Юрий Сапрыкин - Особое мнение - 2015-02-18
18.02.2015
О.Чиж
―
17 часов, 8 минут в Москве. Это программа "Особое мнение". Меня зовут Оксана Чиж. Добрый всем пока еще день, скоро вечер! А особое мнение сегодня представляет журналист Юрий Сапрыкин. Здравствуйте!
Ю.Сапрыкин
―
Здравствуйте!
О.Чиж
―
Управделами президента обещает изучить проект Министерства культуры о границе культурной охранной зоны Кремля. О чем идет речь? Действительно, этот проект сейчас размещен на ресурсе regulation.ru можно с ним ознакомиться, большой очень документ. Среди прочего там разграничивается территория зоны для Московского Кремля и близлежащих зон. Согласно документу в охраняемую территорию помимо самого Кремля включены Красная, Болотная, Манежная площади, прилегающие к ним улицы, Васильевский спуск, Зарядье, окрестности храма Христа Спасителя. Среди прочего упоминается Болотная площадь. И понятно, что там нельзя будет, возможно, устанавливать рекламные конструкции, временные конструкции, яркие вывески и так далее. Первое, что мы подумали с коллегами, это история с чемоданом на Красной площади.А второе, что мы вспомнили, что Болотная площадь в нашем сознании последних двух лет – это скорее ассоциация с митингом или с протестной акцией. В самом документе никаких запретов на массовые мероприятия нет, но понятно, что возведение конструкций… вот эти вещи, они противоречат. Конец митингам на Болотной?
Ю.Сапрыкин: Теперь Лукашенко «голубь мира»
Ю.Сапрыкин
―
Нет, не конец. Если я правильно понимаю, - я сам документа еще не видел – речь идет скорее о расширении и упорядочивании как-то этой зоны, в которую, например, до сих пор входил Васильевский спуск, на котором еще особый режим охраны И я помню, что именно по этим соображениям, скажем, организаторам разнообразных протестных акций отказывали в проведении митингов на Васильевском спуске. При этом митинги различных прокремлевский движений там проходили неоднократно с временными конструкциями, с концертами, и с флажками, и с шариками, и с чем угодно. Мне кажется, что вопрос о проведении или непроведении митингов где-то поблизости от Кремля, он решается совершенно не регламентом охранной зоны. Он решается политическими инстанциями или народной волей, если она достаточно массовая и достаточно мощная. То есть мы все помним митинг в защиту Навального, когда был приговор по первому делу. Ни охранная зона, ни то, что на Манежную никого не пускали, ни особые меры безопасности…
О.Чиж
―
Да и на Тверской постоять немногим удавалось.
Ю.Сапрыкин
―
…Ничего никому не помешало. Так что это вопрос, который невозможно прописать в инструкциях и не инструкциями он будет решаться.
О.Чиж
―
Юрий Сапрыкин. Напомню наш телефон для sms: +7 (985) 970 45 45, аккаунт vyzvon в Твиттере, к вашим услугам сайт echo.msk.ru. Наши слушатели задают вам уже вопросы и среди них есть вопросы о возможности собрать такие митинги и возможности провести такие митинги, но скорее сомневаются не в том, разрешат или не разрешат, а в том, что проблемы могут возникнуть как раз с другой стороны. Илья спрашивает: «Что или кто в нынешней политической ситуации может сплотить оппозицию? Против войны на Украине? Так все выступают против войны и власть, в том числе. Против кризиса? И здесь тоже едины во мнении бороться с ним. Та же ситуация с коррупцией и так далее. Осталось ли что-нибудь объединяющее у оппозиции?»
Ю.Сапрыкин
―
Я не уверен, что нужно как-то сплачивать оппозицию. Я думаю, что нужно использовать какие-то… Ну, если бы я был оппозицией или лидером оппозиции, я бы смотрел на то, что происходит вокруг и использовал какие-нибудь политические поводы, на которые нельзя не реагировать. В частности, мы все прекрасно помним марш против «закона Димы Яковлева», когда никому не нужно было объяснять за что мы выходим, почему выходим, почему по бульвару, а не по Садовому кольцу и так далее. Все было предельно четко и очевидно. А как только собирается какой-то высокоумный синклит и начинает писать программу из 25 требований и еще каким-нибудь маркетинговым образом решать, какие требования выставить вперед, а какие запрятать, чтобы собрать побольше народу, и когда для этого митинга нет особого повода, - тогда начинаются эти сомнения и эти вопросы: «а можно ли сплотить оппозицию?», «нельзя ли сплотить оппозицию?», «сколько выйдет: 25 тысяч или 45?». По-моему, это какой-то неправильный разговор. И если есть повод, если есть четкие требования, объединяющие людей – не важно, оппозиция это или нет, как они себя определяют, - то тогда и митинги соберутся. А если нет, то тогда и будет разброд и шатание.
О.Чиж
―
Это такая, получается, ситуационная обобщенность, что ли.
Ю.Сапрыкин
―
Мне кажется, вообще, что митинги, извините, - это не самоцель. Как бы просто за последние три года у нас не было никаких, хоть сколько заметных способов, вот такого массового политического действия, поэтому мы постоянно очень нервничаем на тему того, придут ли люди на следующий митинг, и как бы сделать так, чтобы пришло побольше. Мне кажется, что если есть поводы, есть какая-то энергия, есть какая-то здоровая злость, то люди придут, если нет – то не придут. И никакими искусственными приемами и наглядной агитацией, и дизайном листовок этого не добьешься.
О.Чиж
―
Учитывая последние экономические новости, я имею в виду последние, конечно на за период нескольких дней, а, вообще, некоторые перспективы и ожидания, то здесь, казалось, этих поводов будет достаточно.
Ю.Сапрыкин
―
Мы плавно подбираемся к маршу «Весна», я так понимаю, да?
О.Чиж
―
Да, мы к нему подбираемся.
Ю.Сапрыкин
―
Хорошо. Я могу сказать то, что я чувствую и то, как это выглядит с моей колокольни. Сейчас приблизительно четвертый, что ли, или третий кризис, который я переживаю. И были, надо сказать, кризисы и покризисней, и я не помню ни одного раза, чтобы у меня возникло желание выйти на демонстрацию. У меня возникало желание пойти и наняться на вторую работу или найти какой-то дополнительный источник заработка, или работать не 8 часов, а 12, и, мне кажется, примерно так мыслят и более-менее все представители, извините, городского среднего класса.Ю.Сапрыкин: Если бы Балабанов снимал «Брата-3» в наши дни, действия происходили бы в Горловке, или в Донецке
Митинги против кризиса – это, когда приезжают шахтеры и стучат касками на Горбатом мосту. И то, для того, чтобы они превратились в политический факт, нужны политтехнологи, которые этих шахтеров привезут и Первый канал, который их покажет в новостях. Вот тогда они становятся фактом политической жизни. А представить себе массовый митинг, который собрался против кризиса… ну можно против зимы с таким же успехом собрать митинг. Вот, ей богу, это не то, что меня сейчас заводит, тем более, что – давайте будем честны друг перед другом – кризис этот еще не настолько серьезно ударил по благосостоянию людей, которые на эти митинги ходят.
То, что волнует меня больше всего и то, за что бы я вышел на любую демонстрацию – это война. И, мне кажется, что нынешний кризис – это ее производная, и это ее следствие. И мне не очень приятно… Я не знаю, почему антивоенные требования зашиты в этот список лозунгов марша 1 марта куда-то на 5-м месте. Мне видится в этом некоторое какое-то странное лукавство. То есть вот насчет войны существуют разные точки зрения – давайте мы эти требования куда-то упрячем, авось их и не заметят. А вот кризис вроде бы для всех кризис – глядишь, побольше народу соберем. Мне кажется, это как бы не очень здорово. Меня волнует война, меня волнует то, что гибнут люди, гибнут люди в Донецке, гибнут люди в Краматорске, в Дебальцево, в Мариуполе – на Украине. Вот ради этого я готов выходить на любые митинги, чтобы это остановилось, чтобы Россия, моя страна сделала все для того, чтобы это остановилось.
При этом при всех моих этих претензиях, мне кажется, что начинать ломаться и торговаться с организаторами марша: «А что же вы эти слова написали, а не другие; а вот тогда не пойду я к вам, а вот, если б за войну, тогда пошел» – это тоже не совсем честно.
О.Чиж
―
Вот здесь мы прервемся и через несколько минут продолжим.РЕКЛАМА
О.Чиж
―
17 часов и 20 минут. Это особое мнение Юрия Сапрыкина. Мы прервались на том, что вас удивляет, что антивоенные лозунги, они, прямо скажем, не на первом месте в повестке дня 1 марта, но при этом вы бы не стали…
Ю.Сапрыкин
―
Да, они куда-то упрятаны в списке всех требований всего хорошего против всего плохого, и мне кажется, это не совсем правильно. По-моему, сейчас не самый удачный момент торговаться и высказывать претензии организаторам: мол, за кризис не пойду, а против войны пойду. У нас не так много способов выразить свое отношение и предъявить себя в качестве какой-то общественной силы, которые еще не влилась в хор всеобщего одобрения военных действий и требований все большей конфронтации с Западом. Я могу про это на "Эхе Москвы" рассказать, если меня позовут, могу статью про это статью написать, могу выйти на демонстрацию – пока такая возможность есть. Поэтому, какие возможности есть, такими и надо пользоваться. И что бы там ни было написано на знаменах этого марша, всем все понятно. Я вношу туда свой смысл, который мне кажется важным. Вот, мне кажется, важным идти туда против войны.
О.Чиж
―
То есть нужно выбирать тот пункт, с которым ты чувствуешь солидарность как гражданин.
Ю.Сапрыкин
―
Можно сказать и так.
О.Чиж
―
Удивительно, что за эти полтора года, если вспомнить ретроспективно, мы видели такой взлет патриотических настроений после Крыма; мы видели первую, очень яростную реакцию на те события, которые были на востоке Украины. Но за эти полтора года, несмотря на то, что накал страстей, я имею в виду для рядовых россиян, он немного улегся, но дело в том, что этих антивоенных настроений как таковых массово нет.
Ю.Сапрыкин
―
Ну печально, что я могу сказать?
О.Чиж
―
Это же ведь странно даже с точки зрения телезрителя. Понятно, в каком формате мы получаем эту информацию в массовом своем масштабе. Но, так или иначе, есть факт гибели людей, и почему-то он не вызывает такого отторжения и желания сказать: «Так нельзя. Я готов за это выйти на улицу».
Ю.Сапрыкин
―
Видимо, тогда мы вынуждены признать, что людям хочется войны, или, что они, по крайней мере, к ней равнодушны, что, в общем, все равно, или, что они считают ее справедливой и вполне оправданной. Почему так происходит, на это есть масса причин, начиная от того, что чисто психологически - это очень удачный способ выплеснуть накопившуюся тяжесть по поводу неустроенности собственной жизни и по поводу того, что как-то на бытовом уровне в России все тяжело очень складывается. То есть получаю мало, работаю охранником, 9 месяцев в году холодно, все время темно, в квартире не топят. Так вот наконец стало понятно, что это Обама во всем виноват, а еще вот какие-то «укропы» за него вписались, предатели, бандеровцы – ну давайте пойдем – им настучим за все, что у нас не получилось.
О.Чиж
―
Есть, где душу отвести.
Ю.Сапрыкин
―
Есть, где душу отвести хотя бы на психологическом уровне. Все недовольство и вся какая-то фрустрация, которая вызвана вполне бытовой русской неустроенностью, она вся выплескивается туда, на этих врагов, про которые еще год назад мы не знали, что это враги, а сейчас это всем кристально ясно. И, чего греха таить – телевизионная пропаганда очень удачно и очень точно нажимает на все болевые точки. Произносит все святые для каждого русского человека слова. Представляет этот конфликт в виде борьбы с фашизмом таким же, который мы вели в 41-45-м, и как войну абсолютно добра против абсолютного зла. И этому гипнотическому воздействию очень трудно противостоять. К сожалению, это естественное желание бежать и защищать русских людей на Донбассе – надо остановиться и выдохнуть, когда это желание тебя посещает, потому что, к сожалению, чем больше мы их защищаем, тем больше их гибнет, как это ни ужасно.
О.Чиж
―
К тому, что телевидение показывает, а чего не показывает, мы вернемся через несколько минут. Но вот сейчас в этой большой теме Украины я бы хотела вот, какой вопрос затронуть. Сегодня президент Белоруссии Александр Лукашенко фактически предложил свои, что ли, услуги почти в ранге миротворца. Он предлагает гарантии по прекращению конфликта в районе Дебальцево, за которым все следят пристально уже несколько суток, и выводу оттуда украинских военных. Говорит следующее: «Мы готовы быть не просто посредником, а достойно прекратить этот конфликт в районе Дебальцево и вывести всех военнослужащих Украины под наши гарантии, что они никогда больше не будут воевать. Если кого-то напрягает то оружие, которым обладают военнослужащие Украины, окруженные в Дебальцево, то мы готовы принять на территории Белоруссии это оружие». Конец цитаты. Есть ощущение, что на всей истории с Украиной, на всей истории с переговорами по Украине меняется имидж Александра Григорьевича Лукашенко.
Ю.Сапрыкин
―
Конечно, конечно.Ю.Сапрыкин: Мне бы очень не хотелось, чтобы мои украинские друзья, пережив войну, оказались в «путинской России № 2»
О.Чиж
―
Это какой-то ребрендинг практически белорусского руководства.
Ю.Сапрыкин
―
Конечно, он главный победитель в этом конфликте. Он абсолютно виртуозно использует те возможности, которые ему предоставляются. Он вернулся фактически в большую европейскую политику в качестве вполне разумного, ответственного лидера. И имидж «последнего диктатора Европы», этот статус, которым он обладал все последние годы – все это абсолютно с него снято. Забыты все разгоны демонстраций, забыты все посадки политических оппонентов, как бы все прощено. Теперь он «голубь мира». Кстати, если на этом миротворческом поприще ему удастся чего-то добиться, я буду только рад и готов ему за это аплодировать. Как бы, ради бога, если истории угодно, чтобы мир на украинскую землю принес именно Лукашенко после всего, что он сделал в Белоруссии хорошего и плохого – пусть будет так, ради бога.
О.Чиж
―
А этот уход от имиджа «последнего диктатора Европы» - в кавычках – он происходит в силу…
Ю.Сапрыкин
―
Оказалось, что он как минимум предпоследний.
О.Чиж
―
Вот. Он происходит в силу его «чувства ветра» или на сравнении с соседями для Европы и для мира?
Ю.Сапрыкин
―
Тут очень много факторов. Он происходит и в силу того, что он отчетливо дистанцируется от России, но при этом не рвет с ней связей. Он, по-прежнему, вроде как друг, но он уже не готов бросаться к нам на шею или объединяться с нами в единое государство. Он может разговаривать и с одной стороной и с другой стороной. И как бы Европа признала его в этом качестве. Ну, и прекрасно! Что я могу еще сказать? Пусть хоть так. Если единственным переговорщиком может выступать Лукашенко, посредником между всеми – это лучше, чем если бы такого посредника не было вовсе.
О.Чиж
―
А это что такое – чувство перспективы: с кем лучше? Или такое немножко удержание дистанции с Москвой.
Ю.Сапрыкин
―
Нет, это чувство того, что завтра этот «русский мир» и самопровозглашенные республики могут появится на территории твоей страны, и поэтому, вообще-то, нужно дружить до известной степени, пока это не противоречит твоим интересам.
О.Чиж
―
Юрий Сапрыкин и его особое мнение, напомню я телефон для sms: +7 (985) 970 45 45, аккаунт vyzvon в Твиттере. Пишите – будем читать. Вернемся через несколько минут в студию.НОВОСТИ
О.Чиж
―
Мы говорили про «русский мир». Вот сейчас будем говорить про стереотипы и внутри «русского мира» и соседнего мира. Сегодня стало известно, что государственное агентство Украины по вопросам кино отказало трем фильмам российского производства в выдачи государственных удостоверений на право распространения демонстрации этих фильмов. Две ленты из этих трех рассказывают о силовиках, а третья лента – это «Брат-2». И вот, на каком основании «Брат-2» нельзя показывать. «В частности, речь идет, - говорится в постановлении ведомства, - о фильме «Брат-2», который запрещен для кино-, театрального и телевизионного показа, публичного коммерческого видео и домашнего видео на всей территории Украины, поскольку он содержит сцены, которые являются унизительными для украинцев по национальному признаку, а также из-за некорректности демонстрации этого фильма во время агрессии на востоке страны».Фильм популярный, многие, наверное, догадываются, о каких эпизодах идет речь, о каких сценах…
Ю.Сапрыкин
―
«Вы мне еще за Севастополь ответите!»
О.Чиж
―
Например. Или сцена с двумя бандитского вида людьми в аэропорту…
Ю.Сапрыкин
―
Да, давайте будем говорить откровенно, в этом фильме русский бандит бьет украинцев по факту того, что они украинцы. Параллели с сегодняшними событиями провести нетрудно.
О.Чиж
―
Это обоснование: «некорректность демонстрации этого фильма во время агрессии на востоке страны» - как вам кажется, это допустимая история?
Ю.Сапрыкин
―
Мне кажется, это идиотизм. Один из многих идиотизмов, которые возникают на государственном уровне в стране, которая борется с реальным или воображаемым врагом, всегда. Идиотизм как минимум в том, что, вообще, что такое - запретить фильм в 2015 году? Что, с торрентов его снести, с YouTube убрать? Спустя 15 лет, заметим, после того, как он снят, после того как его все, кому надо, много раз посмотрели и выучили наизусть. И единственно, что можно добиться этим запретом – это сделать рекламу этому фильму среди тех, кто его пока не успел посмотреть и ничего о нем не знал. Эта мера абсурдная и бессмысленная. Хотя я понимаю, чем она вызвана. И это не сцена в аэропорту. Я думаю, что, может быть, сами запретители этого не могут для себя сформулировать.Штука в том, что Данила Багров – главный герой «Брата-2» - это, конечно же, архетип русского ополченца, который сражается сейчас на Донбассе, один к одному. Если бы Балабанов снимал «Брата-3» в наши дни, конечно, действия происходило бы где-нибудь вот там, в Горловке, или в Артемовске, или в Донецке. Все это новое имперское сознание полностью вышло из образа «Брата-2», из того, что говорит в этом фильме Данила Багров, из того, как он видит мир, из того, что он чувствует. Балабанов видел все на годы вперед и на километры вглубь. Просто тогда к этому можно было относится с иронией какой-то постмодернистской, и с дистанции, и играть вокруг этих настроений в жанровое кино. Сейчас герой просто вышел с экрана и с гранатометом за плечами зашагал по бескрайним полям Донетчины.
О.Чиж
―
Кем бы в этой новой реальности был старший брат главного героя, которого сыграл чудесный актер Сухоруков по кличке «Татарин» в этой эпопее двухсерийной? Тот самый, у которого и с принципами не очень и язык он за зубами держать не очень умеет.
Ю.Сапрыкин
―
Я думаю, что он сидел бы и писал бы сейчас гневные комментарии вам на сайте, или сидел бы ругался в Фейсбуке, обзывал бы там скотами и предателями каких-то либеральных публицистов. Он не воевал бы, мне кажется. Но был бы очень сильно в эту историю вовлечен и очень зол на всех национал-предателей и на всех врагов родины.
О.Чиж
―
История с «Братом-2» - вы ее объясняете какой-то интуитивной реакцией на совпадение. А как быть с предупреждениями, которые получают некоторые украинские каналы, в частности, я имею в виду канал «112 Украина», он получил предупреждение за трансляцию программы «ШустерLIVE» от 13 февраля от Национального совета, в которой среди прочего были приведены высказывания журналиста Максима Шевченко. Там усмотрели умышленные действия, направленные на разжигание расовой, национальной и религиозной розни…
Ю.Сапрыкин
―
Смотрите, я всегда чувствую себя неловко, когда мы начинаем обсуждать такие украинские дела. Потому что… ну вот давайте поучим украинцев свободе слова. У нас все в порядке с ней – вот давайте расскажем еще нашим славянским братьям, как не надо закрывать телепрограммы. Мне кажется, что у нас не очень хороший опыт на эту тему, и особенного морального права учить у нас нет. Но, тем не менее, мне бы очень не хотелось, чтобы мои украинские друзья, пережив Майдан, пережив войну, пережив этот ужасный год и следующие годы, которые тоже ничего хорошего не обещались – чтобы они оказались в «путинской России № 2», где закрывают популярные программы за то, что в них в течение трех минут говорил какой-то неприятный человек какие-то неприятные вещи; где нет места никакому инакомыслию, и где точка зрения государства текущая является единственно возможной. Мне бы не очень хотелось, чтобы мои украинские друзья оказались в таком государстве.
О.Чиж
―
Когда есть какой-то конфликт, и ты, как участник этого конфликта, предполагаешь, что твоя сторона не права, то хочется хотя бы, чтобы оппоненты были правы. Тут какая-то история, где все очень похоже, в смысле информационного поля. Почти один в один, с каждым днем все больше и больше похоже.
Ю.Сапрыкин
―
Как говорит один известный российский публицист, все не так однозначно. Понимаете, дело в том, что война ни для кого не проходит бесследно. И мне очень не хотелось бы произносить эти слова, и, вообще, разрушать какую-то черно-белую картину мира, И мне очень не хотелось бы произносить эти слова, и, вообще, разрушать какую-то черно-белую картину мира, но, тем не менее, война не проходит бесследно даже для той стороны, которая является для ней, может быть, стороной страдательной или жертвой агрессии и так далее. Вот в результате неизбежной, необходимой мобилизации, неизбежного ожесточения все равно внутри государства происходят какие-то перемены. Давайте сейчас оставим за скобками вопрос, кто в этом виноват, и кто это ожесточение спровоцировал, но еще раз: мне очень не хотелось бы, чтобы в результате всего этого мои украинские друзья оказались в «путинской России №2».
О.Чиж
―
Возвращаемся в Россию, к делам российского телевидения. Сегодня спикер Совета Федерации Валентина Матвиенко публично высказала некоторые пожелания как раз к популярным российским ток шоу. «На самом деле, - цитирую я, - я не могу смотреть ток-шоу, когда вытаскивают какую-то бедную, обездоленную молодую женщину, которая неизвестно от кого родила ребенка; приводят этих парней, делают генетическую экспертизу на телевидении…». Сенатор выразила недоумение: «Зачем под видом рейтингов эту грязь вытаскивать на Первый канал, - я цитирую, – на всю страну полоскать белье?». По ее мнению в России много замечательных красивых семейных историй, на которых можно воспитывать, пропагандировать традиционные для страны семейные ценности.Ю.Сапрыкин: Мы имеем сейчас самую эффективную пропагандистскую машину, которая когда-либо существовала в истории
Ю.Сапрыкин
―
А ток-шоу, где призывают Киев сжечь напалмом и разбомбить всех украинцев, и довести танки до Берлина, и стоят и делят карту Европы, что мы себе заберем, и что Польше отдадим – ей нравится смотреть? Мне кажется, на этом фоне как бы ущерб душевному здоровью, который наносят ток-шоу про девушку, которая от кого-то не того родила, он абсолютно ничтожен. Пусть лучше во всех ток-шоу показывают девушек, которые родили не от того, от кого надо. Я предпочел бы видеть такие ток-шоу, а не то, что всех надо расстрелять, поубивать и разбомбить атомной бомбой.
О.Чиж
―
Как-то получается только два варианта безальтернативных.
Ю.Сапрыкин
―
Нет, почему? Есть самые разные альтернативы, но, по-моему, для начала просо, чтобы куда-то дальше двигаться, нужно остановиться и выдохнуть, нужно прикрутить этот фитиль, который ежевечерне горит в телевизоре. Нужно как-то остановить эту ненависть, этот взрыв эмоций бесконечный. У меня, честно, есть ощущение, что людям, которые выступают в этих ток-шоу, им нужно просто куда-то уехать в санаторий и там месяц пожить, погулять по лесу и не залезать в Фейсбук и не смотреть новостей. Всем нужно немного успокоиться.
О.Чиж
―
Если отойти в этой теме именно от политической ее части, то, о чем говорит Валентина Матвиенко – некое воспитание, представление о правильном, - так или иначе, казалось бы, идея неплохая. Но у нас с исполнением бывает как-то странно все. Пропаганда же может быть хорошо сделана…
Ю.Сапрыкин
―
Она сейчас хорошо сделана. Она сейчас сделана лучше, чем когда бы то ни было. Мы имеем сейчас в России, по-моему, самую эффективную пропагандистскую машину, которая когда-либо существовала в истории. Блистательно, по-моему, сделана, невероятно талантливо, очень точно, очень круто и очень мощно. А другое дело, что действие ее совершенно разрушительно.
О.Чиж
―
Вы серьезно? А складывается впечатление, что она какая-то убивающая по масштабу, но в смысле качества исполнения…
Ю.Сапрыкин
―
Она несет зло. Она очень мощная, очень профессиональная и очень талантливая, но просто она несет зло. Она заставляет людей ненавидеть друг друга. Она заставляет одних людей желать убить друг друга. Она натравливает одних людей на других, одни народы на другие, и делает это чрезвычайно эффективно.
О.Чиж
―
Тогда, казалось бы, при таких механизмах и умениях, почему бы нельзя использовать талант к пропаганде на какие-то благие цели? Вот то, о чем говорит опять Валентина Матвиенко.
Ю.Сапрыкин
―
Видимо, потому, что не Валентина Матвиенко ставит задачи этим талантливым людям, и, видимо, потому, что задача заключается сейчас именно в том, чтобы всех держать в состоянии этого психического и невротического напряжения, белого каления, а не в том, чтобы воспитывать в людях какое-то добро и нравственные ценности, что бы нам не говорили про устои, про традиционную мораль и все остальное.
О.Чиж
―
Но это, вообще, довольно опасная штука: невозможно держать человека в состоянии белого каления долго – взорвется.
Ю.Сапрыкин
―
Невозможно.
О.Чиж
―
Значит, это все еще аукнется организаторам?
Ю.Сапрыкин
―
Не уверен совершенно, что организаторам – может быть, это нам с вами аукнется. Это просто не кончится добром, это все приведет к крайне неприятным последствиям. Другое дело, очень может статься, что жертвой их станут вовсе не организаторы, а какие-то совершенно непредсказуемые люди. Никогда заранее не угадаешь.
С.Сорокина
―
Юрий Сапрыкин и его особое мнение. Спасибо!