Николай Усков - Особое мнение - 2015-07-01
И.Воробьева
―
Здравствуйте! Этопрограмма "Особое мнение". Меня зовут Ирина Воробьева. И сегодня здесь, в этой студии со своим особым мнением Николай Усков, главный редактор проекта «Сноб». Добрый вечер!
Н.Усков
―
Добрый вечер!
И.Воробьева
―
Что-то происходит у нас с гражданами США. Во-первых, они почему-то являются проекторами наших университетов. А, во-вторых, их почему-то увольняют после того, как господин Киселев на государственном телевидении рассказал, что это плохо. Это у нас так все работает? То есть Киселев сказал – и раз! – всех уволили?
Н.Усков
―
Я думаю, что тут достаточно много самостийного идиотизма. То есть, если это тренд таков, то, чтобы не злить этого мифологического медведя, который сидит, как известно, в Кремле, так вот, чтобы не злить медведя, нужно заблаговременно принять меры. Ведь это же такой, русский человек, советский человек. Советский человек вырос в страхе…
И.Воробьева
―
Перед начальством?
Н.Усков
―
Да. Мы очень долго пытались избавиться от этого страха, выдавливали из себя раба, но, видимо, не все и не полностью выдавили. Поэтому я не думаю, что это какая-то разнарядка, что Киселева инструктируют на каких-то совещаниях в администрации президента: «А вот давай-ка мы их сейчас всех выгоним – американцев – с наших кафедр!» Люди живут в этом пространстве. Они не знают, каким образом еще заслужить какую-то там галочку в какой-то невидимой табели и пытаются принять все меры.
И.Воробьева
―
Кому должно быть стыдно в данном случае?
Н.Усков
―
Мне кажется, должно быть стыдно всем нормальным людям, что мы оказались в этой ситуации. Потому что, если бы на самом деленынешний режим не страдал такими параноидальными выходками, не поощрял бы эту истерию, не поощрял бы визги, не поощрял бы сумасшедших и изгоев, в общем, он бы выглядел вполне респектабельно. Его действительно поддерживает много людей. Он совершает какие-то ошибки. Но ошибки совершают все, кто чем-нибудь занимается.Многие вещи в принципе в нашей жизни не так плохи, как могли бы быть. Мы знаем нашу историю, как могло бы быть на самом деле. Нормальным людям мешают, собственно, успокоиться только эти случаи чудовищного идиотизма. И я, честно говоря, если существует какой-то тумблер, а он, наверняка, существует, я бы его как-то вырубил хотя бы на какое-то время, чтобы люди вздохнули и как-то пришли в себя. Потому что, на самом деле ничего плохо нет, никто не угрожает. Этот параноидальный страх перед «оранжевой революцией». Да нет никакой угрозы «оранжевой революции».
И.Воробьева
―
Это сколько лет уже этот страх?
Н.Усков
―
Мне это, честно говоря, непонятно, откуда такой испуг в конце концов?
И.Воробьева
―
Ну как? Сначала же Грузия, потом Украина – еще та «оранжевая революция на Украине», еще та «революция роз», потом Молдавия, потом еще где-то. Вот это все вспыхивало-вспыхивало…
Н.Усков
―
Это очень трудно объяснить. Может быть, мы чего-то не знаем, но на самом деле я не вижу никакой базы для «оранжевой революции» в России. Даже на самом деле, вспоминая протесты на Болотной, мы прекрасно помним, что никаких радикальных лозунгов у большинства собравшихся не было. Они были у тех, кто стоял совсем не затем, чтобы слушать ораторов, а в общем, чтобы хорошо провести время, а поржать надразными смешными креативными плакатиками.Понятно, что люди, которые тогда выходили на улицы, они хотели перемен, но не радикальных перемен. Никто, по-моему, не мечтал о смене правящей элиты, потому что на самом деле эта элита поддержана народом, так или иначе. В 11-12 году он в принципе еще казалась достаточно эффективной, потому что она не срывалась на поощрение такого идиотизма, который мы сейчас видим. И это пугает, собственно. Чего вы так суетитесь, чего вы так трепещите? Кто вам угрожает? Что с вами, вообще? То есть окститесь, Россия никогда так хорошо не жила, как при вас. Вам ничего не может угрожать.
И.Воробьева
―
Серьезно? России никогда так хорошо не жила?
Н.Усков
―
Вы посмотрите, может быть, там близко время Брежнева, наверное,но ведь по большому счету, собственно, революция – это всегда отсутствие хлеба. Понятно, что машина из несбыточной мечты превратилась абсолютно в прозу дня для очень большого количества людей, не только для богатых. Поездки за границу – проза дня для очень многих людей. Скажем, поход в ресторан – нормально. Все рестораны в Москве набиты людьми, не только олигархами, там сидит огромное количество людей в принципе, если они удачные. Видно, что меняется провинция. Строятся новые аэропорты, появляются тоже рестораны, кафе, фитнес-залы, улицы бутиковне только в Москве, но и везде. То есть, собственно, понятно, что люди богатеют, живут хорошо. Чего вы так боитесь-то?
И.Воробьева
―
А вот эти все разговоры прокризис, о том, как «холодильник победит телевизор», что все у нас на самом деле все плохо?
Н.Усков
―
Просто производной от этих страхов, труднообъяснимых для меня, является вся эта история с санкциями и так далее. То есть это тоже часть этой истории. И, конечно, теперь становится тревожно. Откуда будут брать деньги наши компании, наши банки? Не постигнет ли нас очередной кризис ликвидности? Не рухнет ли банковская система? Будет ли, чем платить армии, полиции, врачам, учителям и так далее? Не начнется ли развал страны?Вот, чего теперь надо опасаться, а вовсе не мифической угрозы Америки. Это все, конечно, очень забавно выглядит.
И.Воробьева
―
Да, действительно, это очень интересно. Ну, хорошо, ладно. Еще про одну угрозу, которой активно противодействуют. Угроза, которую зовут Михаил Ходорковский, который находится за границей, который вчера стал фигурантом нового уголовного дела, точнее возобновленного расследования убийства мэра Петухова. И вот там Ходорковский называется практически заказчиком. Это зачем нужно?
Н.Усков
―
Вспомните, когда Путин произнес свою знаменитую фразу: «У него руки по локоть в крови» без всяких доказательств, естественно, я так понимаю, доказательств нет и не было. Если бы они были, то наверняка на него бы все повесили, что только возможно. Я помню, что – наверное, сейчас уже люди забывают – там же были курьезные вещи: как-то неправильно размножались кролики в каких-то хозяйствах. То есть на него вешали все, что можно было в принципе обнаружить. То есть, наверное,такое тяжкое преступление, как заказное убийство, наверное, на него бы повесили. Но, думаю, что там не было особых доказательств, поэтому эта история возникла только в пиар-ключе – в словах Путина: «руки по локоть в крови», или как-то так он выразился.И, мне кажется, сейчас она возникает тоже в таком же пиар-ключе. Вот есть это дело, что мы должны заплатить компенсацию 50 миллиардов долларов акционерам ЮКОСа – вот надо что-то вбросить в информационной пространство, по крайней мере, России, а, может быть, и Запада, что придаст режиму какие-то благообразные черты. Юридически все это, конечно, не имеет под собой никакого основания и, конечно, никаких последствий иметь не будет. Потому что, я думаю, дела нет. А вот в пиар-смысле, это, возможно, сработает.
И.Воробьева
―
То есть, вообще, умный шаг, умный ход такой?
Н.Усков
―
Он с точки зрения интересов правящей власти, конечно, разумный. В нем есть какая-то логика. Хотя, честно, мне кажется,что во всей этой истории с компенсацией ЮКОСу власть себя вела крайне беспечно, конечно.
И.Воробьева
―
Беспечно?
Н.Усков
―
Беспечно, да.
И.Воробьева
―
Почему?
Н.Усков
―
Ну, потому что этого следовало ожидать. Существуют юридические процедуры. То есть ты не может просто отнять чужую собственность без последствий. И рано или поздно это закончится плохо. Это заканчивается плохо на наших глазах. Правда, еще не закончилось, но Конституционный суд недавно признал все-таки верховенство международных законов над российскими, поэтому, я думаю, это тупик. Да, можно вести такую пиар-войну. Но, честно, это тупик.
И.Воробьева
―
Еще про тупики и про разного рода решения мы поговорим. У нас сейчас небольшой перерыв в программе "Особое мнение". Потом вернемся в эту студию с Николаем Усковым, главным редактором проекта «Сноб».РЕКЛАМА
И.Воробьева
―
Продолжается программа "Особое мнение". Ирина Воробьева, Николай Усков. Скажите, а вы следили за судьбой памятника князю Владимиру?
Н.Усков
―
Разумеется. Я, кстати, давно написал по этому поводу текст, когда только скандал… по-моему, еще не было обращение жителей района. Я, собственно, в курсе истории Воробьевых гор, потому что я знал про неудачу с храмом Христа Спасителя. Там еще начали с 19 века, после войны 12-го года начали строить, потом поняли, что невозможно. В общем, это известное место. На нем давно уже хотелось, что-нибудь построить, но ничего невозможно, к счастью, наверное, потому что место очень красивое и без всяких зданий.Мне категорически, конечно, не нравится этот памятник. Я считаю, что это какой анахронизм, это Ильич с крестом для меня: вместо кепки у него теперь в руке крест. Хотя, конечно, князь Владимир – фигура важная в русской истории, наверное, может быть, одна из самых важных, и фигура яркая, оставшаяся в памяти людей на столетия, в неписьменной памяти как Владимир Красно Солнышко. То есть это фигура яркая, интересная. О нем хочется снимать кино, писать книги. Жизнь у него тоже невероятная. Это один из самых сочных князей в «Повести временных лет». Он всех былинах фигурирует. Это такая, интересная личность...
И.Воробьева
―
И тем не менее…
Н.Усков
―
Конечно, хочется. Но не в этом месте. Потому что, очевидно, что такая дылда испортит весь вид. Я говорю, что мне вообще этот памятник не нравится. Я считаю, что такая яркая фигура заслуживает, конечно, более интересного монумента концептуального, любопытного, может быть… Понимаете, все-таки у нас Владимир на Владимирской горке в Киеве. Я считаю, что памятник достаточно талантливый для 19-го века, и, конечно, очень хорошо вписан в ландшафт, очень поэтично там стоит. Что, конечно, стоило бы озаботиться, как сделать по-настоящему яркий московский памятник, который стал бы символом Москвы, как Владимир в Киеве. Но этого не было сделано. Берут размером, берут старыми идеями, то есть Ильич, но с крестом. Но, сейчас, это хотя бы будет стоять в каком-нибудь другом месте.
И.Воробьева
―
Да, не на Воробьевых горах – уже объявили.
Н.Усков
―
Здесь это было бы обидно. Я помню, что Антон Красовский как-то выразился как раз на "Эхе Москвы", что было бы здорово, если бытуда поставили – потом он рухнул в Москва-реку!
И.Воробьева
―
Ужасно! Но показательно.
Н.Усков
―
Мне кажется, да. Я, честно говоря, не хотел бы, чтобы что-то падало, но, к счастью, видимо, какой-то разум появился: не стали заливать бетоном весь склон, не стали делать ничего, что может вызывать технологические или социальные последствия, потому что люди были действительно настроены очень отрицательно.
И.Воробьева
―
Но как насчет Лубянки? Одним из альтернативных мест называют Лубянку.
Н.Усков
―
По большому счету в Лубянке какой-то памятник должен стоять. Если туда поставить Владимира, то значит, уже никогда не поставят Дзержинского – это плюс несомненный. Может быть, вообще, человек с крестом, даже если он напоминает ужасным образом Ильича с крестом, но хотя бы все равно это человек с крестом, это не «железный Феликс», повинный, в том числе, в массовом убийствесвященников, в травле интеллигенции, в развязывании беспрецедентного в истории страны террора – хотя бы не это. Если это будет какой-то князь, причем довольно важный князь в русской истории – то лучше. Это лучше всегда.
И.Воробьева
―
Кстати, по поводу памятника Дзержинскому Вот референдум, который все-таки зарегистрировали, теперь, как я понимаю, коммунисты собирают подписи в Москве за проведение референдума. Как вы вообще относитесь к референдуму, который при этом, правда, несет вот такой вопрос?
Н.Усков
―
Посмотрим, что проголосуют, если вообще референдум состоится. Посмотрим. Я считаю для нас это некое морально-этическое испытание: вы либо штаны наденьте, либо крестик снимите. Нельзя говорить о возрождении духовности и православия и ставить памятники тем, кто, собственно, повинен в массовых убийствах православных священников, разграблении церквей, преследовании церкви, как организации. Это злодей, настоящий злодей, убежденный злодей причем, бес настоящий. Это не винтик, как Ежов или как Берия. Они тоже, конечно, малосимпатичные люди, но они все-таки винтики этой системы.Это архитектор этой системы, один из архитекторов, убежденный архитектор и этим и страшен.Я считаю, что если мы говорим о духовном возрождении России, то это для нас духовное испытание, прежде всего, это искушение. Вот мы с тем, кто рушил церкви больше или мы с теми, кто все-таки лег на Бутовском полигоне, в том числе, масса священников, новомучеников российских.
И я полагал, что в возрождении православия много своих минусов, но есть один несомненный плюс: возрождается некая морально-этическая система.
И.Воробьева
―
Она действительно возрождается?
Н.Усков
―
Церковь ведь – это же не только отец Всеволод Чаплин, который, мне кажется, к церкви имеет оченьотдаленное отношение. Это не только патриарх Кирилл, это не только «мерседесы» и «бриги». Церковь – это масса священников.Многие из них очень неплохие люди. Я многих знаю. И эта некая альтернатива наркотикам, альтернатива подростковой преступности и так далее.Надо представить себе жизнь в каких-то небольших поселениях, где, собственно, нет ничего, что было бы альтернативой криминалу и кошмару, и безнравственности, кроме, может быть, небольшого прихода, воскресной школы и так далее. Поэтому в этом возрождении есть свой смысл. Это важно. Мы должны вернуться к тому, что мы потеряли в 17-м году, вернуться к нашей идентичности. Без идиотизма, конечно, Всеволода Чаплина. Но, я думаю, что этот идиотизм рано или позднопросто забудется. Вот это важно.
А если мы собираемся возвращаться не в 16-й год, а возвращаться в эпоху «красного террора», символом которого является господин Дзержинский, то это совершенно другая страна. Вот я говорю: либо штаны наденьте, либо крестик снимите.
И.Воробьева
―
Смотрите, референдум – это работа, условно говоря, тех, кто за и тех, кто против То есть есть возможность собрать людей, которые будут против и которые активно скажут – нет. Но, тем не менее, сам по себе формат референдума. Вы, вообще, помните, когда мы последний раз видели референдумы в Москве или в России – не важно? Это же такая форма участия граждан, нам малоизвестная сейчас. Может быть, коммунисты большие молодцы, что они возрождают, несмотря на то, какой вопрос они выносят?
Н.Усков
―
Я думаю, коммунисты тут не молодцы совершенно. У коммунистов есть своя программа: они должны троллить общество, напоминая ему о их ценностях. Вот у них ценности – это эти все палачи – это главная ценность коммунистической партии, других ценностей у нах нет. Там их много, кстати, этих палачей, которым можно было еще на каждой площади поставить – тому же Ежову, Ягоде, Берии, Абакумову – их огромное количество, там просто больше других людей нет. Это все будут, как правило, убийцы – Землячка какая-нибудь. Вот эти чудовища, бесы – их очень много у коммунистов. И они троллят просто. Они троллят Сталиным. Да и администрация президента троллит Сталиным постоянно.
И.Воробьева
―
Регулярно, да.
Н.Усков
―
То есть это такой общественный троллинг, чтобы заменить дискуссию по поводу действительно важных вещей, дискуссией совершенно отвлеченной: давайте обсудим незаконность отсоединения Прибалтики, например – такое же безумие из того же ряда. Я бы вернулся к вопросу, честно говоря, Аляски, например, Калифорнии. Масса вопросов, которые можно теперь поднять.
И.Воробьева
―
Ой, вы знаете, тут вас опередил бывший председатель Верховного Совета Литвы: вслед за этими историями о Прибалтике усомнился в законности вообще самой Российской Федерации как государства после свержения царя в 17-м году. Нет, ну а что?
Н.Усков
―
В принципе, да. То есть давайте заменим реальную жизнь бесконечными спорами о том, не должны ли мы теперь татарам за взятие Казани платить компенсацию. Вот давайте обсуждать это.
И.Воробьева
―
То есть у нас нет каких-то основ, или они у нас есть, но мы почему-то пытаемся их постоянно пошатнуть?
Н.Усков
―
Это пиар, это пиар-технология. То, что на это ведется огромное количество ньюсмейкеров, государственных чиновников, политологов, аналитиков и народонаселения – то наша беда. Потому что в любом обществе такие дискуссии, конечно, ведутся, ноони ведутся в сумасшедшем доме или в пивной. Но они не ведутся на телевизионных каналах, они не ведутся в Государственной думе, в Совете Федерации. Это дурной тон. У нас это общий признак безумия, охватившего общество, отчасти спровоцированного властью, но отчасти, я думаю, абсолютно самостийного, потому что дураков в России всегда было грандиозно много, вот всегда, и они, к сожалению, почему-то здесь слышнее, чем умные люди.
И.Воробьева
―
Буквально ненадолго прервемся в программе "Особое мнение" и вернемся потом в программу с главным редактором проекта «Сноб» Николаем Усковым. Присылайте свои вопросы. Телефон для sms в эфир: +7 (985) 970 45 45.НОВОСТИ
И.Воробьева
―
Продолжается программа "Особое мнение". Николай Усков, главный редактор проекта «Сноб» здесь у нас в эфире. А вы следите за медиа-рынком, и как, куда переходят разные радиостанции и прочие СМИ? Просто сегодня стало известно, что ряд музыкальных популярных радиостанций переходит под контроль государства. Казалось бы, что в этом такого, или есть что-то такое, что должно вас напугать в связи с этим? Ну там: «Русское радио», «Максимум», «Монте-Карло» и так далее.
Н.Усков
―
Честно говоря, это же не политические, по-моему, радиостанции.
И.Воробьева
―
Ну у «Русского радио» есть как минимум новости, «Русская служба новостей».
Н.Усков
―
Я не слушаю «Русское радио», я слушаю «Монте-Карло» периодически, но из-за музыки. Когда начинаются новости, я сразу переключаю на «Радио Джаз» или что-нибудь в этом роде. Мне кажется, что в этом не надо видеть никаких политических… Это бизнес-решение. В принципе государство очень влиятельный сейчас игрок не только в медиа-сфере, но и везде. Почему бы нет? В то же время частным компаниям все труднее вести бизнес. И падение рекламного рынка в силу негативной рыночной конъюнктуры, роста расходов. Мне кажется, это просто бизнес-решение как с той, так и с другой стороны. Я бы не искал здесь никакого политического подтекста.
И.Воробьева
―
Возможно. Тут вам однозначно виднее. Тут наши слушатели спрашивают, задают вам вопросы. Спрашивают про ИГИЛ. Илья спрашивает: «Как вы считаете: ИГИЛД – это чума 20-го века или перспективное у будущем государство?» Я бы сказала:эффективное – даже так.
Н.Усков
―
Я думаю, что, конечно, через какое-то время никакогоИГИЛа не будет. Это просто очередная экстремистская группировка, которая просто действует нестандартно. Она в этом смысле нарушила паттерн. Но, мне кажется, что во всем мире, особенно в США, в Великобритании существуют такие профессиональные службы борьбы с терроризмом, анализа их методик, существует хорошая агентурная сеть. Израиль – не надо забывать – тоже давний игрок на этомполе. Я думаю, что коллективным образом мировое сообщество выработает эффективную тактику борьбы с этим родом терроризма.Безусловно, здесь есть некая новация. То есть они отрицают не только существующие формы ислама, существующие традиции ислама, предлагают свой радикальный ислам – они отрицают и государственные границы. В этом есть какая-то новация, они создают некую систему поверх существующего мира. Но неуважение к чужим границам, как неуважение, кстати говоря, к религии – это одно из самых тяжких, конечно, преступлений, существующих в мире, и ответ адекватный они скоро получат. Я в этом совершенно не сомневаюсь.
И.Воробьева
―
А вас не пугает, что стало появляться в новостях, как российские студентки начинают бежать в ИГИЛ, и их вербуют и так далее?
Н.Усков
―
В этом, собственно, логика этого так называемого государства. Они поверх существующих границ, традиций, обычаев, культур создают некую новую мегаструктуру и вербуют сторонников, пользуясь существующими сетевыми средствами в любых странах мира. В этом их новация и сила. В принципе это похоже на то, что существовало и прежде, но, видимо, в таких масштабах давно нет.
Н.УСКОВ: Мы очень долго выдавливали из себя раба, но, видимо, не все и не полностью выдавили.
И, соответственно, людей, которые ведутся на эту пропаганду, всегда много, потому что огромное количество, особенно среди молодежи неблагополучных людей, которые чувствуют, что их обманули, и они опоздали к раздаче самых жирных кусков пирога или хотят сразу и здесь, а не какой-то долгой, нудной и скучной жизни. Тут много может быть мотивов. Но таких людей в принципе в рамках Сирии найти сложно, а вот в рамках всего мира – от Таджикистана до чего еще… до острова Пасхи, когда весь мир к твоим услугам для вербовки – то совершенно другая цифра получается. И деньги другие и людей больше. Но с этим можно бороться.
И.Воробьева
―
Вот вы назвали три страны как минимум – США, Израиль, ну и Россию – вот эти все три страны…
Н.Усков
―
И Великобритания еще.
И.Воробьева
―
И Великобритания. Вот эти страны страдают от терроризма, там регулярно теракты происходят, но, тем не менее, спецслужбы как минимум Израиля и США – мы это знаем – они в достаточностепени эффективно и довольно часто борются с этими историями, опять же те же самые аэропорты мы с вами обсуждали в перерыве, и так далее. Вот Россия в данном случае сильно отстает, на ваш взгляд? У нас же наверняка тоже есть – и мы об этом знаем – есть спецслужбы, которые занимаются антитеррором и так далее. Вот, насколько мы отстаем в данном случае?
Н.Усков
―
Мы в этом смысле менее прозрачная страна. У нас все-таки продолжаются теракты. В США не было после Бостонского марафона. И то Бостонский марафон трудно рассматривать как международный теракт. Это все-таки терроризм, родившийся в США, выросший в США. Да, под влиянием ислама, да он импортирован, но все-таки это не какие-то приехавшие из пустынь люди гор, то есть люди пустынь, а это все-таки что-то свое. Вот США достаточно эффективны в этом смысле. Израиль, мне кажется, находясь в состоянии войны столько лет, тем не менее, выработал какие-то способы борьбы. Существуют разные, конечно, методики, но самое эффективное – это все-таки внедрение агентов и подкуп, и этим, по-моему, все пользуются.Насколько это эффективно в России, трудно сказать. Мы видим, что все-таки у нас происходят теракты периодически. Накануне олимпиады были эти теракты. Неспокойная ситуация в Чечне, она остается неспокойной. Так или иначе, у меня нет ощущения полной безопасности. Его нет, несмотря на то, что у нас есть эти рамки металлоискателей, пропускные контроли в аэропортах – все это выглядит достаточно комично. Может быть, я ошибаюсь, но у меня недостаточно информации.
И.Воробьева
―
Может быть, мы чего-то не знаем, может быть, нам есть смысл узнать об этом.Еще про внешнюю политику. Сегодня вице-премьер Дмитрий Рогозин сказал, что намерен обратиться в Государственную думу для изменения закона о гражданстве с целью изменения того, чтобы могли получать российское гражданство жители Приднестровья, которые родились после 91-го года. Вот сейчас они получают молдавское, румынское, польское, болгарское гражданство – это все неправильно. И по слова Рогозина…
Н.УСКОВ: Это параноидальный страх перед угрозой «оранжевой революцией» – нет этой угрозы в России.
Н.Усков
―
Почему, после 91-го, я не понял?
И.Воробьева
―
После отделения, видимо.
Н.Усков
―
А как же те же русские, которые родились в Советском Союзе, являются русскими и хотели бы иметь российское гражданство, но не могут его получить. Я не понимаю, мы за русский мир? Понимаете, это вопрос опять дикой непоследовательности нашей внешней и внутренней политики.Если мы постулируем себя центром некого «Русского мира», защитниками русскоязычного населения, сомневаемся в законности, что существования Прибалтики, то давайте хотя бы вернем гражданство людям, которые живут в Приднестровье, на Донбассе, в Харьковской области, Днепропетровской, в Казахстане, Латвии. Верните тогда, сделайте им это гражданство. Они же родились русскими, которые жили в большой стране – и вдруг они оказались иностранцами. Вот, почему, скажем, сейчас беженцы из Донбасса должны унижаться. Россия, мало того, что разворошила юго-восток Украины, она еще не хочет нести никакой ответственности за людей. Миллион беженцев – что мы для них сделали, вообще?
И.Воробьева
―
Как-то им помогают ведь.
Н.Усков
―
Как-то… Я знаю, как помогают. То есть получить разрешение на временное проживание практически невозможно. Работать практически невозможно. Типа «убирайтесь назад!».
И.Воробьева
―
Куда?
Н.Усков
―
Вот туда. И мне это непонятно, почему 91-й год? Мне кажется, это очередное доказательство того, что у России нет цельной, ясной, четкой, последовательной политики. Существует какой-то набор хаотических движений. То в эту сторону качнет, то мы говорим про «Русский мир», то про целостность Украины, то мы говорим о том, что нам угрожают США, а вовсе не хунта в Киеве. То есть как-то определиться надо. Это как с вопросом по поводу памятника Дзержинскому: либо штаны наденьте, либо крестик снимите. Нужно раз и навсегда определиться: мы несем ответственность за наших соотечественников? Прежде всего, у нас есть такая возможность: мы можем вернуть гражданство, предоставить это гражданство. Но мы не хотим этого делать, у нас нет на это возможности. И либо мы не несем ответственности – тогда, вообще, о чем говорить?
И.Воробьева
―
Но Приднестровье – это же вообще не простая история с их конфликтами, и оно находится в такой еще географической зоне, где, с одной стороны, Молдавия, с другой стороны, Украина. Может быть, это очередная, весьма условно, Абхазия, Южная Осетия? Потому что там же тоже массово выдавали российские паспорта людям перед тем, как случился конфликт.Вас не пугают такие истории, кода Рогозин говорит о том, что им надо выдавать всем российское гражданство, чтобы защитить российских граждан в случае чего?
Н.УСКОВ: Памятник Владимиру – это Ильич с крестом, но вместо кепки у него в руке крест.
Н.Усков
―
Ну как российские граждане? Если им дается гражданство, оно же должно выдаваться на основании чего-то. То есть я-то полагаю, что должно даваться на основании проживания в России. То есть, если люди хотят переехать в Россию, на свою родину, им должно выдаваться гражданство.Если они хотят оставаться там, будучи гражданами – это уже другой разговор. То есть, если они хотят получить российское гражданство, существует определенная процедура. Можно просто сделать облегченную процедуру. Есть какой-то ценз оседлости: отсидел – уезжай, ради бога! И живи там, если хочешь. Это по справедливости, да. А вот эта методика – раздать гражданам другой страны паспорта – ну, наверное, так тоже можно поступить, но вопрос: чего мы хотим? Мы хотим устроить бардак в Приднестровье теперь? Ну это один из способов устроить. Еще проще – заслать туда освободившихся боевиков из юго-востока Украины – им все равно деваться некуда; мы знаем, как растет преступность с оружием, вывезенным оттуда по всей стране – деваться некуда – давайте их туда перебросим, если не всю еще спокойную, мирную жизньразрушили.
Н.УСКОВ: У коммунистов есть своя программа: они должны троллить общество – и они троллят Сталиным.
И.Воробьева
―
Буквально минутка у нас остается, к сожалению. Но хотелось все равно спросить по поводу конфликта с Финляндией, которая не выдала... отказала во въезде российским парламентариям, тем более Сергею Нарышкину, спикеру Государственной думы. И там все это страшно неприятно. Но в любом случае, на самом деле это же мешает – все эти санкционные списки и все прочее – это же, правда, мешает диалогу. Ну чего? Могли бы как-то так... ужаться, сделать все и так далее. Чего не пускают-то?
Н.Усков
―
Я тоже считаю, что, конечно, не надо никогда захлопывать дверь. Я думаю, что здесь просто наши, как говорит господин Путин «западные партнеры», поступили максимально цинично. Господин Нарышкин занимает, конечно, высокое положение в иерархии российского государства, но положение это формально. На самом деле он едва ли принимает какие-нибудь самостоятельные важные решения. Поэтому наши западные партнеры поступили эффектно: тех, кто не принимает никаких важных решений, а является просто «говорящей головой», лишили возможности выезжать, за очень редки исключением, конечно – есть очень важные фигуры. Ну а те, кто по-настоящему важен, нужен на переговорах, они по-прежнему пользуются дипломатической неприкосновенностью.
И.Воробьева
―
Таки двойные стандарты получаются у наших западных партнеров.
Н.Усков
―
Да, это политика, к счастью.
И.Воробьева
―
Спасибо большое! Это Николай Усков, главный редактор проекта «Сноб» был в программе "Особое мнение" До встречи!