Александр Невзоров - Особое мнение - 2015-08-17
17.08.2015
О. Бычкова
―
11.05 в Москве. А также в Санкт-Петербурге, где мы и находимся. У микрофона Ольга Бычкова. С особым мнением Александр Невзоров. Да, мы в питерской студии «Эхо Москвы» в гостинице «Гельвеция». Доброе утро.
А. Невзоров
―
Доброе утро.
О. Бычкова
―
И соответственно в программе «Особое мнение» обсуждаем все наши сегодняшние и ближайшие текущие события. Ну вот говорили, говорили мы про передачу или будущее Исаакиевского собора всю прошлую неделю. А теперь дошло это и до великой княгини Марии Владимировны, представительнице дома Романовых. Которая внезапно высказалась за передачу Исаакиевского собора и Спаса на крови в управление церкви. Она сказала, ее представитель сказал, что это является самым лучшим вариантом. Ну вот надо передать церкви, сказали Романовы. Теперь, видимо, уже точно передадут.
А. Невзоров
―
Да непонятно. Тут можно…
О. Бычкова
―
Прости, Господи.
А. Невзоров
―
Можно было бы быть уверенным в том, что ни черта не передадут. Если бы сопротивление петербургское не напоминало эту атаку зомби. Потому что вот эти интеллигенты, которые, роняя куски плоти, выдирая из себя выпадающие волосы идут зачем-то в атаку на государственную инициативу, они выглядят весьма жалко, потому что никто конкретной позиции, ребята, вы знаете, мухи отдельно, котлеты отдельно. Отдельно попы, отдельно Конституции и относительно государство. Нет, все начинают чего-то дребезжать хвостами…
О. Бычкова
―
Подождите…
А. Невзоров
―
Позвоночниками.
О. Бычкова
―
Минутку, какие хвосты и позвоночники. Какие куски плоти. Вы о чем вообще. Это инициатива, которая была высказана официально и совершенно не то чтобы анонимно, и кто-то кого-то подслушал, а вполне публично первоначально высказана РПЦ.
А. Невзоров
―
Нет. Это понятно.
О. Бычкова
―
А теперь Мария Владимировна присоединилась. Этого мало что ли?
А. Невзоров
―
Я говорю о сопротивлении.
О. Бычкова
―
Не надо сопротивляться.
А. Невзоров
―
Я не знаю, надо или не надо…
О. Бычкова
―
Надо отдать все.
А. Невзоров
―
Подожди секундочку. Если сопротивляться, то сопротивляться с совершенно принципиальных позиций. Не говорить, что РПЦ хорошая, поэтому давайте ей не дадим. А нужно понимать, что речь идет о суперторговой точке. Причем понятно, что там можно торговать смесителями, мебелью, иконками, сувенирной продукцией. Это будет одинаково доходно. Это блистательная торговая точка. Одна из лучших в городе. И спор о ней нужно рассматривать как спор о каком-то большом хорошем супермаркете. Притом что теперь понятно, долгое время было загадкой, зачем на Петербург был десантирован именно Варсонофий. Имеющий репутацию из всех архиереев, из всех митрополитов самого жлобоватого, самого наглого и самого жадного. Теперь понятно, что у него была задача.
О. Бычкова
―
Начинается.
А. Невзоров
―
Что значит начинается. Всего-навсего оценочные, кстати, вполне деликатные характеристики. Гораздо более деликатные, чем можно было бы себе позволить. И теперь понятно, что целью был Исаакиевский собор, понятно, что даже если им удастся его попам заграбастать, то через какое-то время начнется обратный процесс. Потому что в ту секунду, когда эта вся православная история рухнет, а она рухнет в России, как она рушилась уже неоднократно, тогда станет понятно, что никогда и никому не по силам содержать Исаакиевский собор. И все равно он благополучненьким образом вернется в распоряжение государства. Притом, что он никогда не был церковным. Вообще церковного ничего не было, это все было государственное. На таком же основании управление дорожного хозяйства может требовать передачи им в собственность дорог. Было некое структурное подразделение российской империи. Попы получали зарплату. Им строили церкви. То есть точки, где они могли торговать своими магическими услугами. Все закончилось, все перешло к государству. Вернулось вернее обратно, хотя никогда и не отдавалось. И здесь я думаю такая же история. Удивительно молчит Полтавченко, но его надо немножко знать. Я подозреваю, что вот эта ситуация его обескураживает. Хотя это настолько аккуратный и сложный и взвешенный человек, что он никогда своим личным пристрастием не дает право определять решение, которое он принимает. К тому же я подозреваю, что у него есть только два советника, которых он слушается. Это пара погон, которая лежит в верхнем ящике стола. По старой памяти я надеюсь. И это, в общем, в данном случае неплохие советники. И что там будет в действительности, непонятно. Но мы видим в очередной раз, как себя посадила в лужу РПЦ, потому что она ведь думает, что она пришла навсегда. Надолго. Что уже все решено. А это ведь на самом деле то, что происходит сейчас это некие смотрины.
О. Бычкова
―
Смотрины чего, кого, куда.
А. Невзоров
―
Смотрины идеологии, смотрины пристрастий. Вот вернулись, попики вернулись, и они снова хотят занять место в жизни. Но как ты знаешь девушкам на смотринах не рекомендует рыгать, чесаться или садиться по большой нужде в углу. А вот они все это делают, не понимая, что с каждым новым таким поступком, а они таких поступков уже насовершали. При абсолютной эфемерности этой так называемой религиозности, которой как ты знаешь, нет. Я вот не видел ни одного верующего человека, который по крайней мере назывался бы верующим и мог бы мне с ходу прочесть Никео-Константинопольский символ веры, хотя обязан был бы это сделать. Не видел я.
О. Бычкова
―
Но с другой стороны они совершенно не обязаны сдавать вам экзамены.
А. Невзоров
―
Нет. Почему.
О. Бычкова
―
Если честно.
А. Невзоров
―
Стоп. Обязаны.
О. Бычкова
―
Вам?
А. Невзоров
―
Конечно.
О. Бычкова
―
Вам сдавать экзамены?
А. Невзоров
―
Любому. Почитайте Деяние апостолов и Послание апостолов. Где черным по белому прописано, что вы обязаны кротко и внятно каждому дать отчет в своем уповании. То есть это христианская обязанность. Дело не в том, мне или не мне. Любому. И вот никто из них до сих пор не понимает разницу между Акафистом и Антиминсом. То есть это невежество в вопросах религиозных говорит о том, что на самом деле они к ним поразительно равнодушны. Поэтому что будет с Исаакием непонятно. От Полтавченко мало зависит. Потому что этот храм, напоминающий большой чернильный прибор, он все-таки федерального подчинения.
О. Бычкова
―
Ну да. А Романовы тут.
А. Невзоров
―
Романовы они не понимают, куда им свой голосишко воткнуть в этом хоре и поэтому они что-то где-то дребезжат просто для того, чтобы лишний раз о себе напомнить. Потому что они все-таки мечтают, что им выделят какой-то пенсион, спецодежду…
А. НЕВЗОРОВ: Я с трудом себе представляю Чаплина, который ходит по московским хосписам и отсасывает гной
О. Бычкова
―
Там им уже сказали, что им все выделят. Или только пообещали.
А. Невзоров
―
Им даже еще отчетливо не пообещали. Никто им еще ничего не обещал.
О. Бычкова
―
Да? А вроде было сказано, что дадут…
А. Невзоров
―
Это были инициативы, которые вроде бы благосклонно Кремль сквозь известные усы улыбнулся в ответ на эти предположения. Но мы-то знаем, что Кремль далеко не всегда имеет в виду под своими улыбками то, что…
О. Бычкова
―
То, что остальные имеют в виду.
А. Невзоров
―
Да. И то, что имеют в виду остальные.
О. Бычкова
―
А вообще нужны Романовы Кремлю?
А. Невзоров
―
Я думаю, что на фиг не нужны, они не только никому не нужны, но в том числе они не нужны даже Кремлю. Потому что семейство такое, склонное распоясаться, склонное к избыточной медийной активности, такой безграмотной шумной медийной активности. От имени фальшивых монархов России они будут нести какие-нибудь глупости, которые потом придется расхлебывать всем.
О. Бычкова
―
А вот эта история с очередными оскорбленными. Ну как-то правда, этих оскорбленных не очень много. Потому что очередными оскорбленными в очередной раз оказываются все те же самые оскорбленные, которые теперь пришли в Москве в Манеж и там попытались что-то сделать с выставкой Сидура.
А. Невзоров
―
Очень хорошая история. И если не дай бог…
О. Бычкова
―
А вы видео видели в Интернете?
А. Невзоров
―
Нет, я видео не видел.
О. Бычкова
―
Там пришли какие-то люди несколько человек, которые ходят там, что-то такое сбрасывают, размахивают руками, и громко говорят: вы оскорбляете наши чувства. Говорят они каким-то очень приличным женщинам, которые пытаются призвать их к порядку и приличному поведению. Они говорят: перестаньте оскорблять наши чувства.
А. Невзоров
―
Ты знаешь, если их главаря, я имею в виду вот этих оскорбленных запрут, то я наверное вынужден буду начать либо сбор средств, либо сам как-то помогу, чтобы внести залог, чтобы он все-таки оставался на свободе.
О. Бычкова
―
Запрут в смысле двушечку.
А. Невзоров
―
Да, и имел бы возможность делать то, что он делает. Потому что для закапывания православия он делает очень много. Он делает просто, даже, в общем, иногда мне приходится объясняться, что это не какой-то атеистический проект, но что он, что вот эти митрополиты с Исаакиевским собором, что Чаплин. Они же дают возможность всем убедиться, они рисуют физиономию православия и становится понятно, что это такое. Это наглость, хамство, православие это злоба. Это доносы и погромы. Казенщина и бесцеремонность. Поэтому очередная выходка очередных хоругвеносцев или оскорбленных это замечательно. Притом, что я думаю, что со временем надо будет всего-навсего перевести это понятие веры в понятие идеология. Поскольку понятно, что конечно речь не идет ни о какой религиозной вере. В отличие от всех своих оппонентов я неплохо знаю и географию и знаю, как вели себя действительно те, кто должен являться для них образцами. То есть святые. Вспомним Катерину Сиенскую. Катерина Сиенская ходила по госпиталям и у больных из чирьев отсасывала гной. А какая-нибудь там другая святая она впадала после каждого причастия на сутки в транс и придворные дамы ее костяными иглами кололи, чтобы проверить, насколько этот транс реален. Вот я с трудом себе представляю Чаплина, который ходит по московским хосписам и отсасывает гной. Но зато мы видим, что они используют эту свою веру именно для скандалов, для приобретения недвижимости, я имею в виду так называемых храмовых зданий. И в общем ни о какой вере в ее, скажем так, историческом смысле слова говорить мы здесь вообще не можем.
О. Бычкова
―
Идеология будет…
А. Невзоров
―
Идеология как всякая идеология. Есть масса идеологий. Есть люди, которым очень нравится Ким Ир Сен, Ким Чин Ир, Мао Цзэдун, которым очень нравится культ Вуду.
О. Бычкова
―
А что делать с простыми искренними хорошими людьми, которым нужна эта вера и которые эту веру реально испытывают. Только без этих экстремизмов, о которых вы сказали и каких-то крайностях. И эксцессов. А просто есть же масса людей, которые просто так живут.
А. Невзоров
―
А кто им мешает? Пусть себе верят в специально отведенных местах.
О. Бычкова
―
А они какое место тогда будут занимать в этой идеологии. Их же опять начнут гнобить. Ссылать.
А. Невзоров
―
Почему, кто их начнет гнобить. Кто их начнет ссылать?
О. Бычкова
―
Ну потому что вера это вера, а идеология это идеология.
А. Невзоров
―
Нет. Я полагаю, что и тех, кто представляются тебе хорошими тоже на 99% притворничают. Или на сто процентов. Я, в общем, не могу никогда человека всерьез оскорбить подозрениями, что он строит свое мировоззрение на том, что в облаках живет дядька, который кидается камнями или исподтишка заражает всякими тяжелыми болезнями…
О. Бычкова
―
Нет, а вам какое дело, кто на чем строит свое мировоззрение.
А. Невзоров
―
Абсолютно никакого.
О. Бычкова
―
Если эти люди не ходят громить выставки. Совершенно внезапно.
А. Невзоров
―
Если они навязывают свое хобби, ведь мне все равно какое хобби. Человек может быть очень увлечен собиранием старых телефонных аппаратов. Но как только он объявляет, что все, кто не собирает телефонные аппараты это недоделанные полоумные, бесноватые и безумцы. И их надо исправлять. Вот тогда с ними начинаются проблемы. А так пусть себе предаются своему хобби.
О. Бычкова
―
Так нет, я вас спрашивала не про то, что вы про это думаете, а что вы думаете по поводу той идеологии, которую вы только что описали. Получается, что…
А. Невзоров
―
Получается, что этим людям…
О. Бычкова
―
Там нет уже места.
А. НЕВЗОРОВ: Сталин, я подозреваю, это всего-навсего вишенка на торте
А. Невзоров
―
К сожалению. Нет, им было бы место, и для них должно найтись место, но к сожалению, вот эти все пакостники сановные, вот эти все обнаглевшие и одуревшие погромщики выставок и писатели доносов, они увы, хоронят надежды этих людей на то, что этим людям дадут спокойно предаваться своему хобби со всякими поклончиками, поцелуйчиками и прочей атрибутикой религиозной веры.
О. Бычкова
―
И при этом все безумно возбудились вашим текстом в Снобе. Про князя Владимира.
А. Невзоров
―
О, да.
О. Бычкова
―
Я не могу не отметить этот факт. Потому что меня это удивляет совершенно. Потому что как будто все только ждали, когда им скажут что-нибудь этакое.
А. Невзоров
―
Да, там меня, честно говоря, тоже удивил результат, потому что полмиллиона прочтений за очень короткий срок. Но правда здесь сработала еще и сила площадки. Мы имеем в виду Сноб. Но и плюс, черт возьми, там было все достаточно просто, легко и весело аргументировано и легко преподнесено. Конечно, перевозбудились так называемые историки, там какая-то архивная моль долго сердито летала вокруг этого текста. Причем архивная моль рассказала все те же самые факты, но дала им другую трактовку.
О. Бычкова
―
Но это же нормально.
А. Невзоров
―
Это совершенно замечательно. Это хорошо и замечательно, но всегда выигрыш остается за тем, извините, кто талантливее. И за тем, кто умеет писать. Потому что когда человек не умеет писать и пытается публицистироваться, то, в общем, результат как правило нулевой. И дело не в этом. Кстати действительно по поводу Владимира смешно, но мне когда-то довелось заниматься мозгами всяких сексуальных маньяков, серийных убийц…
О. Бычкова
―
Мозгами в буквальном смысле.
А. Невзоров
―
К сожалению, не в буквальном. Потому что только Гейси в свое время был извлечен мозг после казни. Из серийных крупнокалиберных настоящих маньяков. Мозг Чикатило погубили. Ему стреляли в затылок и не один раз, поэтому там размесили все к чертовой матери. По-моему, мозг Дамера запретил изымать отец. Но мы всегда видим, что у этих серийных убийц, сексуальных маньяков обязательно присутствует резкий и отчетливый религиозный мотив с какой-то минуты.
О. Бычкова
―
Ой, это вы сейчас подгоняете просто теорию под мозги.
А. Невзоров
―
Нет, ничего подобного.
О. Бычкова
―
Но вы же не видели мозгов.
А. Невзоров
―
В этом очень легко убедиться. Очень легко посмотреть. Я же не говорю, что только им это присуще. Но у каждого сексуального маньяка, серийного убийцы обязательно наступил в той или иной степени вот этот религиозный миссионерский порыв в какую-то минуту. И когда говорят, знаете, Владимир был таким, а потом он изменился. Потом он покаялся, и стал другим. Но это равносильно тому, как начальник следственной группы, когда искали Чикатило, он бы в какой-то момент собрал бы следственную группу и сказал: знаете, ребята, Чикатило он покаялся и в церковь сходил. Все, дело закрываем. Нет, так не бывает. Поэтому вот эту причинно-следственную связь обнаружить всегда очень любопытно. А возражения и критика тоже хорошо, но лишний раз доказано, что такой профессии как историк уже не существует.
О. Бычкова
―
Так вот вы собственно к чему.
А. Невзоров
―
Нет, это к тому, что действительно профессия историка имела еще смысл где-то до середины 20-го века, пока большинство, если не все источники не были либо под спудом, либо требовались специальные допуски, они не были в таком широком доступе как сейчас. И историк это была просто физическая работа человека, который с 9 до 6 должен был просиживать в архивах и в библиотеках. Сейчас, когда все это доступно, вот мы убедились на критике истории с Владимиром, что перечислены те же самые факты, просто им дана другая трактовка. Все легко и элементарно видится.
А. НЕВЗОРОВ: Но мы видим в очередной раз, как себя посадила в лужу РПЦ
О. Бычкова
―
Ну так в этом тоже нет ничего нового принципиально. Это же не только сейчас происходит. Когда трактовки даются такие, какие надо или такие, какие хочется.
А. Невзоров
―
Совершенно верно. Поскольку мы уже неоднократно говорили, что так называемых фактов в истории нет и что какое бы мы ни назвали событие, мы всегда должны быть уверены, что существует диаметрально противоположная и кстати неплохо аргументированная точка зрения по любому вопросу. Возьмем, к примеру, то, что в сентябре вас ждут торжества по поводу Куликовской битвы. На всю страну день воинской славы. И понятно, что эта Куликовская битва преподносится как некое героическое событие. Но помимо того, что оно преподносится, есть такой Дитмар Любекский. И есть Иоганн Пошильге, есть то ли Кранс, то ли Кранч, по-разному читается. Альберт. Это все западные хронографы, францисканцы. Духовники капитулов Гамбурга, которые тоже описывали Куликовскую битву. И знаешь, чем она закончилась в их интерпретации?
О. Бычкова
―
Ровно противоположным.
А. Невзоров
―
Не совсем. Там как бы начало и развитие совпадают. И у одной и другой стороны. То есть действительно каких-то татар ухитрились побить. Но после этого кинулись грабить обозы русские. И в этот момент воины Великого княжества Литовского всех русских перебили. Косвенным доказательством того, что возможно западные хронисты описывают более реалистическую картину, служит то, что на тот момент венецианские нотариусы, а они оформляли все сделки с Ганзейским союзом. То есть вот все западное участие, которое было в Куликовской битве, оно как раз восходило к Ганзе, к Генуя. Они фиксируют огромное количество продаж русских работ. По именно нотариальным актам именно на территории Генуя, Венеции и вообще всего Ганзейского союза, начиная даже с Германии…
О. Бычкова
―
Я заслушалась Куликовской битвой и потеряла нить как обычно.
А. Невзоров
―
Опять мы имеем две диаметрально противоположные точки зрения, одни говорят, что это победа, другие говорят, что это абсолютное поражение. И мы вступаем в область только трактовки, только так называемой веры. Когда в соответствии с религиозными, национальными предпочтениями мы можем выбрать что-то. Но говорить о том, что прав Дитмар Любекский и не правы русские летописи, мы тоже не можем. То есть мы опять вступаем на предельно зыбкую почву сплошных трактовок.
О. Бычкова
―
Но если возвращаться к князю Владимиру, то по-моему тут никто кроме официальной пропаганды и то она как-то это делает очень…
А. Невзоров
―
Стыдливо.
О. Бычкова
―
Стыдливенько.
А. Невзоров
―
Вот я говорю, какая-то архивная моль вылетела и очень сердито кружила вокруг моей рецензии. Долго летала сердито, но потом…
О. Бычкова
―
Это похоже я не знаю, к каким временам это отнести. На что-то такое советское лицемерное. Мы же все понимаем, что, в общем, все не совсем так. Ну вы же понимаете, что надо. Нам надо, чтобы у нас были фигуры, на которых мы бы воспитывали молодежь. Ну, ладно, мы все понимаем, как было на самом деле. Но надо.
А. Невзоров
―
Да.
О. Бычкова
―
Это что-то такое.
А. Невзоров
―
Это возможно было бы и было бы эффективно и результативно в том случае, если бы действительно сейчас не было бы возможности получить любые источники, любые доступы, любую литературу и самостоятельно составить свое представление, пусть на очень зыбких основаниях. Так называемых баек. Потому что в истории фактов нет. Мы можем…
О. Бычкова
―
Это только мне кажется, что сейчас Невзоров сам себе очень сильно противоречит и опять куда-то чего-то пытается за уши притянуть.
А. Невзоров
―
Абсолютно не противоречу и не пытаюсь притянуть. Объясняю, что когда мы говорим об истории, мы вынуждены апеллировать только байками. Возможно, среди этих баек есть то, что реалистично рисует картину того времени, возможно, это сплошные фантазмы. Способа отделить байки от не баек, у нас нет.
О. Бычкова
―
Вы количество баек в сегодняшней реальности мы сейчас уже уходим на новости в нашей сегодняшней реальности в каком процентном соотношении оцениваете?
А. Невзоров
―
А мы сейчас не можем этого. Ну посмотри, какое количество писанины даже по поводу сбитого Боинга. Ведь эти же документы когда-нибудь станут архивным материалом и основанием для работы множества историков. Вот представь себе десятки сотен и тысячи статей, архивных справок, сто тысяч экспертных заключений. И отделить байки от не баек даже сегодняшнего дня будет очень сложно.
О. Бычкова
―
Спасибо, мы сейчас прерываемся на несколько минут. Это программа «Особое мнение». Александр Невзоров в эту студию вернется.НОВОСТИ
О. Бычкова
―
И мы продолжаем программу «Особое мнение». Ну конечно, еще одна просто суперистория. Это защита Рахманинова Мединским от американцев, которые решили приватизировать великого русского композитора. И внезапно это узнал министр культуры.
А. Невзоров
―
Да, но это видишь, это опровергает мысли, домыслы и утверждения всяких злопыхателей, что у нас везде обижают людей с лишней хромосомой. Что тех, у кого лишняя хромосома, их выводят из кафе, всяко дискриминируют, над ним изгаляются. Не проявляют к ним достаточного милосердия. Но вот Мединский, который прославился своей лишней хромосомой, тем не менее, никто его…
О. Бычкова
―
Он сказал, чту русских какая-то там специальная хромосома.
А. Невзоров
―
Ну он имел в виду и себя ведь. Он в этот момент если не бил себя в грудь, то по крайней мере чесал себя за нее. И Мединский эту историю про Рахманинова тоже где-то произнес публично. И не был выведен и ему не кинулись оказывать медицинскую помощь. Вообще откуда в этой голове зарождаются все невероятные инициативы и невероятные идеи, это я думаю, что даже история с лишней хромосомой не вполне способна была бы ответить.
О. Бычкова
―
Ну так надо Рахманинова переносить?
А. Невзоров
―
Так он гражданин США. Извините.
О. Бычкова
―
Но он же великий русский композитор.
А. Невзоров
―
А они считают его великим американским композитором русского происхождения.
О. Бычкова
―
Что, в общем, справедливо, потому что человек в 17-м году…
А. Невзоров
―
Он выбрал себе страну проживания. К тому же вообще ты знаешь, говорить русский композитор, немецкий, это предельно глупо. Потому что это все люди, которые разрабатывали единую европейскую музыкальную традицию. Рахманинов же не знаменный или демественный распев культивировал. Рахманинов ориентировался на ту школу, которая была изобретена Европой, выношена и он абсолютно европоамериканское дитя в этом смысле. Я плохо понимаю в музыке и в композиторах, но насколько я понимаю, это музыка такая же транснациональная штука, как и наука.
О. Бычкова
―
В общем да.
А. Невзоров
―
Где невозможно сказать, кто русский, кто французский, немецкий, польский.
О. Бычкова
―
Явно Рахманинов принадлежит всем, кто любит Рахманинова.
А. Невзоров
―
Наверное. Вот еще Мединскому, но в принципе я полагаю, надо на эту инициативу как-то ответить и объяснить, что мы готовы были бы поменяться, получить прах Рахманинова в обмен на прах Мединского, например.
О. Бычкова
―
О, Господи. О, Господи. Хорошо. Ладно. А книжки на Украине тогда кому принадлежат? Российские книги, которые собираются запрещать на Украине.
А. Невзоров
―
Вообще бы тут чья корова мычала.
О. Бычкова
―
Ну то есть форум книгоиздателей, строго говоря, некий решил бойкотировать книги из России, присутствие книг объявлено нежелательным. На этом мероприятии.
А. Невзоров
―
У нас давно существует свой индекс либрорум прохибиторум, то есть индекс запрещенных книг. Так называемый список Роскомнадзора. Экстремистская литература. И он пополняется и расширяется. Он огромен. И понятно, что до тех пор, пока эта тенденция будет царствовать вообще во всем мире, это вообще было всегда и везде. Книги это серьезное оружие, книги всегда запрещались. Другое дело я посмотрел, кого запретили. Запретили безумца Дугина. А кто Дугина вообще будет читать в здравом уме. Его запрещай, не запрещай, его можно издавать, делать пенополистироловый блок, ну и обложку глянцевую сверху, поскольку все равно никто не откроет.
О. Бычкова
―
То есть это примерно то же самое, как запрещать еду, поставки еды из Лихтенштейна в Россию. Потом выясняется, что торговый оборот ноль процентов.
А. Невзоров
―
Да, никому было и не надо. Поэтому здесь просто ты не забывай, что украинцы они тоже не чужды некоторого безумия, им надо тоже как-то демонстрировать свои идеологические мощности.
О. Бычкова
―
Мне кажется все равно украинские действия, какими бы они ни были нелепыми, мне кажется запрет книг это нелепо абсолютно.
А. Невзоров
―
Но они ответные.
О. Бычкова
―
Да, потому что все-таки не на нас напали они, а мы напали на них.
А. Невзоров
―
Все верно.
О. Бычкова
―
То есть поправку-то надо делать. А кстати тут слушатели писали вам на сайте, что на Надежду Савченко наезжали. Неужели вы наезжали на Надежду Савченко?
А. Невзоров
―
Нет, я подозреваю, что в этих ваших интернетах бродит много всяких высказываний, которые приписываются мне. О Савченко я всегда говорил с глубочайшим и искренним пиететом, скажем так. И могу повторить.
О. Бычкова
―
Тогда если возвращаться еще к вопросам, еще вам предлагали организовать атеистическую партии. Я представляю себе, Невзоров сидит такой в нарукавниках черных. Принимает партийные взносы. Ставит штампики в партийные книжки. А может быть даже кого-то прорабатывает на партийном собрании за недостаточную атеистичность.
А. Невзоров
―
Нет, черт возьми. Во-первых, я абсолютно не общественный человек. Я ни в каких партиях, ни в каких организациях никогда не состоял и никогда состоять не буду. У меня в высшей степени отвращение к любой общественной деятельности. Более того, я не знаю, из кого партию было бы собрать, потому что я знаю только одного атеиста в России. Это себя самого.
О. Бычкова
―
Да ладно.
А. Невзоров
―
Ага. Я не видел больше вот таких вот, атеистов всерьез не видел.
О. Бычкова
―
Да нет, я все время в этих наших интернетах например, натыкаюсь на множество всяких комментариев и люди действительно пишут, что я атеист. Они просто не имеют трибун, колонок и микрофонов. Как некоторые.
А. Невзоров
―
Я, честно говоря, людей, которым бы мог повесить такой же ярлык, который вешается на меня, то есть слово «атеист», больше не видал.
О. Бычкова
―
То есть сторонником истинной веры являетесь только вы.
А. Невзоров
―
Да нет…
О. Бычкова
―
Ой, как мне это нравится.
А. Невзоров
―
Я вообще дерусь один и мне не нужны ни союзники, ни сторонники. Я как-нибудь один разберусь с попами. Черт возьми.
О. Бычкова
―
Ну и конечно чувства верующих. Сыр не можем обойти.
А. Невзоров
―
О, слушай…
О. Бычкова
―
А у нас теперь прибавляются дополнительные моменты. То тут на выходных три гуся…
А. Невзоров
―
Это я видел. Это потрясающая пленка. Невероятный по силе фильм. Но я тебе скажу…
О. Бычкова
―
А теперь у нас американское вино не будет тоже. Потому что на вино нет никаких запретов и эмбаргов, но там обнаружили совершенно внезапно фито что-то. И в общем, тоже все.
А. Невзоров
―
Я уже видел такой проект, патриоты придумали немножко другую разновидность вот этой двухцветной колорадской ленточки. Она будет еще в таких дырочках. В овальных и круглых. Чтобы все помнили, что мы страна, победившая сыр. Не только победившая в 45-м году, но что мы в 2015 победили сыр. Причем победили в неравном и тяжелом бою.
О. Бычкова
―
Мне кажется, нужно сделать отдельные ленточки.
А. Невзоров
―
Отдельные ленточки победителям сыра. Да.
О. Бычкова
―
И все будут навязывать их на себя. Ходить с ними и говорить, что вот…
А. Невзоров
―
Ты знаешь, этой всей истории с сыром и гусями ее даже как-то не хватало. Потому что вот не было той полноты картины маразма. Которая должна была бы быть. Другое дело, что нам кажется точками сегодня, возможно является всего-навсего отточием и самое интересное еще впереди.
О. Бычкова
―
А куда еще интереснее.
А. Невзоров
―
О, нет, есть еще куда интереснее. Мы же видим удивительную трансформацию именно народных представлений о добре и зле. Посмотри, с какой страстью кидаются исполнять вот эти бредоносные повеления Кремля. С какой энтузиастической невероятной пылкостью. И тут становится понятно, что, конечно, очень многие трагические события в истории человечества, очень многие дичайшие веяния, с которыми мы имели дело, это было делом рук не каких-то маньяков одиночек, которые возглавляли то или иное правительство, это было всегда, скорее всего, народным движением. И Сталин, я подозреваю, это всего-навсего вишенка на торте. И что Сталиным тогда был весь Советский Союз. Как и Гитлером была вся Германия.
О. Бычкова
―
У нас меньше минуты остается. Все-таки вот эти люди, которые например, с суровым видом сжигают продукты, или этот Энтео, который приходит громить выставку Сидура, они действительно так думают?
А. Невзоров
―
Я подозреваю, что это то, что какой-то из писателей назвал словом «административный восторг». И этот административный восторг из 19 века перекочевал в неприкосновенности в сегодняшнюю реальность. И он овладевает массами, но когда этим массам будут назначены другие вектора, поверь мне, они вполне охотно и легко начнут верить в других богов, или даже в сыр.
А. НЕВЗОРОВ: Романовы они не понимают, куда им свой голосишко воткнуть поэтому дребезжат
О. Бычкова
―
Это я не сомневаюсь ни одной секунды. Спасибо большое. Это была программа «Особое мнение». Александр Невзоров был…
А. Невзоров
―
Из страны, победившей сыр.
О. Бычкова
―
Я думаю, что сыр еще возьмет реванш. Это не вечер еще. Подождите, он свое возьмет. До встречи через неделю. Пока.