Дмитрий Губин - Особое мнение - 2015-08-03
03.08.2015
О. Бычкова
―
11.06 в Москве. Такое же время в Санкт-Петербурге. Мы в гостинице «Гельвеция». С особым мнением сегодня Дмитрий Губин. Доброе утро.
Д. Губин
―
Здравствуйте. Вы только что услышали объявление точного времени от Richard Mille, точное время Пескова.
О. Бычкова
―
Мы про часы сейчас будем говорить, да.
Д. Губин
―
О чем же еще.
О. Бычкова
―
Действительно. О чем же нам разговаривать как о «золотых батонах». А можете мне объяснить, а у вас что за часики кстати.
Д. Губин
―
Я так и знал, нужно было дешевый свотчик одеть.
О. Бычкова
―
Но вы, конечно, надели что-то, что выглядит, по крайней мере, а на самом деле я уверена, что конечно…
Д. Губин
―
Дешевая швейцарская кварцевая массовая продукция. Даже головку заводную один раз заменил. Куплено было за 300 долларов по блату со скидкой 50%. Мне очень нравятся, я в них катаюсь на лыжах, хожу в бассейн.
О. Бычкова
―
Не надо рекламировать тут часы. У нас вчера Интернет целый день этим только и занимался. Что это за фишки такие, у вас у мальчиков…
Д. Губин
―
А у вас у девочек что за фишки с цацками золотыми.
О. Бычкова
―
У нас полно цацек, фишек. Даже перечислять бессмысленно. У нас за что просто ни возьмись, везде будут фишки.
Д. Губин
―
Это очень важно, Ольга. Вы просто недостаточно изучали современную антропологию. Цацки типа часы…
О. Бычкова
―
Вы хотите сказать, что я недостаточно изучала мужскую психологию. Вы хорошо подумали?
Д. Губин
―
Это видимый знак, обряд инициализации у некоторых племен, заселяющих территорию Восточно-Европейской равнины. Обратите внимание, это сложная система знаков. Что покупал мальчик, прошедший инициализацию в большие серьезные государственные чиновники 10 лет назад – какое-нибудь даже не Mille, если был литературно образован, он покупал Брегет, он мечтал о какой-нибудь Vacheron Constantin, как полный лох покупал то, что любит носить Берлускони. А Берлускони любит носить за пол-лимона евро Vacheron Constantin. Скелетон, по-моему, чуть ли с тремя турбийонами и сожалеет только о том, что туда нельзя четвертый воткнуть.
О. Бычкова
―
Губин знает слово «турбийон».
Д. Губин
―
Это совершенно бессмысленное устройство.
О. Бычкова
―
Даже три раза знает слово.
Д. Губин
―
Да. Которое удорожает стоимость любых часиков примерно на 10 тысяч долларов, на самом деле штука, которая была создана для часов на море, чтобы положение оси не откладывалось на точный ход времени. Поскольку ручные часы…
О. Бычкова
―
Я рада, что вы знаете много интересного про часы.
Д. Губин
―
Так вот, все эти штучки ушли в прошлое. Сегодня грамотные прогрессивные мальчики носят часы новых швейцарских. Хотя Ришар Милль вообще-то француз. Фирма его создана только в 1999 году, с Адемаром Пиже он первую серию выпустил…
О. Бычкова
―
Нет, грамотные пацаны типа Обамы такое вызывающе демократичное.
Д. Губин
―
Когда Песков станет Обамой, тогда он может носить, я не знаю, что сейчас у Обамы, но Клинтон носит Timex. И Буш носит Timex за 90 долларов. А Абрамович, когда переселился в Великобританию, купил кардиомонитор Polar М-90, в России он в то время стоит 123 доллара. Когда станешь Абрамовичем, тогда и будешь себе Polar покупать за 123 доллара. Английская королева носит то же самое, что носит Антон Носик и ношу я. То есть Swatch дешевенький. Но ты сначала стань британской королевой. А если ты понимаешь, что твое состояние временное, оно может обрушиться, когда взорвется вулкан, то ты должен показывать всему племени признак обрядовой инициализации. Поскольку кольцо в нос на Восточно-Европейской равнине не принято, остается довольствоваться Richard Mille. Но это выдает новый хороший вкус, когда не покупаются старые швейцарские, а новые. Все-таки это формально швейцарская фирма. Она в одном из кантонов зарегистрирована. Скелетон с черепом, розовое золото, насколько я могу судить. Сапфировое стекло, правда, зафигачен почти наверняка, судя по цене тот же самый турбийон.
О. Бычкова
―
Это хорошо или плохо?
Д. Губин
―
10 тысяч вбухнуто на то, чтобы сказать, что там есть турбийон. Я один раз захотел действительно очень дорогие часы. По-моему…
О. Бычкова
―
Захотели или завели?
Д. Губин
―
Нет, потому что сет из них стоит около 2,5 миллионов евро. Это часы серия «Маски». По-моему того же самого Vacheron Constantin. Серия «Маски» это часы, у которых маска изображена на циферблате и в инструкции честно сказано, что функция измерения времени не является сколько-нибудь существенной функцией этих часов. Они безумно красивы. И Оля, идеальные часы, которые я желаю швейцарские это на крышке потрясающей красоты маска, точная копия знаменитых античных масок…
О. Бычкова
―
И никаких стрелок, шестеренок, тиканья.
Д.Губин: Если ты понимаешь, что состояние временное, то должен показывать племени признак обрядовой инициализации
Д. Губин
―
А внутри шесть турбийонов. Формула времени. Все усложнения механические какие только можно. Но они в корпусе и нет даже заводной головки. И ты знаешь, что внутри у тебя набито на полмиллиона, а снаружи изящный кусочек золота. Вот это супер. Но у Пескова все впереди. У него всего лишь третий брак. У Киселева, по-моему, седьмой. Есть куда стремиться.
О. Бычкова
―
А это какое имеет значение?
Д. Губин
―
Если будут дарить все более дорогие часики. Обратите внимание, как там попал Митволь. Дорогой Олег, я вас когда-то любил за ваши розовые галстуки. Не каждый мужчина способен с таким шиком носить розовый галстук, как носили вы. Но зачем же подставляться. Зачем же было пускать как последнему лоху восточно-европейскому эту мулю, что якобы Песков, зная, что часики сфоткают, одолжил их у кого-то из своих друзей. А тут Навка со своим заявлением, что она подарила. Ну как так можно.
О. Бычкова
―
Ну, может быть, они не путаются в показаниях, а просто кто-то чего-то не знает, там были какие-то другие часы, которые дали пофотографировать. А Навка подарила какие-то другие часы.
Д. Губин
―
Митволь знал бы тогда песенку Гребенщикова: с такими друзьями никаких не надо врагов. Пескову на заметку.
О. Бычкова
―
А еще меня волнует такой вопрос. Я никак не могу решить, золотой батон януковичевский…
Д. Губин
―
В Грузии это называется золотой батоно.
О. Бычкова
―
Это очень смешно. Это круче, чем вот эти часы?
Д. Губин
―
Нет, часы конечно круче.
О. Бычкова
―
А батон тяжелее зато.
Д. Губин
―
Вообще нужно носить…
О. Бычкова
―
Батон просто изолентой приматывать к руке.
Д. Губин
―
Нет, нужно носить в маленьком золотом изящном корпусе на хорошем кожаном ремешке, правда, Джейн Биркин возражает против использования кожи аллигаторов.
О. Бычкова
―
Странно, она вдруг внезапно проснулась через много лет.
Д. Губин
―
Маленького Леонардо или Айвазовский. Он же свои картины разрисовывал по квадратным сантиметрам.
О. Бычкова
―
А кто тогда увидит, что у вас Айвазовский или Леонардо, а не какая-нибудь грязная рогожка.
Д. Губин
―
Папарацци.
О. Бычкова
―
Хорошо. Говорят, что это все исчезнет, как только вступит в силу закон о забвении вот этого всего неприятного в Интернете. Это была такая шутка вчера, вчера было много шуток в сети на эту тему. То есть они уже к концу дня просто кончились. Уже люди стали дальше писать: ну хватит шутить на эту тему. Уже просто больше не смешно.
Д. Губин
―
Человек дал всем радость. Это же так прекрасно. Я восхищен.
О. Бычкова
―
Это правда. Но при этом 49% россиян по опросу ВЦИОМа считают, что такого безобразия вполне возможно и не должно быть. А должна быть цензура в Интернете. А 58% считают, что вообще при необходимости Интернет можно и отключать. Это о чем свидетельствует?
Д. Губин
―
Ни о чем. Это свидетельствует о текущем состоянии русского народа. То, что его текущее состояние, как впрочем, последние 50 лет это быть пластилином. Есть разные способы самосохранения. Есть способ борьба. Так живут французы. У кого-то из французских бардов, по-моему, Жоржа Мустаки есть песня, которая без названия, без имени. Не называя – вот так ее лучше перевести. Очень красивая. И он поет слова: то, что не называется по имени, тебя мучили, это так прекрасно, об этом так все мечтают. И я думаю, господи, что же неназываемое такое у французов, у Мустаки в частности, которое не называют по имени. И вот он все набирает темп, как идет болеро Равеля мелодия, а потом знаете, чем кончается. Что не называют по имени, что так любимо, так прекрасно, что топчут ногами, но что возникает из пепла. Перманентная революция. Вечная революция. Вот ценность. У них такой способ самосохранения.
О. Бычкова
―
Ну это может быть только личное мнение…
Д. Губин
―
У них много песен о революции и свободе. Например, Ma Liberte, попробуйте себе представить песню «моя свобода» в исполнении Льва Лещенко или Иосифа Кобзона. Или Валерии хотя бы. Это абсолютно невозможно.
О. Бычкова
―
У Валерии есть песня про часики. Кстати.
Д. Губин
―
Да. Как хорошо, что мне не дано знать, что поет певица Валерия. Я очень трепетно к ней отношусь. У нее трогательная история любви с Иосифом Пригожиным. Который был ПТУшником. Ремонтировал канализацию на Казанском вокзале. Это очень трогательно.
О. Бычкова
―
Зачем обсуждать чужие истории любви. Черт побери. Сидит просто Губин как бабушка перед подъездом и обсуждает у кого какие истории трогательные с ПТУшниками.
Д. Губин
―
Мне теперь нужно что, обтекать?
О. Бычкова
―
Продолжайте тему.
Д. Губин
―
Уберите вентилятор из студии, Ольга, и не накидывайтесь на него. Мне и так достается. В частности, благодаря участию в вашей программе. Так вот у русских другой способ самосохранения. Это как реакция поведения типа А и Б в условиях стресса. Одни бегут, а другие не двигаются. Замирают. У русских на все вызовы времени, под которыми воспринимаются очередные закидоны начальством только одно – прикинуться пластилином. И со всем согласиться. Поэтому из русских можно лепить все, что угодно.
О. Бычкова
―
И размазывать как ту печень.
Д. Губин
―
Печень какую. Которая теперь импортная, которую нужно сжигать на границе.
О. Бычкова
―
Это потом. Не сейчас. Нет, это та, которую предлагал размазывать как раз вчерашний жених.
Д. Губин
―
Да, да.
О. Бычкова
―
Я все время как-то просто не могу никак отойти от этого сюжета. Извините.
Д. Губин
―
Это в Сочи было или в Крыму?
О. Бычкова
―
В Сочи.
Д. Губин
―
Почему не в Крыму. Не патриотично.
О. Бычкова
―
Странно кстати. Но там выселили три гостиницы, писали. Чтобы могли все попить, поплясать. И покрасоваться в разных красивых изделиях из драгметаллов. А потом говорят, заселили обратно.
Д. Губин
―
А где они, в палатках ночь проводили?
О. Бычкова
―
Их в другие переселили. То есть как писали, по крайней мере. Людей заставили просто собраться, забрать свои зубные щетки, тапки и полотенца, отравили их на два или три дня в другую гостиницу…
Д. Губин
―
Будет что вспомнить.
Д.Губин: Невероятно российский оппортунизм всегда сопровождается невероятной русской живучестью и выживаемостью
О. Бычкова
―
А потом обратно вернули.
Д. Губин
―
Это прекрасно. Это настоящее южное приключение. Что может быть прекраснее, как южная ночь, светит вниз, полоска так темна, я сейчас запою голосом Сургановой. На самом деле это действительно наш ответ вечный Чемберлену. Чтобы сохранить свой материал, свою структуру, нужно быть абсолютно пластичным, абсолютно конформным и говорить часто на упреждение. Почему так много глупостей проявляется типа Митволя. Я имею в виду не розовый галстук, а вашу любимую свадьбу Пескова. Нужно на упреждение слепить из себя то, что как тебе кажется, из тебя хотят вылепить. А дальше оставаться в неизменном качестве. У нас принята масса законов. Например, каждый обладатель двойного гражданства должен непременно зарегистрироваться. Вы много знаете зарегистрированных в России с двойным гражданством. Да плювать на этот закон.
О. Бычкова
―
Знаю людей, которые пошли и сдались в комендатуру. И больше чем один.
Д. Губин
―
Большинство плюнуло на необходимость регистрироваться в вай-фае, в гостинице, где мы сидим, вряд ли нужно предъявлять паспорт для регистрации в вай-фае. И так далее.
О. Бычкова
―
А где нужно предъявлять паспорт?
Д. Губин
―
Здрасьте. Наша духовная скрепа по имени Дмитрий Анатольевич Медведев, а он реальная наша духовная скрепа, потому что Дмитрий Анатольевич Медведев, точнее отношение к Дмитрию Анатольевичу Медведеву объединяет всех. Либералов и консерваторов, левых и правых. Верхних и нижних. К нему все относятся абсолютно одинаково. И бурно. Тут у нас сплошное единство. Так вот Дмитрий Анатольевич Медведев потребовал год назад, чтобы любой вход в Интернет посредством вай-фая…
О. Бычкова
―
Нет, скрепы все это требовали, мы знаем. А вы реально видели, чтобы где-нибудь у вас требовали, я видела такое только в одном месте.
Д. Губин
―
В метре требуют.
О. Бычкова
―
В московском метре?
Д. Губин
―
Да там никто и не пользуется.
О. Бычкова
―
Я видела только один раз, когда по паспорту давали попользоваться за деньги вай-фаем. Это было в аэропорту Минска. Я летела с пересадкой. Я считаю это передовой опыт. Это было несколько лет назад, но там нужно было найти очень непросто в этом аэропорту совершенно пустом, тогда было так. Он был большой и абсолютно пусто с массой закоулков. И такой машиной времени в 70 какой-нибудь год.
Д. Губин
―
Это вы просто как Минск описали: большой с массой закоулков…
О. Бычкова
―
Да, и там надо было найти какой-то киоск, где давали какие-то карточки, потом нужно было заплатить много денег местных. Потом нужно было предъявить паспорт, они все это записывали, выдавали бумагу. А потом все это не работало в результате. После того как вы проходите весь этот квест, вы все равно ничего не получаете. Но у нас такого нет. Я нигде такого не встречала. Вопреки вашим инсинуациям.
Д. Губин
―
В западных аэропортах по карточке, но без предъявления паспорта.
О. Бычкова
―
Но там электронную почту свою указываешь.
Д. Губин
―
Но это формальная все-таки регистрация какая-то есть. Там очень тонко делаются какие-то вещи. Может быть, действительно в целях борьбы с терроризмом. Это просто не знаю почему. Ольга, я опять возвращаюсь к этой идее. Здесь все всегда соглашаются с тем, что хочет начальство. Нужно запретить Интернет – да. Нужно. Давайте проведем опрос, нужно ли Навальному впаять 10 лет. Нужно ли вводить высшую меру за однополую любовь и за измену родине. Да, нужно. Нужно ли вообще запретить все. Да, нужно. Моя любимая идея, которую я всячески продвигаю и удивляюсь, почему депутаты до сих пор ее не предложили. Это регистрация детских колясок, запрет импортных колясок, а российского производства коляски нужно регистрировать в ГИБДД…
О. Бычкова
―
Как транспортное средство.
Д. Губин
―
И проходить обязательно техосмотр.
О. Бычкова
―
И номер вешать.
Д. Губин
―
Конечно, потому что мы реально заботимся в отличие от гнилого Запада о здоровье наших детей.
О. Бычкова
―
А младенцы пускай еще сдают на права.
Д. Губин
―
Матери точно. Причем со справкой медицинской раз в полгода подтверждать, а может что с мамочкой произошло. Все за. Но внутри себя все живут абсолютно по-другому. Поэтому быть пластилином это на самом деле не отсутствие структуры. Это структура, которая позволяет тебе ее сохранять. Потому что дальше тебя сломают. У Слуцкого есть гениальное совершенно стихотворение с объяснением сути русскости: деревенский мальчик, с детства знавший что почем, в особенности лихо, прогнанный с парадного хоть взашей, с заднего крыльца пролезет тихо. И Слуцкий, человек бесконечной жестокости в своей правдивости, его боялся даже Давид Самойлов, он объяснил, что именно потому, что он голодал и холодал этот мальчик, поэтому он и предаст кого угодно и сдаст кого угодно и будет полным негодяем. Вот это и есть картина русскости. Быть пластилином, пролезать в любую щелку. Но таким образом выживать. Невероятно российский оппортунизм всегда сопровождается невероятной русской живучестью и выживаемостью.
О. Бычкова
―
Тогда по-другому спрошу. Тут есть еще данные, что эти 58%, которые поддерживают отключение Интернета, но известно также, что постоянно пользуются 42% населения страны. Не пользуются 38. Это значит, 58 минус 42, значит, что люди, которые не пользуются Интернетом будут, например, вам и мне объяснять, пользоваться нам или нет. С этим мы согласимся?
Д. Губин
―
Если 450 человек голосуют за те или иные законы, мы с этим соглашаемся. То почему же не согласиться с тем, что 38 или 58, не пользуясь Интернетом, диктуют… Обратите внимание, внешним видом молодежи как правило недовольны пожилые люди.
О. Бычкова
―
Которым это не светит.
Д. Губин
―
Что поделать, правила для умных пишут дураки. Таково устройство жизни на земле в целом, не только в нашем многострадальном отечестве. Под сенью родимых осин.
О. Бычкова
―
Тут пишет мне внезапно Марк из Москвы: но ведь все равно свадьба Кейт и принца Уильяма была круче и важнее и ярче.
Д. Губин
―
Потому что это королевская свадьба. Только поэтому. А здесь все-таки не хочу обидеть Пескова и Навку, Навка вообще замечательная совершенно женщина, история любви разворачивалась на глазах изумленной публики. Это действительно любовь, насколько я знаю. Которая выскочила как убийца в подворотне и поразила их обоих.
Д.Губин: Дмитрий Анатольевич Медведев – наша реальная духовная скрепа, потому что отношение к нему объединяет всех
О. Бычкова
―
Он все знает просто. Опять как эта бабушка все знает.
Д. Губин
―
Почему же не порадоваться за чужое счастье. Но все-таки это не королевская свадьба. Это больше напоминает роман Лажечникова «Ледовый дом». Тут я поставлю точку. Люди обидятся, наверное.
О. Бычкова
―
Не будем обижать людей.
Д. Губин
―
Меня спасет то, что конечно никто не знает, кто такой писатель Лажечников, посредством изображения которого в одном из рассказов Чехова пытались благословить молодых за отсутствием икон и уж тем более совсем мало людей знает, что он написал. И вообще как шутили раньше на журфаке МГУ, что идеальной интернациональной литературой был бы роман под названием «Холодный Домби и сын». Шуточка совершенно для знатоков по нашим временам.
О. Бычкова
―
А вы думаете, что россияне наблюдают так же как за всеми свадьбами, часами, разводами так же как британцы за королевскими событиями?
Д. Губин
―
Я думаю, что там есть, понимаете, вы же были в Англии, вы знаете как там заметно классовое расслоение. Но оно заметно уникальным образом. Потому что в пабе я один раз познакомился с парой друзей. Он владелец домов. Его приятель сантехник в этих домах. Но они друзья с детства. Внешне они абсолютно неотличимы. Выглядят одинаково. Но с другой стороны ты понимаешь, что вот этот человек с Роллс-Ройсом, а вот этот человек угол, даже не комнату в квартире или дома, а он снимает угол. Но там идет гигантская совершенно компенсация за счет общественных фондов. Как во времена королевы Виктории…
О. Бычкова
―
И за счет умения себя вести.
Д. Губин
―
Да, потому что это не только в Англии. В Италии самой пышной, нарочито пышной стране, порой довольно безобразной в своей пышности, тем не менее, как мне объяснили в свое время, на всю жизнь запомнил, Дмитрий, ни один приличный джентльмен в Италии не надевает золотые часы до обеда. Золотые часы это для ужина. Но на ужине на тебя посмотрят странно, если ты будешь без белой шикарной рубашки и без пиджака. Так там принято. И Великобритания да, богатство, вспарывают действительно этикетки, люди которые в Harvey Nichols одеваются. Или даже в Selfridge в отделе больших брендов. И модно носить не новую одежду. Это правда, я думал, что выдумки людей, но правда. Когда дама покупает новую вещь, какой-нибудь Barbour и она ее трет слегка, чтобы…
О. Бычкова
―
Это не вопрос демократизма. Это вопрос стиля. Это просто потому что так сейчас принято.
Д. Губин
―
Да нет, это давно там принято. Именно в Англии родилось понятие private privacy, когда у тебя скромный пиджак, но подкладка в розовых веселых кроликах, занимающихся своим кроличьим делом. Знаешь только ты один. Другие этого не видят. Но внутри тебя это греет. Это устроено как-то так. А у нас ты понимаешь, лежит у среднего человека 3 тысячи евро в банке, и он думает, что когда нефть грохнется до 40 и здесь грохнется все, у него аннексирует государство эти доллары. Хватит ему прожить, сколько потребуется на жизнь. И когда он смотрит на часы Пескова, он понимает, что у этих людей проблемы, как выживать не стоит. А в нашей стране 22,9 миллиона людей, живущих ниже черты бедности, за чертой и количество этих людей только за последний год возросло на 3 миллиона. Это официальные данные.
О. Бычкова
―
А доллар уже 62 рубля.
Д. Губин
―
Да, сегодня с утра да. А все, что нам предлагает великий царь, учитель и отец, это сидеть на попе ровно, ничего не делать и даст бог, через два года доллар пойдет вниз, потому что нефть пойдет вверх, и мы тогда опять начнем торговать. Вот что меня по-настоящему пугает.
О. Бычкова
―
Все образуется – говорят вам.
Д. Губин
―
Я же сегодня бабушка, Вероника Маврикиевна. Оленька, деточка моя, главное, чтобы не было войны.
О. Бычкова
―
Вот это правильно. А как вторую звали старушку? Это я сегодня буду.
Д. Губин
―
Авдотья Никитична.
О. Бычкова
―
И не говорите. Все будет хорошо. Лишь бы здоровье не подкачало. Мы сейчас делаем перерыв на несколько минут.НОВОСТИ
О. Бычкова
―
Мы продолжаем программу «Особое мнение». Ну вот теперь я вас спрошу про эту самую еду. Которую собираются уничтожать и запрещать и сжигать в специальных крематориях. Даже уже слово такое есть. Не только теперь на границе, но и по всей территории России.
Д. Губин
―
Там все уже оттоптались по этой теме. Но дело в том, что представьте себе…
О. Бычкова
―
А эта тема все время сама колосится.
Д. Губин
―
Она перешла запрет. И не только потому, что 23 миллиона бедных и нищих в стране, а потому что мама и папа Путина блокадники. В Питере это довольно болезненно воспринимается. Но вот представьте себе в блокадном Ленинграде, до сих пор болезненно воспринимаются снимки, где какая-то пекарня смольнинская пекла не только хлеб, который там с опилками с клеем, со всякими добавками, почти то же самое, как сейчас 70% сыров низшей категории это эрзац.
О. Бычкова
―
Низшей и средней тоже.
Д. Губин
―
Может быть. Они даже пишут «сырный продукт». Кормите ваших детей, кормите и вырастет. Так вот представьте, каким-то чудом захватили обоз немецкий, с продовольствием. И Жданову бы все равно не пришло в голову обоз фашистский, хотя он нацистский, взять и сжечь в работающих печах крематория, который располагался на территории московского парка победы. Нет. Его бы роздали. Вот здесь русский пластилин он имеет свои пределы размазывания. Потому что внутри за пластилином, можно мять, лепить, а дальше ты на стекло набитое можешь очень легко напороться. Тогда происходит бунт. Или на камешек, который можно раскрошить, но тогда не будет ничего лепиться. Здесь с продовольствием происходит примерно то же самое. В Питере это у всех код, здесь Пискаревка, братские могилы, умершие от голода. У всех даже тех, кто не родился в Питере, но кто себя чувствует питерцем, как я. Ну вот представьте, реально представьте ситуацию, можно шутить на тему Великой Отечественной, но вот представьте себе ситуацию, что немцы бы захватили продукты и решили их сжечь, потому что это продукты врага. Мы сейчас их тоже сжигаем на том же основании, что это продукты врага. Вот как это возможно.
О. Бычкова
―
Немцы захватили.
Д. Губин
―
Извините, я наверное оговорился. Но как это можно сжечь.
О. Бычкова
―
Я вообще не понимаю, как можно взять и уничтожить еду. Если она не испорченная.
Д. Губин
―
Можно, например, в Мурманске…
О. Бычкова
―
Эти люди называют себя православными, тем, сем.
Д.Губин: Правила для умных пишут дураки. Таково устройство жизни на земле в целом
Д. Губин
―
Здесь дело уже не в православии. Здесь дело в двух вещах. В том, что когда у тебя часы за 28 лямов, ты перестаешь понимать, как живут те люди, как один из моих студентов он безотцовщина. Отец умер. Он получает за него пенсию. Около 8 тысяч. А мать бедная. А ЕГЭ хороший. И он живет на 8 тысяч в месяц, оплачивая все, общежитие, еду, одежду. Проездной. Я не поверил. Он сказал, что на самом деле он 500 еще откладывает. И когда ты начинаешь часики носить дорогие, ты перестаешь понимать людей, которые живут по-другому. Кстати одна из причин, по которой я ношу дешевые часы и езжу на велосипеде, в метро, в общественном транспорте. И прохожу техосмотр как все. Потому что это помогает понимать некие коды жизни, иначе ты рискуешь нарваться на то же самое стекло в пластилине. Но вторая сторона этого объявления это обычная глупость. Потому что люди, у которых часы за 38 лямов и дороже, они перестают понимать, как работает экономика на уровне отдельных операций. Простой пример. В Мурманск несколько лет назад попал дальневосточный краб волосатик. И он со страшной совершенно скоростью там размножился. Он настолько стал размножаться, что сожрал все живое. В частности треску. Там уже норвеги стали жаловаться.
О. Бычкова
―
А его нельзя тоже сжирать этого краба?
Д. Губин
―
Нельзя он не сертифицирован. Его нельзя добывать, любая добыча этого краба, который стихийное бедствие. Он очень вкусный. Я потом на ушко скажу название ресторана, куда хозяин его чемоданами возит просто во льду из Мурманска. Просто съездил и привез. У контрабандистов купил. Есть его нельзя. В Мурманске это вам губернатор подтвердит и кто угодно, его обливают бензином и сжигают.
О. Бычкова
―
А почему нельзя сертифицировать и съесть?
Д. Губин
―
Потому что Дмитрий Анатольевич Медведев может только бровки хмурить, издавать всякие важные распоряжения. Но ему слабо сделать так, чтобы мы ели мурманского краба. Слабо, просто слабо. Он слабый премьер-министр. Технически он никакой. Именно поэтому он нас всех объединяет. Должно нас объединять презрение хотя бы к кому-то. Вот здесь мы сошлись. Почему это невозможно сделать в Мурманске. Почему крабов нужно сжигать, объясните. И когда на Дальнем Востоке показывают, как бульдозеры равняют с землей эту красную контрабандную икру, при этом там как и всюду есть детские дома, дома престарелых, там есть больницы, бедные семьи, на Камчатке есть губернатор, который взял себе под резиденцию не то школу, не то детсад, да, там не было уже детей, но символ. Он не замечает, какой символ играет с этой секунды против него. И там очень хорошо мы ехали ночью по дороге, которая называется Бомбежка. В Петропавловске-Камчатском.
О. Бычкова
―
Ровно по этой причине.
Д. Губин
―
Причем до Магадана нет дороги вообще никакой. Ни хайвэя. Мы живем в дивной великой стране. Только в этой дивной великой стране, которая по сути все больше является третьесортной нефтедобывающей ближневосточной монархией, нет двух городов, которые были бы соединены между собой автобанами. Премьер-министр не может устроить так, чтобы краб вообще, счастье, которое нам выпало, поступал на наши столы и мы знали, как всем узнать давно пора бы, как вкусны и нежны крабы. Это невозможно, это просто слабо. Эти люди ни фига не умеют делать.
О. Бычкова
―
И импортозамещение всякое.
Д. Губин
―
То же самое. Можно издать приказ, а можно остановить. А что вы дальше будете делать с этими скоропортящимися продуктами? Вот представьте, вы начальник участка таможни. И у вас есть приказ. Вы знаете, что будет проверка. И вам нужно остановить эту фуру. И вам капнули, что идет «контрабас». И вы его остановили. И у вас там контрабандные фрукты. И что вы будете делать с этими тремя с половиной тоннами гнилых продуктов, которые будут вонять у вас под носом. У вас служат на таможне и на границе только контрактники. Там нет срочников, поэтому их невозможно заставить вырыть братскую могилу по образцу Пискаревского кладбища, поклон вашим родителям, Владимир Владимирович. Хотя они избежали счастливо этой судьбы. Поэтому вы с нами. Что они будут делать, как это уничтожать. Переносные крематории. Их за один день можно произвести.
О. Бычкова
―
Да, конечно. Там собираются теперь на сколько-то еще миллионов денег закупить переносных…
Д. Губин
―
Если они хотят уничтожать сейчас, можно сделать две вещи.
О. Бычкова
―
Дурное дело нехитрое, знаете. надо будет, поставят завтра. И начнут уничтожать.
Д. Губин
―
Можно сделать две вещи. Первая – гнать нефть на Запад. Второе – баблос переправлять на Запад, обменивая на часы, Мерседесы. Кстати Смольный только что объявил тендер на покупку очередных 92 иномарок. По одной простой причине, что оказывается новые иномарки, те абсолютно не старые, слишком дорого обходятся в обслуживании. Новые будут обходиться всего лишь полмиллиона в год.
О. Бычкова
―
Это знают все автомобилисты.
Д. Губин
―
Дорогой господин Полтавченко, в вашем городе работает Убер-такси, Яндекс-такси. В вашем городе куча веломагазинов и ни одной велодорожки. Там только на окраине. В Москве и то на части Бульварного кольца сделали велодорожки, я по ним теперь в Парк Горького езжу. У вас нет ни фига. Так вот Убер-такси то очень дешевая штука. И даже если вы будете ездить на Убер-такси каждый день и на Яндекс-такси, на всех прочих чиповых такси, это вам обойдется дешевле, чем в полмиллиона в год, который у вас будет обходиться только на обслуживание новых автомобилей. Потому что старые обходятся еще дороже. Здесь ничего не умеют делать. Здесь умеют продавать ресурсы, и умеют покупать цацки, которые Россия производить не умеет. И третье, что умеют делать – это издавать приказы, которые не будут ни фига работать. Потому что все медведевские распоряжения, приказы, законы они, слава богу, просто не работают. Они существуют только на бумаге. И они дают работу всем другим, например, Ольге Бычковой. Которая обсуждает эти темы с очередным особым мнением и в итоге все при делах. Слушатели возмущаются, Бычкова получает зарплату, меня здесь обижают, называют Авдотьей Никитичной.
О. Бычкова
―
То, что я устроилась лучше всех, это даже обсуждать не нужно. Это совершенно понятно. Я хочу успеть еще одну тему обсудить. Может быть не такую веселую. Но вот Порошенко сказал, президент Украины, что Путин может пойти дальше и напасть на Финляндию и Прибалтику. А мы все время слышим какие-то странные сообщения о том, что Финляндия чего-то начинает укреплять. Сейчас Белоруссия, я слышала новость, тоже начинает укреплять границу с Украиной. Потому что не знает, чего ей ждать.
Д. Губин
―
Есть замечательная книжка Джорджа Фридмана «Следующие сто лет»…
О. Бычкова
―
А по-немецки умеете? Вы уже по-французски сегодня говорили, по-английски говорили.
Д. Губин
―
Я боюсь, что только nicht schießen, hände nach и руссише партизаны, сдавайтесь. Джордж Фридман это глава частного разведывательного управления Stratfor. Которое в том числе поставляет на коммерческой основе информацию всяким ЦРУ и прочим. И в книжке особенно «Следующие сто лет» он написал свой сценарий развития совершенно невероятный. В 2040 году будет война Турции с Россией. И с Японией. Против Европы и Америки. Лунные войны и так далее. Но то, что он написал на ближайшее время, а книжка написана в 2007 году, у него написано о нападении России как в середине 10-х годов, я сейчас не помню на Украину или Белоруссию. Но когда я перечитывал, меня потрясло настолько, что такое ощущение, что Владимир Владимирович по утрам Джорджа Фридмана перечитывает и вычеркивает: так, этот пункт программы я выполнил. Если кто-нибудь 10 лет назад сказал бы, что Россия будет воевать с Украиной и с Грузией, все бы дико совершенно ржали. Если бы кто-нибудь сказал, что страна, которая разо…, слово запрещенное Мединским…
О. Бычкова
―
Разругается.
Д. Губин
―
Разругалась. Спасибо, что подсказали. Со своими ближайшими единоверцами, в то время как мы все были под влиянием идеи Хантингтона «Столкновение цивилизаций», разломы цивилизаций, объединения происходят по религиозному признаку. Мы бы в это не поверили. У нас ставят князя Владимира, который принес православие на Русь, при этом то, что мы со всеми православными разругались вдрызг и воюем с ними.
О. Бычкова
―
Это нормально. Это ничего.
Д. Губин
―
Никто бы не поверил 10 лет назад в такой сценарий. Но Джордж Фридман его описал. Так что читайте его книжку, и вы получите весь сценарий, да Россия в 2040 году вступает в Третью мировую войну и разваливается окончательно и бесповоротно.
О. Бычкова
―
Оптимистичненько. Это был Дмитрий Губин в программе «Особое мнение».
Д. Губин
―
Враги народа были, Джордж Фридман был с вами.
О. Бычкова
―
Да, спасибо, до свидания.
Д. Губин
―
До свидания.