Николай Сванидзе - Особое мнение - 2014-12-19
19.12.2014
К.Ларина
―
Добрый вечер, добрый день! Это программа "Особое мнение". Здесь, в студии Ксения Ларина. Николай Сванидзе здесь же, в студии. Оп-па! Здрасьте!
Н.Сванидзе
―
Добрый вечер!
К.Ларина
―
Так мы удивились, что встретились… Вот как бывает! Понятно, дорогие друзья, что главная тема сегодняшних наших обсуждений, это пресс-конференция Владимира Путина. Там есть, на что опереться и что обсудить. Ну а начну я с темы, которая имеет продолжение после вчерашнего дня, это вопрос, который задавала Ксения Собчак Владимиру Путину, касающийся Рамзана Кадырова и его, собственно говоря, благословления на самосуд, скажем так. Речь идет о том, что высказался президент республики в том смысле, что высылать будет родственников террористов и сжигать их дома. И буквально эта расправа последовала на следующий день после такого заявления. Владимир Путин в свою очередь ответил Ксении, что был не прав Рамзан Кадыров, что это его слишком эмоциональное заявление, что при этом понятно, что такие заявления не отвечают запросам народ, что действительно действовать нужно по закону.Сегодня Кадыров в своем инстаграмме написал: Президент отметил, что мои заявления полностью соответствовали ожиданиям людей, - говорит Кадыров «В мировой практике борьбы с террором широко используется привлечение к ответственности родственников террористов», - говорит Рамзан Кадыров, и подчеркнул, что борьбу следует вести в рамках закона. Так вот, значит ли это, что закон в принципе надо принять такой?
Наши банки должны отдавать сотни миллиардов долга, а взять взаймы, чтобы отдать этот долг, им не у кого
Н.Сванидзе
―
Какой?
К.Ларина
―
А вот такой – как в Израиле. Мы сегодня обсуждали у нас в «Развороте» эту тему, – что сжигать и уничтожать дома террористов.
Н.Сванидзе
―
Я бы с другой немножко стороны зашел. Во-первых, Рамзан Кадыров очень грамотно взял из ответа президента, полностью согласившись с ним, и сказал, что он солдат, вообще, революции…
К.Ларина
―
Пехотинец.
Н.Сванидзе
―
Пехотинец, да. И готовы выполнить любое указание президента Путина. Он в своем инстаграмме взял из ответа президента то, что он хотел взять, соответствующим образом расставив акценты. То есть он не соврал. Он взял то, что сказал президент, но акценты расставил по-своему. А именно: «Я сказал то, что ждала чеченская общественность», и «прецеденты в мире есть, так борются с терроризмом и это эффективно». Действительно президент это говорил, потому что президент сказал надвое действительно, и так и так: Да, не имел право, но…
К.Ларина
―
Эмоциональное заявление.
Н.Сванидзе
―
Да. Но сегодня, кстати, это имело еще одно продолжение. Насколько мне известно, в государственной думе уже обвинили Ксению Анатольевну Собчак в аморальности и в оскорблении всего чеченского народа – ни больше не меньше. На самом деле, как я понял вопрос Ксении Собчак, у нее акцент-то был вообщене на Кадырове. Акцент-то у нее был на президенте Путине, и фактически она задала ему вопрос: «Господин президент, а кто у нас в стране главный начальник: вы-или Рамзан Ахмадович Кадыров?», - вот, что спросила по сути своей, как мне кажется, Ксения Анатольевна Собчак, именно такой вопрос она задала. Потому что ясно, насколько это согласуется с Конституцией – то, что говорил Кадыров. Понятно, что никак не согласуется. Нельзя у нас привлекать родственников без суда. Кстати, Путин на этом сделал акцент: без суда – дважды. Действительно никакого суда не было.И в результате все дальнейшее. Как я понимаю, и в том числе та буча, которая уже затевается в Думе на всякий случай по поводу Ксении Собчак – это не защита чеченского народа, и не защита Рамзана Кадырова, это скорее демонстрация, позиционирование себя как защитников Путина.
К.Ларина
―
На всякий случай.
Н.Сванидзе
―
На всякий случай. То есть,«господин президент, вас тут эта девчонка бочку покатила? -так мы тут защитим» - вот примерно такая логика. Я думаю, что президент Путин должен оценить эту самоотверженную позицию.
К.Ларина
―
А, вообще, с точки зрения содержательности вопроса, он правомерен, скажи мне?
Н.Сванидзе
―
Несомненно. А как же он не правомерен? Если действительно Чеченская республика – субъект Российской Федерации, значит, должна исходить власть чеченская в своих действиях, заявлениях, прежде всего, из законов Российской Федерации. А основной закон – Конституция. Нельзя… Эффективно, не эффективно…, как аккуратно Путин об этом заявил, но это действительно нельзя. Согласно Конституции это просто даже и не пахнет этим абсолютно.
К.Ларина
―
Но вот этот пресс-секретарь кадыровский, который вслед за Ксенией выступали пытался комментировать ее вопрос, в том смысле, что передергивает факты, что речь идет о пособничестве терроризму. То есть он пытался, как я это понимаю, ввести все эти заявления Кадыров в правовое русло, пытался это имитировать.
Н.Сванидзе
―
Президент Путин, он тоже, так или иначе, защищать Кадырова. Он не поддается защите с правовой позиции. Но он его защищал с позиций таких моральных как бы: ну народ ждал… С другой стороны, он сказал, что то, что сожгли дома – а уже начали жечь дома родственников людей, обвиняемых в терроризме, - что нет доказательств, что это сделано именно по приказу Кадырова – может быть, это воспользовались эмоциональным заявлением Кадырова и кто-то сам это сделал. Но, так или иначе, конечно, заявление Рамзана Кадырова… Действовали люди, которые сожгли дома, по приказу Кадырова, то есть это часть власти чеченской, или это кто-то еще; что они были, так или иначе вдохновлены словам президента республики - несомненно. Поэтому здесь полностью выгородить президента Чеченской республики нельзя. То, что он сказал, конечно достаточно очевидно на мой взгляд, противоречит Конституции Российской Федерации. Другой вопрос, что это все слова, «слова, слова…», как говорил принц Гамлет, потому что, конечно, пока президент Кадыров пользуется доверием президента Путина как гарант стабильности в Чечне…
К.Ларина
―
Да, мы с тобой про это говорили.
Н.Сванидзе
―
…Он будет делать все фактически,что захочет.
К.Ларина
―
Ну что же, давай теперь по конференции. Какие тебя там взволновали вещи во всем, во всей этой драматургии, насколько тебе это показалось интересным, важным? Можешь ли кого-то отметить из задающих вопрос, по атмосфере? Вообще, твои впечатления, Коля.
Н.Сванидзе
―
Взволновать меня ничто не взволновало. Я был достаточно хладнокровен, я бы сказал. Не отношу это к своим плюсам, но вот так как-то получилось. Ничто меня не возбудило там особенно. Ожидали, что президент, может быть, что-то скажет по экономике. Он ничего не сказал, но, в том числе, что хорошо, кстати, что плюс. Что ничего не сказал – это минус. Что плюс – он ничего не сказал, в том числе, и плохого. Потому что, возможно было, что он возьмет на вооружение какие-то тезисы академика Глазьева и пойдет по пути фиксирования цен или отмены жесткого валютного регулирования.
К.Ларина
―
Кстати, одобрил действия экономического блока, правительства и Центробанка, сказал, что в основном все правильно.
Наш рубль должен был крыть этот доллар как бык овцу, а в результате он опускается по отношению к доллару
Н.Сванидзе
―
Совершенно верно. Защитил госпожу Набиуллину, и не как, в общем, даму, а как председателя Центробанка, сказав, что и действия, в общем, достаточно адекватные и не от нее все зависит. То есть это то, что можно записать, на мой взгляд, в плюс.
К.Ларина
―
Но он же пытался, прости, объяснить причины этого обвала. Он же говорил, что главных причины две. Это цены на нефть упавшие, которые поднимутся и все будет тип-топ. И второе, что санкции, и мы все в окружении врагов, которые на нас давят.
Н.Сванидзе
―
Причем эти две причины – они справедливые, они имеют место. Другой вопрос: президент не называл третью причину, которая, наверное, основная. А третья причина основная – это состояние российской экономики в целом; которая не поддавалась никаким реформам, которая осталась полностью зависима от энергоносителей, и плюс к этому это еще состояние политической системы российской.
К.Ларина
―
Минуточку буквально и вернемся.РЕКЛАМА
К.Ларина
―
Осуждаем с Николаем Сванидзе пресс-конференцию Владимира Путина. Пошли дальше. Про экономику сказали. Там было, конечно, несколько сюжетов, которые, если тебя не взволновали, но президента заставили поволноваться, в том числе, вопрос, который Ксения задавала, уже обсуждаемый нами. Потом конечно, выступление украинского журналиста Романа Цимбалюка из агентства УНИАН. Можно называть, конечно, наших девочек отважных, на мой взгляд: Наташу Галимову из «Газеты.ру» и Катю Винокурову из Znak. Все-таки какие-то сущностные вещи пытались обсуждать.
Н.Сванидзе
―
Это ты говоришь о вопросах, а я тебе говорил об ответах, потому что это все-таки не пресс-конференция Наташи Галимовой и не Ксюши Собчак – пресс-конференция Путина.
К.Ларина
―
Но вопрос задать, ты меня извини, в этой ситуации – уже почти подвиг.
Н.Сванидзе
―
Абсолютно правильно. С другой стороны, если дали микрофон… Ты понимаешь, тут дело не в подвиге, тут дело в вопросе: почему дали микрофон? Вот шутливый вопрос Путина, адресованный Пескову: «А почему ее допустили до микрофона?» - или как он сказал?
К.Ларина
―
Ну это скорее срежиссировано.
Н.Сванидзе
―
Конечно, это шутка была, разумеется. Но, тем не менее действительно возникает вопрос, почему им дали микрофон, потому что раньше-то не давали? И вот это самое интересное в пресс-конференции, что этим людям, от которых ясно, что ничего хорошего президенту Путину ждать не приходилось, и что не будут заранее согласовывать свои вопросы, а если будут согласовывать, то не будут, во всяком случае, идти на то, чтобы их поменять. Сложно ожидать, что Ксения Анатольевна Собчак… «вы знаете, я, может быть, задам этот вопрос, но если вы скажете другой – я задам другой» -навряд ли. Поэтому это, с одной стороны, должно быть продемонстрировать, что Путин готов ответить на все вопросы, а с другой стороны, на это пошли потому что ситуациядо этого довела. Потому что, если раньше все было совершенно зашибенно, замечательно и можно было давать вопросы только такие, совершенно лакейские: «Как вам удается, Владимир Владимирович, быть одновременно таким умным и таким красивым?»
К.Ларина
―
Да, или шутки шутить «Шесть соток» газета, помните, задавала?
Н.Сванидзе
―
Или какие-нибудь удивительные вопросы людей, которые просто от самого вида президента Путина живого уже теряли голову и начинали просто куражиться сами над собой, всех развлекать и Путина тоже, и от этого всем было весело. Сейчас ситуация невеселая. Потому что можно сколько угодно говорить, что «мы выкрутимся», как это говорил Путин, желая успокоить аудиторию, и здесь можно понять. Другой вопрос, у меня такое впечатление, что он это говорил не только аудитории, но и самому себе – что он действительно так считает, что ничего особенного не происходит.
К.Ларина
―
Ты думаешь?
Н.Сванидзе
―
Мне так кажется, что он недооценивает глубину той ямы, в которую мы постепенно опускаемся. Потому что его слова эти насчет 2-х лет уверенные – я не экономист, - но эксперты вовсе не уверены в том, что это будет два года.
К.Ларина
―
Уж если премьер-министры у нас говорят, что «это недооцененный рубль, не обращайте внимания на эти цифры…».
Н.Сванидзе
―
Я не хотел бы комментировать премьер-министра. Премьер-министр у нас юрист так же, как и президент, а я говорю об экономистах. Вот экономисты с этим совершенно не согласны. Кроме того, то, что говорит Путин, еще один момент успокоения, который он хотел внести, скорее политический: он уверял, что то, что происходит, не связано с Крымом. Хотя накануне Краснодарский губернатор Ткачев сказал честные слова: «Мы, - говорит,- пожинаем плоды наших побед, это расплата за наши…».
К.Ларина
―
Это расплата – он так и сказал. Да. И кстати, Антон Верницкий, который задавал вопрос Путину, он практически процитировал то, что сказал Ткачев – это же все поняли, кроме Путина – он, может, об этом не знает.
У меня такое впечатление, что Путин говорил не только аудитории, но и самому себе
Н.Сванидзе
―
Он не знает об этом, да. И разумеется, абсолютно очевидно, что то, что у нас сейчас происходит, естественно, это накладывается, я повторяю, на структурные пороки, базовые пороки нашей экономики и нашей политической системы, но сейчас то, что происходит, - это такая новогодняя открытка в виде рубля, с надписью: «Привет из Крыма!», абсолютно. Это привет из Крыма. Это то, что мы думали… сейчас, как я уже понимаю, начинает это социология первая это показывать, уже социология раннего кризисного периода: люди, когда рукоплескали, как правильно сказал Ткачев и говорили: «Крым наш!», они считали, что это все даром. А даром-то - за амбаром. А оказалось, что не даром. Оказалось, что когда их привели в магазин, показали приятную штучку, сказали: «Хочешь?», они: «Хочу!», и пришли домой. А потом пришел счет, и оказалось, что то, что они думали, это будет кремовая розочка на куске торта…
К.Ларина
―
Бесплатный Крым бывает только в мышеловке…
Н.Сванидзе
―
Они думали, что кремовая розочка на куске торта, а это оказалось вместо обеда – эта розочка. А они вместо обеда не договаривались, они думали, что это дополнительная опция, даровая; что это их такой бонус за их прекрасные глаза, им дарят Крым. А оказалось, что надо платить, и платить своим образом жизни, платить ценами в магазине, платить очень многими вещами. Еще неизвестно, когда мы отойдем от кассы, нас только пригласили к кассе – оплатить покупку Крыма. И мы еще далеко не отходим от этой кассы. Чем закончится эта оплата – мы не знаем. И люди уже начинают отдавать себе в этом отчет. И выясняется, что только 6% готовы пожертвовать чем-то ради Крыма. То есть Крыму они рады, но только чтобы его не оплачивать. А оплачивать уже не рады. Это совершенно другая история. Это очень интересно. Это первое, что оказалось.И второе, что оказалось, это то, что вот эти слова насчет враждебного окружения, такая милитаристская, совершенно просто цветущая милитаристская пропаганда, которая имела место долгие последние месяцы, - она оказалась не туда немножко направлена; потому что люди ожидали, что вот мы утерли нос Обаме, мы отняли у него…, конечно, не у украинцев – хотя антиукраинская истерия имеет место, и она очень сейчас далеко зашла – но, прежде всего, истерия эта антиамериканская, что мы утерли нос Обаме – отняли у них Крым. Потому что первое объяснение, ты же помнишь, было какое?
К.Ларина
―
Что базы НАТО туда придут.
Н.Сванидзе
―
Если бы… да там бы завтра натовские войска! Кстати, это родное. После Венгрии говорили в 56-м году: «Мы бы не вошли – завтра бы там было НАТО». После Чехословакии в 68-м – «было бы НАТО». После Афганистана в 80-м – «было бы НАТО». То же самое сейчас. Так вот, было бы НАТО. И люди решили, что да, мы воюем с Америкой; что вот сейчас американцы нападут, а мы и им утрем нос, мы им покажем, «броня крепка…». Оказалось, что война уже идет, но война экономическая. И воюем мы не с Обамой, который за океаном, а воюем мы с соседним гастрономом, и эта война совершенно неприятна, потому что о на никакого удовольствия не доставляет. Мужик думал, что он оторвется от телевизора - пойдет даст по мозгам Обаме, потом вернется пиво допивать. Нет, не получается: пиво дорожает, а по мозгам давать некому. И вот это очень сильно разочаровывает, и кроме того сейчас уже по этому поводу есть двойное опасение. Первое опасение – это экономического коллапса. Вернулись все страхи. Мы видим, что делается возле банкоматов.
К.Ларина
―
Все про 90-е годы вспоминают.
Н.Сванидзе
―
Конечно. Сразу возникли, всплыли эти страхи.
К.Ларина
―
Банкоматы, магазины, сбербанки – там, где у людей пенсии.
Н.Сванидзе
―
Совершенно верно. Потом, это же бьет по тому, что возбуждалось последнее время, это такое национальное высокомерие – я бы не называл это гордостью - национальное высокомерие тоже получило удар, потому что ну как так? – наш рубль должен был крыть этот доллар как бык овцу, а в результате он опускается по отношению к доллару. Это что же значит, мы проигрываем Америке, что ли? Вся система координат, которую вводили последнее время… за что боролись – на то и напоролись – вся система координат: мы – Америка. Все.
К.Ларина
―
Остались еще коллективные бессознательные желания запретить хождения доллара.
Н.Сванидзе
―
Осталось…
К.Ларина
―
И тогда рубль вырвется из этих пут и тут-то и рванет!
Н.Сванидзе
―
Слава Богу, по этому пути Путин, во всяком случае, пока не пошел – это большой плюс.
К.Ларина
―
У нас перерывчик небольшой, извините Николай Карлович.НОВОСТИ
К.Ларина
―
Возвращаемся в программу "Особое мнение". Здесь Николай Сванидзе, меня зовут Ксения Ларина. Несколько вопросов уточняющих по первой части нашего разговора от наших слушателей. Очень хороший разворот: «Николай Карлович, по-вашему, если бы не Крым, кризиса бы не было?» - пишет нам Илья. И дальше еще один вопрос, связанный с этой темой. Александр из Саратова спрашивает: «Объясните причинно-следственную связь Крыма и рубля. Зачем говорить об этом? Вы же не понимаете экономическую составляющую».
Н.Сванидзе
―
Я, конечно, абсолютно не понимаю экономическую составляющую, но я читаю тех людей, которые понимают.
К.Ларина
―
Так.
Н.Сванидзе
―
Излагаю. Вот санкции экономические, о которых вчера, кстати, говорил президент Путин, что они составляют примерно 30% этого кризиса. Санкции – это санкции за Крым. Вот и все. Я могу дальше пуститься в объяснения…
К.Ларина
―
Вот это и есть связь рубля и Крыма, да?
Н.Сванидзе
―
…что именно они означают. Пожалуйста. Наши банки не могут рефинансироваться, то есть иначе говоря, наши банки должны отдавать сотни миллиардов долга, а взять взаймы, чтобы отдать этот долг, им не у кого. Поэтому это отражается на внутренних ценах, на внутреннем состоянии рубля. Вот и все, все очень просто.
К.Ларина
―
«Хотелось бы узнать ваше особое мнение, - пишут нам наши слушатели, - Лукашенко делает заявление за заявлением про отношения с Россией. Америка и Куба начинают налаживать отношения. Может быть, это и есть настоящие санкции?»
Н.Сванидзе
―
Это, вообще, ситуация, которая не улучшает настроение тех людей, которые принимают решение в России. Потому чтоговорилось уже не раз: у нас союзников-то не оказалось в результате абсолютно. Вот у нас, ну казалось бы,лепшие друзья: Лукашенко – он теперь хочет перейти на доллар в торговых расчетах или на евро.
К.Ларина
―
Потому что его тоже трясет из-за нашего рубля – ну, а как же?
Выясняется, что только 6% готовы пожертвовать чем-то ради Крыма
Н.Сванидзе
―
Его трясет. У нас, кстати, об этом народ не подозревает, он считает, что он у нас до сих пор лучший друг. Он может, и друг… Помнишь, как у Высоцкого? Какой же он друг, этот Сэм Брук… обошел меня на круг... А еще вчера все вокруг говорили: Сэм – друг!» Вот Лукашенко – он такой друг, как Сэм Брук. Он свое дело туго знает: мимо рта не пронесет. И Крым он, между прочим, не признал, как мы с вами помним. Очень жестко гнет свою линию. Что касается Кубы, это совсем смешно. Мы им недавно простили не то 27, не то 29 миллиардов долга. Украине братской ни фига не прощаем. А Кубе простили. За что? Во-первых, за то, что «Куба - любовь моя» - ностальгические воспоминания о детстве. А во-вторых, надеялись, что они по-прежнему не ненавидят Америку и по-прежнему…
К.Ларина
―
И по-прежнему – наши!
Н.Сванидзе
―
Наши. И мы в случае чего можем, может быть, даже повторить финт аля-62-й год с ракетами, и «пустить им, - как говорил Никита Сергеевич Хрущев, - ежа в штаны». И тут вдруг Рауль Кастро…
К.Ларина
―
Вынул ежа…
Н.Сванидзе
―
Выдал ежа такого… Он говорит Обаме: «Обама, давай дружить». И они - ну дружить сразу же. Догоняют друг друга… и дружат. И мы оказываемся в очень просто странной ситуации, потому что наш главный «корешок» во всем Атлантическом океане, в Америке, потому что Куба, я напомню, остров в Карибском море; там у нас есть еще друг Венесуэла, тоже очень своеобразный, потому что президент Мадура разговаривает с птичкой, в виде которой ему является дух предыдущего президента Чавеса. И птичка говорит Мадуре, что давай зафиксируем цены в магазинах. Мадура загоняет «вежливых людей» в магазины – люди фиксируют цены, после чего в магазинах исчезают товары. И по мнению подавляющего большинства наблюдателей сейчас экономических, 94%, что Венесуэлу ждет очень скорый государственный дефолт.Недавно кто-то из наших государственных начальников сказал, что нужно теснее дружить с Венесуэлой. Рогозин сказал. Ну, конечно! С кем еще дружить? Вот у нас, собственно… И Куба. А куба теперь американский друг. Почему? Потому что Америка богатая, а мы бедные. Вот, когда у нас начался кризис – обратите внимание – Куба немедленно побежала к Америке. Вот дружба, вот цена дружбы. Дружат-то с богатыми. Теперь мы должны обижаться на Кубу. Мы должны обратно взять с нее долг.
К.Ларина
―
Еще одна тема уже сегодняшнего дня. Хотела еще про это успеть поговорить. Завершающийся процесс по делу братьев Навальных. Была масса всяких прогнозов, но, мне кажется, то, что прозвучало сегодня, не ожидал никто. Таких сроков никто не ожидал. Все понимали, что приговор, скорей всего, будет обвинительный. Но, чтобы прокуратура затребовала 10 лет за несуществующее преступление, когда непонятны ни убытки, не пострадавшие. С такими нарушениями этот процесс строился – понятно, что он политический. Скажи, пожалуйста… во-первых, напомню нашим слушателям, что 15 января будет оглашен приговор. Учитывая некий опыт, обычно, как это бывает, когда прокурор требует какой-то конкретный срок, обычно судья дает на 2, на 3, на 4, может быть, даже на половину меньше, но все равно это реальные сроки. Неужели это будет так чудовищно, такой финал будет истории, на твой взгляд?
Н.Сванидзе
―
Причем тут удивительная вещь: прокурор настаивает на «десятке», а адвокат на оправдании.
К.Ларина
―
На оправдании, да. На полном оправдании.
Н.Сванидзе
―
Вообще, это напоминает страшный анекдот страшных времен, когда два легерника беседуют, и один другого спрашивает: «А у тебя сколько?» Тот говорит: «Двадцать пять?» - «А за что?» - «Да ни за что». – «Ну это ты врешь! «Ни за что» больше «десятки» не дают». Вот, кто бы мог подумать, что это станет актуальным? Ведь действительно сейчас ни за что светит 10 лет человеку. Это… Я думал, что эта часть нашей силовой правоохранительной системы, она настолько отвязалась, с одной стороны, что в общем, забыла, я бы сказал, о совести просто.
К.Ларина
―
Ты думаешь, их личная инициатива?
Н.Сванидзе
―
Думаю, что да.
К.Ларина
―
Или они хотят быстрее на всякий случай понравиться?
Н.Сванидзе
―
Да, это вторая часть моего заявления политического. Во-первых, они отвязались полностью, а во-вторых, они, конечно, полагают, что лучше перебдеть, чем недоспать и предлагают более высокие сроки, потому что, если они предложат, по их мнению, мягкие – их не похвалят. А если предложат более жесткие – не поругают. Вот то есть кашу маслом не испортишь: «Десяточку» так «десяточку». Я абсолютно убежден, что логика именно такая.
К.Ларина
―
А ты считаешь, что эта цифра, которую назвали сейчас, сегодня огласили, она не обсуждалась с высоким начальством? Мы привыкли к тому, что – это уже расхожая фраза, - что решения принимает у нас один человек. А уж по делу оппозиционеров, по политическим процессам – уж точно один человек. Как ты думаешь, здесь была уже какая-то договоренность с высшим руководством?
Н.Сванидзе
―
Я думаю, что нет.
К.Ларина
―
Нет? То есть отмашки еще не было?
Н.Сванидзе
―
Я думаю, что нет. Я думаю, что это инициатива снизу. Знаешь, как при Большом терроре, когда сверху спускался план врагами народа признать в районе 4-х тысяч человек, а снизу: «А можно 7 тысяч человек?» Вот снизу-то всегда более жесткие предложения возникают, потому что там же из штанов выпрыгивают снизу, чтобы понравиться тем, кто сверху. Вот я думаю, что здесь тот самый случай.
К.Ларина
―
Ну и твой прогноз, исходя из того, что мы сегодня имеем?
Н.Сванидзе
―
Ксюша, я боюсь давать прогнозы. Извини, это дело касается человеческой жизни и судьбы, и я не готов давать прогнозы.
К.Ларина
―
Тогда скажи, на твой взгляд, его опасность для власти, если так его боятся?
Н.Сванидзе
―
Навального?
К.Ларина
―
Да.
Н.Сванидзе
―
Он напугал власть пару лет назад, когда избирался в Москве.
К.Ларина
―
А его сейчас закрыли, его сейчас нет в публичном пространстве.
Н.Сванидзе
―
Навальный – к нему можно по-разному относиться, но он похож на человека, который может быть очень популярен; который может быть электорально эффективен. Он похож на такого человека, поэтому его гасят.
К.Ларина
―
Фамилия еще одного человека, такого путинского оппонента прозвучала опять же пресс-конференции. Это Михаил Ходорковский. Там была попытка со стороны журналиста Life News такой в виде доноса вопрос задать Владимиру Путину, и Путин достаточно жестко, как мне показалось, оборвал этого вопрошающего. И повторил ровно то, что он уже говорил тогда, когда он выпускал Ходорковского.
Н.Сванидзе
―
Путин сказал две вещи.
К.Ларина
―
То есть он отмел как бы всяческие шутки по этому поводу.
Н.Сванидзе
―
Он сказал две вещи. Он, с одной стороны, достойно ответил по мотивам освобождения Ходорковского, или это ёрничество действительно он прекратил. С другой стороны, он принял этот пас под удар, и он под аплодисменты зала, - когда ему сказали, что Ходорковский вроде как не отметает возможности того, что он пойдет в президенты, - Путин под аплодисменты сказал: «А в какой стране?» То есть он здесь своего тоже не упустил. Но тоном и словами он осадил вопрошающего. В том, что касается освобождения, мамы Ходорковского, он ответил вполне достойно.
К.Ларина
―
И сегодняшняя еще одна тема – это безусловно отставка Михаила Лесина, о том, что он подает в отставку с поста президента «Газпром Медиа». Это, конечно же, полная неожиданность. Там многие называются причины. Одна – по семейным обстоятельствам. Есть ли тут конспирология какая-нибудь, заговор, дворцовый переворот? Чем ты это объясняешь?
Н.Сванидзе
―
Я думаю, черную кошку в темной комнате искать не надо, если ее там нет особенно. Поэтому…
К.Ларина
―
Все же было нормально.
Н.Сванидзе
―
Ну я не знаю. Я не знаю дел Михаила Юрьевича, связанных с «Газпром Медиа», с его бизнесом.
К.Ларина
―
Но это, вообще, событие – скажу так вот – скажи мне: это событие - неожиданное изменение кадровое?
Н.Сванидзе
―
Это событие, потому что Михаил Юрьевич – это, конечно, фигура. К нему можно как угодно относится… Я с ним работал вместе, я камнями в него кидаться и не буду и не хочу, тем более в спину. Я должен сказать, что Михаил Юрьевич человек жесткий, он исполнительный очень человек несомненно. Он действует в стилистике российского бизнеса с таким, может быть, силовым уклоном, я бы даже сказал, выраженным. Но у Михаила Юрьевича Лесина есть качества, за которые я людей уважаю, а именно: он твердый, он не подлый, он прямой, он бесстрашный, он человек, которого очень хорошо иметь в друзьях и плохо иметь в врагах. Я таких людей уважаю. Поэтому, так или иначе, он, конечно, не объект, а скорее субъект, он такой… актор.
К.Ларина
―
Не подлый, бесстрашный…
Н.Сванидзе
―
Несомненно.
К.Ларина
―
Еще какие ты называл?
Н.Сванидзе
―
Не подлый, бесстрашный, прямой.
К.Ларина
―
Это положительные качества.
Н.Сванидзе
―
Несомненно.
К.Ларина
―
Я его не знаю так близко… Я тебе верю, потому что, когда человека так оценивают, значит, наэто есть какие-то причины, чтобы такими эпитетами награждать человека. Это дорого стоит, и я надеюсь, что он услышит все это. У меня как раз ровно противоположено впечатление сложилось от него, но этом мои личные дела. А! А недвижимость на 28 миллионов долларов и ФБР а анамнезе – это как?
Н.Сванидзе
―
А это нисколько не противоречит тому, что я сказал.
К.Ларина
―
Бесстрашный человек.
Н.Сванидзе
―
Что у прямого, бесстрашного и не подлого человек не может быть такого анамнеза?
К.Ларина
―
Спасибо! На этом закончим. Николай Сванидзе и я, Ксения Ларина. Пока!