будет не очень нравиться, но тем не менее. Вообще-то народ смотрится в два зеркала: одно зеркало – это власть, и второе зеркало – это оппозиция, вот какая у вас оппозиция, какая власть, вот такие вы и есть. Вы можете создать партию? Кто вам её должен сделать? Вы можете выдвинуть людей, которым вы доверяете? Никого не видите лучше себя, идите сами .А нам вот не нравятся все кандидаты, а кто вам их должен завезти? Вообще-то говоря, избирательная система, партийная система, почему нам так сложно даётся - это вещь, которая требует самоорганизации, это вещь, которая требует республиканца, гражданина, участия. Вот главная проблема, когда будут выборы получаться - когда они будут нужны гражданам, а гражданам сегодня выборы не нужны. Одна из партий предлагала мне пойти на выборы, я отказался. Я понимаю – что, я буду личную задачу решать? Я уже был депутатом Верховного Совета СССР, для меня это уже не является открытием. Я же понимаю, что вам скажут: «Вы вот идите, вы найдите деньги на выборы». А кто должен дать деньги на выборы, олигарх? А что вы тогда удивляетесь, что партия и депутаты работают не в ваших интересах, а в интересах олигарха? Значит, надо собрать деньги на партию, надо гражданам поддержать эту партию своими действиями, агитацией, добровольчеством, надо говорить, идти наблюдателями. То есть, готовы вы всем этим заниматься? А если говорить: «Ничего не хочу, разбираться ни в чём не хочу», денег на это дать- «да вы что, ни копейки не дам, все там одним миром мазаны, сволочи идут туда всё воровать», - а что тогда хотеть? При этом у нас внутри есть глубочайшая установка, что власть должна нам всё сделать хорошо. А люди, которые сегодня во власть приходят, говорят: «Да вы нам мешаете, отойдите вы, пожалуйста, отсюда, мы решим свои собственные проблемы, а уж вы там сами как-нибудь, вот вам отдадим чуть-чуть, чтобы сильно не кричали». Это так, потому что мы так себя ведём, и эта ситуация, которую придётся очень сложно менять внутри себя. Участие и честность - вот эти две вещи, которые должны быть у каждого. Пока этого нет.
Татьяна Троянская: Н, до 18 сентября мы ещё много будем говорить о выборах. Ваше мнение, не знаю, слышали ли Вы об этом или нет, как губернатор Самарской области нашёл деньги госдепа у Старовойтовой. По мнению члена Высшего Совета Единой России Николая Меркушкина компания по развалу России началась с Галины Старовойтовой, а её убийцы, по мнению этого господина, охотились за деньгами госдепа. Вы слышали об этом заявлении?
Сергей Цыпляев: Честно говоря, комментировать подобные заявления – это, вообще-то, просто время терять, это политический и психологический мусор. Если бы Советский Союз, как государство, разваливался бы от того, что кто-то что-то сказал и откуда-то привезли чемодан денег. Давайте, коллеги, у вас всё время проблемы, то США, то госдеп, ну возьмите чемодан денег, пойдите, что-то скажите, и обеспечьте развал США. Не получится, сколько ни пытались Коминтерн, коммунистические партии.
Татьяна Троянская: Я, конечно, не хочу этот бред комментировать.
Сергей Цыпляев: На самом деле государства распадаются, режимы падают от того, что они перестают решать те задачи, которые нужны для общества, в какой-то момент остаётся одна оболочка, а внутри всё сгнивает, потом с грохотом эта оболочка падает.
Татьяна Троянская: Не стыдно ли Единой России вот за такого члена?
Сергей Цыпляев: Там такого понятия не существует, если мы посмотрим по списку разных людей, что там происходит, в этих терминах «стыдно», «не стыдно» там никто не обсуждает. Я могу сказать, что вообще подобные заявления по человеку, который погиб, абсолютно недопустимая вещь, это абсолютно из аморального поведения человека.
Татьяна Троянская: Как, Вы, смотрите на предложение в Калининском районе сквер назвать именем Солтана.
Сергей Цыпляев: Вы, знаете, я встречался с этим человеком, мы общались с Павлом, конечно, это большое несчастье - всё то, что произошло, и все мы скорбим, и самые глубокие соболезнования детям и всем родным, близким, друзьям. Но я думаю, что не должны мы идти по этой дороге. Я думаю, что главное, это память о человеке, а постоянно всё будем называть по случаю вот такого события, мне, кажется, что город должен жить немножко по-другому, есть другие поводы для названия улиц, и скверов . Если мы постепенно город будем всеми названиями превращать в совершенно скорбный центр, то у нас настроение будет по жизни такое. Поэтому я не считаю, что каждое событие такого свойства должно повлечь за собой переименование, есть другие способы увековечить память этого человека, сделайте хотя бы доску на доме, учредите какую-то премию, стипендию для студентов имени этого человека –это будет звучать постоянно, это гораздо важнее, чем кто-то будет говорить: «А почему этот сквер так называется»? Потом об этом никто уже и не вспоминает.
Татьяна Троянская: Спасибо, это было «Особое мнение» Сергея Цыпляева. Спасибо.
Сергей Цыпляев: Спасибо и удачи всем.