Павел Гусев - Особое мнение - 2015-09-23
И.Воробьева
―
Здравствуйте! Это программа "Особое мнение". Меня зовут Ирина Воробьева, у нас сегодня с особым мнением в студии радиостанции "Эхо Москвы" Павел Гусев, главный редактор газеты "Московский комсомолец". Добрый вечер!
П.Гусев
―
Добрый вечер!
И.Воробьева
―
Скажите, а вас интересует, где отдыхает патриарх Кирилл?
П.Гусев
―
Я только что у вас на сайте посмотрел, когда ехал сюда. Открыл сайт «Эха Москвы» и с удивленаием разглядывал фотографии его священной, наверное, базы в Геленджике. Я ее видел, проезжая тоже на теплоходике. Мы, главные редактора – нас перевозили из-под Геленджика в Сочи. И нам показали: А вот здесь патриарх якобы обитает.
И.Воробьева
―
Ничего не видно было с берега?
П.Гусев
―
Было видно, мы в бинокль смотрели: такое мощное заведение, достойное олигарха. Немалая сумма денег, наверное, туда была вложена и потрачена. В реликтовом месте, в лесу – там, говорят, вырубалось что-то. И вот патриарх, который на катере…
И.Воробьева
―
Предположительно – давайте так.
П.ГУСЕВ: Понятно, откуда эта яхта. Это переработанные бюджетные бабки и переработаны они с умом
П.Гусев
―
Предположительно. Ну что ж - отдыхает.
И.Воробьева
―
Просто, на самом деле, это очень так… обсуждается: дорогостоящая яхта, патриарх Кирилл… А на самом деле, ну отдыхает человек, ну, в конце концов он же тоже человек.
П.Гусев
―
В конце концов, он имеет право отдыхать – пускай отдыхает. Здесь гораздо более, например, снимки последних дней... это яхта Мельниченко, которая стоит бюджета, наверное, нескольких городов российских.
И.Воробьева
―
400 миллионов.
П.Гусев
―
Ну да. И там стеклянные палубы, и чего там только нет: и пятое и десятое. Меня другое смущает во всей этой истории. Я сегодня как раз встречался днем с одним крупным аграрием, и он сказал, когда у нас обсуждали разные темы и эту затронули, и он говорит: «Ты знаешь, что он один из крупнейших поставщиков удобрений для сельского хозяйства…
И.Воробьева
―
Мельниченко?
П.Гусев
―
Ну да. У него же этот «Еврохим» и прочее… Я говорю: «Ну да, не знал этого». Он говорит: «Так вот, ты только имей в виду, что в России стоимость удобрений, которые продает он для сельского хозяйства, выше .чем в любой европейской стране .Ну, теперь понятно, откуда эта яхта и понятно, откуда что берется. Просто все это берется из тех сверхприбылей, которые загоняются в российскую глубинку, загоняются в сельское хозяйство, а многое и бюджет тратит на то, чтобы оплачивать дотации сельскому хозяйству и, в частности, по удобрениям и прочему. Вот откуда денежки эти. Это переработанные бюджетные бабки и переработаны они с умом.Господин Мельниченко построил прекрасную себе игрушку за 400 миллионов евро. И мы сегодня в газете опубликовали, что на эти деньги можно было построить 24 детских садика и 28 школ в Москве, если брать по московским ценам.
И.Воробьева
―
В регионах еще больше.
П.Гусев
―
Да, а в регионах… И можно было порядка 180 тысяч жителей, пенсионеров Москвы могли получать пенсию в течение года на эти деньги. Ну, что – наверное, так устроена наша экономика, наверное, так устроена ситуация, когда отдельные такие личности могут позволять себе такое, когда страна в кризисе.
И.Воробьева
―
При этом, когда страна в кризисе у нас идет речь сейчас - и министр финансов России Антон Силуанов говорит об этом – что необходимо срочно решить вопрос о повышении пенсионного возраста. Довольно больной вопрос для многих людей.
П.Гусев
―
Очень больной.
И.Воробьева
―
Вот это имеет смысл делать или как?..
П.Гусев
―
Это больной вопрос, он, действительно, больной вопрос, но он все-таки должен как-то решаться для будущего. Дело в том, что хотим мы этого или не хотим понимать внутренне для себя, все-таки жизненный ценз и жизненный уровень, как мужчин, так и женщин вырос. Это и современная медицина, это и современные препараты, это и, в общем-то, совсем другое питание, это и возможность лучше отдыхать, это и возможность более квалифицированно и легче работать даже в трудных производствах. То есть человеческий организм перешагнул некую возрастную рамку. Когда раньше, несколько десятилетий назад люди в 60 умирали, и это… ну, что делать?..
И.Воробьева
―
Старенький.
П.Гусев
―
Он старенький, прожил. А сейчас уже в 60-70 люди живут – бодряки такие, что ой-ей-ей! Конечно, такие люди могут работать и трудиться. Это шкалу нельзя задирать автоматически. Дело в том, что должны быть какие-то специальные приложения или специальные условия, по которым люди больные, которые… Нельзя автоматически повысить пенсионный возраст. Существуют все-такие определенные категории граждан, которые к 60, к этому возрасту все-таки больны, которые уже не в состоянии дальше трудиться. И, конечно, автоматически ставить для них преграду по пенсии, наверное, этим законом и нельзя. И такой закон должен быть избирательный в какой-то степени. И, естественно, должны быть соответствующие медицинские и прочие показания.Но здесь, учитывая нашу Россию великую державу, тут возникает вопрос коррупционности получения таких медицинских справок. Как только все дело будет в таких медицинских справках, тут же будет цена, за сколько можно получить такую медицинскую справку, чтобы попасть раньше в пенсионный возраст. Вот, к сожалению, к чему это может привести.
И.Воробьева
―
С другой стороны, имеет ли смысл рассчитывать на человеколюбие наших чиновников, которые, я так подозреваю, задерут этот возраст и понятно, что все равно примут такое решение. Но, действительно, имеет ли смысл рассчитывать на то, что они будут думать в первую очередь о людях и как-то по-умному подходить к этому?
П.Гусев
―
Я думаю, что нет. Дело в том, что посмотрите, ведь это очень интересное явление по вбросу информации относительно пенсионного возраста. Это началось, если не ошибаюсь, где-то года два-три назад. Первый вбросик был, причем вбросил какой-то депутат, тишком. Потом бросил кто-то из министерства, потом – на уровне министра, потом вбросили еще на какой-то встрече, потом общественники какие-то вбросили. И постоянно идет вброс. При этом четко смотрится, как реагирует население, как реагирует та часть населения, которая подходит как раз к пенсионному возрасту, для кого это может быть или болезненно или существенно и интересно.
П.ГУСЕВ: Нельзя автоматически повысить пенсионный возраст
Молодежь даже сейчас не замечает эту информацию, она просто пропускает мимо ушей – молодые, даже 30-летние, 40-летние. Это для них так еще далеко: непонятно, что, чего – проживем и без этого.
Так вот, вбрасывается – и тишина! Если вы замечаете – практически всхлипывания, такие причитания – и больше ничего – тишина! Ни правозащитники, ни правозащитные организации. Есть ведь у нас и партия пенсионеров – никто жестко, резко нигде не выступает для того, чтобы упорядочить этот процесс.
Да, может быть, он и нужен, да, может быть. Но тогда давайте играть по правилам – по правилам здоровья человека, по правилам условий труда, по правилам, которые должны соблюдать работодатели в отношении лиц уже пожилого возраста и так далее – все это должно выстраиваться в четкую систему всех гарантий государства для человека, который начинает работать и жить в более зрелом возрасте.
И.Воробьева
―
Продолжим через несколько минут. У нас сейчас небольшая пауза. Павел Гусев, главный редактор газеты "Московский комсомолец" в «Особом мнении».РЕКЛАМА
И.Воробьева
―
Продолжается программа "Особое мнение". Павел Гусев, главный редактор газеты "Московский комсомолец". И мы сегодня еще вспоминает трагедию, которая случилась с самолетом Як-42, на котором была команда «Локомотива», потому что сегодня единственный фигурант по этому делу получил 5 лет колонии и был сразу же амнистирован. Вообще, довольно редко, как я помню, есть какие-то приговоры по авиакатастрофам.
П.Гусев
―
Практически их нет. Вот сейчас, насколько я знаю, освобождены все участники по Внукову, по гибели французского предпринимателя, самолета. Все освобождены на сегодняшний день. Я не знаю ход и детали судебного процесса. Но почему-то возникает всегда некое ощущение, что не может быть так, чтобы… ну, Васильева – сразу амнистировали, здесь – амнистировали, там – все освобождены. С одной стороны, скажут: «Ну что, ты кровожаден, что ли? Ты хочешь, чтобы всех сажали?» Я хочу, чтобы все выполняли свои обязанности - а они связаны, прежде всего, с жизнью людей, с огромными материальными ценностями – достойно и ответственно.Если ты не выполняешь это, то тогда изволь отвечать перед законом. А зачем тогда законы нужны? Я понять этого не могу. Это просто ужасно для меня внутренне, когда в Санкт-Петербурге после того, как отколотили, уничтожили барельеф Мефистофеля, причем на историческом здании, охраняемом государством, с исторической ценностью – не возбуждено уголовное дело. Никто не взят под стражу, никаких действий не производится уголовного порядка за уничтожение ценностей. А теперь я задаю вопрос. Вот кто-то пусть подойдет сейчас и кинет, условно, камен в вывеску администрации городской за то, что они ничего не делают…
И.Воробьева
―
Да не дай бог!
П.Гусев
―
Три года минимум за стекляшку, которая стоит полторы тысячи рублей. Три года – ты поднял руку на власть. А он, тот негодяй, который сколотил, он поднял руку на национальную ценность, на российскую ценность в угоду некому бородатому человеку. Я тоже бородатый, но тот занимается совсем другими делами, и бог с ним, пускай он занимается. Для меня это непонятно. Для меня непонятно, когда сегодня в центре Москвы и в центральных районах и окраинах начинают строить новоделы церквей – сотни. Жители выходят… Потому что строят их или на детских или на спортивных площадках, вместо них; в парках, где отдыхали жители. Друзья, отъезжайте 200-300 километров от Москвы: маленькие городишки, села, деревушки – в них стоят разрушенные церкви, исторические места – места, где захоронены очень многие и церковные служители, и местные жители рядом с церковью. Все это брошено или заросло или находится в непотребном состоянии. Почему там вы не возрождаете русскую церковь? Почему там не возрождаете православие? Почему вы там не восстанавливаете то, что нужно заменять новоделами в центре Москвы? А я скажу, почему?
П.ГУСЕВ: Сегодня они Мефистофеля уничтожили – завтра они пойдут громить еще, еще и еще
И.Воробьева
―
Неинтересно?
П.Гусев
―
Нет! Не это! В Москве – бабки. Только не бабки в платочках, а бабки, которые достают из кошельков. Именно они сегодня заменяют для некоторых церковнослужителей всю веру в Господа Бога. Именно в Москве строится 200 церквей. Не из-за того, что мест нет, а из-за того, что здесь деньги ест. Потому что в Тверской, Костромской и Вологодской области в разрушенных церквях – там 2,3,4,5… 10 прихожан. Но туда могли бы туристы ездить. Но об этом никто не думает. Это долгая отдача этих денег. Я сам бывал, стоял рядом с разрушенными храмами. На прошлой неделе стоял. Брошено! Осыпаются росписи, все течет. Почему? Нет денег. У местных священнослужителей нет денег, ни у кого нет денег. Все брошено.Но сейчас мы строим из шлакобетона новоделы, которые заменят нам что, чего? – вообще непонятно. Это новые пункты по сбору денег. Я считаю, что такие вещи, они безнравственны. Они безнравственны и для церкви, они безнравственны для граждан. И это не приводит нас ни к патриотизму, ни к любви, к православию, которое должно быть внутреннее. Мы смотрим сегодня на многих священнослужителей, как на бизнесменов. Зачем? Почему? Кто это делает? Под чьим это все делается…? Мне кажется, не умно. И, конечно, фотографии того же якобы дома нового патриарха на Черноморском побережье, дворца – конечно, тоже своеобразный ответ, что и почему, откуда и куда.
И.Воробьева
―
Как вы считаете, может быть, имеет смысл… Вот эти все прекрасные православные активисты, которые учат нас жизни и учат нас морали, громят выставки и так далее... Может быть, имеет смысл отправлять их за это восстанавливать эти церкви?
П.Гусев
―
Это было бы замечательно! Единственный минус у этих православных активистов – что у них есть кулаки, а нет желания работать. У них есть словоблудие, но нет желания призвать граждан пойти и восстанавливать святыни наши – наши святыни российские и православные, намоленные, с духом внутренним. Они не идут туда и не хотят идти, потому что им легче кричать здесь, на публике, попасть в телевизионную камеру, попасть на страницы газет, чтобы о них говорили. Кто он этот? – я его имя и фамилию выговорить не могу – кто он? Ноль! Всегда был. Даже сейчас я выговорю… я знать его не хочу, и не помню, как его зовут…
П.ГУСЕВ: В Москве – бабки. Только не бабки в платочках, а бабки, которые достают из кошельков
И.Воробьева
―
А я не буду произносить…
П.Гусев
―
И я не буду произносить принципиально. Но кто он? Он в результате своих действий стал человеком, о котором кто-то спорит, что-то говорит, он там у кого-то прощения просит. Около него стоят какие-то в рясах, поют там молебен, чтобы его спасти. За что спасти-то?
И.Воробьева
―
Вступился за честь Богородицы, как всегда. За честь веры, за честь церкви.
П.Гусев
―
Заступаются за честь не этим, не этим. Дух – в другом месте.
И.Воробьева
―
Очень мне хочется, честно говоря, продолжить этот разговор и тоже высказаться, потому что и наши слушатели очень остро всегда реагируют на подобные темы, поэтому, когда за разгром Манежа дают 10 суток ареста…
П.Гусев
―
Это беда.
И.Воробьева
―
При большом, в общем, ущербе, который они нанесли, а за молебен – пусть и панк-молебен – в храме Христа Спасителя – так называемую «двушечку».
П.Гусев
―
Согласен. Но плюс еще, я повторяю, для меня чудовищно, что сегодня в Санкт-Петербурге нет никаких противодействий той мерзости, которая сегодня происходит и может привести дальше к разрушениям… Неужели власть не понимает, что сегодня они Мефистофеля уничтожили – завтра они пойдут громить еще, еще и еще. Будут срывать вывески с улиц, предположим, тех писателей и авторов, которые как-то, кода-то, где-то, что-то высказали им не понравившееся.
И.Воробьева
―
Им неугодное.
П.Гусев
―
Им неугодное. Понимаете, это своеобразный «православный ИГИЛ» - это не первый я сказал, но это, действительно, так. Это безрассудство. Власть должна остановить этот погром. Искусство бывает выше многих вещей. Это тоже духовный мир, данный Богом. Пушкин – это явление, которое было, есть и останется на всю жизнь у русского народа. Но Пушкин ведь тоже высказывался иногда так, что не нравился. А Толстой, которого отлучили от церкви?
И.Воробьева
―
Давайте не будем подсказывать мишени. Мы продолжим программу "Особое мнение" буквально через несколько минут. Павел Гусев, главный редактор газеты "Московский комсомолец" здесь у нас в эфире сейчас.НОВОСТИ
И.Воробьева
―
Продолжается программа "Особое мнение". Ирина Воробьева, Павел Гусев здесь, в студии. И вот сейчас в новостях говорили о том, что Следственный комитет возобновил расследование об убийстве царской семьи для дополнительных исследований. И, в общем-то, господин Маркин – это официальный представитель Следственного комитета – говорит о том, что нужно провести эксгумацию останков.Сколько, как вы думаете, будет длиться история с расследованием убийства царской семьи? И нужно ли вам, как человеку, который живет в этой стране, и нужно ли вам знать результаты расследования?
П.Гусев
―
Нет, результаты нужно знать, я в этом не сомневаюсь. Но, на мой взгляд, очень точное и длительное расследование проводил следователь Генпрокуратуры… Я сейчас, к сожалению… то ли Белов – у него очень простая фамилия, и он очень много публиковался в разных СМИ с материалами по этому делу. И оно очень убедительно звучало, потому что у него очень много было документов. И именно он все и раскопал и докопал, и все эти останки наши, и он участвовал в этом, и генетические экспертизы заказывал.
П.ГУСЕВ: Мельниченко построил игрушку за 400 млн.евро. На эти деньги можно построить 24 детских садика и 28 школ
И тогда был спор со священнослужителями, которые отказывались верить: это не это… И, на мой взгляд, тогда очень точно… Там где-то прозвучала фраза: белогвардейский какой-то след – вроде я что-то слышал в информации. Главное, чтобы сейчас не перевели на рельсы, что большевики-то были все хорошие, а их заставили какие-то белогвардейские офицеры расстреливать якобы для провокации царскую семью. Вот это будет очень странно звучать в нынешнее время.
Может быть, знаете, вот сейчас Войкова уже вроде как убирают – может, хотя снова его вернуть и всю ту нечисть, которая убивала царскую семью опять реабилитировать. Не знаю. На мой взгляд, достаточно все было убедительно показано уже пять-шесть лет назад. Это было очень убедительно все. И были останки захоронены. Зачем сейчас это все нужно делать? Может быть, чтобы отвлечь от наших нужных сегодняшних страшных проблемных дел. Может быть. Может быть, такое бывает, когда уголовные дела столетней давности могут заглушить сегодняшние проблемные дела, сегодняшние актуальные проблемы, которые мучают людей, которые не дают им спокойно жить и думать…
Вот, вы знаете, мы сейчас с вами поговорили по поводу проблем православия и проблем этих активистов. Они наверняка взорвутся сейчас, начнут нас кто-то там ругать, проклинать, а кто-то будет за нас… Но, понимаете, у нас же везде агрессия. А где наше с вами христианское милосердие и, вообще, прощение – прощение того, что происходит с людьми?
Даже если кто-то из авторов, которые были уничтожены или уничтожаются сейчас, заблуждался или думал по-другому, а, может быть, он был неверующий, а может, еще что-то – ну, почему бы его не простить, почему бы не сказать, что «Бог тебе судья, что ты не верил. Может быть, ты поверишь в другом миру́, когда окажешься, во что-то иное, встретившись с кем-то или увидев что-то иное там, в другом мире». Зачем нужно обязательно всех нужно уничтожать, зачем всех нужно оскорблять? Где смирение?
После этого они говорят: «Мы православные активисты?» Да какие ж тут православные активисты, если пытаетесь унизить журналистов, пытаетесь шикать на журналистов, когда вы кричите журналистам всякие мерзости и в зале суда, который проходил и вокруг суда, и, вообще, по всему этому делу, и на сайтах и так далее… Ну какие вы православные? Какие вы православные! У вас православие – только крест на груди и больше ничего.
И.Воробьева
―
Вы сейчас говорите слова «прощение», «православие» - это слова, которые мы практически не слышим. Вообще, на повестке дня мы их не слышим.
П.Гусев
―
Сегодня это исчезло из повестки дня сегодняшней риторики между православными активистами или православными людьми и людьми, которые сомневаются, а некоторые не верят. Ну и что? Ну, они не верят. Ты сделай, чтобы они поверили.Знаете, был лозунг – Мандельштам и другие писали в своих исторических рассказах: «Железной рукой загоним пролетариат в социализм» или куда-то еще – шли с лозунгом на первых демонстрациях. Железной рукой загоним! Так что, мы сейчас хотим загнать в православие или в какую-то другую?.. Нет! Надо не загонять, а надо, чтобы человек, входя в храм, понял, что он оттуда уже никогда не выйдет. Он будет всегда в этом храме. Но ни жестокостью, ни грубостью, а лаской и прощением. Чтобы он понимал, что приходит в храм – что его простят, если он покается.
П.ГУСЕВ: Это ужасно - после того, как уничтожили барельеф Мефистофеля – не возбуждено уголовное дело
И.Воробьева
―
Я очень надеюсь, что эти слова долетят туда, куда нужно и будут правильно поняты. Про журналистов хотела спросить. Вот есть уголовное дело против Леонида Волкова по поводу сломанного микрофона Life News.Но даже скорее не про это дело хочу спросить. Ведь мы же сами видим, как на журналистов нападают, как охрана их одергивает, как их убирают, пихают… там травмы, избиения. И при этом я не помню – может быть, вы мне напомните – чтобы раньше были уголовные дела в отношении каких-либо людей, которые так поступали с журналистами. И тут внезапно Леонид Волков – это, собственно, человек, который обижает журналистов больше все.
П.Гусев
―
Да, к сожалению таких уголовных дел практически нет. Существует, по-моему, если я не ошибаюсь, 144 статья Уголовного кодекса, которая говорит по противодействию профессиональной деятельности журналистов. По этой статье всего – я не помню, совсем недавно, по-моему, Генри Резник говорил или кто-то еще из адвокатов – осудили по этой статье не больше 6-7 человек за все это время.Если представить, сколько за это время унижали, оскорбляли журналистов, сколько было случаев, когда журналисты, действительно, оказывались в ситуации, когда им под угрозами смерти – а иногда их и убивали – не давали работать – так это должны быть сотни таких уголовных дел.
Мы попытались обсудить в свое время и в Общественной плате и в Союзе журналистов, вместе с судейским сообществом эту статью и возможности ее применения или ужесточения. И потом они сами сказали: «Ну, ребята, в ней все есть, в этой статье, все есть». Нет одного – желания возбуждать дела против тех структур, которые сегодня мешают работать журналистам. А часто эти структуры называются - госорганы самого различного уровня. И они сегодня делают все для того, чтобы профессия журналистов и наша работа с вами оказались на задворках нынешней истории. Мы должны быть у ноги, при хозяине, при ком-то, при какой-то структуре власти, но отнюдь не говорить и думать, что положено журналисту в любой цивилизованной демократической стране. Если посмотреть наш закон о СМИ, демократичней его придумать ничего нельзя больше. Хвала и слава тому, кто его создавал и Мише Федотову тоже.
И.Воробьева
―
У нас исполняется она?
П.Гусев
―
Конституция сегодня, 29-я статья гарантирует нам абсолютно свободу и в получении информации и распространении информации. Попробуйте, распространите. У вас сейчас Роскомнадзор, он обложил со всех сторон.
П.ГУСЕВ: Мы смотрим сегодня на многих священнослужителей, как на бизнесменов
И.Воробьева
―
Да чего – уголовное дело есть при попытке провести референдум и за распространение информации о референдуме. Чего уж там! Журналист РБК.
П.Гусев
―
Да, да. То есть, понимаете, сегодня профессия журналиста – это ближе к профессии изгоя. Я знаю, что многие радуются, многие рукоплещут: «Ага, так им! Вы в 90-е годы нас… а мы вас – в 2000-е, в 15-е, 16-е и 17-е уроем всех!» Я знаю, что такая есть точка зрения: «Вот вы в 90-е года распоясались – а теперь получите за всю свою гласность, свободу слова, за то, что вы хотели быть четвертой властью…». А мы не хотели быть четвертой властью. Это нас называла власть сама. Это не мы себя называли, эти слова не нам принадлежали по поводу четвертой власти. А потом сами же нас называли «сливными бачками».
И.Воробьева
―
Если говорить про журналистов, в прошлую пятницу, четверг, вообще на прошлой неделе журналисты пикетировали Следственный комитет с одним единственным требованием: допросить по делу о нападении на Олега Кашина господина Турчака, губернатора Псковско области.
П.Гусев
―
Да, да. Ни-че-го!
И.Воробьева
―
Что же за тишина-то такая?
П.Гусев
―
Нет, ну сегодня кто-то из администрации… зам, по-моему, Турчака сказал, что губернатор не имеет к этому никакого дела, никаких разговоров не было, и ничего не было. Но меня удивляет… В любой другой стране тут же бы после таких обвинений журналиста или журналистов выступил бы руководитель или мэр, или губернатор, против которого выступили – и тут же был дал объяснения, или ушел в отставку, или еще что-то. У нас этого нет, и невозможно.Вообще, ситуация складывается такая, что волосы дыбом встают. Вот смотрите. Арестовали Гайзера – губернатора.
И.Воробьева
―
Вместе с подчиненными.
П.Гусев
―
Да. Я присутствую на одном большом-большом – с камерами, все… - мероприятии. И там депутаты, чиновники говорят: «Вот нам необходимо общественное мнение, общество должно контролировать таких губернаторов». А я задаю вопрос: Общество через кого должно контролировать таких? Через прессу. А пресса кому принадлежит в этом регионе, в Коми? Вся принадлежит либо губернатору, либо мэру, или государству. Нет там ни свободных ни независимых СМИ, вообще ничего нет. Кто будет иметь связь гражданского общества с властью? Кто будет осуществлять? Осуществлять должны только СМИ. Это лучший источник. Причем разные: и онлайн СМИ, и газеты, и радио, и телевидение. Они должны быть и государственными, но и должны быть свободные, независимые от государства. Сегодня мы имеем то, что у нас до 90% всех региональных СМИ находится под мэрами… Что делает мэр, губернатор, когда приходит к власти? Первым делом он скупает все СМИ или распределяет под себя – вот и всё!
П.ГУСЕВ: Главное, чтобы не перевели на рельсы, что большевики были все хорошие, а их заставили
После этого мы спрашиваем, кто будет осуществлять народный и общественной контроль. Да никто не может его осуществлять, потому что весь этот общественный контроль находится в одном и том же кабинете.
И.Воробьева
―
«Особое мнение»… к сожалению, время закончилось. Еще очень много вопросов было у наших слушателей и у меня. Павел Гусев, главный редактор газеты "Московский комсомолец" был в эфире радиостанции "Эхо Москвы". Меня зовут Ирина Воробьева. До встречи!