Сергей Шаргунов - Особое мнение - 2015-02-25
И.Воробьева
―
Здравствуйте, это программа «Особое мнение», меня зовут Ирина Воробьева, особое мнение сегодня представляет писатель Сергей Шаргунов. Есть заявление Путина о том, что решение украинских властей прекратить поставки газа на Донбасс попахивают геноцидом, цитирую: «В этих регионах проживает около 5,5 млн. человек, вы представьте себе, что эти люди окажутся без газоснабжения в зимний период времени. Мало того, что голод уже и ОБСЕ констатирует, что там гуманитарная катастрофа, так еще их и от газоснабжения отключить» - возмутился Путин.Скажите, Сергей, тебе не кажется, что о гуманитарной катастрофе и проблемах людей, которые там живут. Путин мог бы подумать немного раньше?
С.Шаргунов
―
Думаю, что, конечно, это мило и трогательно - сразу переводить стрелки на Путина в этой ситуации. В данном случае он констатирует поведение киевских властей, констатирует неадекватность этой политики. Думаю, что если Киев претендует на эти земли, на земли Донбасса и те земли, которые сегодня заняты ополченцами, если он не считает, что это отрезанный ломоть, то, наверное, вполне естественно было бы продолжать выплачивать пенсии ни в чем неповинным гражданам, между прочим, по-прежнему Украины, было бы абсолютно естественно обогревать дома. Если они отказываются, тогда действительно нужно не просто отводить тяжелое вооружение, а просто уходить оттуда и говорить - все, ребята, до свидания, мы к вам отношения не имеем. А иначе получается какая-то непоследовательность. И поэтому все те страшилки, на которые любят указывать коллеги – что вот там геноцид, трали-вали, - они вдруг сбываются. Эти миллионы людей здесь, причем в любом случае, вопрос простой и человеческий.
И.Воробьева
―
Трудно не согласиться, все логично. Тем не менее, про Путина будет ответ?
С.Шаргунов
―
Ну а что? Он здесь все говорит абсолютно здраво и правильно. Я в свое время говорил Путину, еще на Валдае, что было бы хорошо, если бы Россия оказала экономическую поддержку тем, кто в нас и нам поверил. Потому что бросать Донбасс, ДНР, ЛНР, - можно по-разному называть, «Новороссия», бросать этих людей невозможно. Это вопрос не только политический или идейный, прежде всего, это вопрос человеческий.Хорошо, что отправляется гуманитарная помощь, но честно скажу, она доходит далеко не до всех. Это проблема гражданской войны, хаотизации. Когда сейчас дали российский газ Донецку и Луганску я, конечно, обрадовался. Потому что это уже такой весомый, реальный поступок. И в данном случае, думаю, все будет идти в эту сторону, если в Киеве не образумятся.
Но вообще, если говорить даже о Минских соглашениях, мало есть людей, которые надеются, что мир наступит наконец-то. Я, видимо, принадлежу к таким наивным людям, кому хочется все-таки надеяться, что такая массированная стрельба, тяжелые обстрелы, прекратятся.
И.Воробьева
―
То есть, происходящее в Дебальцево тебя не убеждает в обратном?
С.Шаргунов
―
Ну а что, все закончилось в Дебальцево, правильно?
И.Воробьева
―
Но все это происходило после Минских соглашений.
С.Шаргунов
―
Ну, большая часть Минска, значительная часть, посвящена была обсуждению Дебальцево и Порошенко сказал, что никого там нет, теперь вот так – в общем, с Дебальцево точка поставлена. Конечно, страшной ценой, но, тем не менее, Дебальцево теперь контролирует «Новороссия», что дальше? А дальше, думаю, должны решаться хотя бы эти элементарные гуманитарные вопросы – например, обмен всех на всех.
И.Воробьева
―
Разве его не происходит?
С.Шаргунов
―
Происходит. Но огромное количество людей по-прежнему и в тюрьмах, и в заложниках. На той же Украине, которая декларирует свою приверженность европейским демократическим ценностям тысячи людей арестованы непонятно, за что. Ребята мне звонят из Донецка и говорят, что им в качестве освобождённых отдают матерей ополченцев. Людей забирают просто за то, что они симпатизировали не Киеву, а другой стороне. Поэтому тревожно.
И.Воробьева
―
Секунду. Надежда Савченко входит в это «всех на всех»?
С.Шаргунов
―
Надежда Савченко, как известно, если говорить формально, юридически находится в руках не ДНР и ЛНР, а в руках РФ. Поэтому разговор по ней, естественно, просто юридически должен вестись отдельно.
И.Воробьева
―
А если не юридически, а руководствуясь здравым смыслом и тем, что мы понимаем и видим?
С.Шаргунов
―
Ну, я вообще, как повелось на Руси, сочувствую людям, в тюрьме сидящим. Конечно, вопрос в степени ее вины и в доказательствах. Там погибли российские журналисты – это мы знаем. Ее подозревают в том, что она была корректировщицей огня. Действительно ли она была причастна, или нет, хотелось бы знать правду. Но поскольку эти доказательства, как многие говорят, достаточно туманные, я не могу сказать, что я сторонник каких-то кровожадных сценариев в отношении Савченко.Меня умиляет несколько иное. Что как всегда наша прогрессивная тусовка делит заключенных на своих и на чужих. Вот мне перед эфиром позвонил Дима Аграновский и сказал, что в очередной раз продлили следствие по делу молодого человека по имени Олег Миронов. И я не вижу никого из прекраснодушных, прогрессивных литераторов, журналистов и артистов, с их подписями под петициями в защиту Олега Миронова. Ты, наверное, знаешь, кто этот человек? Это человек, который обвиняется в том, что он пробовал сорвать концерт Андрея Макаревича. Вот петиции «Не дадим в обиду Андрея Макаревича», может быть, и оправданные, их полно. А то, что молодой парень, отец маленького ребенка, у которого друзья погибли в Донбассе, который туда сам собирался ехать с гуманитарной помощью, - ну, не выдержал, прибежал на концерт, в таком стиле европейского левака, что-то выкрикнул – допустим, виноват в хулиганстве.
И.Воробьева
―
Там были не только выкрики.
С.Шаргунов
―
Да, распылил – он или не он, - там отпечатков пальцев нет, слезоточивый газ из баллончика. Дальше несколько дней назад в московском метро человек распылил в вагоне слезоточивый газ – не было заведено даже дела. Это нормально – ну, хулиганка, оштрафовали человека. Женщина швырнула Михаилу Пореченкову пистолет во время спектакля – никакого дела не возбуждено, никто ее под стражу не взял. Я не говорю, что надо, просто давайте откажемся от двойных стандартов. Вот сидит наш российский гражданин, его маринуют месяц за месяцем, и все молчат. Тогда возникает вопрос – что интересует? Интересует действительно гуманизм и судьбы людей, или нам нравится Савченко, потому что она стой стороны, которая против России, против русских, значит, ее надо поддерживать.С.ШАРГУНОВ: Сидит наш российский гражданин, его маринуют месяц за месяцем, и все молчат.
И.Воробьева
―
Тебе не кажется, что Савченко женщина и голодает 75 дней, и ей продлили арест до 13 мая, а это еще 70 с лишним дней, она явно не доживет.
С.Шаргунов
―
Ну, я очень надеюсь, что все будет нормально. Естественно, по-человечески голодающему нельзя не выразить сочувствие. В сове время голодали активисты Ирландской республиканской армии, и ты знаешь, что Маргарет Тэтчер оказалась непреклонной, и они умерли от голодовки. Известны их имена. В данном случае надеюсь, что она будет цела, невредима и здорова.
И.Воробьева
―
Как, если она сидит в тюрьме?
С.Шаргунов
―
По кругу будем обсуждать? У меня ощущение, что в эфирном времени бесконечный разговор о Савченко, а вот я единственный, кто иногда приходит в эфир и вспоминает Олега Миронова.
И.Воробьева
―
Тебе никто не мешает его вспоминать.
С.Шаргунов
―
А может, сделать передачу об этом, разобраться?
И.Воробьева
―
Напиши письмо Путину или Макаревичу.
С.Шаргунов
―
Напишу. Ты подпишешь?
И.Воробьева
―
Я посмотрю, что будет написано в письме. Я не подписываю все письма подряд.
С.Шаргунов
―
Нормальное, гуманное письмо, вне всякой политики и идеологии.И.Воробьева
―
Я не люблю, когда людей сажают в тюрьму, особенно когда они не представляют угрозы для общества.
С.Шаргунов
―
То есть, ты со мной согласна?
И.Воробьева
―
Прервемся сейчас на несколько минут и затем вернемся к этой теме.РЕКЛАМА
И.Воробьева
―
Продолжаем программу.
С.Шаргунов
―
Опять про Савченко?
И.Воробьева
―
Не только про Савченко.
С.Шаргунов
―
Кстати, я вспомнил историю, как один священник Украинской православной церкви, попавший в плен по подозрению в том, что он сепаратист, и, кстати говоря, другой плененный поэт Юрий Юрченко, они оба рассказывали, что опознают Надежду Савченко, что она издевалась над пленными, била, угрожала всячески. Я здесь ничего не говорю, я продолжаю сочувствовать голодающему человеку.
И.Воробьева
―
Это несколько не в рамках уголовного дела и обвинения.
С.Шаргунов
―
Просто надо было бы устроить полноценный нормальный эфир, чтобы были представлены разные стороны и обсуждали это дело с разных сторон.
И.Воробьева
―
Обвинение, к сожалению, не ходит в эфир, хотя было бы действительно интересно.
С.Шаргунов
―
Психологический портрет – она же в Ираке еще воевала.
И.Воробьева
―
По поводу двойных стандартов. Ты обвиняешь людей в двойных стандартах, а на самом деле сам тоже примерно так же и поступаешь.
С.Шаргунов
―
Почему?
И.Воробьева
―
Потому что за Миронова ты готов вступаться и письма писать, а за Савченко письмо не подпишешь, потому что чего это все вы подписываетесь, что вы все за нее. А есть еще люди, которые якобы звезду покрасили, хотя все знают, что не они покрасили. Есть еще масса других людей, которые сидят по надуманным обвинениям.
С.Шаргунов
―
Вот уж кого-кого, но не меня обвинять в том, что я не заступаюсь за заключенных. Может быть это нескромно прозвучит, но на самом деле я знаю, что многим людям удалось помочь, и сроки скостили, а кого и отпустили.С.ШАРГУНОВ: Многие сознательно хотят гадить на голову – издеваться, глумиться, с самодовольным видом
И.Воробьева
―
Я знаю, что ты был одним из немногих, кто говорил Путину о том, что не обходимо отпустить.
С.Шаргунов
―
И я от своих слов не отказываюсь. Я на самом деле небольшой сторонник подписывать петиции, но вообще я стараюсь постоянно заниматься людьми, которые оказываются в тюрьме, или в лагере. Буквально только что говорил с женой Сереги Удальцова, и сегодня говорил с женой Лёни Развозжаева, - старюсь им помогать.Но кроме резонансных дел есть огромное количество людей неизвестных. Я, например, в свое время, надеюсь, помог – я об этом говорил, но не люблю бахвалиться, - помог ребятам в городе Клинцы, это колония под Брянском. Потому что у моего соседа там оказался сын, а там людей избивали, пропускали через строй Я пошел к Элле Памфиловой, удалось с третьей попытки, благодаря очередной комиссии, все-таки вывести на чистую воду тех, кто издевался, в том числе, начальника колонии.
Я просто об этом не рапортую. И как говорил Пушкин, «милость к падшим призывал», поэтому часто те, за кого я заступаюсь, могут мне быть совсем не близки и не нравиться, из-за этого случаются разного рода информационные скандальные казусы, но я стараюсь призывать к милосердию.
И.Воробьева
―
Почему ты не любишь подписывать петиции – потому что они не работают?
С.Шаргунов
―
Ну, в этом есть что-то очень такое старосветское и немножко анекдотичное – в этих бесконечных коллективных воззваниях. Очень часто личный поступок, самому суметь подойти, поговорить, приложить усилия, отправить личное письмо или самому высказаться, в том числе, в эфире – это оказывается почему-то результативнее.
И.Воробьева
―
То есть, не в хоре голосов?
С.Шаргунов
―
Так повелось, да. Хотя можно вспомнить другое дело - никто не вспоминает полковника Квачкова. В свое время мы сделали письмо, которое подписала даже Юнна Мориц, множество литераторов, лауреатов премий. Но один раз сообщили в новостях на радиостанции, и все. Вообще никаких последствий, никаких кругов по воде. Хотя человека обвинили только в некоем умысле, в некоем заговоре, там вообще никаких оснований. Но человек гниет себе в колонии и все. Потому что неправильных взглядов.Кстати, я помню реакцию многих прогрессивных деятелей в «Фейсбуке», сразу стали клеймить тех, кто заступается – ага, вы такие же. То есть, я как раз считаю, что наоборот, нам нужно максимально, - избитые, пошлые слова, но действительно иммунизировать нашу тюремно-лагерную и судебную систему. Как ты правильно сказала - если человек не представляет угрозы обществу, конечно, его нужно освобождать. Нужно идти в сторону милосердия.
Теперь про Леню и Серегу. Они, особенно Леня, уже отмотали свое. И я вообще считаю, что есть май и планируется амнистия, я очень надеюсь на то, что они под нее подпадут. А Леонид старается особенно не распространяться публично о своем здоровье, но он в очень тяжелом состоянии. Ты его хорошо знаешь, мы его помним еще по нашим юным годам, а он, к сожалению, перенес операцию, с сердцем у него очень тяжело. В общем, в плохом состоянии.
И.Воробьева
―
Согласись, что эти две фамилии – Удальцов и Развозжаев, казалось бы…
С.Шаргунов
―
Вообще забыли, полностью.
И.Воробьева
―
Не звучат, несмотря на то, что люди заключенные по политическим причинам.
С.Шаргунов
―
Как пиал Гоголь: «Ну что, сынку помогли тебе твои ляхи?». Не буду переводить это в политическую плоскость, но действительно ребят бросили.
И.Воробьева
―
Есть много тем, которые наши слушатели просят с тобой обсудить. Есть такая общественная российская инициатива, которая требует 100 тысяч подписей - Фонд Алексея Навального собрал эти 100 тысяч, они пришли в Открытое правительство, - по поводу незаконного обогащения. Ну и что? Открытое правительство проголосовало против. Похоже, вообще не имеет смысла сбор подписей?
С.Шаргунов
―
Начну с того, что сама эта инициатива по ратификации 20 статьи Конвекции ООН мне близка и понятна – я с этим согласен. Просто здесь надо оговариваться, что не только это инициатива Навального, а еще более 100 депутатов ГД внесли этот законопроект от разных фракций. И в свое время КПРФ инициировала сбор подписей, они собрали более 100 тысяч. То есть, это большая история.
И.Воробьева
―
Которую поддерживает много людей.
С.Шаргунов
―
И конечно, я смотрел это предложение – его нужно переносить в российские реалии. То есть, речь идет о том, какие здесь есть подводные камни и что мне очевидно: если у человека есть одна задекларированная зарплата, а в итоге он приобретает недвижимость, роскошное имущество, и это все наглядно – вот если установлена определенная планка, тогда с него надо четко спрашивать.Если мы говорим о том, что он пошел, купил коробку конфет, - как иногда происходило – а на какие денежки вы эти цветочки покупаете? – это, конечно, абсурд.
И.Воробьева
―
Планка расходов?
С.Шаргунов
―
Совершенно верно. Если ее установить, то конечно, такой закон необходимо принимать. Но здесь еще есть одна важная оговорка. Дело в том, что у нас есть очень много хороших и разных законов. Вопрос в их исполнении. У нас и по поводу коррупции, как мне кажется, достаточно законов. Но мы даже по делу «Рособоронэкспорта» ничего не смогли осуществить. Поэтому хотелось бы, чтобы крупная рыбина попадала в этот невод, а тогда и мелкая рыбешка поостережется, а не наоборот.Конечно, можно было бы добавить еще больше радикальных мер, можно вспомнить методы американской борьбы с чикагской мафией.
С.ШАРГУНОВ: Если доходить до абсурда, можно устроить гонения на всю русскую литературу, русскую живопись
И.Воробьева
―
Ну уж.
С.Шаргунов
―
Я не имею в виду, что нужно что-то кому-то отпиливать, - совсем нет. Я имею в виду, что можно ужесточить законодательство. Можно вспомнить нынешние китайские методы борьбы с коррумпированными чиновниками.
И.Воробьева
―
Проблема, что у нас судебная система не готова к ужесточению законодательства.
С.Шаргунов
―
Согласен. Но есть простые вещи, а именно, - перепись имущества на ближний круг. Вот в Чикаго в свое время с этим столкнулись и стали спрашивать с свата, с зятя, с тещи, и оказывается, что яхточка у них.
И.Воробьева
―
Так у нас тоже чиновники обязаны предоставлять декларацию о доходах своих родственников.
С.Шаргунов
―
К сожалению, это касается ближнего круга. А существуют родственники второго или третьего сорта, на которых все оказывается переписано. Поэтому чем была хороша американская практика – тем, что смотрели на реалии. Брали и сканировали, делали рентгеновский снимок, говорили: вот здесь затемнение. И за это спросим. А ты утаил? Поэтому спросим строже, чем могли бы спросить, если бы продекларировал.
И.Воробьева
―
Но те, кто спрашивал, им это было нужно.
С.Шаргунов
―
Это вопрос воли. Думаю, что борьба с этим незаконным обогащением это один из главнейших наших национальных проектов. Потому что когда мы говорим, куда утекают деньги, что можно было бы на них построить, - вот, пожалуйста. Коррупция у нас съедает чуть ли не половину бюджета. Это реалии.
И.Воробьева
―
Продолжим программу через несколько минут.НОВОСТИ
И.Воробьева
―
Продолжаем программу. Поговорим о культуре. В Новосибирске культуру совсем зажали.
С.Шаргунов
―
А что такое?
И.Воробьева
―
В отношении директора театра и режиссера, которые поставили оперу Вагнера, проверка по уголовной статье – оскорбление чувств верующих.
С.Шаргунов
―
Почему? Кто напугал?
И.Воробьева
―
Там изображен Христос не так, как нравится. В спорных тонах, - скажу мягко. Теперь к ним ходит Следственный комитет и прокуратура. Вообще статья «за оскорбление чувств верующих» - она оправдывает свое существование, надо кого-то одергивать таким образом, или она бессмысленна и каждый раз кого-то что-то оскорбляет?
С.Шаргунов
―
Все зависит от конкретной ситуации. Например, если там рубят иконы – ведь был такой прецедент, или обвешивают распятие сосисками, найдутся обязательно оскорбленные, человек моет подойти, дать пощечину, или сломать инсталляцию. Если это вводится в какие-то нормативные берега, может быть, это избавляет от насилия.Но надо смотреть, что это за опера. Я вообще категорический противник борьбы с искусством, и даже с тем искусством, которое мне может не нравиться. Понятно, что у нас особенно на местах пресловутая правоприменительная практика оказывается диковинной, нелепой. Но ты говоришь «в нелепом виде»?
И.Воробьева
―
Могу процитировать: «В спектакле фигурирует плакат».
С.Шаргунов
―
Сейчас первая неделя Великого поста, так?
И.Воробьева
―
Ну, не буду цитировать
С.Шаргунов
―
Цитируй, хочется знать правду – о чем там?
И.Воробьева
―
Там изображение Иисуса Христа то ли рядом с обнаженными женщинами, то ли рядом с ногами женщины – такая история.
С.Шаргунов
―
А что за плакат?
И.Воробьева
―
Это плакат, на котором Иисус Христос.
С.Шаргунов
―
Ну, это, наверное, сознательная провокация – если узнаваемый образ Спасителя рядом с голыми тетками, конечно, и не только в Новосибирске это вызовет соответствующую реакцию. Если не придут следователи, то придут верующие люди, могут дать по мордасам, сорвать этот плакат. Потом в новостях расскажут про страшных мракобесов. Надо понимать, что да, провокации часто аукаются. Но грань такая.
И.Воробьева
―
Грань где? На самом деле я ее не чувствую совсем. Мне кажется те люди, которые футболки срывают, эту грань ощутимо двигают и не в свою пользу?
С.Шаргунов
―
Мне кажется, что очень часто зависит от поведения тех, кто провоцирует. Многие сознательно хотят гадить на голову – издеваться, глумиться, с самодовольным видом. Никакого на самом деле другого, другой цели никакой нет, кроме как задеть, зацепить, вызвать болезненную реакцию, а потом сказать: ага, смотрите, я попал. Ну, это сложная грань.Если доходить до абсурда, можно устроить гонения на всю русскую литературу, русскую живопись, а если на полную катушку включать 282 статью, то может подпасть любое высказывание полемическое под нее. Поэтому я вообще сторонник отказа от этой статьи.
С.ШАРГУНОВ: Не будем нагонять панику на людей. Прямо уж трудно купить еды…
И.Воробьева
―
И много таких сторонников.
С.Шаргунов
―
Что касается чувств верующих – это очень деликатная тема. Но что касается вообще этой идеи с разжиганием, мне кажется, что у нас хватает в уголовном кодексе статей. В том числе, когда говорится о призывах к насильственным действиям. Вот когда есть призыв к совершению непосредственно насильственных действий, к расправе над человеком – тогда УК должен работать. А в остальном, в данном случае, мне кажется/, американцы могли бы быть примером для такой большой, сложной страны с цветущей культурой, с большой истории полемики. Страны, где были славянофилы, западники, где русская литература всегда ставила последние вопросы. Поэтому 282 статья, особенно в регионах, в провинции становится поводом для расправы, когда какой-нибудь безусый юнец написал что-нибудь у себя «Вконтакте», а потом его начинают таскать по всем судам.Часто, кстати, это создает совершенно нездоровую рекламу каким-то нелепым графоманам. Никто бы не обратил внимания на этот поток спама. Ну, правда, на полном серьезе сейчас читать некоторые комментарии - а можно заинтересоваться, выяснять, какой у него «ай-пи», где он проживает, соорудить из этого дело. Я считаю это просто ерундой.
И.Воробьева
―
Кстати, про комментарии. Интересная история – ест такое издание, «Фур-фур», у них была некая ветка на форуме, Где люди выступали за легализацию марихуаны в России. И в этой ветке один пользователь написал, что наркоманы и творческие люди это разные люди. Роскомнадзор потребовал удалить не саму тему легализации, что было бы логично, а этот комментарий, таким образом, запретив считать разными людьми наркоманов и творческих людей. Это как?
С.Шаргунов
―
Ну, видимо, кто-то из людей «Роскомнадзора» по обкурке занялся этим делом.
И.Воробьева
―
ну, Сергей.
С.Шаргунов
―
Я, конечно, ретроград, категорический противник легализации даже легких наркотиков в нашей стране. Одновременно с этим думаю, что многие чиновники, к сожалению, отрабатывают и зачастую слепо свои должности. У них есть установка: найти такое-то количество нарушений, поставьте такое-то количество галочек в отведенных клеточках, предъявите такое-то количество предупреждений, и они работают таким образом. Думаешь, я, будучи главным редактором сайта, не стал с предупреждениями «Роскомнадзора»?
И.Воробьева
―
А за что выносили?
С.Шаргунов
―
За смешное. У нас был ролик «Крым ликует» - после референдума, без всяких комментарий мы показали людей с флагами. И вот, видимо, после 10-го просмотра и прослушивания, девушка из «Роскомнадзора» зацепилась за якобы прозвучавшее нецензурное словечко где-то в выкрике, хотя на самом деле очень надо постараться это услышать. Мне пришлось потратить целый день, стоять на суде, что-то доказывать, сайт заплатил штраф. Вот. Работают людям.Хотя естественно, как только поступают требования, материалы и ролики мы немедленно удаляем, что и было сделано в течение часа. Но этого было недостаточно. Вот в этом маразм нашей системы, - что ты удаляешь, выполняешь, но все равно ты должен на суде отчитываться, все равно надо платить штраф. Вот это неправильно. Думаю, надо упростить эту процедуру. Действительно непечатной лексике не место в СМИ. Но вы должны позвонить и сообщить – и все удаляется. По крайней мере, это будет повод для предупреждения. Но уж точно не для судов.
И.Воробьева
―
Действительно, странная система.
С.Шаргунов
―
Да, надо ее как-то демократизировать.
И.Воробьева
―
Кстати, про работающих людей. Депутаты ГД и сенаторы СФ решили, что зарплата в более 400 тысяч как-то не очень правильно, поэтому они решили их себе снизить. Вот я не знала, какая у депутатов зарплата - 400 тысяч это много, мало?
С.Шаргунов
―
По-моему, деньги не маленькие.
И.Воробьева
―
Вот они собираются снизить себе зарплаты. Как ты думаешь. Сколько должен получать депутат ГД?
С.Шаргунов
―
Честно говоря, я над этим не задумывался. Думаю, что если бы наши многие депутаты и сенаторы жили бы только на свою зарплату, это было бы еще полбеды.
И.Воробьева
―
Но по закону им положено только на зарплату жить. Поэтому они такие высокие.
С.Шаргунов
―
А проблема состоит в другом, что для огромного количества люди именно собственность, бизнес, корпорации это как раз трамплин для похода в законодательные органы власти, что неправильно на самом деле. Может быть, я романтично так грущу по временам, когда можно было увидеть на съезде разнообразных людей – от Василия Белова до Евгения Евтушенко. Вот избирались люди. Кстати, в честных выборах, в 90-м году, по всей стране, было соперничество, соревнование, настоящая полемика. Сейчас в «Ю-Тьюбе», кстати, начали выкладывать первые съезды – крайне интересно.
И.Воробьева
―
Еще о политике – пойдешь на шествие 1 марта, или ты не участвуешь?
С.Шаргунов
―
Нет, я не пойду. Ну, посмотрим. Где оно будет проходить? Под окнами одного из организаторов?
И.Воробьева
―
В Марьино. Ну, Навальному это не актуально – он в изоляторе, в спецприемнике. В любом случае, не под окнами его дома. А почему не пойдешь?
С.Шаргунов
―
Меня тут смущает одна простая вещь – это митинг антикризисный, - правильно? При этом организаторы активно выступают за, - может быть, меня поправят, - за введение новых санкций против РФ. То есть, как мне кажется, за усугубление кризиса.
И.Воробьева
―
Не слышала такого лозунга у них. Или ты имеешь в виду отдельных людей?
С.Шаргунов
―
Ну, ключевые лица – что нужно наоборот, активизировать, включать санкции. И при этом вроде бы они против кризиса. Так наоборот же это должно вести к обнищанию жизни людей. Вот какой-то когнитивный диссонанс.
И.Воробьева
―
А ты против санкций?
С.Шаргунов
―
Я на самом деле скажу парадоксально, хотя, может быть и просто – я надеюсь, что в условиях санкций это будет повод немножечко подумать о том, как не нефть с газом качать, а самим приподняться. Вот на это я надеюсь, но, разумеется, санкции это враждебная акция против России. Это очевидно. И солидаризироваться с этим значит выступать не против власти, как говорил Щедрин, не надо путать Отечество и Ваше Превосходительство, но не нужно путать и наоборот. Не нужно путать Ваше Превосходительство с Отечеством. Вот я за Отечество.
И.Воробьева
―
По поводу санкций - каково будет писателю Шаргунову во времена, когда людям будет трудно купить себе еды?
С.Шаргунов
―
Во-первых, давай не будем нагонять панику на людей. Прямо уж трудно купить еды…
И.Воробьева
―
Я знаю, что ты пишешь новую книгу. Нет таких опасений?
С.Шаргунов
―
Эта книга во многом связана со смутой, кстати говоря, о той, которая была и на Украине и в России. Это книга впервые для меня жанр нон-фикшн, строгий жанр, это биография Валентина Петровича Атаева, который был и белым, и красным, и оказался в Одессе, который в какой-то момент, казалась глазом цунами, спокойным местом, а потом на него обрушились всевозможные штормы. 14 раз менялась власть в этом городе. Интересно, в том числе, вспомнить и о том, как выстраивался украинский национализм в то время, это и знаменитые гайдамаки, как они сами себя величали, петлюровцы, а им предшествовал гетман Скоропадский.Ну, здесь маленькое замечание, которое, наверное, не понравится многим в аудитории «Эхо Москвы» - к сожалению, эти силы держались на чужих штыках. Каждый раз. Сначала немцы, потом Антанта. А без них не смогли они существовать, этнонационалисты. Но книга совсем не про это, книга о другом. Книга о судьбе человека, о страшном, трагическом и сложном времени.
И.Воробьева
―
И это писатель Сергей Шаргунов. Спасибо.