Николай Сванидзе - Особое мнение - 2016-07-15
15.07.2016
О. Пашина
―
Это программа «Особое мнение». Я приветствую слушателей и зрителей. В нашей студии журналист Николай Сванидзе. Здравствуйте.
Н. Сванидзе
―
Здравствуйте.
О. Пашина
―
Давайте начнем с теракта в Ницце. Журналисты подсчитали, что за последние полтора года десять террористических актов во Франции произошло. Почему Франция так часто становится мишенью?
Н. Сванидзе
―
Прежде всего соболезнования. Страшная трагедия. Несколько десятков погибших. Знаете, каждый раз, когда где-то происходит, сразу начинаются разговоры, что именно эта страна. У нас что ли мало было. Поэтому я бы особо, к сожалению, не зарекался. Не дай бог, конечно. Но почему Франция действительно не в последнюю очередь становится целью террористов. Вообще мировой терроризм это передовой отряд мирового тоталитаризма. Были же и государства террористические. Скажем, гитлеровская Германия была террористическое государство. Советский Союз поддерживал террористов по всему миру. Реально это так. Это в данном случае неважно, террористы под каким флагом. Радикального ислама так называемого коммунизма, фашизма. В любом случае терроризм это тоталитарная реакция на раздражитель. А самый главный раздражитель для тоталитаризма это демократия. Тоталитаризм, в том числе и религиозный реагирует на демократию как старая страшная злая бабка на красивую молодую женщину в короткой юбке. Вот реакция примерно такая.
О. Пашина
―
Уничтожить.
Н. Сванидзе
―
Немедленно. И уничтожают. Потому что у демократии есть масса плюсов по сравнению с недемократией. Она гораздо успешнее. Поэтому и такая реакция кстати. Реакция такая потому что демократия успешна. Она исторически успешна. Демократический цивилизационный проект он успешен. Он доказал свою эффективность в мире. И это конечно вызывает раздражение и они не такие как мы, они другие. Они ходят не так. Они разговаривают не так, они ведут себя не так, они молятся не так. Все не так. Уничтожить. Но демократия в силу своих особенностей институциональных она не приспособлена к тотальной мобилизации. Поэтому очень часто в войнах в истории демократии проигрывали более успешным в плане мобилизации режимам. Афины проиграли Спарте. Знаменитую Пелопоннесскую войну. Сейчас ситуация другая. Потому что поскольку демократические режимы успешны, в том числе и экономически, то с ними и воевать не рекомендуется. Когда демократический режим такой как США раскручивает как было во время Второй мировой войны, когда значительно более милитаризованная и мощная Япония напала на Штаты, и Штаты раскрутили свою экономику, они в конце концов, открутили голову милитаристской Японии и что в конечном счете Японии пошло на пользу. Они пошли совершенно по другому пути развития. По демократическому. Но, так или иначе, в плане стремительной реакции на террор режимы более тоталитарные они может быть и выглядят как более безопасные. И привлекают меньше атаки, потому что на демократии террористы слетаются как мухи на мед. Просто раздолбить немедленно. Франция это страна в центре Европы. Страна с очень мощными демократическими корнями. И плюс конечно, страна, в которой очень много мигрантов из арабских исламских стран.
О. Пашина
―
Но в Германии тоже много.
Н. Сванидзе
―
Там другая миграция этническая. Там все-таки больше турок. Это другое. В Англии больше пакистанцев. Это тоже другое. Тоже опасности есть и достается и тем и другим. Но Франции достается больше. И плюс к этому видимо, какие-то особенности французской республики, которая какие-то недоработки в плане борьбы за собственную безопасность. Потому что в тех же Штатах там находятся какие-то отморозки, но после гибели башен-близнецов там столь серьезных терактов, слава богу, не было. А во Франции они случаются. Но вот я повторяю, корень, конечно, тот, что демократические страны, они вызывают на себя огонь террористических организаций. Любых.
О. Пашина
―
Наш слушатель Павел считает, что причина это разность менталитетов французов и исламистов. У исламистов - культ смерти, у французов – жизнелюбие и гедонизм. У исламистов отдельный человек никто, французы - индивидуалисты.
Н. Сванидзе
―
Нет такого никакого особого гедонизма у французов. Это преувеличение. Мы привыкли о французах судить по «Трем мушкетерам».
О. Пашина
―
А они уже не таковы.
Н. Сванидзе
―
У них такой же точно гедонизм, как в любой нормальной стране. Это, по-видимому, наш уважаемый слушатель имеет в виду примерно то же самое, что я говорю. Вот да, разность менталитетов, несомненно. Но это не только с французами.
О. Пашина
―
О реакции на теракт. В частности наш президент выразил соболезнования, сказал, что Россия знает, что такое терроризм, мы хотим вам помочь. Но вы не хотите к нам обращаться. Есть ли какие-то шансы, что будет взаимодействие теперь.
Н. Сванидзе
―
Абсолютно справедливое выражение соболезнования. А что касается того, кто не хочет куда обращаться. А мы что, к кому-то обращаемся, когда у нас что-то происходит. Мы что сразу обращаемся к Франции что ли. И говорим, французы помогите.
О. Пашина
―
Наша страна позиционируется как страна, которая знает, что делать. И хочет главное всем помочь. Но никто не хочет нашей помощи отчего-то.
Н. Сванидзе
―
Мне кажется, что любая страна позиционируется как страна, которая знает, что делать. Никто не говорит сразу, вы знаете, ребята, прибегайте на помощь, мы ни фига не понимаем, что нам делать. Я таких стран не знаю.
Н.Сванидзе: Тоталитаризм, в том числе религиозный реагирует на демократию как злая бабка на женщину в короткой юбке
О. Пашина
―
Еще о реакции и достаточно неприятной. Я, честно говоря, не помню, как зовут эту девушку. Журналисты называют ее якобы дочерью топ-менеджера Лукойла, бывшей женой миллиардера. Которая жаловалась, что из-за теракта отменили салют. Они катались на яхте, тут все произошло, обидно, салюта не было, праздник им испортили. Это какая-то новая генерация российских человекообразных существ или что. Или просто честность. Ей плевать, она честно говорит, умри ты сегодня, а я завтра. А сегодня я посмотрю салют.
Н. Сванидзе
―
Я думаю не нужно это возводить в какую-то философию. Нет тут никакой философии. Это просто то, что называется нравственным идиотизмом.
О. Пашина
―
Если бы это был единичный случай. Футболисты, выпускники ФСБ на Гелендвагенах.
Н. Сванидзе
―
Это немножко разные вещи. Все-таки. Прогулки на Гелендвагенах и даже футболисты это одно, которые впрочем на свои деньги гуляли. О футболистах особый разговор.
О. Пашина
―
Ну так и она на своей яхте.
Н. Сванидзе: Месси впахивает, а эти бамбук курят. Вот проблема. А не в том, что они в Монте-Карло шампанское выпили
Н. Сванидзе
―
Я повторяю, это называется нравственный идиотизм. Он, как правило, не носит единичного характера. Ей просто все по фигу. Этой барышне. По всей видимости, я думаю, если это сообщение соответствует действительности. Если она была в курсе, потому что потом она будет говорить, что она была не в курсе и так далее. Но если действительно человек был в курсе, что погибло куча народу, и по этому поводу расстраивалась, что отменили салют, это я сказал, каким словосочетанием определяется.
О. Пашина
―
То есть это единичная реакция.
Н. Сванидзе
―
Нет, что значит единичная.
О. Пашина
―
Не совсем нравственного человека.
Н. Сванидзе
―
Таких людей очень много.
О. Пашина
―
Или просто поколенческое.
Н. Сванидзе
―
Ну нельзя сказать, что все поколение нравственные идиоты. Это должно быть совпадение. Я думаю, что в любом поколении такие находятся. Это вопрос не возраста. И в старших поколениях находятся такие же.
О. Пашина
―
Мы про старшее поколение обязательно поговорим. Сейчас о детях, о родителях попозже.РЕКЛАМА
О. Пашина
―
Мы продолжаем. Раз мы упомянули пробег на Гелендвагенах, вчера были сделаны выводы, наказаны преподаватели. Учащиеся, которые участвовали в этом пробеге, куда-то отправятся на службу, куда Макар телят не гонял вместо хороших мест. Интересно вот что. Кто там должен был разбираться. Прокуратура, Следственный комитет, они все молчали. Пока ФСБ не разобралось само и достаточно жестко. Почему спецслужбы решили наказать? Собственно ну что они сделали. Ну отпраздновали. Футболисты пили шампанское на свои, эти сели на свои Гелендвагены.
Н. Сванидзе
―
Футболистов тоже наказали. Их отправили в дубль куда-то, как будто вместо Кокорина сейчас Криштиану Роналду придет за сборную играть. Такие все есть постарше, помоложе, все играют плохо, все получают много. За всеми стоит государственное финансирование, которое выводит фактически из международной конкуренции. И отучивает от борьбы на поле, от тренировок. Месси впахивает, а эти бамбук курят. Вот собственно проблема. А не в том, что они там в Монте-Карло шампанское выпили. К тому же, по-моему, их угощали.
О. Пашина
―
К тому же они по-моему и не пили.
Н. Сванидзе
―
А может не пили даже. Но попали под горячую руку разочарования, связанного с европейским турниром.
О. Пашина
―
А курсанты ФСБ подо что попали?
Н. Сванидзе
―
А курсанты ФСБ эта структура, которая не любит демонстраций. Как деньги любят тишину. Вот также ФСБ тоже любит тишину.
О. Пашина
―
То есть делай что хочешь, но чтобы об этом никто не знал.
Н. Сванидзе
―
Это роднит ФСБ с деньгами. В принципе да. Они привыкли эти ребята видимо, наслушавшись, насмотревшись, научившись, откуда ветер дует, какая атмосфера в стране, они усвоили, что служба безопасности, КГБ, ФСБ это новое дворянство. И они себя ведут соответственно как молодые аристократы из «Войны и мира». Шампанское, жандарма к медведю привязать и так далее. Кутнуть, в общем. Ребята покутили. Им сказали: ребята, кутить можно, все можно, вы да, новое дворянство, но только вести себя аккуратно. Вот и все.
О. Пашина
―
Странно, почему нужно вести себя аккуратно, хотя на чью реакцию рассчитано. Народу мне кажетпя уже все равно.
Н. Сванидзе
―
Народу абсолютно все равно.
О. Пашина
―
Власти не все равно.
Н. Сванидзе
―
Я думаю, что довели до сведения государственного руководства. Государственное руководство, видимо, подняло бровь или поморщилось. Ну, эту поднятую бровь спустили на несколько уровней ниже, и она имела свои последствия.
О. Пашина
―
В Интернете появился новый мем, раньше была «собака Павлова». Теперь «собаки Шувалова». История с поездками собак корги на выставку. Собаки принадлежат жене Шувалова. Перелет, как подсчитал Навальный и ФБК стоили 40 миллионов, по-моему. Мне кажется, что вообще никто не удивлен.
Н. Сванидзе
―
Я бы здесь тоже был аккуратен. Это конечно все плохое впечатление производит. Самолеты, собаки, корги.
О. Пашина
―
Но все воспринимают как должное.
Н. Сванидзе
―
Во-первых, у нас народ вообще воспринимает как должное, когда у начальства много денег. У бизнесмена не должно быть много денег по мнению народа. Все ворье это бизнес.
О. Пашина
―
Какая-то перевернутая логика. Бизнесмен, который зарабатывает деньги.
Н. Сванидзе
―
Платит налоги с них. Тем не менее, он не имеет, потому что он чужой. Он социально чуждый. Как в лагерях сталинских, уголовники были социально близкие. А политические социально чуждые. Враждебные социально. Вот тут тоже бизнес воспринимается как социально враждебный элемент. А чиновники, бюрократия, которая берет взятки, потому что иначе бы бюрократия не была бы столь популярным занятием, вот уже давно управленческие факультеты, институты, где учат на чиновников, и в этом слове «чиновник» так же как в слове «бюрократ» нет ничего плохого или хорошего. Это термин. Они пользуются повышенной популярностью. Как в начале 90-х бизнесмены, проститутки.
Н. Сванидзе: Они усвоили, что служба безопасности, КГБ, ФСБ это новое дворянство. И они себя ведут соответственно
О. Пашина
―
Журналисты кстати.
Н. Сванидзе
―
Считалось, что это все очень перспективные профессии. Последние годы считается, что самые перспективны профессии, в ФСБ фиг попадешь, это наследственное. Если у тебя папа, то и сам тоже. Иначе извини. Кто тебя возьмет. А вот какие-то управленческие. Туда идут. Потому что это замечательно. Бизнес - ты должен рисковать, ты должен вкладываться. Ты должен получать по башке, у тебя проверки, рейдерские захваты и такой геморрой, господи. Ну кому охота. Еще нужно талант иметь. А если ты сидишь в кабинете, положив ноги на стол в крокодиловых ботинках, тебе приносит, тот самый бизнесмен кладет и еще спасибо говорит. И ты только открываешь ящик письменного стола и туда… Или он тебе еще лучше, потому что это образ уже не современный, никто уже налом я думаю, не носит. А переводят куда-то. То есть замечательно. К чему я все это говорю. Что если у Шувалова это все законно, тогда в моральном плане это производит не очень хорошее впечатление, но претензий никаких. На личном самолете хочешь собак, верблюдов. Кого хочешь, вози. Но есть же куча народу, у которых это все незаконно и на них мы не обращаем внимание. Про них никто не знает. Что у них делается в офшорах, какие там музыкальные инструменты, куда и по каким ценам идут. Это все тайны Мадридского двора. Это все за семью печатями тайна. Выплывают в свою очередь, к сожалению, на поверхность люди, у которых это законно.
О. Пашина
―
Меня поражает, как это получается законно, хотя по закону они работают за свою зарплату чиновничью.
Н. Сванидзе
―
Это сейчас.
О. Пашина
―
Они не имеют права заниматься бизнесом.
Н. Сванидзе
―
Я к великому сожалению не имею никакого отношения к бизнесу господина Шувалова.
О. Пашина
―
Да не только у него, у всех все законно. У всех есть управляющие, которые в своих интересах что-то там покупают, продают.
Н. Сванидзе
―
Я бы хотел быть собачкой корги и летать в этом самолете.
О. Пашина
―
Все хотели бы.
Н. Сванидзе
―
Самолете Бомбардье, как я понимаю, это неплохо. Но не берут. У меня хвоста нет. Хотя собачки корги мне очень нравятся. Но поэтому я не в курсе. Что законно, незаконно. Именно у господина Шувалова. Но тогда нужно доказывать, что незаконно. Но он же, насколько мне известно, бизнесом занимался перед тем как пришел на государственную службу. Поэтому если у него все бумагами покрывается, ну и вопросов нет. А повторяю, есть куча народу, у которых это ничем не покрывается. Но мы про них ничего и не знаем. Потому что это, к сожалению, общая характеристика режима. Наш режим, режим это не ругательное слово, может быть демократический режим, какой-то еще. Вот наш режим он склеивается как слюной коррупцией. Коррупция это его необходимая, вот как в хижинах скажем, хижины масаи, есть такое замечательное племя в Центральной Африке. Вот у них хижины склеиваются коровьим дерьмом. Вот очень эффективный строительный инструмент. Вот у нас все склеивается коррупцией. Это составная часть нашей жизни. Без которой, наверное, жизнь бы наша рухнула. Поэтому удивляться тому, что находятся какие-то крупные чиновники, о которых становится известно, что у них есть очень большие деньги, ну чему же здесь удивляться. Пол-Лондона закуплено российскими чиновниками. Ну и что. Это кого-то удивляет?
О. Пашина
―
То есть про моральную сторону этой истории лучше вообще не говорить. Если все законно, имеет право, пусть собаки летают на самолетах, плавают красивые девушки на яхтах. Неважно, что пенсионеры вообще никуда не ездят и умирают в своих деревнях, потому что не могут доехать до ближайшего города в больницу.
Н. Сванидзе
―
Про моральную сторону нужно говорить обязательно. Просто это другая сторона. Есть сторона, связанная с законом и правом.
О. Пашина
―
А есть справедливость.
Н. Сванидзе
―
А есть сторона, связанная со справедливостью. Я говорю к тому, что если нам говорить о морали, то этот разговор будет очень долгим.
О. Пашина
―
Меня удивляет реакция народа. То есть народу совершенно наплевать. Что там происходит, что они там делают.
Н. Сванидзе
―
Оксана, либералы все равно хуже.
О. Пашина
―
Нет даже классовой ненависти.
Н. Сванидзе
―
К начальству не может быть классовой ненависти.
О. Пашина
―
Ах вот так.
Н. Сванидзе
―
Потому что оно начальство. Ему можно. У Николая Васильевича Гоголя, а также Михаила Евграфовича Салтыкова-Щедрина это все описано в лучшем виде. С тех пор ничего не изменилось.
О. Пашина
―
Мы продолжим нашу программу после небольшого перерыва.НОВОСТИ
О. Пашина
―
Это программа «Особое мнение». Спрашивают наши слушатели, зачем Навальный и ФБК делают все это, кто им разрешает. Кто стоит за Навальным.
Н. Сванидзе
―
Вот это «кто стоит за Навальным», это замечательно. Это мне напоминает сталинский знаменитый вопрос, когда был вечер Анны Андреевны Ахматовой, и народ встал, когда вышла на сцену Ахматова, встал и был рукоплескания. И Сталин потом спрашивал: кто организовал вставание. Я думаю, что за Навальным конечно стоят все международные спецслужбы русофобские. А больше никого. ЦРУ, Моссад, Ми-6. Никто за ним не стоит за Навальным. Никто за ним не стоит. Вот почему-то вопрос, если кто-то что-то пытается распутать то, что происходит в нашей стране, то за этим обязательно стоят враги России. А может за этим стоят друзья России. Или нам нравится, что у нас есть какие-то темные, заросшие паутиной углы, на которые кто-то пытается пролить свет.
О. Пашина
―
А спонсоры проливания света за границей.
Н. Сванидзе: У нас народ вообще воспринимает как должное, когда у начальства много денег
Н. Сванидзе
―
Да. Да. Нам хорошо, не трогайте нашу паутину, не трогайте нашу грязь. Не трогайте наших крыс. Пусть живут. А тот, кто пытается тронуть, это враги России.
О. Пашина
―
Раз уж мы о конспирологии заговорили. Спрашивают слушатели: кто стоит за Никитой Белых. Он все еще губернатор и уже остаются считанные дни, если принимать решение о его отставке до 18-го числа. Потому что выборы потом и если этого не сделать, так он останется официально на долгое время губернатором. Почему президент не принимает решение об отстранении.
Н. Сванидзе
―
Вы в своем вопросе фактически начали отвечать. С Белых легче, за ним стоит президент, я думаю. Потому что без президента его снять с должности нельзя губернатора. А, судя по всему вся операция по задержанию и аресту и помещению его в тюрьму Никиты Белых, у меня такое ощущение, хотя это странно, но это по всей видимости не было согласовано с Путиным. Потому что если бы это согласовано, это бы сейчас шло в другом темпоритме. И уже на Никиту Белых было бы сброшено столько дерьма, что уже было бы не разгрести. Все бы уже знали, что он и грабитель, и вор, и насильник малолетних. И все бы уже про него было наконец известно. Но поскольку о нем этого всего не говорится, информация негативная очень скупая. Я делаю вывод, что с президентом это согласовано не было. И президент, по всей видимости, еще не принял решение. У нас с одной стороны правоохранительная машина, которая не дает заднего хода. Если уж человека сцапали, челюсти сжались, они уже не разжимаются. Как у нас нет оправдательных приговоров фактически. Но, тем не менее, президент есть президент. Поэтому сейчас я думаю, что с Никитой Белых еще не решено.
О. Пашина
―
Президент думает. Хорошо, еще про одну замечательную историческую личность, которая, как считают некоторые, стала жертвой фальсификации иностранцев, которые его оклеветали. Про Ивана Грозного. Которому памятник хотят поставить в Орле. На улице Ленина. Это по-моему первый памятник.
Н. Сванидзе
―
Нет памятников Ивану Грозному. Да, на улице Ленина нормально. Это нам привычно.
О. Пашина
―
Все самое лучшее на улице Ленина может быть.
Н. Сванидзе
―
Там дело не в этом. Там его хотят поставить у входа в детский театр. Я читал. Это замечательно. Ну конечно, все, что связано с Иваном Грозным, сфальсифицировано. Вся наша история сфальсифицирована иностранцами. Все, что мы видим, сфальсифицировано иностранцами. Не верьте глазам своим. А внутри земного шара имеется другой шар, внутренний, который гораздо больше внешнего. У меня на одном курсе с моими родителями на истфаке МГУ, в свое время учился замечательный, ставший знаменитым потом историк, исторический публицист Натан Эйдельман и у него была, мне родители рассказывали в университете такая шутка. Детский сад имени Малюты Скуратова. Вот памятник Ивану Грозному у входа в детский театр это абсолютная, Кафку сделать былью. Это реализация этой шутки Натана Эйдельмана.
О. Пашина
―
Там просто не один он будет, их там будет…
Н. Сванидзе
―
С Малютой Скуратовым?
О. Пашина
―
Их будет трое. Непонятно, кто там с ним еще. Еще какие-то двое сзади, не могу рассмотреть. За веру, царя и отечество – будет называться.
Н. Сванидзе
―
Фигура явно сфальсифицирована иностранцами, на самом деле он был очень добрый, душевный и мягкий человек.
О. Пашина
―
Вера, царя и отечество – немножко пугающе звучит.
Н. Сванидзе
―
Да, в отношении человека, который приказал задушить собственного митрополита, как известно Колычева. В местах заключения. Это тот самый персонаж, я Ивана Васильевича Грозного имею в виду, который за веру, конечно. За царя да, потому что он сам был царь.
О. Пашина
―
То есть это нормально, все вписывается в абсурд нашей сегодняшней жизни.
Н. Сванидзе
―
Абсолютно.
Н. Сванидзе: У нас все склеивается коррупцией. Это составная часть нашей жизни. Без которой жизнь бы наша рухнула
О. Пашина
―
Будем с нетерпением ждать памятника, его открытия. Про веру, царя, отечество спрашивают наши слушатели, про предстоящие выборы. Да, нашим гражданам не интересно, что там у нас происходит во власти. Потому что ну если бы история с собаками Шувалова произошла в какой-то средней западной стране, там было бы расследование, там были может быть даже новые выборы. Это я так уже фантазирую. У нас тишина. Неинтересны нашим гражданам предстоящие выборы в ГД. Это скорее плюс для власти или скорее минус?
Н. Сванидзе
―
Для власти это конечно, плюс. Фактически это то, чего власть добивается. Чем меньше интереса, во-первых, тем это в большей степени свидетельствует о политической пассивности граждан. Это выгодно власти, а во-вторых, чем меньше людей приходит на выборы, тем легче добиться определенных результатов. Поэтому я думаю, что все идет как надо.
О. Пашина
―
А если совсем мало будет на выборах, вот даже в Абхазии, меньше процента пришло на референдум, референдум не состоялся.
Н. Сванидзе
―
Абхазия все-таки пока что еще не является субъектом РФ. Де-юре во всяком случае. У нас есть всегда возможность…
О. Пашина
―
Доберем.
Н. Сванидзе
―
Я даже не думаю, что при всем огромном к ней уважении Элла Александровна Памфилова сможет с этим что-то сделать.
О. Пашина
―
Следующая дума будет ничем не лучше настоящей? – спрашивает Виталий.
Н. Сванидзе
―
Она будет ровно такая, какую ее захочет видеть Кремль. Поскольку я думаю, настоящая Кремль устраивает, я думаю будущая будет плюс-минус такая же. Судя по всему.
О. Пашина
―
Достаточно новые технологии. Которые применил «Парнас». У них такая получилась витрина супермаркета. Ты либерал - получай Зубова, ты немножко националист - получай Мальцева. То есть ты можешь придти и выбрать того, кто тебе нравится. Пиар-стратегия новая. Она перспективна?
Н. Сванидзе
―
О каких перспективах можно говорить. Я не буду обсуждать конкретных персонажей. Хотя у меня конечно к Зубову и Мальцеву радикально разное отношение. Но в данном случае это настолько неважно, это старое знаменитое высказывание Мариэтты Шагинян, которая встретила своего приятеля на улице, он ей стал что-то говорить, она говорит: то, что вы мне говорите, не имеет никакого значения, потому что я забыла дома свой слуховой аппарат. Вот Паперного по-моему. И здесь в данном случае то же самое. Можно сколько угодно обсуждать стратегию «Парнаса», не имеет никакого значения. Они не пройдут в думу.
О. Пашина
―
А «Яблоко»?
Н. Сванидзе
―
«Яблоко» я думаю, какой-то шанс есть. Хотя пройдут те, кого пройдет Кремль. Если будет какая-то система договоренностей с «Яблоком», пройдут. Думаю, с «Парнасом» никакой системы договоренностей точно не будет.
О. Пашина
―
Если все это настолько четко и прозрачно, может вообще не тратить государственные деньги, отменить выборы. И люди мне кажется, не возмутятся.
Н. Сванидзе
―
Ну как же. Нет, люди точно не возмутятся.
О. Пашина
―
Вздохнут с облегчением.
Н. Сванидзе
―
Нет, но есть определенная система таких витрин. Даже при Сталине была Конституция. И кстати очень неплохая.
О. Пашина
―
И у нас неплохая.
Н. Сванидзе
―
У нас Конституция очень хорошая. Другой вопрос, что ее никто не выполняет. А Конституция замечательная. У нас же все институты есть, которые этой Конституцией определены. У нас есть и парламент, и суд, у нас есть и пресса. И выборы. Все это у нас есть. Но есть в том виде, в каком они есть. Поэтому отменять никто не будет. Это все будет существовать. Но существовать в таком виде, в каком существует.
О. Пашина
―
Жизнь нам проще никто не сделает.
Н. Сванидзе
―
Нет. А никто не обещал, Оксана.
О. Пашина
―
Остается немного времени, чтобы про законы поговорить. Все еще волнует нашу аудиторию «пакет Яровой-Озерова». Пишут: президент дал поручение выяснить у провайдеров и операторов мобильной связи, что там теперь с деньгами. То есть президент подписал закон, ничего не понимая в принципах работы Интернета и мобильной связи, это же профнепригодность. Считает наш слушатель.
Н. Сванидзе: Чем меньше людей приходит на выборы, тем легче добиться определенных результатов
Н. Сванидзе
―
Во-первых, насчет того, что нашу аудиторию волнуют вопросы, связанные с законом Яровой, я думаю, что вы оптимист, Оксана. Может быть аудиторию «Эхо Москвы» это и волнует.
О. Пашина
―
Тех, кто пользуется Интернетом и мобильной связью, наверное, волнует.
Н. Сванидзе
―
А большую часть нашей гражданской аудитории это все совершенно не волнует. А по этому поводу давал ответ мой коллега руководитель в совете по правам человека при президенте Михаил Александрович Федотов, который сказал, что у президента есть такая привычка. Он подписывает законопроект, даже если к нему есть вопросы, подразумевая при этом, что в процессе своего исполнения правки будут в него внесены.
О. Пашина
―
То есть такой эксперимент на живых людях.
Н. Сванидзе
―
Да, подписывает, а дальше посмотрим.
О. Пашина
―
Что должно произойти, чтобы наш народ, который ничего не знает, ему ничего не нужно, он ни на что не реагирует, его ничем уже невозможно удивить, немножко проснулся.
Н. Сванидзе
―
Я еще не знаю, что вы называете, понимаете под словом «проснулся».
О. Пашина
―
Начал как-то реагировать на окружающую жизнь, кроме как: ну да, бывает.
Н. Сванидзе
―
Наш народ еще может так проснуться, что не дай бог. Лучше бы спал. Поэтому я лучше не буду давать рекомендации.
О. Пашина
―
Если в хорошем смысле. Какую-то проявить активность, пусть даже не политическую, хотя бы к собственной жизни.
Н. Сванидзе
―
Если в хорошем смысле, должно пройти некоторое время. Сейчас ничего не может такого случиться, чтобы народ в хорошем смысле проснулся. В плохом – может. Если продолжит рушиться экономика, если будут такими же темпами обрезаться социальные обязательства государства, тогда народ в плохом смысле может проснуться. А в хорошем смысле, чтобы проснулись какие-то гражданские инстинкты, чтобы он понял свою гражданскую ответственность, чтобы он ходил на выборы и зряче голосовал, в обозримом будущем этого не предвидится.
О. Пашина
―
А чтобы он вышел из тени, что нужно сделать? Президент поручил вывести из тени тех, кто работает в гаражах. И сразу все вздрогнули.
Н. Сванидзе
―
И вышли из гаражей немедленно. Президент поручил, наконец, покончить с коррупцией. Вот я думаю, что это будет иметь примерно такой же успех.
О. Пашина
―
То есть тем, кто в гаражах…
Н. Сванидзе
―
Наконец у нас я думаю, что будет создан еще один совет при президенте по борьбе с коррупцией.
О. Пашина
―
И еще один какой-нибудь хороший закон.
Н. Сванидзе
―
И на этом коррупции настанет кирдык.
О. Пашина
―
Единственную нашу спортсменку допустили до Олимпиады.
Н. Сванидзе
―
Легкоатлетку.
О. Пашина
―
Спрашивают: нужно ли ее поддерживать или она должна отказаться.
Н. Сванидзе
―
Ее надо травить, конечно, Дарью Клишину. К чертовой бабушке. Раз она не пользуется никакими запрещенными препаратами и это установлено, ее допустили до Олимпиады в Рио-де-Жанейро. Конечно, ее надо затравить. Это понятно.
О. Пашина
―
Но как честный человек она должна сама отказаться.
Н. Сванидзе
―
Она совершенно изменница родины. Это же у нее на лбу написано. Потому что все не изменники они пользуются запрещенными препаратами, их не допускают до Олимпиады.
О. Пашина
―
Это было «Особое мнение» журналиста Николая Сванидзе. Всего вам доброго, до свидания.