Павел Гусев - Особое мнение - 2016-01-12
О.Журавлёва
―
Добрый вечер. Это программа «Особое мнение», меня зовут Ольга Журавлёва, у нас в гостях – главный редактор «Московского комсомольца» Павел Гусев. Здравствуйте, Павел Николаевич.
П.Гусев
―
Здравствуйте.
О.Журавлёва
―
Как раз ваши журналисты решили сравнить русский и немецкий варианты текстов интервью Владимира Путина немецкому изданию «Бильд» и обнаружили, что журналисты были гораздо жестче и не так комплиментарны, как это выглядит в официальной версии, представленной у нас. Скажите, пожалуйста, вы это с чем связываете?
П.Гусев
―
Ну, прежде всего, я сразу попросил нашего журналиста (у нас есть немецкоговорящий очень хорошо, знающий немецкий язык как родной) посмотреть, все-таки, было интересно, насколько отличается русскоязычная версия от реальной немецкой. И мы, оказалось, попали в точку. Происходит то, что, на мой взгляд, не должно происходить. Если журналист, какой бы он ни был (хороший, плохой или из какого бы ни было издания, из «Бильда» или из «Шпигеля», или из какого-то другого), задает вопросы, то мне кажется, эти вопросы должны оставаться теми вопросами, на которые президент и должен отвечать. И не смягчать эти вопросы, не делать из этих вопросов такую, тягучую мягкую конфетку, потому что для чего тогда приглашать иностранного журналиста, если затем ты будешь корректировать его вопросы? Они опубликованы уже на всех, для всех. И это, на мой взгляд, вызывает достаточно большое разочарование, например, у меня как у человека, который давно занимается журналистикой и понимает в ней кое-что, что это передергивание. И такая, вот, шлифовка вопросов – ни к чему хорошему это не приводит. Это, опять же, приводит только к тому, что нам дают, ну, достаточно недостоверную психологическую ситуацию, которая царит всегда между журналистом и руководителем в данном случае государства, когда задают неприятные вопросы, жесткие вопросы. И его ответы...
О.Журавлёва
―
Либо выглядят слишком агрессивными, либо наоборот.
П.Гусев
―
Да. И вот здесь как раз и возникает вопрос реальности ситуации. И тогда понятно, почему на некоторые вопросы президент отвечает достаточно жестко, на некоторые скептически, на некоторые полушутя и так далее, и тому подобное. Вот, здесь как раз тогда и получается битва.
О.Журавлёва
―
Павел Николаевич, а не было замечено?.. Ведь, самого Путина, я так понимаю, никто особенно не редактировал.
П.Гусев
―
Думаю, что нет. Путина не редактировали.
О.Журавлёва
―
То есть там больших расхождений не заметили?
П.Гусев:Нам дают недостоверную ситуацию между журналистом и руководителем, когда задают неприятные, жесткие вопросы
П.Гусев
―
Нет, нет. В основном это, конечно, смягчение вопросов журналистов. Зачем это делать? Там не было, ну, так скажем, ни матерщины не было, ни личных каких-то оскорблений. Достаточно жесткая позиция тех или иных журналистов по тем или иным вопросам. Ну и для чего корректировать? Я думаю, что это показатель вообще в целом отношения к журналистике и к прессе в России, когда журналист играет роль, если он беседует с великими мира сего в политике или в бизнесе, что он некая подставная фишка, пешка, потому что он нужен только для того, чтобы... Ну, не может просто, вот, президент или какой-то большой человек взять и о чем-то говорить с экрана – кто-то должен задавать вопросы. И вот тогда возникает вот эта вот некая подставная фигура. В данной ситуации фигуры не подставные, потому что европейские журналисты, мировые журналисты – они говорят с лидерами политических партий или государства, и для них всё равно. Как с гражданином, которого избрали на определенный срок времени, избрали для того, чтобы он, да, руководил тем или иным государством или страной, или парламентом (не важно, чем). Но он такой же гражданин. И они имеют право ему задавать еще более жесткие вопросы, чем обычному гражданину, потому что он (этот представитель власти) обличен не только доверием определенных слоев населения, но он еще и обличен возможностями менять в государстве политическую ситуацию, экономическую, добиваться решений по тем или иным вопросам. И они вправе задавать очень жесткие и неприятные вопросы, что они и делают со своими политиками.Я достаточно много смотрел передач и читал интервью с американскими, предположим, журналистами, как они беседуют с высшими политическими лидерами страны. Или с тем же президентом Обамой недавно было скандальное там достаточно интервью, когда журналисты буквально загоняли его в угол – они просто загоняли, они его как кролика там делали. Вот это журналистика. И всё это осталось.
Обама выглядел достаточно неубедительным и достаточно неподготовленным. Здесь Путин достаточно, наверное, подготовлен под ту миссию, которую он выполнял, но зачем тогда было править журналистов? Наоборот надо оставить эти вопросы, тогда бы он выглядел еще более знаковым и значимым.
О.Журавлёва
―
Умеющим держать удар, да, может быть.
П.Гусев
―
Да.
О.Журавлёва
―
Скажите, Павел Николаевич, а выбор, собственно, именно этого издания вы как-то объясняете? Просто я на всякий случай скажу, если кто-то не заходил, скажем, на сайт этого издания, может быть, не видел его в продаже в Европе где-то, ну, это достаточно, скажем, популярная массовая газета типа таблоид. Там много картинок, причем иногда таких, очень вызывающих.
П.Гусев
―
Меня удивило, конечно, то, что это «Бильд». Я даже сначала не понял – думал, может, там что-то еще приписывают, может, другое какое-то издание?
О.Журавлёва
―
«Бильд унд что-нибудь».
П.Гусев
―
Да, да. «Унд Штрассе, Вассе». Дело не в этом. Дело в том, что, на мой взгляд, уж если президент хочет давать интервью иностранным журналистам, на мой взгляд... Ну, что я буду советовать президенту? Бессмысленно, тем более у нас. Это нужно приглашать тогда 10-15 изданий, 20. Он же собирает журналистов российских и там происходит огромная вот эта вот поляна, где тысячи уже журналистов.
О.Журавлёва
―
Ну, кстати говоря, как раз последняя пресс-конференция большая...
П.Гусев
―
Там были иностранцы.
О.Журавлёва
―
Там были не только иностранцы, но и наши журналисты, и они отнюдь не выглядели зайчиками.
П.Гусев
―
Не выглядели, не выглядели.
О.Журавлёва
―
Так что здесь всё было в порядке.
П.Гусев
―
Я думаю, что это совет, а, может быть, и личное пристрастие Путина. Или совет посольства, которое избрало массовую с очень широкой аудиторией газету. Потому что если бы это было какое-то деловое, сугубо политическое издание, читательская аудитория такого издания, ну, там несколько тысяч человек, десяток тысяч человек. Здесь же это сразу вот такой вот широкий полет.И мне кажется, что была избрана еще эта газета и журналисты, потому что они могли задавать более острые и необычные вопросы. Хотя, потом они же были и сглажены.
О.Журавлёва
―
Ну, из этого можно сделать вывод, что, все-таки, интервью иностранному изданию (в данном случае немецкому) – это посыл европейской аудитории, немецкой в первую очередь, не российской.
П.Гусев
―
Конечно. Конечно. Это чисто европейское интервью, и позиционировалось оно как посыл очередной европейским странам позиции президента, его точки зрения, его высказывания в отношении внутренней и внешней политики, в отношении всего, что происходит, ну и тех обид, которые накопились у президента в отношении и Америки, и НАТО, и всего остального.
О.Журавлёва
―
Не звучит немножко странно «обиды у президента накопились, надо высказать»? Ну, как-то это немножко не очень государственный уровень.
П.Гусев:Показатель отношения к прессе в России:если журналист беседует с великими мира сего - он некая подставная фишка
П.Гусев
―
Ну, может быть, я не точно выразился, но мне всегда кажется последнее время, что когда высшее должностное лицо разговаривает и дает интервью, в них всегда звучат некие нотки, все-таки, какой-то обиды, что «Вот, зачем вы с нами так? Мы были, вот, вроде бы, такими зайчиками в свое время, а вы с нами вот так поступаете».
О.Журавлёва
―
Это Павел Гусев, главный редактор газеты «Московский комсомолец» со своим особым мнением. Мы продолжим этот разговор после небольшого перерыва.РЕКЛАМА
О.Журавлёва
―
И снова с вами программа «Особое мнение». Меня зовут Ольга Журавлёва, у нас в гостях главный редактор газеты «Московский комсомолец» Павел Гусев. Вот, мы пока в перерыве обсуждали артистические способности президентов, заговорили о такой новости, которая сегодня пришла, касающейся культуры. Пьесы новых авторов по словам художественного руководителя Александринского театра Валерия Фокина в театрах теперь проходят обсуждения в общественной комиссии Минкультуры. Для классики это пока не актуально, а, вот, современных авторов, новых должны как-то просматривать. Между прочим, Евгений Гришковец, современный автор, сказал, что, в общем, наверное, это для того, чтобы не допустить какой-то там лексики нехорошей.
П.Гусев
―
Нет-нет-нет. Во-первых, я первый раз об этом слышу, что... Я – член Общественного совета Минкульта (так получилось). И я не слышал, чтобы в комиссиях такие поручения были или собирались. Хотя, разговор об этом давно идет, что создать некие общественные советы...
О.Журавлёва
―
«Худсовет» это называется.
П.Гусев
―
Не, а говорили об общественных советах, которые будут обсуждать те или иные пьесы, постановки и так далее, и тому подобное. Я считаю, что это абсолютная глупость.У нас столько принято законов, которые ограничивают сегодня и свободу слова, и работу СМИ, и работу тех структур, которые работают на общество (это и театр, и кино, и всё остальное). Попробуйте: нецензурно уже четко, так сказать, введены позиции, из-за которых можно не просто штраф получить, а там и соответствующие года.
О.Журавлёва
―
Ну, есть еще категория, сколько лет там, да.
П.Гусев
―
Да. И плюс еще сколько лет. Плюс это и в фильмах ставится, и на телевидении, и дальше и тому подобное. Затем есть законы, связанные там со всякими террористическими, экстремистскими упоминаниями лиц, которых нельзя упоминать, и так далее, и тому подобное. То есть у нас столько ограничений, что их вполне хватит для того, чтобы оградить, условно говоря (вот так, если говорить о будущей пьесе), оградить зрителя или слушателя от определенных слов или выражений. Хотя, само по себе в творчестве, ну, это достаточно сложно, потому что в творчестве может присутствовать и Гитлер, и Геббельс, и Сталин, и Ленин, и любая историческая личность, потому что творчество невозможно без сравнения эпох, без истории. И многие пьесы именно этого касаются (исторических образов). Как мы будем с вами уходить? Тогда надо замалчивать всё это.Я не знаю. Это такая глупость, когда для театра...
О.Журавлёва
―
Ну, может быть, это тенденция?
П.Гусев
―
Это тенденция. Конечно, тенденция общества. Тенденция так же, как я сегодня или вчера прочитал, что в Государственной Думе хотят запретить... А, по-моему, это на сайте «Эха» было. ...запретить дискуссии.
О.Журавлёва
―
Там, да, говорить не по теме депутат не должен.
П.Гусев:Это посыл позиции президента, его точки зрения и обид, которые накопились у него в отношении Америки и НАТО
П.Гусев
―
«Говорить не по теме». Ну, это то же самое. Ведь, можно любую дискуссию. В дискуссии-то как раз и рождается, что посмотрите, к чему это может привести. Они будут: «Нет. Вы говорите не по теме. Это может привести к тому-то, тому-то. Тогда, когда мы придем вот к той теме, к чему может это привести, тогда давайте и будем об этом говорить. А сейчас давайте принимать то, что есть, а не то, что думать, к чему это может привести (тот или иной закон)». Это очень страшно, если это происходит.То же самое это страшно в творчестве. Если творчество запрут в коридоре, то, как пел Высоцкий, коридор кончается стенкой, понимаете?
О.Журавлёва
―
А тоннели выходят на свет. Павел Николаевич, скажите, пожалуйста, если уж вы сами об этом заговорили. Было довольно такое, оживленное обсуждение того, что издан опять «Майн Кампф» Гитлера, причем с комментариями, чуть ли, простите меня, не подарочное издание. Ну, такое, дорогое, хорошее.
П.Гусев
―
Да. В Германии.
О.Журавлёва
―
Да. Прошел определенный срок, и теперь это снова возможно. У нас в стране запрещено распространение этой книги. Как вы считаете, полезно? не полезно? опасно? Как это вообще должно быть?
П.Гусев
―
Это достаточно сложный вопрос. Дело в том, что я считаю, что издавать такие вещи нужно. Может быть, не для массового читателя.
О.Журавлёва
―
Ну а как ограничивать?
П.Гусев
―
Как научное произведение. Нет, ограничивать ничего не надо.
О.Журавлёва
―
То есть только для библиотек?
П.Гусев
―
Ну, для библиотек, условно говоря. Для специалистов, которые занимаются. Потому что то, что создал свою теорию или он (ему помогали создать свою теорию) Гитлер в отношении евреев, рас, наций и возобладания одной нации над другими нациями, вот это очень страшная штука. Вся история – она развивается по циклу, она циклична. Вот, сегодня, может быть, рождается новый Берия или приходит новый Сталин. Или он уже существует в нашей системе. Цикличность истории. Цикличность. А рано или поздно...
О.Журавлёва
―
И книга может оказать такое серьезное влияние? А если он рождается, простите меня, в библиотеке?
П.Гусев
―
Если вы не знаете истории и не знаете теории, которая может привести к этому... А, ведь, «Майн Кампф» через, там, 2 столетия могут забыть вообще. И появится новый...
О.Журавлёва
―
Да, скучная книга, с литературой точки зрения не очень.
П.Гусев
―
И появится новый «Майн Кампф», но в новом выражении, с новыми идеями, но очень близкими.
О.Журавлёва
―
Павел Николаевич, про другое. Про другое хочу у вас спросить. Потому что, вот, вы говорите, что всё равно нужно как-то ограничивать специальными там, я не знаю, изданиями или специальными библиотеками, научными кругами и так далее. Но когда запрещается что бы то ни было...
П.Гусев
―
Сразу становится интересно. Это известный повод и это совершенно точно.Я абсолютно уверен, что «Майн Кампф» в том виде, как она издана, не будет раскуплена как массовая книга, и молодежь ее читать не будет – это будут единицы в любом случае.
Каждое государство по-своему к этому приходит, к таким идеям и мыслям. По-своему.
У меня хранится в моей библиотеке список книг, которые Крупская (жена Ленина) запретила, когда она занималась библиотеками, для изъятия из библиотек и для чтения. Это в 20-х годах.
О.Журавлёва
―
Не для изъятия, а для того, чтобы выдавали в библиотеках?
П.Гусев
―
Нет, вообще. Изъять из библиотек и уничтожить. Это было в 20-х годах. Но туда попал и Толстой, туда попал и Достоевский. Туда попало очень много из тех книг, которые являлись и на сегодняшний день являются классикой. Но это было. Это было.
О.Журавлёва
―
А вы можете это объяснить?
П.Гусев
―
Я...
О.Журавлёва
―
Чтоб народ заинтересовался, наконец, Толстым. (все смеются) Вот, чтобы стал доставать из-под полы.
П.Гусев
―
Ну, если только из-за этого.
П.Гусев:Если творчество запрут в коридоре, то, как пел Высоцкий, коридор кончается стенкой
О.Журавлёва
―
Ну, хорошо. Кстати об экстремизме и обо всяких других интересных вещах. Да и о парламенте тоже. Глава президентской администрации предупредил, что в парламент России в ходе выборов не должны попасть экстремисты и радикалы: «Доступ в Федеральное собрание должен быть перекрыт для радикалов». При этом глава администрации президента подчеркнул, что законность на выборах в парламент должен обеспечивать прокурорский корпус. Ну, на самом деле, в прокуратуре выступал, поэтому к прокурорам обращался.
П.Гусев
―
Вы знаете, я считаю, что это достаточно странно звучит, потому что сегодня вот я, например, вижу очень мощных радикалов и мне достаточно иногда неприятных именно в среде «Единой России». Именно там радикалы, вот, как я их понимаю, люди, которые радикально мыслят. Это значит узко, узколобо, жестко, которые мыслят однообразно. Я считаю, что это вот радикалы. Они принимают радикальные законы, которые не позволят ни влево, ни вправо. Они сковывают мою свободу, они сковывают мои мысли, они сковывают мои движения. Это и есть радикализм, на мой взгляд, с этих позиций. Поэтому надо тогда «Единую Россию» не пускать, очень многих членов партии на дальнейшие выборы. И насколько я знаю, как я знаю, порядка 80% на сегодняшний день, ну, по предварительным данным не попадут в Государственную Думу из тех, кто сегодня там находится.
О.Журавлёва
―
Почему же?
П.Гусев
―
Ну, наверное...
О.Журавлёва
―
Наверное, высказали что-то не то.
П.Гусев
―
Наверное-наверное.
О.Журавлёва
―
Экстремизм?
П.Гусев
―
Экстремизм.
О.Журавлёва
―
Угу. Интересная мысль. Кстати, «Единая Россия» на ближайших выборах откажется от конкретных предвыборных обещаний в своей программе, пишет РБК со ссылкой на близкий к Кремлю источник. Мне кажется, что это так здорово: ничего не обещать, можно ни за что не отвечать. Это ж просто праздник какой-то.
П.Гусев
―
Ну, это не выборы, это назначение человека по своим близким к власти взглядам, потому что если...
О.Журавлёва
―
Ну а раньше что обещали, кто-нибудь запоминал?
П.Гусев
―
Нет, кое-что запоминали, почему же?
О.Журавлёва
―
Ну, вот, вспомните то предвыборное обещание, которое вам обещали и не сделали.
П.Гусев
―
Ну, мне в 1996 году обещали свободу слова.
О.Журавлёва: О
―
о-о. Ну, вы вспомнили. В 1996 году.
П.Гусев
―
А почему мне не вспоминать? Я вспоминаю то, что меня интересует.
О.Журавлёва
―
Понятно. Готова с вами согласиться. Главный редактор газеты «Московский комсомолец» со своим особым мнением. Павел Гусев вернется к вам после небольшого перерыва.НОВОСТИ
О.Журавлёва
―
И снова с вами программа «Особое мнение». Это мнение высказывает Павел Гусев, главный редактор газеты «Московский комсомолец». У нас тут несколько произошло всяких, вроде бы, бытовых достаточно таких, мелких историй. Ну и трагичных в то же время.Самая громкая, наверное, из последних – это убийство белгородским врачом одного из пациентов в больнице. Но появилось видео, и, собственно, отсюда, наверное, пошла раскачиваться вся эта машина, и ему ужесточили обвинение. Сначала подозревали в причинении смерти по неосторожности, а теперь и вменяют умышленное причинение вреда здоровью. По новой статье наказание до 15 лет – это, в общем, очень серьезно.
Но интересно, что при появлении этого видео очень бурное пошло обсуждение, и мнения разделились. Мнения неоднозначны. И было достаточно большое количество людей, которые говорили, что, там, врач за такие деньги на такой работе может сорваться, а вы там приходите и как вы себя ведете, и там пьяные, и хулиганы, и всё на свете.
П.Гусев
―
Есть профессии, которым суждено быть профессией, ну, знаете, безропотной в какой-то момент времени. Он потом может (врач) подать в суд там или написать заявление, или пригласить полицию, или еще кого-то. Но в момент, когда пьяный, облеванный, грязный, немытый, кричащий, но человек приходит за помощью, врач ничего не может сделать, не оказав ему, прежде всего, помощь. К сожалению, это так.А что?.. Посмотрите, у нас и журналисты были, я разговаривал и с врачами Склифа. В скорой помощи. К ним привозят таких...
О.Журавлёва
―
Да, боже мой, можно 40 минут провести в приемном покое травмы и всё увидеть.
П.Гусев
―
Да. Таких, что от них заразы уже, как бы... Но они их моют, раздевают, успокаивают, делают уколы утихомиривающие, не бьют. Да, иногда рубашки смирительные там делают, чтобы как-то. Ну, то есть они понимают, что человек находится... Не важно, от чего – от наркотиков, от алкоголя. Потом давайте судить его за наркотики, за алкоголь, за то, что он разбил там хирургические или какие-то медицинские... Потом. Ну, у врача такая профессия, гуманная, к сожалению, может быть, в каких-то случаях.Дело в том, что это не первый случай. Может быть, все забыли, что в Москве были тоже уже такие случаи, когда насиловали после операции девочку или девушку.
О.Журавлёва
―
Была история, когда пациент что-то сказал врачу, и врач его тоже покалечил.
П.Гусев
―
Совершенно верно, да. То есть это уже не первые. То есть психологическое состояние врачей, все-таки, зависит не от зарплаты.
О.Журавлёва
―
Вот, кстати, экономика или мораль? Что тут первично?
П.Гусев: Сегодня, может быть, рождается новый Берия или Сталин. Или он уже существует. Цикличность истории
П.Гусев
―
Я считаю, что для... Сейчас я понимаю, что на меня будет там куча всяких «Ты такой гад зажравшийся» или еще чего-то. Я считаю, что если ты пошел в эту специальность, ты пошел не из-за денег. А кто идет из-за денег, он старается попасть в очень дорогущие клиники, закрытые и так далее, и тому подобное, и там он получает уже удовольствие, теряя квалификацию, потому что обычно достаточно часто люди там квалификацию теряют. Но очень многие туда ходят подрабатывать, и это тоже в таких клиниках, когда приходящий светила приходит, делает в неделю 2 операции, получает мешок денег и уходит (из врачей). И все счастливы. И пациенты счастливы, и врач счастлив, и клиника счастлива. Это определенный бизнес, это частные дорогущие клиники. В обычных стационарах всё, конечно, по-другому.Медицину довели до ниже плинтуса – здесь вопросов не надо. Не надо ставить даже такие вопросы. С медициной беда. Об этом вы говорите, мы говорим, об этом люди говорят, пишут, стонут, плачут. Но беда! Для медицины, а не для кулаков. Пусть бьют тогда... Ну, я не хочу говорить, а то это будет экстремизм. Пусть эти врачи выступают против министра, пусть эти врачи выступают против своих департаментов. Но врач-то... Врач не должен больного, в каком бы он состоянии, избивать, бить и тем более...
О.Журавлёва
―
Насмерть.
П.Гусев
―
...таким методом как удары по голове, тем более внешне он выглядит достаточно упитанным и здоровым мужиком.
О.Журавлёва
―
Вы знаете, как раз про медицину очень меня потрясшее по-своему интервью было на «Правмире» с той женщиной, сельским фельдшером, который приняла роды в снежной пурге и согревала несколько часов младенца собственным телом, потому что ничего другого не было.
П.Гусев
―
Вот вам это пример.
О.Журавлёва
―
И она даже не может об этом рассказать ничего захватывающего или интересного, потому что она всегда так работает.
П.Гусев
―
Вот вам примеры. И таких примеров очень много. Я очень много путешествую по России, охочусь, рыбачу и так далее (ну, это мое увлечение, это, как бы, не относится к работе). Я в самых глухих уголках нашей страны, самых отдаленных встречаю потрясающих врачей, которые, ну вот, так сложилось у них – они всю жизнь живут в каких-то маленьких-маленьких-маленьких клиничках с очень примитивным зачастую оборудованием. Но с таким гигантским опытом выхаживания людей... Они и роды примут, они и операцию сделают.
О.Журавлёва
―
Да это вообще фельдшер, которая может всё.
П.Гусев
―
Да. Вот это вот профессия, которая является профессией настоящей.
О.Журавлёва
―
Павел Николаевич, я, кстати, по поводу вот этого заноса на дороге и вот этой дикой истории про то, как много часов люди ждали помощи. Вроде бы, идет сейчас расследование там по поводу халатности служб и всего остального. Но есть, опять же, и противоположное мнение, что граждане что, не знают, где живут? Не знают, в каком регионе живут? Не знают, что зима? Должны быть ко всему готовы. Как вы считаете, кто должен быть ко всему готов, МЧС или граждане?
П.Гусев
―
Ко всему готовы должны быть, прежде всего, все службы, которые от государства получают достаточно хорошую заработную плату.
О.Журавлёва
―
Это вы сейчас о котором говорите? МЧС – богатая служба, вы считаете?
П.Гусев
―
МЧС? Они достаточно хорошо получают заработную плату. И МЧС в обычной ситуации... Вот, пусть расследуют. Я не готов сейчас сказать. Но я знаю, что МЧС оказывает героизм и когда было наводнение в Комсомольске-на-Амуре, и когда были пожары, и когда были катастрофы. МЧС, вот, по горло в грязи, но спасают людей. МЧС это делает и делало. 25 лет мы недавно, в декабре-месяце отметили МЧС и по заслугам отметили. Очень много людей просто герои, которые просто делают свое дело.И дело здесь не в МЧС. МЧС приходит спасать, МЧС не должно расчищать дороги – для этого существуют дорожные службы, для этого существуют какие-то там главы регионов.
О.Журавлёва
―
Вы знаете, мне кажется, сейчас накажут метеорологов, которые недостаточно вовремя предупредили.
П.Гусев
―
100%. 100%, что будут виноваты метеорологи, которые не поставили какие-нибудь там вешки или еще что-то.
О.Журавлёва
―
Ну, ладно. Хотя бы не сами люди виноваты. Еще, кстати говоря, тоже такой странный момент, что когда вот заговорили о том, что люди попали в такую беду и не сразу вообще было об этом известно... 16 часов без помощи и, вроде бы, даже кто-то погиб, пропал в этой пурге.Человек сразу написал обращение к Путину. Вот это же тоже о многом говорит?
П.Гусев
―
Это говорит о том, что у нас вертикаль власти стала не просто вертикалью, а страной руководит один человек. И единственное спасение...
О.Журавлёва
―
Так он, действительно, руководит страной (этот один человек)? Потому что чего-то, вот, как-то трубы прорывает и...
П.Гусев
―
Я даже затрудняюсь, если честно, вам ответить, руководит ли он страной или сдерживает страну, или еще что делает. Но телевидение наше показывает всё на, вот, массовках, когда девочка попросит платье и девочке присылают платье маленькой. Мальчик попросит там собачку – ему собачку присылают.
О.Журавлёва
―
Там женщина взрослая собачку просила.
П.Гусев: Единственный ресурс сегодня у нас – это инвестировать в хоть что-то, что делает наша экономика
П.Гусев
―
Да, кто-то еще там. И, вот, у людей складывается впечатление, что есть, куда обращаться, царь-батюшка. Ну, то же самое же было и в царской России, в принципе. Ходоки тогда. И к Ленину ходоки ходили. Вспомните картину знаменитую.
О.Журавлёва
―
Так о чем это говорит-то?
П.Гусев
―
(вздыхает)
О.Журавлёва
―
Куда катится мир? Как быстро мы доберемся до катастрофы?
П.Гусев
―
Дело в том, что я не думаю, что... И я не встречал в прессе зарубежной, чтобы кто-то к Обаме ходил просить, чтобы ему построили в Техасе там автостоянку или детскую площадку. Ну, не бывает такого. Не может такого быть. В Европе тоже.
О.Журавлёва
―
Чем это объясняется? Вот, в чем разница-то главная, объясните, пожалуйста.
П.Гусев
―
Разница, еще раз повторяю, мы создали такую систему власти, когда власть не решает вопросы без отмашки основного человека. Вот и всё.Власть сегодня на местах, к сожалению, зашорена, она сегодня боится принимать решения. А иногда не может. А иногда не хочет. А иногда денег нет.
Посмотрите. Мы принимаем решения по поводу того, чтобы брать деньги с вот этих автомобилей-большегрузов, а они задают конкретный вопрос «Скажите, от такого пункта федеральная трасса по такой-то никогда даже не была заасфальтирована – это просто грунтовка. А вы хотите с нас брать за этот огромный кусок дороги (это там в Сибири) деньги. И министр молчит, он не знает, что ответить.
О.Журавлёва
―
А как вы думаете, кстати, вообще догадывается высшее руководство о том, как вообще страна устроена, я имею в виду в бытовом плане?
П.Гусев
―
Я думаю, что достаточно специфическое у них представление, потому что когда они приезжают в какой-либо регион... Ну, иногда красят травку.
О.Журавлёва
―
Ну, иногда асфальт кладут.
П.Гусев
―
Да, и асфальт кладут, и заборы ставят, чтобы не увидеть трущобы и туалеты в огороде. Всё это делается. Для чего только? Наоборот, покажи, до чего довели экономику. Покажи всё это. Тебя не снимут.
О.Журавлёва
―
Ну, вот, скажите, пожалуйста. Уж тогда скажите, раз вы сами сказали, до чего довели экономику? Как вы видите? Вот сейчас сообщается, что правительство может внести предложение в парламент по корректировке бюджета в ближайшее время.
П.Гусев
―
До 10%, да.
О.Журавлёва
―
Ну и что? Какие еще ждать перспективы по поводу?
П.Гусев
―
Я думаю, что перспективы у нас не очень хорошие. Судя по всему, система мирового экономического кризиса существует и будет существовать, и мы в нее входим на вторичном этапе, но очень глубоко. Я думаю, что нефть скатится вплоть до 10 долларов.
О.Журавлёва
―
Как когда-то.
П.Гусев
―
Как когда-то. А это будет больше 100 рублей доллар, и евро еще выше. Мы скатимся в рутину, которая... Сегодня уже невозможно возобновить новое движение. Посмотрите. Единственный ресурс сегодняшний у нас – это инвестировать в то, что сегодня хоть что-то делает наша экономика. А она не инвестирует – у нас вывозятся капиталы из всего, что сумеют корпорации заработать. А госкорпорации инвестируют внутри себя, потому что это госкорпорации.Поэтому движение в экономике – это топтание на месте, это по кругу идти и никуда не двигаться.
О.Журавлёва
―
Ужасные перспективы нарисовал нам главный редактор газеты «Московский комсомолец» Павел Гусев. Это было его особое мнение. Всем спасибо, всего доброго.