Андрей Кураев - Особое мнение - 2015-08-31
И.Воробьева
―
Здравствуйте! Это программа "Особое мнение". Меня зовут Ирина Воробьева. И сегодня со своим особым мнением у нас студии дьякон Андрей Кураев. Здравствуйте, добрый вечер!
А.Кураев
―
Добрый вечер!
И.Воробьева
―
Я хотела с вами поговорить о той проблеме, которая сейчас захлестнула Европу. Это поток беженцев, который идет тысячами, и там страшные события происходят. Как вы считаете, каким бы выходом было для ЕС – вот они сейчас активно сейчас обсуждают все, заявляют, что надо делать – вот каким было бы выходом для ЕС, что можно сделать, чтобы, во-первых, не прорвать Шенген, то есть не убить все правила, которые существуют, но при этом помочь людям, которые, собственно, пытаются сбежать и пытаются туда проникнуть?
А.Кураев
―
Мне кажется, что кажется идея крепости Европы. Мне кажется, надо к ней вернуться.
И.Воробьева
―
Крепость Европы? Что это значит?
А.Кураев
―
Да. Это означает, все-таки защититься от этого потока, не зазывать его к себе. Здесь нужно принять два принципиальных решения. Первое – это убедить население, что вы знаете, надо идти на определенные жертвы, нельзя бесконечно выезжать на полубесплатном труде вот этих вот полулегальных мигрантов. Давайте жить честно. То есть вы будете делать черную работу, да, вы будете получать за это нормальные по европейским понятиям деньги, соответственно, все услуги и товары станут чуточку дороже. Это первое.А второе: меня всегда удивляло, почему западный мир, Шенгенская пресловутая зона – почему она как-то в раскоряку стоит нараспашку перед африканскими НЕРАЗБ, перед носителями совершенно чужой для них культуры и при этом отгораживаются визовым забором от нашего постсоветского пространства: Украины, Молдавии, Белоруссии, России. Почему нам так трудно получить визу? А их принимают.
Дело в том, что история показала в 20-м веке, что, скажем, что русские, они абсолютно адаптируются в культуре тех стран, куда приезжают: с радостью усваивают местные обычаи, дисциплину, стиль жизни, растворяются и уже во втором поколении практически непонятно, что это русские. Это обычные местные обыватели, бюргеры и так далее.
Почему при этом перед нами совершенно заслон, а перед выходцами из тех стран – карт-бланш, в частности, все более и более распахиваются ворота. Здесь, честно слово, начинаешь уже в какую-то конспирологию уже верить.
И.Воробьева
―
Что касается тех беженцев, которые сейчас тысячами идут, вот были заявления о том, что где-то можно пускать всех, где-то – пускать только христиан, где-то только мусульман. Вот если по такому принципу будут действовать власти, то это будет нормально или нет, опять же возвращаясь к культуре, к обычаям?
А.Кураев
―
Евросоюз как раз не дает свободы выбора самим суверенным государствам, его членов. Они навязывают сверху: Вы должны принять столько-то и столько-то.
И.Воробьева
―
Не важно, каких.
А.Кураев
―
Причем из таких-то стран, и у вас нет возможности фильтрации.
И.Воробьева
―
Я как раз таки говорила, имеет ли смысл и насколько это будет цинично, если будут принимать, например, только христиан или, наоборот, христианам будут отказывать и будут только мусульман, или мусульман будут отсеивать. Это же тоже культура, религия – все это.
А.Кураев
―
Мне кажется, почему бы в этом вопросе как, может быть, и в других не исходить из нормального культурно-политического эгоизма. Да, наш опыт показывает: мы не всеядны, мы не можем принять всех. С афганцами и пакистанцами у нас проблема, а вот, скажем, если приедет христианин эфиоп, пусть самый что ни на есть чернокожий, то как-то с ним таких проблем не возникает при его адаптации во французском обществе или датском. Поэтому, мне кажется, вполне были бы естественно бы создать такие преференции. В конце концов, есть же сегрегация по дипломам. Вот людей с такими дипломами берем, а без дипломов не берем. Такие-то профессия нужны, такие-то не нужны. Ну почему бы здесь тогда не быть такому критерию?
И.Воробьева
―
То есть у нас, условно говоря, в стране столько-то мусульман уже есть и столько-то христиан есть, и нам больше таких или таких не надо - так получается?
А.Кураев
―
Если бы я был европейским политиком, я бы попробовал это озвучить, правда, на этом моя бы политическая карьера кончилась.
И.Воробьева
―
Не знаю, не уверена. Тут, знаете, в Европе много разных политиков, в том числе, высказывающие самые яростные доводы и очень крайние позиции.
А.Кураев
―
Там своя цензура тоже есть. И опять же политики, которые пробуют говорить на таком языке, они немедленно записываются в наследники Геббельса, и с этим шлейфом дальше шествуют по жизни. Максимум, чего они могут добиться, это попасть в ничего не значащий Европарламент.
И.Воробьева
―
Неужели это справедливо, людей делить по такому принципу? Религия – это же что-то внутреннее. Вера – это же что-то внутреннее.
А.Кураев
―
При чем здесь справедливость? Речь идет именно о простой вещи: если я болен – я не все кушаю. Если европейский организм, болен, он не может переваривать всё и вся, как и советский организм не справился с этой задачей, что не будет ни России, ни Латвии, а вот будет единое человечное общежитие. Ну не смогли, и даже американский тигель дает уже сбой, в этом смысле плавильный котел. Значит надо переходить на какой-то щадящий режим, вот и все.
И.Воробьева
―
Я немножко не об этом вас спрашиваю. Я спрашиваю о том… Ну, хорошо, если вам не нравится слово «справедливость», давайте возьмем слово «циничность». Насколько это цинично делить людей по такому принципу? Я понимаю принцип с дипломами. Это специалисты, которые будут работать.
А.КУРАЕВ : Европа не обязана становиться домом для всех жителей Земного шара
А.Кураев
―
Простите, Европа не обязана становиться домом для всех жителей Земного шара. Поэтому речь идет о привилегии, о раздаче привилегий, а не о реализации коренных прав.
И.Воробьева
―
Да, но раздача привилегий на основе того, что человек в этой жизни получил образование или еще что-то – это понятно. Но раздача привилегий по принципу принадлежности к той или иной культуре или религии, это, мне кажется, не очень по-человечески.
А.Кураев
―
Почему? Просто это ровно то же самое, как если экзамен на знание местного языка. Ты знаешь уже французский язык – это бонус, прекрасно для натурализации во Франции. А кто-то не знает. Это несправедливо, но так ест. Точно так же и здесь. Ты знаешь культурный код Европы, который, в частности, во многом написан на языке христианства – прекрасно! Значит, ты легче адаптируешься, вот и все. С тобой будет меньше проблем и меньше затрат у нашего общества на твою адаптацию. И быстрее пойдет КПД, вот и все.
И.Воробьева
―
Просто я все время думаю о том, что это же люди живые и как-то останавливать человека и говорить: Вот мы его пустим… То есть у вас у вас одинаковые, условно говоря, знания, опыт работы, только он православный, а ты мусульманин. Мы его пустим, а тебя не пустим.
А.Кураев
―
Ну вот, что ж поделаешь? Это, действительно, значимая разница. Напрасная идея, что дескать конфессиональные различия ничего на значат. Они очень-очень многое значат.
И.Воробьева
―
А в нашей стране конфессиональные различия, он в чем выражаются? У нас есть какая-то дискриминация по принципу таких различий?
А.Кураев
―
Пока, я думаю, что нет. В будущем – может быть. То есть, например, если у нас и дальше будет заклинаться на государственном уровне дух «холодной войны» и воспеваться «железный занавес», то, конечно, вскоре возникнет тема: «А вы случайно не агент Госдепа? Потому что вроде бы вы в американской секте находитесь?» Какой-нибудь… баптистов или еще где-то. Такой поворот я отнюдь не исключаю.
И.Воробьева
―
А м к этому, вы считаете, идем?
А.Кураев
―
По-моему, да.
И.Воробьева
―
Я не про «железный занавес» и не про «холодную войну»…
А.Кураев
―
На радио – можно я его назову или нет?
И.Воробьева
―
Конечно, называйте.
А.Кураев
―
«Бизнес-FM» - чтобы была точная ссылка - отец Всеволод Чаплин называл перестройку крайне негативным процессом. Это удивительно! Человек, который получил возможность занимать такую должность и многое другое благодаря перестройке, так или иначе – вот он заявляет, что это ужасная катастрофа, негатив и надо изживать ее последствия. Но тогда одним из последствий должно быть и изживание присутствие православной церкви в какой-то публичной жизни, если ужи изживать последствия перестройки
И.Воробьева
―
Последствий перестройки слишком много. Это, мне кажется, вся наша страна практически.
А.Кураев
―
Естественно, да. То есть он что, хочет зачистить всю страну? И что вместо этого? Опять же к товарищу Сталину вернуться? А раз такой тренд есть, раз считается, что это уже нравственно и политически допустимо – озвучивать такого рода утопии, то значит, эта утопия, она имеет шанс на определенное сбытие в каком-то своем проценте, каким-то таким мурлом своим.
И.Воробьева
―
Мы сейчас вернемся в студию. У нас буквально несколько минут перерыв. "Особое мнение", дьякон Андрей Кураев. Меня зовут Ирина Воробьева. Сейчас встретимся. И пишите эсэмэски с вопросами. Телефон для sms в эфир: +7 (985) 970 45 45.РЕКЛАМА
И.Воробьева
―
Продолжается программа "Особое мнение". Дьякон Андрей Кураев здесь, в студии радиостанции "Эхо Москвы". Кстати говоря, продолжая разговаривать о заявлениях Всеволода Чаплина – он же не только это сказал, он еще призвал сменить «коррумпированную циничную элиту», – цитата, и, по его мнению – «на место этой элиты должны прийти верующие». Он отметил, что «для этого нужно быть более активным в политике и экономике».Вот по такому принципу во власть брать – по принципу верующих?
А.Кураев
―
Во-первых, это довольно прямой призыв поменять правительство Медведева и убрать засидевшихся там либералов. Это вполне четко читается. То есть те, кто там еще с 90-х годов остались – вот этих товарищей надо зачистить.Второе: когда такой циник как Чаплин призывает убрать других циников, это уже само по себе смешно. Очередной повод заметить, что слова «церковь» и «цирк» становятся все более однокоренными.
В-третьих, да, это понятная методика выращивания хунвейбинов: Давайте, молодежь, смените «мамонтов», «динозавров» и так далее. То есть такого рода призывы К обновлению всегда очень ограниченно граничат со средним слоем. И опять же в этот раз в этом интервью, которое я цитирую – из «Бизнес FM» - там Чаплин специально уточнил, что именно сверху должен быть призыв, то есть на уровне президента, который уже 15 лет, тоже уже довольно давно сидит и тоже автор немалого числа вполне циничных заявлений и жестов - насчет коррупции уж я не знаю – но к нему он свое предложение не адресует.
И наконец, последнее: простите, «циничные коррупционеры» – это довольно точная характеристика изрядной части церковных элит.
И.Воробьева
―
Как насчет того, что у нас, вообще, светское государство? Здесь нет противоречий?
А.Кураев
―
Ну, это, безусловно, размывается. И тут есть какая-то взаимная и радостная эксплуатация.
И.Воробьева
―
Эксплуатация чего?
А.Кураев
―
Друг друга. То есть и чины из патриархии радостно эксплуатируют административные рычаги… Ну, из самых свеженьких мелочей – это сегодня по интернету пошла гулять фотокопия замечательного распоряжения смоленской администрации, которая сгоняла народ с госучреждений и предприятий на встречу с патриархом.Еще ранее замечательная вещь прозвучала о том, что митрополит Петербургский Варсонофий обратился к командующему Северо-Западным округом – предоставить курсантов и солдатиков для проведения крестного хода на день Александра Невского. Вот такого рода вещей, их много, это только самые такие, невинные, я бы сказал. А бывает, что и прямые уже обращения с просьбой не о помощи, а карательной поддержке.
И.Воробьева
―
Например.
А.КУРАЕВ : Слова «церковь» и «цирк» становятся все более однокоренными
А.Кураев
―
Ну, например, я. Насколько я понимаю, у патриарха был разговор в администрации президента два года назад, чтобы уже из администрации надавили на ректора МГУ, чтобы меня оттуда уволили и 25 лет моего эмгэушного преподавания тем самым были закрыты. Так что уже не только поддержка, а так, чтобы что-то заткнуть – это тоже используется. Да, и, кстати, опять же, скажем, пятерка больших телеканалов, она уже со мной не работает эти два года тоже почему-то. Если раньше все время звали, потом почему-то перестали.
И.Воробьева
―
Вы знаете, вообще, это напоминает не взаимоотношения внутри церкви, это напоминает некую политическую историю общую в России, когда одни говорят одно, и вот их за эти слова, собственно, отодвигают все дальше и дальше, увольняют, сажают и так далее.
А.Кураев
―
Само по себе это в порядке вещей. То есть ожидать чудесного изменения от людей – это всегда чудо. А предполагать надо, как правило, что человек будет действовать из какой-то узко понятной своей корысти, не особо задумываясь о последствиях. И вот, к сожалению, две тысячи лет церковной истории, они показывают такую формулу, что каждый раз, когда церковь сама была гонима, ее иерархи, ее проповедники говорили святые слова о свободе совести, о том, что одной религии не свойственно понуждать другую религию и так далее. Но каждый раз, когда церковная иерархия оказывалась вблизи государственной, тут же все это забывалось, и начиналось вот…Как вот на днях заместитель Чаплина сказал, что Мефистофель в Петербурге, он, понимаете, ауру отравляет. В городе это такой генератор, который не позволяет правильно духовно жить. Большинство при этом жителей Петербурга почему-то не чувствовали этой девиации, что молиться как-то там как-то, понимаете, особенно трудно. Но вот у него харизмометр сработал. И начинается здесь высшее оправдание: Мы же ради других, ради спасения…. Знаете, здесь такая по-большевистски высокая цель – спасение всего человечества, – что ради этого чуть-чуть соврать, кого-то нагнуть, переступить, переломить – это же мелочи, это все не надо…, это мелкая «окопная правда», зато мы…
И.Воробьева
―
Цель оправдывает средства?
А.Кураев
―
Да. Абсолютно верно. Наша цель – оправдать наши средства.
И.Воробьева
―
То есть получается, для того, чтобы спасти или повернуть вспять это отношение к церкви сейчас, отношение к религии, нужны гонения на церковь?
А.Кураев
―
Нет. На самом деле надо просто запастись терпением или, как сегодня говорится, попкорном и подождать – оно все само расцветет и запахнет. Причем настолько быстро все эту бутончики распускаются, что здесь даже не надо каких-то специальных акций проводить. Они сами являют свое лицо.А при этом просто я бы напомнил простую вещь, что в любой религиозной традиции, которая живет довольно долго, возникает две школы богословия: богословие любви и богословие ненависти. И вот в православной церкви, в том числе, в истории православия при желании можно найти сотни цитат и из Библии и из Святых Отцов, из канонов и так далее, которые тебя призовут и к милосердному поступку и отношению; а можно найти те же многочисленные сотни, которые призовут, что «освяти свой кулак ударом по врагу» - по лицу еретика и так далее. Поэтому это сегодняшний вопрос. Вот каждый из нас НЕРАЗБ находит свой размер. Из этой огромной библиотеки выдергиваем какие-то цитаты, которые приходятся нам по вкусу и так далее.
Ответственность во многом за то, что в итоге проявляется, становится не индивидуальный, а более-менее массовый выбор, я думаю, что должны нести именно пастыри, руководители. Понимаете, за выходки фанатов наказывают руководство футбольного клуба, хотя наверняка руководство футбольного клуба не говорил прямо по телефону фанатам: «Сожгите эту скамейку» или: «Бросьте такую-то петарду», или: «Побейте этот автобус, переверните». Но, если эти ваши питомцы позволяют так себя вести, вы плохо работали с ними.
И.Воробьева
―
А почему у нас такое «тефлоновое» руководство и в государстве, и в церкви? То есть, когда эти люди во главе с Энтео громят условный Манеж, то за это нести ответственность должен патриарх?
А.Кураев
―
Для начала хотя бы… Скажем, вот буквально вчера на РБК, на телевидении в эфире Энто назвал с десяток имен священников, которые его поддерживают. У патриархии тут нет повода поинтересоваться, что происходит? И второй, действительно, серьезнейший вопрос: ответственность, в том числе, и личная, нравственная, по крайней мере, пасторская ответственность патриарха. Эти люди называют себя его верными соратниками, заявляют, что они его защищают; имеют от него и его окружения патриаршего высочайшие комплименты и так далее. И при этом опять же сегодня мы видим, что после любой их выходки Чаплин и компания начинают их оправдывать.
И.Воробьева
―
Они стараются все-таки как-то от них отодвинуться, но они ответственность не несут в этом смысле.
А.Кураев
―
Ну что вы! При этом, «да, их возмущение понимаем, мы разделяем; ну да, вот законы у нас несовершенны». Считать такого рода замечательные проявления нашей православной веры экстремизмом - ну, скорее их претензии к закону, а не к этим исполнителям.
И.Воробьева
―
Мне даже интересно, а в какой степени может, правда, нести ответственность патриарх? Ну, понятно, что те священники, которых называет Энтео – там понятно. Но патриарх, он же тоже не может… верующих сколько в стране? – их же очень много.
А.Кураев
―
А кто, собственно, это сделал мейнстримом в 12-м году после истории с «Пуськами»? Призвал: давайте оскорбляться, искать, где оскорбили наши чувства. Нет, простите, но Чаплина не существует – это очень важно понять – в качестве самостоятельно субъекта политики и речеизлагания – его не существует. Это аватар патриарха.
И.Воробьева
―
То есть, получается, что все то, что говорит Всеволод Чаплин…
А.Кураев
―
До той поры пока патриарх не опроверг ни одного его высказывания, не дистанцировал от себя, я не вижу оснований. Это официальный спикер патриарха…
И.Воробьева
―
Да, глава синодального отдела по взаимоотношению церкви и общества.
А.Кураев
―
…назначенный на эту должность. Если он все это говорит… И более того, на днях он получил поздравляющую поздравлялку от патриарха в связи с удивительным поводом: 30 лет назад его взяли на работу в Московскую Патриархию в качестве какого-то пятого референта у митрополита Петирима, которого он потом вовремя предал и перешел к Кириллу в одел внешних церковных связей. Но, поскольку в 85-м году он пришел на работу юношей, не имея никакого образования – ни семинарского, ни университетского – пришел уже работать в патриархию – значимое событие и повод для патриаршей награды.
И.Воробьева
―
Ну, да. Хорошо. У нас опять перерыв. Очень быстро летит время. Очень много вопросов осталось, но, буквально через несколько минут мы вернемся в эфир «Особого мнения». Дьякон Андрей Кураев, Ирина Воробьева и еще ваши и мои вопросы озвучу гостю.НОВОСТИ
А.КУРАЕВ : «Циничные коррупционеры» – это довольно точная характеристика изрядной части церковных элит
И.Воробьева
―
Продолжается программа "Особое мнение". Дьякон Андрей Кураев здесь со своим особым мнением. Вот здесь Григорий из Москвы прислал вопрос такой, может быть, не очень корректный, но интересный: «Как вы считаете, если бы в России были преимущественно католики, а не православные, то, возможно, не было бы таких явлений типа разгрома выставок и такого всего?» Или в этом смысле католицизм ничем не отличается?
А.Кураев
―
Да, здесь приходится вспомнить любимую поговорку нашего президента насчет бабушки и дедушки. Нет, я отказываюсь играть в такие игры: если бы да кабы. Я не знаю.
И.Воробьева
―
Ну, понятно. Хорошо. По поводу духовности тут есть еще одна новость, которая мне очень понравилась.
А.Кураев
―
Я бы предложил, вот какой вариант, если уж вкратце: если бы Россия была католической, то, я думаю, что вся Европа была бы другой, в частности, потому, что католические казаки задушили бы реформацию Лютера.
И.Воробьева
―
Ох ты! Интересно. Вот, Григорий из Москвы, подумайте, пожалуйста, над таким интересным ответом нашего гостя.А по поводу духовности – опрос ВЦИОМа. Результаты опроса ВЦИОМ говорят о том, что россияне считают США аморальной и бездуховной расистской страной. Вот вы согласны с тем, что США – бездуховная страна?
А.Кураев
―
У меня, к сожалению, нет «харизмометра» личного, чтобы замерять уровень духовности в том или ином регионе, человеке или храме. Я бы сказал так: если верить социологам, то США гораздо религиозно более активная страна, чем Россия по посещаемости храмов, по знакомству с Библией, интереса к ней, по цитируемости той же Библии, в том числе, в речах политиков и так далее.Во-вторых, простейшая вещь – напомню – что в России невозможен никакой сексуально политический скандал. То есть ничего типа «моникагейта» невозможно. В те же годы, когда в Америке президент оказался на грани отставки почему-то из-за этой истории, у нас в это время наш президент Ельцин спокойно перед телекамеры щипал за задницы стенографисток в кремлевском дворце, и все восхищались: «Вор Борька! Во мужик! Во дает!» Так что у нас, на самом деле, массовое сознание гораздо более безнравственно, гораздо менее ригористично, чем в Америке.
Америка, конечно, как и Россия, очень разная. Есть Голливуд, конечно, есть Нью-Йорк, а есть то, что называется, «одноэтажная Америка», где достаточно пуританские, в общем, еще традиции.
И.Воробьева
―
Вот интересно, при этом, что касается других политиков, например, Владимира Путина, то это же вы вспомните, как был обставлен развод президента…
А.Кураев
―
И это нисколько не сказалось на его рейтинге. В Америке это бы сказалось, а у нас – нет.
И.Воробьева
―
Вот интересно, мне показалось почему-то, что, наоборот, в тот момент, когда было объявлено о разводе, рейтинг Владимира Путина даже вырос.
А.Кураев
―
Не исключаю этого. И тоже очень интересна реакция патриархии. То есть я узнал о том, что Путин развелся из звонка мне на телефон министра пропаганды нашей церкви Владимира Легойды, где умолял: «Отец Андрей, никаких комментариев!»
И.Воробьева
―
Ну, да… Хорошо. Еще один вопрос про США. Понятно, что замерить бездуховность или духовность со стороны невозможно. Но на самом же деле эти все заявления о том, что Штаты отравляют весь мир кока-колой, жвачками, мультфильмами и всем аморальным поведением, которое только может быть – на самом деле это, действительно, такой центр зла или нет?
А.Кураев
―
Проблема, безусловно, существует, потому что, скажем так, в современной политике, прежде всего, США в каком-то смысле занимают непропорционально больше место – это правда. Вот некий единый полюс силы, и, в частности, «силы мягкой» - не только канонерками и эсминцами, авианосцами, но и с помощью, прежде всего, конечно, Голливуда. И то, что политика США, в том числе, и внешняя, она не просто эгоистическая в интересах своей собственной экономики, что обычно, в общем-то – а там есть некие идейные ценности. Это публично декларируется, когда первые лица государства заявляют, что «мы будем оказывать помощь или, наоборот, мешать тем или иным странам в зависимости от отношения к легализации гомосексуальных браков», например. Это определенная идеология уже за этим стоит. Так что тут есть, конечно, диктатура такая в мягких перчатках, а иногда и во вполне жестких.
И.Воробьева
―
Продолжая история с погромами в Манеже и так далее, наш слушатель спрашивает: «Кто должен останавливать этих людей? Кто должен говорить, что так делать нельзя? И кому выгоды эти погромы?»
А.Кураев
―
Мы с вами прекрасно понимаем, что у нас сегодня вполне управляемая страна, и достаточно одного слова президент, сказанного патриарху, чтобы вдруг Энтео замолчал.
И.Воробьева
―
А кому выгодны эти погромы? – еще вот вопрос.
А.Кураев
―
Не знаю. Но, если как бы это все продолжается, то значит, кому-то выгодно, и, очевидно, среди прочих бенефициаров, так или иначе, патриархия считает. То есть объективно это не так, но по их бухгалтерским книгам выходит, что они чего-то с этого получают.
И.Воробьева
―
Еще одно заявление другого ранга чиновника. Вице-премьер Игорь Шувалов рекомендовал покупать квартиры именно сейчас. Я не про экономическую составляющую этого заявления, в том смысле, что где какой рынок просел и как сейчас выгодней – а вот, как вам кажется, человек такого ранга, который рекомендует гражданам России с таким бешеным количеством процентов людей, живущих за чертой бедности – это что? Это цинизм, это шутка, это нормальное заявление чиновника, который просто дал совет?
А.Кураев
―
Нет, я не думаю, что это цинизм. Если у людей есть, действительно, какие-то лишние деньги, то, естественно, эти люди озабочены тем, во что их вкладывать. И с одной стороны, мы помним рекламы 90-х годов: «Московская недвижимость всегда в цене!». Но с другой стороны, важно помнить, что если ты вложил деньги в недвижимость, значит, ты уже не уедешь. То есть это форма такой привязки к земле. И тут есть такой политический, идеологический некоторый смысл.С другой стороны, к сожалению, есть перспектива того, что и жилищный рынок еще рухнет, отчасти потому, что какой-нибудь и социальный кризис в стране, и тогда многое ныне привычное, может исчезнуть. Поэтому я сегодня, скажем, не считаю недвижимость такой надежной бухточкой.
И.Воробьева
―
К событиям на Украине просят наши слушатели нас обратиться, к событиям у здания Верховной рады, где сейчас проходят столкновения, где уже есть и раненые и погибшие. Когда был Майдан, церковь – украинская церковь, российская православная церковь - даже делали совместное заявление, чтобы остановить насилие. На самом деле в таких событиях – не говорю конкретно про сейчас – насколько церкви, действительно, влияют на умы тех людей, которые участвуют в столкновениях? Насколько церковь способна вообще останавливать такое насилие?
А.КУРАЕВ : Украинская православная церковь не способна остановить насилие, она не авторитетна
А.Кураев
―
Украинская православная церковь, безусловно, не способна, потому что для тех отморозков, что сейчас на площади, она совсем никак не авторитетна. Меня в сегодняшних новостях из Киева интересует и удивляет только одно – это пределы терпения и доверия вооруженных людей, которые в форме. То есть, ребята, вот вас расстреливают за то, что вы защищаете правительство, которое уже однажды ваш ОМОН и «Беркут» уже предало.
И.Воробьева
―
Это было другое руководство – предавало «Беркут».
А.Кураев
―
А эти, которые пришли на смену, они, конечно, на руках носили ветеранов тех событий…
И.Воробьева
―
Я исключительно - про фамилии и личности.
А.Кураев
―
Я, честно говоря, не понимаю…
И.Воробьева
―
А что они должны сделать – просто уйти оттуда?
А.Кураев
―
По-моему, да.
И.Воробьева
―
А, то есть уйти. Не в смысле отвечать насилием на насилие в отношении граждан, а просто уйти.
А.Кураев
―
Да. Разбирайтесь сами.
И.Воробьева
―
Интересно. Слушайте, а вот не хочу даже гипотетически думать о том, что в России могут быть какие-то столкновения с насилием, но, насколько вообще силовики российские, как вы считаете, поддерживают власть и не уйдут в случае чего?
А.Кураев
―
Не знаю. Нет, по-моему, у нас такого кризиса нет и даже гадать об этом не стоит вслух для того, чтобы опять же не порождать излишних конспирологических версий там, в Кремле, а то они опять начнут нервничать и ничем хорошим для страны это не кончится.
И.Воробьева
―
Вопросы от наших слушателей, которых очень много приходит на sms-номер. Вот Лиза спрашивает: «Как вы относитесь к тому, что перед крестинами ребенка теперь устраивают прямо экзамены для родителей и крестных? Что, если мама с папой не знают молитв, получается, ребенку не надо быть крещеным?» Как вы относитесь, правда, к таким…
А.Кураев
―
Я всецело за то, чтобы эти экзамены и обучение было. Церковь предлагает вам бесплатную образовательную услугу, между прочим. Хотя бы восприми это именно так. Вам предлагают расширить свой кругозор. Ничего плохого в этом нет. Во-вторых, крестины ребенка совершаются по вере родителей или крестных отцов родителей восприемников. И поэтому покажите, что у вас вера есть не вообще во что-то хорошее и не в «макаронного монстра», а именно в того Бога, которого исповедует Евангелие и христианская православная церковь.
И.Воробьева
―
Ну, хорошо - мама с папой, ну, а крестные? Они просто выбрали людей, которым они доверяют своего ребенка.
А.Кураев
―
А у церкви другие критерии.
И.Воробьева
―
То есть, если уж вы пришли в церковь, то будьте так добры – эти правила…
А.Кураев
―
Естественно. Я вот признаюсь, в моей семье я крещен не был в детстве, но у нас в семье считали, что крестный отец у меня есть. Я удивлялся, я спрашивал, как так получилось, а мне пояснили, что, оказывается, однокурсник отца, который нашел такси, на котором отец нашел мою маму из роддома со мной. И вот, значит, они объявили крестным.
И.Воробьева
―
Ну, это же такое, понятийное абсолютно… понимание просто.
А.Кураев
―
Давайте договоримся все-таки, если вы ходите войти в мир церковной жизни, то примите хотя бы нашу терминологию, что для нас означает крестный, и какие вполне понятные критерии, по которым крестный выбирается.
И.Воробьева
―
Еще спрашивают вас про реакцию многих достаточно людей про историю с Иосифом Кобзоном и в связи с тем, что ему дали эту медицинскую визу. Он хочет лечиться за границей, при этом всех призывает лечиться здесь. И этот уровень ненависти, которые возник в связи с Кобзоном, он, насколько оправдан, что ли, насколько он нормален – этот уровень ненависти?
А.Кураев
―
Нет, я за этой темой не следил.
И.Воробьева
―
Хорошо. А, если мы вообще говорим об этих волнах ненависти в отношении других людей – когда освободили Евгению Васильеву по условно-досрочному, тоже ведь мы наблюдали огромное количество людей, которые говорили: «Как же так ее освободили, а Сенцова посадили?» Такой прямо накал был.
А.Кураев
―
Опять же про накал я не знаю. Мне самое это решение кажется свидетельством того, что у нашей Фемиды изрядно прохудилась повязка на глазах.
И.Воробьева
―
Это то, что освободили Васильеву?
А.Кураев
―
Да.
И.Воробьева
―
Вы вообще за то, чтобы людей скорее освобождали и не сажали в тюрьмы или, скорее… просто тут такой момент…
А.Кураев
―
Я за то, чтобы наше правосудие не было выборочным, «позвоночным» и коррумпированным.
И.Воробьева
―
Но, когда речь идет про одного конкретного человека, про одну конкретную жизнь, то не все ли равно?
А.Кураев
―
Я не слышал, чтобы жизни Васильевой что-то угрожало.
И.Воробьева
―
Но человек в тюрьме в любом случае находится несколько…
А.Кураев
―
Не в тюрьме, а в колонии – это очень мягкие условия содержания…
И.Воробьева
―
То есть вы уверены, что там мягкие условия содержания? Но это в любом случае несвобода, это в любом случае нехорошо для человека – находиться…
А.Кураев
―
А я считаю, что нехорошо красть сотни миллионов рублей.
И.Воробьева
―
Время, к сожалению, заканчивается. Я бы, конечно, еще с вами поговорила на эту тему. Очень жаль. Спасибо большое и от наших слушателей, на вопросы которых вы ответили. Дьякон Андрей Кураев, Ирина Воробьева. "Особое мнение". Всем счастливо!