Станислав Кучер - Особое мнение - 2015-07-13
И.Воробьева
―
Здравствуйте, добрый вечер! Это программа "Особое мнение". Меня зовут Ирина Воробьева. И сегодня у нас в гостях со своим особым мнением Станислав Кучер, журналист. Здравствуйте, добрый вечер!
С.Кучер
―
Добрый вечер!
И.Воробьева
―
Можно было говорить и недобрый вечер, поскольку сегодня Москва прощалась с руководителем Российской государственной библиотеки иностранной литературы Екатериной Гениевой. Я так понимаю, что вы были на прощании.
С.Кучер
―
Да, был на прощании. Но знаете, Екатерина Юрьевна, пожалуй, первая поправила бы вас сейчас и сказала, что вечер, безусловно, добрый, несмотря ни на что, вопреки, потому что это один из самых жизнерадостных, сильных и вечно оптимистично настроенных людей, каких я когда-либо встречал в нашей жизни. Я могу гордиться тем, что мы благодаря работе в гражданском комитете «Гражданской платформы» в течение полутора лет познакомились и узнали друг друга, и у нас были очень душевные, очень теплые отношения.И я могу опять же с гордостью сказать, что один из последних проектов, который активнейшим образом вела Екатерина Юрьевна Гениева, который назывался «Экслибрис», называется «Экслибрис», и заключается в том, чтобы брать книги из фондов «Иностранки» и пополнять этими книгами фонды региональных библиотек, и вообще всех нуждающихся в книгах. Потому что отсутствие нормального книжного фонда – это сегодня одна из главных проблем в стране.
Так вот этот проект мы придумали и запускали вместе. И вообще много было проектов запущено вместе с Ириной Дмитриевной Прохоровой. Именно поэтому она, кстати, вела сегодняшнее мероприятие, вела – в смыслепроизносила слова и передавала микрофон от одного выступающего к другому. И вообще, что было приятно, это то, что - не знаю, я пропустил выступление министра культуры, поэтому, может быть, я пропустил самое интересное, - но то, что я не пропустил – я, например, не пропустил замечательные выступления Гарри Бардина, Ирины Ясиной, Людмилы Улицкой.И я просто считаю, что нашим слушателям и зрителям будет полезно сейчас услышать хотя бы в моем исполнении ключевые мысли.
Например, Ира Ясина, она сказала, что она наблюдала, как умирают от рака, зная о том, что ты умрешь через несколько месяцев. Умирают по-разному. Одни люди умирают в страданиях и пребывая в глубочайшем негативе. А Екатерина Юрьевна, она умирала на бегу с улыбкой, постоянно работая, постоянно запуская проекты, постоянно с благодарностью, глядя на тех людей, которые вокруг нее. Благодаря.
И.Воробьева
―
Пытаясь успеть как можно больше.
С.Кучер
―
Гарри Бардин произнес тоже такую замечательную вещь. Он сказал, что она, как он выразился, нарушила одну из христианских заповедей, а именно: «Возлюби ближнего, как себя самого», поскольку она любила ближних явно глубже и ярче, интенсивнее, чем она любила себя. Тут понятно, дело уже в трактовках заповедей, но суть не в этом. И он еще произнес одну верную фразу по нее: Екатерина Гениева – это один из тех свободных людей, которые долгое время жили в несвободной стране, и показали, как можно быть свободным, оставаясь в переделах несвободной страны».Ну, и, конечно, Людмила Улицкая, -с которой они вместе работали, и ее свое время Екатерина Юрьевна в свое время привела в «Гражданскую платформу», - Людмила сказала очень красиво, она сказала, что Екатерина Гениева продемонстрировала нам чудо смерти, то есть – как можно умирать. Я записал эти слова на самом деле. Она сказала, что она была абсолютным аристократом при этом абсолютно демократичным человеком, человеком невероятного благородства. И дай бог каждому уйти с таким достоинством и красотой. Поскольку, наверное, каждому из нас придется рано или поздно уйти – вот это было настолько глубокое, искреннее и яркое пожелание замечательной писательницы Улицкой по поводу ухода замечательного человека Гениевой, что многие записали где-то у себя на подкорке, ну а те, кто услышал сейчас впервые, пусть запомнят, поскольку, мне кажется, это пожелание дорогого стоит.
И.Воробьева
―
Дорогого стоит и пожелания и отношение к человеку, который ушел. И вы сейчас, конечно, очень ярко продемонстрировали, как относились к Екатерине Юрьевне все эти люди и вы, и я думаю, что наши слушатели, потому что многие из них пишут и писали об этом и сейчас…
С.Кучер
―
Завтра будут еще отпевание и похороны будут завтра.
И.Воробьева
―
Ну что ж, в таком случае еще будет у кого-то возможность, кто сегодня не смог, прийти и попрощаться. Мы благодарим Екатерину Юрьевну Гениеву за все, что она делала для нас с вами и для наших слушателей.И продолжаем "Особое мнение". У нас много новостей, как всегда, ежедневно поток, который никогда не кончится. И касается, как всегда нашей жизни, например, МВД – есть такое прекрасное ведомство, которое сегодня по указу Владимира Путинасокращено аж на 100 тысяч человек. Вас пугает такая перспектива, или это ведомство давно пора сокращать?
С.Кучер
―
Скажем так: Если бы я был поклонником внутренней политики как президента на протяжении всех этих лет, я бы только аплодировал, потому что сокращать силовые ведомства необходимо, прежде всего, чиновничий аппарат. Я не имею людей, работающих «в поле». Их как раз мало. И любой полицейский и милиционер скажет вам о том, что людей, которые просто несут свою обязанность, начиная с простых участковых, заканчивая сотрудниками УГРО, оперативниками – их на самом деле мало, а вот чиновничий аппарат раздут до невозможности.
С.КУЧЕР: Сокращать силовые ведомства необходимо, прежде всего, чиновничий аппарат
И.Воробьева
―
Как раз о них идет речь в первую очередь.
С.Кучер
―
Поэтому, если о них идет речь – замечательно! Это, наверное, один из тех шагов, которому стоит аплодировать. Другое дело, что какой-то внутренний в этом смысле пессимизм, может быть, напрасный, связанный именно с тем, что очень многое из того правильного, что начинает делать Владимир Путин или, что начинается делать с его подачи, потом приобретает очень странные формы.И, мне кажется, главное, чтобы сейчас сократили, действительно, тех лентяев, негодяев и просто людей, занимающих чужие места, - блатных, в частности, которых очень много, - чтобы сократили именно их, а не настоящих профессионалов, посадив на их место очередных сынков, дочек, ну и прочих людей, которые скорее разрушат эту систему окончательно, нежели укрепят ее.
И.Воробьева
―
Но это разве зависит от Владимира Путина?
С.Кучер
―
Вы знаете, поскольку я в этой студии уже вспоминал о том, как я ему задавал вопрос о том, насколько много от него зависит, и, судя по его ответам не только на мои вопросы, от него зависит действительно все все-таки. Поэтому мы прекрасно понимаем, что одно дело – просто объявить о сокращении, а дальше это сокращение пусть идет, как идет.А другое дело - поручить действительно ответственному человеку контроль за тем, как это происходит и регулярно получать отчет о том, как это происходит и на персональном уровне. Там же речь пойдет о достаточно высокопоставленных сотрудниках – генералах, генерал-лейтенантах даже, если я не ошибаюсь, то есть олюдяхочень высокого звания. Поэтому, я думаю, что от его личного контроля будет зависеть очень многое.
И.Воробьева
―
Продолжим через несколько минут "Особое мнение". Журналист Станислав Кучер в эфире «Эха Москвы».РЕКЛАМА
И.Воробьева
―
Продолжается программа "Особое мнение". В студии Ирина Воробьева и Станислав Кучер. Прежде чем перейти к новой теме, я бы хотела зацепиться за ваши ответы на мой вопрос про МВД. Вы все-таки начали с того, что если бы вы были поклонником режима Путина и так далее… У меня такой к вам вопрос. Ведь власти на самом деле делают что-то хорошее, принимают правильные решения, не всегда, но, тем не менее. Вот вы их видите, эти правильные решения или все только через призму того, что делает режим последние годы?
С.Кучер
―
Слушайте, во-первых, при чем здесь последние годы? Мне кажется, что ключевые ошибки режим начал делать, собственно, тогда, когда он занялся самосозданием, самостроительством, когда началось строительство той самой вертикали, тогда, на мой взгляд, и были сделаны серьезнейшие ошибки.
И.Воробьева
―
А, когда это началось?
С.Кучер
―
Ну как? Это было сделано в начале «нулевых» годов. Это было сделано, когда была создана доктрина информационной безопасности, в результате которой главным информационным врагом было признано сначала НТВ, дальше – все остальные, уже существующие программы на разных каналах, которые выражали несогласие с позицией власти, когда было зачищено информационное пространство окончательно. Это было сделано…
И.Воробьева
―
В первые годы буквально.
С.Кучер
―
В конце 2004 года, когда, я помню, вынужден был уйти Парфенов И прямо через месяц или полтора после ухода Парфеновая со своей командой ушел из программы «25-й час» из федерального эфира. Это была осень 2004-го года, как раз после событий в Беслане, было сделано окончательно. Ну а началось все, разумеется, еще с событий вокруг НТВ. Естественно, история с Ходорковским и закручивания гаек в плане взаимоотношения власти и бизнеса, выстраивания отношений с бизнесом. То есть та система, которую мы имеем сейчас, все ее основы были сделаны в начале «нулевых».И окончательно все было сформировано, конечно, году к 2005-2007, как раз в то время, когда очень многие из сегодняшних революционеров готовых – такое ощущение, - зубами порвать Кремлевскую стенку, были себе вполне гламурными журналистами, очень спокойными, довольными, не склонными разговаривать ни на какие политические темы; потому что на их взгляд: «политика отдельно – мы отдельно». И жилось им прекрасно, жилось им замечательно. Но однажды… вот истина о том, что ты можешь не заниматься политикой – политика все равно займется тобой – она догнала и их. И сегодня мы наблюдаем и в первых рядах.
С.КУЧЕР: Очень многое из того правильного, что начинает делать Владимир Путин, потом приобретает очень странные формы
Отвечая на ваш вопрос, Ирина. На самом деле, да нет, конечно, я все-таки состою по-прежнему в Совете по развитию гражданского общества и правам человека при президенте. И, несмотря на то, что я один из наименее активных участников этого Совета, есть, может быть, человека три-четыре, не больше, кто еще менее активен, чем я… Просто очень сложно быть активным, находясь в группе по средствам массовой информации как раз, когда понятно, что со средствами массовой информации происходит. Но, тем не менее, находясь там, я вижу, и мне удается принимать участие в работе с теми документами, которые действительно что-то меняют.
Во-первых, я вижу, как вокруг меня люди с помощью того же самого Путина действительно меняют очень много в пенитенциарной системе страны; когда люди выезжают в колонии, где происходят фактически восстания из-за совершенно хамского, отвратительного поведения руководства колоний. И благодаря звонкам определенных людей определенным людям, тому самому ручному управлению, которое я терпеть не могу и, которое является тормозом на пути развития страны - но решаются какие-то конкретные проблемы в моменте.
С.КУЧЕР: Когда он занялся самосозданием, началось строительство вертикали, тогда и были сделаны серьезнейшие ошибки
И, если вспомнить закон о защите прав верующих, который в той редакции, в которой он попал в руки членам СПЧ – это был просто зверский закон: можно было людей сжигать на столбах фактически. И, если бы не работа членов СПЧ – конкретно Ирина Хакамада очень много сделала, и если бы не ее пламенное выступление конкретно перед Путиным, в котором она убеждала его в том, почему нельзя принимать закон в том виде, в котором он предлагался, именно поэтому он и не был принят. Я надеюсь, я, по крайней мере, хочу думать, что во много потому, что мы на это повлияли. То есть, естественно, не все, что делает власть, она делает плохо. Такого не бывает вообще.
Но, поскольку сама система, повторяю, в которой все это происходит – система порочна, и эта система меняться не хочет, и я не вижу ни одного признака того, что вождь хочет эту систему менять, что он считает нужным, вообще, эту систему менять – именно поэтому я и говорю, что любая реформа в рамках этой системы, она… может произойти чудо и эта реформа может произойти хорошо и с пользой, но чаще всего эта реформа проглатывается самой системой, то есть благое намерение абсолютно ведет в ад по той простой причине, что другого направления нет.
И.Воробьева
―
Просто вы сейчас описали картину, которая ну просто совершенно безвыходная, потому что то, что вы сказали, хорошее – это все-таки речь идет о людях, о конкретных людях, которых мы все знаем. Этих людей, в том числе, и вас и Ирину Хакамаду, и всех, кто входит в СПЧ, трудно называть властью, несмотря на то, что все входят в этот совет.
С.Кучер
―
Упаси господи, нас называть властью!
И.Воробьева
―
Вот именно. Речь шла о том, что именно власть принимает решения: законы Государственной думы, указы президента, указы правительства и так далее. Там же есть такие-то рациональные зерна; там же есть какие-то попытки изменить жизнь населения к лучшему или нет? Я уже услышала про реформы, которые в данной системе все равно превращаются в ад, но, тем не менее, что же теперь ложиться и умирать, что ли?
С.Кучер
―
А разве кто-то предлагает ложиться и умирать? Нет. Во-первых, есть очень много способов. Вот я к своему коньку вернусь: Будда 84 тысячи способов нашел донесения своего учения до людей, потому что люди очень разные. То, как ты будешь доносить определенную мысль до интеллектуала, отличается от того, как ты будешь ее доносить человеку необразованному.То же самое и здесь. Есть люди, которые готовы менять режим, борясь жестко, выходя на улицы, строя баррикады, если надо, призывая к изменению существующего строя, незаконными, в том числе, методами. Я уважаю позицию этих людей, уважаю их жесткость, уважаю их готовность идти до конца. Но при этом значительно больше уважаю людей, которые занимаются тем, что живут здесь и делают все для того, чтобы изменить сознание людей, живущих в стране: занимаются просвещением. Потому что, главное, что, на мой взгляд, необходимо России – это культурная революция.
Я прекрасно понимаю, как звучит термин «культурная революция» для тех, кто помнит времена Мао, хунвейбинов и других замечательных товарищей со столь близкими русскому уху названиями. Но факт остается фактом: стране нужна просветительская революция, стране нужен культурный ренессанс.
С.КУЧЕР: Чаще всего реформа проглатывается самой системой, то есть благое намерение ведет в ад, другого направления нет
И, кстати, как раз то, чем занималась Екатерина Юрьевна Гениева, которую мы сегодня вспоминали - она хотела превратить библиотеки не просто в места, где, с одной стороны, книги, а с другой стороны, интеллигентные люди в запотевших или, наоборот, пыльных очках. Она хотела превратить библиотеки в интеллектуальные центры, в которых люди спорят о судьбах родины, в которых они обсуждают самые главные вопросы, которые беспокоят общество, начиная от вопросов, - если это маленькая региональная библиотека где-то, - вырубать или не вырубать парк в центре села или горда, заканчивая глобальными вопросами взаимоотношения России и Америки, Запада, санкций и так далее. То есть, есть разные способы совершенствования нашей с вами жизни и разные способы борьбы за изменение системы, за изменение режима. Я знаю очень многих людей, которые, каждый на своем месте, по-разному, но за это борются.
Конечно, грустно всегда смотреть, когда эти люди начинают - как бы это помягче выразиться - друг с другом выяснять отношения, когда начинается то, что у нас называется модным словом «медиа-срач»;когда те самые либералы, люди, которые по большому счету должны двигаться в одном направлении, у которых одни и те же цели, начинают ссориться друг с другом, расфреживать друг друга в соцсетях и испытывать просто друг к другу чувство настоящей ненависти только потому, что они разного мнения о методах достижения одних и тех же целей – ну, в этот момент, конечно, становится обидно и досадно. И, если иногда случаются со мной волны пессимизма, так это именно в момент, когда я вижу именно таких людей. Потому что посредственности, в руках которых сейчас власть и деньги, они значительно сплоченнее.
И.Воробьева
―
Очень хочется еще поговорить на эту тему, но слишком много новостей и слишком много вопросов от наших слушателей. Сейчас опять прерываемся ненадолго, и у нас остается еще целый большой кусок эфире, где я смогу задать нашему гостю ваши вопросы.НОВОСТИ
И.Воробьева
―
Продолжается программа "Особое мнение". Журналист Станислав Кучер. Я уже обещала ваши вопросы и сегодняшние новости.Смотрите, сегодня «Новая газета» выпустила спецномер, который в полном объеме посвящен сбитому почти года назад над Донбассом малайзийскому «Боингу». Что там написано. Ну, во-первых, по версии издания ракета была все-таки запущена с территории, которую контролировали сепаратисты, но по ошибке, то есть в Донецке знали, что в это время там должен пролететь транспортный «Ан», но не знали, что этот полет отменили. В «Новой газете» они говорят, о том, что наличие у них двух или трех источников информации – это, во-первых.
Во-вторых, очень много вопросов было адресовано украинским властям. То есть «Новая газета» говорит о том, что Киев еще до этой трагедии знал, что у сепаратистов появился «Бук», но при этом Киев никаким образом не закрывал воздушное пространство, не двигал все эти трассы и так далее. Вот теперь у вас больше вопросов по этой истории или меньше возникло вопросов?
С.Кучер
―
Вы знаете, поэт Орлов, он же Орлуша написал, на мой взгляд, замечательное стихотворение, которое завершается словами – я не помню его наизусть, предлагают всем его просто найти в интернете – оно завершается словами: «Я виноват, я русский», вне зависимости от того, с чьей стороны была запущена ракета:со стороны, контролируемой людьми, которых называли сепаратистами, повстанцами - сейчас вообще непонятно, как называют даже в нашем эфире. Потому что изначально конфликт, так или иначе, по мнению огромного числа людей был развязан Россией.Наверное, если бы я был украинцем – я просто не украинец – я бы точно так же отнес бы эту вину и к себе; потому что в любом случае, когда происходит война – а то, что там происходило, называют антитеррористической операцией и как угодно, все равно это война, то есть, когда одни люди убивают других людей организованно, спланированно, с военачальниками, с наступлениями, с отступлениями, с планами боевых действий - это называется все равно война – так вот, когда происходит война и стреляют с обеих сторон, и вдруг в этой войне погибают гражданские – не важно, причем, кто это – журналисты, гражданские с одной стороны, с другойстороны, или это самолет, который пролетал над территорией, где идет война – то, на мой взгляд, ощущать причастность к этому должны обе воюющие стороны – это раз.
С.КУЧЕР: Главное, что, на мой взгляд, необходимо России – это культурная революция
Вы знаете, был автопробег по Северной Европе, и был я в Амстердаме, и разговорился – так случилось – в магазине с одной кассиршей. Мне позвонил кто-то, и я стал разговаривать по-русски. И неожиданно изменилось ее лицо, оно просто немножко позеленело. И я спросил ее: «В чем проблема?» И она сказала: Моя лучшая подруга была на борту того самолета, «Боинга»». Я не нашел, что быстро ответить. Она сама нервно и быстро стала говорить, что «я понимаю, что на самом деле не к вам лично вопрос, и вообще, не к вам претензия, и вообще, непонятно, что там было». Голландцы, они не дураки. Очень много людей, у которых вопросы и к украинцам есть. Она говорит: «Я понимаю, что если бы не случилось этой войны, то этого бы тоже не произошло». И это был как раз тот момент, когда я точно так же себя почувствовал, наверное, как почувствовал Орлуша, когда написал, что «виноват просто потому, что я русский».
А дальше вы говорите, будет ли у меня больше вопросов или не будет – посмотрим. Во-первых, я знаю, что все тайное всегда становится явным: чуть раньше, чуть позже, через 20 лет, через 30, 100 лет. Да, можно говорить о том, что есть документы, касающиеся убийства Авраама Линкольна, которые полностью не рассекречены; да, можно говорить о том, что об убийстве Кеннеди мы знаем далеко не все, что полезно было бы знать; или про события 11 сентября в Америке. Но время сжимается, информация становится все более и более доступной. Каналов утечек становится все больше и больше. Я думаю, что всю правду о том, что произошло в небе над Донбассом, мы узнаем обязательно.
Но, повторяю, на мой взгляд, это главная история – это не кто фактически нажал на курок. Я абсолютно уверен, что, кстати, сделали это с той стороны или с той стороны – действительно, люди имели в виду некий военный объект…
И.Воробьева
―
То есть не собирались сбивать именно гражданский самолет.
С.Кучер
―
Я абсолютно уверен, что речь шла не об этом. Слушайте, вспомним, как повстанцы рапортовали чуть ли не каждый день, наши каналы с огромным удовольствием об этом сообщали: «Вот сейчас сбит еще один украинский вертолет», «сбит еще один военный самолет».Наконец, слушайте, по-моему, Сережа Пархоменко опубликовал, совершенно замечательный пост в Фейсбуке, где он приводит с интернет-ссылками данные первых информационных сообщений, которые тогда шли и на официальных сайтах российских телеканалов, и вообще просто везде, где возможно, где как раз повстанцы и сепаратисты говорили о том, что только что сбили…
И.Воробьева
―
Ну это еще тогда все видели, да.
С.Кучер
―
Но, повторяю, для меня вопрос главный не в этом – для меня вопрос в том, чтобы каждый человек, который имеет то или иное отношение к развязыванию или поддержанию этого конфликта, включая многих моих коллег ведущих, понимал, что вот они виноваты, что их вина в том, что произошло, что она есть.
И.Воробьева
―
Но это какая-то рефлексия сплошная.
С.Кучер
―
Нет, никакая не рефлексия.
С.КУЧЕР: Вне зависимости от того, с чьей стороны была запущена ракета, конфликт, по мнению людей был развязан Россией
И.Воробьева
―
А вот установление, кто конкретно сбил, кто знал о том, что у них есть этот «Бук», кто давал указания, кто не давал указания - вам не кажется, что это очень важная история, особенно, когда столько гражданских погибает?
С.Кучер
―
Слушайте, а кто же спорит, что это не важно? Я просто говорю, что правда всегда важна. Если у тебя есть возможность правду донести, ее нужно донести обязательно. Если мы узнаем, что украинцы знали, владели информацией, что есть «Бук», что есть вероятность использования этого «Бука» и что надо закрыватьпространство, и что они имели возможности закрыть воздушное пространство, но не сделали этого, - то значит, разумеется, мягко говоря, не красит украинцев, вызывает большие вопросы к ним.Но мы с вами пока это обсуждаем все равно на уровне гипотетики. Я говорю о том, что, когда будут выложены все факты, и, когда мы будем знать имя человека – я не знаю – спустившего курок, отдавшего приказ, знали – не знали, и получим всю эту информацию, даже тогда, я считаю – и это никакая не рефлексия, это элементарная работа, если хотите, с собственным развитием, с пониманием своего участия в том, что происходит в мире… Потому что, когда некоторые телеведущие, которых я встречаю на некоторых вечеринках, тусовках общих, абсолютно вот с такими глазами считают, что ониникакого отношения к тому, что произошло с «Боингом», не имеют притом, что они нагнетали ненависть, притом, что благодаря им добровольцы отправлялись туда, притом, что благодаря им, даже когда этот «Боинг» упал – находились же такие люди, которые потом писали:«А нечего летать над таким пространством. И вообще, кто там летал? Голландцы? Так это же Запад, так они же поддерживают». То есть благодаря очень многим из таких ребят, пропагандистов такие вещи стали возможны. И это, повторяю, не менее важно, чем восстанавливать конкретные факты.
И.Воробьева
―
Хорошо. Еще одно дело, в котором лично мне хотелось бы через какое-то время, пусть даже долгое, узнать всю правду – это убийство Бориса Немцова. И каждый день какие-то новости об этом деле приходят. Вот сегодня речь идет о том, что фигуранты этого дела могут лишиться права на суд присяжных.Как мы знаем, суд присяжных – это история, когда обе стороны процесса пытаются по максимуму доходчиво объяснить, кто, в чемвиноват. Вот вам кажется правильным все-таки суд присяжных, таким образом, давая возможность этим людям уйти от ответственности, потому что суд присяжных – это все-таки люди? Или пусть не будет никакого суда присяжных, путь будут профессиональные судьи, но вопрос в том, как мы будем на этот суд смотреть в итоге?
С.Кучер
―
Да ни то, ни другое, ни третье. Самое важное – это будет ли у суда возможность… Во-первых, подождите, до суда еще нужно дожить, что называется.Во-первых, нужно, чтобы следствие было объективным, справедливым, имело все возможности работы. Насколькознаю, у следователя, назначенного изначально, не было таких возможностей. И у тех людей, которые работают сейчас, тоже нет всех возможностей, которые стоило бы, возможно, использовать. А, может быть, у них есть команда – не использовать эти самые возможности. То есть пока я не уверен в объективности следствия – начнем с этого.
И уж, тем более, я не уверен в объективности суда, потому что за последние 15 лет наша судебная система и ее конкретные представители сделали все для того, чтобы дискредитировать саму себя в глазах россиян и всего международного сообщества. Поэтому будет ли суд присяжных или будет это другой вид суда – мне совершенно в данном случае все равно. Мне важно, будет ли это в атмосфере… Опять мы возвращаемся к верховной власти. Вот, насколько верховная власть будет заинтересована в том, чтобы этот суд был честным, чтобы люди действительно узнали правду о том, кто заказал и убил Бориса Немцова - вот от этого все будет зависеть.
И.Воробьева
―
Мы с вами все время рисуем сферического коня в вакууме. У нас нет этого. У нас нет объективного суда, у нас нет этого всего. У нас есть то, что есть.
С.Кучер
―
Нет, получается, что вы рисуете, потому что вы у меня спрашиваете: Станислав, а давайте представим, что есть подводный мир, и в этом подводном мире живет Ихтиандр, и давайте представим, как будет выглядеть суд с участием Ихтиандра и прочих рыб. Да какая разница, как он будет выглядеть, потому что у нас не будет подводного мира с этим судом.
И.Воробьева
―
У нас будет хоть какой-то мир хоть с каким-то судом. У нас какой-то суд будет по этому делу? Будет.
С.КУЧЕР: Насколько власть будет заинтересована, чтобы люди узнали правду, кто заказал Немцова...
С.Кучер
―
Слушайте, суд присяжных – идеальная, на мой взгляд, судебная модель, хотя я не являюсь юристом. Есть разного рода дела опять же. Но совершенно точно, что, безусловно, все зависит от того, кто работает с присяжными, потому что это за люди опять же. И в нашем замечательном отечестве суд присяжных может сыграть как позитивную роль, так и абсолютно отрицательную роль, в зависимости от того, что будет за преступление, и кто будет работать с этими присяжными, и что это будут за присяжные.
И.Воробьева
―
То есть суд присяжных тоже себя уже дискредитировать успел уже?
С.Кучер
―
Просто потому, что присяжные – это люди, на которых может оказываться давление. И, как вы думаете, если у нас очень серьезные судьи, занимающие высокое положение, с именами, с репутацией, умудрились наплевать на имена и репутацию и делать совершенно уникальные, невообразимые вещи – я, в частности, имею в виду суд над Урлашовым, вернее то, что происходит вокруг, те решения, которые принимают судьи в отношении Урлашова, и продолжение содержания его под стражей – так вот, если у нас на таких судей оказывается давление, и они ломаются, значит, что говорить о присяжных?
И.Воробьева
―
Еще поговорим. Надеюсь, встретимся в эфире. Еще очень много у меня к вам вопросов. Особенно по следам сегодняшнего эфира. Спасибо большое! Журналист Станислав Кучер был в программе "Особое мнение".