Владимир Семаго - Особое мнение - 2015-09-16
И.Воробьева
―
Здравствуйте! Это программа "Особое мнение". Меня зовут Ирина Воробьева. И сегодня со своим особым мнением в студии радиостанции "Эхо Москвы" политик, журналист Владимир Семаго. Владимир Владимирович, здравствуйте!
В.Семаго
―
Добрый вечер, здравствуйте!
И.Воробьева
―
Я помню, что вас можно называть просто Владимир Владимирович.
В.Семаго
―
Слушателям это приятнее.
И.Воробьева
―
Да, я согласна с вами. Смотрите, сегодня агентство «Блумберг», ссылаясь на источники в руководстве Донецкой республики, сообщило, что Россия ежемесячно перечисляет ДНР 2 с половиной миллиарда рублей. Как вы считаете, есть ли у России такие деньги, и есть ли смысл перечислять такие деньги в ДНР?
В.Семаго
―
Такие деньги у России, безусловно, есть. С позиции руководства ДНР есть смысл перечислять и большие деньги. Они с удовольствием их переработают, пустят в дело. Вопрос только, в чем смысл был этого заявления? Чтобы как бы подставить Россию в ловкое положение или в неловкое положение?Если речь идет о гуманитарной помощи, которую нужно оказывать, и она исчисляется вот в таких цифрах – это одно. А, если это какая-то помощь, которая идет на нечто другое, не связанное с продовольствием, медикаментами, палатками – мы с вами не будем говорить, о чем идет речь – но вот какие-то деньги идут на что-то, может быть, на поддержание того же Пушилина, его морально-материального состояния, и эти деньги не очень четко учитываются; но, тем не менее, руководство говорит: «Вы знаете, а нас Россия не забывает, она поддерживает». Это другой аспект.
В.СЕМАГО: На одном языке надо говорить с народом – вот это, наверное, самое главное
И.Воробьева
―
Так вы считаете, что в данном случае, Россию поставили в ловкое положение или в неловкое?
В.Семаго
―
Само существование и факт наличия уже ставит Россию в неловкое положение, потому что это так… не богу свечка, ни черту кочерга. Если вначале мы как бы устами Дмитрия Киселева и многих других наших с вами коллег кричали о том, что наконец-то свершилось, что это тот самый достопамятный момент, когда Новороссия… и все такое – а потом – раз! – все как резиновый шарик у детей – воздух выпустили – всё. И сейчас, конечно, это уже неловко. И всякое упоминание о них, как о структуре, которую нужно учитывать, конечно, это вызывает головную боль у России.Мы сегодня пытаемся переформатировать общественное и мировое мнение в сторону Сирии, в сторону того, что мы спасаем мир, что следуем абсолютно тем же принципам, что и на Украине, то и в Сирии мы хотим погасить некие конфликты. Но про украинский мы уже не говорим – вроде как он гасится сам, а вот наша роль и задачи в Сирии, они, безусловно, важны, гуманитарны, общечеловечны, и мы стараемся, невзирая ни на что… Говорим сразу: Да, у нас есть там люди. Другой вопрос – это статус этих людей: бегают они с автоматом или не бегают. А, может быть, они просто высокоточное оружие пытаются там каким-то образом применить или, по крайней мере, научить люди, чтобы они умели этим…
И.Воробьева
―
Да, про Сирию мы еще с вами поговорим, а вот возвращаясь к этой истории с ДНР, цифра, которую я вам озвучила…
В.Семаго
―
Она небольшая.
И.Воробьева
―
Это небольшая цифра?
В.Семаго
―
Небольшая цифра, конечно.
И.Воробьева
―
Тогда другие цифры. Давайте сравним эти цифры - 2 с половиной миллиарда рублей. По данным Росстата в России, в той, собственно, стране, откуда эти деньги идут в ДНР якобы, каждый 10-й россиянин живет за чертой бедности. Это порядка 16 миллионов человек. Не кажется ли вам, что это просто нечестно по отношению к собственным гражданам?
В.Семаго
―
Мы с вами можем развернуть эту тему еще больше. Мы же тратим колоссальные деньги на поддержание имиджа России. Ну, в частности, американские боксеры, которые к нам приезжают абсолютно бесплатно. Говорит: «Хочу жить в России», вот это «и понял, наконец, что хочу жить в России». Или какие-нибудь еще там люди…
И.Воробьева
―
Так Депардье - вон там квартиру-то дали…
В.Семаго
―
Да, французские актеры гениальные совершенно. Это же тоже стоит денег. Выступление политиков, выступление публицистов, ученых, историков – это все стоит денег, которые тратятся вполне официально. То есть статьи не расписываются, но у нас есть в бюджете статья расходов на поддержание образа России, и эти деньги тоже можно было бы с успехом бросить на какие-то лечебницы, на какие-то учреждения социального характера, и имидж России, я вас уверяю, поднялся бы неизмеримо выше. Страна, которая заботится о своих гражданах, она вызывает уважение.
И.Воробьева
―
Но при этом почему-то этого не происходит. Почему? У нас что, во власти сидят глупые люди, жадные люди, или что происходит?
В.Семаго
―
Нет, сам механизм этого пропагандистско-идеологического аппарата, он настроен, таким образом, чтобы нужно было осваивать деньги. Когда вы отдаете деньги пенсионеру, он их съест сам. Когда вы говорите о том, что вам нужно подкупить - прошу прощение за это оценочное суждение – не подкупить, а умастить как-то западных каких-то представителей гражданского общества, то, во-первых, никто не может посчитать, сколько вы ему дали, во-вторых, вы списываете по специальным секретным статьям, не раскрывая их. И это вполне легальный способ заработать небольшие деньги на этом. У нас же колоссальные деньги уходят на пропаганду и агитацию вовне.
И.Воробьева
―
Ну так и, наверное, и Крым, в общем, тоже отъедает какое-то количество…
В.СЕМАГО: Мы сегодня пытаемся переформатировать общественное и мировое мнение в сторону Сирии, что мы спасаем мир
В.Семаго
―
С Крымом – там несколько сложнее, потому что там возникла распря между местными, которые сказали: «Слушайте, ну, мы, собственно, сделали все. Мы присоединили, значит, мы какую-то материальную выгоду или помощь должны иметь?» И вот этот конфликт – вы знаете, это называется «конфликт интересов» - и этот конфликт интересов, он существует, он не дает развиваться экономике Крыма, он не дает развиваться вообще какому-то мало-мальски приемлемому бизнесу в Крыму.И, собственно, у нас таких позиций, при которых мы не можем с вами понять, к кому можно аргументированно обратиться, и кто должен этим деньгами правильно или неправильно распоряжаться, очень много. У нас в Москве есть примеры, когда, предположим, лица, приехавшие с Кавказа, руководят очень многими процессами в Москве. Вы знаете такое называние одиозное: «Президент-Отель». Ну, все в Москве знают, что если вам нужно что-то решить, не обязательно идти в милицию. Вы можете найти этих людей в «Президент-Отеле», они часто бывают, кстати, в гостинице…
И.Воробьева
―
Вы сейчас зачем рекламу этим людям делаете?
В.Семаго
―
А это не реклама, а как раз вот… как вам сказать… принцип принятия решения в стране. Не обязательно иметь официальные органы, официальные структуры. Вот те люди, про которых я говорю, они абсолютно точно придут к вам и скажут: «Мы можем решить вопрос».
И.Воробьева
―
Решальщики такие.
В.Семаго
―
Они даже не решальщики, они в полном официальном статусе. Они говорят: «Мы же нужны стране, мы нужные нынешней системе власти». И вот сегодня, когда мы говорим о конфликте: Крым – федеральные органы или наоборот, мы как раз говорим о том, что есть параллельные структуры власти, которые решают гораздо эффективнее многое, чем сама официальная власть.
И.Воробьева
―
Если вы говорите, что эти люди с Кавказа, то почему они не могут решить проблемы Кавказа?
В.СЕМАГО: Страна, которая заботится о своих гражданах, она вызывает уважение
В.Семаго
―
Объясню. На Кавказе есть специально обученные для этого люди, которые получают деньги из Российской Федерации, из общефедерального бюджета. А здесь эти люди, они призваны осуществлять некоторую другую функцию. Они говорят: «Мы же нужны вам. Кавказ в том виде, с системой управления, которая сейчас есть… Нужны нынешней федеральной власти. Мы являемся представителям этой нужной структуры, которая называется «властный, мощный, сильный Кавказ», здесь, в Москве, поэтому для нас очень важно быть, а не казаться». И это, действительно, так происходит.И вот, почему власть мирится с этим? Возможно, корни в том, что много лет назад, когда испугались в 11-м году, когда испугались каких-то последствий, связанных с оппозицией, нужна была мощная структура, которая могла бы взять на себя некую аморальную обязанность физически, может быть, воздействовать на оппозицию. Возможно, они оттуда растут. Но факт остается фактом.
И.Воробьева
―
И что, физически воздействовали на оппозицию? Я что-то не помню такого.
В.Семаго
―
Нет, нет. Такого не было никогда. Но я говорю, причина возникновения. Они сказали: «Мы готовы здесь войти в московскую структуру и попытаться вам решать многие политические вопросы». Это вопросы бизнеса, вопросы отъема собственности. Вот тут недавно скандал, наверное, месяц назад, когда прямо рядом с правительственным домом пытались рейдерски захватить, те же самые люди пытались отнять собственность у человека.
И.Воробьева
―
Тут на ум сразу приходит убийство Бориса Немцова.
В.Семаго
―
Абсолютно верно. Помните, как говорил герой «Место встречи изменить нельзя», «в правильном направлении мыслите…». То есть, конечно, какие-то задания, для которых должны потребоваться такие люди вне системы и одновременно представляющие из себя некий островок полуофициальной власти. Можно прийти, сказать: «Ибрагим, - или там, - Зелимхан, вот у нас такая проблема…». Они надуют щеки, подтянут свои тренировочные брюки и скажут: «Ну, хорошо, ладно, попытаемся решить».
И.Воробьева
―
Страшные вещи вы рассказываете в эфире.
В.Семаго
―
Это правда жизни.
И.Воробьева
―
Возможно. Тут мне трудно… Это же вы рассказываете. Спасибо большое, а сейчас мы буквально на несколько минут прервемся, а потом будем еще с Владимиром Владимировичем в «Особом мнении».РЕКЛАМА
И.Воробьева
―
Продолжается программа "Особое мнение". Владимир Семаго, Ирина Воробьева. Владимир Владимирович, вы путешествуете по России?
В.Семаго
―
Не настолько, чтобы быть Миклухо-Маклаем современным, но иногда бывают.
И.Воробьева
―
Когда у вас отпуск и вам хочется отдохнуть, вы выбираете, скорее, заграницу, нежели Россию?
В.Семаго
―
Конечно.
И.Воробьева
―
Конечно – это в смысле, почему?
В.Семаго
―
Отдохнуть – это означает, морально в первую очередь. Если ты остаешься в той же самой среде обитания, то ты не отдохнешь. Вот я не могу отдохнуть дома, я могу отдохнуть на даче, потому что я считаю, что все заботы вокруг тебя, они как бы и остаются. А, когда ты попадаешь в совершенно иной мир, где нужно адаптироваться, это переключает тебя очень серьезно. Отдых – это переключение.
И.Воробьева
―
То есть дело не в том, что вам, например, в России не нравится отдыхать или некомфортно, или еще что-то, а просто вы так воспринимаете отдых?
В.Семаго
―
В Сибири – отвечаю на ваш вопрос – на Дальнем Востоке огромное есть количество мест, которые я мечтал бы посетить, потому что я вижу фотографии, я вижу уникальные совершенно места, но добраться-то как? Я что возьму свою жену и трехлетнего ребенка, и на байдарке буду спускаться? Конечно, нет. Мне бы хотелось, как в Америке, прилететь на вертолете, на самолете или автобусе, посмотреть этот Большой каньон в Сибири, вернуться через некоторое время в гостиницу и пережить эти впечатления.А вместо этого вы можете… Есть, конечно, туризм экстремальный, конечно: вас забрасывают без документов, без одежды, без фамилии – вы в течение четырех дней в Сибири должны выжить. Такое было в 70-х годах, и я лично через это проходил. Вот этот туризм, если его возвращать, он никакого отдохновения и спокойствия точно не дает.
И.Воробьева
―
При этом Ростуризм запустил масштабную рекламную кампанию, посвященную возможностям путешествий внутри страны. Там 12 регионов России, в числе которых: Москва, Санкт-Петербург, Нижегородская, Белгородская, Ростовская, Бурятия, Якутия, Камчатка, Краснодарский, Красноярский, Хабаровск – скажем так. Есть ли вообще будущее у российского внутреннего туризма для внутреннего туриста?
В.Семаго
―
Во многом это зависит от уровня жизни, во многом зависит от уровня экономики. Потому что, одно дело, когда… Помните, были такие туристы в царское время – они ходили по городам и весям. Их собиралось человек 10-12, они пели всякого рода песни, ходили за подаянием – это же тоже туризм? Ходишь по городам, получаешь массу впечатлений, еще немножко зарабатываешь денег – это тоже туризмом можно назвать.Весь вопрос в степени цивилизованности и понимании подхода наших властей к туризму. Если это отдых плюс познавательные какие-то программы, они должны быть комфортными для людей. Если вы заранее предупреждаете, что это экстремальный вид туризма, что вас могут подстерегать опасности и черный медведь вам ночью заберется в палатку – это совсем другое. И вот развивать этот туризм с медведями будет сложнее.
А, если мы создадим некоторую инфраструктуру и в нее вложим определенные деньги, тогда туризм, наверное, действительно, будет развиваться. Но они об этом не говорят. Они говорят: «Направление есть. У нас и так без них, у нас дорог нет – есть направления. Вот по направлению идите: через 16 километров лесом, потом опушечкой – и там будет чудесное озеро! Вот приходите туда». Ну что это за туризм такой?
И.Воробьева
―
Ну, такой это туризм по-российски.
В.Семаго
―
Такая Россия. Ну, понятно, да.
И.Воробьева
―
Еще про туризм по-российски с направлениями и дорогами. Владимир Якунин, который, как мы помним, сначала хотел стать сенатором, потом перестал хотеть быть сенатором.
В.Семаго
―
Ну, возрастное. Это бывает.
В.СЕМАГО: С Украиной, мы, конечно, немножко напортачили
И.Воробьева
―
Все по-разному отвечают на вопрос: Что, собственно, произошло? Вот, как вы считаете, что, собственно, произошло? Почему Владимир Якунин такими прыжками…
В.Семаго
―
Мы обсуждали, если не ошибаюсь, в один из эфиров с моим участием.
И.Воробьева
―
Да. Тогда это только начиналось.
В.Семаго
―
Я сказал, что это практически понижение. Если это не пост Матвиенко, то это понижение, безусловно. Когда это понижение еще усугубилось нашими еще такими хамскими деталями, когда тебе не машину такого уровня дают, а машину «Форд», когда тебя не в здании Совета Федерации держат, а на отшибе, здесь у нас с вами, на Арбате. Здесь же ведь на Арбате не престижно.
В.СЕМАГО: Есть параллельные структуры власти, которые решают гораздо эффективнее многое, чем сама официальная власть
Потом, наверное, какие-то договоренности с «начальником», как они называют президента Российской Федерации, не состоялись или состоялись не в том ключе. И человек принял для себя решение, что «я материально не бедный человек, я сейчас отсижусь попробую, осмотрюсь». А что может быть лучше научной работы? У нас очень многие уходят в ректоры, доценты, зав кафедрами и в деканы – и живут прекрасно себе. Другое дело, что огласка, которую он этому всему придал, наверное, была не совсем правильная…
И.Воробьева
―
Собственно, не Якунин такую огласку-то сделал. Это за него все сделали. Он же долго отмалчивался, не говорил ни про РЖД, ни про вот это… Хотя, цитируя РБК - они пишут, что бывший руководитель РЖД попросту психанул…
В.Семаго
―
Это просто облетело все. Я вам маленький, короткий пример приведу из жизни КГБ Советского Союза, когда в одном из отделов служил молодой человек в звании капитана. И пришла к его начальнику женщина и сказала, что он занял у нее деньги и не отдает. Его вызывали. Он сказал: «Да нет, это моя бывшая невеста. Мы с ней разошлись. Она просто мне мстит таким образом». Ему сказали решить эту проблему. Через неделю это решил, и сказал, что все в порядке. А через две недели его сослали в Новосибирск старшим уполномоченным с мотивацией: «Ты не умеешь выбирать людей».Вот в якунинской ситуации виноват Якунин, не кто-то другой. Ты должен был логически построить, таким образом, все, чтобы минимальный урон имиджевый для тебя был и человеческий. Этого не сделал, поэтому я говорю, он виноват сам.
И.Воробьева
―
А, что касается его руководителей? Дмитрий Медведев, Владимир Путин – может быть, они просто не умеют выбирать людей?
В.Семаго
―
Сын за отца не отвечает – это первое. А второе: они выбирают людей по функциям. Они говорят: «Ты вот отсюда и до забора можешь?» Он говорит: «Могу». Как до забора дошел – дальше ты не нужен. Помните, как в «Кин-дза-дза»: «Дядя Вова, скрипач не нужен». И всё – он не нужен этот скрипач. И таких - огромное количество. А где Грызлов у нас сейчас, скажите, пожалуйста? Ну, нигде.
И.Воробьева
―
Внутри партии "Единой России", мне кажется, он возглавляет политический совет, мне кажется.
В.Семаго
―
Ничего он там не возглавляет. Он там один из этих… в Караганде, будем говорить так. И тут вам, пожалуйста – то же самое. Ну, человек не смог создать для себя нужной, важной платформы, не обозначил свою значимость на веки вечные и как следствие этого просто человек… ну, действующий резидент: Ты посиди пока – мы тебе чего-нибудь подберем.
И.Воробьева
―
Вы говорите, что они выбирают функцию. А как же так очень много друзей Владимира Путина во власти?
В.Семаго
―
Нет. В бизнесе. Во власти друзей быть не может почему – потому что ты подчиняешь их не идее власти, а самому себе. А какие же это друзья и подчиненность? Это две не взаимосвязанные вещи.
И.Воробьева
―
Хорошо. А бизнес, который зависит напрямую от Владимира Путина…
В.Семаго
―
А вот он может быть дружеский, потому что в бизнесе можно и делиться, можно быть партнером. Не обязательно деньгами. Упаси меня бог, сказать, что президент Российской Федерации чем-то с кем-то делится – совсем нет. Но это, может быть, и формула, при которой ты, тот же самый бизнес, говоришь: «Ребята, а вы не могли бы?..» Они: «Конечно, можем!»Смотрите, у нас по футболу была с этим итальянцем бедным – денег ему не давали… Потом пришел очень известный бизнесмен, сказал: «Я немножечко дам деньги. Пусть он уедет, я немножко деньги дам…». Всё – дал денег. Кто-то попросил.
И.Воробьева
―
Чудовищно! Еще про власть и про то, что происходит…
В.Семаго
―
Опасные темы.
И.Воробьева
―
Следите ли вы за тем, что происходит с делом об избиении Олега Кашина?
В.Семаго
―
Да, конечно.
И.Воробьева
―
С расследованием… Вот, сегодня в газете «Коммерсант» опубликовано интервью супруги одного из обвиняемых, которая говорит о том, что у нее есть аудиозапись разговора ее супруга, а также Александра Горбунова, которого подозревают в организации, который был отпущен, а также губернатора Псковской области Андрея Турчака, в ходе которой, по ее словам, Турчак дает прямые указания избить Олега Кашина. Вот эта фамилия Турчак, которая с самого начала звучала в этом деле, и вот, таким образом, сейчас всплывает. Мы сейчас с вами не знаем, есть ли аудиозаписи, что там, но, тем не менее, не кажется ли вам, что Андрею Турчаку пора объясниться?
В.Семаго
―
Я знаком с ним очень шапочно. Я приезжал к нему один единственный раз. Он произвел на меня впечатление человека, который, знаете, не в этом кабинете сидит. Вот он очень такой, бойцовский. Ну, не чиновник, ну не губернатор. Такой знаете, парень, который знает, что нужно, он немножко покачивается с вами, так чуть-чуть на вас наседает. Достаточно резко, откровенно и открыто, и резко высказывает свои суждения, не думая при этом, что ему требуется чье-либо мнение. И я не исключаю, что во всей этой ситуации, так или иначе, он может быть задействован. Потому что по формуле, по оценке того, как это все произошло, очень может быть.
И.Воробьева
―
В любом случае, мы пока не слышали…
В.Семаго
―
От него ничего… Вот это уже называется, наверное, огрехи самой системы власти. Потому что, эти вещи нужно предупреждать до. Потому что, если в конечном итоге в финале выясниться, что он, доводить это до того, чтобы его снимать, судить… Это нужно решать упреждающе…
И.Воробьева
―
Как у нас обычно бывает, увольняют задним числом…
В.Семаго
―
За три дня до этого человек, оказывается, у нас и не работал… Да он и не губернатор, да что вы! Помните, как в «Мимино», когда судят за хулиганство, и он говорит «Папишвили погнался…», «а потом у него родился ребенок». Он говорит: «Да это не мой ребенок!» Вот Турчак должен был давно уже это сказать или кто-то за него.
И.Воробьева
―
Продолжим программу "Особое мнение". Напомню, что в эфире политик, журналист Владимир Семаго, он же просто Владимир Владимирович.НОВОСТИ
И.Воробьева
―
Продолжается программа "Особое мнение". Владимир Семаго, Ирина Воробьева. Мы обещали нашим слушателям, что поговорим еще про Сирию. Вот «Россия может оказаться в международной изоляции, если продолжит поддержку действующего президента Сирии Башара Асада» - таким образом выступили сегодня США. Грозят просто Москве ухудшением отношений, изоляцией и так далее. Что, мы помешали Соединенным Штатам Америки, чьи-то планы спутали, или, действительно, может, нам не лезть туда? Мы сейчас не в очень хорошем положении находимся.
В.Семаго
―
Я думаю, что здесь позиция США вполне определенная. Они не желают активного участия Российской Федерации или России в каких бы то ни было вообще процессах. Они понимают всю возросшую опасность… Вот вроде бы дискредитация России, по их мнению, с украинским конфликтом, с Крымом произошла. Но это палка о двух концах. Может наступить такой момент, по философии знаменитый, перехода количества в качество, когда много плохого вдруг неожиданно оборачивается хорошим. И вот это усиление разговоров, что Россия – там, Россия – там, Россия – там – в конечном итоге может американцам сослужить очень плохую службу, а для России – с точностью до наоборот.Поэтому, наверное, здесь не нужно говорить о какой-то гениальности нашего МИДа или о прозорливости президента, но в целом, с точки зрения внешней политики, конечно, этот шаг можно оценивать как позитивный со стороны России, со стороны президента. И реакция США показывает, что, в общем, за многие годы, наверное, прошедшие, Россия в правильном направлении действует.
И.Воробьева
―
Если пользоваться той же терминологией «палкой о двух концах», этой философией, то мы же с вами много слышим о том, как внутри России говорят о том, что США – враг, враг – все время отовсюду это идет. Может быть, и это так же сработает?
В.Семаго
―
Эта сама пропаганда, что американцы хотят нас завоевать… Я вот тут недавно я видел – мы ездили за город и сосед одной из наших знакомых, его дядя Петя зовут – он, во-первых, непрерывно в присутствии моего маленького ребенка матерился, водя свою корову по улице – он ее не загонял, он ее взял с пастбища, и он просто ходил, потому что он выпил, и нему нужен процесс. И вот этого дядю Петю… я не знаю, если американцы завоюют, насколько для них это будет конструктивный президент. Я бы не стал на их месте этого делать. То же самое в целом и по стране. Ну, зачем им она нужна? Поэтому эта пропаганда уже, конечно, вызывает меньший энтузиазм.А вот, подчеркиваю еще раз, внешнеполитические действия, которые не затрагивают сущностных процессов, происходящих во внутренней политики России, а наоборот, наше стремление что-то изменить, что-то поправить, во что-то вмешаться свидетельствует о том, что: а) во-первых, у нас есть такой потенциал, а б) это, что мы не хотим отдавать наши позиции только Соединенным Штатам. Нельзя, ребята, решать всё. Вот за это нельзя критиковать. Не знаю, может быть, ваши гости, которые придут сегодня вечером из партии ПАРНАС…
И.Воробьева
―
Вы имеете в виду Илью Яшина и Алексея Навального.
В.Семаго
―
Да. Может быть, они будут другого мнения, другой точки зрения. Но я, например, уверен, что раз уж существуют разные государства, существуют международные конфликты, межнациональные конфликты, почему бы, собственно, России не пытаться решать эту проблему? Но Сирия пригласила. Есть президент законно избранный. Мы там помогаем. Все в порядке. Про Украину все по-другому немного, поэтому у меня есть своя точка зрения, я ее сегодня не буду озвучивать. Думаю, что с Украиной, мы, конечно, немножко напортачили.
И.Воробьева
―
Напортачили. Мы напортачили?
В.Семаго
―
Мне кажется, да.
И.Воробьева
―
О’кей. Я думаю, что про Украину еще будет у нас возможность поговорить.
В.Семаго
―
Может, даже не в этот раз.
И.Воробьева
―
Да, в дальнейшем, может быть, даже не в этот раз. Вы же пользуетесь Фейсбуком?
В.СЕМАГО: В якунинской ситуации виноват Якунин, не кто-то другой
В.Семаго
―
Постоянно.
И.Воробьева
―
Вот в Фейсбуке может появиться кнопочка «Не нравится». И наш слушатель Роман по этому поводу спрашивает: «Семаго в Фейсбуке колючий, а на "Эхе" – плюшево-правильный. Почему?» И не боитесь ли вы, что вам начнут ставить кнопочки «Не нравится»?
В.Семаго
―
Ой, вы бы почитали, что про меня пишут! Кроме того, что, так сказать, «пожилой, впадающий в явное слабоумие человек, которому не дают…» Чего только не пишут!
И.Воробьева
―
Ну это же интернет.
В.СЕМАГО: Весь вопрос в степени цивилизованности и понимании подхода наших властей к туризму
В.Семаго
―
Интернет, да. Это, во-первых. Во-вторых, у вас здесь вполне определенная аудитория, которая не моя. Я сегодня разговариваю с людьми, которых я не знаю практически. На Фейсбуке я пишу для тех людей, которые формально считаются моими друзьями, людьми, которым интересно, что я говорю. Это две разные аудитории. Поэтому и тональность и специфика изложения совершенно иная.А потом, я не осторожничаю на "Эхе Москвы". Мы ведь пришли для того, чтобы поговорить. И, может быть, у кого-то свое собственное мнение, вот то самое особое мнение – не наше с вами, - а у человека появится какое-то свое особое мнение. Я считаю, что наша задача в этом, а не в том, чтобы высказать свое. Знаете, как вот Митволь, например, делает. Он говорит: «Знаете, вы ничего не понимаете! Я сейчас все объясню. Вот это вот…» - и такой довольный сидит. По-моему, это глупо, это не признак ума.
И.Воробьева
―
Ну, что же вы так его прямо?..
В.Семаго
―
Я его очень люблю?
И.Воробьева
―
Да?
В.Семаго
―
Конечно. Он силен, и я его очень люблю. Я и крокодила Гену люблю и Митволя.
И.Воробьева
―
Крокодил Гена – это кто?
В.Семаго
―
Это, помните, из «Чебурашки»? Он же зеленый.
И.Воробьева
―
Это я помню, да.
В.Семаго
―
И Митволь - «зеленый».
И.Воробьева – А
―
а! В этом смысле.
В.Семаго
―
Да. Один в этом смысле, другой – в другом. Но оба - зеленые.
И.Воробьева
―
В любом случае, вам как пользователю Фейсбука кнопочка такая нужна или не нужна?
В.Семаго
―
Она возникла, по мнению создателей Фейсбука, только лишь для того, чтобы цинично не откликаться на какие-то вещи… вот у меня вчера была очень большая… не переписка, а я написал тоже в числе многих – девушка в ближайшее время будет подвержена химиотерапии. Мы очень часто это обсуждаем. И очень много людей отозвалось самым положительным образом. И я написал тоже свои теплые слова и попытался тоже ее как-то поддержать. И как вот здесь? А что нравиться, что ей химиотерапию будут делать? Вот лайк. Это же очень примитивно. Поэтому они пошли по осторожному: ну не лайк. Но, тем не менее, я отметил. Такая, в общем…
И.Воробьева
―
То есть вам она тоже нужна.
В.Семаго
―
Я считаю, что да. Я бы, вообще, ввел и «Ненавижу» и все что угодно, всю гамму эмоций. А, почему нет? Я, например, написал что-то такое... Вот я написал про Марию Кожевникову пост небольшой по поводу того, что она сейчас получали разрешение баллотироваться дальше, и она сейчас активно к этому готовится. Вот она проект закона написала о технических параметрах применения пальмового масла в молочных продуктах, мотивируя это тем, что она мать двоих или троих детей, и она не хочет, чтобы мать и детей травили. И вот она, человек, который работает в комитете по культуре, не имея высшего образования законченного, разговаривает на эти темы.
И.Воробьева
―
А почему нет?
В.Семаго
―
Но вы не можете вот такой закон написать?
И.Воробьева
―
Почему?
В.СЕМАГО: Позиция США, в том, что они не желают активного участия России в каких бы то ни было вообще процессах
В.Семаго
―
Можете?
И.Воробьева
―
Я могу другой закон написать.
В.Семаго
―
Я про другой и говорю. Напиши про театр, про кино.
И.Воробьева
―
Причем здесь театр и кино? Она как мама, она, как человек, который с этим сталкивается…
В.Семаго
―
С чем?
И.Воробьева
―
С пальмовым маслом. Знаете, почему я так отреагировала? У меня раз в месяц бывает Геннадий Онищенко. Каждый раз, когда Геннадий Григорьевич приходит в студию, каждый эфир мне пишут про пальмовое масло в массовом порядке. Она депутат Государственной думы, поэтому она откликнулась на то, что люди ей пишут. Почему нет?
В.Семаго
―
Я понимаю. Откликнуться можно, сказать, что да, если вы нас сгубите, да… А потом она написала закон. Но для закона требуются специальные знания.
И.Воробьева
―
А вы читали закон?
В.Семаго
―
Её? Нет.
И.Воробьева
―
Ну так, мне кажется, может, почитать. Может, он очень профессионально написан.
В.Семаго
―
То есть вы хотите сказать, что технические параметры – это ее конек. Нет? Я понял.
И.Воробьева
―
Откуда же мы знаем? Вы же не читали этот закон, и я не читала. Что же вы так прямо на Марию Кожевникову наезжаете?
В.Семаго
―
Мне представляется, что каждый должен делать так, что он умеет. Вот мне так кажется. Я глубоко не убежден в этом, но, если вы пойдете и скажете в Большом театре, что вы хотели бы станцевать Одетту или Одиллию, я боюсь, что…
И.Воробьева
―
Это будет проблема.
В.Семаго
―
То есть вы это сделаете, безусловно, я верю в это, но это будет не совсем профессионально. Вот я за это. Может говорить о чем угодно, хоть о китайском синтаксисе – это ее право. Она может написать некие новые параметры для Уголовного кодекса. Надо понимать, о чем ты говоришь.
И.Воробьева
―
Но зато теперь закон Марии Кожевниковой о пальмовом масле и технических параметрах мы, по крайней мере, с вами как-то посмотрим. Я - так точно.
В.Семаго
―
Я тоже.
И.Воробьева
―
История с разгромом Манежа, с погромом на выставке в Манеже…
В.Семаго
―
Так погром или разгром?
И.Воробьева
―
Давайте назовем это «погром» - это чуть-чуть менее окрашенное слово, чем «разгром», ну, не знаю… давайте «погром» назовем. Вот там уже получил 15 суток ареста один человек по административному делу. Там заведено уголовное дело. И там еще мелкое хулиганство. Собственно, московская полиция будет допрашивать всех участников инцидента.Вы считаете, как, вообще, по-честному, по-справедливому поступить с теми, кто этот погром учинил?
В.Семаго
―
Во-первых, надо квалифицировать правильно, потому что мелкое хулиганство – это нарушение общественного порядка. Вы, например, взяли и стали неприлично выражаться или раздеваться в метрополитене, в общем, мелкое хулиганство. А, когда вы гробите что-то, и это, условно, называется произведением искусства - то это, по-моему, если не ошибаюсь, вандализм.
И.Воробьева
―
Это статья об уничтожении культурных ценностей.
В.Семаго
―
Или вот так. И она далеко не 15 суток, насколько я понимаю.
И.Воробьева
―
Там – да.
В.Семаго
―
Здесь, значит, все будет зависеть от квалификации. Сам по себе поступок, конечно, он мерзкий, тут ничего говорить не надо. Но я думаю, что правильно власть поступила бы, если бы она провела тут две черточки равенства между тем, что произошло много лет назад в храме Христа Спасителя и этим инцидентом, и сказала бы: «А мы одинаково объективны. Мы понимаем, что ни того, ни другого делать нельзя» - и эти тоже свою «двушечку» получают.
И.Воробьева
―
То есть уголовное дело по хулиганству, уголовное дело по вандализму…
В.Семаго
―
Да. И по полной программе. Потому что иначе мы с вами завтра придем и тоже начнем что-нибудь крушить.
И.Воробьева
―
У нас боюсь, не так много шансов проскочить после этого, потому что мы с вами не с «Божьей волей» будем это делать.
В.Семаго
―
Да, у нас некие другие лозунги будут.
И.Воробьева
―
Мы в принципе вообще не будем этого делать с вами, естественно.
В.Семаго
―
Мы это официально заявляем.
И.Воробьева
―
Я так точно за себя могу ответить.
В.Семаго
―
Вы здесь меня просто в союзника держите.
И.Воробьева
―
Но на самом деле, действительно, многие об этом говорят.
В.Семаго
―
Согласитесь, что власть должна была поступить здесь как бы в противовес. Потому что у нас очень часто явление и кощунства, и осквернения и всем всё сходит с рук. А вот тот достопамятный случай: да два года, да «двушечка», как это называется. Вкусно очень звучит: «двушечка»!
И.Воробьева
―
Уже «двушечка» теперь вошла…
В.Семаго
―
Это история, уже история. И вот ее нужно было повторить.
И.Воробьева
―
У нас остается буквально пара минут. Хотела спросить еще про региональные, собственно, выборы, про которые сегодня речь пойдет в вечернем эфире.
В.Семаго
―
Я буду слушать, да.
И.Воробьева
―
Вы следили за выборами конкретно в Костромской области или по всем регионам?
В.Семаго
―
По Костромской – безусловно, по Новосибирску – безусловно. В Амурской – тоже абсолютно точно, и по Иркутску - тоже. Да.
И.Воробьева
―
И как впечатление? Все, как обычно?
В.Семаго
―
Нет. Лишний раз подчеркивает в результате этих выборов, что вот та позиция и та структура и методы, которые оппозиция избрала для себя, они сегодня в современной России не действуют. Потому что есть дядя Петя, о котором я вам говорил, который водит корову и матерится. Вот действовать, даже если ты оппозиционер, и все твои намерения выверены и точны, нужно с учетом этого электората, а не какого-то такого, который с вами вместе на некоторой волне и не надо убеждать…
И.Воробьева
―
То есть тоже надо ходить…
В.Семаго
―
Конечно. И к простым… Может быть, даже ненормативную лексику использовать, но сказать этому дяде Пете, что именно ПАРНАС – это то, что нужно, а не что-то другое. А вместо этого… Вот «страшно далеки они от народа» – вот это вот есть, к сожалению.
И.Воробьева
―
Да что вы!
В.Семаго
―
Ну, конечно! В риторике, в изложении, в аудитории, в том, какими они методами действуют. А "Единая Россия" действует, кстати, очень просто. Они ходят, они топчутся, они стучатся. Другое дело, что такая женщина, как Яровая, наверное, вряд ли уже попадет, но это опять же в силу внутриполитических причин в "Единой России". Но ее методология – она очень доступная, она очень легкая, ее очень легко понять.
В.СЕМАГО: Во власти друзей быть не может почему – потому что ты подчиняешь их не идее власти, а самому себе
И.Воробьева
―
В этот раз – в том-то и дело в Костромской области, - что они ходили по области, по деревням, по поселкам…
В.Семаго
―
Времени сколько?
И.Воробьева
―
По-моему, три недели у них было. Ну, сколько дали.
В.Семаго
―
А сколько ты обежишь за три недели?
И.Воробьева
―
Так они 200 встреч-то провели.
В.Семаго
―
Вот они получили там свои 4 с половиной.
И.Воробьева
―
Да меньше.
В.Семаго
―
Ну меньше даже.
И.Воробьева
―
То есть здесь дело не в том, что кто-то где-то что-то фальсифицировал…
В.Семаго
―
На одном языке надо говорить с народом, на одном языке – вот это, наверное, самое главное.
И.Воробьева
―
Я надеюсь, что мы с вами говорили на одном языке не только друг с другом, но и с нашей аудитории. Спасибо вам большое, Владимир Владимирович!
В.Семаго
―
Спасибо вам большое!
И.Воробьева
―
В студии были Ирина Воробьева и Владимир Семаго. До встречи!