Антон Красовский - Особое мнение - 2015-07-15
И.Воробьева
―
Здравствуйте! Это программа "Особое мнение". Меня зовут Ирина Воробьева. И сегодня в студии «Эха Москвы» со своим особым мнением журналист Антон Красовский. Добрый вечер!
А.Красовский
―
Добрый вечер!
И.Воробьева
―
Новости из Хабаровска пришли о том, что российский гей-активист Александр Ермошкин был вынужден бежать из страны после обвинений в его адрес в телеэфире телеканала «Россия-1» - это было в начале месяца – ну, и после угроз, о которых он пишет. Действительно, есть какой-то тренд, что начали опять как-то травитьгей-активистов или это единичный случай на самом деле, как вы считаете?
А.Красовский
―
Откровенно говоря, я просто не очень в курсе истории с Александром Ермошкиным. Я желаю ему всяческих успехов, несмотря на то, что с этим человеком я не знаком. Как я понимаю, он уже находился на территории Соединенных Штатов, когда какой-то сюжет был показан на федеральном канале, правильно?
И.Воробьева
―
Я так понимаю, что нет. Я так понимаю, что в начале месяца был сюжет…
А.Красовский
―
В котором рассказали, что он берет какие-то деньги у каких-то американцев, то есть его обвинили в шпионаже.
И.Воробьева
―
Якобы его вербуют американцы, да.
А.Красовский
―
Я, честно говоря, никогда с таим родом давления на гей-активистов не сталкивался, ничего про это не знаю. И, откровенно говоря, поскольку я уже не являюсь гей-активистом, несмотря на то, что сижу тут с розовым треугольничком, но это, во-первых, очень печально, а главное, что, мне кажется, снова вдруг появился какой-то интерес к этой теме в виду, видимо, охлаждения интереса к украинским событиям, несмотря на все перестрелки в Мукачево, претензии к генеральному прокурору и бесконечно провоцирующего какие-то смыслы Мустафу Найема.Снова появился интерес к этой теме особенно после, как вы помните недавно появившегося ролика, когда два парня сделали эксперимент, пройдясь по Москве взявшись за руки, и что после этого. Это, надо сказать, дорогие слушатели, абсолютно международная сейчас новость. Я вот человек, подписанный на все западные ЛГБТ-журналы и сайты – а это очень влиятельные на западе вещи, потому что их тут же перепечатывают всякие BuzzFeed, CNN и так далее – вот это вчера было главной новостью.
А.КРАСОВСКИЙ: Когда сбивается Боинг, ужас превращается в катастрофу
И для американцев и вообще для мировых СМИ это было откровением – да, честно. Когда все думают: ужас-ужас-ужас, в России ужас-ужас – это же все абстрактный ужас.
И.Воробьева
―
Вполне себе.
А.Красовский
―
А, когда сбивается «Боинг», этот ужас превращается в какую-то конкретную катастрофу. Вот то, что вчера произошло или позавчера с этими ребятами, которые выложили ролик из Москвы – это абсолютная международная катастрофа для русского имиджа сейчас.
И.Воробьева
―
Подождите, но все же знают, что у нас здесь и законы, и сколько раз здесь все это было: и давление, и разгоны…
А.Красовский
―
Они – это кто, Запад?
И.Воробьева
―
Ну да, конечно. Что, первый раз увидели?
А.Красовский
―
Смотрите, все очень просто. Для Запада русские – абсолютно абстрактная категория. Конкретная категория – это Путин. Для них конкретная категория в этом вопросе, как это не смешно, благодаря, в том числе, русским СМИ – это Виталий Валентинович Милонов. Для них конкретная категория, как бы это самонадеянно не звучало, даже я – конкретная категория. А вот русский народ для них абстрактная категория. И вот тут они увидели, что такое русский народ на самом деле, и это их, безусловно, очень испугало.
И.Воробьева
―
Испугало?
А.Красовский
―
Конечно, да. Они, в общем, русский народ, как это ни странно, представляют себе совсем по-другому. Условный американец представляет русский народ в двух частях: он представляет его, как комичного, татаровыглядящего, богатого, плохо говорящего по-английски жиртреста – это такой голливудский типаж русского: бандит. Либо же это прекрасный блондинистый студент или студентка, которыми наводнена Америка. А тут они увидели, что на самом деле русский народ – это агрессивное злобное быдло. Вот так теперь огромное количество людей там будет представлять русский народ. И то, что делает канал «Россия» или кто там показывает заказные сюжеты про это несчастного Александра Ермошкина из города Хабаровска – это тоже такой специальный по этой теме регион…
И.Воробьева
―
Почему?
А.Красовский
―
Потому что там были гонения на какого-то учителя, который был уволен за то, что вроде как оказалось, что он гей или не гей. Там были гонения на другого такого парня, который туда приехал. Его зовут Андрей Марченко, он приехал из Москвы. И он там единственный сам по себе гей-клуб, потому что в Хабаровске этого всего нет, этого всего нельзя, и там есть специальные такие гей-туры из Хабаровска во Владивосток, где это вроде как бы портовый город и в принципе О’кей. Там такой жесткий Дальний Восток, такие жесткие мужики. И такими жесткими мужиками омерзительными с какого-нибудь нефтеперерабатывающего завода, с точки зрения, большинства людей, по крайней мере, представляющих ЛГБТ на Западе, сейчас выглядят все русские – вот это ужасно.
И.Воробьева
―
Эти молодые люди, которые сделали этот ролик…
А.Красовский
―
Сегодня, кстати, было замечательное с ними интервью на «Открытой России», которое сделал Семен Закружный. Пожалуйста, все посмотрите на сайте «Открытая Россия». Они все рассказали: как они это делали, зачем они это делали. И более того, провели еще один эксперимент: спрашивали у людей, как бы они отнеслись к тому, что молодые люди держаться за руки. У метро Новокузнецкое, кажется, это все происходило. Посмотрите обязательно, и вы все поймете. Это не подделка.
И.Воробьева
―
Может быть, и не стоит такие вещи-то показывать?
А.Красовский
―
А почему не стоит?
И.Воробьева
―
Ну, наверняка они же понимали реакцию людей…
А.Красовский
―
Конечно. И такие вещи обязательно нужно делать.
И.Воробьева
―
Зачем?
А.Красовский
―
Потому что люди должны знать, как нельзя. И люди должны понимать, что на них может и должно быть оказано давление, в том числе, извне. Вообще, людям должно быть стыдно.
И.Воробьева
―
Нашим?
А.Красовский
―
Любому человеку, населяющему эту планету, просто нашему виду Гомо сапиенс для поддержания баланса и для будущего нужно хоть чуть-чуть в себе сомневаться и чувствовать себя неловко периодически. Вот у нас президент однажды сказал, что ему в жизни ничего не стыдно – вот, поэтому у нас в жизни все так и есть в России, понимаете? Потому что здесь никому не стыдно, даже когда видно, а видно – буквально все время.
И.Воробьева
―
Про давление. Зачем оказывать на наших граждан давление в этом вопросе?
А.КРАСОВСКИЙ: Здесь никому не стыдно, даже когда видно
А.Красовский
―
Потому что люди не видят себя со стороны. Люди все-таки опять же это не однородная масса. Есть люди умные, есть люди глупые. Глупых – больше. Есть люди образованные, есть люди необразованные. Необразованных – больше. Есть люди добрые, есть люди злые. Злых – больше. Но вот это меньшинство – доброе, образованное и умное – оно должно оказывать давление на злобное, агрессивное стадо. Это нормально. То есть должны быть какие-то моральные ориентиры. Для того, чтобы эти моральные ориентиры были, надо показывать этому меньшинству, как огромное количество людей выглядит на самом деле, потому что многие этого действительно не знаю, они вообще об этом не думают.Ну, посмотрите, я еще раз говорю: вот вы или какой-нибудь гетеросексуальный мужчина сорока лет, хорошо зарабатывающий, он вообще про это не думает, на самом деле. Он не гомофоб, его эта тема не касается. Точно так же, как его не касается тема угнетения чернокожих в какой-нибудь Венесуэле, если там есть угнетение, или в США, или какие-нибудь Стоунволлские бунты, или больные раком, например. Его тоже вообще не волнует эта тема, потому что он здоров. И ему, конечно, все время надо об этом напоминать, этому человеку, что есть больные раком, что есть больные муковисцидозом; что есть дети, умирающие от голода; что есть геи, которых убивают только за то, что они геи, точно так же, как это делали в нацистской Германии в 37-м или 38-м годах, точно так же, как убивали евреев за то, что они евреи. И людям надо все время, каждый день об этом напоминать. Людям надо каждый день давать на себя посмотреть со стороны, потому что человек, который не видит себя со стороны, не слышит, что он говорит, он не отдает себе отчета в своих действиях.
И.Воробьева
―
А вам бывает стыдно?
А.Красовский
―
Мне все время стыдно.
И.Воробьева
―
Хорошо. Давайте мы сейчас прервемся на пару минут и вернемся в программу "Особое мнение". Я напомню, что журналист Антон Красовский сегодня в студии радиостанции "Эхо Москвы".РЕКЛАМА
И.Воробьева
―
Продолжаем программу "Особое мнение". Ирина Воробьева, Антон Красовский. Вчерашняя история с комиссией при Мосгордуме, которая отказала в установке мемориала на месте убийства Бориса Немцова. Тут даже речь не столько, наверное, в отказе, хотя вы как: ожидали, что откажут или согласятся?
А.Красовский
―
Я, честно говоря, не очень следил за этим вопросом. Я, безусловно, конечно, понимал, что откажут. То есть я не следил именно поэтому. И лучше всех написал по этому поводу мой товарищ сенатор, как это опять же не забавно будет звучать, Константин. Добрынин. Он написал, что это решение не ожидаемо и неосуждаемо, потому что ожидать от чиновников, которые наняты депутатами, какого-то другого решения, чтобы они взяли на себя ответственность за это – это было бы странно. А неосуждаемо это решение – просто я процитирую: «по той причине, что рано или поздно этот мемориал Немцова все равно там появится. Но это будет поступок совсем других людей. Просто надо понимать, что память нужна живым, а не мертвым. А Немцов, - пишет Добрынин у себя в Фейсбуке, - теперь вошел и во время и в историю, и даже в Кремль навеки, потому что пройдут столетия, сотрутся в памяти нюансы, вожди и фамилии, а Немцов останется, как след нашей эпохи, на мосту, как щербина этого нашего времени».
А.КРАСОВСКИЙ: Когда с подонком перестают здороваться за руку - это не так уж и плохо
Вот, если бы заместителя председателя комитета по конституционному законодательству Совета Федерации, я думаю, что у нас, может быть, в Москве было бы полегче дышать. Тем более, если бы страной руководили такие люди, как Константин Добрынин или Борис Немцов, было бы тоже как-то получше.
И.Воробьева
―
Хочу попросить прокомментировать некоторые цитаты из вчерашнего заседания. Например, господин Лавренов – Лев Лавренов – это руководитель, собственно, председатель комиссии…
А.Красовский
―
Это что за комиссия-то?
И.Воробьева
―
Это комиссия, которая называется: Комиссия по монументальному искусству, – если я ничего не путаю, - комиссия Мосгордумы по монументальному искусству.
А.Красовский
―
То есть всему уродству в нашем городе мы должны быть благодарны вот этому мужчине, да?
И.Воробьева
―
Почему уродству? Речь идет и о назывании улиц, если я правильно понимаю, памятников. Ну, что же, у нас нет красивых, что ли?
А.Красовский
―
Нет. Красивых памятников у нас, поставленных за последние 30 лет, конечно, нет.
И.Воробьева
―
Ну а названия улиц, которые переименованы были.
А.Красовский
―
Не знаю ничего про них. Они же к ним не имеют отношение. Ну, ладно, чего говорит этот Лавренов?
И.Воробьева
―
Он поставил некий вопрос, он спросил: «Если бы не убили Немцова, стоял бы вопрос об увековечении его памяти? Видимо, нет», - сказал Лавренов…
А.Красовский
―
Это он сам так считает?
И.Воробьева
―
Так считает, да. Как считаете вы?
А.Красовский
―
Считаю, что Борис Немцов достоин увековечения памяти не меньше, - а мое личное оценочное суждение, - а больше, например, чем Евгений Примаков. Потому что, с моей точки зрения, что для России и для свободы России Борис Немцов сделал, конечно, гораздо больше. То, что он не является популярный политиком или его не любят опять же те люди, которые хотят убивать геев, - это как бы проблемы людей, которые хотят убивать геев – их большинство, или людей, которые считают, что Украина - це Россия, а война на Донбассе – замечательно, а Крым наш. Понятно, что их большинство.Но, безусловно, это люди, которые ведут страну в тупик, а Борис эту страну в тупик не вел. Поэтому я считаю, что как бы Борис не умер, он бы был достоин уж, по крайней мере, Новодевичьего, а не Троекуровского, что с моей точки зрения, уже изначально было плевком в его могилу. Но, поскольку он не просто так умер, а был убит прямо у стен Кремля при содействии, с моей точки зрения, тех людей, которые там сейчас работают в этой думе или где они там работают…
И.Воробьева
―
При каком содействии? Каким образом?
А.КРАСОВСКИЙ: Я встану на защиту плаката с сиськами
А.Красовский
―
Потому что то, что произошло после убийства и то, что это убийство вообще было совершено, и то, что это убийство не обычного человека, а бывшего вице-премьера. Хотел бы этому Константину Лавренову…
И.Воробьева
―
Льву Лавренову.
А.Красовский
―
Льву Лавренову напомнить, что, когда – я не знаю, кем там был Лев Лавренов, - Борис Ефимович Немцов был первым вице-премьером Российской Федерации и в общем, рассматривался как единственный настоящий преемник Бориса Николаевича Ельцина, то есть в принципе Борис мог стать президентом этой страны. И вот у стен Кремля, где мог бы работать Борис Ефимович Немцов и, может быть, страна… вернее, не может быть, а совершенно точно страна бы была совершенно другой, гораздо лучше.Его убили. А люди, которые работают в этой самой Мосгордуме, московской милиции, и вообще все эти люди сделали и делают по-прежнему очень много, чтобы настоящие убийцы оставались безнаказанными. Но мало того, что эти люди делают все для того, чтобы убийцы остались безнаказанными, они еще отказывают москвичам вправе помнить о том, где и когда Бориса Ефимовича Немцова убили.
Если бы такой человек, как Лев Лавренов появился, например, в думе города Стокгольма, где однажды убили премьер-министра Улофа Пальме, и сказал бы такую вот ересь и чушь – он же там потом еще сказал по поводу мемориальной доски, что «если мы сейчас повесим эту мемориальную доску, то люди будут убивать ради этих мемориальных досок» – вот, если бы такой человек появился в Стокгольме, рассказывая так про мемориальную доску на месте убийства Улафа Пальме, я уверен, что не то чтобы он уже не работал в местном парламенте, но точно бы он уже там не жил, потому что соседи, которые бы жили с ним вокруг, отказались бы с ним здороваться, а почтальон отказался бы носить ему почту.
Вот так устроено на самом деле нормальное человеческое общество. К сожалению, у нас это общество не нормальное, поэтому мы видели этот ролик про геев, и поэтому Лев Лавренов по-прежнему будет возглавлять какую-то комиссию в каком-то непонятном, никому не нужном органе, который, кажется, называется Московская городская дума.
И.Воробьева
―
Слушайте, а вот это: «соседи откажутся здороваться, «почтальон не принесет почту» - на ваш взгляд это нормальное устройство мира? Но это несколько похоже на травлю, нет?
А.Красовский
―
Это абсолютно нормально. Смотрите, любую вещь можно назвать абсолютно любым образом. Но общественное порицание не всегда является травлей. И общественное порицание, когда невозможно сделать уголовное преследование оно на самом деле иногда идет на пользу. То есть не надо все превращать в такую «фон триеровщину». Обычное общественное порицание – это не так уж плохо. А, когда с подонком перестают здороваться за руку, и когда подонку перестают наливать в ресторанах, когда с подонком люди отказываются появляться на одной фотографии – это, в общем, не так уж плохо.
И.Воробьева
―
Вам не кажется, что история с гонениями на ЛГБТ активистов, с гонениями на оппозиционеров- это тоже некоторым образом общественное порицание, просто той части общества, которую вы называете агрессивной и быдловатой?
А.Красовский
―
Я тоже иногда применяю такую вот удивительную логику. Да, безусловно, это тоже общественное порицание, вне всякого сомнения. Я еще раз говорю: вообще мир устроен абсолютно амбивалентно. И, я много раз и, в том числе, в этом эфире, условно говоря, мы же понимаем, что бомбежка иракских городов американской авиацией – это тоже бомбежка, тоже смерть, тоже детские слезы, тоже кровь беременных женщин. Это точно так же, как, например, сбитый «Боинг» над Донбассом. То есть технически – это то же самое. Но на самом деле, с точки зрения реальности, это абсолютно другое, потому что это освобождение малым злом от большого зла.И, действительно, я еще раз говорю, что я много раз в этом эфире говорил, что, как только большинство перестанет управлять миром, а миром начнет править просвещенное большинство, что и есть на самом деле во всех западных странах, то тогда общественное порицание превратиться в абсолютную диктатуру добра и красоты. Вот так. А она нужна.
А.КРАСОВСКИЙ: Ничем, кроме глупости, региональные власти не занимаются
И.Воробьева
―
Хорошо. Как раз вы про полицейских упомянули. Я хотела спросить, как вы отнеслись или сейчас отнесетесь к тому, что Владимир Путин подписал указ о сокращении МВД на 110 тысяч человек.
А.Красовский
―
А люди и так из полиции уходят на самом деле. Во-первых, я никак к этому не отношусь. Много, честно говоря, на это наплевать. Я не интересуюсь жизнью полицейских.
И.Воробьева
―
И не сталкиваетесь с полицией?
А.Красовский
―
Я стараюсь с ней не сталкиваться, но опять же, я не сталкиваюсь с полицией, потому что я не являюсь правонарушителем как бы, и пока, слава богу, меня Господь миловал, по крайней мере, последние два года. Но дело даже не в этом, а дело в том, мне кажется, что сейчас огромное количество людей из полиции уходит и так, потому что полицейским запрещают выезд, например, за границу.Сидит нормальный майор, привык зарабатывать кучу денег – воровать, как все менты, многие менты, так скажем – и вдруг ему говорят: «А теперь свои денежки трать в Алтайском крае» - привет Владимиру Рыжкову. А ему не хочется на Алтайский край, ему хочется, понимаете, Килиманджаро, Сан-Ремо и Рио-де-Жанейро, как он привык. И совершенно он не собирается работать ментом, а лучше пойдет в банк каким-нибудь начальником службы безопасности. А в менты возьмут очередного гостя из Татарстана или Таджикистана.
И.Воробьева
―
Почему «гостя из Татарстана»? Татарстан – часть России.
А.Красовский
―
Не важно. Я про Москву…
И.Воробьева
―
Так это же сокращение по всей России.
А.Красовский
―
Я понимаю прекрасно, что сокращение по всей России. Я сейчас говорю про Москву. Потому что, все-таки у меня есть такое ощущение, что, условно говоря, участковый в городе Усть-Каменогорске, он не то чтобы очень разъезжает по Сан-Ремо, и у него просто нет таких возможностей, как у какого-нибудь богатого, сытого начальника московского УВД.Но дело не в этом 100 тысяч – это понятно, что последуют сокращения и по Вооруженным силам по всей видимости, потому что нет денег, не на что содержать всю эту армию. Но можно предположить, что это некий сигнал Министерству внутренних дел, которое, может быть, не очень лояльно к высшему руководству.
И.Воробьева
―
Возможно. Журналист Антон Красовский в программе "Особое мнение". Продолжим через несколько минут.НОВОСТИ
И.Воробьева
―
Продолжается программа "Особое мнение". Журналист Антон Красовский. Слушайте, тут история с Ураза-байрамом, во время которого мэрия Москвы может – пока только может – закрыть рекламные вывески, изображения с полуобнаженными телами – это, мне кажется, справедливо, нет?
А.Красовский
―
Нет.
И.Воробьева
―
Почему?
А.Красовский
―
Потому что я не понимаю, какое отношение ко мне имеет Ураза-байрам, тем более, я даже не знаю, что это такое, если честно.
И.Воробьева
―
Это праздник такой мусульманский.
А.Красовский
―
Ну, хорошо. У меня, например, праздник 1 мая, и что дальше? Я что, должен требовать, чтобы на 1 мая занавесили красными стягами синагогу и мечеть, что ли? Я это совершенно не требую, и на 7 ноября не требую, и на 9 мая у меня нет никаких претензий к этим замечательным людям. Почему у них есть претензии ко мне?
И.Воробьева
―
Тут надо сказать, если я правильно понимаю, все-таки исходит инициатива от мэрии, скорее, чтобы не допустить…
А.Красовский
―
То есть мэрия сама себе какие-то инициативы выдвигает? Нет, я очень рад, что мэрия изначально говорит, что мы не можем бороться с преступностью – а это, в общем, преступность, то есть, если какие-то люди на свой Ураза-байрам или любой другой религиозный праздник Песах или Пасху, будут гоняться за людьми, которые этот праздник не празднуют и будут разбивать витрины, в которых выставлены какие-то вещи, которые их не устраивают, кроме крестов, полумесяцев и ведер слез…
И.Воробьева
―
Когда же такое было-то, ну?
А.Красовский
―
Вы же мне говорите, что мэрия, наверное, сама боится, что могут быть… Вы же договаривайте, что могут быть какие-то провокации, правильно? Вы это имели в виду?
И.Воробьева
―
Нет, я не это имела в виду. Я имела в виду, что это некое проявление уважения к этому празднику.
А.Красовский
―
Мне не кажется, что это проявление уважения. Мне кажется, что это проявление неуважения ко мне.
И.Воробьева
―
Почему?
А.Красовский
―
Потому что я большинство в данном случае, потому что я такой же человек, как и эти самые люди, у которых есть праздник Ураза-байрам. Празднуйте свой Ураза-байрам у себя дома, в мечетях…
И.Воробьева
―
Это их дом.
А.Красовский
―
Нет, их дом, то есть как бы дом их праздника – это мечеть. А магазин в Третьяковском проезде – это магазин в Третьяковском проезде. Улицы города Москвы – это улицы общественные. И если город Москва в обычные дни не запрещает вывешивать там фотографии тех или иных частей тела, которые могут обескуражить мусульманина, выходящего из мечети почему-то только один раз в году… То есть в другие дни – ему О’кей, что ли, сиськи? То есть нормально, то есть на Ураза-байрам ему, так сказать, плохо или русскому – на Пасху? Я считаю, что это чудовищное чванство, глупость и нарушение моих прав, потому что, меня лично сиськи ну вообще во всех смыслах никаким образом не интересуют.
И.Воробьева
―
Слушайте, а как у вас так интересно получается: сначала у вас большинство не нужно, а вот сейчас я большинство – и уважайте мои права?
А.КРАСОВСКИЙ: Большинство людей во всем мире думают о том, как пожрать и какой сериал посмотреть
А.Красовский
―
Нет, я ровно об этом и говорю, что уважать права нужно абсолютно всех людей. Никаким образом то, что гей является геем, еврей – евреем, или празднующий Ураза-байрам – празднующим Ураза-байрам – никаким образом не нарушает ничьи права. Но, как только гей начнет натурально совокупляться на Красной площади, и как только гей начнет требовать закрыть мечеть, потому что гея мечеть не устраивает, я тогда пойду и встану на защиту мечети. Но я, безусловно, встану на защиту каждого плаката с сиськами, если выходящие из мечети или из синагоги люди, будут требовать эти плакаты сорвать. Потому что я считаю, что каждый человек в гражданском обществе, в обществе светском – а мы живем в обществе, где церковь, как вы помните, конечно же, любая церковь, в том числе и мечеть, отделена от государства – и я хочу жить вот в этом обществе, где церковь ко мне, в общем, не имеет никого отношения. Меня их жизнь не интересует. Я хочу, чтобы моя жизнь не интересовала их тоже. А мне, действительно, глубоко наплевать на их жизнь.
И.Воробьева
―
Перенесемся в Екатеринбург, где была довольно интересная история, которая продлилась буквально менее суток – о том, что сначала Евгения Ройзмана лишили должности просто фактически, уничтожив эту должность.
А.Красовский
―
Назвав ее«председатель местной думы», кажется? Какая-то хитрая была замена.
И.Воробьева
―
Там как-то странно. Его избрали… сейчас должность главы Екатеринбурга – «председатель городской думы» - как раз занимает Ройзман. Они хотели это упразднить, но в результате губернатор Свердловской области наложил вето.
А.Красовский
―
Так и подружились Евгений Ройзман и губернатор Куйвашев.
И.Воробьева
―
Есть одно «но». Сам Ройзман говорит о том, что возобновление расследования дела о клевете и упразднение этой должности – это звенья той самой «гребаной цепи», условно, одной цепи – что, собственно, губернатор это инициировал - и губернатор потом наложил вето.
А.Красовский
―
А почему губернатор наложил вето, я так и не понял - с точки зрения Евгения?
И.Воробьева
―
С точки зрения Евгения… Он не понял, что произошло, если я правильно понимаю. И он давал интервью «Газете.Ру» и сказал, что он сам инициировал – сам, собственно, и вето наложил. Но он говорил о том, что губернатор посмотрел на реакцию людей. Якобы люди были готовы выходить на улицы, отстаивать, и так далее.
А.Красовский
―
Во-первых, Евгений – мой привет тебе, Женя – действительно, один из самых популярных, если не самый популярный политик не то что в Екатеринбурге, а вообще на Урале. Даже скажем так: не то что вообще на Урале, а вообще за Волгой. Потому что нет более известного, более популярного регионального лидера, который действительно может пойти на выборы и избраться без всяких вбросов, к которым привыкли эти толстопузые мерзавцы, которые возглавляют страну.Евгений, безусловно, человек, за которым пойдут тысячи, если не десятки тысяч екатеринбуржцев и жителей Свердловской области. Проблема только в том, что губернатор Куйвашев знает об этом прекрасно. Губернатор Куйвашев замечательно много лет знает, что за Евгением люди пойдут, а за ним, губернатором Куйвашевым пойдет приблизительно никто, кроме трех омоновцев, если их не свезут на какой-нибудь московский митинг или футбольный матч, как это любят делать.
Поэтому, честно говоря, мне даже странна логика, что так Куйвашев решил проверить реакцию. Да понятна будет реакция. Она не изменилась. Женя, действительно, человек, который на своей, собственно, малозначащей сейчас должности мэра Екатеринбурга – должности, от которой, правда, не очень много и уж точно не в политическом смысле что-то зависит, - делает какие-то фантастические вещи. По крайней мере, когда он не может сделать реальные вещи, он проявляет такие чудеса человечности, что, как мы с вами знаем, не свойственно людям на таких должностях в нашей стране вообще в принципе. Поэтому, к нему, конечно, идут эти толпы, очереди – он всех принимает, он помогает огромному количеству людей, действительно, по-настоящему нуждающихся в помощи государства. Это делает Женя собственными руками, привлекая разных людей по всей стране. К нему приезжают общественники, правозащитники. Он нанимает каких-то адвокатов через этих правозащитников для людей, которые ни к нему, ни то что непосредственно к его обязанностям – непосредственно к городу Екатеринбургу не имеют никакого отношения.
Так что у меня нет никаких сомнений, что это ни какая-то попытка что-то разузнать про рейтинг и общественное настроение в Екатеринбурге вокруг Жени, а это просто какая-то очередная глупость, потому что ничем, кроме глупости, как мы знаем, региональные власти, да, в общем, и федеральные, не занимаются практически. Это просто какая-то глупость, которую сделали, а потом сказали: Ой! Зачем? Непонятно, почему, потому что сами даже не знают ведь зачем.
Ведь проблема России даже не в том, что русские власти мерзопакостные, а в том, что бесполезные. А России сейчас очень нужна польза. Вот так же, как на Украине сейчас время, когда надо, действительно, по-настоящему полюбить Россию или Украины и по-настоящему начать о ней заботиться, и заботиться об этом русском или украинском народе. А людей таких в нашей стране – раз-два – и обчелся. И вот Женя Ройзман – один из них.
И.Воробьева
―
А вы любите Россию?
А.Красовский – Я
―
очень!
И.Воробьева
―
Просто вы сначала говорите о том, что здесь большинство вот такое… власти вот такие…
А.Красовский
―
Что ж делать? Оно, действительно, такое. Большинство – оно изначально одинаковое. Большинство в Сомали – я его представить боюсь, это большинство. Еще раз… мы начали с того, что есть специальные люди… и почему был этот ролик важен с этими мальчиками – потому что, конечно, есть специальные люди, которые должны учить, воспитывать и просвещать – вот для этого создан просвещенный класс.Это в конце 19-го века, когда появилось земство, и в разнообразных своих формах – от ухода учителей и врачей до толстовства – это были люди, которые понимали, что от них зависит судьба страны, и что, конечно, большинство чудовищно убого, озлоблено и неграмотно, но никто кроме этого меньшинства грамотного и не озлобленного не может эту ситуацию изменить. И я, конечно, очень хорошо понимаю, что, может быть, моя задача в этом
А.КРАСОВСКИЙ: Страна потеряла представления о добре и зле
И.Воробьева
―
Слушайте, вот у вас есть Фейсбук, у меня есть Фейсбук, и у многих других людей есть аккаунты в социальных сетях. И очень часто аудиторию, условно говоря, социальной сети люди путают со всем миром. Вам не кажется, что то самое меньшинство, о котором вы сейчас говорите, это как раз те люди, которые сидят в Фейсбуке, пишут посты, как-то общаются друг с другом…
А.Красовский
―
Так. Ну и?..
И.Воробьева
―
Я правильно понимаю.
А.Красовский
―
В том числе, да, люди, которые умеют формулировать свои мысли, которые хотят этими мыслями поделиться с другими.
И.Воробьева
―
Простомир чуть-чуть побольше, чем Фейсбук.
А.Красовский
―
Я еще раз говорю, да, он сегодня побольше, завтра он, может быть не побольше. Вот тоже вы говорите: мир побольше… Мир целиком побольше, но Америка ничуть не побольше, чем Фейсбук, потому что все, как правило, американцы имеют этот самый Фейсбук – ведут они его или не ведут, так или иначе, в любом случае, почитывают. И в России тоже эта аудитория стремительно растет.Вот какие-то выкладки я позавчерашние видел, и по ним прямо отчетливо видно, как «умирает» аудитория "ВКонтакте" и стремительно растет аудитория «Фейсбука» – они уже фактически сравнялись. Там это десятки уже миллионов человек, 15, например, сейчас у «Фейсбука» или 20 русских - это много. И опять же – и что? Хорошо, таких людей немного… Еще раз говорю: меньшинство – оно в любом случае останется меньшинством. Умных людей, думающих людей и людей, думающих о своем народе, каким бы этот народ не был – русским, украинским, сомалийским или американским – их все равно меньшинство. Все равно большинство людей во всем мире думают о том, как пожрать и какой сериал посмотреть. Ну это, правда, так.
И.Воробьева
―
Возможно. Я не знаю, честно говоря, о чем думает большинство людей, мне трудно об этом говорить.
А.Красовский
―
Как правильно пела певица Земфира в своей замечательной песне про певицу Валерию: «Мама и папа превратились давно в телевизоры». И если вы думаете, что мама и папа в данном случае, только русские и башкирские, вы очень ошибаетесь: мама и папа превратились в телевизор в абсолютно любой стране мира, где эти телевизоры есть.
И.Воробьева
―
Это разве же плохо? Подождите. Про наше телевидение еще можно как-то… А про телевидение западное?
А.Красовский
―
Конечно, плохо, потому что вы же об этом, Ирина, говорите – что вот мы – аудитория маленькая в Фейсбуке, и так далее. Мы тоже все превратились в Фейсбуки, а может быть, надо пойти в народ и что-нибудь делать? Может быть, надо пойти в народ и что-то делать, безусловно. И, конечно, плохо сидеть в телевизоре, даже если ты смотришь не Ираду Зейналову и не Дмитрия Киселева, а Game of Thrones или True Detective, но все равно надо думать о том, что есть реальный мир с реальными проблемами, с умирающими от рака детьми, с эпидемией СПИД, с голодными пенсионерами, с рушащимися казармами с мальчиками, на которых всем наплевать. 23 человека погибло – даже не объявлен национальный траур. 23 русских парня погибло просто так, ни за что в обвалившейся по чьей-то халатности и дурости казарме - здесь даже не объявлен траур. Президент даже не выступил с обращением… Министр обороны даже не выступил с обращением.Это какой-то чудовищный фантастический стыд, который даже невозможно представить. Вот насколько страна потеряла представление о добре и зле и вот этот стыд опять же, с которого мы начали наш разговор – в это невозможно даже поверить. Я никогда не мог себе представить, чтобы во времена Бориса Николаевича Ельцина или Бориса Ефимовича Немцова – вот, если бы Борис Немцов был президентом этой страны… конечно, при любом президенте казарма может рухнуть – но, чтобы он не сказал ни слова – это фантастика!
И.Воробьева
―
Журналист Антон Красовский, его особое мнение было в эфире «Эха Москвы». Спасибо большое!