Максим Шевченко - Особое мнение - 2015-04-16
16.04.2015
М. Королева
―
И мы продолжаем «Особое мнение», теперь уже с журналистом Максимом Шевченко. Максим, здравствуйте.
М. Шевченко
―
Здравствуйте, Марина.
М. Королева
―
Мы обязательно с вами, так или иначе, вернемся еще в разговору о прямой линии Владимира Путина, точнее к тому, что там было содержательного. Но начать я хотела с другого. Убит журналист Олесь Бузина. Эксперт по Украине. Во всяком случае, в таком виде мы его видели на российских телеканалах, российских ток-шоу. Как я понимаю, вы были знакомы.
М. Шевченко
―
Да, был хорошо знаком с Олесем. Он был мой товарищ. Не могу сказать, что он был близкий друг, но когда мы видели друг друга, там очень было приятно, мы обнимались, жали руки, часто беседовали, спорили, иногда много часов в Киеве, когда бывал, постоянно звонил Олесь, когда еще можно было бывать в Киеве. Мне, например. До июня прошлого года. До начала этой кровавой бойни, которую Турчинов, Аваков, Порошенко развязали на Донбассе. Когда они двинули армию 1 июля. И с Олесем много было говорено. Это настоящий рыцарь, настоящий казак, настоящий мужчина, настоящий солдат. Он умер как солдат. Он не вилял хвостом перед властью, не вставал на колени и не говорил то, что требуется. Он был писатель, поэт прекрасный кстати. Был настоящий интеллектуал, историк, он знал, бесконечное количество книг прочитал по истории. У него в голове была такая академическая память, он знал огромное количество прекрасных и сильных стихов разных поэтов. Он прекрасно владел русским и украинским языком. Другими иностранными языками. Он был не экспертом, он был поэтом, писателем, философом. Журналистом.
М. Королева
―
Журналистом тоже был.
М. Шевченко
―
Это он стал по необходимости. По первому призванию это ученый, Марина. Это ваш коллега. Вы же филолог, вот Олесь он историк, филолог, написал несколько книг, с ними можно не соглашаться, спорить, про Тараса Шевченко, про украинское государство. Но это были его взгляды и отстаивать эти взгляды в современном Киеве, говорить в лицо по украинским телеканалам, украинским радио, программам то, что он думает и то, что предельно не разделяется киевской властью…
М. Королева
―
Но он же мог это делать, он это делал.
М. Шевченко
―
Его убили, выясняется, что не мог.
М. Королева
―
Но подождите. У вас есть какие-то предположения…
М. Шевченко
―
А что ждать. Да, у меня есть предположения. Его убила киевская власть и те террористические банды, которые киевская власть выпустила на свободу, которых она наделила правом действовать от имени некого национального ядра украинского так называемого. В данном случае. Потому что Украиной, на мой взгляд, правят не украинцы, но террор осуществляют во имя Степана Бандеры, Романа Шухевича, их памяти. Да, официально развязанный террор.
М. Королева
―
У нас с вами нет никаких доказательств, записок на месте преступления, не было, как я понимаю, никаких угроз, потому что об этом не сообщается. Сообщается сейчас в данный момент, что это было профессиональное убийство.
М. Шевченко
―
Марина, кто убил Немцова на ваш взгляд?
М. Королева
―
Я не знаю.
М. Шевченко
―
У вас нет доказательств.
М. Королева
―
У меня нет доказательств сейчас.
М.ШЕВЧЕНКО: Не могу сказать, что в России не убивают тех, кто критикует власть на федеральном уровне
М. Шевченко
―
А вот у меня есть ощущение, я же сейчас не утверждаю, что это так. Но я утверждаю, что единственные, кому мешал Олесь Бузина, это были те террористические группировки, которые покровительствуются киевской властью современной.
М. Королева
―
Но вот сегодня Петр Порошенко сказал, что он просто будет следить за каждым шагом расследования и требует наказать убийц. Ему-то это зачем? Зачем это Порошенко?
М. Шевченко
―
Может быть это осуществлено против него. Они как пауки в банке сидят в этом Киеве. И друг друга грызут, друг друга подзуживают. Порошенко, допустим, хочет мира, мир для него является гарантией его продолжения жизни, может быть даже. А там есть мощная партия войны, которая хочет эту войну как можно более жестким образом вести. Вот вчера вокруг Донецка опять гремела артиллерия. Мне ребята звонили, рассказывали. Говорить было невозможно. В Авдеевке, в Песках, в аэропорту шел страшный бой с применением тяжелой артиллерии. Это, несмотря на все отводы тяжелого вооружения и так далее. Я считаю, что смерть Олеси Бузина находится в одном ряду с сожжением людей в Одессе, и с теми, кто говорил «колорады горят», не помните? Говорили, причем официальные украинские политики позволяли себе такие высказывания по поводу сгоревших людей. Я сейчас даже не обсуждаю мировоззрение этих людей.
М. Королева
―
Мы до сих пор не знаем, что это было.
М. Шевченко
―
Мы никогда не узнаем, кто поставил снайперов расстреливать майдан.
М. Королева
―
Совершенно верно.
М. Шевченко
―
Вот я считаю, что кто поставил снайперов расстреливать майдан, тот сжег людей в Одессе и тот убил Леонида Калашникова и Олеся Бузину. Тот будет убивать продолжать всех людей…
М. Королева
―
Вы имеете в виду Олега Калашникова
М. Шевченко
―
Да, я оговорился, конечно. Извините. Леонид Калашников это наш депутат ГД. Мой товарищ, зам. комитета по международным делам, коммунист. Да, Олега Калашникова. И этот список будет продолжен. Там есть Анатолий Шарий, есть Вика Шилова, есть много другие люди, которые не боятся говорить, что они думают. Я не могу сказать, что в России не убивают тех, кто критикует власть на федеральном или региональном уровне.М.ШЕВЧЕНКО: Украиной правят не украинцы, но террор осуществляют во имя Бандеры, Шухевича, их памяти.
М. Королева
―
Честно говоря, да. Бориса Немцова уже вспомнили…
М. Шевченко
―
Хаджимурат Камалов, Ахмеднаби Ахмеднабиев в Дагестане, Тимур Куашев в Кабардино-Балкарии, Борис Немцов. Но смотрите, по Дагестану – следствие началось после того, как мы передали во время встречи с президентом ему письма об убийстве журналистов на Кавказе. Я так понимаю, он дал поручение, кому-то намылил холку. И сегодня я могу сказать, что следствие идет. По крайней мере, приговор по убийству одного журналиста Абдулмалика Ахмедилова вынесен. Убийцы названы и расследуются другие дела. По Тимуру Куашеву правда я не уверен, что там идет какое-то дело серьезное, но будем надеяться, что и оно будет идти. Но в Украине у нас даже нет уверенности, что эти убийства будут расследованы.
М. Королева
―
Но у нас, честно говоря, и в Москве с вами нет уверенности…
М. Шевченко
―
Вам только что Путин сказал, что есть обвиняемые в убийстве. Мы можем сомневаться, Заур Дадаев виновен или нет…
М. Королева
―
Но заказчики, организаторы, сказал тот же Путин…
М. Шевченко
―
Надо всех называть я считаю. А я считаю, что примерно одни и те же заказчики. Такая партия войны, которая по обе стороны фронта заинтересована в стравливании двух народов. Я не считаю, что это один народ в отличие от президента. И открыто говорю об этом.
М. Королева
―
Об этом я хотела вас спросить.
М. Шевченко
―
Да, стравливание войны и так далее.
М. Королева
―
Я для вас цитату записала. «Я не делаю разницы между украинцами и русскими. Я считаю, что это вообще один народ», - сказал сегодня Путин во время прямой линии.
М. Шевченко
―
Это ошибка. Я не знаю, кто президенту дает такие комментарии, кто ему подбрасывает такие мысли, кто из его советников и политтехнологов просто предлагает ему озвучивать эту серьезную историческую ошибку. Которая толкает в руки киевских нацистов миллионы украинцев.
М. Королева
―
А вы думаете это не его личные убеждения?
М. Шевченко
―
Личные убеждения у политика формируются под влиянием свиты. Кто-то в его свите постоянно проталкивает эту мысль, что украинцы выдуманный народ, Украины не существует. Это опасные глубокие заблуждения. Которые подливают масло в огонь войны между русскими и украинцами. Потому что украинцы сегодня сражаются за Донбасс. А к сведению Владимира Владимировича Путина…
М. Королева
―
Есть другие украинцы, которые сражаются за другую Украину.
М. Шевченко
―
…и есть другие русские, которые сражаются за Киев, между прочим. Это гражданская война, которая ведется не по этническому, а по политическому признаку. Народовластие, народный социализм, право народа на долю в истории на стороне Донбасса, олигархический капитал сродни с неонацистскими бандами на стороне Киева. Вот пусть меня простят украинцы за мой акцент. Есть такая знаменитая песня: вийди, коханая, працею зморена, хочь на хвилиночку в гай. По-русски это звучит, Владимир Владимирович: выйди, любимая, утомленная работой хоть на минуточку в сад. Это разные языки. Разных народов. Которые имели разный исторический опыт.
М. Королева
―
И, Максим, и?
М. Шевченко
―
Которые являются братскими, если между ними выстраивать братские отношения. А все заклинания, что нет украинцев, нет белорусов, вот мой дед белорус из Западной Белоруссии, он в детстве говорил на белорусском, на польском языке. Он русский выучил, только попав в Россию. Во время гражданской войны. И вы хотите сказать, что нет белорусов может быть тоже. Кого еще нет.
М. Королева
―
Вот я горячо с вами согласна.
М. Шевченко
―
Хорошо, Марина.
М. Королева
―
Но из того, что вы сейчас говорите…
М. Шевченко
―
Я хочу, чтобы президенту рассказали, что украинцы есть и это другой народ. И наша задача – чтобы украинцы не были а) народом, который находится под властью нацистов, это я так считаю, Марина, это мое «Особое мнение».
М. Королева
―
Подождите, но может быть, он так считает.
М. Шевченко
―
Наша задача чтобы и русские не были…
М. Королева
―
Про нацистов он тоже говорил.
М. Шевченко
―
Наша задача - чтобы и русские не были под властью нацистов. И украинцы не были под властью нацистов.М.ШЕВЧЕНКО: Буду об этом говорить открыто, пусть все, что угодно делают, запретят или убьют, но это фашизация
М. Королева
―
А русские под властью каких нацистов?
М. Шевченко
―
Чтобы они не бы-ли. Понимаете сослагательное наклонение?
М. Королева
―
Я понимаю. Но они вроде и так не.
М. Шевченко
―
Но могут оказаться. Потому что все вопли про то, что русские самые главные, про то, что надо в Конституцию внести фразу о том, что русские имеют особую роль, это прямая фашизация страны. Буду об этом говорить открыто, пусть меня отовсюду все, что угодно делают, запретят или убьют, но это фашизация. То, что любая метафоризация в политике, любые метафоры в политике это прямой путь к фашизму. Всякий уход от конкретного научного политического анализа существующей ситуации.
М. Королева
―
Подождите. Здесь мы должны прерваться.
М. Шевченко
―
Давайте прервемся.
М. Королева
―
И вернемся в эту студию через несколько минут.НОВОСТИ
М. Королева
―
И мы продолжаем «Особое мнение» сегодня с Максимом Шевченко. Максим, я все-таки хочу вернуться к тому, чего я не поняла. Вы говорите, что украинцы и русские не один народ.
М. Шевченко
―
Не один конечно.
М. Королева
―
Владимир Путин считает так. Но тогда что мы там делаем.
М. Шевченко
―
Мы там ничего не делаем.
М. Королева
―
Подождите.
М. Шевченко
―
Вы там…
М. Королева
―
Вы же говорите, что мы не должны допустить нацизма на Украине.
М. Шевченко
―
Вы – это кто, Марина.М.ШЕВЧЕНКО: Для меня Донбасс является территорией восставшего свободного народа
М. Королева
―
Вообще.
М. Шевченко
―
Вы там что-нибудь делаете?
М. Королева
―
Почему Россия так интересуется проблемами другой страны. Если это другой народ. И другая страна.
М. Шевченко
―
Я понял. Вот я и вы. Это мы?
М. Королева
―
Ну да, конечно.
М. Шевченко
―
Вы там что-то делаете на Украине?
М. Королева – Я
―
нет.
М. Шевченко
―
А я там делаю. Я объясню, что там делаю. Для меня это часть моей родины. Которая находится под властью преступных криминальных элементов. Для меня Донбасс является территорией восставшего свободного народа. Я как интернационалист приехал на территорию другого государства.
М. Королева
―
Ваша родина Россия. Нет?
М. Шевченко
―
Моя родина Советский Союз. Я вообще-то родился в Советском Союзе и во всех анкетах я пишу – СССР.
М. Королева
―
То есть не один народ, но одна страна.
М. Шевченко
―
Это не одна страна. Секундочку. Я вам еще раз говорю, это моя родина. Почему Хемингуэй приехал в Испанию по-вашему. Вы не знаете. Какого хрена по-вашему…
М. Королева
―
Интернационализм.
М. Шевченко
―
Вот и здесь интернационализм.
М. Королева
―
Хотя…
М. Шевченко
―
Хотя вы за Франко?
М. Королева
―
Нет.
М. Шевченко
―
Нет? Вы за Хемингуэя.
М. Королева
―
Как за писателя – да.
М. Шевченко
―
Вы за интернационалистов, за интербригады. Вы за кого, Марина?
М. Королева
―
Я…
М. Шевченко
―
Не знаете. А вот я знаю. Моя политическая позиция ясна. Я за восставший народ Донбасса. Я за народовластие. Я за народные республики. Я за прекращение власти олигархов.
М. Королева
―
Даже если кто-то это называет сепаратизмом.
М. Шевченко
―
Можно я договорю?
М. Королева
―
Давайте.
М. Шевченко
―
Да, даже если кто-то как бы ни называл. Я за установление прямого правления народа. Контроля над предприятиями, в частности, на индустриальном Донбассе. За создание народных армий на территории Донбасса, Луганска и за формирование армий. Я за власть народа. За подлинную, секундочку, прямую народную демократию.
М. Королева
―
Можно я теперь спрошу.
М. Шевченко
―
Спрашивайте.
М. Королева
―
Почему все это не в России?
М. Шевченко
―
Я и в России за это. Просто Донбасс поднялся. Потому что власть в Киеве такая безумная, что она затеяла гражданскую войну. В России сохраняются политические процедуры, в России можно всего этого добиваться пока политическими методами.
М. Королева
―
Я просто себе представила.
М. Шевченко
―
Можно я договорю?
М. Королева
―
Народные армии, долой олигархов…
М. Шевченко
―
Можно я договорю?
М. Королева
―
Если все это будет здесь, вот вы как.
М. Шевченко
―
Если в Москве кто-то устроит майдан, свергнет власть, и устроит то, что устроили в Киеве, то, безусловно, Дон поднимется, Кубань поднимется. Да не только, Сибирь поднимется. Кавказ поднимется. Много чего поднимется. Если в Москве какие-то майданные фашисты под видом присоединения к цивилизованному человечеству свергнут власть, которая худо-бедно, но осуществляет политическую жизнь в стране, политические процедуры, руководит экономикой, то поднимется, поверьте, очень много регионов. Вот те, кто в гражданскую войну были русской Вандеей, те и в эту станут. Донбасс всегда был против Киева. В гражданскую войну 18-21 года Донбасс был местом махновского движения. Который был против большевиков. Против киевских петлюровцев. Против Скоропадского. До Петлюры. Против немцев, которые там начинали, против белых. Против всех. Донбасс это народ, его дух, дух рабочего человека, дух крестьянина, дух шахтера, дух интеллигента, дух инженера, дух свободных людей. Поэтому я за свободных людей Донбасса. Это моя принципиальная позиция.
М.ШЕВЧЕНКО: Они как пауки в банке сидят в этом Киеве. И друг друга грызут, друг друга подзуживают
М. Королева
―
То есть если они там поднялись, то мы идем туда. Я просто сегодня вспомнила лицо женщины…
М. Шевченко
―
Вы туда не идете, Марина.
М. Королева
―
Которая плакала в Хакассии.
М. Шевченко
―
Перестаньте говорить «мы». Вы Замятина читали?
М. Королева
―
Читала.
М. Шевченко
―
Так вот «мы» не говорите. Вы туда не идете.
М. Королева – Я
―
нет.
М. Шевченко
―
А я иду.
М. Королева
―
Хорошо.
М. Шевченко
―
Я им помогаю, я помогаю Украине. Освободиться от того маразма, в котором она находится. От власти крайне радикальных шовинистических террористических групп, которые действуют в интересах крупного капитала. Это классическое определение фашизма, данное Георгием Димитровым на том процессе, которому его подвергли нацисты когда-то. И который он выиграл.
М. Королева
―
Давайте тогда действительно к России.
М. Шевченко
―
Давайте к России.
М. Королева
―
Я вам начала говорить, что я помню лицо женщины, которая плакала, стояла в Хакасии и говорила: у нас тут сгорело все село, помогите нам, пожалуйста, - на этом месте она практически зарыдала, - мы ждем от вас помощи, Владимир Владимирович. Сегодня много было там таких сюжетов и вопросов. Помогите нам. Вплоть до собаки.
М. Шевченко
―
О чем речь? Ваш вопрос о чем?
М. Королева
―
Я хочу вас спросить, это нормально, когда жители такой большой страны, как вы считаете нормально живущей, потому что…
М. Шевченко
―
Я не говорил…
М. Королева
―
Потому что вот на Украине ужас-ужас, а здесь задают такие вопросы. Своему руководителю.
М. Шевченко
―
Во-первых, не надо мне присваивать слов. Я не говорил, что здесь нормально живут, а в Украине ужас-ужас, это какие-то ваши мысли, которые не надо вкладывать в мои уста.
М. Королева
―
Хорошо, я домыслила.
М. Шевченко
―
Да, вы домыслили. Вы признаете. Хорошо. В чем вопрос? Что президент ответил на вопрос женщины, которая является погорельцем? Пожары в Хакасии только что произошли. Вот на днях буквально. Правда ведь. Не год назад. Только что. Только что туда поставили камеру, вывели на прямую связь с президентом. И люди всей стране, не только Путину приватно, а всей стране, вам, мне, еще миллионам людей рассказали о том горе, которое постигло сегодня Хакасию и Туву. Эти огромные степные лесные пожары. Что вам не нравится?
М. Королева
―
Об этом рассказывают в новостях. Вопрос в том, что…
М. Шевченко
―
Что?
М. Королева
―
Люди должны просить помощи напрямую у президента. Как будто им не к кому обратиться.
М. Шевченко
―
А мы не знаем, что там МЧС не работает, собственно, тувинец Сергей Шойгу, который создал МЧС, я уверен, что там уже сотни людей работают. У вас есть уверенность, что там ничего не делают?
М. Королева
―
Нет, безусловно, там работает МЧС.
М. Шевченко
―
А в чем тогда ваш вопрос?
М. Королева
―
Но для того чтобы получить…
М. Шевченко
―
Ваша ирония она в чем?
М. Королева
―
…деньги, выплаты и так далее, нужно обратиться напрямую к президенту. Который скажет, что сто тысяч за это, десять за то…
М. Шевченко
―
Мы не знаем, нужно ли обратиться напрямую к президенту, то, что в России существует коррупция на разных уровнях, то, что существует произвол и волокита чиновников. То, что год назад примерно министр миграционной политики Ромодановский дал распоряжение дать в Москве женщине, матери девятерых детей азербайджанке, большинство детей родились в Москве, российское гражданство. Год Камаля получает это гражданство. За год, чтобы вы знали, господин Ромодановский, ваше распоряжение проигнорировано всеми чиновниками московского уровня на уровне префектур. Вас просто послали куда подальше. Хотя вы вроде бы как руководитель, член правительства и руководитель огромного министерства. То, что в России на разных уровнях чиновники копируют модель Салтыкова-Щедрина, им описанную и описанную Гоголем еще в 19 веке, всем на все плевать, кроме своего кармана и своего личного интереса. Не все, я не хочу всех мазать одной краской. Но это круговая порука бездействия и волокиты, она тотальна и повсеместна. Я не знаю, как оказывается помощь в Хакасии. Уверен, что она оказывается. Уверен, что она и без слова президента оказывается. Я был в Хакасии год назад, мы ездили с Михаилом Федотовым, мне показалось, что власти Хакасии очень адекватны. И что там достаточно внятное отношение к проблемам людей демонстрируют. То, что Шойгу тувинец лишний раз доказывает, что и Тува не осталась без внимания, поверьте, сразу же. Но при всем этом я уверен, что…
М. Королева
―
Ну то есть вас это не удивило. Такие вопросы.
М. Шевченко
―
Меня в России ничего не удивляет. Мы знаем, как был Крымск, мы знаем нюансы ликвидации наводнения в Приамурской области, что было год назад. Мы знаем тот бардак, который творился во время ликвидации пожара в Москве и та показуха, которая стоила карьеры некоторым лидерам молодежных движений. Сенаторам или не сенаторам, уж не помню. Показухи и бардака много. Но она есть везде. Поверьте, показуха и бардак.М.ШЕВЧЕНКО: Можно даже такие страшные явления как нацизм, сталинизм оценивать без идеологических шор на глазах
М. Королева
―
Я еще очень хочу успеть задать вам один вопрос. Дело в том, что тут Папа Римский на днях высказался про геноцид армян. Нацизма и сталинизма. Он назвал это главными трагедиями прошлого века. Так фактически их приравняв. Владимир Путин сегодня сказал с другой стороны, что сталинизм нельзя приравнивать к нацизму. Вы не то что на чьей стороне, но чье мнение вам ближе.
М. Шевченко
―
Я сторонник давно уже возникновения позитивистского взгляда на историю. Я считаю, что можно даже такие страшные явления как нацизм, сталинизм и так далее описывать и оценивать без идеологических шор на глазах. Что касается сталинизма, для того чтобы его адекватно оценить, мы, во-первых, должны получить полный доступ к архивам. Если даже дело Николая Гумилева, таганцевское дело до сих пор закрыто, я читал недавно прекрасную книгу «Зодчий», биографию Гумилева. Всем очень ее рекомендую. Кажется Шубинский автор. Три года назад, когда он писал очевидно эту книгу, архивное дело, которое вел Агранов в 21-м году до сих пор закрыто. Из архивов ФСБ поступают отказы на многие дела 20-30-х годов. Объяснить это невозможно. Я прочитал в Интернете логику этого, якобы там по этим делам прописаны некие принципы оперативной работы, вербовка стукачей, доносы, запугивание свидетелей, которые может быть и до сих пор еще используются органами, поэтому они закрывают дела, чтобы никто по аналогии не понял, как они сегодня действуют.
М. Королева
―
Но с другой стороны разве мы мало знаем.
М. Шевченко
―
Мы знаем мало, потому что основные архивы силовых органов и ЦК до сих пор закрыты. Покажите нам, чтобы ученые могли, вот допустим, учебник Вдовина-Барсенкова, на который все обрушились несколько лет назад. Я считаю, что это была попытка позитивистского взгляда на историю. Описывать сталинизм не как ужас-ужас и что об этом говорить, а как историческое явление. Причины, мотивы, следствие поступков людей. Какова была идеология или мы предполагаем, что эти люди были просто исчадиями ада, что естественно абсурд, потому что они были поверьте не более исчадие ада, чем Цезарь, Сулла или Марк Антоний. Которые тоже совершали страшные преступления в Риме.
М. Королева
―
Максим, вы никогда не стояли у Соловецкого камня, когда читают фамилии.
М. Шевченко
―
Я стоял много раз у Соловецкого камня. Я много раз стоял в церквях и на тех местах, где находятся мемориалы погибших, расстрелянных, замученных.
М. Королева
―
Вам этого недостаточно.
М. Шевченко
―
Нет. Мне хочется нормального исторического взгляда. Все архивы силовых структур должны быть абсолютно доступны для научного сообщества. Все. Срока давности здесь быть не может. Все, что доходит до 59-го, допустим года или до 61-го года. Хорошо, до 22-го съезда партии, до 60-го года, должно быть абсолютно открыто ученым. А не просто имеющим спецдопуск сотрудникам, пять раз проверенными органами. Что скрывать, что вы хотите скрывать от нас про расстрелы 37-го года? Почему мы должны руководствоваться этой публичности на граммы и процессы и не имеем право понять, что там было на самом деле.
М. Королева
―
Вам для оценки нужно что еще?
М. Шевченко
―
Мне не хватает научно-исторических работ, мне не хватает Авторханова и Кестлера. Не хватает. При всем том, что «Технология власти» и «Партократия» Абдурахмана Авторханова великие и потрясающие книги, показывающие изнутри механизм сталинизма. Всем советую прочитать, несмотря на то, что скоро их скорее всего запретят в нашей стране. Как запрещают все остальные книги, которые хоть как-то проливают свет на то, что пытаются или загримировать позитивным гримом или наоборот таким черным грифом очернить. Вот фильм «44», например. Какой смысл его запрещать? Фильм плохой, но в чем-то…
М. Королева
―
Вы его видели?
М. Шевченко
―
Я видел кусками, трейлер и так далее. Куски посмотрел. Я читал сотни рецензий, посмотреть мне его негде пока. Я не занимаюсь пиратскими копиями, а посмотреть негде.
М. Королева
―
Министр Мединский пообещал, что в Интернете выложит.
М. Шевченко
―
Я читал зато заявление Владимира Ростиславовича Мединского, мне кажется, что оно очень эмоциональное, что говорит о его такой поэтической душе и поэтической натуре. Но мне кажется, что для того чтобы давать оценку этим событиям, Владимир Ростиславович, посодействуйте, чтобы все архивы были безоговорочно открыты. Вам как министру культуры говорю: расстрел Гумилева до сих пор находится под грифом «закрыто», понимаете. Вы, министр культуры РФ.
М. Королева
―
Максим Шевченко. Давайте мы на этом и остановимся. Это было «Особое мнение», всем спасибо, всем счастливо.