Алексей Венедиктов - Особое мнение - 2015-01-02
02.01.2015
Л. Рябцева
―
Это программа «Особое мнение». В студии Леся Рябцева и мой гость сегодня – Алексей Венедиктов, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы». Алексей Алексеевич, здравствуйте.
А. Венедиктов
―
Добрый вечер.
Л. Рябцева
―
Как вам новый год?
А. Венедиктов
―
Никак. Не чувствую. Работаю.
Л. Рябцева
―
Хочу начать с вашего обращения, которое можно почитать на сайте «Эхо Москвы». Это было поздравление, обращение, не знаю, что, но там мне запомнились две фразы. Первая – про то, что в 2014 году по вашим словам «Эхо Москвы» и вы справились, а в 2015 вы справитесь. У меня вопрос: а кому вы это писали, кого вы хотели напугать.
А. Венедиктов
―
Это я написал, прежде всего, нашим слушателям и посетителям сайта. Потому что 2014 год был для нас чрезвычайно сложный, и даже Володя Варфоломеев написал и опубликовал такую таблицу всех наших приключений в 2014 году, и было абсолютно не очевидно, и с начала года и по конец года, что мы в том же составе будем на «Эхо Москвы». Но вот год закончился, мы справились с этой проблемой.
Л. Рябцева
―
В том же составе, это простите…
А. Венедиктов
―
В том же составе, «Эхо Москвы» это люди, это не студии. Это журналисты. Это руководство. Это прежняя редакционная политика. Было неочевидно, что она останется прежней, потому что все-таки редакционную политику, у нас автократия, определяет главный редактор по уставу. Любой человек, но именно он. А в 2015 году у нас другие вызовы. Они тоже есть. Это прежде всего политические вызовы, никуда давление не снимется. Мы по-прежнему будем продолжать свою редакционную политику, не зависящую от мнения даже акционеров. Я уж не говорю о руководстве страны или наоборот о тех, кто критикует руководство страны. Это будет тяжелый экономически год, все говорят о том, что реклама упадет на 20%.
Л. Рябцева
―
Об этом еще поговорим.
А. Венедиктов
―
Это будет переезд. Скорее всего, март-апрель, тоже большие вызовы.
Л. Рябцева
―
Тоже поговорим.
А. Венедиктов
―
Ну вот, много всяких забот. Чего я сегодня сижу здесь, сегодня выходной, вчера выходной, я сидел с бюджетом. Для меня это сейчас главный вызов.
Л. Рябцева
―
С бюджетом, потому что кризис на дворе или что…
А. Венедиктов
―
С бюджетом, потому что кризис во дворе и хотя прошлый год «Эхо Москвы» закончило с прибылью, и даже с большей прибылью, 2014 год, то в 2015 году явно будет дефицитный бюджет.
Л. Рябцева
―
Это приведет к чему?
А. Венедиктов
―
Это приведет к сокращению твоей зарплаты.
Л. Рябцева
―
Моей-то тем более.
А. Венедиктов
―
И моей зарплаты. И всех зарплаты. Это приведет к тому, что люди будут работать больше, а получать меньше.
Л. Рябцева
―
По-моему, на «Эхо Москвы» и так сейчас…
А. Венедиктов
―
Мы найдем резервы с генеральным директором. Это проблема, это реальная проблема. Это приведет к тому, что у нас возникнет вопрос с RTVi, то, что вы сейчас нас видите все. Потому что это переезд телевизионной студии достаточно сложно. Туда надо тянуть кабели.
Л. Рябцева
―
Есть вопросы от слушателей по поводу переезда. Многие думают, что он уже случился.
Мы встретились с Путиным.Я говорил, что «Эхо» такое, какое есть и если вы хотите другого «Эха», то нужен другой главред
А. Венедиктов
―
Нет, решение случилось. Мы думаем, что это будет апрель-май или март-апрель-май, во всяком случае, мы рассчитываем на это, потому что это же не офисы перевести, не кабинет главного редактора, это нужно студию перевести. Это электричество, оптоволокно, это нужно звукоизоляцию, светоизоляцию.
Л. Рябцева
―
«Эхо Москвы» будет в минусе по прогнозам, то за счет чего этот будет переезд.
А. Венедиктов
―
Кстати этот переезд и создает нам дефицит. За счет твоей зарплаты и моей зарплаты. И всех зарплаты.
Л. Рябцева
―
У меня не такая уж большая, чтобы за счет нее можно было переехать.
А. Венедиктов
―
Будем искать дополнительные источники финансирования, развивать рекламную службу. В любом случае мы те, кто получал все эти годы доходы только от рекламы, не брали ни копейки, и кредита, ни копейки у акционеров, у «Газпрома», перед нами встанет вопрос, где брать деньги. Это такая дыра. Мы работаем над этим.
Л. Рябцева
―
Поговорим об акционерах. Лесин ушел.
А. Венедиктов
―
Лесин ушел.
Л. Рябцева
―
Ушла Павлова.
А. Венедиктов
―
Павлова ушла.
Л. Рябцева
―
Приходят новые люди.
А. Венедиктов
―
Пришли.
Л. Рябцева
―
Вы с ними общались по поводу кризиса, по поводу «Эхо Москвы».
А. Венедиктов
―
С генеральным директором новым Михаилом Деминым я общался по поводу кризиса. У нас совпадают пока взгляды на то, как его преодолевать, как сокращаться, где ужиматься. Где искать дополнительное финансирование. С новым руководителем «Газпром-медиа» Дмитрием Чернышенко, бывшим председателем нашего олимпийского комитета, вернее, руководителем, председатель был Александр Жуков, я еще не говорил, но мы конечно с ним знакомы и общались. Не так, как с Лесиным, но общались. По-моему, он вменяемый.
Л. Рябцева
―
По поводу Лесина. Многие говорили, что раз ушел Михаил Юрьевич, то может быть «Эху Москвы» стоит забыть про свои обещания, не отстранять Плющева от эфира, не вводить кодекс в соцсети. Не исправлять ваш трудовой договор, а собственно, вы решили, что вы все равно доведете эти три дела до конца.
А. Венедиктов
―
Это же мое обещание. Потому что это мое обещание. Потому что свои обязательства надо выполнять. Если ты взял на себя обязательства, не ссылайся на внешние факторы, которые тебя принудили. Что касается кодекса или вернее поправки, по-моему, никто их уже не критикует, потому что удалось создать стандарт и мне кажется, что это правильно и как мы знаем собрание журналистов их утвердило, каждый пункт. Причем каждый пункт получил большинство голосов, от списка, даже не от присутствующих, а от списка журналистов. Это важно. Что касается Саши Плющева, он 15-го выйдет в эфир. И будет работать. Что касается моего трудового договора, я никогда не подпишу то, с чем не согласен. Как не подписал бы эти поправки в устав. Вот если бы не был согласен с тем, что ты предложила и твоя рабочая группа, я бы не поддержал бы абсолютно точно. Если человек берет обязательства, публично тем более, он их выполняет.
Л. Рябцева
―
Радиостанция «Эхо Москвы» потеряла не только внешних сотрудников, внешнюю нашу команду, Лесина и так далее, но еще и внутренних. Например, наши эксперты Эдуард Лимонов, Гарри Каспаров отказались сотрудничать с радиостанцией, каждый сославшись на свою причину. Противоположные. Один сказал, что мы поспешники Путина в Кремле. А второй сказал, что мы…
А. Венедиктов
―
Госдеповские.
Л. Рябцева
―
Ваше мнение.
А. Венедиктов
―
Мне очень жаль, мне казалось, что люди, которые долго жили на Западе, а это Эдуард Лимонов и Гарри Каспаров, который сейчас там живет, они понимают, что такое медиа. Медиа это не политическая партия, медиа это не собрание единомышленников. То есть это собрание единомышленников журналистов с точки зрения работы, но не с точки зрения идеологии. Как в партии. Поэтому на «Эхо Москвы» представлены разные точки зрения и если Гарри Кимович и Эдуард Вениаминович захотят публиковать свои блоги и возобновить это, - велком. Никакого вопроса нет. Но еще раз повторю, для меня СМИ это не партия, здесь не может быть одной точки зрения. Здесь на «Эхо Москвы» всегда высказывались даже самые радикальные точки зрения. И если бы Гарри Кимович знал, сколько мне пришлось претерпеть для того, чтобы он мог публиковаться на «Эхе», как меня шугали, таскали и щеняли и то же самое Лимонова, говорили, он запрещенная партия, у тебя не должно его быть. Я говорю: это я решаю, кто у меня должен быть. Это не потому, что они должны быть мне благодарны, потому что это такая позиция была. И мне в этом смысле что Навальный, что Володин. И очень жалко, что Володин не дает нам интервью, но Алексей Навальный нам дает интервью и, слава богу. Партия «Единая Россия», Жириновский, оппозиция системная, несистемная, радикальная, нерадикальная, они должны быть представлены на «Эхо Москвы». Эта позиция не менялась на протяжении всех 24 с половиной лет, и мы входим в 25-й год. Эта позиция была придумана для «Эха Москвы», заложена Сережей Корзуном и Сережей Бунтманом, главным редактором и первым зам. главного редактора. Когда начинали, я в этом ничего не меняю. Я специально посмотрел к эфиру, я подумал, а с какого года, вот говорят, у вас много Шевченко, а с какого года у меня Шевченко на «Эхе» в «Особом мнении». Знаешь?
Л. Рябцева
―
Нет.
А. Венедиктов
―
С 2002.
Л. Рябцева
―
Всего лишь.
А. Венедиктов
―
А Проханов был с 2005. Всего лишь.
Л. Рябцева
―
Сейчас его нет.
А. Венедиктов
―
Сейчас его нет. Но есть Сергей Шаргунов.
Л. Рябцева
―
То есть вы замену нашли.
А. Венедиктов
―
Да, я нашел замену. Потому что должна быть взвешенная позиция для слушателя.
Л. Рябцева
―
Замену Лимонову и Каспарову найдете?
А. Венедиктов
―
Я надеюсь, что они вернутся. Я их приглашаю. Нет, этим людям замены, конечно, найти невозможно. Это совершенно уникальные люди и я буду пытаться сделать так, чтобы они продолжали участвовать в этом процессе. Если нет, ну нет. Но это их выбор.
Что касается Саши Плющева, он 15-го выйдет в эфир. И будет работать
Л. Рябцева
―
Это программа «Особое мнение». Алексей Венедиктов. Вернемся после рекламы.РЕКЛАМА
Л. Рябцева
―
Это программа «Особое мнение». Раз уж мы говорили про наших экспертов, про Лимонова и Каспарова. Давайте перейдем к сайту. У сайта «Эхо Москвы» поменялся дизайн в августе. У нас появились новые рубрики, проекты и так далее. А есть ли какие-то цифры, он вообще популярен или он упал?
А. Венедиктов
―
Он упал. После августа. Он упал. Сейчас он начинает добирать. Сейчас у нас 4 миллиона 200 тысяч визитов ежедневно. И 789 тысяч уникальных пользователей ежедневно. Он стоит круто, он стоит выше, чем РИА-Новости, гонится за Лентой. Он популярен, реально популярен.
Л. Рябцева
―
Аудитория. Мы потеряли новую…
А. Венедиктов
―
У нас новая аудитория появилась, безусловно, мы это видим по регистрирующимся людям. У нас же есть люди, которые регистрируются для того, чтобы оставлять комментарии без ограничения. И без премодерации. Можно зарегистрироваться, мы видим большая новая аудитория. Это правда. Прошлый декабрь за год было 430 тысяч уникальных пользователей, а сейчас 738. Плюс 67%.
Л. Рябцева
―
Неплохо. Учитывая, что новый сайт не всем был удобен, и многие критиковали. По поводу критики. Все критикуют Голубева.
А. Венедиктов
―
Так.
Л. Рябцева
―
Вот от слушателя: не пора ли закончить эту историю Алексея…
А. Венедиктов
―
Это слушатель Михаил Юрьевич Лесин бис что ли.
Л. Рябцева
―
Видимо.
А. Венедиктов
―
Нет, не пора ли закончить эту историю. Я уже говорил неоднократно, что на «Эхе» работают журналисты с разными взглядами. Разными точками зрения на разные события. Вот сегодня Алексей Голубев и Евгений Бунтман как соведущие Разворота дискутировали друг с другом по поводу того, что было на Манежке. О чем собственно и писал Алексей Голубев в своем блоге. Не надо со мной играть в маленьких лесиных, это не так. Я Саше Плющеву по поводу его твита сказал до всего. До всей истории, что я про него думаю. Про твит. И Алексею Голубеву я тоже выразил свое несогласие с тем, что он написал. Но это совершенно не значит, что они должны под диктовку главного редактора делать то, что они считают неправильным. Разные люди, разные мнения, ну вот так.
Л. Рябцева
―
Скажу нашим слушателям, что блог Алексея Голубева был про Манежную площадь, сбор за братьев Навальных. Алексей Алексеевич, а что вы думаете по поводу этой истории, которая была 30 числа. Это была удачная акция?
А. Венедиктов
―
Ты знаешь, это была удачная акция. Конечно, очень мужественный поступок Алексея, с огромной долей риска, невозможно было прогнозировать, что с ним могут сделать, если его завинтят, его и завинтили, собственно говоря, но дальнейшие последствия. Это же была провокация.
Л. Рябцева
―
Зачем?
А. Венедиктов
―
Это надо спросить Алексея. Мы же просили у него интервью, он пока не дал ответа. Зачем. Зачем - это он может объяснить. Но в любом случае я думаю, я не знаю, я предполагаю, что Алексей понимает, что его упаковывают, что он должен сидеть в этой квартире, где мы были, где мы брали интервью и не высовываться и не иметь никакой возможности. Он просто проломился и вышел на воздух. Я сейчас не говорю про отношение к брату. Это очевидно. Тем не менее, вот да, пусть меня посадят, но я публично, я вождь, я руководитель, я демонстрирую мужество. Вы сидите дома и вам ничего не грозит, а я знаю, что мне грозит, я вышел. Это такой мужественный поступок. Некоторые считают, что это глупый поступок. Вообще умных поступков вообще маловато. Я имею в виду по жизни. Мы никогда не знаем последствий. Всех просчитать невозможно. Это, конечно, сильный был ход. Но и власть сыграла очень аккуратно.
Л. Рябцева
―
Испугалась?
А. Венедиктов
―
Нет, слушайте. Она посчитала, люди, которые принимали решение, что выгоднее сейчас: закрыть Алексея и сделать из него жертву и Манделу и кого хотите или оставить его сидеть в этой квартире с этим электронным браслетом. Пусть себе сидит. Может быть, они снова лишат его права на что-нибудь. Там на переписку, на интервью и так далее. Может быть. Не знаю. У меня нет такой информации. Но понятно, что превращение Навального в реального человека, сидящего в колонии или тюрьме, это конечно добавило ему популярности, а власть этого не хочет.
Л. Рябцева
―
То есть это новый Ходорковский в перспективе.
А. Венедиктов
―
Да, мог стать новым Ходорковским. Потому что тот отсидел 10 лет, этот нет. Но те, кто считают с другой стороны, я тоже не очень понимаю, чего вы хотите. Это же не может вечно продолжаться. Конечно, можно вечно навешивать ему условные сроки за неправильный переход улицы, за не ту картину, корзину, картонку и маленькую собачонку. Но это невозможно долго длиться. Это вызывает смех. Когда власть вызывает смех, это последняя стадия агонии. Поэтому я думаю, что там сидят люди, которые сейчас считают, чего делать дальше. Потому что это цугцванг. Каждый следующий ход лишь ухудшает положение.
Л. Рябцева
―
Вы входите в общественный совет при МВД. К вам обращались за советом, вы давали бы советы.
Превращение Навального в реального человека, сидящего в колонии или тюрьме, добавило ему популярности
А. Венедиктов
―
Нет, я не ходил последние полгода на общественный совет при МВД.
Л. Рябцева
―
Разочаровались?
А. Венедиктов
―
Даже получил выговор, пока устный. В январе, видимо, получу по голове. Нет, дело не в этом, повестка дня, когда я был в общественном совете при Главном управлении внутренних дел Москвы, вот тогда мы сделали много. Тогда мы защитили журналистов, полиция получила некие правила поведения на массовых мероприятиях, и это сделал наш совет. С согласия тогдашнего начальника, нынешнего министра Колокольцева. Сейчас я не очень понимаю какие-то вопросы, которые не касаются отношений между властью, полицией и гражданами на улице, мне это неинтересно.
Л. Рябцева
―
Давайте поговорим про власть.
А. Венедиктов
―
Попробуйте.
Л. Рябцева
―
В последнее время вы постоянно повторяли в эфире, что вы не понимаете Путина, что вы с ним давно не встречались. Вас не приглашали на какие-то приемы, на встречи с главредами. Но я знаю как вам помощник, что вы были на приеме новогоднем. Вы встретились с Путиным? Был ли разговор, какое его настроение.
А. Венедиктов
―
Мы встретились с Путиным. Разговор был очень короткий. Суммарно он был, я могу говорить только то, что я говорил, естественно, я говорил, что я такой какой есть, «Эхо» такое, какое оно есть и если вы хотите, смысл другого «Эха», то нужен другой главный редактор. Эта история. Это был смысл. Но что касается президента, то у него было хорошее настроение на этом приеме. Я наблюдал за ним, даже не разговаривал, у него было очень хорошее, не просто уверенное, это не на сцене он стоял, и к нему подходили люди, окружали люди, жены чьи-то, фотографировали, селфи делали. У него было очень хорошее настроение, что меня, честно говоря, удивило. И усилило мое непонимание того, что он думает и как он прогнозирует. Потому что я просто не понимаю. Поэтому я думаю, что после января, поскольку там какие-то ходы я делаю, все-таки попробуем получить у него интервью. Я реально не понимаю, почему у него хорошее настроение. Вот у меня плохое настроение. А у него хорошее.
Л. Рябцева
―
Почему, что вас удивило.
А. Венедиктов
―
Потому что кризис, потому что в стране экономический кризис, потому что нарастает международная изоляция, все, ради чего он 15 лет, 31-го было 15 лет, как он у власти, это имплантация России в клуб великих держав и это процветающая экономическая…Он всегда это декларировал с 1999-2000 года. Сейчас с точностью до наоборот. Чего быть в хорошем настроении. Я не понимаю. Я не понимаю мотивации. То есть я вижу, что он в хорошем настроении, а с другой стороны вижу кризис и вижу нарастающую изоляцию. Чего тут хорошего-то.
Л. Рябцева
―
По отношению к вам, к «Эху» вы чувствуете, думаете…
А. Венедиктов
―
Я думаю, что ему все равно. Я ему высказал и высказывал и высказал некую позицию по поводу того, что происходит вокруг, но я думаю, что ему глубоко наплевать на мою позицию, он с ней не согласен.
Л. Рябцева
―
Может ему просто не до «Эха».
А. Венедиктов
―
Это не вопрос «Эха», это вопрос, вот стоит человек, с ним разговаривает, ну ему все равно. То, что моя позиция. Это значит, что он уверен в том, что он делает правильно. С какими-то девиациями. Это значит, что точка зрения людей, которые не ходят постоянно к нему, ей можно пренебречь. Я бы сказал так. Я думаю, что он пренебрегает, которому конечно не до «Эха», ему конечно не до маленькой радиостанции. Даже такой крикливой я бы сказал. Это не я сказал на самом деле. Но очевидно, что он занят другими делами. Еще раз повторяю, меня поразило то, что я увидел на приеме. Абсолютная уверенность и расслабленность. Не просто уверенность, в такой боевой форме, у него бывает, когда он в боевой форме, во время войны с Грузией в 2008 году мы встречались, он был абсолютно напряженный как струна, очень жесткий и четкий. Здесь все хорошо.
Л. Рябцева
―
Может этого и стоит бояться. Что он слишком расслаблен.
А. Венедиктов
―
Я слово «бояться» бы не стал, чего тут бояться. Но я пытаюсь понять, для меня непонятно. Для меня понимания больше не стало. А стало меньше.
Л. Рябцева
―
Программа «Особое мнение». Прервемся, вернемся через несколько минут в эфир.НОВОСТИ
Л. Рябцева
―
Это программа «Особое мнение». У меня в гостях Алексей Венедиктов, главный редактор радиостанции «Эхо Москвы». И хочу прочитать несколько сообщений от наших слушателей. «Вы грозили сократить нововведенные рекламные куски с нового года. Получилось?» - спрашивает Владимир.
А. Венедиктов
―
Да. Рекламные куски, которые начинались по Москве в 47-ю минуту и заканчивались в 49-ю, их удалось сократить, потому что они не заполнялись рекламой, то есть они будут раскрываться, когда будет реклама.
Л. Рябцева
―
То есть их как бы не будет, если будет реклама, то они будут.
А. Венедиктов
―
Да.
Л. Рябцева
―
«Реально ли падение цены на нефть в этом году до 20 долларов», - спрашивает тот же Владимир.
Отставка Путина не приведет к смене режима или смене системы управления
А. Венедиктов
―
Вы знаете, меня сейчас обеспокоило сообщение о болезни короля Саудовской Аравии, я думаю, что это безусловно повлияет на цену на нефть. 90-летний старик, вставили трубку для прочистки легкого. Это непростая история и там, конечно, строгое наследование. Но все равно так же как на «Эхе», политику Саудовской Аравии определял один человек. Это король. И следующий король его брат, который придет, ему 84, по-моему, это такая тяжелая история. Он может занять слегка иную позицию, поэтому цена на нефть может ходить из-за болезни и возможного ухода короля Саудовской Аравии.
Л. Рябцева
―
Такой экспресс-комментарий экономический.
А. Венедиктов
―
Да.
Л. Рябцева
―
Дмитрий спрашивает: «На чьей вы стороне в конфликте телеканала Интер». Украинский телеканал Интер просят лишить лицензии за показ в новогоднюю ночь Кобзона и Валерии, которые вошли в черный список.
А. Венедиктов
―
Я всегда на стороне журналистов, я считаю, что то, что сейчас делают с каналом Интер это то же самое, что в России делают с ТВ-2. И если я здесь защищаю ТВ-2, то с какого переляку, перепугу, я буду там не защищать Интер. Я считаю, что Интер может показывать, даже если страна ведет войну, это концерты, это для населения очень важно. Раз они смотрят, надо показывать.
Л. Рябцева
―
Галина1 задает вопрос на сайте: «Вы активно поддерживаете нашу телекомпанию ТВ-2, как вы оцениваете наши перспективы, если честно».
А. Венедиктов
―
Если честно, я их оцениваю очень не оптимистично. Пессимистично. Во-первых, есть общий ландшафт и 2014 год это год, когда многие редакции были либо заменены, либо заблокированы как в Интернете некоторые сайты, в том числе Каспаров.ру. Поэтому общий ландшафт и общая погода негативная. Но и, кроме того, естественно, я пытался в своих разговорах с людьми, принимающими решения, выяснить, что же все-таки происходит. Впервые за 15 лет моего лоббирования интересов журналистов, интересов других компаний, медийных мне никто не может дать ответ. И это самое удивительное. Мне никто не может объяснить, что случилось. Никто. Вот никто. И это на самом деле очень странно. А кто решение-то принимал тогда. К президенту с этим идти. Я думаю, он в курсе.
Л. Рябцева
―
Фархат из Оренбурга спрашивает: «Куда вы задвинули «Железный занавес»»?
А. Венедиктов
―
«Железный занавес» я его не задвинул, я его задернул. Занавесы задергиваются. К сожалению, нам не удалось получить такую стыковку, которую я хотел. Союз Аполлон такой шаттл, у меня резко стали уходить слушатели именно с этого часа. Для примера могу сказать, что если в предыдущем часе мы на третьем месте, то в этом упали на восьмое. Среди 54 радиостанций. Поэтому я временно закрыл проект. Я должен его осмыслить. Признаю, что он сделан был на коленке. Может быть, вернусь, но как-то по-другому. Моя ошибка, моя вина.
Л. Рябцева
―
Передачу вы начали в конце 2014-го, закончили в начале 2015. Есть еще какие-то еще новые передачи на радиостанции. Новые проекты.
А. Венедиктов
―
Сейчас один проект готовит Таня Фельгенгауэр. Это будет ее час. Который она будет вести. Только что мы запустили с Андреем Позняковым и Алексеем Голубевым час, который имеет условное название «Воскресный городовой». Я знаю, что там есть разные варианты. Это час про мегаполисы. Московский час. Прошла только одна передача. Послушайте в это воскресенье другую. Я предложил еще Оксане Чиж делать передачу. Я думаю, что она уже доросла до этого. Ну и «Сбитый фокус» будем продолжать. Пока так. А так ничего особенно менять не надо, мы хорошо стоим, что называется.
Л. Рябцева
―
Хорошо в смысле…
А. Венедиктов
―
По рейтингам, по цитируемости. По репутации.
Л. Рябцева
―
Владимир отмечает, что «Городовой» воскресный туфта, повтор тухлых новостей скороговоркой, может, расскажете, в чем была идея передачи».
А. Венедиктов
―
Владимир, наверное, слушал какую-то другую радиостанцию. Это совсем не туфта. Это история о тех новостях, которые на неделе говорились скороговоркой. Городских новостях. Которые мы разворачиваем с мотивацией, причем не только про Москву, а как в других мегаполисах решаются те или иные проблемы. Поэтому если Владимиру не нравится, есть всегда замечательный способ пропустить один час.
Л. Рябцева
―
Радиостанция федеральная, а час про Москву.
А. Венедиктов
―
Он не про Москву. Он на примере Москвы про крупные, про проблемы крупных городов. Проблема вывоза мусора это проблема всех городов. Проблема парковок это проблема всех городов. Проблема уборки снега - проблема всех городов. Проблема платного въезда это проблема всех городов, проблема сохранения исторического наследия… это проблема всех городов. Поэтому мы будем с этой точки зрения смотреть.
Л. Рябцева
―
Илья из Ярославля спрашивает: на ваш взгляд чего не хватает российской оппозиции - численности или решительности.
А. Венедиктов
―
Я думаю, что проекта не хватает. Вот Борис Немцов тут написал на сайте «Эхо Москвы» блог.
Л. Рябцева
―
За вами повторил, видимо.
А. Венедиктов
―
Да, но он написал, что требуется духоподъемная политическая программа. Я аж вспомнил про духовные скрепы, что они все про духоподъемное все пишут. Где он ставит первым пунктом – добровольная отставка Путина при гарантиях, но отставка Путина не приведет к смене режима или смене системы управления. Есть премьер, который возглавит, есть люди, близкие Путину, которые останутся. Поэтому я не понимаю. То есть, нет проекта. Чего вы хотите предложить людям.
Л. Рябцева
―
«Будет ли революция в 17-м году?» – спрашивает Антон из Красноярска.
А. Венедиктов
―
Революция в смысле люди пойдут на Зимний? Люди пойдут на Кремль. Так Путин не в Кремле. Он за городом. Я не думаю. Я вижу, что власть достаточно устойчива.
Л. Рябцева
―
Глеб Павловский и вы несколько раз говорили о том, что есть два возможных сценария развития изменения в стране, назовем это так. То есть либо это снизу вверх, то есть из народа, народ, как вы говорите, пойдет на Зимний, либо второе – дворцовый переворот. Насколько вы оцениваете риски и шансы такого сценария.
«Единая Россия», оппозиция системная, несистемная, радикальная, нерадикальная, они должны быть представлены на «Эхе»
А. Венедиктов
―
Я думаю, что если считать на коротком плече, до 2018 года, то я вообще не вижу таких рисков для Путина. Что касается после, то я бы поставил скорее на дворцовый переворот.
Л. Рябцева
―
Как вы думаете, у Путина есть преемник?
А. Венедиктов
―
Нет. Это история 2008 года. Когда он счел, реально счел Дмитрия Анатольевича преемником. Это реальная была история, он реально передал ему власть. И каждый раз, когда мы встречались главные редактора и чего-то критиковали, он говорил, подождите, это президент, он набирает силу, мускулы, мощь. Это президент. Он все время с подчеркнутым уважением демонстративно в закрытом режиме нам говорил: это президент, относитесь к нему как ко мне. Это президент. Как ко мне - как президенту бывшему. И он понял, как я понимаю, что Дмитрий Анатольевич не готов. Что Дмитрий Анатольевич насовершал ошибок во внешней политике, он уже говорил про это даже публично. Ливия. Во внутренней политике. Излишняя демократизация. И он вернулся именно потому, что он счел, что не готов преемник.
Л. Рябцева
―
Верите ли вы в его рейтинг?
А. Венедиктов
―
Цифра лукавая, конечно, 85. Но то, что если мы это начнем фрагментировать по вопросам, верю ли я, что большинство РФ поддерживает Путина по вопросу Крыма, - да. Большинство РФ поддерживает Путина по вопросу Крыма. По каким вопросам. Поддерживает ли большинство РФ то, что Путин не подпускает оппозицию близко, – нет. Не большинство населения РФ. Надо фрагментировать, что такое рейтинг Путина. Верю ли я, что он может победить в 2018 году? - да. Потому что знаю, что нынешние законы ни одного сущностного противника не допустят до выборов. И он победит.
Л. Рябцева
―
Раз уж мы говорим про его политику, Дмитрий спрашивает: проект Новороссия закрывается?
А. Венедиктов
―
Я думаю, что проект Новороссия закрывается в том виде, Дмитрий, как мне кажется, в каком он был начат. Начат он был в виде, на мой взгляд, отторжения этой дуги до Приднестровья. Включая Харьковскую область и туда дальше. Это не получилось. И в этом направлении как мне кажется, он закрывается. Но он не закрывается в том смысле, что эта территория, на мой взгляд, будет достаточно автономна. Это, скорее всего, будет Приднестровье-2. Если не собьют какой-нибудь очередной Боинг, то есть не будет какой-то мощной истории, которая обострит резко отношения, и произойдут вооруженные столкновения большого масштаба. В принципе это должно гнить как Приднестровье-2.
Л. Рябцева
―
Раз уж мы вспомнили Боинг. Вы говорили о том, что ополченцы его сбили.
А. Венедиктов
―
Я говорил о том, что та информация, которая у меня есть, открытая информация после анализа, в том числе со специалистами приводит меня к смыслу, что на тот момент 95% за то, что его сбили ополченцы по ошибке. Приняв его за другой самолет. И ничего не изменилось. Все вот эти выплески, которые происходят то там, то там гораздо больше вопросов возникает, чем ответов. Я по-прежнему считаю, что может быть где-то лежит информация. Послушайте, я был в национальном центре обороны новом нашем. Я вижу, как там сделано наблюдение со спутников земли над небом, туда далеко. Такие же точно центры есть у американцев, у НАТО. Послушайте, если там рядом летел самолет, ну дайте снимки. Но ведь не дают.
Л. Рябцева
―
Тем не менее, вас обвиняют в клевете.
А. Венедиктов
―
Ну, в клевете – в суд. Я же высказываю мнение свое. Ну пусть обвиняют. Это мое мнение. Вот будет другая информация, будет другое мнение. А пока никакая информация, потому что то, что происходит это не информация. Не противоречит тому, что мое мнение правильное.
Л. Рябцева
―
Давайте подведем итог сектору информационному. Телеканал «Дождь» теперь вещает из квартиры. Интер пытаются лишить лицензии. ТВ-2 томский закрыли с 2015 года. «Эхо Москвы»…
А. Венедиктов
―
«Эхо Москвы» на месте.
Л. Рябцева
―
Это все это общая война, пережимание глотки.
А. Венедиктов
―
Ну конечно. Очевидно, что с учетом радикализации и власти, и оппозиции, власть пытается информационное пространство поставить под контроль. Я бы сказал больше, в этом году было нанесено несколько ударов по Интернету. Я имею в виду по информационным сегментам в Интернете.
Л. Рябцева
―
Роскомнадзор?
А. Венедиктов
―
Нет, законы принимаются. Роскомнадзор в данном случае исполнитель. Нельзя то, нельзя то. Поэтому на самом деле власть готовится к противостоянию.
Л. Рябцева
―
Чему?
А. Венедиктов
―
С недовольными людьми. Необязательно оппозицией. И власть прекрасно понимает, что в современном мире недовольные люди, которые сидят по своим домам, квартирам, мы это видели на примере Молдовы и Египта, они объединяются, призываются через Интернет. Через Интернет как медиа большое. Как почту. Поэтому, естественно власть ставит под контроль эти процессы.
Л. Рябцева
―
То есть те СМИ, которые вещают в Интернете, подвергаются большей угрозе.
А. Венедиктов
―
Я считаю, что большей угрозе, потому что Интернет теперь гораздо больше и шире, чем телеканал «Дождь» и при всем моем уважении «Эхо Москвы».
Л. Рябцева
―
Но задело только «Эхо Москвы» и «Дождь». Это была программа «Особое мнение». Алексей Венедиктов. И увидимся через несколько дней.