Николай Усков - Особое мнение - 2016-03-16
16.03.2016
И.Воробьева
―
Здравствуйте! Это программа "Особое мнение". Меня зовут Ирина Воробьева и сегодня со своим особым мнением главный редактор журнала «Форбс» Николай Усков. Здравствуйте, добрый вечер!
Н.Усков
―
Добрый вечер!
И.Воробьева
―
Любите ли вы теория заговора так, как их не любит Владимир Путин? – хочется спросить. Потому что сегодня он выступил против вообще политизации и приплетания какой-то теории заговора с допинговым скандалом. Говорит, что во всем виноват спортивные чиновники. Вот вы согласны с ним: во всем виноваты они, или все-таки есть какая-то непонятка в этой истории с мельдонием.
Н.Усков
―
Я, честно, не специалист по фармакологии и, конечно, не берусь судить, насколько, действительно, это препарат является допингом, не является. Наверное, раз так считают, значит, он является допингом.Но меня, честно, убедило обращение Шараповой, которое она опубликовала на Фейсбуке, где она говорила о том, что по меньшей мере несправедливо говорить, что она получала 6 предупреждений, игнорировала их и так далее.
Мне кажется, дело темное и не очень красивое, не очень этическое. Я думаю, что, наверное, много правды в том, что современный большой спорт, спорт больших достижений – это, в общем, соревнование уже не между индивидуальностями, а между фармакологическими компаниям. В этом много правды горькой.
И, наверное, я согласен с Владимиром Путиным, что не стоит тут искать заговоры. Нужно понимать, что люди обеспокоены вторжением фармакологических компаний, вообще, фармакологии в спорт.
И.Воробьева
―
Так может, разрешить уже допинг? Сколько можно?Н.Усков: «Вежливые люди» - это федеральный бренд
Н.Усков
―
Но тогда мы будем гробить здоровье спортсменов ради результатов.
И.Воробьева
―
А сейчас? Просто это делают в закрытую, а будут делать в открытую.
Н.Усков
―
Почему? Риск разоблачения, он достаточно велик. Во всяком случае, фармакология развивается благодаря, в том числе, угрозе разоблачения!
И.Воробьева
―
Если это будет соревнование химии, то она будет развиваться прекрасно совершенно, и все будут говорить: «Я вот это препарат принимаю - и отлично бегаю!»
Н.Усков
―
Ну, может быть, будет хотя бы польза для народного хозяйства, что называется.
И.Воробьева
―
Ну, потому что говорят, что в думской аптеке после скандала скупили весь милдронат, правда, мне не очень понятно, зачем, но опять же стал популярным препарат.
Н.Усков
―
Наконец все узнали, что он помогает стресс и нормализует работу сердца.
И.Воробьева
―
Да, восстанавливаться как-то. Ну хорошо. Скандал спортивный – это одно. Но есть у нас скандал культурный, коррупционный. Когда вчера пришли новости о том, что арестован замминистра по культуре, это вызывало у всех какой-то шок, потому что ну культура же, реставрация… Все-таки это такое ведомство коррупциогенное, как вы считаете?
Н.Усков
―
Все российское государство - коррупциогенное ведомство. Полагаю, что за последние годы Россия сделала решительный шаг, даже несколько решительных шагов в сторону превращения в классическое феодальное государство, где публичная власть приватизируется теми, кто назначен ее отправлять и превращается в источник обогащения. Это именно не отдельные случаи коррупции уже, а это система, в которой фактически любой чиновник извлекает феодальную ренту из своего положения. Это типичное внеэкономическое принуждение, абсолютно классическое, описанное Карлом Марксом.И, конечно, Министерство культуры здесь не должно как-то нас удивлять. Ну Министерство культуры, хорошо. Чем оно отличается от Министерства обороны или какого-то другого ведомства, которое обладает огромным имуществом, распоряжается огромными бюджетными средствами, направляет их на развитие кино или на реставрацию памятников, сохранение памятников? Естественно, что если любой мент на обычной дороге рассматривает свою позицию как источник обогащения, как источник, в том числе, этой феодальной ренты. Почему первый заместитель министра культуры будет относиться к своей работе как-то по другому?
И.Воробьева
―
Но ведь реставрация – это такая штука, которую все видят. Ведь в Изборске то, что происходило с реставрацией – ведь местные депутаты, журналисты писали об этом целые полотна и обращались в Следственный комитет и прокуратуру, и это вообще никого не волновало. Это же всё на виду все-таки. И потом это ЗАО «Балтстрой», которое и Изборск делало и все остальные, там же у него в послужном списке, извините, такие вещи, как Кремль, Новодевичий монастырь и так далее. Это же, правда, у всех на виду. Как так?
Н.Усков
―
Так а что тут такого? Всё у всех на виду. Дело в том, что так же, как с фармакологией, с химией: кто не спрятался – я не виноват! Тут же, понимаете как: есть много желающих, я думаю, занять положение министра культуры или первого заместителя министра культуры для того, чтобы подключиться к этому высокоприбыльному, высокодоходному делу. И те, которые стремятся к этому, наверное, не очень довольны, что все идет мимо них в этой жизни.
И.Воробьева
―
Все так просто. Я-то думала, они с коррупцией борются. Там целая операция была, называлась «Лжецы», у ФСБ.
Н.Усков
―
Я думаю, что некоторый мотив есть для борьбы с коррупцией, но есть и мотив, я уверен, желание взять под контроль те или иные финансовые потоки.
И.Воробьева
―
Если мы говорим про Москву и про реставрацию исторических памятников и разных вещей, как Кремль, Новодевичий монастырь, вам нравится, как все происходит? Вот просто как житель столицы вы наблюдаете, как то или иное культурное наследие затягивается сеткой или сами, и вот они правильно всё делают. В итоге все красиво получается. Или нет?
Н.Усков
―
Надо смотреть на каждый конкретный случай. Есть вопиющие вещи, как, скажем, «Военторг» московский, или уничтоженный пожаром якобы «Манеж». Есть опять-таки, по-моему, удачные примеры реставрации. Наверное, так огульно здесь осуждать невозможно. Нужно смотреть каждый отдельный случай. В целом я бы сказал, что меня беспокоит продолжающееся уничтожение исторических памятников в Москве, может быть, не в тех масштабах, как это было при Лужкове, но все равно продолжается, к несчастью. И к реставрации много вопросов, потому что мы видим, что государство часто выбирает самый дешевый вариант, то есть снести всё, а потом восстановить якобы…
И.Воробьева
―
Такой новодел.
Н.Усков
―
Да, новодел – якобы лучше, чем это было.
И.Воробьева
―
В нашей стране наверняка есть специалисты по реставрации. Это же должны быть какие-то специальные люди, которые очень правильно понимают, как восстанавливать ту или иную стену или купол.
Н.Усков
―
У нас есть, конечно. У нас есть специалисты
И.Воробьева
―
Вот они, интересно, еще участвуют в этом?
Н.Усков
―
Они обязаны. По закону они должны участвовать, если речь идет, конечно, о серьезных памятниках. Не просто застройка, что у нас называется, историческая застройка. А если речь идет, конечно, о серьезных памятников, понятно, что есть норматив по их реставрации. То есть ты не можешь реставрировать их, не соблюдая определенных правил, не имея визы тех или иных контролирующих органов, в том числе, профессионального сообщества, экспертного сообщества.
И.Воробьева
―
Вам нравится Министр Мединский, как министр культуры, естественно?
Н.Усков
―
Вы знаете как. Он, как мне кажется, довольно забавный человек, довольно энергичный. Но я не думаю, что он находится на своем месте.
И.Воробьева
―
А вот почему? Что министр культуры делает не так, как министр культуры?
Н.Усков
―
Мне кажется, Мединский излишне политизировал эту должность. Он превратился из министра культуры в министра идеологии и пропаганды. Мне кажется, у министра культуры много других важных задач: прежде всего, сохранение памятников, поддержка творческих коллективов и так далее.
И.Воробьева
―
Мы знаем, как поддерживали творческие коллективы в смысле «Тангейзера», например. Как-то не очень получалось.Н.Усков: Государство часто выбирает самый дешевый вариант: снести всё, а потом восстановить якобы
Н.Усков
―
Ну, потому что это Министерство пропаганды, а не Министерство культуры, к сожалению.
И.Воробьева
―
Мы продолжим буквально через пару минут. Главный редактор журнала «Форбс» Николай Усков здесь, в эфире "Эхо Москвы" в программе "Особое мнение".РЕКЛАМА
И.Воробьева
―
Продолжается программа "Особое мнение". Главный редактор журнала «Форбс» Николай Усков. Вообще, мне на этой неделе повезло: у меня много главных редакторов в эфире, поэтому есть, с кем обсудить нападение на журналистов в Ингушетии и последующую инициативу сделать новый профсоюз для защиты журналистов. Насколько он нужен, насколько он поможет?
Н.Усков
―
Я не думаю, что нам нужен какой-то специальный новый профсоюз для защиты журналистов. Нам нужно возвращаться к нормальному функционированию профессии. Есть профессия, и эта профессия нуждается в общественной защите ради блага самого общества. Потому что журналисты, если они работают честно, в соответствии с принципами своей профессии, он совершенно жизненно необходимые здоровому обществу, потому что они достают и анализируют информацию, они ее распространяют, они привлекают общественное внимание к тем или иным проблемам, и конечно, они нуждаются в защите. Я думаю, что это вопрос даже скорее к хозяевам средств массовой информации, которые должны обеспечивать такую защиту при необходимости, если они чувствуют, что журналист работает в особых условиях.
И.Воробьева
―
А сами журналисты? Что могут сами журналисты сделать?
Н.Усков
―
Сами журналисты, я думаю, ничего - писать, расшаривать это в Фейсбуке, требовать защиты. Но я бы советовал коллегам обращаться к владельцам средств массовой информации с просьбой и требованием предоставить защиту, если они считают, что их жизни что-то угрожает или на них оказывается давление. И в принципе любой нормальный руководитель средства массовой информации в такой защите не откажет.
И.Воробьева
―
Вы, как главный редактор журнала «Форбс»… вот у вас в журнале какие-то ваши сотрудники повергаются опасностям? У вас бывает такое, что угрожают журналистам?
Н.Усков
―
Лично журналистам – нет. Все-таки такого пока… Я недавно работаю, у меня нет такого опыта. Но вы прекрасно знаете историю русского «Форбса», которая начался с убийства Пола Хлебникова. Поэтому очевидно, что конфликтные ситуации в этой работе есть, и они могут привести к самым трагическим последствиям, но пока вроде бы по сравнению с 2004 годом изменилась ситуация. Все-таки в стране есть работающие институты, и так называемые хозяйственные субъекты предпочитают улаживать спорные вопросы в суде или путем диалога.
И.Воробьева
―
А работающие институты – это не Следственный комитет с прокуратурой, МВД?
Н.Усков
―
Это могут быть и прокуратура, и Следственный комитет, и судебные разбирательства. Но, поскольку журнал «Форбс» работает в конфликтной среде, потому что очень много точек зрения, очень много подозрений, что кто-то нас использует, или мы используем какую-то информацию, добытую разными способами, это конфликтные ситуации, но они, как правило, решаются, потому что существует определенная объективная истина все-таки, существуют аргументы. И стороны в каких-то ситуациях предпочитают, на самом деле, решать вопросы миром.
И.Воробьева
―
Вам не кажется, что это совершенно нормальная ситуация, что кто-то из власти или из силовых структур сливает информацию журналистам, понятно, чтобы навредить кому-нибудь конкуренту, но это правдивая информация, которую доносят до читателей, слушателей или зрителей.
Н.Усков
―
Бывает. Это один из главный источников, собственно, журналиста, по-моему, в любой стране мира.
И.Воробьева
―
А у нас как-то в России не очень развито.
Н.Усков
―
Развито, конечно. И так же, как и везде, это единственный способ добиться объективной картины, то есть использовать источники. Это называется «источниками».
И.Воробьева
―
Чтобы кто-то кого-то не любил, в общем.
Н.Усков
―
К счастью, наша жизнь устроена таким образом, что люди, которые занимаются большими делами, они находятся в конфликте с большим количеством лиц, и всегда находится источник необходимой тебе информации.
И.Воробьева
―
Если мы возвращаемся к истории с журналистами, на которых напали в Ингушетии - вот эти работающие институты – СК, МВД, прокуратура, ФСБ – как вы считаете, найдут тех, кто нападал и накажут именно тех, кто это сделал и заказал или нет?
Н.Усков
―
Думаю, что это очень сложно сделать. Я думаю, что нужно просто принимать профилактические меры. Нужно стараться обеспечивать безопасность работающих журналистов.
И.Воробьева
―
И на Кавказе, в том числе.
Н.Усков
―
Конечно, на Кавказе прежде всего.
И.Воробьева
―
Там какая-то основная проблема с этим.Н.Усков: Любое решение, которое принимает руководство страны, работает против него
У нас совсем скоро - сегодня 16-е число – даже по Москве анонсировали всякие митинг-концерты, концерты-митинги по поводу увеличения территории нашей страны на одну территорию дополнительно. Вот прошел год. Что принес нам Крым, если посмотреть глобально?
Н.Усков
―
Он принес нам очень много проблем, безусловно. То есть не знаю, стал ли Крым счастливее, но, судя по тому, что там не могут работать крупнейший российские компании, опасаясь попадания в санкционные списки, это свидетельствует о том, что даже для гиперлояльных государственных компаний Крым является сомнительным подарком. Другое дело, что, наверное, теперь глупо обсуждать плюсы и минусы. Теперь нужно думать о том, как эту ситуацию реально будет решать наше поколение и последующие поколения. Что сделать для того, чтобы все-таки жизнь людей в Крыму была похожа не человеческую. Мне кажется, что это более важная проблема сейчас. И Россия несет, конечно, и будет нести все риски, которые связаны были с аннексией полуострова и нарушением международного права.
И.Воробьева
―
То есть у нас что, нет таких супермегапатриотичных компаний, которые наплевали на санкции и сказали: «Поскольку мы российская компании и работаем в России, мы наплюем и пойдем в Крым работать»?
Н.Усков
―
Вот пока ни "Сбербанк", ни ВТБ, ни «Аэрофлот» не в состоянии…
И.Воробьева
―
Это должно беспокоить некоторым образом власти страны…
Н.Усков
―
Я думаю, что власти страны прекрасно понимают, дают себе отчет, что риски в данном случае для крупнейших российских системообразующих компаний значительно выше, и нужно искать какой-то иной путь к урегулированию вопросов вокруг Крыма. То есть нужно приступать в конечном итоге к этому урегулированию, то есть нужно договариваться, как договариваться с Украиной, как договариваться с Европой, как договариваться с США пока никто не знает.
И.Воробьева
―
Кстати, как договариваться с Украиной с учетом того, что и война идет? И вот дело Надежды Савченко дошло до президента США Барака, Обамы, который призвал Путина освободить ее. Уж совсем скандал до президентского уровня другой страны.
Н.Усков
―
Понимаете, мы загнали себя в такую ситуацию, в которой любой наш поступок, на самом деле, будет направлен против нас. Освободим мы Савченко – это будет плохо интерпретировано значительной частью Российского общества. Не освобождаем Савченко – это плохо интерпретировано другой частью российского общества и значительной частью международного сообщества. Мы оказались в ситуации, когда любое решение, которое принимает руководство страны, работает против него, так или иначе. Это одно из следствий, на самом деле, как мне кажется, не вполне обдуманного поступка, национального поступка.
И.Воробьева
―
По Крыму.
Н.Усков
―
По Крыму, да.
И.Воробьева
―
То есть оттуда всё НРЗБ?
Н.Усков
―
Я полагаю, что значительно более разумным, рациональным шагом было бы признание независимости Крыма. Хотя, как говорят очень многие эксперты, это означало бы введение санкций против Крыма, возможно.
И.Воробьева
―
Против Крыма сейчас уже введены санкции, он же часть России.
Н.Усков
―
Да, но я и имею в виду, что если бы Крым был признан независимым, например, Россия признала бы независимость, подписала бы договор о дружбе, взаимопомощи, военной базе с Крымом и прочее. То есть, я думаю, что Крыму ничего бы не уничтожало в этой ситуации, но против Крыма могли быть введены санкции, но они, скорей всего, были бы все-таки слабее, чем те санкции, которые были введены против России.
И.Воробьева
―
Хорошо. Если из двух зол выбирать меньшее, в ситуации с Надеждой Савченко, если так рассматривать, то где мы меньше потеряем, в каком случае: если, действительно, ее освободят хотя бы даже после приговора, или, если пойдут до последнего и освобождать не будут?
Н.Усков – Я
―
то, конечно, считаю, что мы теряем больше, когда она находится в тюрьме. Во-первых, бороться с женщиной как-то совсем некрасиво. Во-вторых, я даже не понимаю логики. Этот человек выполнял свой долг, и, собственно, за что ее судят. На том же основании можно судить любого солдата российской армии. Но это, мне кажется, не совсем правильно.
И.Воробьева
―
Почему российской армии? Российская же армия не воюет на Украине.
Н.Усков
―
Но мы же знаем, есть казусы, есть захваченные в плен российские военнослужащие – и что?
И.Воробьева
―
Их судят там.
Н.Усков
―
Но это неправильно, их не должны судить. Я считаю, что солдат вообще не может нести ответственность за то, что он находится на войне. За это несет ответственность политическое руководство страны, которое его отправляет на войну. Как может солдат не выполнять свой долг? Честно, я не очень это понимаю.
И.Воробьева
―
Мы продолжим "Особое мнение" с главным редактором журнала «Форбс» Николаем Усковым буквально через несколько минут. Не переключайтесь, пожалуйста, никуда.НОВОСТИ
И.Воробьева
―
Продолжается программа "Особое мнение". Сегодня в «Особом мнении» главный редактор журнала «Форбс» Николай Усков. Я посмотрела, чему посвящен новы номер, собственно, «Форбс». И тут речь идет о надежности банков, рейтинг надежности банков, куда вкладывают те или иные люди. С учетом всех последних новостей о том, что почти постоянно отзывают лицензии у банков – поделитесь хотя бы немножко – есть ли банки, которым имеет смысл доверять?Н.Усков: Люди в США устали от политкорректности
Н.Усков
―
Все «дочки» крупных международных банков занимают лидирующие позиции в нашем рейтинге по самым объективным критериям. Понятно, что это самые надежные российские банки. Но, безусловно, есть несколько крупных устойчивых банков, которым традиционно мы доверяем. Понятно, что никогда ничего не случится со "Сбербанком", с ВТБ: что бы ни происходило в реальности с ними, государство будет их поддерживать.
И.Воробьева
―
Ну вот, например, про «Внешпромбанк» так и думали – что ничего не будет. Там и сочинские деньги и всякие другие.
Н.Усков
―
Это удивительная история. У нас несколько материалов посвящены этому банку. Как столь уважаемые люди, столь осведомленные люди оказались в тянутые в такую совершенно сомнительную, мошенническую аферу. И как раз очень интересно распутывать, каким образом банкирам удавалось морочить им голову.
И.Воробьева
―
Там очень смешно сейчас… Там нашли у арестованного из «Внешпромбанка» яхты…
Н.Усков
―
Нет, он не арестован, он успел сбежать в Монако. «Форбс» как раз… мы нашли список его имущества. Я не успел даже его дочитать, я сейчас ехал, читал эту новость».
И.Воробьева
―
То есть там список длинный?
Н.Усков
―
Очень, очень длинный. Да, но самое неприятное, что значительная часть имущества, которую нам удалось найти, куплена в кредит, то есть забрать это будет невозможно. Это, вообще, на самом деле, очень интересная схема. Мне кажется, что люди, которые создавали ее, они давно готовились к тому, что их будут преследовать, что они будут скрываться. Когда они начали готовиться к этому, трудно сказать, но, мне кажется, не первый год.
И.Воробьева
―
Это такой «МММ» нового поколения буквально.
Н.Усков
―
Да, да. И сейчас будет достаточно трудно вернуть деньги, на самом деле.
И.Воробьева
―
То есть и вкладчикам, и, соответственно, государству будет сейчас очень тяжело.
Н.Усков
―
Это будет очень серьезная проблема, и, я думаю, не единственная схема в банковской сфере.
И.Воробьева
―
Но, тем не менее, если смотреть на публикации журнала «Форбс», у вас есть такая там публикация, по крайней мере, как следует из анонса на сайте, доверчивые лица – это артисты, звезды шоу-бизнеса, чиновники - кто куда вкладывает…
Н.Усков
―
Ну это, собственно, про «Внешпромбанк». Там не только… там достаточно много политиков, действительно. Там родственники Шойгу, там много известных людей.
И.Воробьева
―
Поэтому, следует ли ориентироваться на людей, у которых есть деньги. Мы знаем, что у звезд шоу-бизнеса, футболистов, политиков, чиновников есть деньги – вот стоит ориентироваться, куда они их вкладывают, и как-то, может быть, этот вектор соблюдать людям, у которых не так много денег, но потеря этих денег – это катастрофа?
Н.Усков
―
Нет, теперь, я думаю, нужно ориентироваться совсем на другое: нужно выбирать банк по степени надежности, прежде всего, а не потому, кто является его клиентом. Потому что «Внешторгбанк» – собственно, одна из его мулек была – завести приватные личные отношения с топ-клиентами, окружить из заботой и вниманием, дарить им дорогие подарки, в общем, создавать у них ощущение очень индивидуального обслуживания: идти на всевозможные уступки, предлагать разные льготные схемы и прочее. Но это, как выяснилось, была просто приманка. И теперь сегодня, когда мы принимаем решение о том, где хранить наши деньги, нужно, конечно, ориентироваться не на чье-то мнение, не на чье-то поведение, а, прежде всего, на то, насколько надежен этот банк, на каком месте в списке надежности он находится, является ли он государственным, является ли он международным и так далее.Н.Усков: Мы живем в стране, которая еще совсем недавно была абсолютно неправовым государством
И.Воробьева
―
А как считали надежность банка? Ну, чтобы понимать, это из чего исходят?
Н.Усков
―
Вы знаете, там достаточно сложно разработанные критерии…
И.Воробьева
―
Методология.
Н.Усков
―
Да, это сложная методология, но она вся базируется на открытых критериях. Но по итогам уже не первый год у нас, кстати, лидируют именно международные банки.
И.Воробьева
―
Про американские выборы хотела бы поговорить. Там же очень интересная история с Дональдом Трампом, который, с одной стороны, пригрозил, что будут массовые беспорядки, если он не будет выдвинут от республиканской партии. С другой стороны, куча американцев по поросам говорит, что если он станет президентом, то они просто готовы эмигрировать просто в Канаду. Уже премьер-министр канадский сказал: «Ладно-ладно, приезжайте!». Это что за казус такой – Дональд Трамп?
Н.Усков
―
Дональд Трамп – это казус, мне кажется, состояние умов в мире. Люди настолько устали от политкорректности, от осторожной, сбалансированной политики, от того, что многие важные проблемы просто забалтываются годами – что яркий популист вроде Сандерса или Трампа, или Марин Ле Пен Франции вдруг приобретают такой вес, такое влияние на умы. Потому что люди хотят действия, они хотят, чтобы пришел Александр Македонский и разрубил гордиев узел. Им кажется, что это произойдет. Конечно, он никакой не Александр Македонский. Мы прекрасно понимаем, что как только Трамп выиграет выборы – если он их выиграет, конечно – он станет опять тем же винтиком машины, каким является любой президент любой страны в этом мире. Может быть, он будет ярким, харизматичным, стильным или наоборот, не ярким, но очень харизматичным и совсем не стильным, не важно – но он будет таким же винтиком этой огромной машины, каким является любой президент в любой стране мира.Но, я думаю, что в конечном итоге победит Хилари Клинтон, потому что она консолидирует вокруг себя всех тех, кто опасается победы Трампа. Она станет компромиссной фигурой.
И.Воробьева
―
Так может, оно и плохо, что американцы не хотят ничего менять в этом смысле? Конечно, Дональд Трамп весьма скандален, но он, действительно же, говорит вещи, которые не говорят другие кандидаты.
Н.Усков
―
Именно в силу этого он и цепляет своих людей. Но все равно людей, которые настроены на популизм, в Америке, к счастью, значительно меньше. Мы видим, что Сандерс слева проигрывает Хилари Клинтон, и, судя по опросам, видимо, Трамп, если что-нибудь не случится невероятное, проиграет Хилари Клинтон выборы. Соответственно, если что-нибудь невероятное не случиться – я подчеркиваю.
И.Воробьева
―
А вы смотрите «Карточный домик»?
Н.Усков
―
Я смотрел, да. Но, понимаете, это очень забавная, очень яркая версия того, как это на самом деле может выглядеть, так же как и книга Михаила Зыгаря, посвященная кремлевским тайнам, но, я думаю, в реальности все гораздо прозаичнее – скучнее, прозаичнее, тоскливей, чем в сериале.
И.Воробьева
―
И у нас в стране, видимо, тоже.
Н.Усков
―
Да, и в книжке Михаила Зыгаря тоже гораздо интересней, чем в реальности.
И.Воробьева
―
Наши слушатели возвращают нас к теме Министерства культуры. Мы затронули личность Владимира Мединского, который сейчас сообщает, что он не имел отношения к контрактам, и сам хотел инициировать проверку. Тем не менее, звучат уже слова, что он должен добровольно уйти в отставку после таких скандалов. Вы согласны с таким предложением.
Н.Усков
―
Наверное, в нормальной стране это бы и произошло, по крайней мере, для того, чтобы не оказывать давление на следствие. Но, мне кажется, что в любом случае надо дождаться решения суда все-таки. Пока мы особенно с нашей историей, со всеми этими сталинскими репрессиями давайте не забывать, что мы все-таки живем в стране, которая еще совсем недавно была абсолютно неправовым государством, в ней существовала чудовищно репрессивная машина; и эта машина периодически работала снова и снова, то есть, она, может быть, не работала с такими разрушительным последствиями как при Сталине, но продолжала работать все советские годы вплоть до краха Советского Союза. И при наличии такой репрессивной машины, наверное, стоит все-таки дождаться решения суда. Соблюдение процедур должно быть.Что касается пребывания Мединского на посту министра культуры – этот вопрос решает президент.
И.Воробьева
―
Понятно, да, но мы же говорим о добровольной отставке. Просто на фоне скандала с его такими вот ближайшими подчиненными.
Н.Усков
―
Наверное. Я говорю, что в нормальной стране министр поступил бы так, но в Российской Федерации он, скорей всего, не подаст в отставку.
И.Воробьева
―
Еще наши слушатели возвращают нас в тему Крыма. Сегодня глава Крыма Сергей Аксенов предложил сделать «вежливых людей» брендом Крыма. А вы бы что сделали брендом Крыма? Что, на самом деле, по итогам года может явиться брендом Крыма?
Н.Усков
―
Ох, мне кажется, этот бренд ждет в любом случае неудача.
И.Воробьева
―
«Вежливых людей»?
Н.Усков
―
«Вежливые люди» - это, по-моему, федеральный бренд уже давно. При чем тут Крым? Мне кажется, что Крым как черная метка сейчас для очень многих компаний, поэтому люди едва ли будут растить бренды из Крыма.
И.Воробьева
―
И реагировать на любой из брендов.Про Сирию просят спросить, про вывод войск из Сирии. Вот мы говорили как раз про Крым и про санкции. Многие говорили, что операция в Сирии – это способ найти какие-то диалоговые пути, решения, в том числе, по санкциям; как-то присоединиться к мировому сообществу, не отсоединяться от него. Вот решение вывести войска из Сирии – это в том же ключе, мы продолжаем как-то в диалоге существовать, или это все-таки с какими-то другими вещами связано?
Н.Усков
―
Не знаю сейчас всех тонкостей переговоров, но если представить себе идеальную систему, в которой Путин принимает решения самостоятельно, как бы за этом не стоит какой-то сделки с международным сообществом, то момент выбран правильный. Понятно, что в сирийский конфликт нам нет никакого смысла вмешиваться. Наши задачи были выполнены: положение Башара Асада упрочено, Россия упрочила свой авторитет в международном сообществе. Втягиваться в длительную авантюру никакого смысла нет. Сейчас перемирие – самый хороший момент, чтобы отступить, и свалить на оставшихся все последствия.Если ситуация снова будет ухудшаться для России, то Россия с легкостью опять может вмешаться в этот конфликт.
И.Воробьева
―
Еще СМИ периодически пытались подсчитать, сколько Россия потратила на эти цели в Сирии. Вот звучит цифра в 38 миллиардов рублей. В Кремле уже как-то опровергают эти цифры, но, тем не менее, тут же, смотря с чем сравнивать. Вот аналитики говорят, что если сравнивать с военным бюджетом в целом, то это копейки, условно говоря. А вот слушатели предлагают это сравнивать этот бюджет с больницами, с дорогами и так далее. С чем было бы справедливо сравнить бюджет операции в Сирии?
Н.Усков
―
Я думаю, что мы, прежде всего, должны апеллировать к здравому смыслу. Страна, которая находится в очень тяжелом кризисе, которая фактически идет к банкротству, не может себе позволить дорогостоящих военных авантюр.
И.Воробьева
―
Так вот это дорогостоящая военная авантюра?Н.Усков: Крым как черная метка сейчас для очень многих компаний
Н.Усков
―
Я полагаю, да. Если мы сейчас начинаем экономить на зарплатах, если мы начинаем придумывать, что нам делать с пенсиями; если мы сейчас вынуждены покупать продукты, которые резко упали в качестве, и у нас нет никакой надежды, что качество будет улучшаться – фактически мы травимся этими продуктами – то тратить деньги на непонятно что: на великую идею, великую державу – я вообще считаю, что это какие-то анахронистические идеалы, которым в 21-м веке совершенно нет места.
И.Воробьева
―
Великая держава.
Н.Усков
―
Ну, конечно. Великая держава – это прежде всего великая экономика. Мы это хорошо знаем. В 21-м веке по-другому не бывает. Слабая экономика – это значит, слабая держава. И сколько бы мы там ракет ни запускали - это все стрелять по воробьям.
И.Воробьева
―
Спасибо большое! Главный редактор журнала «Форбс» Николай Усков. Ну да, «стрелять по воробьям» - это было прекрасно!