Антон Носик - Особое мнение - 2015-06-01
01.06.2015
С.Бунтман
―
Добрый вечер всем! Сергей Бунтман у микрофона. Сегодня особое мнение Антона Носика. Антон, добрый день!
А.Носик
―
Добрый день!
С.Бунтман
―
Начнем сразу с родного, с «интернетского» - с Твиттера. Твиттер убрал 32 штуки, по-моему, по запросу Роскомнадзора.
А.Носик
―
Из 53-х – говорят они.
С.Бунтман
―
Из 53-х да, 32. Что в Твиттере может быть? Это ссылки на сайты, что ли? И вообще, какая это процедура? Они говорято регулярных встречах. Я сам был на встрече с вице-президентом Твиттера как-то.Они говорили: «Нет-нет, мы не идем ни на какое сотрудничество. Мы просто требования выполняем, когда надо действительно по суду». В чем проблема тут?
А.Носик
―
Проблема в несовместимости законодательства регулирующего предметную область, российского и американского. В тех местах, в которых законодательства рифмуются наше и не наше – детская порнография; в значительной части случае обнаженка; жестокость тоже, в общем запрещена их правилами- там, где это все рифмуется, там без проблем выполняются любые запросы даже и не властей, а даже и частных лиц. Но там, где речь идет о том, что, - например, у нас 6 числа назначен митинг в защиту науки, – вот призывы на этот митинг, сколько бы их Роскомнадзор не называл экстремистскими, администрации Твиттера трудно понять…
С.Бунтман
―
То есть они не могут понять, что призывы на несанкционированную акцию – это некоторый экстремизм.
А.Носик
―
А дело в том, что как бы нет понятия санкционированной акции. У нас уведомительный порядок по закону. Это же наш собственный закон. А фокус заключается в том, что наши власти действуют в нарушение наших же законов, поэтому их юристы, глядя на эти запросы, не могут понять, почему от них чего-то хотят. И это всегда так было. Проблема у Роскомнадзора – что положение у них хуже губернаторского. Они должны либо закрыть Твиттер в России, - ну также заодно и Фейсбук и YouTube, и Гугл вообще, и все другие соцсети – или отрапортовать начальству, что с ними сотрудничают.
С.Бунтман
―
Вот, пожалуйста, шаги к сотрудничеству – 32 штучки…
А.Носик
―
Это ровно то, что они и делают – они докладывают, что их запросы выполняются. И когда-нибудь они еще сообразят, как делать так, чтобы это еще и не было бы враньем. Надо просто перестать жаловаться на политические твиты и начать жаловаться на обнаженку.
С.Бунтман
―
А как можно не жаловаться на политические твиты, когда тебе дадут по шее, самому Роскомнадзору дадут по шее?
А.Носик
―
Сделать же с ними все равно ничего нельзя. Это же заранее понятно, что ишак на учится читать. И Твиттер не будет удалять аккаунт Навального. Это же понятно, уже три раза были в этом кино: уже три раза Твиттеру грозили закрытием. Каждый раз после этогопоявляется пресс-релиз Роскомнадзора о том, что Твиттер с ними о чем-то договорился.
С.Бунтман
―
Твиттер потом опровергает…
А.Носик
―
И Твиттер опровергает,и практика опровергает.
С.Бунтман
―
А может, вот этот тяни-толкай и есть такая нормальная жизнь в нынешних условиях?
А.Носик
―
Чиновничья – да, конечно. Роскомнадзор, он же не то чтобы вызывался закрывать Твиттер в России. Он же не застрельщик всей этой фигни. Все законы о фильтрации приняты Государственной думой. Роскомнадзор является исполнительным органом, он эти законы не придумывал, не писал, не лоббировал, не принимал – он обязан их исполнять. Или в российский условиях с поправкой на специфику он обязан отчитываться об их исполнении. Потому что в принципе некоторые законы, в том числе, самый главный 97-й ФЗ, они исполнению-то вообще не подлежат.
С.Бунтман -97
―
й – это какой?
А.Носик
―
Это о блогерах. Там масса всего написано.
С.Бунтман -А
―
а, это, если у блогера посещений больше…
А.Носик
―
Больше, чем 3 тысячи, да. Он вообще неисполним. Составить мировой реестр всех сайтов, у которых посещений больше 3 тысяч – это нет таких модщностей ни у кого на свете – составить такое реестр, еще и поддерживать его, еще со всеми списаться, адреса у них узнать. Это просто нереально.
С.Бунтман
―
Меня больше всего взволновало насчет наших собственных законов. Закон у нас резиновый. Закон об экстремизме, также закон об охране есть такой чудесный – об охране прав избирателей – тоже очень хороший закон. Они же абсолютно резиновые, они безразмерные.
А.Носик
―
Он даже называется: «Закон об основных гарантиях…».
А.НОСИК: Единственный способ контролировать, что в интернете говорят и пишут - это отключить интернет целиком
С.Бунтман
―
Да, «основные гарантии».
А.Носик
―
Что такое «основные гарантии» и чем они отличаются…
С.Бунтман
―
…От неосновных.
А.Носик
―
…от побочных гарантий избирателей, запасных?
С.Бунтман
―
Ну да. В общем, этот тяни-толкай так и будет продолжаться до какого-то момента.
А.Носик
―
До того момента, как им сверху не скажут, что можно закрыть Твиттер. Тогда они его закроют в один день, и им даже не понадобиться никакой самим писать твит, на основании которого они его закроют.
С.Бунтман
―
Это конец света, когда закроют Твиттер и Фейсбук и так далее.
А.Носик
―
Ну нет, конечно. Живут же полтора миллиарда китайцев в стране, где он запрещен. Это не конец света – просто определенный очередной шаг…
С.Бунтман
―
Этап.
А.Носик
―
Этап да на пути в Северную Корею.
С.Бунтман
―
Я напоминаю, Антон Носик. И телефон для sms: +7 (985) 970 45 45. Сразу перескакиваем к «Патриотическому акту»и «Акту свободы». Вот сейчас такое «немое кино» кончилось, «звуковое» не началось в Штатах, такой промежуточный вариант: уже не могут слушать все, что угодно по запросам тайного трибунала, который есть – секретный трибунал. Но его самого собираются реформировать, этот трибунал и принять другой закон. Вот здесь какой смысл? И самый ли лучший момент,вообще, на светес ИГИЛом и со всем, что происходит на свете, чтобы менять «Патриотическийакт» на акт «Свободы»?
А.Носик
―
Ну невозможно прописать таким образом алгоритм внесения лица в список прослушиваемых и наблюдаемых, чтобы это не вызывало, с одной стороны, нарекания правозащитников, с другой стороны, опасения рядовых граждан, что это может их случайно коснуться, а с третей стороны, чтобы это отвечало при этом потребностям заявленным спецслужб. То есть, чего ни прими – всегда будут с этим нормативным актом проблемы. То есть мы помним, что часть тех актов, про которые такое количество нареканий у демократов, принималась при правлении демократов же. И часть нареканий, о которых республиканцы говорят – недопустимое вмешательство в частную жизнь – принималось при республиканцах в свою очередь. Тут кого не поставь – спецслужбы есть спецслужбы, они требуют…
С.Бунтман
―
А выход?
А.Носик
―
Нет, выхода нет.
С.Бунтман
―
Это тоже тяни-толкай, только другой.
А.Носик
―
Это абсолютно тяни-толкай, только другой вопрос, что мы говорим о системе, про которую, если чуть-чуть стряхнуть с ушей всю паранойю, если действительно почитать презентации Сноудена и поставить их в пропорцию – ведь все же у нас слышат, что 10 тысяч запросов обработали на 300-миллионную страну – и понимают: следят за всеми. А вот ты возьми карандашик и бумажку, подели: какую долю составляют эти 10 тысячзапросов от всех сотен миллионов пользователей интернета в Америке? Ты поймешь: очень избирательно они следят. Это не тотальная слежка, это не каждый под ней может оказаться.
С.Бунтман
―
А почему? Это потому, что они такие сознательные, демократичные и хорошие?
А.Носик
―
Так следить – это ресурс. Это бабок стоит, это стоит человеко-часов. Зачем следить за школьником, если этот школьник не представляет интереса для спецслужб? Им, слава богу, есть, за кем следить. Это только у нас каждый день принимаются все новые и новые законы, по которым не один байт не может пройти незамеченным, например, закон, что надо паспортизировать Wi-Fi. Это же додуматься надо в 2015 году!
С.Бунтман -А
―
а, да! Но, по-моему, он как-то тихо умер. Нет?
А.Носик
―
С точностью до наоборот.
С.Бунтман
―
Жив?
А.Носик
―
Жив. Он не просто жив – он действует. Мы приходим в уютнейшее место, в Центр документального кино на Зубовском бульваре 2. Поскольку он предприятие городское, то там тебе не дают доступа к местному очень быстромуWi-Fiбез того, чтобы ты морду свою паспортизировал. То же самое Wi-Fiв метро. Потому что там, где это государственное, они обязаны выполнять.
С.Бунтман
―
А что Wi-Fiв метро? Я пользуюсь и все.
А.Носик
―
Паспортизироваться.
С.Бунтман
―
Да?
А.Носик
―
Да, идентификацию требует.
С.Бунтман
―
Как-то, наверное, у меня просто редкие отношения с метро – я чего-то не знаю. Антон Носик. Мы сейчас прервемся, друзья мои. У нас очень много примыкающих и к этому тем, во всяком случае, связанных с несколько «абсурдистанскими» новостями, которые мы с Антоном Носиком и проанализируем.РЕКЛАМА
С.Бунтман
―
Мы продолжаем. Антон Носик у нас в гостях. Ведет программу Сергей Бунтман. Я хочу объявить, что сегодня в 20 часов с небольшими минутами будет Алексей Волин у нас в программе «Сбитый фокус», и как раз он там ответит на вопросы и даст всевозможные объяснения официальные по поводу того же самого Wi-Fi, и паспортизации и всеобщих трудовых отметок.
А.Носик
―
Ну будемслушать, интересно.
С.Бунтман
―
Да, будем слушать. Так что можно будет сравнить представления об этом.
А.Носик
―
Но вообще, Волин – представитель исполнительной власти и того же ведомства, что Роскомнадзор. Их официальная позиция…
С.Бунтман
―
Исполнять.
А.Носик
―
«Те идиоты, которые принимали 97-й ФЗ, эти идиоты не мы. Мы люди государевы подневольные: закон приняли – мы обязаны его исполнять». Это уже исполнял человек, которому Волин заместителем приходится – господин Никифоров: «Ну не мы принимали этот закон. Ну что поделаешь? Ну глупость, да…».
С.Бунтман
―
Действительно, а что поделаешь? Антон, а что поделаешь?
А.Носик
―
Психиатрическая экспертиза. Есть такая дисциплина в психиатрии:олигофренопедагогика. Вот просто тест на IQ человека баллотирующегося в Государственную думу, позволил бы избежать принятия законов, таких, как 97 ФЗ. Это просто апогей мыслимого слабоумия. Это, когда люди описывают процедуры в сфере,в которой они не понимают ничего. Им даже не приходит в голову ни у кого спросить.
С.Бунтман
―
Ну, как Ленин говорил: «Не знаю, как насчет поэзии – насчет политики все правильно» - про «Прозаседавшиеся». Так что здесь насчет политики, наверное, а не насчет интернет-поэзии все-таки, все законы-то.
А.Носик
―
Слушайте, мы же можем себя поставить на место любого человека, правда же, в порядке умственного упражнения? Представьте себе, если бы… «если бы диктатором был я».
С.Бунтман
―
Это бессмысленно. Я бы не был диктатором.
А.Носик
―
О’кей! Ну, представь себе, передо мной стоит задача. Я решил, что люди с двойным гражданством представляют угрозу для безопасности моей страны.
С.Бунтман
―
Ну решил.
А.Носик
―
Решил. Я обязываю всех этих люди прийти и заявить о себе. Вот как евреи в 38-м году в Германии: пришел – заявил о себе в соответствующее ведомство. Ну, наверное же, я в 2014 году соображу, что мне нужна база данных электронная, в которой я могу посмотреть за одну секунду, кто какой гражданин. Когда принимается этот закон и начинает исполняться, а базу данных они не написали компьютерную, значит, люди подают бумажки. Все эти бумажки складываются в ящики и некому их из этого ящика достать и вбить в компьютер.
С.Бунтман
―
Ну а почему так? Может быть, так интересней жить?
А.Носик
―
Вот я и говорю…
С.Бунтман
―
Ты живешь в другом мире.
А.Носик
―
Любой осмысленный человек, который ставит перед собой задачу, он думает, чтобы ее решить эффективно. Составители 97 ФЗ и всех остальных законов об интернете последние два года вообще не брали такую глупость в голову: как бы сделать, чтобы этот закон еще и работал. Их задача была – чтобы про них написали, они бы попали в администрации президента в рейтинги…
С.Бунтман
―
Ты сам даешь объяснение. Вот я верю в человеческий ум,в человеческий разум и в свет его. Значит есть другая цель просто.
А.Носик
―
Да, есть другая ель.
С.Бунтман
―
Значит, дело не в IQ.
А.Носик
―
Но сверху сидит же администрация президента, у которой какие-то задачи есть. Она же не баллотируется никуда. Она же, наверное, хочет с кем-то бороться.
С.Бунтман
―
А вот интересно, какие у нее задачи?
А.Носик
―
Хороший вопрос.
А.НОСИК:Есть существенный кризис перепроизводства фейков и экспертных заключений по поводу фейков
С.Бунтман
―
Чтобы все было, как есть.
А.Носик
―
Тут я могу только процитировать: Я не там и никогда там не буду. Мне не понять.
С.Бунтман
―
Вот начали с того, что «если бы диктатором был я». Я не там…
А.Носик
―
Хабировым, Володиным точно…
С.Бунтман
―
Хорошо. Здесь очень много говорят: Можно ли на что-то надеяться в 2015 году… что ты можешь скрыть, например,списокнежелательных в России лиц? Список, который придумала Россия против разных других санкций и прочего.
А.Носик
―
К сожалению, тут есть некоторые законы, ограничивающие мой словарный запас по поводу этой истории. Ну это феерический бред! Ну феерический. А от кого он должен быть секретным, от кого он должен быть секретным, этот список? Люди, которые в этом списке – враги. Про этих врагов нам говорят: «Любой из них может позвонить в посольство у узнать, что ему запрещен въезд в Россию. И мы его призываем в российское посольство позвонить,- говорит наша подруга Захарова, - и узнать».
С.Бунтман
―
Это гуманизм.
А.Носик
―
Если врагам об этом расскажут запросто бесплатно и с одного телефонного звонка, - откого скрывают? От друзей?
С.Бунтман
―
Это деньги. Рассказывать еще и врагам.
А.Носик
―
Так она сказала: «Любой из них может узнать».
С.Бунтман
―
Приехал- и узнал.
А.Носик
―
Нет, она говорит, не надо въезжать. Захарова сказала: «Зачем они нас провоцируют и приезжают?»
С.Бунтман
―
«Я тысячу раз извиняюсь, мадам, я случайно не враг?» - это он так должен звонить, каждый?
А.Носик
―
Он должен звонить, да, в посольство и говорить: «Здравствуйте! У меня дипломатический паспорт, но мне интересно, а не запрещено ли мне въезжать?» Это ложен сделать каждый.
С.Бунтман
―
А там еще должен быть коммутатор такой: «Если вы нежелательное лицо, нажмите «1»; нажмите «#», если вы хотите за нее попасть».
А.Носик
―
Да, «если вы не знаете, желательны ли вы, нажмите на все клавиши сразу»!
С.Бунтман
―
Да, «или поговорите с оператором». Я не понимаю. Вот очень интересная аргументация была: «Это проклятые журналисты и проклятый Евросоюз, который все сразу слил». Но, если мне не изменяет память, все их списки вражьи, они были все публичны абсолютно.
А.Носик
―
Они их все слили сами. Они с 2004 года. На сайте Европейской комиссии есть реестр поддерживаемый всех нежелательных лиц. Там все сирийцы, все ливийцы, все иракцы, все наркобароны и все наши «крымские ребята». Потому что все решения, которые принимаются, они принимаются публично. Это решение в публичном поле, в сфере публичной дипломатии: «Вот мы таких-то людей объявляемнон-грата».
С.Бунтман
―
Тогда все-таки, Антон, мы договорились, что мы хоть ненадолго, но верим в разум, верим в какую-то рациональность. Почему?
А.Носик
―
Да нет, в случае с этой историей просто вообще никакое объяснение в голову не приходят. Я задал вопрос своим читателям – у меня их все-таки полтора миллиона – я их спросил: «Что это было, ребята, от кого шифруемся?»
С.Бунтман
―
Что отвечают?
А.Носик
―
То же самое, что я могу ответить.
С.Бунтман
―
Сам удивляюсь.
А.Носик
―
Сам удивляюсь.
С.Бунтман
―
Ну понятно. Еще есть одна история, о которой писали и сегодня. Уже ее разоблачили. Разоблачили разоблачение. РИА «Новости» разоблачила разоблачение Bellingcat. Вот то, что снимки местности, которые предоставляла, снимки местности,откуда могли стрелять и откуда не могли стрелять из «Буков» по Боингу, что это снимки- вот Bellingcatпишет, - сфальсифицированы. Облачко подставили… снимали за месяц или даже раньше, чем это было – место расположения «Буков». Вот это бесконечная будет полемика до октября и после октября, когда голландцы опубликуют?
А.Носик
―
Есть существенных кризис перепроизводства фейков равно, как и экспертных заключений по поводу фейков. То есть, по большому счету, когда существует такое количество солдат информационной войны с двух сторон, которые с утра до ночи делают заявление, предсказуемой направленности, то, в общем, надо быть готовыми к тому, что, как говорил Мюллер, «никому нельзя верить».
С.Бунтман
―
Никому нельзя верить – ни Bellingcat, ни РИА «Новости», ни Министерству обороны. А кому можно?
А.Носик
―
Нет, Министерство обороны, слава богу, нас не обременяет какой-то обязанностью ему верить – ни российской, ни украинской – потому что идет сплошной поток взаимоисключающих версий и каждый день одна другую сменяет. Если помните, собственно, история про то, что хотели сбить самолет Путина, который пересек…
С.Бунтман
―
Это одна из первых версий.
А.Носик
―
Это Министерство обороны Российской Федерации. Но после этого как бы есть тоже с российской стороны версия про этого самого Воронина, украинского пилота, который сбил самолет по ошибке.
С.Бунтман
―
Су-25, по-моему, там был, который не может подняться вообще…
А.Носик
―
Да, есть версия про «Бук», который там во что-то целился, украинский опять же. Если читать «Комсомольскую правду», там, вообще, по-моему, было штук семь версий, в частности, что все уже мертвые…
С.Бунтман
―
Если читать «Комсомольскую правду», это другая судьба ждет вообще…
А.Носик
―
У нас очень слабая сейчас грань прослеживается между Министерством обороны и собственными корреспондентами «Комсомольской правды».
С.Бунтман
―
Я бы хотел задать вопрос: Это кончится в октябре? Почему так долго не издают?
А.Носик
―
Они берут все время, которое им нужно. Если они не будут готовы о октябрю, так они продолжат.
С.Бунтман
―
Но это же ключевой вопрос сейчас.
А.Носик
―
Да, но все-таки нам нужен результат, а не дедлайн. Лучше результат через месяц, чем потолка наброс досрочно.
С.Бунтман
―
Будет год с лишним. Антон Носик. Мы продолжим через 5 минут теперь.НОВОСТИ
С.Бунтман
―
Антон Носик. "Особое мнение". Сергей Бунтман ведет эту программу. Здесь такое робкое предположение: «А может, ложь в России больше, чем ложь?» - Виталий нам пишет. Ну да, …больше чем поэт и все… Мы об этом как раз и говорим. Это страшные вещи. Только что в новостях мы слышали: очередное самоубийство - самоубийство смертельно больного человека. Здесь двойной аспект: и информация об этом и материальный аспект здесь есть, Антон.
А.Носик
―
Информация об этом… вы знаете, что уже существуют некоторые инициативы о запрете сообщать информацию о людях, которые гибнут в России от не оказанной им помощи.
А.НОСИК:Любой осмысленный человек, который ставит перед собой задачу, думает, чтобы ее решить эффективно
С.Бунтман
―
Да, причем, если человек кончает жизнь самоубийством, то причины этого самоубийства приводить нельзя – вот такая инициатива.
А.Носик
―
Да, это Роспотребнадзор, который как раз надзирает за пропагандой самоубийств и является веткой Минздрава, который находится на принимающем конце всей этот критики по поводу обезболивающих. Понимаете, честно сказать, мне казалось всю мою жизнь, прожитую в Советском Союзе, что та система онкологии – мы знаем все, что онкоцентр еще тогда при жизни Блохина назывался «Блохинвальд» - что та система была антигуманная, бесчеловечная и чудовищно неэффективная, но по сравнению с той системой нынешняя как-то… Оказывается, тогда еще дна не было достигнуто.У меня сейчас очень страшная история, которой я занимаюсь сейчас. Девочка 31 год, которой в России ставили неправильный диагноз, москвичка – ее просто оставляли умирать, потому что у нее опухоль в области гортани. Они даже не разбирались, отчего опухоль. Они не могут сделать ей ПЭТ-скан, потому что дорогие процедуры. Сказали: Ну опухоль: полежит – умрет. Либо задохнется, либо от кахексии, от истощения умрет. Ее, слава богу – люди собрали денег – довезли до Израиля. Там говорят, 80% излечимости. Там радиотерапией можно остановить, все убрать, можно выходить. Но человек, которого нельзя отправить в Израиль… я совершенно не удивляюсь, когда он кончает собой. В этом, в общем, принципиальное отличие… Вот, например, когда мы говорим о бывших разведчиках. Вот есть Шебрашин, а есть Примаков – в одном ведомстве служили. Примаков, если плохо себя чувствует, садится в самолет и идете в Швейцарию. А Шебаршин не заработал, поэтому, когда у него проблемы со здоровьем случились, он достал наградной пистолет и из него застрелился. Вот простой выбор: если ты наворовал, то будешь лечиться там…
С.Бунтман
―
Есть вообще ситуация без выбора. Ну выбор только: или ты долго будешь умирать, либо ты умрешь быстро. Есть такие стадии заболевания, в которых уже ничего не сделаешь – только облегчить можно.
А.Носик
―
Есть тема паллиативной медицины. Есть фонд помощи хосписам «Вера». Есть квоты в городских стационарах, где, прежде всего, речь идет не о том, чтобы кого-то вылечить, а о том, чтобы облегчить страдания. Как написано у них на плакатах, если человека нельзя вылечить, если нельзя помочь…
С.Бунтман
―
Правильный плакат.
А.Носик
―
Но, разумеется, они первые люди, которые стонут от существующего у нас оборота обезболивающих препаратов. Потому что у нас все время и Минздрав и Горздрав, и Стебенкова и Печатников, они бесконечно нам врут, что проблема решена. Каждый раз они чего-нибудь соврут и тут же мы слышим историю...
С.Бунтман
―
Как мы можем проверить?
А.Носик
―
Ну мы слышим историю про узбекскую девочку, которая 5 дней не получала обезболивание. Без "Эха Москвы" эта проблема не была бы решена. Когда по "Эху Москвы" рассказали про эту девочку, тут же Печатников дал распоряжение – она получила обезболивающее. На следующий день случились две вещи: девочка умерла, и городское здравоохранение выпустило пресс-релиз о том, что все необходимые меры приняты. Это на пятый день, это пытка практически. Они мыслят категориями пресс-релизов. Если их прижимать… Вот я, когда услышал по "Эху", что девочка 5 дней не получает обезболивающее – с одной стороны, это не вполне же новость для "Эха" в формате «происшествия» - война» и так далее…
С.Бунтман
―
Девочка – это важнее, чем новости.
А.Носик
―
Да, но просто понятно было, что люди на "Эхе" понимают, что есть в Москве такой начальник здравоохранения Печатников, который на этот возбудитель среагирует. На то, как тамкорчится ребенок, умирая от обезболивания – это ему все равно. А вот то, что по "Эху" передали – вот тут он тут же всех вызовет на ковер и распорядится, чтобы обезболивающие были подогнаны. Это чудовищно, когда такие люди руководят такой сферой, как здравоохранение, где нужно сострадание и милосердие. А все, что у них есть в голове – это пиар. С другой стороны, хорошо, что они такие предсказуемые.
С.Бунтман
―
Но значит, Антон, это, действительно, эффективная мера – мера только другого: порядка, мера -запретить упоминание, запретить разговоры о этом.
А.Носик
―
Ну да.
С.Бунтман
―
Чтобы мы могли только помычать…
А.Носик
―
Но не запретишь.
С.Бунтман
―
Не запретишь?
А.Носик
―
Не запретишь, потому что мы найдем способ сказать. Мы найдем способ жать на эту кнопку, если это единственная кнопка, которой общество может воздействовать на них.
С.Бунтман
―
Можно, конечно - раз предупреждение, два предупреждение… вот и все. И накрылось, и нет никакого способа сказать. И интернета они не бояться.
А.Носик
―
Ну так "Эхо" не будет рассказывать про причины самоубийства. "Эхо" будет рассказывать, на какой странице этом можно прочитать.
С.Бунтман
―
Можно и так. Кстати говоря, есть одна из идей – постоянно попытка заблокировать те сайты и ресурсы, которые позволяют обходить некоторые запреты.
А.Носик
―
Вообще, абсолютно любой сетевой адрес можно заставить работать в этом режиме, то есть работать с обходом запретов. То есть прокси-сервер можно поднять, наладить на любом IP адресе, поэтому их нельзя запретить, они не существуют в виде постоянно действующего списка, который можно превратить в стоп-лист.
С.Бунтман
―
Значит это тоже бесплодные усилия любви с их стороны?
А.Носик
―
Это феерический идиотизм. Любой человек может себе поднять прокси через который ходить на запрещенные сайты. Это никак не запретишь.
С.Бунтман
―
Это просто всем нам надо лучше учиться пользоваться интернетом.
А.Носик
―
Это совершенно неизбежно, учитывая их аппетиты, что нужноповышать свою грамотность, и нужно знать, как обходить все их рогатки, которые они уже установили и те, которые они еще планируют установить.
С.Бунтман
―
Еще один запрет, который совершенно необходимо как-то прокомментировать и как-то осознать. Это засекречивание потерь в мирное время – то, что сделали.
А.Носик
―
Ну это называется «на каждый чих не наздравствуешься». Этивсе попытки отчаянные, собственно, в законодательстве за последние три года описать: вот это нельзя говорить, вот то нельзя говорить – это абсолютно открывает нам ход их мышления, открываем нам степень понимания стратегии, полностью отсутствующей – это затыкание информационной плотины пальцем: вот того не говори, этого не говори. Ну нельзя описать все случаи. Все случаи информации, которую они пытаются скрыть – их нельзя прописать законодательно.
С.Бунтман
―
Но они пытаются что-то общее: любые потери – боевые, не боевые – количество в мирное время… У нас все мирное время… и любые потери…
А.Носик
―
А в военное время можно, что ли?Я не понимаю.
С.Бунтман
―
А военное – там и так было запрещено. И на мирное теперь распространяется просто и все.
А.Носик
―
Как сказать… это о пытки, как это у Козьмы Пруткова было: «Проект введения единомыслия в России».
С.Бунтман
―
Да, это мы уже обсуждали. Как только появились эти попытки, мы уже к этому прутковскому документу все время и возвращаемся.
А.Носик
―
Ну вот, это все он в разных частях.
С.Бунтман
―
Да, и все время говорим, что истинный патриот должен быть во всех так называемых вопросах, мы говорим. Это понятно. Но в том, что ты говоришь, есть радостная новость – что это бессмысленные попытки. Насколько они бессмысленны?
А.Носик
―
Это абсолютно мартышкин труд от начала и до конца. Именно то, чтоони проверяют возможности точечного воздействия, свидетельствует о том, что они не понимают,ни какого результата они пытаются достичь, ни каковы к этому результату пути. Путь на самом деле есть только один. Он не заканчивается на отрубании России от мирового интернета, потому что внутри России будет свободное циркулирование, как при советской власти было: ксерокопии, списки, тамиздат, самиздат. Единственный способ контролировать, что в интернете говорят и пишут, таким способом, как им надо, чтобы никто рот не смелоткрыть – это отключить интернет целиком.
С.Бунтман
―
Просто вообще.
А.Носик
―
Да. Внутренний – точно так же, как и внешний. Все остальное – все паллиативные меры. До тех пор, пока они в этом паллиативе увязли, мы более-менее над ними можем весело смеяться.
С.Бунтман
―
Ну а если они решаться, народ это съест?
А.Носик
―
Если они решатся, они это сделают. Но просто, я думаю, к тому моменту, когда они уже решаться на это – ну Мубарак же решился в свое время, отключал же он интернет в Египте на пару дней…
С.Бунтман
―
Ну и где Мубарак?
А.Носик
―
Ну и где Мубарак? Это уже будет такой момент, когда им уже будет нечего терять, им будет все равно, что народ сказал. Это просто будет дерганье за последние рычаги, отчаянное и совершенно бессмысленное.
С.Бунтман
―
На этом фоне мне очень странной кажется дискуссия и абсолютно беспредметной, - может быть, я чего-нибудь не понимаю – дискуссия о переносе выборов в думу. Вы сейчас слышали совершенно замечательное: «Есть компромисс: второе воскресенье… третье воскресенье…».
А.Носик
―
Два предложения: есть четвертое воскресенье и второе воскресенье, то компромиссным является третье воскресенье, а бескомпромиссным – первое.
С.Бунтман
―
Это просто, я бы сказал, экстремистский вариант.
А.НОСИК: Закон 97 ФЗ- апогей мыслимого слабоумия, люди описывают процедуры в сфере, в которой они не понимают ничего
А.Носик
―
Нет, это просто МихалМихалыч Жванецкий. Помните это:«Вы надолго к нам?»,«Надолго», «Надолго это хорошо». Первое воскресенье… Нет, ну может, второе? – Может и второе, а может, и первое.
С.Бунтман
―
Меня поражает серьез, с которым об этом рассуждают. Что, это принципиально что-то изменит в характере выборов или в характере избранной думы?
А.Носик
―
Нет, это, конечно, ничегоне изменит, но это является симптомом одной очень простой и очень понятной вещи, что там некоторых понанималивсяких разных советников, консультантов, технологов и так далее, каждый из которых имеет свое ценное мнение. И кто из них победит - это для них фактор того, что именно их в администрации слушают лучше, чем не их. Вот они бодаются ради того, чтобыбодаться. Бодаются они за ресурс, за влияние. Просто они придумали себе тему, не стоящую выеденного яйца и на ней самоутверждаются – кто победит.
С.Бунтман
―
Что, и к этому сводится вся вообще у нас политическая жизнь, получается?
А.Носик
―
Ну, когда нет выборов, когда нет выборных кандидатов, когда люди, которые имеют шанс избраться, их сразу снимают с выборов, придравшись к подписям – ну, конечно же, вся политика превращается в подковерную возню бульдогов.
С.Бунтман
―
Ну да: у кого какая пуговица расстегнута и что бы это значило. Ну что же, спасибо большое! Антон Носик. Это было "Особое мнение". Что могли, сегодня обозрели, достаточно горячие вещи. До встречи в "Особом мнении" у нас в 17 и 19 каждый будний день. Да, еще есть из Санкт-Петербурга у нас по понедельникам в 11 часов, как это было сегодня. Всего вам доброго!