Михаил Барщевский - Особое мнение - 2015-11-03
03.11.2015
И. Воробьева
―
Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». И сегодня со своим особым мнением в студии радиостанции «Эхо Москвы» Михаил Барщевский. Здравствуйте.
М. Барщевский
―
Здравствуйте.
И. Воробьева
―
У меня к вам замечание.
М. Барщевский
―
Я в галстуке, я знаю. Снимать?
И. Воробьева
―
Конечно.
М. Барщевский
―
Хорошо.
И. Воробьева
―
Вы пришли к кому на эфир? К Воробьевой. Снимайте галстук.
М. Барщевский
―
Да, да. Снял.
И. Воробьева
―
Вот теперь можно начинать эфир.
М. Барщевский
―
А теперь поговорим.
И. Воробьева
―
Поговорим о справедливости. В ГД предлагают привлекать к ответственности родителей, чьи дети увлеклись радикальными идеями. И говорят, что нужно штрафовать родителей и вообще их к ногтю. Это насколько справедливо?
М. Барщевский
―
Понимаете, какая штука. Я довольно редко поддерживаю такие инициативы ГД, особенно за год до выборов все это попахивает популизмом обычным. Тут у меня двойственное отношение. Я скорее за, чем против. Потому что я не хочу и все время говорю, что я против того, чтобы государство вмешивалось в дела семейные. Да, сегодня школа не выполняет функцию, которую должна выполнять – воспитательную. Она выполняет обучательную.
М. БАРЩЕВСКИЙ: Я против того, чтобы государство вмешивалось в дела семейные
И. Воробьева
―
Образовательную.
М. Барщевский
―
Мне больше нравится обучательную. Люблю обогащать русский язык. Телевидение выполняет любую иную функцию, кроме воспитательной или обучающей если хотите. Кто это должен делать. Вот мы имеем молодое поколение. Дети. Берем от 10 до 15, самый такой возраст, моим 10 и то я уже начинаю чувствовать начало такого переходного периода. Кто этим будет заниматься. Школа не занимается. Телевидение не занимается. Газет они не читают. Интернет - помойка. Кто? Потом мы удивляемся, почему у нас такая колоссальная непонятная ориентация молодежи. Во всех смыслах этого слова. Экстремизм на сегодняшний день является одной из самых больших национальных угроз. Причем когда я говорю «экстремизм», я не имею в виду только мусульманский фундаментализм. Вопрос формы национализма, шовинизма, общество же озлоблено. Люди друг на друга готовы бросаться. Когда в дорожных конфликтах вынимают пистолет, пускай даже травматический, стреляют. Приехали уже. Я вообще недавно сказал одну фразу, не знаю, прав я или не прав, но сорвалось. Что у нас сложилась ситуация, когда у нас не народ, а население.
И. Воробьева
―
А разница?
М. Барщевский
―
Огромная. Население - те, кто проживают на территории. А народ это те, кто чем-то объединен. Патриотизмом в истинном значении этого слова. Гордостью за свою страну. Переживанием за свою страну. Добрососедством, то есть желанием соседу помочь. А не моя хата с краю. Вот я не чувствую этого сегодня совсем. И это тоже проблема воспитания мне кажется. Так вот экстремизм это одна из самых больших опасностей. Кто за это должен отвечать? Родители? А кто еще. Теперь вопрос такой. Самый главный. А кто будет определять, это экстремизм или юношеский максимализм.
И. Воробьева
―
Боюсь, что статья Уголовного кодекса.
М. Барщевский
―
Я надеюсь, что об уголовной ответственности конечно речь не идет. Но мы знаем, что по классическому гражданскому праву до 14 лет родители полную материальную ответственность. Это разумно. За ребенка должны отвечать. Когда что-то с ребенком происходит в школе, в детсаду, в пионерском лагере, лагере юношеском, мы требуем ответственности руководства этого учреждения. Потому что ребенок им передан, они за него отвечают. А в семье. Значит семья тоже должна отвечать. Я против решения родительских прав. У нас сейчас очень стало модно лишать родительских прав при первом удобном случае. Но кто, подскажите другой вариант.
И. Воробьева
―
Понятно, что родители должны отвечать за своих детей. Я не имею в виду ответственность в юридическом смысле. А просто отвечать, потому что это их дети.
М. Барщевский
―
Это декларация. Без юридической ответственности это декларация. У нас нет парторганизаций теперь, в которые можно было бы выговор по партийной линии объявить члену партии за то, что его дочь стала или сын стал…
И. Воробьева
―
Это хорошо или плохо?
М. Барщевский
―
Это очень хорошо.
И. Воробьева
―
Слава богу. А я то я сейчас испугалась немного.
М. Барщевский
―
Это очень хорошо. Но какие-то другие механизмы. Товарищеских судов нет. Слава богу. Домкомы – слава богу, не работают.
И. Воробьева
―
Неужели это поможет штрафовать родителей, наказывать родителей.
М. Барщевский
―
Ира, я всегда готов признать свою неправоту, если мне приведут аргументы. Я и здесь готов отозвать свои слова, что у меня двойственное отношение, а скорее позитивное, чем негативное. Если вы приведете мне аргументы в виде альтернативного предложения.
И. Воробьева
―
У меня к счастью или, к сожалению, нет детей, поэтому я не могу говорить как родитель. Но что касается озлобленности и населения и народ, тут можно очень большую ответственность возложить на государство и на тот же самый телевизор.
М. Барщевский
―
Естественно.
И. Воробьева
―
Поэтому нет ничего удивительного, что дети точно такие же.
М. Барщевский
―
Только на государство и на телевизор. Только. Потому что государство и телевизор повлияли не только на формирование детей, но и на формирование тех, кто сегодня является родителями этих детей. Ну вот смотрите. У вас не вызывает сомнение, что родители должны отвечать, когда их пацаны изнасиловали девочку. Недавно был случай. Должны отвечать. Не вопрос. А если они не изнасиловали девочку, а призывают в Интернете убивать среднеазиатов. Приехавших к нам гастарбайтеров.
М. БАРЩЕВСКИЙ: Государство и телевизор повлияли не только на формирование детей, но и на их родителей
И. Воробьева
―
Но родитель должен как отвечать.
М. Барщевский
―
А как они могут отвечать. Вот мы живем в условиях рыночной экономики. Подразумевается, что ответственность рублем она самая эффективная. Какие еще есть виды ответственности. Телесные наказания, тюрьма, расстрел, штраф.
И. Воробьева
―
Как-то вы сильно.
М. Барщевский
―
А какие еще, назовите мне.
И. Воробьева
―
Какая-то моральная ответственность.
М. Барщевский
―
Ой, я вас умоляю.
И. Воробьева
―
Чтобы все знали не только ребенка, но и родителя.
М. Барщевский
―
Моральная это как? Мы в газетах будем публиковать его фотографию и на стенах писать слово «позор».
И. Воробьева
―
Это очень сложная история, родители вроде нормальные люди, не пьют, работают, чтобы у ребенка все было. Но ребенок попал под влияние каких-то людей со стороны…
М. Барщевский
―
Стоп. Вот видите, как вы сейчас даже рассуждаете. Работают, не пьют, чтобы у ребенка было все. И вы даже сегодня пропагандируете мораль общества потребления. То есть только у ребенка, чтобы все было. Одежда, питание, рюкзак новый.
И. Воробьева
―
Как минимум.
М. Барщевский
―
Да это же не самое важное. Я вам приведу один пример. Простите, похвастаюсь. Ко мне вчера подходит мой сын. Ему 10 лет. И он говорит: пап, я тебе должен 300 рублей. А у нас есть такое – за хорошие оценки он получает премию, за плохие он платит штраф. Вот за неделю…
И. Воробьева
―
И вы про общество потребления. Так.
М. Барщевский
―
Это работает. Чтобы умели деньги считать. А то им кажется, что все с неба падает. Говорит: можно я тебе отдам через неделю. Я говорю: а что такое. – Понимаешь, у нас в секции (он карате занимается) собирают деньги, у нас девочка одна занималась несколько лет назад, ее пьяный водитель сбил. И она лечится и вот ей на лечение и собирают. - Ты ее знаешь? – Нет, я ее не знаю, просто она у нас несколько лет назад занималась, так вот у меня есть 300 рублей, но можно я их туда отдам, а тебе через неделю. Вот я сейчас рассказываю, мурашки по коже. Я никогда не читал ему лекций на эту тему. И не воспитывал вот сознательно. Но я вчера был горд. Вот это важно воспитать. Это не имеет отношения к экстремизму. Это имеет отношение к воспитанию. Вот это гораздо важнее, чем то, что будут новые штаны и хорошие штиблеты.
И. Воробьева
―
По поводу предложения из ГД привлекать к ответственности родителей, чьи дети увлекаются радикальными идеями. Там штраф довольно крупный. До 500 тысяч рублей.
М. Барщевский
―
Ой. Но это уже бред.
И. Воробьева
―
Не в этом даже дело. Есть родители, которым чужды и очень противны все эти радикальные идеи, национализм и так далее. Они такие люди. И соответственно они воспитывают своих детей как считают нужным. Потом внезапно выясняют, что их ребенок связался с какой-то компанией, влюбился в девочку или мальчика, и вот он стал таким, каким стал. Мало того, что для родителей большой удар, что их ребенок вырос таким, значит, они виноваты. Плюс еще штраф плати.
М. Барщевский
―
Смотрите. Во-первых, родители несут ответственность за детей до 18 лет. Только. Все-таки я думаю, что в наибольшей степени такие экстремистские воззрения возникают где-то после 16, а в основном лет в 20-25. Когда люди не видят для себя социального лифта, когда не могут устроиться в жизни. Все-таки экстремизм имеет под собой в первую очередь социальную почву. Я в этом, по крайней мере, убежден абсолютно. Это раз. Поэтому мы говорим об очень небольшом количестве тех, кто увлекся в 14-15-16 лет. А, во-вторых, следите за этим. Для всех родителей является абсолютнейшим шоком, когда они узнают, что их дети балуются наркотиками. Хорошо если только балуются. Но занимайтесь этим с самого начала. Я вам не буду называть, кто, один человек, когда его ребенку было 14 лет, было довольно большое увлечение наркотиками и все воспитательные разговоры о том, что в 14 лет наркотики это вообще нельзя, это плохо, очень плохо. И вот он увидел по глазам, разговор разговором, но попробовать хочется. Что он сделал. Он поехал, купил гроб, привез. И поставил в комнате ребенка. Зачем? – спросил ребенок. Родитель ответил: а потому что если будешь баловаться наркотиками, он скоро понадобится. Чего потом бегать искать его.
И. Воробьева
―
Жестоко.
М. Барщевский
―
Да, но ребенок никогда, притом, что в окружении наркотики были, покуривали кто-то чего-то, никогда близко к наркотикам не подходил. Даже не пробовал. Жестоко. Но спас ребенка. Потому что несколько одноклассников этого ребенка, а потом несколько однокурсников и далее по тексту. Значит, с моей точки зрения я никому ее не навязываю. Я не Макаренко, не Песталоцци и не буду никого учить воспитывать детей. Я могу сказать, что я считаю. Ответственность родителей это воспитать человеческие качества, предохранить от соблазнов таких, соблазнов, грозящих жизни и здоровью и постараться даже не дать образование как всегда говорят, а заинтересовать в получении образования. Заинтересовать. Вот сейчас все родители бьются с одной проблемой, насколько мне известно. Дети не хотят читать книги. Ну потому что информация из телевизора, Интернета, быстрее, легче. Проще. Это очень тяжело. Но за это надо биться. Как? Ремнем. Не очень помогает. Надо заинтересовать. Значит нужно самому влезть в его шкуру, понять его интересы, выбрать ту книгу, которая его может зацепить и чтобы маховик начал раскручиваться. Мне кажется в этом функция родителей. А упрощенный вариант. А чего я ему все даю, у него все есть, сытый, аккуратно постриженный, хорошо одетый. Опа – наркотики. Опа – фашистская литература. Опа – девчонок бьет. Или наоборот. То есть надо проникнуться в психологию ребенка и жить с ним его жизнью, а не просто откупаться от него деньгами, давая ему все, что тебе кажется ему нужно.
М. БАРЩЕВСКИЙ: Надо проникнуться в психологию ребенка и жить с ним его жизнью, а не просто откупаться
И. Воробьева
―
Но тут удивительная история. Мы согласились, что государство и телевидение ответственные за то, что агрессивное очень общество. Государство и телевидение в течение не последних недель, а последних лет это все воспитывает. Вот они воспитали целое поколение людей, которые сейчас стали родителями.
М. Барщевский
―
Да.
И. Воробьева
―
И что мы ждем от этих родителей. Что они будут дружить со своими детьми и заинтересовывать их книжками?
М. Барщевский
―
Мы должны что-то делать и что-то конкретное. Для того чтобы это происходило. Поскольку сейчас на НТВ новый гендиректор, хотя вы входите в один холдинг, при всем моем хорошем отношении к Владимиру Михайловичу Кулистикову, но посмотрите, что такое НТВ. Включи в любой момент НТВ – бандиты, менты…
И. Воробьева
―
Мне жалко психику.
М. Барщевский
―
Оружие, стрельба, мозги по асфальту. Все. Чего вы хотите, кого это взращивает. Это просто я ярчайший пример того, что может делать телевидение. Канал «Культура». Великолепный канал. Его правда интересно смотреть. А кто его смотрит? Посмотрите, мне очень нравится то, что делает Эрнст на Первом канале. Вообще канал мне нравится. Не берем сейчас информацию, это отдельная песня. Если это шоу, так это шоу, это ярко, красиво, классно. А много умных передач? Возьмите «Что? Где? Когда?». Умная передача? Время эфира – 23.00. Возьмите очень неплохая умная передача Берман и Жандарев. «На ночь глядя» по-моему, только летом в 23 куда-то там за полночь. Такие программы как «Кинопанорама», «Клуб кинопутешествий» - нет этого. Развлекаловка. Классная, сделана добротно, классно. Вопросов нет. Не халтурка. Но сколько можно развлекать.
И. Воробьева
―
Так что делать я не поняла. Вот вы что можете сделать с этим.
М. Барщевский
―
Если бы директором был бы я, то комсомольская организация нам не поможет, как ее ни называй, ни создавай.
И. Воробьева
―
Школьная новая организация.
М. Барщевский
―
Да. Во-первых, мне кажется, что надо переориентировать школу в большей степени на воспитание, чем на образование. Я не против образования как вы догадываетесь, но просто воспитательный элемент обязательно должен быть. Дети же не знают моральных трагедий человечества. Они не знают, что такое Холокост, не знают, что такое инквизиция, что такое рабовладельческий строй. То есть по истории это проходят, но им не объясняют, не дают ощущения, что такое рабовладение. Что такое быть рабом, продажа человеком человека. Возьмите список литературы. Который сейчас в школе. Неплохая литература, конечно, но это не самое важное. Не вся из них самая важная. И конечно государственная политика должна быть на сохранение нравственности. А это в первую очередь телевизор. Да, рейтинги упадут. Но рекламщики все равно будут давать рекламу. Деваться некуда. Подумайте не о том, что высокие рейтинги сегодня, а о том, что вы будете иметь с народом или населением через 5-10 лет.
М. БАРЩЕВСКИЙ: Надо переориентировать школу в большей степени на воспитание, чем на образование
И. Воробьева
―
Дети, которые взрослеют и смотрят, что происходит через Интернет, это мы про нравственность начнем до перерыва, видят, что в России, пожалуйста, есть чиновники, которых вроде как уголовное дело и судят, потом раз – повышение. А Кремль ни при чем. Это я про Сердюкова. Потом они видят расследование – ой, у министра обороны огромный дом, ой, они ни при чем. Они где должны нравственности учиться. У государства. В каком месте.
М. Барщевский
―
Вы мне хотите сказать, что государство должно быть нравственным.
И. Воробьева
―
Конечно.
М. Барщевский
―
Я с вами спорить не стану. Спор не получится.
И. Воробьева
―
А я не собираюсь с вами спорить. Я просто вам говорю, что оно безнравственно сейчас.
М. Барщевский
―
Когда там новости?
И. Воробьева
―
А, вот так вот. Хорошо, ладно. Мы поговорим уже не про нравственность, а про коррупцию. Что в данном случае почти одно и то же, но несколько с другим уклоном.НОВОСТИ
И. Воробьева
―
Продолжается программа «Особое мнение». Про коррупцию обещали поговорить. Накануне господин Иванов заявил, что, мол, не все страны вообще готовы к борьбе с коррупцией и не надо на них распространять всякие разные иностранные опыты. Он, правда не уточнил, Россия относится к этим странам или нет. Россия относится к странам, которые готовы к борьбе с коррупцией?
М. Барщевский
―
Я сейчас выскажу свою точку зрения, она наверняка многим не понравится. Но слушайте, что делать. Первое, сегодня в борьбе с коррупцией очень много лозунгов. Вот я только что принимал участие в передаче Вести.док, она ушла на Дальний Восток, она вечером сегодня будет на Москву. Где Соловьев, депутат от коммунистов предлагает за коррупцию расстреливать. Коммунисты вообще они привыкли расстреливать, для них это характерно. Но вот интересная штука. Есть мировой рейтинг стран, где на первом месте по уровню коррупции в хорошем смысле стоит Финляндия, Дания и третья страна не помню. Мы на 68-м, по-моему, на каком-то таком. Так вот очень интересная штука, что в первых 50, в которых с коррупцией все нормально обстоит, там нет расстрела. А там, где есть расстрел, эти страны как раз… Не способ борьбы. Я к чему веду. Очень много лозунгов. Очень много призывов, еще за год до выборов уже началась предвыборная кампания. Очень много призывов к простым решениям. Давайте всех коррупционеров расстреливать. Давайте конфисковывать имущество. Давайте то-то. Во-первых, опыт показывает, что не работает, мировой опыт. И второе, что есть такая наука криминология. Известно, что суровость наказания никак не влияет на уровень преступности. На уровень преступности влияет только одно – раскрываемость преступлений или неотвратимость наказания. Я очень люблю такой пример. Если мы за коррупцию будем давать 15 суток, но в 100% случаев, у нас коррупция прекратится на завтра. Ну никто не возьмет взятку, зная, что его наверняка сто процентов завтра посадят на 15 суток. Убийство еще могут сохраниться. Это эмоциональное преступление. Изнасилования могут сохраниться. А вот коррупция она все. Ноль будет. Это к вопросу о мере наказания. Вторая вещь. Все страны на определенном этапе развития экономики и общества проходят коррупционную стадию. Потому что коррупция выполняет функцию механизма управления. Вот плановое хозяйство там один механизм управления. Развитая рыночная экономика это другой механизм управления. Переходный период это всегда коррупция. Всегда. И если вы почитаете классическую литературу, европейскую, то вы увидите уровень коррупции в Западной Европе в конце 19, начале 20 века. Вы увидите уровень коррупции в России, дореволюционной России. Когда купечество, первые промышленники, купцы. Уровень коррупции тогда. Я очень люблю пример. США у них позже начинался рынок. 20-е годы. В 1922 году коррупционный бюджет Нью-йоркской таможни был равен бюджету штата Нью-Йорк. То есть мы здесь никакого нового русского пути опять не нашли. Идем старым путем. Коррупция прекращается, когда выстраиваются определенные институты. Она все равно полностью не прекращается. Недавно мэр Рима ушел в отставку, потому что был уличен в том, что он в ресторане периодически обедал с семьей, расплачиваясь корпоративной картой мэрии. Тоже своеобразная коррупция. Но нам бы их проблемы. Но при этом знаем, что в той же Италии была операция «Чистые руки». Там с коррупцией лет 10 назад было очень неплохо. И покруче, чем у нас. Поэтому надо просто понимать, что это определенная болезнь роста. Это не значит, что не надо ничего делать. Сразу говорю.
М. БАРЩЕВСКИЙ: Коррупция прекращается, когда выстраиваются определенные институты. Она полностью не прекращается
И. Воробьева
―
То есть у нас переходный период.
М. Барщевский
―
Конечно. Рецепт, который я вижу, и который, в общем, прошел мировой опыт, это три элемента. Элемент первый. Это наличие двух реально конкурирующих политических сил. Как это ни парадоксально, но именно в вопросах борьбы с коррупцией у нас сегодня это есть. Народный фронт с большой охотой отлавливает или выводит на чистую воду, как вам больше нравится вместе со своими общественниками губернаторов, мэров и так далее.
И. Воробьева
―
Народный фронт. Губернаторов.
М. Барщевский
―
Да. Хорошавина кто фактически. И имеет место быть. Да, это не совсем политическая сила, конкурирующая с «Единой Россией». Но это определенная общественно-политическая сила. Так скажем.
И. Воробьева
―
Совсем не конкурирующая с «Единой Россией». Давайте будем честны.
М. Барщевский
―
Это как сказать. Ближе к 16-му году, когда будут списки кандидатов в депутаты, мы посмотрим, конкурируют они или нет. За места в этом списке. Дальше пошли. Этого недостаточно. В обязательном порядке один из ключевых моментов это СМИ. Симпатизирующие той и другой политическим силам. То есть это те прожектора, которые по темным закоулкам все это дело нам показывают. Это очень важный элемент. Абсолютно необходимый. Если нет СМИ, которые этим занимаются, этими расследованиями, никакая борьба с коррупцией не сработает. И третий элемент это судебная система, независимая от правоохранительных органов. И от местных чиновников. Местной власти. Вот эти три элемента это необходимое и, в общем, достаточное условие для резкого снижения уровня коррупции.
И. Воробьева
―
Скажите, а почему вы упомянули ОНФ как борца с коррупцией, лично я не слышала. Просто потому что, наверное, я глуховата, поэтому не обращаю внимания на это и при этом не упомянули ФБК и Навального.
М. Барщевский
―
Я не упомянул, потому что если мы говорим о системной борьбе с коррупцией, то это должны быть более влиятельные структуры, чем Навальный. Но коли вы Алексея упомянули, я хочу сказать, что довольно парадоксальная ситуация. Сегодня на центральных каналах, возьмем канал «Россия», вторую кнопку. Это государственный канал.
И. Воробьева
―
ВГТРК конечно.
М. БАРЩЕВСКИЙ: Если мы говорим о системной борьбе с коррупцией, то это должны быть более влиятельные структуры, чем Навальный
М. Барщевский
―
Без вопросов. Возьмите Вести.док, «Специальный корреспондент», передача Соловьева. Вечер с Соловьевым. «Поединки». Такие ключевые программы. Очень часто вполне, конечно, по поводу коррупции, по поводу системы, порождающей коррупцию, по поводу конкретных коррупционеров. Это с одной стороны, и Алексей Навальный, который совсем не прокремлевский человек вроде бы как. Который как бы оппозиция. И он про то же.
И. Воробьева
―
С другими фамилиями только. Проблема.
М. Барщевский
―
Губернаторы фигурируют и там и там в большом количестве. Губернаторы и там и там. Наверное, с разными фамилиями, было бы странно, если бы с одной.
И. Воробьева
―
Наоборот должны быть мне кажется одни и те же фамилии.
М. Барщевский
―
Сегодня я просто слышал, Хинштейн сказал, я не знаю информацию, просто на Сашу ссылаюсь. Что сейчас 9 генералов МВД сидит под стражей. За коррупцию. Девять. Когда можно было себе такое представить. То есть мне кажется, что это не произойдет в ночь с сегодня на завтра. Но мне кажется, что коррупция и мелкая бытовая и высокогосударственная она уже достала всех. Если и федеральный центральный канал и оппозиционер об одном и том же. Пускай с разными фамилиями. Но об одном и том же явлении. Это означает, что этому явлению, в общем, кранты.
И. Воробьева
―
Ну будем надеяться. Я честно вам скажу, я в это совершенно не верю. Потому что, сколько я веду программу «Особое мнение», сколько мы с вами в одной студии, мы всегда говорим про коррупцию. И каждый раз вроде как движемся к чему-то хорошему.
М. Барщевский
―
Коррупция непобедима. Понимаете. Вопрос же не в ее наличии или отсутствии, а вопрос в ее уровне. Если вы приходите к чиновнику и вы понимаете, что либо вы с ним договоритесь, либо вы ничего не получите, то, что вам нужно. Разрешение на ваш бизнес. То вы ему взятку дадите. Если вы приходите к чиновнику, вам не выдают нужное разрешение. Вы идете в суд. И в суде получаете решение, обязывающее его выдать вам лицензию или справку. То вы ему не дадите взятку. Но если вы не дадите, он ее не возьмет. Более того, когда он знает, что вы можете пойти в суд и оспорить его действия, он даже и не будет рассчитывать на эту взятку. Он даже просить ее не будет.
И. Воробьева
―
В том случае, если в вашей схеме суд не прикормленная история.
М. Барщевский
―
Не подчиненная. Важнее это. Вторая вещь. Сегодня чиновник психологически ориентирован на то, чтобы сказать «нет». Потому что когда он говорит «да» просителю, его могут заподозрить, что он сказал «да» за взятку. Поэтому ему проще сказать «нет», потому что за «нет» он никакой ответственности не несет. Более того, если он сказал «да», дал разрешение на строительство дома и дом рухнул, не дай бог, то его накажут за то, что он дал разрешение. А если он сказал «нет» и дом не построили, то его не накажут. Так вот я считаю, что необходимо вводить ответственность чиновников за необоснованный отказ. Материальную ответственность а, условно говоря, три раза в год получил решение суда, опровергающее твое решение «нет» - и автоматически дисквалификация. То есть увольнение с должности. Чтобы психологически перестроить чиновника на слово «да» со слова «нет».
И. Воробьева
―
Это интересно. Не могу не спросить, сегодня Дмитрий Медведев внес в ГД законопроект об увековечивании памяти жертв политических репрессий. Один из пунктов, который нас всех заинтересовал – администрации, которые должны будут включить места захоронения жертв репрессий в реестр объектов культурного наследия. Все это очень хорошо звучит на бумаге. Как считаете, смогут ли власти, в частности Дмитрий Медведев и ГД заставить местные администрации, в Москве это в Питере да, но подальше будет сложнее. Заставить администрации это делать и проникнуться этой историей. А не просто под козырек взять.
М. Барщевский
―
Во-первых, пускай возьмут под козырек. Тоже неплохо. А во-вторых, вы знаете, я знаю нескольких губернаторов…
И. Воробьева
―
Я тоже.
М. Барщевский
―
И знаю их биографии. Очень интересная вещь получается. Для них это для многих будет личное. Потому что их дедушки и бабушки подвергались политическим репрессиям.
М. БАРЩЕВСКИЙ: Юридический приговор сталинскому режиму - это то, с чего может начаться реальное выздоровление нашего общества
И. Воробьева
―
И таких людей в стране много.
М. Барщевский
―
Таких в стране я думаю девять десятых на самом деле. Поэтому я думаю, что это такая важная очень штука. Понимаете, по существу, что такое это постановление. Я много раз в этой студии говорил о необходимости судебного процесса над сталинским режимом. Ведь, в общем, этот законопроект по сути своей, хотя эти слова не произносятся, это приговор сталинскому режиму. Юридический приговор сталинскому режиму. И это то, с чего может начаться реальное выздоровление нашего общества.
И. Воробьева
―
Надеюсь, что так оно и будет. Спасибо большое. «Особое мнение» с Михаилом Барщевским. До встречи.