Николай Сванидзе - Особое мнение - 2015-01-16
16.01.2015
К.Ларина
―
Добрый вечер, добрый день! Программа "Особое мнение". Здесь в студии ведущая Ксения Ларина, и напротив меня, как обычно по пятницам Николай Сванидзе. Коля, Здравствуй, добрый вечер!
Н.Сванидзе
―
Добрый вечер!
К.Ларина
―
Прошли массовые акции протеста против терроризма. Мы наблюдали это все в прямом эфире, я имею в виду Францию, по другим городам прошли европейским. И теперь настало время уже работы, чего мы, собственно, и ожидали, когда правительства должны принимать какие-то решения, принимать какие-то меры по борьбе с терроризмом, с радикальным исламом. Эти меры последовали. Мы наблюдаем, как во многих европейских странах идут аресте, достаточно серьезные, когда арестовывают радикальных исламистов. С другой стороны, допустим, в Пакистане местный народ, наоборот, понимается против публикации карикатур на пророка. Можно ли победить в этой войне, скажи мне, Коля? В это войне есть победитель, если да, то какими методами?
Н.Сванидзе
―
Это мы уходим в несколько абстрактно-философическую тему, потому что в обозримом будущем, я думаю, в этой войне никто не победит. Эта штука долгая, потому что взаимопроникновение и такая диалектическая связь двух цивилизаций – диалектическая, потому что здесь единство и борьба - здесь сотрудничество и неприятие взаимное, и все на свете, и, конечно, искры будут лететь долго; потому что действительно две разные цивилизации абсолютно, с разными представлениями о том, что такое хорошо, что такое плохо, чего можно и чего нельзя, с разными представлениями, что оскорбительно, и что не оскорбительно. Я такой пример приведу довольно известный уже. Он не имеет отношения к религиозным отношениям, а просто к чисто культурным. Скажем, еще несколько десятилетий назад, скажем, на моей памяти на Кавказе, причем не только на мусульманском Кавказе, но и Закавказье еще тогда советском обычный мат, тому времени в России давно превратившийся, еще столетие назад…
К.Ларина
―
В обыденность.
Н.Сванидзе
―
…из элемента брани просто в фигуру речи и в связку между словами, там воспринимался как оскорбление. И можно было автоматически выругавшись матом, как привыкли там делать русские подростки в России и центральной Российской зоне, могли получить сразу в торец, потому что это воспринималось, как «ты что, маму мою?» и это воспринималось как оскорбление. И таких вещей очень много. Представляешь, а это в пределах одной страны, в принципе очень схожего школьного образования. Они совсем разные цивилизации. Сколько здесь разных крупных и мелких вещей, которые вызывают просто непонимание. А непонимание – это неприятие.
К.Ларина
―
Те меры, которые сегодня принимаются в европейских странах по последствиям, по профилактике, что называется, насколько они эффективны, я имею в виду эти рейды террористические по различным медресе и мечетям, где арестовывают людей. И, я так понимаю, что доказательная база там весьма еще условна. Есть некие списки самых ярких представителей радикального ислама. Насколько эффективный способ, на твой взгляд?
Н.Сванидзе
―
Ислам же религия сетевая. Там нет какого-то единого руководителя. И в каждой общине есть свой авторитет, и какой линии поведение, какого мировоззрения придерживается местный мулла, это одному богу ведомо. Он может быть совершенно умеренным, нормальным человеком, гуманистом, если угодно, а может быть радикальным исламистом и призывать к убийству людей. Поэтому здесь, конечно, колоссальная нагрузка падает и на сами учреждения внутриисламские, потому что, кроме них никто не может в конечном счете справиться с этой проблемой. Сколько угодно можно говорить, что ислам это мирная религия, но до тех пор, пока подобные вещи будут ассоциироваться с радикальными проявления исламизма, и сам ислам не будет восприниматься как религия мира окружающими – это естественно.
К.Ларина
―
А ты, как считаешь, ислам – это религия мира?
Н.Сванидзе
―
Я считаю, что любая мировая религия – это религия мира. И ислам – религия мира, и христианство – религия мира, и иудаизм – религия мира, и буддизм – религия мира – все религия мира. Но знаешь, это, как взаимоотношение между законом и правоприменением, это как применить, потому что и в Библии и в исламе можно извлечь все, что угодно. Можно извлечь: бог – это любовь, а можно: «Я не мир вам принес, но меч» - и все, и каждый будет извлекать то, что его душе угодно. И мы знаем, что христианство переживало, и в частности, католичество переживало свой пассионарный период.
К.Ларина
―
Свое средневековье.
Н.Сванидзе
―
Очень агрессивный, страшный, а теперь, если угодно, ислам, который на 600 лет моложе, переживает схожий период, когда радикалы просто пенятся на поверхности. И эта проблема по щелчку не решается.
К.Ларина
―
Ну, хорошо, давай пойдем дальше, у нас есть еще время. Хотя остановимся на том пространстве, с чего я начала. Наверняка ты наблюдал за тем, как проходила реакция массовая невероятная, по-моему, впервые за многие-многие годы мы наблюдали вот этот марш многомиллионный.
Н.Сванидзе
―
В Париже?
К.Ларина
―
В Париже, да. Какое это на тебя произвело впечатление, и как ты оцениваешь участие лидеров? Это было правильное решение?
Н.Сванидзе
―
Ты имеешь в виду решение… кто от нас был?
К.Ларина
―
И наше участие, безусловно, и вообще, этот прецедент.
Н.Сванидзе
―
Я не могу оценить, правильно или неправильно, что лидеры европейские приехали туда. По-видимому, правильно, по-видимому, они просто не моги поступить по-другому, потому что в объединенной Европе они восприняли акт этот террористический в Париже, как направленный против всех. Вот я смотрю, например, - я футбольный болельщик – я смотри игры Primeraтак называемые – высшая лига испанского футбола, одна из сильнейших футбольных лиг в мире; и вот там на трибунах огромная надпись: «JesuisCharlie», и минута молчания в последнем туре перед началом каждого футбольного матча. Повторяю, это не во Франции – в Испании, в другое европейской стране. Это признак того, как европейцы это восприняли. Поэтому, естественно, что то, что туда приехали лидеры европейских стран, это не правильно и не неправильно, это показательно. Видимо, по-другому в данном случае быть не могло, потому что это было воспринято – то, что произошло, - как цивилизационный вызов, как покушение на цивилизационные, культурные основы, на духовные основы, если угодно, европейского общества в целом.
К.Ларина
―
То есть эта акция, она что символизировала, на твой взгляд?
Н.Сванидзе
―
Она символизировала объединение Европы перед лицом общего врага. То есть Европа сытая, толстопузая, привыкшая к потребительству, вроде бы рыхлая, как студень – мы ее так привыкли воспринимать, - она – нет, она не такая. Просто нужно было засунуть иголку в нервный центр – оказалось, попала иголка и реакция абсолютно однозначная. Другой вопрос, что будет дальше, но совершенно очевидно, что очень сильно потревожены и реакция очень жесткая. Причем заметь, какая интересная реакция.
К.Ларина
―
Прости, давай через пару минут продолжим.РЕКЛАМА
К.Ларина
―
Возвращаемся в программу "Особое мнение". Сегодня мы говорим с Николаем Сванидзе, и вот пока мы до перерыва начали говорить о той потрясающей акции протеста против терроризма, которая прошла во Франции с участием лидеров практически всех европейских стран.
Н.Сванидзе
―
И не только европейских.
К.Ларина
―
И не только европейских. Там и Израиль был представлен.
Н.Сванидзе
―
И Палестина.
К.Ларина
―
И Палестина, да.
Н.Сванидзе
―
Турция.
К.Ларина
―
Турция и Россия.
Н.Сванидзе
―
Россия была представлена министром иностранных дел. Это отдельный вопрос.
К.Ларина
―
И спасибо им за это, потому что хотя бы эту акцию показали по федеральным каналам телевизионным, потому что, если бы не было нашей делегации официальной. Вряд ли бы кроме каких-нибудь новостных маленьких сюжетов, какую-нибудь картинку получили. Ну вот, о том, кого там не было, Коля, мы хотели поговорить, что тоже показательная вещь.
Н.Сванидзе
―
Да, я сейчасскажу как раз. Есть один оченьсильный момент во всей этой истории, потому что сразу же пошли разговоры, что это используют ультраправые, конечно, для разжигания исламофобии и так далее, будут пытаться использовать несомненно. Но был убит мусульманин-полицейский, молодой человек чернокожий мусульманин героически спас людей в этом кашерном магазине, который захватил один из террористов, героически совершенно.
К.Ларина
―
Сам факт еще, что она там работает, тоже о многом говорит о его характере…
Н.Сванидзе
―
Ну, мусульманин, который работает в еврейском магазине – само по себе, конечно… Спас людей. И вот интересная штука произошла с госпожой Марин Ле Пен. Она, как известно, лидер ультраправый, и в общем реально – давайте называть вещи своими именами – неофашистской партии, и наша подружка при этом. Мы ее все время балуем, мы с ней встречаемся, мы ей подбрасываем, как известно, деньги, и мы рассчитываем на то, что она пойдет политически вверх. И она там достаточно популярна.
К.Ларина
―
Папаша тоже дружок.
Н.Сванидзе
―
Папаша тоже, но она – особенно. Она еще помимо прочего – она такая эффектная блондинка с хорошими популистскими задатками…
К.Ларина
―
И пользуется, кстати, там популярностью, особенно сейчас.
Н.Сванидзе
―
Пользуется популярностью, но ее не пустили на этот марш, на котором она как раз хотела наварить по полной программе себе рейтинговых очков. А ее туда не пустили.
К.Ларина
―
Считаешь, что правильно?
Н.Сванидзе
―
Я считаю, что правильно. Потому что поняли, что придет туда человек с исламофобскими настроениями, который это как раз будет использовать не для мира в стране, а для войны в стране, для натравливания одних граждан страны, одного вероисповедания и одной культуры на других, воспользовавшись…
К.Ларина
―
А как же свобода взглядов?
Н.Сванидзе
―
А вот так вот. Это дело тонкое, я тебе скажу – свобода взглядов. Знаешь, Гитлер тоже пришел к власти, пользуясь атмосферой свободы взглядов и демократическим путем. Это дело тонкое. Так или иначе, ее туда не пустили. И на мой взгляд, даже не обсуждая, хорошо это или плохо – это очень показательно. А от нас действительно был министр иностранных дел, что очень хорошо, что туда действительно поехала наша делегация с высоким представительством, но это представительство могло быть и выше, если бы туда поехал не министр иностранных дел Сергей Лавров, в президент Владимир Путин. А президент Владимир Путин туда не поехал, и не поехал он, я думаю, не потому, что он не нашел времени в своем календаре.
К.Ларина
―
Потому что понял, что он там будет лишний?
Н.Сванидзе
―
Нет, не думаю. Это, может быть, тоже, но я не думаю, что там были бы какие-то выяснения отношений, какие-то холодные взгляды и так далее – не то мероприятие. А, я думаю, что он не хотел идти против общественного настроения внутри страны своей собственной, внутри России, потому что мы знаем, что внутри России разогнанное фактически той же властью, растравленное антизападное настроение привело к тому, что очень сильно реальное сочувствие террористам, которые произвели, совершили это страшное преступление.
К.Ларина
―
Там еще была одна тема, и до сих пор она муссируется в российском обществе – то, что показатель очередного лицемерия Европы, что в то время, как в Донбассе гибнут женщины и дети – уже счет идет на тысячи – президент Украины приезжает на эту акцию протеста против терроризма из-за того, что убили десяток человек, каких-то карикатуристов. Тут у нас гибнут женщины и дети! Вот оно, лицемерие европейское.
Н.Сванидзе
―
Это к европейцам или к Порошенко?
К.Ларина
―
К европейцам, конечно.
Н.Сванидзе
―
Позиция европейцев здесь понятна, и о ней уже многократно говорилось, но еще, наверное, надо будет говорить о ней, с чем связана позиция европейцев. Для европейцев подход к тому, что происходит на юге Укры, совсем иной, чем у нас. У них, во-первых, другая сторона виновата, и это не «порошенковская», это не федералы киевские - это наша сторона виновата. Это для Европы виноваты: донецкие, луганские и российские, которые за ними стоят и им помогают. Это позиция однозначная. С ней можно спорить, но так или иначе, она такова. И потом для них это все-таки такая окраина Европы, что фактически и не Европа. И они не понимают, когда мочат друг друга две группы людей, которые обе разговаривают на русском языке. Мочат друг друга на юго-востоке Украины. Чем это является вызовом европейской культуре? А вот это – то, что произошло в Париже – это для них вызов европейской культуре несомненно.
К.Ларина
―
Это здесь нельзя сравнивать, считать по количеству убитых людей.
Н.Сванидзе
―
В таких случаях количественные показатели вообще не работают. Для них этот теракт совершен в их квартире. Вот к ним в форточку залезли и стали там громить, унижать, убивать людей, требуя выполнения каких-то своих условий, которые в принципе не выполнимы, потому что это их, чужие условия, а мы привыкли жить по другим правилам.
К.Ларина
―
Тогда вопрос, возвращаясь к нашей позиции. Ты объяснил, почему Путин туда не поехал сам. А вообще, зачем туда отправили делегацию? Могли проигнорировать точно также, учитывая настроения общественные. Легко! Еще бы рейтинг бы поднялся до 90%.
Н.Сванидзе
―
Я не исключаю, что рейтинг бы поднялся, точно так же, когда, скажем, после атаки на башни-близнецы 2001 года –тогда были другие отношения с Америкой, и тогда Путин первым выразил соболезнования президенту Бушу – рейтинг у него после этого не поднялся. А, если бы он похлопал в ладоши, как лопала арабская улица, то рейтинг бы, вероятно, поднялся, потому что американизм был уже силен в обществе. Но, тем не менее, есть общественное и массовое настроение, а есть еще и здравый смысл, и слава богу, что о нем вспоминают, потому что не соболезновать стране, которая стала жертвой террора, ну, это немыслимо для нас. А мы, что не становились жертвой террора в своей истории? И мы застрахованы от этого? Нет, мы не застрахованы.
К.Ларина
―
А не кажется ли тебе, что есть еще одна причина, более прагматичная, что и Олланд – это чуть ли не последняя соломинка европейская, за которую еще может держаться наше руководство?
Н.Сванидзе
―
Чем Олланд последняя соломинка?
К.Ларина
―
Как? Все-таки есть какие-то у них взаимоотношения в отличие от отношений с другими лидерами.
Н.Сванидзе
―
Ну, почему? Да нет… Ну, просто Олланд, он достаточно слабый, как французский лидер, он низкорейтиновый, непопулярный… Но, почему? Были и могут снова вернуться нормальные отношения с той же Меркель. Потом на место Олланда придет Саркози, с которым тоже были… Это зависит от того, как будет складываться политика. Если не будут выполнятся Минские соглашения, если будет продолжаться буча в Донецке, если не будет перекрыта русско-украинская граница, если таким образом, мы не дадим европейцам сделать то, что они, в общем, хотят, а именно смягчить или убрать санкции, - потому что европейцы вовсе не заинтересованы нервировать лидера большого ядерного государства, абсолютно не заинтересованы, они понимают, что это значит. Они считают, что лидер большой ядерной державы должен быть спокоен и нечего его бить по нервам. А санкции, которые оказались настолько эффективными, что даже сами американцы не ожидали, что у нас экономика окажется в такой ситуации, в таком положении. Они оказались очень эффективными. Я понимаю, что это очень нервирует наше руководство. Они в этом не заинтересованы, но им нужен повод, чтобы отменить санкции или ослабить их. Повода мы не даем.
К.Ларина
―
Видишь, и Ходорковский призвал сегодня…
Н.Сванидзе
―
И если мы и не будем давать повода, то это будет Олланд, Саркози, Меркель, кто угодно – хороших отношений не будет.
К.Ларина
―
Пауза небольшая. Вернемся через несколько минут в студию.НОВОСТИ
К.Ларина
―
Возвращаемся в программу. Ксения Ларина ведущая. Николай Сванидзе отвечает на наши с вами вопросы. Обсуждаем мы события завершающейся недели. Очень хочется продолжить парижскую тему, еще про это поговорить, и поговорить, почему у нас такого не было, акции в отличие от Берлина…
Н.Сванидзе
―
Ты имеешь в виду после наших терактов? А мы уже поговорили, почему сейчас не было. Потому что мы это не воспринимаем как покушение на нашу культуру, потому что мы отделили себя от европейской культуры, и наши антизападные настроения настолько сильны, что мы скорее себя ассоциируем с любыми противниками Запада, чем с самим Западом.
К.Ларина
―
Ты же понимаешь, если бы дали приказ, все бы вышли как миленькие, понимаешь?
Мы скорее себя ассоциируем с любыми противниками Запада, чем с самим Западом
Н.Сванидзе
―
Ну, при чем здесь приказ? Во Франции, в тот-то и дело, что никто давал приказ, чтобы в Париже вышло миллион 600 человек.
К.Ларина
―
У нас бес приказа выходили люди, к посольству приходили люди по своему порывы, к посольству французскому в этот день. Кстати, многие журналисты туда приезжали. Так, была какая-то сотня человек в воскресенье. А людей, которые выходили с этим плакатиком«JesuisCharlie» тоже в центр Москвы - тоже их арестовали пару человек.
Н.Сванидзе
―
Двое вышли – их свинтили.
К.Ларина
―
Ну, что это такое? Ну, стыдобища же. Я хотела успеть поговорить еще про одно страшное событие, которое уже напрямую нас касается.
Н.Сванидзе
―
Почему веселенького чего не было, ей богу?
К.Ларина
―
Напрямую касается нас и абсолютно нет его в пространстве новостном. Ну нету. Это страшная бойня в Армении, в Гюмри - это Ленинакан бывший. Там находится база российская военная в этом городе. Солдат-срочник, который дезертировал или, что там еще, короче говоря, расстрелял целую семью. Я, когда читала подробности, я была в таком ужасе, потому что это не просто человек расстрелял – я не знаю, что они был обкуренный или что с ним случилось – но он еще и штыками колол этих детей. У него одна девочка погибла из-за того, что он ее штыком проколол. То есть он их проверял. Он их расстрелял, потом еще штыком проверял, мертвые они или нет. Вот, что это такое? И второй вопрос. Ты видишь, что там происходит? Люди идут с протестом к своим представителям власти, потому что считают и вполне обоснованно, что этот преступник должен быть судим на территории Армении, и преступление должно расследоваться там, на территории Армении. Наши уперлись, российская сторона.
Н.Сванидзе
―
Мы никогда не выдаем…
К.Ларина
―
Что значит, «не выдаем»?
Н.Сванидзе
―
Ксюша, секундочку! Я тебе говорю, как есть на самом деле. Не «что значит», а не выдаем. Тут дело не в этом. Несколькоя понимаю, как раз в Армении сейчас волнения не потому, что не выдаем, а они бояться, что его вообще не будут судить.
К.Ларина
―
Про то и речь. Поэтом и требуют, чтобы его судили на территории Армении.
Н.Сванидзе
―
Он 18-летний парень. Фотографии были его. Официальная легенда такая, что он стоял на часах, с оружием был: с автоматом, с патронами боевыми.
К.Ларина
―
Он был в штатском.
Н.Сванидзе
―
Он был с оружием.
К.Ларина
―
Я понимаю, он убежал из с части с оружием.
Н.Сванидзе
―
В какой-то момент – такая странная какая-то версия – ему захотелось пить. Его обуяла жажда, и он, мучимый этот жаждой, пробежал несколько километров, пришел в этот городок, забрался в какую-то квартиру, попросил пить. Там дали ему, не дали – после чего он убил шестерых человек, включая крошечных детей.
К.Ларина
―
Да, в постели они там лежали, спали.
Н.Сванидзе
―
Грудной ребенок семимесячный в тяжелом положении, у него тоже штыковые ранения. Естественно, кто угодно по такому возбудится. Дело в том, что Армения – это страна, которая может быть, из всех наших ближних и средних соседей, из всех бывших республик наиболее приветлива по отношению к России.
К.Ларина
―
Если там базы военные – конечно.
Европейцы вовсе не заинтересованы нервировать лидера большого ядерного государства
Н.Сванидзе
―
То есть даже, наверное, о Белоруссии нельзя говорить, что они ближе, потому что отношения сейчас, после всей ситуации на юго-востоке Украины отношения с Белоруссией достаточно сложны. Это так – не друг и не враг. Не говоря уже об Украине, не говоря о Грузии. С Азербайджаном – сложно. С Казахстаном – непросто, потому что тоже напуганы Украиной. И Назарбаев напуган, и казахи напуганы. Все напуганы этой идеей «русского мира», которая по их мнению позволяет откусить любой кусок любой соседней страны под тем предлогом, что это наша территория, у нас с ней сакральные скрепы…
К.Ларина
―
Ты переводишь в политическую зону всю эту страшную, кровавую драму.
Н.Сванидзе
―
Я не перевожу, я говорю, что Армения – это страна, у которой, вообще, проблем в отношении с нами не было.
К.Ларина
―
И что?
Н.Сванидзе
―
И теперь они возникли.
К.Ларина
―
Я, кстати, прочитала: там это не первый случай. Были неприятные столкновения раньше.
Н.Сванидзе
―
Теперь на уровне народов возможны очень серьезные, к сожалению, вещи. Конечно, это не может перечеркнуть – одно это страшное преступление. Но это зависит от того, как наши будут себя вести. Если этого убийцы совершенно очевидного страшного, если его будут крышевать, если его будут покрывать, и армяне это увидят – это может привести к непредсказуемым последствиям на межгосударственном уровне несомненно.
К.Ларина
―
Меня удивляет, что эта новость не является новостью, которая обсуждается на федеральных каналах, где угодно. На тех же самых шоу, которые они так любят затевать по поводу Украины и прочих зверств. Ну, почему про это не поговорить? Что там происходит, что там за база такая, почему там военные разгуливают с оружием?
Н.Сванидзе
―
У нас в последний год обсуждается в наших телевизионных ток-шоу только одна тема, эта тема: ситуация на Украине и только с определенной позиции. Другие темы, которые не приводят к повышению рейтинга первого лица, которые не воспринимаются столь позитивно, которые не вызывают у телезрителя ощущение, что мы победили, что наша власть всех победила, что нами все восхищаются, что мы в центре мироздания, что мы справедливы, что мы караем фашистов, преступников, американских империалистов. Вот все остальные темы, начиная от Гюмри и кончая главной темой, связанной с нашим экономическим состоянием, эти темы фактически не обсуждаются.
К.Ларина
―
Зато было презентовано… слыхал ты о таком?
Н.Сванидзе
―
Ну, конечно.
К.Ларина
―
Там был товарищ Стариков, хорошо тебе известный, твой друг. Там был господин Хирург – фамилию никак не запомню…
Н.Сванидзе
―
Залдостанов.
К.Ларина
―
Что там было?
Н.Сванидзе
―
И некая барышня, чемпионка по боям без правил.
К.Ларина
―
Короче говоря, что декларировали: «Мы будем появляться там, где появляется оппозиция, - сказали они, - мы не допустим Майдана, чтобы нашу великую родину растащили. Господин Хирург в своей речи презентационной ссылался на Иосифа Виссарионовича Сталина, опираясь на его доктрину борьбы за единения нации, а в конце сказал: «Вообще-то лозунг нашего движения: «Смерть пидорасам!» - сказал он. Вот скажи мне, пожалуйста, почему это регистрируют, дают пресс-конференцию в центральном агентстве федеральном. Сидят люди записывают всю эту бредятину. Это кто такие? Это черная сотня новая, кто это? Штурмовики какие-то, что это за люди?
Н.Сванидзе
―
Ну, это, конечно, вариант таких штурмовиков лайт, не лайт – это зависит от того, как ситуация сложится. Потому что штурмовики лайт, когда они слабые; а, когда они сильные, они уже не лайт. Или можно это называть вариантом таких наших российских «титушек», употребляя украинский термин.
К.Ларина
―
Уже появились на Манежной вчера.
Для европейцев подход к тому, что происходит на юге Укры, совсем иной, чем у нас
Н.Сванидзе
―
Если я улыбаюсь, это не значит, что мне нравится. Я улыбаюсь не только, когда мне нравится. У меня улыбка, как у Чеширского кота: означает самые разные эмоции. Ну, они меня, честно говоря, не пугают, потому что они фейковые ребята. Действительно, компания сталинистов, причем таких… отмороженных.
К.Ларина
―
Сталинисты, антисемиты, ксенофобы…
Н.Сванидзе
―
Что Хирургу, что писатель…зачем-то они барышню привлекли к себе – это движение «Антимайдан», которое опередило движение «Антимайдан», потому что у нас и Майданов-то нет, а «Антимайданы» есть. Ежику понятно, что эта компания, если бы появился у нас майдан с сотнями тысяч людей, их бы ветром сдуло.
К.Ларина
―
Они же сказали, что не пойдут.
Н.Сванидзе
―
Ну, мало ли, что они сказали!
К.Ларина
―
Они же даже вот на Манежную площадь, просто там не было никого.
Н.Сванидзе
―
Ксюша, ты считаешь, что улыбка означает всегда радость, а слова, сказанные любым человеком, означают всегда правду. Это не так. Мало ли, что они сказали. А, что они еще будут говорить? Хирург себя позиционирует очень успешно и удачно, надо сказать, как друга президента Путина, поэтому, естественно их регистрируют. Ну как? Где-нибудь президент выступает – там сразу показывают Хирурга, который сидит в зале - внимает. Он с ним встречается и так далее. Я думаю, что здесь есть момент более прагматичный.
К.Ларина
―
На всякий случай?
Н.Сванидзе
―
Нет. В стране денег становится меньше, Ксюша. Поэтому возникают какие-то история. Вот одна, с более серьезным представительством, скажем, от Военно-исторического общества…
К.Ларина
―
О, да! Ты это заявление читал?
Н.Сванидзе
―
Я потому о нем и вспомнил. Вот заявление нескольких членов Военно-исторического общества, там, в том числе, есть популярные, знаменитые талантливые люди, я Никиту Сергеевича Михалкова имею в виду в первую очередь. Вот они заявили, что нужно в нынешней ситуации, когда экономика в черт знает, в какой позиции находится – не хочется говорить, в какой, - когда мы в изоляции, когда перспективы очень жесткие, внутри нужно заниматься идеологической контрпропагандой. Самая наша главная задача…
К.Ларина
―
Не проспать молодежь.
Н.Сванидзе
―
Не проспать молодежь в том смысле, что нужно их настраивать против Запада, совершенно милитаристский уклон…
К.Ларина
―
Там патриотический интернет, патриотическое ТВ, патриотическое кино.
Ислам религия сетевая. Там нет какого-то единого руководителя
Н.Сванидзе
―
Нынешнее телевидение наше для них недостаточно патриотическое. Такие максималисты, я был даже сказал перфекционисты. А это другая сторона. Это ребята пожиже. Классом пониже, труба у них пониже, дым соответственно… Но денег-то им тоже хочется, поэтому, я думаю, что это все идет распил этих патриотических фондов, потому что уже скоро распиливать будет, к сожалению, нечего, потому что нужны деньги пенсионерам…
К.Ларина
―
То есть ты считаешь, что идейных людей вообще уже нет в этих организациях и движениях.
Н.Сванидзе
―
Они есть, но я боюсь, что немного. Если люди в отсутствие Майдана, угрозы Майдана, в отсутствие внятного либерального движения, притом, что либералы нынешние в России, - а именно они ассоциируются с Майданом, с оранжевой революцией – либералы сейчас не насчитывают и нескольких процентов популярности, их фактически нет после всего этого взрыва, который был в «Болотный период», сейчас их нет фактически. И затевать сейчас «Антимайдан» и говорить, что это наша самая главная проблема – ну я не верю в искренность этих людей! Не верю. А в то, что они умеют считать деньги, я верю.
К.Ларина
―
Ну, что ж, мы на этом завершаем сегодняшнюю программу. Спасибо Николаю Сванидзе, а я напомню, что после 8-ми в программе 20-15 у нас в программе будет Михаил Швыдкой. Мы, кстати, там и поговорим про кино патриотическое. Коля, спасибо!