Станислав Белковский - Особое мнение - 2015-01-05
05.01.2015
О. Журавлева
―
Добрый вечер. Это программа «Особое мнение». Особое мнение сегодня высказывает Станислав Белковский, политолог. Здравствуйте.
С. Белковский
―
Добрый вечер.
О. Журавлева
―
Огромное количество вопросов к вам. Хотелось бы начать с самого сегодня актуального. Ильяс: «Можете объяснить казус: с одной стороны власть боится посадить Навального, а с другой стороны боится его посадить на реальный срок. В чем логика?»
С. Белковский
―
Логика в следующем. Еще в 2013 году было принято решение, насколько я понимаю рутинизировать уголовное преследование Алексея Анатольевича Навального.
О. Журавлева
―
Как-как, еще раз.
Стало ясно, что любви по-хорошему не получится. Надо домогаться по-плохому. С чего и началась аннексия Крыма
С. Белковский
―
Рутинизировать – от слова «рутина».
О. Журавлева
―
Заболтать немножко.
С. Белковский
―
Превратить это преследование в бесконечную череду уголовных дел, позиционирующих Навального как мелкого жулика. Который украл и все и везде где только можно, но по мелочи. Но не сажать его, чтобы не превращать его в икону сопротивления Нельсона Манделы. Пока стратегия продолжает реализовываться. Но власть конечно в какой-то степени боится Навального, иначе бы она вообще не обращала на него внимания. Как не обращает внимания на многих оппозиционеров.
О. Журавлева
―
Станислав, но история с вынесением, невынесением, перенесением приговора, с реальным сроком брату. Мне показалось, что если в вашей логике действовать, это не очень логично. Потому что Нельсона Манделу потенциального сильно рассердили.
С. Белковский
―
Это не моя логика, а логика Кремля. Я бы наверное, действовал по-другому. На месте Кремля. Кроме того, не надо недооценивать фактор бардака в российской системе власти. Ведь многие звенья работают несогласованно, и даже сам арест Навального в июле прошлого года, когда он пошел за решетку меньше чем на сутки, это был эксцесс исполнителя. Предполагался условный срок, но почему-то Навального посадили по-настоящему, чтобы потрафить Следственному комитету, и Путин лично должен был вмешаться в этот процесс, чтобы Навального на следующий день выпустили.
О. Журавлева
―
А вы помните, был народный…
С. Белковский
―
Да, народный сход.
О. Журавлева
―
Народный гнев.
С. Белковский
―
Народный гнев был, конечно. Но к моменту начала народного гнева уже было ясно, что Навального будут выпускать на следующий день. Или что-то такое случится приблизительно. Во всяком случае, Навального специально…
О. Журавлева
―
То есть вы считаете, что выход протестующих граждан не сыграл никакой роли.
С. Белковский
―
Сыграл, но не решающую. Сейчас я думаю, Кремль исходит из того, что вышло не так много народу, не больше 2-2,5 тысяч человек 30 декабря, поэтому задача уже решена. Ведь все эти люди очень формально подходят к своим обязанностям. У них нет никакого чувства ни алармизма, ни катастрофизма по поводу того, что происходит в стране. Исходили из того, что, перенеся с 15 января на 30 декабря удастся получить не 15-20 тысяч человек, а на порядок меньше. Получили? – получили. Значит это успех? – успех. С их точки зрения.
О. Журавлева
―
А с вашей точки зрения.
С. Белковский
―
С моей точки зрения довольно сложно, потому что здесь не все измеряется количественными параметрами, во-первых, и в краткосрочной перспективе, во-вторых. Ясно, что любое нарастающее отчуждение между активной частью общества и властью это работает против власти. А в какой временной перспективе, это другой вопрос. Те же самые вещи можно или не делать вообще или делать гораздо более технично. Но диалог с властью на эту тему бессмысленен. Она полностью окуклилась, она живет в своем мире чувственных идей и пусть живет. Надо дать ей такую возможность.
О. Журавлева
―
Вы сами сказали, что вы бы на их месте делали бы все по-другому. Представляете себе, вы президент Станислав Александрович Белковский.
С. Белковский
―
Не дай бог.
О. Журавлева
―
И у вас есть некий такой оппозиционер, который вам все время пытается воткнуть в мягкие места какие-то блоги свои или еще что-то, собирает каких-то сторонников. Вы бы его пугались?
С. Белковский
―
При мне этот оппозиционер был бы составной частью коалиционного правительства. А я сам парламентским президентом без полномочий. Поэтому мне было бы ничего не страшно.
О. Журавлева
―
Хорошо, вы попали в такую ситуацию, что у вас есть такой политический противник. С теми возможностями, процентами на тех выборах, и так далее. Это страшно было бы для вас?
С. Белковский
―
В режиме демократии не страшно ничего, потому что как человек приходит к власти, так и уходит. В режиме автократии, тем более коррумпированной насквозь игра всегда идет с нулевой суммы, поэтому любой человек, который правильно ставит вопросы, в состоянии формировать собственную повестку дня, а не следовать за чужой и мобилизовывать определенные массы народа, конечно страшен.
О. Журавлева
―
Вы сказали немножко о народном сходе, 30-го, Крутицкий интересуется: был ли это успех или провал.
С. Белковский
―
Формально это был не успех, потому что ориентировались на значительно большее количество народу.
О. Журавлева
―
Но было жесткое противостояние. Помимо мороза.
Путин живет при коммунизме. Он даже не знает размера своей зарплаты. У него же в кармане денег нет, зачем они ему
С. Белковский
―
Ведь не стреляли, правда. Я бы не стал переоценивать степень жесткости этого противостояния. Но я бы не назвал это и провалом. Потому что все равно символическое значение определенное эта акция имеет. И она не воспринимается активной частью общества как провальная.
О. Журавлева
―
И вами тоже.
С. Белковский
―
Да.
О. Журавлева
―
Еще интересный вопрос от Белки пришел: «А какое общественно-политическое движение исповедует идеологию, наиболее созвучную вам, бьюсь над этим вопросом уже месяц». Может, поможете Белке. «Не могу разобраться в зоопарке движений, которые причисляют себя к националистическим. У Кургиняна есть шанс?»
С. Белковский
―
Смотря на что. Шанс есть у каждого из нас.
О. Журавлева
―
Какое общественно-политическое движение исповедует идеологию, наиболее созвучную вам лично.
С. Белковский
―
Сейчас такого движения нет, это не значит, что оно не появится в будущем. Хотя я по этому поводу не переживаю. В конце концов, ведь не партии и движения приведут к смене власти в России, а другие тектонические процессы. Да и собственно движение «Демократическая Россия», которое сыграло большую роль в смене власти на рубеже 80-90 годов прошлого века в РФ, оно не было строго идеологическим. Оно было зонтичной структурой для носителей огромного количества идеологий, объединенных одним – что коммунистический режим должен прекратить свое существование. Так очевидно будет и на этот раз, хотя ситуация сегодня гораздо сложнее, чем тогда. Потому что крах коммунистического режима был связан не с падением цен на нефть, как считают многие. Это было важным, но второстепенным фактором падения режима. А с самодискредитацией коммунистической идеологии, лежащей в основе режима. А полная дискредитация идеологии монетократии, то есть всевластия денег, лежащей в основе нынешнего режима пока не наступила. И многие из тех, кто хотел бы свержения Путина, вовсе не стоят на альтернативных ему идеологических позициях. Поэтому сегодня не так, и в этом смысле путинский режим сетевой. Он размазан по стране тонким слоем и в каждом из нас сидит маленький Путин или, по крайней мере, во многих из нас.
О. Журавлева
―
В вас какой маленький Путин сидит.
С. Белковский
―
Конечно, во мне тоже сидит маленький Путин, поскольку я зависим от денег. Я зависим от того бытового комфорта и свобод, которые я приобрел за постсоветское время.
О. Журавлева
―
То есть если сейчас в силу естественных и противоестественных причин комфорт начнет рушиться, у таких, в том числе как вы произойдут те самые тектонические сдвиги?
С. Белковский
―
Собственно комфорт мой не так велик, естественно, то есть я не принадлежу к привилегированному классу в путинской России. Я скорее хотел сказать о том, что многие обыватели такие как я не вполне готовы рискнуть свои материальным благополучием ради участия в процессе смены власти или, по крайней мере, для них этот выбор является проблематичным. Значительно более чем в конце 80-х годов.
О. Журавлева
―
А в чем причина?
С. Белковский
―
В том, что впервые за всю историю России население отъелось несколько. Это, конечно, относится не ко всему населению, но к значительной, весьма значительной его части.
О. Журавлева
―
То есть все разговоры, что украинцы более свободолюбивые, свободные и так далее, они просто более бедные.
С. Белковский
―
Нет, украинцы, конечно, беднее, но не настолько…
О. Журавлева
―
Почему их комфорт не удержал.
С. Белковский
―
Украинцы более свободные. Потому что у них нет монархической идеи. Их государственность новая, свежая, начала формироваться только в 1991 году, она формировалась на ровном месте. Путем сочетания трудносочетаемых частей. В ментальном, культурном и политическом планах. В том числе и путем интеграции частей, гораздо более европейских к моменту формирования Украины в качестве целостного государства и там нет идеи царя и нет панического внутреннего страха перед властью, который присутствует у нас. Страха, который усугубляется всякий раз, когда власть проявляет силу. В тот момент, когда Янукович начал применять силу против майдана 30 ноября 2013 года, он подписал себе смертный приговор.
О. Журавлева
―
Но это был скорее гнев, чем страх.
С. Белковский
―
Я писал, что это все, уже абсолютно конец Януковича. У нас бы наоборот, это вызвало бы рост рейтинга власти. Если бы она начала стрелять. Другое дело, что наша власть не готова стрелять, но не из страха перед собственным народом, а из страха перед цивилизованным человечеством.
О. Журавлева
―
Вам задает вопрос Алекс: «Как всегда о братской любви к Украине. Итак, мы уже знаем, что Путин сделал переоценку своих возможностей в военном противостоянии и решил сконцентрировать все свои усилия для экономического удушения Украины». Вы согласны с этим тезисом?
С. Белковский
―
Он с самого начала ставил на экономическое удушение Украины. А военную стратегию он корректирует по мере наличия или отсутствия успехов на этом направлении.
О. Журавлева
―
То есть в принципе так и есть. Сейчас уже речь идет об экономических…
С. Белковский
―
Речь идет обо всем. Мы должны понимать, что Путин не стратег, а тактик.
О. Журавлева
―
У него сила воли плюс характер. Молодец.
Многие из тех, кто хотел бы свержения Путина, вовсе не стоят на альтернативных ему идеологических позициях
С. Белковский
―
Совершенно верно. Поэтому он принимает решения в последний момент и может поменять в любой может. Украина важна ему не сама по себе, а как плацдарм для торга с Западом. Он хочет любви Запада как Коля Остенбакен.
О. Журавлева
―
Вы продолжаете верить, что он все еще хочет?
С. Белковский
―
Конечно, конечно. Тут президент Франции Олланд все правильно сказал.
О. Журавлева
―
Кстати, он…
С. Белковский
―
Надо только не забыть про Алекса и вопрос, мы к нему вернемся.
О. Журавлева
―
Он сегодня высказался в интервью «Франц Интер», что надо бы прекратить и Европа страдает сама, и ей угрожают уже эти санкции.
С. Белковский
―
Он сказал более обтекаемо. Я читал внимательно формулировку его ответа. Он сказал, что в случае умиротворения на Украине можно подумать над тем, чтобы прекратить санкции. Если умиротворения не будет, они будут продолжены. Но что санкции не являются самоцелью, о чем заявил вице-канцлер ФРГ Зигмар Габриэль накануне, что нет задачи поставить Россию на колени. Есть только задача принудить ее к переговорам. По определенным вопросам. Все это мне кажется начало сеанса эриксоновского гипноза, к чему я призывал давно. Что нужно заглянуть в душу Владимира Владимировича Путина как в свое время сделал экс-президент США Буш-младший и увидеть там огромную жажду любви. Неутоленную.
О. Журавлева
―
Я прошу прощения, когда вы говорите про эту любовь, бывали такие мальчики в третьем классе, которые добивались любви, ударяя девочку портфелем по голове.
С. Белковский
―
Именно этим Путин и занимается абсолютно.
О. Журавлева
―
Хорошо.
С. Белковский
―
Он хотел по-хорошему, он подкатывал по-хорошему. Но подкатить по-хорошему не получилось. Точкой перегиба была мюнхенская речь 2007 года, где он уже совсем внятно сформулировал, что, ребята, последний раз предупреждаю: хочу любви по-хорошему. Потому что мы идем к вам не с танками, а с деньгами. Но унижение следовало за унижением, Путина прикладывали мордой об стол, во многом это было связано с тем, что Запад давал понять Путину неприемлемость определенной части его ценностей. И необходимость соответствия евроатлантическим ценностям в процессе любви. Путин категорически отказывался это признавать. И вот когда уже Путина приложили мордой об стол окончательно, это случилось в феврале ушедшего года, когда сначала, как он сам сказал на пресс-конференции западные лидеры проигнорировали Олимпиаду в Сочи после долгих лет попыток дискредитировать сам процесс подготовки к Олимпиаде и ее результаты. А потом еще в день закрытия Олимпиады совершили проклятый государственный переворот в Киеве. Тут уже стало ясно, что любви по-хорошему не получится. Надо домогаться по-плохому. С чего и началась аннексия Крыма. Когда аннексия Крыма не привела к переговорному процессу, на который Путин рассчитывал, началась война в Донецкой и Луганской областях. Опять же она не привела Путина к тем результатам, на которые он наделся, еще и потому что никакого восстания на юго-востоке Украины не случилось. Народ от Харькова до Одессы не вышел на улицы. С целью требовать отсоединения от Украины. Или хотя федерализации. Соответственно это заставило Владимира Владимировича внести определенные коррективы в свои планы, но не в цель.О. Журавлева
―
Цель осталась прежней.
С. Белковский
―
Любовь его…
О. Журавлева
―
Окончание вопроса Алекса: «Кроме того, мы также знаем, что у обеих стран дела плохи с экономикой. Ваше мнение, кто умрет первым, не опаздывает ли Порошенко/Рада с реформами? Дефолт украинского правительства это хорошо или плохо для Украины?»
С. Белковский
―
Дефолт естественно это всегда плохо. Он не исключен. Хотя я сейчас не берусь прогнозировать его вероятность. И не считаю ее близкой к 100% в отличие от многих специалистов. Порошенко, Яценюк конечно запаздывают с реформами в самых разных сферах. Конечно, во многом они себя проявляют представителями прежней элиты. Особенно в кадровой политике, потому что многие мрачные фигуры прошлого всплывают на руководящих постах. И как на сегодняшний день мы смогли убедиться, Генпрокуратура и другие правоохранительные органы Украины сделали все возможное, чтобы Виктор Янукович, бывший президент, члены его семьи и ближайшие соратники избежали ответственности, которой они могли и не избежать. Я полагаю, что за этим могут стоять определенные договоренности, а не только халатность и безалаберность украинских силовиков сегодняшнего призыва. Эти все проблемы существуют, хотя они не меняют сути дела. Революция 22-го февраля однозначно поставила Украину на европейские рельсы и с этих рельс уже Украина не сойдет, хотя сам путь может быть очень сложным и тяжелым.
О. Журавлева
―
Не могу прочитать, на букву «ф» какой-то человек пишет вам следующее: «Господин Стрелков не скрывал своего участия в вооруженном конфликте на востоке Украины. Теперь он призывает ополченцев покинуть зону конфликта и делает это публично. С чем это может быть связано и насколько самостоятелен Стрелков-Гиркин». Валерий из Киева.
С. Белковский
―
На букву «ф».
О. Журавлева
―
Это его ник просто непроизносимый.
С. Белковский
―
Игорь Стрелков-Гиркин с одной стороны признал, что он не просто участвовал в боевых действиях, а был одним из их инициаторов. Причем по инициативе официальной России. В лице главы Крыма Аксенова, который отправил туда Гиркина. Сначала мы помним, Гиркин заявил, что он нажал спусковой крючок войны, придя в Славянск со своим отрядом из 52 человек. Подчеркнув, что потому и пошел в Славянск, что отряд был небольшой. Взять Донецк с таким отрядом не получилось бы. Потом когда он увидел, что в Донецке творится непорядок, что в городе по-прежнему существует мирная жизнь, городом управляет мэр, еще избранный при украинских властях и Донецк вот-вот вернется под юрисдикцию Украины без большой войны, он пошел в Донецк и устроил эту большую войну. Чтобы никому жизнь медом не казалась. Но за это время Гиркин-Стрелков еще ощутил себя крупной политической фигурой. Я внимательно смотрел несколько его больших выступлений, у меня не осталось в этом ни малейших сомнений.
О. Журавлева
―
То есть он действует самостоятельно.
Многие обыватели не вполне готовы рискнуть своим материальным благополучием ради участия в процессе смены власти
С. Белковский
―
Да, он движим гигантскими амбициями. Он уже вкусил кровь во всех ее проявлениях. За долгую свою карьеру и в Боснии, и в Чечне, Приднестровье, где он только ни бывал за последние 20 лет. И уже теперь, когда он стал звездой на полях сражений в Славянске и Донецке, тем более. И он планирует оставаться политической фигурой. Это одна из двух заметных политических фигур, которые выдвинул 2014 год на российскую сцену.
О. Журавлева
―
В чем тогда смысл этого призыва?
С. Белковский
―
Это очередной политический ход. Гиркин же не может просто так взирать на то, что там происходит. Он должен постоянно это комментировать, окапываться в нише определенной. Сейчас эту нишу он себе четко обозначил. Он лидер того самого русского мира, русской весны, которые Владимир Владимирович Путин, очевидно, решил похерить.
О. Журавлева
―
Так вот, это заявление говорит нам о том, что Владимир Владимирович Путин забросил эту идею.
С. Белковский
―
Что теперь уже очевидно, что российские назначенцы в так называемых ДНР и ЛНР системы Захарченко-Плотницкий дистанцируют себя от ополченцев и полевых командиров. Действовавших на свой страх и риск. Здесь переломной точкой стало убийство Александра Бедного. По прозвищу Бэтмен.
О. Журавлева
―
Да. Об это было сказано в это интервью Стрелкова.
С. Белковский
―
Которое якобы было осуществлено Генпрокуратурой самопровозглашенной Луганской республики при задержании. Хотя это было никакое не задержание, прямой расстрел. Чуть ли ни из тяжелых вооружений. И с этого момента Гиркин-Стрелков заявил, что пусть все ополченцы оттуда убираются, идут под контроль его Гиркина сюда, потому что коль скоро русскую весну предали, мы будем возрождать ее в новых формах. И уже под руководством не кремлевского императора, а сами по себе.О. Журавлева
―
Но на территории России?
С. Белковский
―
Как получится.
О. Журавлева
―
Вообще это должно вызывать в Кремле некоторый испуг. Или напряжение.
С. Белковский
―
Изначально об этом надо было думать. Когда начинали всю заваруху в Донецке и Луганске, и не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы это осознавать и многие предупреждали Кремль именно об опасности такого развития событий. Но не надо забывать, что Путин живет в своем мире. Что вы думаете, он читал заявление Гиркина, или точно знает, как убили несчастного Бэтмена, если знает вообще. Нет, для него это не имеет никакого значения. Это для него расходный материал. Он думает о том, что случится 15 января в Астане. Где его непокладистый любовник Запад будет с ним торговаться из-за Украины и санкций.
О. Журавлева
―
А там может что-то случиться невероятное?
С. Белковский
―
Я ничего невероятного не жду, потому что, безусловно, Запад потребует от Путина полной сдачи Донецка и Луганска под украинский контроль, полного вывода формальных и неформальных войск.
О. Журавлева
―
А Путин скажет, что никаких войск там нет.
С. Белковский
―
И точкой отсчета будет поднятие снова украинских флагов над зданиями администрации Донецкой и Луганской областей. А Путин, будучи человеком крайне упрямым и недоверчивым и мнительным понимает, что если он на это пойдет, то большего рычага давления, того самого портфеля, которым он будет бить возлюбленную одноклассницу по голове у него не будет. Значит, следующей точкой торга будет Крым, сидящий без электричества.НОВОСТИ
О. Журавлева
―
И снова с вами программа «Особое мнение». Есть еще один вопрос. «Как, по-вашему, готово ли мировое сообщество простить России Крым в случае отвода войск из так называемой Новороссии, прекращения помощи сепаратистам». Возможно ли обменять Крым на Донецкую и Луганскую область?
С. Белковский
―
Путин на это и рассчитывал с самого начала. И он до сих пор рассчитывает, что Запад поймет, нет смысла связываться с Россией из-за такого ничтожного вопроса как Крым. И даже вся Украина. И Украина, в конце концов, поймет, что нет смысла связываться с Россией из-за таких ничтожных вопросов как Крым и несколько районов Донецкой и Луганской областей. Потому что опять же Владимиру Владимировичу чужд ценностный подход. Он подходит с точки зрения интересов. Вот на одной чаше весов столько-то, на другой столько-то, какая перевесит. Но Запад не простит РФ в лице Владимира Владимировича, потому что утрачено главное – доверие. Стало ясно, что Путин готов идти на очень существенные нарушения международного права и ценностей, на которых базируется нынешний миропорядок. А раз так, что почему они должны думать, что Путин не пойдет на это и впредь. Что бы он ни пообещал сегодня. К тому же переговорный процесс в течение 2014 года скорее разочаровал Запад или по крайней мере, двух ключевых западных игроков – США и Германию. Хотя бы та же мантра Путина о том, что на Украине нет российских войск. В нее же никто не поверил. А если человек постоянно воспроизводит нечто, выдаваемое им за правду, но как правда не воспринимаемое, то доверие к нему тает практически как воск перед лицом огня. И именно это не даст возможности Западу пойти на ту сделку, которую Путин считает самой рациональной и чуть ли ни само собой разумеющейся. Он же думает, что какие-то злые интриги плохих людей мешают этой сделке.
О. Журавлева
―
Не он один так думает.
С. Белковский
―
Или провокации типа сбитого Боинга. Вот не сбили бы Боинг, а Боинг конечно сбили какие-то проукраинские террористы, даже если это были наши террористы. Потому что они сделали это специально, чтобы сорвать уже намечавшуюся договоренность. Но ничего, мы расколем Европу сейчас. Главное дотянуть до весны, когда будет решаться вопрос о пролонгации и не пролонгации санкций. Расколем Европу, вот уже 60 деятелей культуры Германии подписали письмо.
О. Журавлева
―
То есть в вашей интерпретации у Владимира Владимировича сейчас пока еще перспективы есть.
С. Белковский
―
В его понимании. В моей интерпретации его понимания. Не в моем понимании.
О. Журавлева
―
А на самом деле?
С. Белковский
―
Он, конечно, страдает по поводу происходящего, потому что все идет не по его пока что, не удалось ему достичь быстрого успеха, на который он рассчитывал весной минувшего года. Но и катастрофы в его голове нет никакой. Прорвемся типа.
О. Журавлева
―
А в вашей голове?
С. Белковский
―
В моем понимании не значит, что катастрофа наступит быстро, во всяком случае, Путин перешел определенные красные линии, которых переходить было нельзя хотя бы потому, что РФ слишком зависима от Запада. Что повторялось многими, в том числе и мною, с весны она находится в большой финансовой, технологической зависимости от Запада. К самостоятельному существованию по образцу Советского Союза добрежневских времен она совершенно не готова. И дальнейшая изоляция от Запада будет усугубляться постольку, поскольку Кремль будет демонстративно игнорировать определенные правила поведения в мировом сообществе. Кроме того, даже те шаги Кремля, которые не воспринимаются Путиным серьезно вообще, например пропаганда федеральных телеканалов, представляющих украинцев фашистами…
О. Журавлева
―
На Украине тоже есть своя пропаганда.
С. Белковский
―
Да, тем не менее, эта массированная пропагандистская машина была запущена Россией в первую очередь. Это же тоже последствия этих шагов являются необратимыми по-своему. Поэтому я здесь ничего хорошего не жду, и никакой стратегической победы Путина здесь быть не может. Тактические какие-то достижения могут быть. То есть, как и в варианте Янукович-2013, Путин зашел слишком далеко, не осознавая, именно каких сторожей он разбудил.
О. Журавлева
―
Еще один вопрос от Максималика: «Как с нравственной точки зрения вы оцениваете американские санкции против Крыма, это месть крымчанам за то, что они захотели быть с Россией, как вообще логически можно объяснить эти санкции, если по словам США, Россия оккупировала Крым и под дулами автоматов заставила население голосовать. Теперь США вводят санкции против Крыма, Крыма, который называет украинской территорией. Где логика?» Если это украинская территория, почему против нее санкции, если российская территория, так в чем тогда конфликт.
С. Белковский
―
Это территория, находящаяся под фактическим контролем России. Объектом санкций являются не столько крымчане, сколько сам факт аннексии Крыма Россией.
О. Журавлева
―
Когда речь идет о конкретных, простите карточках, которыми пользуются конкретные люди, им совершенно все равно, что там паны дерутся и у них чубы…
С. Белковский
―
Это последствия, которые легко просчитываемы. Очень странно, что Кремль не просчитал эти последствия. Вместе с тем я согласен, что большинство населения Крыма не хотело бы оставаться в составе Украины и давно мечтало…
О. Журавлева
―
А какой выход у населения Крыма, против которого теперь санкции. Что они должны сделать в ответ. Они сейчас что должны махать американским флагом?
С. Белковский
―
Население, к сожалению, не будет решать этот вопрос. Этот вопрос будут решать элиты, все то же самое активное творческое меньшинство, состоящее из единиц процентов населения, может быть со временем меньшинство придет к выводу, что нужен какой-то компромиссный паллиативный вариант, например, в формате независимости Крыма. Но в любом случае эти вопросы будут решаться в случае и после ухода Владимира Путина от власти. Момент, которого пока не прогнозируем.
О. Журавлева
―
Об этом, как ни странно, вот вы не прогнозируете, а очень много всевозможных вопросов. Многих интересует, как технически жить после Путина. Потому что когда-нибудь этот момент настанет. Есть ли какая-то подготовка к этому, есть ли какие-то пути или просто все хаос. Есть вопросы: распадется ли страна в результате этого. Или есть преемники. Тут даже перечисляются некоторые варианты. Кто мог бы быть преемником. Потому что надо же кого-то готовить. Это же нужно планировать до какого-то 2028 года.
С. Белковский
―
Пока Путин у власти, никакой реальной подготовки преемников не будет. Хотя бы уже, потому что проект преемник-1 себя не оправдал. Но Путин не может позволить, чтобы кто-то прям в реальном времени дышал ему в спину и затылок.
О. Журавлева
―
Но он попробовал, вроде ничего страшного не произошло.
С. Белковский
―
Ну как, сколько было страданий. Потом была неудобная психологическая ситуация, при которой Медведев воспринимался как добро многими, а Путин как зло. Так быть не должно. Путину не нужен рядом соратник, который воспринимается лучше, чем он сам. Именно поэтому я считаю, что не будет сильного премьера при Путине. Возможна замена премьера даже Медведева, но такого же слабого премьера как сам Медведев. И вполне возможно, что Медведев и является по-прежнему преемником Путина, поскольку сакральным статусом в этой системе пока наделен только он. Ведь их история отношений с Путиным, она абсолютно библейская. Медведев как Бог Сын принес себя в жертву желаниями воли Отца. Он мог остаться на президентском посту, но захотел, чтобы все исполнилось, как хочет Отец, а не как он сам. Его политический Отец. Поэтому нельзя прописать план смены Путина в датах, цифрах и параграфах. Опять же по Библии, когда увидим свет от одного конца неба до другого, это значит, Владимир Владимирович ушел. И пришел тот человек, который будет в этот момент председателем правительства по Конституции. А что вы думаете, все очень формально.
О. Журавлева
―
А если, например, все заканчивается совсем формально. Просто заканчивается очередной срок, и следующие выборы и в них Путин не участвует.
С. Белковский
―
Теоретически это возможно.
О. Журавлева
―
Это катастрофа для страны?
С. Белковский
―
Нет.
О. Журавлева
―
А система вроде вся выстроена на что-то другое.
С. Белковский
―
Нет. Россия - страна с монархической традицией. А монархия это институт, значит, новый президент будет выполнять монархическую функцию. Другое дело, что Россия начнет радикально меняться, конечно, в момент смены президента. Потому что, как и в случае со смертью Сталина, на смену Сталину пришли его ближайшие соратники. Но ситуация в стране начала меняться кардинально буквально в тот же день. Так будет и сейчас. Медведев играет роль Хрущева.
О. Журавлева
―
Кстати, вы все время упоминаете Медведева. А вы считаете, что у него политические перспективы будут на после Путина что называется.
С. Белковский
―
Пока он является председателем правительства и формальным преемником, - конечно. Как только Медведев становится президентом, он сразу преображается. У него начинают гореть глаза, из ушей идет дым. Мы видим в нем нечто царственное сразу.
О. Журавлева
―
Я пока видела какие-то странные скриншоты экранов, где под изображением Медведева написано: Дмитрий Медведев, чуть ниже: президент Латвии. Я понимаю, что это какая-то ошибка. Но последнее время их появляется очень много.
С. Белковский
―
Давайте еще доживем до ухода Владимира Владимировича. Но я здесь опираюсь только на зороастрийский астрологический прогноз, ибо никакого более ответственного прогноза сейчас не существует, согласно которому большой цикл русской политической истории завершается в марте 2017 года.
О. Журавлева
―
Да что вы.
С. Белковский
―
Вот что случится в марте 2017 года, мы не знаем.
О. Журавлева
―
Сначала 2014 год все вспоминали как столетие известно чего…
С. Белковский
―
Собственно, что-то такое и получилось. Наступил большой кризис миропорядка.
О. Журавлева
―
Вы сейчас говорите про 17-й и это какая-то совсем плохая затея.
С. Белковский
―
Это старый прогноз. 32-х летний цикл. Предыдущий закончился в 85-м году, пришел к власти Горбачев с его перестройкой. А еще предыдущий в 53-м, когда умер Сталин.
О. Журавлева
―
Ой, кстати, нам подсказывают радиослушатели, о чем мы сегодня забыли. У нас ведь кроме востока Украины есть еще вредный Лукашенко.
С. Белковский
―
Вредных людей у нас полно, начиная от Обамы и заканчивая премьер-министром Австралии.
О. Журавлева
―
Что будет с Белоруссией, был еще такой вопрос. В Белоруссии ситуация немножко зеркальная. У них тоже есть монарх. У них тоже есть некая жизнь.
С. Белковский
―
Но в Белоруссии все-таки персоналистский режим, которого в России нет. В России нет вертикали власти, это пропагандистский фантом. И даже многие сторонники этой теории… в последнее время от нее начали отступаться. Нет, в России есть горизонталь власти. Власть возникает в любой точке, где есть сочетание больших денег с административным ресурсом. Гражданским или силовым. Путин является, безусловно, символом этой властной машины и он единолично принимает решения в судьбоносных вопросах типа войны и мира с Западом. Но не во всех вопросах национального бытия, экономики и так далее. Экономика вообще его крайне раздражает и утомляет. Как нечто лишнее совершенно.
О. Журавлева
―
Она сейчас многих раздражает. Экономика эта ваша. И утомляет она же.
С. Белковский
―
Да, но все остальные люди живут внутри этой экономики, а Путин вне. Он живет при коммунизме. Неслучайно он даже не знает размера своей зарплаты. У него же в кармане денег нет, зачем они ему. Его же кормят, поят и возят бесплатно.
О. Журавлева
―
Это правда.
С. Белковский
―
И именно поэтому он не чувствует никаких изменений.
О. Журавлева
―
Кстати, как вы думаете…
С. Белковский
―
Лукашенко персоналистский режим, поэтому там, конечно, гораздо больше зависит от того, насколько долговечен будет сам Александр Григорьевич.
О. Журавлева
―
То есть там просто все поменяется вообще до неузнаваемости.
С. Белковский
―
Смотря, кто придет ему на смену. Я думаю, что все-таки он воспитывает кого-то из сыновей себе на смену. Вряд ли он доверит престол кому-то еще.
О. Журавлева
―
Я скорее спрашиваю не что будет, а технически как это возможно. Возможно ли удержать власть в России в том же режиме после Путина.
С. Белковский
―
Нет, ни в России, ни в Белоруссии невозможно. В том же режиме можно удержать только демократическую власть. Или такую институциональную власть, которая существует очень давно. Ведь монархия, хотя она опирается на традиционную легитимность, но она сама по себе очень институциональна. Умер отец, пришел сын, дальше сын убил отца или был его злейшим врагом, с внешней точки зрения ничего не изменилось, соблюден определенный ритуал престолонаследия. В нынешней ситуации, просто исходя из огромного количества факторов и деталей, неизменной власть не останется в России после ухода Путина. Хотя могла бы остаться неизменной. Если бы он ушел в 2008 году. С концами. Это могло пролонгировать линию российской власти на значительно более долгий отрезок времени, чем при сохранении Путина навсегда.
О. Журавлева
―
Спасибо большое. Мы как раз уходим, это Станислав Белковский со своим особым мнением. Всем спасибо. Всего доброго.