Михаил Барщевский - Особое мнение - 2015-06-30
И.Воробьева
―
Здравствуйте! Это программа "Особое мнение". Меня зовут Ирина Воробьева. И сегодня здесь, со мной в студии со своим особым мнением Михаил Барщевский. Михаил Юрьевич, здравствуйте!
М.Барщевский
―
Добрый вечер!
И.Воробьева
―
У нас сегодня все новости на всех первых полосах – заявление Следственного комитета о том, что возобновлено расследование убийства мэра Нефтеюганска, которое произошло в 1998 году. И я даже не говорю о том, что Ходорковского считают заказчиком и подозревают в этом. Я хотела спросить: 15 же лет - у нас срок давности по убийству?
М.Барщевский
―
Насколько я помню, 15 лет по убийству. У нас бессрочно – терроризм и преступления противчеловечности. А по особо тяжким – 15 лет.
И.Воробьева
―
Вот тут 17 лет прошло. Следственный комитет – как это говорится – в правовую коллизию попал?
М.Барщевский
―
Почему? Хотят возбудить, хотят расследовать. Только привлечь к ответственности нельзя.
И.Воробьева – А
―
а! То есть, как это происходит: можно расследовать, можно довести до суда,но нельзя человек обвинить.
М.Барщевский
―
Нет, может быть, до суда и можно будет. Не помню, я не очень хорошо знаю уголовный процесс. Но в принципе можно возбудиться, можно расследовать, но потом придется будет вынести постановление о прекращении в связи с истечением срока давности привлечения к уголовной ответственности.
И.Воробьева
―
В связи с этим у меня вопрос. Наверняка существуют убийства и преступления, по которым 15 лет – это действительно мало. Может быть, имеет смысл как-то увеличивать такие сроки?
М.Барщевский
―
Смотрите. Хороший очень вопрос. Там в законе говорится о том, что срок прерывается на время розыска преступника. Если скрывается от следствия лицо, то срок давности не течет. В данном случае, если мы говорим про Ходорковского, условно говоря, то он не скрывался от следствия, но если скрывался, то в лагере.
И.Воробьева
―
Ну уж точно не 10 лет, которые провел в тюрьме.
М.Барщевский
―
Да, эти 10 лет он точно не скрывался - это первое. Второе: чем вообще обусловлен срок давности.Это не значит, что через 15 лет мы вас прощаем. А это связано с тем, что через 15 лет… Вообще, в праве очень много построена на такой правовой презумпции. Вот почему совершеннолетие в 18?
И.Воробьева
―
Кстати, да.
М.Барщевский
―
Ну почему? Понятно же, что 18-летний человек, условно говоря, в 1920-м году сильно отличался по образованности, интеллекту от 18-летнего человека сегодня. Это, наверное, сегодняшние 14 лет, 15. Есть такие правовые презумпции - так договорились. Но здесь не просто так договорились, а просто считается, что доказывать свою невиновность, спустя 15 лет, хотя в принципе доказывать виновность надо – есть презумпция невиновности, - но спустя 15 лет свидетели ничего не помнят. Вещественные доказательства какие-то хранятся. Но тут возникает другая интересная вещь… Мы на эту тему можем целую передачу говорить.Сейчас в Америке очень часто по результатам ДНК анализов выпускают из тюрьмы лиц, осужденных к 39, 40, 50 годам. В Британии кто-то там отсидел тоже… Это к вопросу о смертной казни, почему нельзя применять смертную казнь – потому что ошибка может выяснится через десятилетия. Так они хотя бы на старость лет выходят из тюрьмы, а так…
Так вот, признать невиновным можно спустя 15 лет, а признать виновным – нельзя. Так договорились, и это правильно. Хотя, конечно, по отдельным преступлениям… Тот же Дима Холодов, например. Хотелось бы, конечно, чтобы заказчик сел.
И.Воробьева
―
Ну, конечно. Поэтому я и говорю, что кроме убийств наверняка существуют преступления, по которым условная правда или условные какие-то доказательства всплывают только через 15лет.
М.Барщевский
―
Проблема в том, что вы не всегда можете быть уверены, что через 15 или 20 лет вы получите всплывшую правду, а не какую-то баечку.
И.Воробьева
―
Безусловно. Но в любом случае 15 лет в данном случае выступает на стороне того, кого обвиняют, условно говоря, фактически исходя из презумпции невиновности.
М.Барщевский
―
Да.
М.БАРЩЕВСКИЙ: Я никогда не слышал о том, чтобы не ЮКОС, а сам Ходорковский заказывал убийства
И.Воробьева
―
О’кей, хорошо. Не буду спрашивать про подробности этого дела, потому что там много раз, мне кажется, говорили про это убийство и про осужденных заочно и про тех, кто уже сидит по этому убийству. И вот сейчас снова, но посмотрим, что называется, что скажет Следственный комитет.
М.Барщевский
―
Я могу сказать только одну вещь. Поскольку в те годы я был практикующим адвокатом, а адвокаты люди довольно информированные - слухи до нас доходят самые разнообразные – я никогда не слышал о том, чтобы сам Ходорковский – не ЮКОС, подчеркиваю, а сам Ходорковский – заказывал убийства. Никогда про такое не слышал. Там был человек, который «решал проблемы».
И.Воробьева
―
Внутри ЮКОСА.
М.Барщевский
―
Да. Исходя из презумпции невиновности, не буду называть его фамилию. Но сам Михаил Борисович не производил впечатления такого и никогда, скажем так, лично он, насколько я, по крайней мере, слышал и знаю, не говорил: «Вот этого уберите». Вот. Не его был стиль.
И.Воробьева
―
Посмотрим, что Следственный комитет нам расскажет в качестве расследования.
М.Барщевский
―
Не надо считать, что он был белым и пушистым, потому что ЮКОСУ как-то очень везло, когда ему надо было что-то купить, активы какие-то – что там происходило с менеджерами… Было такое, но это не он, не лично он. Это лично другой человек.
И.Воробьева
―
Сейчас тоже есть много разных историй, не связанных с ЮКОСом, когда людям очень сильно везет. Мы тоже все наблюдаем.
М.Барщевский
―
Как говорили в те годы: «С наследниками договариваться намного проще».
И.Воробьева
―
Еще про суды хотела спросить. Сегодня в Конституционный суд была направлена жалоба, которая оспаривает присоединение Крыма к России. Это такая длительная история, которая, наверное, еще долго будет обсуждаться. Это Общество защиты прав потребителей, вот этот общественной контроль, которые в свое время выпустили памятку по Крыму и вот они…
М.Барщевский
―
Абсолютно идиотскую!
И.Воробьева
―
Почему идиотскую?
М.Барщевский
―
Потому что идиотская. Я вам один пример приведу.
И.Воробьева
―
Давайте!
М.Барщевский
―
Лица, въехавшие в Крым – им отказывают в шенгенской визе. Как посольство западное, консульство, вернее, может узнать, ездил я в Крым или не ездил? Там штампик не ставится в паспорте. Ну, просто бред.
И.Воробьева
―
И, главное, не ставился никогда.
М.Барщевский
―
И не ставился никогда. Ну, бред! Даже слово не знаю… чернуха, заказуха, глупая провокация, глупая. Умная провокация – в ней,по крайней мере, интересно разобраться, докупаться. Но это просто – бе-е…
И.Воробьева
―
Я про памятку с вами не буду спорить, а вот по поводу обращенияв КС…
М.Барщевский
―
Они ненадлежащие заявители.
И.Воробьева
―
Что-что?
М.Барщевский
―
Опять этот дурацкий пиар. Они ненадлежащие заявители.
И.Воробьева
―
Они говорят то, что жалоба призвана обратить внимание на нарушение Конституции в связи с присоединением Крыма и Севастополя, что ставит по сомнение непрерывностьмеждународных государственных обязательств России, в том числе, НЕРЗБ история…
М.Барщевский
―
Они ненадлежащие заявители.
И.Воробьева
―
Почему ненадлежащие заявители?
М.Барщевский
―
Потому что заявителем может быть – там перечислены субъекты, которые могут обратиться,или лица, организации, в отношении которых был применен закон. Вот им нужно будет, прежде всего, доказать, что присоединение Крыма нарушило их конституционные права. Вот я не уверен, что у Общества прав потребителей есть некие права, которые были нарушены присоединением Крыма.
И.Воробьева
―
Я думаю, что можно найти.
М.Барщевский
―
Невозможно. Мне даже, честно говоря, жалко тратить даже не эфирное – свое время на обсуждение этих глупостей. Я скажу только одну умную, но старую мудрость: Один дурак может задать вопросов больше, чем сто мудрецов ответить. Вот поведение Общества защиты прав потребителей последнее время – уже два эпизода – напоминает вот этого самого дурака.Шумим, братцы,шумим!
И.Воробьева
―
С другой стороны, поиск ответов даже на дурацкие вопросы иногда приводит к истине – вам так не кажется?
М.Барщевский
―
Ну не на совсем дурацкие – но на наивные.
И.Воробьева
―
Хотя бы наивные.
М.Барщевский
―
Я не думаю, что кто-то может говорить о нарушении Конституции Российской Федерации в связи с присоединением Крыма. Тут гораздо интересней позиция Генпрокуратуры по незаконности отчуждения Крыма.
И.Воробьева
―
Здесь даженечего обсуждать. Давайте на этой теме поставим точку. Нам нужно прерваться на несколько минут. Прервемся и вернемся в программу "Особое мнение".РЕКЛАМА
И.Воробьева
―
Продолжается программа "Особое мнение". Михаил Барщевский, Ирина Воробьева. Те, кто нас на Сетевизоре смотрит, слышали, как мы с Михаилом Юрьевичем продолжали обсуждать Крым, продолжали обсуждать, как и что происходит, и говорили, что в России, в общем-то, даже если с точки зрения прав потребителя, в России просто невыгодно отдыхать, дорого очень и дороже, чем в других странах.
М.Барщевский
―
Да. Мне недавно мой знакомый рассказывал, что они хотели с женой и с ребенком поехать отдохнуть и были очень настроены поехать отдыхать в Крым, понимая все сложности с переездом: паром, все прочее. Но все равно очень хотелось. Но, когда посмотрели цены – получилось, что Крым в полтора раза дороже, чем Турция. А, поскольку денег сильно много лишних нет, то едут в Турцию, что обидно, потому что это деньги на вывоз, а не на ввоз.Но я вам хочу сказать. У меня интересная штука произошла. Я на 12 июня – вот эти праздники были – я поехал во Владимир и Суздаль. Пару лет назад я там был. Я рассказывал эту историю, как у меня попросили залог за чайник. Утром принесли кофе – залог за чайник. Там у меня было такое странное впечатление от этой поездки. Три года назад это было.
И вот я сейчас я съездил. Я немножко на этом задержусь вопросе, потому что несколько наблюдений.Первое: я совсем не ура-патриот, ну вообще. Я вообще считаю, что патриотизм – это видеть недостатки и их указывать, а не все хвалить. Вот три события, которые сильно подняли градус моего патриотизма за последнее время – это то, как была организована Олимпиада – не победа наших спортсменов (это прекрасно, все хорошо, но моего патриотизма особо не… это самое…) – а вот как была организована…
И.Воробьева
―
А вы были, да?
М.Барщевский
―
Я там был, да. Это было шикарно. Шикарно! Правоохранители работали великолепно. Было не видно, вообще не видно!
И.Воробьева
―
Вот бы так вообще вне олимпиады.
М.Барщевский
―
Вот просто классно! У меня было ощущение, что я на улицах Сочи видел два раза гаишников – все! А вы же прекрасно понимаете, что там было на самом деле. Ну и вообще все было организовано замечательно.Второй раз градус моего патриотизма подскочил до верхней шкалы – это акция «Бессмертный полк». И третий раз – вот эта поездка во Владимир. Что там интересного. Там недавно появился новый губернатор Светлана Олова. И мне сами владимирцы, суздальчане рассказывали. А Светлана Юрьевна, надо сказать, что она такая… комсомольский вожак. Вот по характеру – я ее по Москве неплохо знал – комсомольский вожак. Но вообще не про хозяйство, не про ЖКХ – вообще не про это человек. Оказывается, она приехала туда, - и мне рассказывают сами жители, -что она растормошила болото, что все начали работать, что она своим задором, неуемной энергией, абсолютно неуемной энергией – такое ощущение, что она вообще не спит – она всех заставила работать.
Свидетельствую: за два года города Владимир изменился до неузнаваемости. Я курю, и поэтому у меня есть такое наблюдение: ты никогда не бросишь окурок на улице, если там уже три или четыре окурка не лежит – вот на частую улицу я окурок бросить не могу. У меня с этим проблем, как правило, в России не возникает. Во Владимире у меня была проблема: куда день окурок. Не нет окурков на улице – что хотите со мной делайте!
И.Воробьева
―
А там мусорки есть?
М.Барщевский
―
Есть, причем чистенькие, аккуратненькие,все. А там мэр города, чрезвычайно интересный персонаж по фамилии Шохин – он мне кое-что показывал в городе – говорит: «Вот здесь я мальчишкой футболгонял, а сейчас мы с мальчишками бегали…». То есть он влюблен в свой город – немолодой человек, из бизнеса пришедший – но он любит свой город, это видно. Хороший европейский город: чистенький, прекрасные кафе, разбиты скверики. У них был огромный парк. Ну, что такое парки в России, вы знаете, да? Сейчас это, как наш парк Горького. Они заливают все дорожки…
И.Воробьева
―
Асфальтируют.
М.Барщевский
―
Зимой. Заливают. Стоят… прокат коньков, стоят обогреватели – там «чай-кофе-потанцуем». Просто кабинки обогревательные. Привозят туалеты. Пьяных нет. Я за три дня видел одного пьяного. В праздничные дни. Тоже была сценка: три полицейских его, как невесту, под венец вели – так вежливо, так аккуратно – я просто бы в восторге.Конечно, не обошлось без совка. Конечно, без совка нельзя. Дорога Владимир – Суздаль – кладут асфальт. Ну хорошо, правда хорошо. Но хочется выматериться: ну почему это надо делать в праздничные дни, когда из Владимира в Суздаль огромный поток туристов? Ну почему нельзя это делать ночью, в будние дни – там небольшой грузопоток? Ну почему? Это вот то, что я называю, совок. Ну, это, пожалуй, единственное, к чему я могу придраться.
И.Воробьева
―
А Суздаль?
М.БАРЩЕВСКИЙ: Я не думаю, что кто-то может говорить о нарушении Конституции РФ в связи с присоединением Крыма
М.Барщевский
―
А Суздаль – он быллубочный, а стал – выставочный, музейный. Я не могу объяснить, почему я так говорю. Вот три года назад это был лубок, а сейчас это город-музей. Это все как-то стало по-настоящему. Не могу объяснить. Что-то произошло для меня неуловимое. Если по Владимиру я могу точно объяснить, что произошло: просто пришел хозяин города, который его любит, и это во всем проявляется, просто во всем.
Вот это сильно подняло мой патриотизм. Я помню, как Рязаньподнялась в свое время, куда я часто ездил.
И.Воробьева
―
Не знаю. Три года назад в Рязань было невозможно ездить из-за огромных каких-то дыр на дороге. Там даже жители себе наклейки делали на машины: «Нет, я не крашу губы – я объезжаю ямы». Там было ужасно, правда.
М.Барщевский
―
Я не обратил на это внимание. Я тогда лет 20 назад первый раз поехал. Как город из деревенской развалины превратился в застроенный с хорошими домами, хорошими магазинами с кучей ресторанов. Но вот сейчас Владимир- за два года изменения…
И.Воробьева
―
Надо будет съездить…
М.Барщевский
―
А мне еще рассказывали, что они ив Муроме что-то интересное сделали, какие-то там фестивали проводятся. В общем, как-то так…
И.Воробьева
―
А по ценам?
М.Барщевский
―
По ценам такая штука. Это цена западной гостиницы. Если в три года назад в Суздале платил цену хорошей западной гостиницы при катастрофически плохом сервисе – при вафельных полотенцах, при однослойной туалетной бумаге за 5 копеек, при каких-то отвратительных чашках самых дешевых, которые стояли в номере, мебель поцарапанная из ДСП, - то сегодня в той гостинице – она, правда, только что открыта, надо признать, «Русская деревня» называется…
И.Воробьева
―
Что за реклама?
М.Барщевский
―
Ну она так называется. Хорошо сделана. Когда выходишь на балкон – у тебя под окнами гуляют олени…
И.Воробьева
―
Олени? Почему олени?
М.Барщевский
―
Лани, простите, лани.
И.Воробьева
―
Почему лани? Откуда там лани?
М.Барщевский
―
Загон и лани.
И.Воробьева
―
В гостинице?
М.Барщевский
―
Да.
И.Воробьева
―
Так.
М.Барщевский
―
Загон и лани гуляют – детей оторвать было от вольера невозможно. Да и самому утром приятно: выходишь, потягиваешься – у тебя лань на тебя смотрит!И цена была 5 тысяч с копейками за номер. То есть 100 долларов. Это средний в Европе, 3 звездочки, а уровень был повыше.
И.Воробьева
―
100 долларов – это не 3 звездочки в Европе. 100 долларов – это можно нормальную гостиницу.
М.Барщевский
―
Я вообще считаю, что 3 звездочки – это нормально. Я вообще никогда не живу в 5-звездочных отелях, извините за подробности, потому что считаю это понтами. Бывают хорошие 3+, бывают 4. Но это нормально. Гостиница – это же не дом, ты приехал переночевать. Очень достойненько. Телевизоры работали, кондиционеры работали, кофеварки, правда, в номере не было, чего, в общем, уже надо бы делать, надо бы. Это все-таки стандарт.Конечно, опять-таки не без совка. Лестница из плитки, плиточная лестница. И утром уборщица мыльным раствором промывает эту плитку. Добросовестно моет, просто великолепно. Ну, хорошо, я когда-то играл в волейбол, у меня реакция неплохая: я успел жену поймать, когда она летела с лестницы.
И.Воробьева
―
Кошмар!
М.Барщевский
―
Ну это надо соображать, не делать лестницы из плитки ине мыть мыльным раствором. Но это как-то уже детали. А в остальном – просто супер!
И.Воробьева
―
Все, едем во Владимир, в общем.
М.Барщевский
―
Советую.
И.Воробьева
―
Вот все, кто собрался сейчас ехать во Владимир, подождите несколько минут – перерыв, - а потом вернемся в программу "Особое мнение" и уже потом можно ехать.НОВОСТИ
И.Воробьева
―
Продолжается программа "Особое мнение". Михаил Барщевский, Ирина Воробьева. Пока еще не уехали во Владимир. И нас наши слушатели возвращают нас ко второй теме. Очень много на эту тему вопросов. Я все-таки не могу не вернуться к этому – к Обществу защиты прав потребителя. Тут есть два довода, которые приводит наш слушатель Сергей из Зеленограда: Во-вторых, КС принял заявление, значит, все-таки признал надлежащим…» как это называется?
М.Барщевский
―
Он не принял еще. Дальше.
И.Воробьева
―
«И Общество защиты прав потребителя уже пострадало от коллизий, потому что принятие Крыма в состав России и репрессии, - так называет Сергей из Зеленограда, - к Обществу защиты прав потребителей по этому поводу вследствие несовпадения взглядов СК на приоритет международного права». Там было возбуждено уголовное дело, следовательно, по этой причине они и пострадали из-за принятия Крыма».
М.Барщевский
―
Ой-ой! Очень витиевато! Пострадали за собственную дурь или подлость – как кто оценивает. КС, что по почте должен былсразу вернуть? Нет. Там секретариат рассматривает. Секретариат может признать жалобу допустимой, не допустимой…
И.Воробьева
―
Сколько-то времени должно занять.
М.Барщевский
―
Конечно, КС еще ничего не принял к рассмотрению – это первое.
И.Воробьева
―
То, что они пострадали из-за этого…
М.Барщевский
―
Из-за чего? Они пострадали не из-за присоединения Крыма, а из-за своей памятки.
И.Воробьева
―
Ну правильно, они же написали в памятке…
М.Барщевский
―
Слушайте, если я напишу в памятке – это имя нельзя произносить…
И.Воробьева
―
Боже мой!
М.Барщевский
―
Ну Гитлер. Хорошо, я надеюсь, что это не воспримут как пропаганду, что Гитлер – классный парень – напишу я в памятке. И против меня возбудят уголовное дело.
И.Воробьева
―
Так.
М.Барщевский
―
Так я пострадаю из-за того, что я идиот и такую мерзость написал или я пострадаю из-за Гитлера?
И.Воробьева
―
Мне кажется, что вы сейчас передергиваете.
М.Барщевский
―
Нет, это не я передергиваю.
И.Воробьева
―
Это некорректное сравнение.
М.Барщевский
―
Они уголовное дело возбудили из-за их памятки.
И.Воробьева
―
Все правильно, но они в памятке написали то, как они видят взаимоотношения Крыма с туристами…
М.Барщевский
―
Они написали дурь в памятке. Это не просто, как они видят… Если бы они написали в памятке, что не надо ездить в Крым,поскольку там дорогие гостиницы, плохое питание… Пускай потребители занимаются потреблением, а не политикой, тем более в ней ни черта не понимая, тем более в юриспруденции. Когда я прочел по поводу того, что отказывают в шенгене тем, кто съездил в Крым…
И.Воробьева
―
Нет, ну это невозможно доказать, да.
М.Барщевский
―
Все остальное невозможно доказать. Это невозможно установить. Просто бред сивой кобылы! Извините, когда в первой строчке бред сивой кобылы, тогда почему-то вторую строчку не очень читаю. Вернусь к Владимиру. Известный ваш коллега Левитан…
И.Воробьева
―
Наш коллега, конечно.
М.Барщевский
―
Да. Он же родом из Владимира.
И.Воробьева
―
Так.
М.Барщевский
―
И там установили памятник. И меня потряс этот памятник чем: на памятнике Левитану – Левитана нет. Стоит столб, на нем громкоговоритель, и пожилой дедушка с пацаном с мячом слушают как бы этот громкоговоритель. Почему дедушка с пацаном – потому что отец на войне. Короче, я не знаю, как называется, есть такой скриншот какой-то, там на телефоне его – раз! - нажимаешь…
И.Воробьева – Qr
―
код.
М.Барщевский
―
Ну да. Извините, я тупой уже. И он начинает говорить. И вот голосом Левитана – то есть памятник Левитану – памятник голосу, и голос Левитана произносит те сообщения о начале войны, о победе под Сталинградом – это вот все записано. Потрясающе придумано! Не бюстик там или в полный рост на постаменте, а памятник Левитану, как тому, что он символизирует.
И.Воробьева
―
Круто. Про памятники, кстати, хотела спросить. Вы же знаете, что все-таки будет проводится референдум, если КПРФ соберет подписи, конечно. По поводу возвращения памятника Дзержинскому. Как вы относитесь к самой идее референдума в принципе безотносительно к вопросу и к возможности возвращения этого памятника в Москве.
М.Барщевский
―
Я считаю, что в подобного рода случаях референдум может проводиться только при условии, что если одна группа собирает подписи «за», то должна быть легализована другая группа, которая собирает подписи «против». Допустим, референдум за восстановление памятника Дзержинскому наберет 100 тысяч. Казалось бы, да – 100 тысяч «за». Есть основание для законодательной инициативы. Но, если идет параллельно второй официальный сбор подписей референдума и набирает миллион против, то понятно, что эти 100 тысяче пляшут. И наоборот, соответственно: миллион «за», 100 тысяч «против»
М.БАРЩЕВСКИЙ: Пусть потребители занимаются потреблением, а не политикой, тем более в ней ни черта не понимая
И.Воробьева
―
Референдум – такая хитрая штука, когда нужно…
М.Барщевский
―
Да, как и вся социология – это очень-очень хитро. Это первое. Второе: лично я считаю, что восстановление памятника Дзержинскому в Москве – это может оказаться тем самым раскачиванием лодки, которую нас власть призывает не раскачивать.
И.Воробьева
―
Почему?
М.Барщевский
―
Я уже много раз говорил: до тех пор, пока не будут осуждены сталинские преступления… Дзержинский и Сталин – то разные вещи, надо сказать. Дзержинский, насколько я, по крайней мере, знаю историю, он не замешан на такой крови как Сталин.
И.Воробьева
―
Он замешан на другой крови.
М.Барщевский
―
На другой – меньшей. Я совершенно не оправдываю, но он занимался бездомными тоже. Все-таки более спорная фигура. Но он символизирует собой силу ЧК. Нас уже Феликс Эдмундович как таковой уже не интересует, память Дзержинского стала символом сильной руки, ЧК и так далее. А вот сильная рука и ЧК ассоциируется со Сталиным. А Сталин – то преступник и памятники преступнику устанавливать нельзя. У меня такая логика. Памятники – это символы.Вот идет какой-то спор, мне не очень понятный, по поводу памятника Владимиру.
И.Воробьева
―
Князю Владимиру.
М.Барщевский
―
Князю Владимиру, да. Мне непонятно, что спорить. Не знаю. Я не вижу причин, почему не поставить памятник князю Владимиру. У меня он не вызывает такой аллергии… Ну, что он символизирует? Великую сильную Русь, крещенье Руси. Ну, поставьте памятник на Лубянской площади. Хотите – пожалуйста! Хотя памятник князю Владимиру рядом с Лубянским камнем будет смотреться немножко странно.
И.Воробьева
―
А памятник Дзержинскому на Лубянской площади смотреться будет…
М.Барщевский
―
А вот это будет называться издевательством. Поэтому я и говорю, что ставить памятник Дзержинскому с моей точки зрения… Может быть, его не надо было снимать – это другой разговор.
И.Воробьева
―
Кстати, КПРФ попросила прокуратуру дать правовую оценку сносу этому памятнику.
М.Барщевский
―
У Генпрокуратуры столько полезных занятий появилось последнее время.
И.Воробьева
―
Да-да-да.
М.Барщевский
―
Что их реальными обязанностями заниматься просто не остается времени. Благо, сейчас у нас такой процессуальный кодекс, что у них, в общем, никаких прав-то и не осталось. Но если бездельничество, то вообще не дело Генпрокуратуры, как мне представляется. Но Соловецкий камень и одновременно памятник Дзержинскому на расстоянии 50 метров друг от друга – это не… как сказать… слово забыл хорошее – это даже не диалектика. Это такой садомазохизм.
И.Воробьева
―
А на Воробьевых горах, если князю Владимиру поставить памятник.
М.Барщевский
―
А вот объясните мне, что плохого вкнязе Владимире?
И.Воробьева
―
Нет, ничего плохо в князе Владимире нет. Я, как человек с фамилией Воробьева, считаю, что по всем вопросам Воробьевых гор надо проводить референдум как минимум, понимаете. Общегородской референдум. Воробьевы горы все-таки это вам не... тут, вот. О’кей, хорошо.
М.Барщевский
―
Кому бы я, честно говоря – ну это мои личные симпатии-антипатии – кому бы я поставил памятник на Лубянской площади – вот действительно по серьезке говорю – это Примакову.
И.Воробьева
―
На Лубянской площади?
М.Барщевский
―
Да.
И.Воробьева
―
Почему.
М.Барщевский
―
Ну пустое место, так сказать, там есть…
И.Воробьева – А
―
а, в этом смысле.
М.Барщевский
―
Чтобы закончить все споры. Вот человек, который с моей точки зрения сыграл колоссальнейшую роль. Я просто с Евгением Максимовичем был знаком и последние годы довольно много общался. Человек, который сыграл колоссальнейшую роль в сохранении России, как государства, сохранении лица России. Умнейший, порядочнейший и так далее, и так далее. Вот, кому памятники надо ставить .Князь Владимир – это, конечно, о мило, это наша история. Но гордится надо нашей современностью, а не нашей историей. А от Примаков – это то в нашей современности, чем можно гордиться точно.
И.Воробьева
―
Слушайте, я не сравниваю Немцова и Примакова, совершенно не собираюсь. Но вам не кажется, что вот эта возня по поводу установления или неустановления таблички памяти Немцова – это тоже неприлично просто.
М.Барщевский
―
Я свою позицию уже высказал в эфире "Эхо Москвы" еще в первый день, когда эта тема возникла. Я не вижу никаких… по закону да, Печатников правильно сказал.Но, слушайте, в России для того существуют, чтобы принимать отдельные исключения. Чтобы прекратить, как вы сказали это слово «возню», я считаю, это не возня – это принципиальный вопрос, я считаю, что памятная табличка – не памятник – а памятная табличка на месте убийства Бориса Немцова должна быть.
И.Воробьева
―
Остается у нас с вами буквально несколько минут. Про Генпрокуратуру не могу не спросить, у которой действительно стало многоработы. Сегодня пришла новость, что Генеральная прокуратура проверяет законность признания независимости прибалтийских республик. Как-то совсем в историю все время уходим. Это зачем?
М.Барщевский
―
Вообще, наверное, я так думаю, что собираются просто закрыть Институт истории академии наук.
И.Воробьева
―
Совсем?
М.Барщевский
―
Ну зачем? Он не нужен. У нас Генпрокуратура будет историей заниматься. А главное, зачем это делать, зачем? У нас сегодня непростые отношения с прибалтийскими государствами.
И.Воробьева
―
У нас всегда были непростые отношения с прибалтийскими государствами.
М.Барщевский
―
Непростые. Само сообщение о том, что Генпрокуратура проводит проверку на законность отделения – это для чего? Это для того, чтобы присоединить их обратно. Здравствуйте, русские танки!
И.Воробьева
―
Ужас-ужас!
М.Барщевский
―
Западная пресса будет подана так. Я вообще считаю, что тезис о защите русскоязычного населения, с пиаровской точки зрения, совершенно неправильный. Потому что тут же возникает напряжение в Прибалтике, Казахстане, других сопредельных государствах, где много русских. Хорошо еще, что в Лондоне не дергаются, потому что в Лондоне тоже русских хватает.
И.Воробьева
―
В Лондоне русских, мне кажется, больше, чем…
М.БАРЩЕВСКИЙ: Памятник Дзержинскому может оказаться раскачиванием лодки, которую нас власть призывает не раскачивать
М.Барщевский
―
Лондон, да…А другая вещь: риторику можно было бы изменить.
И.Воробьева
―
Например?
М.Барщевский
―
Противодействие дальнейшей оккупации Европы Соединенными Штатами Америки.
И.Воробьева
―
О, это модно сейчас как! Вот модно.
М.Барщевский
―
Но это никого не напрягает.
И.Воробьева
―
Почему? Мне кажется, что США – такая красная тряпка, на которую можно столько раз, вообще… жупел такой просто.
М.Барщевский
―
То же самое в Прибалтике, Казахстане, других республиках, бывших советских республиках, ныне независимых государствах не будет напряжения. Вы противодействуете США – это одно. Если вы защищаете интересы русского населения – нафиг нам русскоязычное население тогда? Давайте мы тогда его на всякий случай потихонечку куда-нибудь уберем. Очень опасная риторика.
И.Воробьева
―
Проблем много.
М.Барщевский
―
Проблем много. А вот такое расследование Генпрокуратуры – если это правда, потому что это еще не подтвержденная информация – ну это… вспоминаем про вдову, которая сама себя высекла. И дальше: придет прокуратура к решению о том, что незаконно. И что дальше?
И.Воробьева
―
Вот и посмотрим. Здесь мы ставим большой знак вопроса в конце нашей программы. Спасибо большое! "Особое мнение". Михаил Барщевский.