Юрий Сапрыкин - Особое мнение - 2016-07-27
Т.Фельгенгауэр
―
Здравствуйте! Это программа "Особое мнение". Меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. С минуты на минуту ждем в этой студии журналиста Юрия Сапрыкина. Обсудим с ним темы сегодняшнего дня. Вы можете присылать свои вопросы. Телефон для sms: +7 (985) 970 45 45, аккаунт vyzvon в Твиттере. Кроме того работает веб-форма на сайте "Эха Москвы", там тоже можно задавать свои вопросыИ планируем обсудить сегодня заявление директора ФСБ Александра Бортникова, который собирается бороться с проблемой анонимности в интернете, так как считает, что там происходит самая главная подпитка террористических ячеек.
Юрий Сапрыкин появляется в студии. Здравствуйте, Юрий! Хотела бы начать с сегодняшнего заявления Александра Бортникова. Говорит он, что для Эффективной борьбы с террористами нужно решать проблему анонимности интернета. Насколько это, вообще, реально, возможно, и во что это может вылиться?
Ю.Сапрыкин
―
Он как-то конкретизировал решение этой проблемы?
Т.Фельгенгауэр
―
Нет, говорит просто, что анонимность глобального виртуального пространства – ею активно пользуются террористы, поэтому нужно что-то с этим делать.
Ю.Сапрыкин
―
Слушайте, у меня на эту тему есть полудюжина заготовленных шуток про то, что террористы также пользуются водными ресурсами планеты, они ездят на поездах и летают на самолетах, они дышат воздухом. Давайте отменим воздух – жить станет гораздо безопаснее. Логика этого заявление мене представляется примерно принадлежащей к тому же логическому порядку.
Т.Фельгенгауэр
―
Только в отличие от воздуха интернет, действительно, как-то зарегулировать можно и это делают и продолжают делать, и делают все активнее.
Ю.Сапрыкин: Криминогенная активность она находится как раз в тех слоях интернета, которые для ФСБ не очень видны
Ю.Сапрыкин
―
Но до известной степени, как мы знаем. На всякое регулирование есть анонимайзеры, VPN и TOR и все остальное. И уж не знаю, насколько подчиненные Бортникова доставляют ему эту информацию, но вся вот эта мутная, незаконная, криминогенная активность она находится как раз в тех слоях интернета, которые для ФСБ не очень-то видны. Кого можно зарегулировать? Нас с вами можно зарегулировать. Можно, допустим, обязать в Фейсбуке представляться полным именем, фамилией и отчеством и еще прикладывать туда паспортные данные, чтобы ни у кого не было сомнений, что это ни какая-то поддельная Таня Фельгенгауэр, а самая что ни на есть настоящая. От этого какой толк будет в смысле борьбы с терроризмом?Ну, то есть да, террористы, как мы знаем, переписываются через мессенджеры. Мы знаем историю, когда атака координировалась во Франции через PlayStation 3. Мы знаем многочисленные московские истории, когда координации террористических атак осуществлялась через sms. Если есть те или иные средства связи или те или иные технологии, их, безусловно, могут использовать эти террористы, в том числе. What's the point? – в чем дело? Это не повод эти технологии отменять или менять базовые принципы, на которых они строятся. То есть как бы вопрос-то в чем: может ФСБ в каком-то русскоязычном сегменте интернета отменить анонимность? Может. Что из этого будет? Из этого будет и смех и грех и никакой борьбе с терроризмом это способствовать не будет.
Т.Фельгенгауэр
―
Зато нас еще дополнительным образом будут контролировать, нас с вами.
Ю.Сапрыкин
―
Ну, О’кей. Меня уже не будут. Я сбежал отовсюду. Если у вас нет аккаунта, его не лишит анонимности Бортников.
Т.Фельгенгауэр
―
То есть вы предпочитаете без интернета вообще обходиться в смысле без соцсетей.
Ю.Сапрыкин
―
Без соцсетей.
Т.Фельгенгауэр
―
А что так? Всё, слишком многие неправы в интернете?
Ю.Сапрыкин
―
Пусть они регулируют кого-нибудь еще. Я не хочу…
Т.Фельгенгауэр
―
«Пакет Яровой» сделал свое дело?
Ю.Сапрыкин
―
Нет, «пакет Яровой» не сделал свое дело. Я не хочу играть в эти игры, в кошки-мышки с какими-то идиотами, которые пытаются зарегулировать то, что зарегулировать невозможно. Когда всё это рухнет, посмотрим, может быть, вернусь.
Т.Фельгенгауэр
―
Как любопытно, но не будет приставать больше с такими личными расспросами, вообще, первый раз кто-то из моих знакомых по следам всех этих законов отказывается от соцсетей.
Ю.Сапрыкин
―
Нет, поверьте, с законом о Яровой это связано – наверное, будет и такой когда-нибудь – это связано косвенно. Но вся эта атмосфера тотальной слежки, подозрительности, действительно, этого виртуального воздуха не озонирует. Всё это крайне неприятно. Как-то возиться с этим неохота.
Т.Фельгенгауэр
―
Это Юрий Сапрыкин, сегодня главный герой программы "Особое мнение". Давайте про ситуацию вокруг руководителя Федеральной таможенной службы. Там как-то все получилось: «Бубликов сначала умер… а потом не умер». Потому что сегодня уже говорят, что он и не уволен, и что быть такого не может никогда. В Кремле говорят, что нет никаких обвинений в отношении главы ФТС, и вообще, он свидетель. Это тогда зачем всё вчера было так громогласно, если сегодня, выяснилось, что он ни в чем не виноват?
Ю.Сапрыкин
―
Про то, что он уволен писал, по-моему, только канал в Телеграме «Незыгарь», на который, видимо не называя его, сослался телеканал «Дождь». Никакие другие источники об увольнении об увольнении не сообщали. А канал «Незыгарь» все-таки не самый надежный источник информации.
Ю.Сапрыкин: Если у вас нет аккаунта, его не лишит анонимности Бортников
Зачем это было? Ну, смотрите… совершенно очевидно, что вот этот жанр – фотография какого-то должностного лица с разложенной перед ним кучей денег – это некоторая новая мода и стиль фотографии, новая какая-то фишка, которая применяется в медийном пространстве, в пиарном пространстве. И смысл этого жанра точно такой же, как у твитов Маркина или у каких-нибудь выступлений генпрокурора. Смысл в том, чтобы увеличить ресурс силовой и административный ресурс людей, которые эти задержания проводят. Совершенно очевидно, что ФСБ или Управление экономической безопасности ФСБ, как говорят эксперты, дико в последнее время активизировалось. Либо оно активизировалось само и пытается отъесть какой-то больший кусок этого силового пирога, либо ему дали волю и сказали как бы: «Ребята, работайте, вот у вас карт-бланш, пожалуйста, сажайте кого хотите, ну, плюс-минус кого хотите».
Дальше. Разным людям это нужно для разного. Тем, кто снимает эти фотографии с большим количеством денег, это нужно для того, чтобы доказать, что они самые эффективные, самые важные, самые хорошо работающие силовики в России: «Не какой-то там Следственный комитет или ФСКН, а вот мы стоим на страже Родины и за это в каком-то отдаленном будущем мы получим звездочки, бюджеты, повышения». Зачем это нужно в какой-то общеполитической картине мира?..
У меня в декабре вышел спор с одним хорошим известным политологом – не будут называть его – каким образом партия власти будет выигрывать выборы. Мы даже заключили пари, правда, не помню, на какую сумму, а также не помню…
Т.Фельгенгауэр
―
О чем…
Ю.Сапрыкин
―
А также не помню, каков был прогноз политолога. Поэтому очень сложно сейчас выбрать победителя.
Т.Фельгенгауэр
―
Позвольте, я на самом интересном месте вас прерву. Нам нужно сделать небольшой перерыв. О сути пари и что же может выиграть Юрий Сапрыкин через три минуты в программе "Особое мнение".РЕКЛАМА
Т.Фельгенгауэр
―
Продолжается программа "Особое мнение". И это особое мнение Юрия Сапрыкина. Так в чем же был спор?
Ю.Сапрыкин
―
Прогноз на то, как партия власти будет выигрывать выборы. У меня был прогноз, что будут сажать, причем будут сажать своих. Правда, все получилось не совсем так, как я предполагал. Мне казалось, что будут сажать каких-то своих, которые связаны с «лихими 90-ми», грабительской приватизацией, то есть хотя до выборов еще осталось время – тьфу-тьфу-тьфу – чтобы этот прогноз не сбылся. Но так или иначе, партия власти будет доказывать… как бы смотрите… как Маркин написал: «Мы сами проводим самоочищение. Мы сами боремся…».
Т.Фельгенгауэр
―
Правда к ним пришел ФСБ, но не важно, это детали.
Ю.Сапрыкин
―
«…Мы сами боремся с жуликами и ворами. Мы против коррупции еще больше, чем Навальный против коррупции. Ну, то есть он против у себя в блоге, а мы против в СИЗО…»
Т.Фельгенгауэр
―
По-настоящему.
Ю.Сапрыкин
―
Да, «с наручниками, с камерами, под которые вот эти коррупционеры раскладывают свои, неправильным трудом нажитые миллионы». Но заметьте, что пока это все происходит исключительно в медийном пространстве, потому что ни одно из дело до суда даже приблизительно не дошло, и непонятно, что с ним будет, пока оно дойдет. Вот насчет Никиты Белых есть серьезнейшие сомнения, что у этого есть какие-то судебные перспективы.
Т.Фельгенгауэр
―
К нему даже следователь, по-моему, до сих пор не приходил. Просто человека взяли и посадили в СИЗО.
Ю.Сапрыкин
―
Да, главный смысл этого действа был в том, чтобы показать его фотографию с кучей денег, которая доказывает, что «есть какие-то вороватые губернаторы, а есть вот мы благородные борцы со всем этим воровством».И дальше – О’кей, может быть, не «Единая Россия» - эти одномандатники многочисленные из Общероссийского народного фронта, они как бы, естественно, на этой волне прекраснейше въедут в Государственную думу среди всего прочего. То есть как бы все решают свою задачи: ФСБ решает задачу по усилению своего ресурса; властная пирамида в широком смысле, таким образом, доказывает, что она как бы за правду, за честность, за самоочищение, что в преддверии выборов очень-очень важно. Вспомните, что история с оборотнями в погонах, которая вот так надулась, а потом обратно так же внезапно сдулась, тоже происходило перед парламентскими выборами точно так же, как сейчас.
Т.Фельгенгауэр
―
Все-таки к руководству таможенной службы пришли следователи. Не ФСБ пришел в Следственный комитет России. То есть там какой-то еще бесконечный раздрай, но эффект…
Ю.Сапрыкин
―
По-моему, ФСБ, но давайте…
Ю.Сапрыкин: История с оборотнями в погонах, которая надулась и сдулась, тоже происходила перед выборами в парламент
Т.Фельгенгауэр
―
Но, во всяком случае, это «продавал» точно Следственный комитет вчера. А что избиратель? Он просто берет попкорн и говорит: «Ух ты-ух ты как!..»
Ю.Сапрыкин
―
Послушайте, никто же не будет, на самом деле, что там у начальника таможенной службы за деньги, откуда они взялись? Вообще-то в том, что у человека дома нашли деньги, состава преступления, по-моему, еще нет. Наверное не дай бог у вас дома можно найти деньги, у меня дома можно найти деньги….
Т.Фельгенгауэр
―
Помню, у Ксении Собчак находили деньги и все пытались защитить.
Ю.Сапрыкин
―
У Ксении Собчак находили деньги, и потом ей эти деньги вернули, заметим.
Т.Фельгенгауэр
―
Не сразу, правда.
Ю.Сапрыкин
―
Ну, О’кей! Надеюсь, что ту же сумму без изъятых процентов. Но в этом, действительно, нет еще никакого криминала. Но пиарная составляющая в этом есть, потому что, когда тебе показывают какого-то начальника, который еще и таможенник, ну, а таможенника – это понятно, они все там… клейма ставить некуда! И вот перед ним лежит эта груда красивых долларов и евро – пиарная составляющая в этом, безусловно, есть. Да, люди сидят, грызут попкорн…
Т.Фельгенгауэр
―
Говорят: «Ну, ничего, что у нас пенсии замораживают, зато вон у них там…».
Ю.Сапрыкин
―
Никто про пенсии-то не рассказывают в тех же новостях, а вот про то, что какого-то рвача посадили – то, что его на самом деле: а) не посадили, б) не уволили…
Т.Фельгенгауэр
―
Вообще, уже не обвиняемый…
Ю.Сапрыкин
―
Лишние подробности, которые никому уже неинтересны. Картинка в памяти осталась, и какую-то определенную роль в создании этих общественных настроений она сыграла.
Т.Фельгенгауэр
―
Еще про картинку. Связана она уже с Олимпиадой. Сегодня Владимир Путин встречался с Олимпийской сборной, с теми, кто едет, и с теми, кто не едет…
Ю.Сапрыкин
―
А еще же никто не понимает, кто едет, кто не едет – вот, в чем дело. Плюс-минус выясняется.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну, там потихоньку становится понятно, кого допустили, кого не допустили. Говорит он, что, конечно, все это политика – все политика, давление страшное. Хоти и обещает привлечь к ответственности всех, кто причастен к допинговым скандалам. Но Владимир Путин ведь очень много делает, чтобы все-таки нашу сборную допустили. Выступал сам на заседании правительства, говорил «ай-яй-яй!»
Ю.Сапрыкин
―
Для того, чтобы России отдали Сочинскую Олимпиаду; он много делал для того, чтобы эта Сочинская Олимпиада прошла успешно и чтобы ресурс этой победы был опять же дальше использован в различных внутри- и внешнеполитических операциях. Он много сделал для того, чтобы России отдали чемпионат мира 18-го года по футболу. Уверен, что он много сделает для того, чтобы все стадионы построили вовремя; всех этих околофутбольных патриотов, которые били англичан в Марселе - чтобы они здесь носа даже не могли высунуть, чтобы все прошло чисто и гладко, и ровно, и снова был бы на этом заработан некий пиарный ресурс – и всё это политика. Это всё политика.Не то чтобы это какой-то чистый спорт, основанный на принципах Пьера де Кубертена благороднейших – главное не победа, а участие – вот это всё. А вот МОК, он играет в какие-то геополитические игры. В геополитические игры играют все и Владимир Путин первый в этой когорте блистательной.
Т.Фельгенгауэр
―
Успешно справляется?
Ю.Сапрыкин
―
Да. Мне кажется, что всё, что связано со спортом больших достижений, его, во-первых, невероятно интересует и заводит, во-вторых, он чрезвычайно умело использует это как ресурс, позволяющий дальше как минимум увеличивать рейтинг, а как максимум уже общим местом стала эта логическая связка, которую мы прекрасно помним, между победой на зимней Олимпиаде и победой в Крыму, которая случилась буквально в те же даты, через несколько дней. И вот мы с олимпийского трамплина влетели на Крымский полуостров и там точно так же победили, и это порождало ровно такие же настроения у еще не остывших после Олимпиады болельщиков.
Т.Фельгенгауэр
―
МОК, который принял такое решение, делегировав, собственно, все самое важное федерациям, правильно поступил?
Ю.Сапрыкин: «Пакет Яровой» не сделал свое дело. Я не хочу играть в эти игры, в кошки-мышки с какими-то идиотами
Ю.Сапрыкин
―
Это соломоново решение. Здесь нет вопроса о том, что правильно, что неправильно. Мне кажется, что это оптимальное решение в этой ситуации. Допинговый скандал, действительно, разгорелся до таких объемов и масштабов, что не отреагировать на это невозможно – невозможно сказать: «Ребята, мы не знаем, было оно, не было. Давайте езжайте, как оно есть». Это в других комитетах, в других странах было бы абсолютно не понятно. Вместе с тем невозможно сказать: «Ребята, давайте все – кто принимал допинг, не принимал – просто вы виноваты по факту того, что вы выступаете за эту страну, поэтому мы вас не пустим». Это тоже решение довольно радикальное, и в известной степени абсурдное. Поэтому они очень ловко пролезли в игольное ушко. Нельзя сказать, что все довольны, но все недовольны примерно в равной степени. Олимпиада состоится и следующая Олимпиада состоится. Они в какой-то степени сохранили… не дали всему этого развалиться и разъехаться на враждующие друг с другом олимпийские княжества
Т.Фельгенгауэр
―
Как думаете, Виталий Мутко уволят в ближайшее время?
Ю.Сапрыкин
―
Что значит, в ближайшее время? Олимпиаду он проведет. Его уволят – мой прогноз – месяцев через 7-8 после Олимпиады, когда мы забудем о его существовании и этого меньше всего кто-нибудь будет ожидать.
Т.Фельгенгауэр
―
Посмотрим. Записала ваш прогноз. Напомню, что это программа "Особое мнение". Юрий Сапрыкин. Мы вернемся через несколько минут.НОВОСТИ
Т.Фельгенгауэр
―
Продолжается программа "Особое мнение". Меня зовут Татьяна Фельгенгауэр. И в гостях у меня журналист Юрий Сапрыкин.Кремль отказался информировать СМИ о планах Владимира Путина. Отменяют они еженедельную рассылку с графиком ближайших поездок президента. Правильно. Нечего нам знать о передвижениях и встречах.
Ю.Сапрыкин
―
Слушайте, я наверное сейчас как-то неправильно себя спозиционирую, но я никогда такую рассылку не получал, где бы я не работал. Как-то она до меня не доходила. Поэтому так сказать, была без радости любовь – разлука будет без печали.Что значит, отменяют рассылку? Мы предполагаем, что в тот момент, когда Путин встретится с Назарбаевым, туда не приедут камеры «Первого канала», потому что они не будут об этом знать…
Т.Фельгенгауэр
―
Не в этом дело. Дмитрий Песков говорит: «Дабы избежать дискуссий об отмене мероприятий, которые никто не согласовывал, мы решили действовать более аккуратно. Вы не помните? Это же каждый раз, когда что-то где-то отменили, куда-то он пропал, все сразу: «А-а! Где по-разному? Куда он пропал, что случилось? Мы его не видели. Нам показывают по телевизору «консервы». Потому что у людей есть этот график, и они знают, где в принципе, с кем и как президент общается. Больше у них этого графика у них не будет.
Ю.Сапрыкин
―
Ну и пес с ним, мне кажется!
Т.Фельгенгауэр
―
Вам что, неинтересно, где президент, все ли с ним в порядке?!
Ю.Сапрыкин
―
Если что-то с ним будет серьезно не в порядке, я думаю, мы об этом узнаем в течение довольно кратного периода времени, может быть, не в этот день, но довольно быстро.Понимаете, из этих исчезновений президента за последние годы, что мы об этом узнали? Что у него проблемы со спиной, что у него там какая-то то ли онкология, то ли бог знает что; что он в панике, что в он в запоях, что он где-то прячется… Очевидно, что все это было, мягко говоря, не совсем правдой. Даже если у него болела спина, эта спина, очевидно, выздоровела. И чего было толку по этому поводу ерзать?
Единственное, по-моему, политически значимое исчезновение было после убийства Бориса Немцова. Вот это важный исторический факт. Но опять же что-то минимально правдоподобное по этому поводу – не знаю, как вы – я прочитал спустя несколько месяцев в книжке Михаила Зыгаря «Вся кремлевская рать». Ну, значит, Миша Зыгарь или еще какой-то его компаньон тоже напишут через месяцев об этом исчезновении.
То есть короче, я бы не драматизировал эту ситуацию. Пусть живет как живет Владимир Владимирович Путин.
Т.Фельгенгауэр
―
Действительно, и нечего… Про семью ничего не знаем, и про график можем ничего не знать.
Ю.Сапрыкин
―
Про график покажут в программе «Время»: Он провел совещание с министрами силового блока а также посетил какой-нибудь учебный центр МЧС.
Т.Фельгенгауэр
―
Съездил на охоту.
Ю.Сапрыкин
―
Вот этой информации для меня лично даже немножко слишком много. Без огромной ее части можно было бы обойтись.
Т.Фельгенгауэр
―
Давайте тогда про исследования Высшей школы экономики. В России количество семей с очень плохим материальным положением составило и июне 23%, а доля населения, у которого денег недостаточно для покупки необходимой одежды или продуктов питания, составило 42%.Ну вот, все больше люди говорят о том, что не хватает денег на жизнь.
Ю.Сапрыкин
―
Да. И я с ними абсолютно солидарен. «Я была тогда с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был». Да, денег не хватает. Становится все хуже и хуже.
Т.Фельгенгауэр
―
Но телевизор по-прежнему спасает.
Ю.Сапрыкин: Атмосфера тотальной слежки, подозрительности, виртуального воздуха не озонирует
Ю.Сапрыкин
―
Да нет, даже не телевизор спасает. Отчасти – телевизор, отчасти… понимаете, на самом деле, привычка к тому, что денег должно становиться все больше и больше, а благосостояние должно неуклонно расти – ну вот за последние 100 лет российской истории, сколько лет продолжалась эта тенденция? Ну, 5, 6…8. Эта привычка достаточно неукоренившаяся. Фраза «Не жили хорошо, так нечего и начинать», она имеет гораздо более глубокие исторические корни. Привычка обходиться каким-то минимальным, ниже среднего уровня уровнем различных материальных благ, как бы она воспитывалась десятилетиями. Если за последние лет пять какие-то люди, которые не могли себе раньше позволить поехать в Турцию, один раз туда съездили – О’кей, теперь они от этого отказались.
Т.Фельгенгауэр
―
Но речь же не о том, что люди не могут поехать в Турцию. Речь о том, что они себе еды не могут купить.
Ю.Сапрыкин
―
Нет, они могут себе купить еды, просто это еда плохая, и она не того качества и того количества, как хотелось бы.
Т.Фельгенгауэр
―
Вот 47% семей, которые испытывают трудности при покупке продуктов питания. Нету денег.
Ю.Сапрыкин
―
Да. Люди покупают более плохие, более скудные, более бедные продукты питания. Снова переходят на картошку. Традиция перехода на картошку тоже как бы не сегодня родилась. Я к чему клоню. Не к тому, что все хорошо, Высшая школа экономики нам врем - нет, она говорит нам правду. Я к тому, что эта ситуация многими воспринимается как естественная, что ли; она не ведет ни к каким политическим последствиям, она не ведет к тому, что люди как-то сжимают кулаки и набрасываются с проклятиями на телевизор или требуют от власти что-то там поменять. Нет, этого не происходит, и думаю, что не произойдет… падать еще очень-очень долго до этого момента.
Т.Фельгенгауэр
―
То есть люди спокойно смотрят, как бесконечно вкладывают деньги… не знаю – в космодром «Восточный» или в бесконечный Керченский мост, или в корги Шувалова…
Ю.Сапрыкин
―
Про корги Шувалова знаем мы с вами…
Т.Фельгенгауэр
―
Хорошо, про Шувалова они не знают.
Ю.Сапрыкин
―
А про Керченский мост и про космодром «Восточный» - в некотором роде да, это какая-то символическая репутационная замена этих хороших продуктов. Как бы «зато мы делаем ракеты и перекрыли Енисей и даже в области балета мы впереди планеты всей». Эти строки написаны в 60-каком году? Ну вот, просто мы снова оказались в той же ситуации. Да, мы не можем позволить себе купить рыбку хорошую свежую, будем сидеть на картошке, но как с космодрома «Восточный» полетит ракета…
Т.Фельгенгауэр
―
Когда-нибудь, если полетит.
Ю.Сапрыкин
―
Полетит. Ну, может быть, не долетит, но какая-нибудь точно полетит.
Т.Фельгенгауэр
―
Ну, слушайте, это как-то очень странно. Это поведение, по-моему, не граждан. Ну как, у нас же гражданское общество, нет?
Ю.Сапрыкин
―
У кого?
Т.Фельгенгауэр
―
В Российской Федерации.
Ю.Сапрыкин
―
У нас разные общества. Внутри российского общества сосуществуют разные общества по-разному устроенные. Поедемте съездим куда-нибудь в Нижний Тагил. Там есть гражданское общество? Наверное, есть, но оно очень маленькое. А то общество, которое там есть, оно зависит от работы на небольшом количестве больших промышленных предприятий, которые сильно зависят от государства. И это общество патерналистское, оно устроено по совершенно иным принципам: как бы Бог дал – Бог взял; государство дало – а потом взяло. Государству нужно эти деньги потратить на что-то другое. Как бы это не наше собачье дело. Тем не менее, что оно не просто их сжигает в печах; оно ракету строит. Ракета – это хорошо.
Т.Фельгенгауэр
―
Десять лет еще вот стадион можно строить в Санкт-Петербурге и не построить. Тоже очень хорошо.
Ю.Сапрыкин
―
Да, ну это совсем, конечно, какое-то позорище, чудовищное позорище.
Т.Фельгенгауэр
―
Можно еще плитку каждый год перекладывать. Нет, вообще, масса способов потратить деньги. Еще можно Резервный фонд проесть.
Ю.Сапрыкин
―
А еще, заметьте, что государство мало того, что строит ракету, оно еще ловит одной рукой то жулье, которое себе нахапало. И вот эти деньги сейчас оно у этого жулья отберет и тоже на какое-нибудь народное благо пустит. Всё государство правильно делает. Я пытаюсь восстановить логику этого патерналистского сознания, носители которого и страдают в основном от нехватки денег на продукты первой необходимости.
Т.Фельгенгауэр
―
В общем, причинно-следственные связи как-то нарушены явно у людей.
Ю.Сапрыкин
―
Да нет, в их логике они прекрасно… Это просто немножко другой взгляд на мир. Это нам кажется, что он поломанный и неправильный, а изнутри того взгляда кажется, что это у нас шарики за ролики зашли, мы непонятно что у государства требуем.
Т.Фельгенгауэр
―
Та же история и с московским благоустройством, когда горожанам, которые им недовольны, говорят, что «вы капризничаете, зажрались, всем недовольны, а вам делают хорошо, а вы просто не цените, сволочи вы, неблагодарные».
Ю.Сапрыкин
―
Разные существуют концепции. Я вот вчера прочитал статью Александра Баунова, нежно мною любимого и горячо уважаемого, который пишет, что креативный класс просто как бы бунтует, потому что благоустройством позвали заниматься не его, делают его, исходя не из этого креативно-классового вкуса, но это все делается для каких-то широких народных масс, которые потом в этом комфортной городской среде наконец обретут какое-то гражданское достоинство и постепенно дорастут до политических прав. То есть интерпретаций у этого процесса очень много.
Ю.Сапрыкин: Фото должностного лица с разложенной перед ним кучей денег – это новая мода и стиль фотографии
Т.Фельгенгауэр
―
Какова ваша интерпретация?
Ю.Сапрыкин
―
Моя интерпретация очень проста: Собянину нужно в 18-м году чего-то предъявить, чтобы избраться или назначиться на следующий срок.
Т.Фельгенгауэр
―
Он предъявит нам закатанные ливневые стоки.
Ю.Сапрыкин
―
Да нет, стоки к тому моменту расчистят, а потом, понятно же, что его политические перспективы зависят не от того, насколько вода в стоки стекает, а оттого, насколько сверху благосклонно в его сторону кивнут. А, может быть, он не с мэрией свои амбиции связывает, может быть, это делается не для того, чтобы и дальше управлять Москвой. Может быть, это делается для того, чтобы показать, что другого такого менеджера, способного решать такого масштаба задачи за такие сроки просто в стране нет. Поэтому вот…
Т.Фельгенгауэр
―
Ну, и как вы думаете, справляется Сергей Семенович с поставленной задачей? Потому что пока это какой-то просто разбомбленный город.
Ю.Сапрыкин
―
Я думаю, что к 18-му году справится. Сейчас мы просто находимся в середине…
Т.Фельгенгауэр
―
То есть мы ближайшие выборы не рассматриваем 16-го года?
Ю.Сапрыкин
―
Помилуйте! Нет, конечно. Если пользоваться популярной метафорой «Города как театр», то мы находимся еще где-то в середине первого акта и, может быть, сейчас наступит зимой антракт, когда перестанут все перекапывать, но впереди еще много увлекательных сезонов, когда снова мы будем продираться через ямы, канавы, мостки и ждать, когда наступит наконец светлое будущее, когда мы в центре будем уже, собственно, наконец-таки гулять. Но оно наступит в 18-м году.
Т.Фельгенгауэр
―
И до этого никаких московских бунтов?
Ю.Сапрыкин
―
Как-то, мне кажется, что если мы это лето уже пережили, кто чем еще можно удивить москвича?
Т.Фельгенгауэр
―
Притерпелись уже?
Ю.Сапрыкин
―
Да, да.
Т.Фельгенгауэр
―
Какие-то все безропотные.
Ю.Сапрыкин
―
Вырастет следующее поколение, которое будет считать, что город, он такой: что в нем есть ямы, заборы – летом; зимой он так приукрашивается, прихорашивается: лампочки на деревьях появляются, иллюминация праздничная, снежок – а вот летом в нем – стройка.
Т.Фельгенгауэр
―
Спасибо большое. Это было особое мнение Юрия Сапрыкина.