Виктор Шендерович - Особое мнение - 2016-05-05
05.05.2016
Т. Фельгенгауэр
― Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». И я рада приветствовать в этой студии писателя, журналиста Виктора Шендеровича. Здравствуйте.
В. Шендерович
― Добрый вечер.
Т. Фельгенгауэр
― Число осужденных за экстремизм в России выросло втрое за пять лет. По 282-й статье УК в 2015 году осудили 414 человек. Причем очень часто речь идет о интернет-делах. И эксперты говорят, что проблема в том, что очень размытое понятие «экстремизм». Вот вы сейчас будете отвечать, наверняка тоже под экстремизм попадем все вместе причем.
В. Шендерович
― Легко. Просто не поступило отмашки. Поступит отмашка — берется мой любой эфир и подводится под экстремизм. И не только мой, разумеется. Справа, слева... Любой! Поскольку закон как давно известно, в авторитарных и тоталитарных государствах существует как инструмент подавления… он не сам по себе существует, а как инструмент! В руках у тех, кто... И никакого контроля за теми, кто - реализует законы, пишет их, соблюдает, должен контролировать… - за ними никакого контроля нет. То они представляют главную опасность для населения. Потому что они могут применять закон так, как они захотят, исходя из своей сегодняшней целесообразности. Замечу – их целесообразности! Не целесообразности общества. Поэтому - две секунды, и я прекрасно это все понимаю. Еще раз, просто очень смешно, как в том анекдоте…
Т. Фельгенгауэр
― Что смешного. 414 человек осудили.
В. Шендерович
― Смешно другое. Есть старый анекдот про то, как пришел к врачу человек: вот везде болит, куда ни ткну пальцем. У вас палец сломан, — говорит врач. Куда ни ткнешь! Потому что устроено так здесь, что закона нет - и поэтому можно говорить на этом примере, на другом, на пятом, десятом... Нет закона! И поэтому каждый раз мы можем всплескивать руками, хвататься за голову от очередного его применения. Эксцессы бывают где угодно. Дурное применение закона, коррупционное применение закона... Но в некоторых краях существует контроль и обратная связь. Там это действительно отдельные эксцессы. А у нас просто - законная система. Администрация окопалась у власти, уходить не хочет и весь закон направлен на то, чтобы бить по рукам тех, кто хочет каким-то образом вернуть систему в нормальное русло.
Т. Фельгенгауэр
― Но при этом вообще статья 282-я нужна, это возбуждение ненависти, либо вражды по национальному, религиозному…
В. Шендерович
― Сама по себе… Я читаю иногда дискуссии по этому поводу, и мне это очень любопытно, потому что у меня нет (внутри этой дискуссии) нет своей точки зрения. Я прислушиваюсь к аргументам с обеих сторон. Но это все важно там, где есть общественная дискуссия. Потому что эта же самая статья - как любое лекарство, это лекарство может быть ядом, может быть смертельно опасным! Весь вопрос в дозировке и случаях применения. Если мы имеем дело с врачом, который озабочен здоровьем, тогда врачи могут дискутировать о дозировке и применении. Но если мы имеем дело с другим целеполаганием… а в нашем случае - другое целеполагание! Это просто контроль за обществом. Это не ограничение экстремистов, - экстремисты у нас замечательно себя чувствуют и черти чего городят. У нас вице-спикер экстремист такой, что поискать в мире. Но целеполагание другое! Никто не собирается охранять общество от экстремистов. Они у нас повторю, в Кремле, в думе, в Совете Федерации - эти экстремисты. Люди, которые развязывают войны, призывают к розни по национальному признаку, по государственному… Сколько угодно! Задача у них другая. Они с помощью этой статьи нас держат на поводке коротком. Ты что-нибудь не то скажешь, не то, что им надо – и ты преступник. Поэтому разговор о том, нужна ли она вообще, - он преждевременный. Надо сначала прогнать от власти просто уголовников, которые там окопались. И которые весь Уголовный кодекс используют для того, чтобы остаться у власти. для борьбы с оппозицией. А потом уже - на свободе - когда мы будем иметь дело с врачами, а не убийцами, - обсуждать дозировку лекарства и назначение.
Т. Фельгенгауэр
― Иногда бывают убийцы в белых халатах.
В. Шендерович
― Я помню, помню.
Т. Фельгенгауэр
― А эффект вы наблюдаете? Стали люди осторожнее выбирать слова в тех же интернет-переписках, понимая…
В.Шендерович:Закон в авторитарных и тоталитарных государствах существует как инструмент подавления
В. Шендерович
― Я как-то привык выбирать слова - и до этого закона, и после, надеюсь…
Т. Фельгенгауэр
― Без опасения 282-й статьи.
В. Шендерович
― Я прекрасно понимаю, нет, в моем случае это совершенно бесполезно. Выбирать слова. Потому что есть две задачи. Одна – внутренняя. Внутренняя самоцензура, которая заключается в том, чтобы я не сказал что-нибудь, за что мне потом будет стыдно самому. Это вот такой нормальный внутренний самоконтроль. И - попытка точнее сформулировать. А второй совершенно отдельный вопрос – что со мной можно сделать. Все, что угодно со мной можно сделать, как с любым из нас.
Т. Фельгенгауэр
― Про 6 мая хочу поговорить. Болотное дело, люди сидят, более того периодически появляются новые фигуранты. И как вы считаете это теперь тоже как условно та же 282-я статья. Мы сейчас видим, что любого человека, был, не был, неважно, можно подцепить на крючок этого Болотного дела.
В. Шендерович
― Мы видим тот же механизм, - совершенно традиционный… Он отличается масштабами от 37-го года… от того, что мы называем «37-м годом»... - но технология та же. Есть политическая линия, она ясно обозначена. Есть народ, вот есть друзья народа. Вот есть враги народа. Кто враги народа – ясно. Дальше начинает работать механизм, как в 38-м году. Не про все миллионы россиян Сталин лично давал команду на уничтожение. Он давал на какие-то главные случаи. Дальше работала машина, - вот есть огромный аппарат так называемой безопасности, который понимает, что они должны показать свое рвение. Потому что если они не покажут, то их погонят, и покажет другой это рвение. Там конкуренция. Конкуренция за погоны, ордена, финансирование в нашем случае. Они роют землю. Если он не нароет ничего, значит, он не нужен. Никого не задержал. А зачем ты нужен, зачем ты ешь хлеб? Значит надо кого-то найти. Нашли. А дальше, когда человек попал, он уже из этих шестеренок наружу не выйдет, потому что там круговая порука. Потому что если он выйдет наружу и выяснится, что он вообще ни при чем, и что дело сфабрикованное… - надо же сажать всех по периметру! Всех, кто привел к этой посадке. А «своих» Путин не сдает. А тот следователь, который придумал уголовщину для парня, которого вообще не было на Болотной, - он же классово близкий! Значит, дальше получается - работа механизма. Это же не Путин или Песков велел – давайте! Нет, работает этот механизм. Этот механизм создал Путин. Этот механизм они создали. Преступный уголовный механизм. Полностью не подчиняющийся общественному контролю. Не подконтрольный. А дальше - да, вот идет «инициатива с мест».
Т. Фельгенгауэр
― Но Болотное дело сыграло свою роль в плане профилактики такой, чтобы люди больше не выходили на улицу.
В. Шендерович
― Это ты называешь профилактикой.
Т. Фельгенгауэр
― В понимании власти.
В. Шендерович
― Дахау тоже было хорошей профилактикой.
Т. Фельгенгауэр
― Плохое слово «профилактика».
В. Шендерович
― Отличное слово «профилактика»! Таня…
Т. Фельгенгауэр
― Но оно по сути отражает.
В. Шендерович
― Таня, оно отличное слово, потому что оно функциональное. С точки зрения Гиммлера, концлагерь - отличная профилактика. Пару сотен посадили… - кстати, до Дахау они разминались на своих.
Т. Фельгенгауэр
― Не совсем так. Потому что в концлагерь тебя тащили просто потому, что ты еврей.
В. Шендерович
― Не только. Нет, стоп. Таня, вот я об этом и говорю.
Т. Фельгенгауэр
― А в Болотном деле это способ сказать: друзья, не выходите на улицу вообще.
В. Шендерович
― Совершенно верно. Так вот я о чем начал говорить. Что они разминались до Дахау, Аушвица - на своих. И разминались очень хорошо. В Берлине, в прекрасном районе Пренцлауэр-Берг - там первая тюрьма была «для своих». Очень хорошо действует.
Т. Фельгенгауэр
― Болотное дело отвратило людей от того, чтобы выходить на улицу?
В. Шендерович
― Конечно. Массы очень хорошо подчиняются дрессировке. Это проверено до нас, Рамзесом Третьим. И до него, я думаю. Массы очень хорошо поддаются дрессировке. Порка - замечательная… Выпороть губернии, капитана исправника прислать. И все, тишь и гладь. Потом правда однажды заканчивается это тем, чем закончилось. Что начинают пускать петуха и дальше пугачевщина... И бунт кровавый и беспощадный. Виселицы по реке. Это потом. Или 1918-й год в том виде, в котором он пришел. В другом веке. Это потом. А так - тишь, гладь. Очень хорошо действует. Я говорю: дрессировка. Как ты сказала? – профилактика. Капитан исправник в виде профилактики - это мы все проходили. У Салтыкова-Щедрина сказано: у нас все недоразумение, запонку потерял – недоразумение, губернию запороли – недоразумение. Вот из таких легких недоразумений складывается 95% рейтинг любого государя батюшки. И чем исправнее капитан исправник, тем выше рейтинг. Потом, правда, кончается хреново - для тех стран, которые ставят капитан исправника. Потому что однажды в этих странах случается бо-бо. Потому что гиря до полу доходит. Как сказано. А так, конечно… Болотное дело... Тут еще есть вторая сторона этой медали - это наша реакция, точнее отсутствие нашей реакции. Эта наша немота. У Станислава Ежи Леца… послезавтра 50 лет со дня смерти этого великого польского афориста и философа. Непрочтенного, как большинство великих философов. У него сказано: как надо тренировать память, чтобы научиться забывать? Вот - мы отлично натренировали свою память и отлично умеем забывать! И про Болотное дело, да и про войну, которая - через несколько дней, уже и сейчас на полную катушку… Идет военная эйфория, эти громыхания техники. Научились забывать отлично! И не хотим вспоминать. Нас тоже выдрессировали. Это ведь тоже результат дрессировки.
В.Шендерович:Закон направлен на то, чтобы бить по рукам тех, кто хочет вернуть систему в нормальное русло
Т. Фельгенгауэр
― Это внутренняя эмиграция.
В. Шендерович
― Это не внутренняя эмиграция. Это другое.
Т. Фельгенгауэр
― Просто ты не смотришь по сторонам. Сосредоточен на самом себе.
В. Шендерович
― Нет, внутренняя эмиграция это у того, кто знает правду, но не хочет с этой правдой, чтобы с него сдирали кожу. По поводу того, что говорит эту правду! Это внутренняя эмиграция. А для большинства нет никакого внутреннего разлома. Они живут в своей стране! В отличие от внутреннего эмигранта. И это очень трагично для страны, что там никакого дискомфорта нет. Там все очень цельно. Просто цельность очень опасная. Такого рода цельность очень опасна для любой страны.
Т. Фельгенгауэр
― А зачем тогда министерство внутренних дел закупает партию огнеметов в количестве 120 штук.
В. Шендерович
― Это свидетельство я думаю уровня поддержки президента Путина. Что, в случае чего, и источник этой поддержки, добавлю я.
Т. Фельгенгауэр
― Искрометный.
В. Шендерович
― Искрометная такая поддержка. Как только против тебя стоит огнемет и ты не сомневаешься в том, что кому надо его применит по тебе, - резко вырастает поддержка власти! Это тоже очень хорошо замечено. Однажды, правда, огнеметы разворачиваются. Однажды гиря до полу доходит, что-то случается - и огнеметы разворачиваются. И что: не было жандармов у государя-императора? Что, не было КГБ у политбюро ЦК КПСС? Что, не было огнеметов. Не было огнеметов условных у Людовика? У кого их не было? У Каддафи не было? Это все очень плохо заканчивается. В том числе и для тех, кто закупает огнеметы. Но для того чтобы это понимать, надо, блин, не в школе КГБ учиться! Надо другие предметы проходить. Историю надо учить. Для того чтобы понимать это. А пока что - да, вот будем удивляться уровню поддержки. Огнеметы. Еще одна цитата…
Т. Фельгенгауэр
― Вот придет Фонд развития гражданского общества и скажет, что большинство сторонников оппозиции поддерживают президента в России. Очень все красиво выстраивается логично.
В. Шендерович
― Во-первых, я сегодня буду чаще обычного цитировать Ежи Леца, наверное, потому что в честь 50-летия... В честь этой даты. У Ежи Леца есть такая мысль, что когда кричат «ура», это означает только — что еще терпят. Вот «ура» означает, что терпят! Когда перестанут кричать «ура» - даже с огнеметами, даже при виде уставленных на тебя огнеметов… - ну, тут вообще сливай воду. Пока - кричат «ура». Когда мы читаем в информационной ленте на «Эхе», хочу обратить внимание, без всякой ссылки на источник, просто: оппозиция поддерживает Путина. Вынесено в заголовок. Ссылка внутри.
Т. Фельгенгауэр
― В заголовки никто не ставит ссылку. Виктор Анатольевич.
В.Шендерович:Наша крутизна в возможности устроить ад. Не земному шару, но близлежащим странам
В. Шендерович
― Потому что это - суть события. Тань, в заголовки выносится суть события. Так вот, когда пишется: оппозиция поддерживает Путина, а перед этим пишется, например: в Иерусалиме сошел с небес Благодатный огонь… Как правило, в таких случаях журналистская гигиена требует уточнять источник информации. Ну, значит, о Благодатном огне сообщила церковь, а о поддержке Путина сообщил Путин. Отлично! Понимаю. Ребята, сообщайте источник!
Т. Фельгенгауэр
― Он там есть, Виктор Анатольевич.
В. Шендерович
― Нет, в заголовке его нет. Тань, не спорь. Не будем сбиваться на детали.
Т. Фельгенгауэр
― Хотите сказать то, что хотите. Хорошо, давайте поругайте «Эхо Москвы». Давайте про суть.
В. Шендерович
― Ты сконцентрировала на этом внимание. Обращаю внимание на эту ошибку. Но это частность. А суть заключается в том, что - ничего собственно удивительного. Событием было бы, если пропутинская социология вдруг объявила бы о резком падении его рейтинга! Это было бы событие. Это бы заслуживало внимания серьезного. Это означало бы некоторый бунт на корабле. Пока что никакого бунта. То же самое: что вдруг церковь сообщила бы, что Благодатный огонь не сошел. А это была зажигалка. Это бунт! А когда сошел – это текущий, нормальный ход событий. И то, что выросла поддержка Путина, в том числе среди оппозиции - это нормальный ход событий, когда об этом сообщает пропутинское агентство. Замечу еще… Декарт, которого тысячу раз цитировал про то, что - давайте договариваться о содержании слов! Когда мы говорим (они говорят) «оппозиция», - они что имеют в виду. Зюганова, Жириновского, Миронова? Я правильно понимаю? Они это имеют в виду? Так она и не падала. Так они лежат в ногах и лижут, докуда дотянутся. Уже давно.
Т. Фельгенгауэр
― Они говорят, в том числе о несистемной оппозиции.
В. Шендерович
― Ну не знаю. У меня не совпадает, честно говоря, моя социология. Кстати говоря, - даже не об оппозиции. Вот еду сейчас на такси и… это к вопросу о поддержке Путина. Об этом проценте. Без всяких огнеметов. Вот везет меня мужик, таксист обычный. Он меня узнал, традиционный разговор: чего это вас не видно. Спохватился через 15 лет. Вы вроде были, и вас вроде нет... А потом про Путина. И он сказал замечательную фразу: ну ведь это же Россия, все нормально, а что тут поделаешь? Вот и вся поддержка Путина. Этого человека спроси - да конечно, за. Потому что — что же тут поделаешь. Отношение к власти как стихийному бедствию, при котором надо… ну дождь, обложило и льет. Ну, надо крышу найти. Надо костерок развести. Вот и вся поддержка. Это что, поддержка климата? Это мне нравится дождь или я просто говорю: ребят, все равно с этим ни черта не сделать, вот и вся поддержка. В европейском западном смысле поддержка - это, в конкурентной борьбе выбор свободного человека, напротив которого не стоят огнеметы - и который не боится, если он честный человек, суда! Это его выбор между одним предлагаемым - и другим. Вот сегодня в Америке Трамп среди республиканцев побеждает более умеренных конкурентов. И это действительно тревожный сигнал. Это означает радикализацию. Точно так же как появление Сандерса с другой стороны. Это действительно сигнал. Потому что свободное общество - и в него поступает опасный сигнал. И сейчас должны собраться уже врачи (социологи) и начать разбираться, с чего бы это. Что случилось такое? Очень плохой диагноз для Америки. Но там есть инструменты обсуждения! И там на Трампа - будь спокойна, на появление такого Жириновского в элите общество среагирует. Это сигнал болезни. Вот о чем речь идет. Что когда там, то это выборы, это социология. Когда здесь – это огнемет, стоящий против тебя - и дождь, льющий с неба
Т. Фельгенгауэр
― Сейчас делаем перерыв несколько минут. Мы вернемся и поговорим о подготовке к празднованию Дня победы.НОВОСТИ
Т. Фельгенгауэр
― Продолжается программа «Особое мнение». Прежде чем перейти к обсуждению 9 мая, тема, которая сегодня активно обсуждается. Рассказали нам о предотвращении терактов на день победы. В том числе говорят, что задержаны граждане Таджикистана, которых якобы завербовал запрещенный в России ИГИЛ и собирались они в том числе напасть на участников акции «Бессмертный полк». Это нас так еще хотят немножко подзапугать или наоборот пытаются успокоить. Спокойно граждане, мы вас защищаем.
В.Шендерович: Внутренняя самоцензура в том, чтобы я не сказал что-нибудь, за что будет стыдно самому
В. Шендерович
― Ты понимаешь, репутация наших силовых органов такова, что я если бы был тотализатор, я бы пять к одному поставил на то, что это липа. Возможно это? – возможно. Возможен теракт со стороны ИГИЛа, не ИГИЛа, таких фанатиков религиозных, после Сирии? Возможен. Я ставлю пять к одному, что это липа. Потому что количество пойманных - Патрушевым еще - шпионов, количество предотвращенных терактов идет на сотни. Об этом писали. 854 было, много-много лет назад, шпионов. И ни одного процесса. Это все верчение дырочек под ордена, под погоны новые. Это все получение финансирования. Репутация, повторяю. Репутация такова, что первое, что приходит в голову – липа. Врут. Нас опять… ну естественно параллельно… тут в две лузы как говорится в бильярде. Нас запугать, нас же - чтобы мы повалились к ним в ноги и сказали, что не надо нам никаких свобод! Давайте контролируйте все тут, прослушивайте телефоны, входите в почты. Лишь бы только не было войны! Наше любимое. Хотя именно с ними-то война все время и случается. При них. С одной стороны, а с другой стороны - новое финансирование, ордена, доклады, вручения и так далее. Все очень логично.
Т. Фельгенгауэр
― Если говорить про празднование дня победы, наш слушатель Илья спрашивает: почему с каждым годом роль Сталина в победе все более культивируется.
В. Шендерович
― Это было бы странно, если бы было не так. Это праздник амнезии. У нас 9 мая уже давно стало праздником амнезии и военного угара. Вот, две вещи мы празднуем: амнезию, принципиальное нежелание… не то, что мы чего-то не знаем… - принципиальное нежелание знать правду! Боязнь, страх, этот невроз узнать правду. Громкая амнезия. Торжественная! И в рамках этой амнезии надо возвеличить роль Сталина. Убийцы, развязавшего эту войну. Положившего миллионы людей. Я могу - просто нет времени - цитировать Астафьева, Николая Никулина – людей, которые прошли эту страшную войну и написали самые страшные и честные воспоминания. Я сегодня наблюдал в Сокольниках, по аллее от метро к парку маршировал под командованием военрука… не знаю, кто это был… маршировали дети! И средние классы и старшие. И маленькие совсем сзади в пилотках, под какими-то знаменами и военными, и красными. Маршировали под ать-два. Это то, что у них называлось военно-патриотическое воспитание. К огромной радости собравшегося населения вокруг. Это подготовка ко Дню победы. Это наш праздник. Ни один из детей, руку дам на отсечение, ни один не знает дат - начала и окончания Второй мировой войны. Ни один из них не назовет союзников наших. И не наших. И тех союзников, которые были до 1941 года. У нас. Ни один из них… никому ничего не скажет ни «1 сентября», ни «17 сентября», ни «2 сентября». Ничего не скажут им. Они не читали Астафьева, и это не то что недобор, пробел в воспитании - это политика. Им не дадут! Этих детей готовят в новое пушечное мясо. Таня, это политика. Им не скажут правду. Потому что пушечному мясу не нужно знать правды. Их готовят в пушечное мясо. Под радость их собственных родителей. Они все снимают, фотографируют, все так красивенько. Этим ать-два не воспитываются ни Дмитрий Сергеевич Лихачев, ни Вернадский, ни Ландау. Только пушечное мясо можно так воспитать, и это политика. Есть устойчивое словосочетание «военно-патриотическое воспитание», там черточка в середине. Это очень лукавая черточка. «К военным людям так и льнут, а потому что патриотки!» - еще Грибоедов смеялся над этим. И вместе с ним смеялась вся просвещенная Россия тогда. Военный — значит патриот! Это было пошлостью уже тогда. А у нас «военно-патриотическое», конечно. Конечно, это патриот, военрук - патриот. Не Лихачев, нет. А вот военрук - безусловно!
Т. Фельгенгауэр
― Но не забывайте о детях, которые например, участвовали в конкурсе сочинения про войну.
В. Шендерович
― Этот конкурс проводило не государство, а «Мемориал». А государство послало подонков, и не наказало их никак. Послало подонков и - ненаказание является уликой, что это было государство. Потому что они все известны. Послало подонков, чтобы забрызгать их зеленкой. И Улицкую вместе с ними. Так вот «Мемориал» ведет антигосударственную деятельность, пытаясь рассказывать правду и пытаясь культивировать необходимость правды в детях. Говорит: ребята, это надо, расскажите о своей семье - это и будет история страны. Про вашу семью, про вашего дедушку. Про вашу бабушку. Про эвакуацию, про войну. Про террор расскажите. Это и есть история страны! Она состоит из ваших бабушек и дедушек.
В.Шендерович:«Мемориал» ведет антигосударственную деятельность, пытаясь рассказывать правду
Т. Фельгенгауэр
― А «Бессмертный полк».
В. Шендерович
― Это свидетельство того, что все, к чему они прикасаются, становится дрянью. Все, к чему они прикасаются, становится трухой. Уже разнарядки по школам, уже - обеспечить явку на «Бессмертный полк»! То же самое случилось когда-то с георгиевской ленточкой. Ведь когда это начиналось, еще можно было дискутировать об этом: уместно ли это: Потому что начиналось это тоже как частная инициатива. Я не помню фамилии, по-моему, женщина, которая это придумала…
Т. Фельгенгауэр
― Наталья Лосева.
В. Шендерович
― Да, и это было трогательно. Можно было говорить, что может быть - неуместно, но это был личный позыв человека. И это было прекрасно. Там можно было разговаривать об этом. Но с тех пор как георгиевская ленточка была присвоена государством, и из нее было сделано это, обязательное, в универмагах, кокошники уже с георгиевской ленточкой, сандалии с георгиевской ленточкой... И это не оскорбляет ничей вкус! Что на сандалиях георгиевская ленточка. За которую проливали кровь. А когда в этой студии наш коллега Васильев говорит, что его бесит эта георгиевская ленточка, то он становится объектом проверки прокуратуры. Он, а не те, кто эту георгиевскую ленточку запихнули на кокошники и сандалии! Так вот, произошло то же самое. Когда-то это было свидетельством геройства. Персонального личного героизма этого человека. Предметом заведомого уважения. Это стало позором. Когда-то напомню, и свастика была символом плодородия индийским! И ее можно было носить. Это был всего лишь исторический культурный знак. Символ! Символы меняют наполнение. Когда-то серп и молот был прекрасен. У твоих может быть прабабушек, у моих бабушек, дедушек... Это было прекрасно. Серп и молот, красная звезда. Это символизировало равенство, братство, бескорыстие, готовность отдать свою жизнь за интернационал. Но через короткое количество лет это стало символизировать совсем другое. Стало символизировать уже - преступления. Знаки, символы меняют наполнение. Георгиевская ленточка сегодня - это галимый позор. Те, кто этого не понимают, они имеют право этого не понимать. Но это совершенно не меняет моего отношения к этому. И еще, по поводу этого громыхания, по поводу этих машин, которые сегодня опять будут радовать наш глаз. Эти орудия массового убийства - они про что? Этот парад - он про что? С какого боку мне радоваться этому «Буку»? Скажи, пожалуйста, это про что это? Смысл? Это имеет какое-то отношение к памяти Булата Окуджавы и его боевых товарищей. Николая Никулина, миллионов погибших? Или это про то, что «мы можем повторить», как пишут идиоты на импортных машинах? Так мы даже машины повторить не можем. Мы можем повторить только ад. И настаиваем на своем праздничном праве напоминать миру, что мы можем повторить ад. Прости: наши войны за прошедший век - за целый век с маленьким перерывом на трагическую и великую Великую Отечественную войну, - все остальные войны - это войны империалистические! Захватнические. Негодяйские. Как начали в 20-м году с Польши, - и далее везде. Далее Западная Украина, Финляндия, и после войны опять далее везде. Будапешт, Берлин, Прага. Везде. И Вьетнам, анголы все эти бесчисленные и так далее. И дальше, когда уже империя распалась, продолжаем – Южная Осетия, Украина... Эти орудия убийства - это что, орудия защиты нашей? Это символизирует нашу готовность оборонять нашу родину? Кому мы нужны, кто на нас нападает? На обладателей ядерного оружия.
Т. Фельгенгауэр
― Весь мир, Виктор Анатольевич.
В.Шендерович:Символы меняют наполнение. Когда-то серп и молот был прекрасен
В. Шендерович
― Я понимаю твою иронию. Не все видят твои глаза в этот момент.
Т. Фельгенгауэр
― К тому же я наблюдаю каждый раз как люди с удовольствием выходят смотреть, как едет эта техника, фотографируют.
В. Шендерович
― Это и есть главная беда.
Т. Фельгенгауэр
― Этим гордятся.
В. Шендерович
― Это и есть главная беда. Что он гордятся этим. Они гордятся тем, что мы можем повторить, что мы крутые. Наша крутизна заключается в возможности устроить ад. Уже не всему земному шару, но близлежащим тем странам, которые по неосторожности оказались возле России, мы можем устроить ад. Мы этим гордимся? Ну, может быть, включить мозги и догадаться, что это дорого обойдется тебе самому? Может быть, вспомнить простые исторические примеры. В диапазоне от Гитлера до Саддама Хусейна. Этот праздник обойдется дорого, прежде всего, тебе самому. Твои дети полягут, дурак. Тебя сделают нищим как минимум. Обворуют под это дело. Война - это лучший случай для воровства. Но это понятно. Это уж точно - мать родна. Дурак, вот эти детишки полягут на какой-нибудь войне, которую они придумают ради своего рейтинга. Братцы, читайте Льва Николаевича Толстого! Я не предлагаю читать себя. Но Толстого почитайте. У него все про это написано. Про войну, про патриотизм, про то, зачем это. Лев Николаевич Толстой. Ну, считайте, что он русофоб. А я буду только его цитировать.
Т. Фельгенгауэр
― Нечего больше предложить людям. Потому что их объединяет эта победа. Но нельзя же у них это отнять.
В. Шендерович
― Победа эта не объединяет нас уже. Потому что слишком разное мы понимаем под этим. «Слишком много всяких танков,всяких пушек и солдат. // И военные оркестры слишком яростно гремят // и седые генералы, хоть и сами пули льют, // но за скорые победы с наслаждением водку пьют. // Я один, а их так много и они горды собой, // и военные оркестры заглушают голос мой». Булат Окуджава, 1983-й год. Тридцать лет и три года назад. Я вообще перестану разговаривать, я только цитировать теперь буду.
Т. Фельгенгауэр
― Это было «Особое мнение» Виктора Шендеровича. Спасибо.