Виктор Ерофеев - Особое мнение - 2014-12-09
09.12.2014
О. Бычкова
―
Добрый вечер. Это программа «Особое мнение». С особым мнением Виктор Ерофеев. Добрый вечер.
В. Ерофеев
―
Добрый вечер.
О. Бычкова
―
И начнем мы с Анны нашей Нетребко. На которую ополчились австрийские товарищи. Потому что она на днях буквально позавчера передала донецкому театру оперы и балета миллион рублей. И мало того, что передала деньги, что само по себе, наверное, замечательно, и обещала приехать туда выступить, но она еще фотографировалась с флагом этой Новороссии. Анна Нетребко является не только российской гражданкой, но также и австрийской. Почему и российский МИД сказал, что это очень нехорошо. А австрийская авиакомпания…
В. Ерофеев
―
Австрийский МИД сказал, что нехорошо.
О. Бычкова
―
Она гражданка Австрии. Что это может быть использовано эти фотографии Нетребко со знаменем Новороссии и вот это все для пропаганды и неизвестно, продлится ли ее контракт с австрийской авиакомпанией. И так далее. Осудили австрийцы нашу Анну. Справедливо?
В. Ерофеев
―
Так и хочется сказать, что нетребко было осуждать.
О. Бычкова
―
Я думаю, что вы будете миллионным посетителем с этой шуткой. Извините.
В. Ерофеев
―
Наверное. Просто приходит сразу в голову. Потому что мне кажется, что любой человек, а уж тем более звезда или поп-звезда или просто настоящая оперная звезда имеет право не только пожертвовать миллион или сколько там рублей на донецкий театр, но и фотографироваться и так далее. Мне все-таки кажется, что при всем том, что сейчас мы видим на Донбассе, те люди, которые явно многим несимпатичны в Австрии, тем не менее, имеют какие-то свои взгляды, хотим мы признавать их или не хотим. И если Нетребко считает, что эти взгляды рукопожатные, то это ее дело. Так мы можем совсем с ума сойти, если мы будем говорить, вот с этим да, а с этим нет. Туда иди, сюда не иди. Совершенно нельзя этого допускать. Мне кажется, что европейская политкорректная цензура здесь не права. То, что многие другие европейско-мыслящие люди уже точно не снимались бы с флагом, это понятно. Что они туда не ездили бы – тоже понятно. Но с другой стороны осуждать, пусть ездит туда, куда хочет.
О. Бычкова
―
Но это же с одной стороны гуманитарная акция передать миллион рублей, и наверное, это никто не станет осуждать. А с другой стороны политическая акция. Как если бы человек фотографировался с террористами, условно говоря. Это же так рассматривается.
В. Ерофеев
―
Да, но дело в том, что здесь получается так, что террористами их считает ровно та часть планеты, которая настроена на западные ценности. А другая часть считает наоборот их, я их вообще считаю Чевенгуром таким разгулявшимся. Они прямо из платоновского романа вышли, мне кажется, что картезианское мышление это не их сильная сторона. И как ни крути, ни верти, получается, что вроде бы у них тоже должны быть…Вот я люблю очень Чевенгура и эти герои у меня всегда вызывали улыбку. Вот они реализовались. Вот они пришли на землю. Вот они нарисовали свое знамя. Они политически мне отвратительны. Но с другой стороны они есть и сказать, что их ценности это какие-то такие террористические ценности я не могу. Другое дело, что они поставлены в такие условия, что они исполняют роли террористов. Кстати, чевенгуровские ребята тоже были вполне красными террористами.
О. Бычкова
―
Заодно тогда уже вопрос от сразу нескольких слушателей, на которых произвело большое впечатление то, что Крым, оказывается, это сакральная территория для россиян. А потом выяснилось, что Луна тоже сакральная территория и мы там тоже будем что-то делать. И присоединять ее, видимо, к РФ. И вас спрашивает например, Ивасун, ник такой: это такой способ преодоления кризиса - сакрализация пространства.
В. Ерофеев
―
Нет, это активизация тоталитаризма. То есть чем гуще авторитаризм или тоталитаризм, тем больше сакральности исходит от него. И Луна ведь мы помним еще по Солженицыну, что хотели в какой-то юбилей Сталина Луну переименовать в Сталин. Крутился бы вообще такой спутник земли под названием Сталин. Что касается Крыма, то действительно там очень много сакрального, но мне кажется, Крым исторический больше всего известен тем, что через него прошло огромное количество рабов. Там был в Феодосии невольнический рынок, там продавали русских, поляков, литовцев. В общем, сотнями тысяч. И просто это такой страшный рынок, и в гражданскую войну и после там столько пролито крови, что мне кажется, что просто оттого, что в Крыму такое свершилось, он сакральный. Но не потому что там вдруг киевский князь принял христианство, мы все решили поэтому, что это наша вера, наша земля. Мне кажется, что здесь совсем не то и тогда не была та земля нашей и та вера еще была непонятно какой.
О. Бычкова
―
И тогда, чтобы уже завершить с этой темой, потому что многие спрашивают, Илья из Ярославской области: согласны ли вы с тем, что проект Новороссия закрыт. Потому что появились разные обоснования убедительные вполне разных кремленологов про то, что есть масса признаков того, что это так.
В. Ерофеев
―
Хотелось бы, чтобы был закрыт, потому что он тоже невероятно кровоточит. И просто жалко людей, и хоть и перемирие и все равно каждый день пишут о том, что тот погиб, там погиб. Это просто чудовищно совершенно. Вообще сам проект чудовищный и если бы он закрылся реально, были бы все довольны. Конечно, получается такая кислая территория как Приднестровье, но хоть худой мир, но, наверное, в конце концов, все-таки это будет украинской землей. Как и полагается.
Чем гуще авторитаризм или тоталитаризм, тем больше сакральности исходит от него
О. Бычкова
―
А можно закрыть, если этот Чевенгур уже разгулялся вовсю.
В. Ерофеев
―
Чевенгур в конце концов тоже погулял, погулял, кстати Чевенгур совсем недалеко от Донбасса.
О. Бычкова
―
Да.
В. Ерофеев
―
Ну погулял, потом его приструнили. Мне кажется, что там настолько разгулялись самые разные воли самых разных людей, что соответственно их надо как-то было еще и тормознуть.
О. Бычкова
―
Понятно. Может быть. Вот Лев Рубинштейн сегодня сходил в Следственный комитет, отказался давать показания. Туда также вызывали Виктора Шендеровича. Писатель и поэт. Видимо, проходит по делу о проекте «Книги в парках», где усмотрели нецелевое расходование средств, а вообще предполагают, что это копают под Ашуркова и соответственно Навального. И как-то туда тянется вся эта история. Вот как вы думаете, что понадобилось Следственному комитету от писателя и поэта.
В. Ерофеев
―
Конечно, я за весь Следственный комитет не отвечу, но мне кажется, что прежде всего потому заинтересовались ими, что они люди с независимыми взглядами и достаточно активно и талантливо выступают против тех вещей, которые нам всем не нравятся. Всем – я имею в виду, которые разделяют нормальные гуманные европейские человеческие ценности. И это конечно сигнал, это звонок, что не только за политическую какую-то активность, но и литературно-художественную, поэтическую и прозаическую и публицистическую активность можно получить по зубам. То есть градусник, температура - зима. То есть падает температура, и начинает замерзать все больше и больше пространство. И становится трескучий мороз. Вообще когда начинают дергать писателей, это в любой стране показатель того, что ситуация ненормальная. Потому что здоровый организм, Россия как большое тело почему-то подрагивает от критических уколов, это тело слабое, потому что чем можно раздосадовать ту же Америку. Да ничем. Чем можно раздосадовать хорошо развитые страны Запада. Там половина журналов карикатурно-издевательских. А здесь те «Куклы», которые знаменитые Шендеровича, просто гуляют что называется из страны в страну.
О. Бычкова
―
Уже давно покойные куклы Шендеровича. Уже сколько лет прошло.
В. Ерофеев
―
С тех пор как Ельцин отошел. Наделав много ошибок. Я хочу сказать, что это сигнал, и мы всегда знали, что это был сигнал, когда расстреляли Гумилева. Это был сигнал, когда советские писатели, включая Бабеля полетели в небытие. И это тревожный и можно сказать отвратительный сигнал. Да, надо запасаться шубами и шапками. А еще лучше крепкими нервами.
О. Бычкова
―
А еще лучше противогазами. Нет? Вот вы написали в Снобе про третью мировую войну, которая началась ровно в тот момент, когда закончилась Вторая мировая война. А она закончилась по-вашему в 89-м году, когда упала Берлинская стена.
В. Ерофеев
―
Противогазами…
О. Бычкова
―
И это все неизбежно главное. Я смотрю эту колонку вашу и пытаюсь там найти что-нибудь позитивное. Там только про то, как все это опять и опять.
В. Ерофеев
―
Позитивное то, что можно анализировать, сама форма анализа есть позитивный момент. Опять и опять это не так. Дело в том, что просто сейчас реально столкнулись два огромных грозовых облака или тучи. Одна туча это западные ценности. А другая – русские и восточные ценности. И вот это как раз на востоке Украины и вместо дождя пролилось огромное количество крови. Действительно ценности разные. Запад считал, что мы такой недомытый кусок Европы, мы же считали, что нас Европа обидела, оскорбила, отбросила в сторону и теперь мы должны встать и показать из себя, какие мы есть. Наделано огромное количество ошибок с двух сторон. Очень поднялась сильно агрессивная сторона противостояния. То есть это не такая странная война, а уже покусывают. И я думаю, что мы должны сейчас сделать все усилия для того, чтобы не допустить ни малой войны, и ни тем более большой. Поэтому эта колонка просто моя просьба ко всем тем, которые хоть как-то могут повлиять на ситуацию. Все-таки сохранить мир, сохранить возможность диалога тех ценностей, которые друг друга сейчас не понимают. И мне кажется, что здесь надо как-то охладить головы. Я имею в виду, прежде всего, с нашей стороны. И подумать о том, что все-таки человеческая жизнь важнее всего.
О. Бычкова
―
Вы только что сказали, что проект Новороссия, судя по всему, того.
В. Ерофеев
―
Ну того, временно того.
О. Бычкова
―
Не признак охлаждения голов?
В. Ерофеев
―
Я думаю, что это признак того, что не получается.
О. Бычкова
―
Или признак того, что деньги кончились.
В. Ерофеев
―
Нет, я думаю не в деньгах дело. Но не получается так, как хотелось. Я думаю, что конечно, дорогу в Крым хотелось и Одессу хотелось и Харьков и все. И вообще если посмотреть на ту карту, которую рисовали в Донбассе, Новороссии, так это аж до Приднестровья. Ну не получилось. Не все же получается. Никто не ожидал, что Европа так ощетинится вместе с Канадой и Штатами.
О. Бычкова
―
И Японией.
Что касается Крыма, то действительно там очень много сакрального
В. Ерофеев
―
Вообще так даже я бы сказал, Украина нашла сочувствие в Белоруссии, Казахстане. Никто не признал даже Крым, не говоря про Новороссию. Лукашенко показал себя как либерал западный в этой истории. Мы всегда мерили температуру по отношению к Лукашенко, мы лучше, чем Белоруссия, а теперь…
О. Бычкова
―
Все перевернулось.
В. Ерофеев
―
Он сам сказал, что теперь не он главный диктатор.
О. Бычкова
―
А скажите, какой Лукашенко оказался хитроумный.
В. Ерофеев
―
Да он просто…
О. Бычкова
―
Гораздо хитроумнее, чем можно было например, думать годы назад.
В. Ерофеев
―
У него просто какое-то может советское мышление, может колхозное, может какое-то деревенско-провинциальное. Но у него нет кагэбэшного мышления, которое делит на своих и чужих неумолимо и беспощадно. И по-военному жестоко. Он просто такой человек. Вот у нас такие в Белоруссии ценности. Посмотрите какие-то белорусские фильмы, я когда бываю на фестивалях в жюри, иногда попадаются, они такие мифологические, такие туманно-романтические грезы о том, что мы лучше всех белорусы.
О. Бычкова
―
Это не то же самое, что русские грезы.
В. Ерофеев
―
Нет. Наши грезы - что вообще русский мир это весь мир. Мы расскажем всем, как надо жить. А у них – у нас такие леса, болодца, озера. Да, это в политике может привести к посадкам, пропажи людей и так далее, и мы все с негодованием это отмечали. И меня в Белоруссии, по-моему, официоз сильно не любит. Но с другой стороны все-таки страшнее, когда речь идет о том, что надо перекраивать границы, надо запускать куда-то самолеты, пугать людей и все это мне кажется, желательно заканчивать как можно скорее.
О. Бычкова
―
Мы сейчас прервемся на несколько минут. Это программа «Особое мнение».НОВОСТИ
О. Бычкова
―
Мы продолжаем программу «Особое мнение». Вы знаете, американский журнал «Тайм» как всегда в конце года назвал человека года по версии своих читателей. В прошлом году это был Папа Франциск, а в это году это премьер Индии Нарендра Моди. Это конечно объясняется, что индийцы очень активно взялись за голосование и нажимали миллионами человек на эти кнопки. Но я когда вижу такие голосования, а там список номинантов был очень разнообразный. Я каждый раз думаю, то ли они выдвигают кого-то, непонятно кого, то ли мы живем в такой провинции мировой, что совершенно все какие-то персоны и важные события мировые проходят абсолютно мимо нас и мимо нашего сознания. Как вы думаете, какой из вариантов.
В. Ерофеев
―
Тут, наверное, смешанный вариант. С одной стороны мы, конечно, очень изолированы, нас мало интересует, что происходит в мире, это любопытно, то есть мы считаем себя таким избранным народом и то, что там происходит, это не про нас. Настоящие люди здесь, а там не распределяются по национальностям, я всегда поражаюсь тому, насколько например, приезжаешь во Францию, насколько они там болеют за Африку, переживают за перевороты.
О. Бычкова
―
Африка это их колония.
В. Ерофеев
―
Когда-то была. Она переживает…
О. Бычкова
―
Мы тоже переживаем за бывший Советский Союз.
В. Ерофеев
―
Они переживают и за английские колонии, за другие страны. За бывший Советский Союз ну кто мы, переживает некоторое количество людей, которые хотят, чтобы эти страны к нам вернулись. А они изо всех сил бегут от нас. Тут прямо противоположное. А что касается, почему мы все-таки не интересуемся этим, тут две причины. Во-первых, потому что у нас еще все-таки общероссийское такое деревенское сознание, мы люди из деревни. Мы считаем, что все, что делается в деревне это наше, а в чужой деревне уже не так. И кстати об этом замечательно, достаточно заглянуть в «Обломова» Гончарова, где ровно об этом и говорится. Что есть своя деревня, есть чужая. А уж там какой-то далекий город так вообще не годится. Вообще для анализа. А с другой стороны мне кажется, что тут уже критика некоторого другого рода, мне кажется, что то же самое, как порой с нобелевскими премиями по литературе, выдвигают не тех, которые прямо самые достойные. А тех, которые полагаются по географии. Охватили этот регион в прошлом году. В этом году охватим и этот. И поэтому индийский политик наверняка замечательный, но с другой стороны мне кажется, что можно было взять и других, но взяли его.
О. Бычкова
―
Других возьмут в следующий раз.
В. Ерофеев
―
А другого возьмут в следующий раз.
О. Бычкова
―
Путин тоже там был.
В. Ерофеев
―
Да, но потом тот, кто выглядывает и высовывается из окна, тот, кто… «Тайм» же иногда грешила тем, что показывала каких-то политиков, которые противны миру. Так что здесь необязательно…
О. Бычкова
―
Человек года необязательно, что это ангел года. Ну мало ли, он человек года, потому что он запомнился.
В. Ерофеев
―
Порадуемся за индуса. Потом, в конечном счете, не надо забывать, что при всем том, что Индия для нас terra Incognita., то есть вообще непонятная земля, надо сказать, что это огромная демократия и когда туда приезжаешь это видно, что это демократическая страна. И с другой стороны она последние 20 лет так бурно развивается, что можно за нее только порадоваться.
О. Бычкова
―
Да, между прочим, может быть, не все понимают, но управлять Индией мне кажется еще сложнее, чем Россией. Во-первых гигантских размеров. Там просто разнообразие внутри фантастическое.
В. Ерофеев
―
Английский язык всех связывает только потому, что там люди говорят на разных языках. И имеют разные веры. Да нет, вообще замечательная, яркая, сильная страна. Пожелаем ей большого успеха. Нам бы хотя бы немножко их демократии взять.
Оперная звезда имеет право не только пожертвовать миллион на донецкий театр, но и фотографироваться
О. Бычкова
―
А в это же самое время как абсолютно человек мира проявил себя Алишер Усманов. Который приобрел на аукционе медаль нобелевского лауреата Джеймса Уотсона, который ДНК открыл вместе с Криком и Уотсон ее продавал для того, чтобы выручить денег для американских некоторых научных заведений. А Усманов мало того, что денег дал, даже больше, чем ожидалось, но еще и обещает вернуть медаль обратно Уотсону. Это же круто.
В. Ерофеев
―
Ну вот можно сказать круто.
О. Бычкова
―
И все сразу говорят, а почему, например, он эти 4 миллиона долларов, не отправил, например, российским университетам.
В. Ерофеев
―
Так это надо его спросить. У человека есть деньги, он сам решает, куда их отправлять. Тут мы за него не будем решать. Мне кажется, что в таких вопросах мы просто даже не имеем права задаваться какими-то размышлениями о том, куда отправить деньги. Это близко к тому переделу собственности, о котором мечтали большевики.
О. Бычкова
―
Вот это не надо конечно.
В. Ерофеев
―
Я думаю, что уже близко к этому. Мне кажется, что да, мы говорим, а почему этим не дали, а дали этим. Да кому захотел, тому и дал. В конце концов, если брать не миллионы, а какие-то копейки, вы когда идете, кто-то просит, одному вы даете милостыню, а другому нет. Как определить.
О. Бычкова
―
Никак.
В. Ерофеев
―
Просто какая-то у вас есть…
О. Бычкова
―
Так случилось.
В. Ерофеев
―
Внутри есть какая-то штучка, которая говорит, этому дай, а этому не дай.
О. Бычкова
―
Про деньги многие спрашивают. И спрашивают про рубли и доллары. И про нефть. Мы только и делаем целыми днями в последнее время, что обсуждаем эти цифры и смотрим, как одно растет, другое падает. Но вот как спрашивает Алфизик, написавший нам на сайте: некоторое время назад президент Казахстана выступил с посланием к нации и сказал, что близится сложное трудное время, затянуть пояса и так далее. А наш президент наоборот лучился оптимизмом и сказал, что все нипочем, все нестрашно. И спрашивает у вас: какой подход более правильный, нужно ли честно говорить о трудностях, и их признавать или наоборот, извергать браваду и оптимизм.
В. Ерофеев
―
Это все зависит от тех ценностей, которые человек исповедует. Дело в том, что уже давно уже, наверное, лет 15 все, что идет со знаком плюс, то приветствуется у нас. У нас нет цензуры, свободное телевидение, у нас все абсолютно свободное и это как раз наводит мысль на то, что как раз все наоборот. Потому что в любой стране есть проблемы с внутренней цензурой, с автоцензурой. Да и вообще ругать того или другого высокого человека не принято даже в самой свободной стране и так далее. То есть везде есть какие-то проблемы. Как только зачищается площадка и говорят, что проблем нет, и у нас все хорошо и будет все хорошо, и по истории все было хорошо, и будет все хорошо, это сигнал того, что действительно люди наверху залезли в рыцарские доспехи, вооружились и объявили о том, что у нас внутреннее военное положение. Видимо, в Казахстане еще не так все по-рыцарски и видимо, там, наверное, больше тоже демократии. Вообще все…
О. Бычкова
―
Или здравого смысла.
В. Ерофеев
―
Это одно и то же. Демократия есть часть здравого смысла. И наоборот.
О. Бычкова
―
А вам тоже показалось, что это обращение, вернее послание президента Федеральному собранию как бы могло быть каким-то другим.
В. Ерофеев
―
Трескучий мороз, и объясняют, что это заговор, что там доллар дорожает, нефть падает, это понятно, мы из той страны, которая все это знает. Мы по второму, третьему, четвертому кругу об этом знаем, что всем руководит Америка. Если всем руководит Америка, становится страшно. Значит мы такие слабенькие, что нас можно задуть свечкой. Только огромное количество атомных бомб нас спасает. Есть какие-то вещи, которые даже если посмотреть со стороны, говорят о том, что это проявление слабости. Дудеть во все трубы и стучать в барабаны и говорить, что все у нас в порядке, все хорошо. Мы победим. Пока так будет, ничего хорошего ждать нечего. Кроме каких-то личных эмоций. Мы только что с дочкой, кстати, вернулись из московского зоопарка, уже к вечеру, увидела огромное количество разных обезьян, которые живут в зимнее время и греются под лампами. Но они такие классные, от души порадовались вообще этому животному миру. Кстати зоопарку исполнилось 150 лет, поздравим московский зоопарк.
О. Бычкова
―
С удовольствием.
В. Ерофеев
―
Замечательный там директор Наталья Владимировна, тоже поздравим. Я хочу просто сказать о том, что помимо нашего законодательного собрания и вообще помимо всего того, откуда веет морозом, у нас все-таки в Москве есть классные обезьяны. Сходите в зоопарк.
О. Бычкова
―
Обезьяны вас развлекут. Ладно. Последний тогда вопрос. Око Саурона, вот эту инсталляцию, которую к 11 декабря обещают сделать на одном из небоскребов Москва-сити. Надо разрешать или нет. Потому что, например, протоирей Чаплин сказал, что надо бы спросить москвичей, не хотят ли они, чтобы над городом горел взгляд из преисподней.
Если всем руководит Америка, становится страшно. Значит мы такие слабенькие, что нас можно задуть свечкой
В. Ерофеев
―
Можно спросить москвичей, хотят ли они дальше слушать господина Чаплина или не слушать его. Почему мы должны его слушать. Его речи. Так как-то он в общем, отделен же от государства. Как я понимаю. Мне кажется, что если мы будем всех спрашивать и кого и каким образом изображать на зданиях, то у нас все здания будут голыми. И, в конце концов, будет голая страна.
О. Бычкова
―
В конце концов, наступит Мордор. Это был Виктор Ерофеев. Спасибо вам.