Павел Гусев - Особое мнение - 2015-06-02
02.06.2015
С.Бунтман
―
Приветствую всех. Сегодня "Особое мнение" ведет Сергей Бунтман. Эту неделю я почти все 17-часовые эфиры веду кроме четверга. В гостях у нас Павел Гусев, главный редактор газеты «Московский комсомолец». Добрый вечер!
П.Гусев
―
Добрый вечер! Начнем с нашей медиатической новости. Будет новый спортивный канал теперь бесплатный вместо «России-2», который наполовину спортивный. И «Газпром-Медиа» будет полностью этот канал финансировать, разрабатывать и силами НТВ ПЛЮС, и силами тех, кто придет из ВГТРК, из спортивной редакции. Это очень большие деньги.
П.Гусев
―
Это сверхбольшие деньги. Это очень большие деньги, тем более, что многие спортивные соревнования, так скажем, элитного класса и наиболее популярные соревнования, они с удовольствием в с телеканалов и со СМИ, которые освещают именно телевизионные, берут деньги. И поэтому надо покупать лицензии на освещение, права и тому подобное. И если все это вместе взять, то, я думаю, это дорогостоящая игрушка. Я специально сегодня посмотрел по НТВ ПЛЮС. Просто открыл НТВ ПЛЮС и вот так посмотрел: там, по-моему 15 или 16…
С.Бунтман
―
Да, там много каналов, я должен сказать, очень все хорошие.
П.Гусев
―
Очень все хорошие спортивные каналы. Я из этих спортивных каналов 3 точно совершенно, может, даже 4 смотрю постоянно, потому что там, действительно, есть очень интересная картинка спортивная. Есть очень хорошие комментарии и совершенно замечательная география спортивная, то есть, по сути дела можно оказаться в любой точке планеты и посмотреть интересные спортивные соревнования. У что, я думаю, что могут такой подарок…
С.Бунтман
―
Еще один общедоступный…
П.Гусев
―
Общедоступный. Посмотрим качество. Все ведь будет зависеть от возможностей. Если будут показывать только сетку российского футбола, достаточно бездарного, то я думаю, что это будет…
С.Бунтман
―
Нет, для него есть своя компания, называется «Лига-ТВ» и показывает на канале «Наш футбол», но другое дело, что в общедоступном могут показывать не на НТВ, а на новом теперь канале могут показывать один матч, как это делается во всех странах. Просто гигантские затраты. И так как на общедоступном телевидении, это только, в общем, такая популистская история, что давайте посмотрим…
П.Гусев
―
Чисто популистская.
С.Бунтман
―
Потому что это не приносит… доля очень маленькая, кстати, за исключением чемпионатов мира или суперматчей каких-нибудь.
П.Гусев
―
Я тоже думаю, что доля зрительских интересов к спортивным таким передачам будет достаточно низкая, потому что, если посмотреть по последним рейтингам, у кого какая доля, то, конечно, выигрывают определенного типа сериалы- раз, и второе: то же Евровидение, которое, я слышал 67 или 76, что ли –такая была доля…
С.Бунтман
―
Под страшные крики… Все не отрываясь, сидели и смотрели Евровидение.
П.Гусев
―
Не отрываясь смотрели Евровидение. И вот эти каналы, такие передачи, конечно, беспроигрышно будут работать. Спортивные все-таки - я думаю, доля у них будет минимальная при обыденных спортивных соревнованиях. И легкая атлетика, чуть выше будет биатлон, там какие-то футбольные и то, может быть, не все. Я не думаю, что это будет высокорейтинговый канал.
С.Бунтман
―
Высокорейтинговый – не знаю, но все публичные права туда уйдут, и все крупнейшие соревнования и олимпиады,наверное, уйдут туда.
П.Гусев
―
Я так считаю: чем больше СМИ будет существовать, тем лучше.
С.Бунтман
―
И не только спортивные. Это точно.
П.Гусев
―
Это гораздо лучше, потому что при общем количестве и увеличении количества СМИ все-таки возрастает надежда, что будут появляться и экономически свободные СМИ, которые могут высказывать достаточно свободно разные точки зрения и суждения и приглашать разных гостей, и разных политических деятелей, экономистов и так далее. Дело в том, что это очень нужно. На сегодняшний день, когда мы с вами сталкиваемся с ситуацией, что больше 80% СМИ, так или иначе, принадлежат и финансируются государством или апеллированными структурами, мы с вами имеем совершенно тупиковый канал, он в тупик нас заводит.
С.Бунтман
―
Здесь дело только в экономике, потому что в принципе, а кто-нибудь пытается еще из телевидения… Ну вот РБК сейчас выскочило на хорошее пространство.
П.Гусев
―
Может быть. Но видите, как: там в свое время было финансовая хорошая прокладка и они сумели создать базу. У них действительно хорошая база. Ведь надо начинать с базы. А уже, когда создано и вложены огромные деньги в базу, в технику, в то, чтобы создать студийные пространства, что там есть – я сам видел их и интересовался – мне кажется, что это, конечно, достаточно, может быть, интересно. Я только не знаю – так, между нами, - насколько долго продержится РБК в том виде, как он есть.
С.Бунтман
―
Ну, дай бог.
П.Гусев
―
У меня есть ощущение, что скоро там появятся новые хозяева и тогда будет немножко другая смена декораций. А то, что касается регионов, там вообще очень сложная ситуация: рекламы вообще нет, падение до 60% рекламы в целом по рынку. И на сегодняшний день сокращение малого бизнеса, среднего бизнеса приводит к уменьшению рекламы, еще и параллельным как бы путем идет. Плюс санкции уменьшают рекламодателей, которые были традиционно на рынке со всякими не только прокладками но и товарами, которые все-таки попали в санкционный список. То есть все вместе накладывает сегодня большие проблемы.
С.Бунтман
―
Но есть еще другая проблема. Есть проблема политическая, потому что кто первый гибнет в этой ситуации? Почему-то не региональные отделения ВГТРК или кто-нибудь еще или какой-нибудь канал губернатора, а ТВ-2 гибнет тут же.
П.Гусев
―
Да, согласен. То, что в Томске погиб ТВ-2 – это, я считаю, кризисом власти в работе вообще со СМИ, с журналистикой и с тем, как развивать эту отрасль. Я считаю, что достаточно энергично определенные медийные сообщества защищали, и Союз журналистов Москвы выступал, и выступал Совет по правам человека в защиту, но, к сожалению, не помогло. К сожалению, те начальники, которые хотели закрыть успешный канал, независимый канал с очень ярко выраженным творческим лицом…Все это говорит, что не нужны на сегодняшний день такие СМИ. Это очень жалко. Я считаю, что мы загоняем… не мы, а государство и определенные чиновники загоняют журналистику, СМИ, а параллельно и думающую часть населения в курилки, загоняют в пивнушки, загоняют в конторки, где все сидят и обсуждают… все равно ведь все обсуждают. Ну еще есть социальные сети, которые тоже стали прорывным таким моментом, чтобы высказывать свои точки зрения. Мы от дискуссии в СМИ людей пытаемся увести в закрытое пространство не подвластное якобы СМИ. И это очень печально.
С.Бунтман
―
Да, это очень печально. Может быть, существует иллюзия: «Оттуда нам не слышно, значит, ничего на свете и нет». Мы прервемся сейчас на минуту-другую. Я напоминаю, что особое мнение свое высказывает Павел Гусев, главный редактор газеты «Московский комсомолец».РЕКЛАМА
С.Бунтман
―
Напоминаем, что сегодня мы слушаем особое мнение Павла Гусева, главного редактора «Московского комсомольца». Ведет Сергей Бунтман. Эсэмэски присылайте, телефон для sms: +7 (985) 970 45 45. Здесь говорят: «Мысли о спорте должны заменить у населения мысли об экономике и политике». Ну это просто решение, мне кажется, что не это…
П.Гусев
―
Да нет, это лобовое слишком.
С.Бунтман
―
Да, это лобовое. А вот давайте сейчас все равно не уходим с телевидения. Вызвало международный скандал, причем у тех,кто до последнего в Центральной, Восточной Европе поддерживал, скажем, противился санкциям против России: Чехия и Словакия. И надо же, выдает у нас «Россия-1» кинофильм про Варшавский договор, какие-то как бы рассекреченные документы, где повторяется замечательное сообщение ТАСС, которое мы прекрасно помним, 68-го года, что «предотвращаем, во-первых, мятеж, гражданскую войну и самое главное – внимание! – вторжение НАТО в Чехословакию».
П.Гусев
―
Конечно, мне обсуждать эту тему достаточно сложно только по одной причине, что я не смотрел этот телевизионный фильм.
С.Бунтман
―
Я тоже, но смысл тут ясен.
П.ГУСЕВ: Доля зрительских интересов к спортивным передачам будет достаточно низкая
П.Гусев
―
Да, но смысл ясен, потому что эти посылы я, конечно, читал и в интернете, и в обсуждении, и в претензиях политиков тех государств, которые возмутились этим. Я считаю, что неправильно, это если очень мягко говорить, а более я хочу сказать, что это провокация в отношении этих стран. Конечно же, посыл был другой совсем. И политика Советского Союза в отношении этих стран была, по сути дела, очень близкой, так скажем, к начальной фазе украинских событий: не пущать. Я – про начальную фазу. Плюс бездарная внешнеполитическая деятельность как Советского Союза по тем временам, так и российского государства с начала 2000-х годов, когда мы абсолютно бездарно работали и продолжаем работать со многими бывшими советскими республиками, ныне независимыми государствами. Вот эта бездарность международной политики привела к тому, что посылали туда только людей, которые на «пересидку», для того, чтобы затем их назначили… Ну опыт набрать и после «пересидки» в этой союзной республике-независимом государстве переехать в какую-нибудь благополучную европейско-американскую…
С.Бунтман
―
Есть исключения, кстати говоря. В самые тяжелые момент и совершенно тогда, на мой взгляд, по-дурацкиотозвали: Зурабов – хороши посол на Украине, хороший посол оказался.
П.Гусев
―
Есть ошибки и были ошибки. И были ошибки в деятельностисоветского руководства. Я считаю, что нужно в данной ситуации было писать правду, что Советский Союз просто ни на один сантиметр, ни на один миллиметр не хотел выпускать из под своего контроля все те процессы, которые проходили - политические, социальные, демократическиереформы – они назревали. Вмешивались туда Соединенные Штаты? Да, конечно, вмешивались. А почему нет, почему они должны молчать были? Мы должны были активней вмешиваться,мы должны были проводить те реформы, которые бы соответствовали духу времени. И это можно было делать спокойно. И выборные дела ипарламентские дела, и многопартийность развивать.
С.Бунтман
―
По природе режима невозможно было уже.
П.Гусев
―
Можно было.
С.Бунтман
―
У себя, прежде всего.
П.Гусев
―
У себя – да. Они же на другом языке говорят, у них другой менталитет, у них другой социальный порядок жизни. Они живут не в хрущевках, как мы начинали жить и счастливы были. Большинство их жило на совершенно другом уровне. У них были свои дома у многих, у них были фермы и так далее. Другой уровень хозяйствования был, экономики, социальных отношений. Надо было на это смотреть и развивать. Да, проводить, наверное, ту социалистическую, как тогда было…
С.Бунтман
―
Да ведь сами чехи начали «социализм с человеческим лицом».
П.Гусев
―
Совершенно верно.
С.Бунтман
―
Дубчек - кто угодно, он никакой не капиталист, не либерал…
П.Гусев
―
Абсолютно. Он хотел определенных реформ демократических. Нужно было с ним работать.
С.Бунтман
―
Конечно.
П.Гусев
―
Вместо этого мы ввели танки. Мы создали ситуацию, которая привела к кризису, причем жесточайшему кризису и в конечном счете к развалу всей системы. Я считаю, что это начало было того развала. Конечно, был и 56-й год – венгерские события, которые кровавыебольше события, чем даже в Чехословакии, более кровавые.
С.Бунтман
―
Да, это еще более жесткое было подавление.
П.Гусев
―
Это было еще жестче. Сейчас уже такой жесткости не было, была меньшая жесткость, но для этих стран…
С.Бунтман
―
Нопозора и оскорбления было не меньше.
П.Гусев
―
Не меньше.
С.Бунтман
―
Вот вы говорите: надо было бы сказать…
П.Гусев
―
Я не пойму, зачем это делать.
С.Бунтман
―
Вот!
П.Гусев
―
Я не пойму, зачем сейчас это делать? Тем более, что действительно президент Чехии приехал на майские праздники.
С.Бунтман
―
Да Земан там вообще всех коллег по ЕС…
П.Гусев
―
Они высказываются за то, чтобы отменить санкции, они говорят о том, что хватит с Россией вести такой жесткий разговор, давайте сядем за стол переговоров и так далее.
С.Бунтман
―
Словакия тоже.
П.Гусев
―
Словакия тоже. Я, насколько знаю, премьер-министр Словакии сейчас здесь находится. Я могу путать, но, тем не менее.
С.Бунтман
―
Во всяком случае, достаточно тесно общаются.
П.Гусев
―
И здесь выпускать эту агитку. На мой взгляд, есть непростительные вещи, которые мы делаемсегодня как во внешней политике, внешней пропаганде, и, конечно, никакого здесь я не вижу прогресса, к сожалению, только регресс. Мы начинаем все жестче, тверже именно свою точку навязывать другим странам, другим политикам и другим государствам.
С.Бунтман
―
А как вы считаете, мы прошли точку невозврата или не прошли еще вот в этой пропаганде, политике такой? Не залезли ли мы в туннель?
П.Гусев
―
Нет. Я думаю, что все-таки свет есть в конце туннеля, потому что определяет эту политику очень небольшое количество людей, очень ограниченное количество людей. Я имею в виду не ограниченность их ума и мышления – они достаточно развитые и умные люди, - а я имею в виду ограниченность в количественном составе этих людей, которые определяют такие позиции. Я думаю инадеюсь, что еще точка невозврата не пройдена.
С.Бунтман
―
Но с другой стороны, – чтобы сейчас до перерыва с этой темой как-то попытаться разобраться, - есть еще такой мотив в том же фильме про Чехословакию, 68 год. Одно из объяснений Крыма было – что вот сейчас придут натовцы. Там было мистическое объяснение, человеческое объяснение и военно-политическое объяснение. И тогда в 68-м году НАТО стояло у порога…
П.Гусев
―
Правильно. Я и говорю: конечно же,стояло, и, конечно, были те же американцы и немцы и все остальные…
П.ГУСЕВ: Я так считаю: чем больше СМИ будет существовать, тем лучше
С.Бунтман
―
Нет, ну я посмотрел на натовское вторжение в 68-м году!
П.Гусев
―
Нет, не вторжение. Конечно же было желание систему подразвалить. А почему нет? Была идеологическая борьба. Был Варшавский договор, был НАТО со всеми атрибутами идеологической, пропагандистской и экономической, социальной и всякой другой войны. Что тут такого-то? И, естественно, в тот период мы - нравится кому-то, не нравится - эту идею проводили. Но вместо того, чтобы танки туда заводить, нужно было реформировать социальные и политические отношение внутри этих стран и создавать некий международный блок с более демократическими процессами. Но для этого у нас не было…
С.Бунтман
―
Для этого гораздо большая смелость нужна, чем ввести танки.
П.Гусев
―
…Не было политической воли и политического руководства. Вспомним, кто в этом время был у власти.
С.Бунтман
―
Ну да, и единственная попытка экономических реформ на этом и закончилась у нас тогда. Павел Гусев, главный редактор газеты «Московский комсомолец». Мы продолжим "Особое мнение" через 5 минут.НОВОСТИ
С.Бунтман
―
Продолжаем наше заседание. Павел Гусев, главный редактор газеты «Московский комсомолец», Сергей Бунтман. Знаете, здесь замечательный просвет в конце тоннеля. Евгений нам написал: «Самое главное, чтобы это был не встречный поезд». Это очень хорошо.Знаете, здесь задают вопрос, причем этот вопрос задают вам, в интернете задавали: «Действительно ли сидит Евгения Васильева?» И говорят: «Вот только «Московский комсомолец» написал что-то внятное, но там не хватает одного – не хватает свидетельства какого-нибудь человека, который скажет: «Я сам видел Евгению Васильеву, сидящую за решеткой»».
П.Гусев
―
Ну как это? Ее видел наш журналист, который был в камере, который сидел рядом с ней, который глядел, как она сидит на жесткой койке, на матрасике там из сухой соломки или еще чего-то, через который проглядывают железные прутья или решетка кровати. Это был наш журналист Ева Меркачева, которая там была, которая смотрела – смотрела, что она кушает, и смотрела ее полную – Васильевой имеется виду – неподготовленность, – но оно, конечно, так и должно быть, - к тюремной жизни, в которой она оказалось.
С.Бунтман
―
Да, интересно было бы, если бы она была готова к тюремной жизни.
П.Гусев
―
Вот это как раз показывает, насколько была она уверена в том, что будет защищена, и будет оправдана. У нее не было даже не минуты сомнения, что она окажется на какой-то период – я даже не загадываю, на какой период – в тюремной камере и окажется среди заключенных. Вот здесь, мне кажется, и говорит очень многое о том, что готовился-то оправдательный все-таки приговор. И прокурор, проговорившись в самом начале, он, наверное, поспешил. Что-то они сами себя перехитрили.
С.Бунтман
―
Что произошло?
П.Гусев
―
Я думаю, что это прокурорское предложение об оправдании вызывало такую волну негатива, включая и в армейской среде. Я думаю, что армейская среда и армия сыграли здесь достаточно сильную роль. И позиция армейской среды оказалась для судебного процесса и для тех, кто его вел и организовывал, гораздо сильнее, чем все остальное.
С.Бунтман
―
Это у вас есть сведения или соображения просто общего характера?
П.Гусев
―
Я разговаривал с очень многими, разных чинов военнослужащими, и точка зрения почти у всех совпадала на сто процентов, что, если не будет наказания, это будет удар по престижу Российской Армии.
С.Бунтман
―
Все-таки удар по престижу.
П.Гусев
―
Оценка идет от людей с погонами.
С.Бунтман
―
Ну понятно. Меня немного смущает та радость, с которой… ну вот, слава богу, нашли ее – она сидит, слава богу, посадили! Меня смущает немножко радость общественности.
П.Гусев
―
Дело в том, что общественность здесь оказалась палкой со второго конца, если так смотреть. Один конец мы с вами рассмотрели у этой палки. Это военнослужащие. Это моя точка зрения. А второй - это, конечно, недоумение: почему на ней все это выместилось, а Сердюков все-таки, таким образом, ушел от ответственности? Сердюков – свой.
С.Бунтман
―
Кому же это он свой.
П.Гусев
―
Свой.
С.Бунтман
―
Но не военным
П.Гусев
―
Нет, конечно не военным. Но – питерским.
С.Бунтман
―
В данном случае даже негодование военных не может сыграть такой роли, как в случае с Васильевой.
П.Гусев
―
Совершенно верно, питерские гораздо сильнее, чем военные в этой ситуации. Я думаю, что посадить Сердюкова – это уже было для власти абсолютный беспредел самой власти. Она не могла позволить.
С.Бунтман
―
Сигнал тревоги?
П.Гусев
―
Да, сигнал тревоги. Поэтому, я думаю, эта неудовлетворенность осталась, и она - заметная изжога. И поэтому все время, говоря о Васильевой, все всегда думают о Сердюкове и даже не из-за того, что он оказался в ее квартире в тапочках – это какбы вторичный процесс.
С.Бунтман
―
Это их личное дело.
П.ГУСЕВ: То, что в Томске погиб ТВ-2 – это, я считаю, кризисом власти в работе вообще со СМИ
П.Гусев
―
Это личное дело. И как раз не об этом разговор, а о том, что он породил и Васильеву и всю ту систему, которая вылилась затем и в коррупцию, и в бессмысленное совершенно уничтожение армии как таковой, как объекта, уничтожение институтов, уничтожение учебных баз и так далее. Все это привело к огромному недовольству в армейской среде. И поэтому, когда сейчас видят преобразования – они могут кому-то нравиться, не нравиться, - но армейская среда воспринимает их не просто на ура – они вдруг почувствовали, что их достоинство человека в погонах – это достоинство, которое замечено всеми.
С.Бунтман
―
Тем не менее, то, что начато было Сердюковым, то что серьезное было начато Сердюковым, оно продолжалось и при Шойгу, серьезное – я имею в виду без всякой иронии. Я имею в виду перевернутую пирамиду, которая была, нечеловеческое количество генералов, кадрированные части - вот это то, что началось при Сердюкове. Очень серьезные изменения начались, помимо всего того, над чем смеются или по поводу чего негодуют, серьезные изменения начались в 8-м, 9-м году при Сердюкове все-таки. И об этоммногократно говорил Сергей Кужугетович Шойгу.
П.Гусев
―
Изменения начались, но эти изменения опять же привели к таким перегибам, которые смазали все благие намерения и положительные черты тех реформ, которые был начаты. Концовка была абсолютно неудачная, трагическая, унижающая армию, уничтожающая армию, когда практически полностью были сокращены все учения под видом экономии; были уничтожены, повторяю, готовящие лучшие кадры военных и в отрасли космической, и в отрасли медицинской, и военной. Я подчеркиваю: военная медицина. Это абсолютно другая стезя – военная медицина.
С.Бунтман
―
Я помню эту дискуссию, которую тоже в этой студии вели.
П.Гусев
―
Это абсолютно…
С.Бунтман
―
Это несомненно, да. Сейчас тут одна тревожная вещь, которая, мне кажется, по настоящей армии серьезно может ударить. Это история об отказе от своих военнослужащих, история о засекречивании потерь в так называемое мирное время, потому что нынешнее время только «так называемым» можно назвать. И то здесь, то там всплывающие документы, когда тихонечко говорят, что сын, брат, муж погибли на Украине, то есть на территории другого государства, о чем не говорится. И меня больше всего поразило удивление этих, взятых в плен военнослужащих. Если они подготовленные спецназовцы, они должны были знать, что их могут и бросить. Здесь они были искренне удивлены и просто убиты.
П.Гусев
―
Вы знаете, если честно, мнеочень жалко этих ребят. Я не знаю, как сложится их судьба, но, скорей всего, они испытают в своей жизни ту трагедию, которую испытывают люди, оказавшиеся в абсолютно безвыходной ситуации, достаточно одинокие, достаточно неприспособленные к дальнейшему своему существованию, потому что их будущее абсолютно непонятно, какое будет, ни для них, ни для украинцев, ни для России.Еще один момент я бы хотел сказать. Мы с вами должны прекрасно понимать, что сейчас в Латинской Америке, в Соединенных Штатах Америки, в азиатских странах, в отдельных странах Африкиработают такие же офицеры или не офицеры, но люди с погонами других подразделений, выполняя секретные, достаточно уникальные зачастую задания страны.
С.Бунтман
―
Несомненно.
П.Гусев
―
То же самое в нашей стране работают такие же люди. Мы по-разному их называем. С одной стороны, их называют шпионами, с другой стороны, разведчиками их называют. Но эти люди и там и здесь работают. И они по своему долгу службы в любой момент готовы понимать, что у них жизнь может сложиться абсолютно неожиданно для них. Они могут оказаться в ситуации или брошенными, нозатем выкупленными и обменянными или же в какой-то иной ситуации абсолютно непредсказуемой.
С.Бунтман
―
Это да, но меня как раз поразило то, что это оказалось большой неожиданностью для них.
П.ГУСЕВ: Государство и определенные чиновники загоняют журналистику в курилки, в пивнушки и в конторки
П.Гусев
―
Для них – да. Я тоже смотрел какие-то кадры, читал их записи. Они оказались абсолютно в этом плане не подготовленные. Почему - для меня это загадка тоже.
С.Бунтман
―
Боюсь, что их могли недоподготовить, скажем.
П.Гусев
―
Могли.
С.Бунтман
―
Даже психологическинедоподготовить.
П.Гусев
―
Могли. Я думаю, что могли.
С.Бунтман
―
Ну это, если кто-то хотел сделать большой подарок другой стороне, то он сделал. И то, что раньше, когда говорили, что разрабатывают когда пленных, говорят: «Мы знаем, что вас бросили, вы не можете никуда вернуться», а здесь это все происходит в огромном медиа-пространстве, совершенно открыто говорят, что их бросили. Здесь никакой не секрет. Это огромный знак вопроса, который, мне кажется, мы поставим: «Я бы на месте этих не возвращался в Россию». Ну, предположим. Какой высчитаете, исход оптимальным: что их обменяют на Савченко или что?
П.Гусев
―
Насчет Савченко сомневаюсь. Это слишком…
С.Бунтман
―
Разновеликие фигуры?
П.Гусев
―
Очень разновеликие. И думаю, что рано или поздно их обменяют и найдут способ, как это сделать. Таких способов много.
С.Бунтман
―
Но слишком громкая история, чтобы ее уже замолчали. Уже не получится.
П.Гусев
―
Ну конечно.
С.Бунтман
―
Уже не получится история обмена под Берлином, где-нибудь возле Потсдама, на мосту с черными машинами – так уже не выходит. Ну что же, Павел Гусев, главный редактор «Московского комсомольца» Спасибо большое! Мы с вами встречаемся в 17 и в 19 в программе "Особое мнение". Ну а теперь не забудьте, что у нас есть "Особое мнение" из Санкт-Петербургского бюро "Эха Москвы", которое можно слушать по понедельникам в 11 часов. Спасибо, всего доброго!