Евгения Альбац - Особое мнение - 2014-11-18
18.11.2014
Т. Фельгенгауэр
―
Здравствуйте. Это программа «Особое мнение». Я приветствую в этой студии главного редактора журнала «The New Times» Евгению Альбац. Здравствуйте.
Е. Альбац
―
Здравствуйте.
Т. Фельгенгауэр
―
Давайте немножко про заявление Владимира Путина, который последние несколько часов много всего наговорил. В частности сказал, что Россия использовала момент для продуктовых санкций против Запада, будучи уверена в возможностях своего агропромышленного комплекса. Призвал отечественных сельхозпроизводителей этим воспользоваться. Процитирую президента: «Мы же с вами взрослые люди и понимаем, что происходит. Мы, по сути, воспользовались некорректным поведением наших партнеров, особенно по тем странам, которые удачно освоили российский рынок сельхозпродукции, но, я считаю, подставились, введя против нас известные санкции».
Е. Альбац
―
И вопрос?
Т. Фельгенгауэр
―
Вопрос в том, насколько это на ваш взгляд адекватная оценка или попытка оправдаться или что?
Е. Альбац
―
Нет, это конечно неадекватная оценка. Но я не верю, что Путин не знает истинной ситуации с импортозамещением, потому что если мне память не изменяет, еще 3-го или 5-го ноября на Совете Безопасности обсуждался вопрос о продовольственной безопасности, где говорилось о том, что говядина цикл 5 лет, поэтому очень быстро заместить не удастся. Что нехватка самая большая по молоку, по-моему, процентов 20, там дыра по мясу прежде всего по свинине. Там сейчас дыра по курятине, потому что курятину используют вместо свинины для изготовления пельменей. И так далее. И собственно у вас в эфире в понедельник министр экономики Улюкаев говорил о том, что рост цен, по-моему, он сказал, процентов на 30 связан с введением антисанкций. У нас в номере идет интервью с Михаилом Касьяновым, премьер-министром России в 2000-2004 годах, который говорит о том, что собственно, истинная цель антисанкций, которые введены российским правительством, заключается в том, чтобы сохранить валютные резервы. Что главная проблема, которая сейчас существует это быстро сокращающиеся валютные резервы. На 80 или 90 млрд. они сократились с начала года. Отток капитала, как вчера сказал Силуанов 130 млрд., прогнозы – 140-150. Корпорациям надо платить в следующем году больше 100 млрд. По корпоративным долгам. Плюс необходимо покупать тот импорт, который просто необходим промышленности, без которого нельзя обойтись. Естественно, для этого надо закупать валюту, поскольку нельзя перекредитоваться на Западе, ее будут импортеры также брать у ЦБ. Поэтому сейчас самый главный вопрос это сохранение валютных резервов. Россия просто себе больше не может позволить тратить валютные резервы, их просто становится слишком мало. Если учесть, что осталось 408-410 млрд. долларов. И какая-то часть в золоте и так далее. И плюс сюда же входят бюджетные фонды, это фонд национального благосостояния и резервный фонд, на который уже масса претендентов.
Т. Фельгенгауэр
―
Там очередь целая.
Е. Альбац
―
Главная задача это сохранение валютных резервов. И Касьянов считает, что введение антисанкций связано ровно с этим. Как предлог для сохранения валютных резервов. И дальше будут вводиться всякие разные другие антисанкции ровно для того, чтобы сохранить валютные резервы страны.
Т. Фельгенгауэр
―
Кстати говорил Владимир Путин сегодня и в том числе про финансовую политику страны. И высказался за ограничение роли ЦБ в формировании курса рубля. Посчитал, что решение ЦБ о переходе к плавающему курсу единственно правильное. Все это в одной логике?
Е. Альбац
―
Да, конечно. Слабый рубль выгоден бюджету. Потому что то, что позволяет держать бюджет в профиците, это позволяет, поскольку у нас расходы бюджета в рублях, а доходы в евро и долларах, то это конечно, выгодная история для российского правительства. И плюс опять же мы знаем, что в октябре ЦБ истратил на поддержание рубля 29 млрд. долларов и понятно, что это невозможная история, если РФ хочет сохранить свои валютные резервы на самые важные товары.
Т. Фельгенгауэр
―
Глава Банка России Эльвира Набиуллина считает, что устойчивость рубля нужно измерять не только в иностранных валютах, а прежде всего в его покупательной способности. Тут уже масса вариантов прозвучала. Чем же, интересно, мерить рубль. Процитирую я госпожу Набиуллину: «Для людей важнее, сколько товаров можно купить на рубль, устойчивость это, прежде всего, покупательная способность рубля, это низкая инфляция».
Слабый рубль выгоден бюджету. Потому, что позволяет держать бюджет в профиците
Е. Альбац
―
Это правда. В какой-то степени. И Касьянов, по его оценкам инфляция к концу года официальная достигнет 9%, это если мерить по корзине из двух тысяч товаров. А если мерить по основным расходам абсолютного большинства россиян, то есть продукты, лекарства и так далее, то по его оценкам инфляция уже составляет примерно 30%.
Т. Фельгенгауэр
―
Простой россиян на себе это уже в полной мере ощущает. Мы видим эти успокоительные рассказы о том, что да нет, с гречкой все в порядке. Но какие-то панические настроения начинаются. Нет?
Е. Альбац
―
Я помню, что и при советской власти всегда закупали гречку.
Т. Фельгенгауэр
―
Это инстинкт какой-то.
Е. Альбац
―
Потому что это наша каша. Черная каша. Запад совершенно не понимает, что это такое. Это наша каша, во-вторых, потому что гречка может годами лежать, и я помню, когда начинался кризис 2008-2009 года, один их моих друзей экономистов говорил, купи килограммов пять гречки. Ну вот.
Т. Фельгенгауэр
―
То есть это инстинктивная абсолютно реакция, когда что-то непонятное происходит.
Е. Альбац
―
Рубль дешевеет. Люди пытаются как-то запастись тем, что не испортится. Что у вас не испортится. Гречка, подсолнечное масло. Соль не испортится. Что еще не портится.
Т. Фельгенгауэр
―
Чем больше успокаивают, тем тревожнее становится.
Е. Альбац
―
Я не знаю. Я думаю, что это вполне рациональное поведение, когда у вас такие рублевые горки, то рациональное поведение это как-то себя немножко обезопасить. Поскольку мы страна, в которой всегда голодали на протяжении всей истории, то правильно, задача запастись гречкой.
Т. Фельгенгауэр
―
Рациональная реакция власти, когда она видит…
Е. Альбац
―
А какая может быть рациональная реакция власти. Рациональная реакция власти думать, когда аннексировали Крым и когда влезали потом в Украину.
Т. Фельгенгауэр
―
Это уже поздно думать, судя по всему.
Е. Альбац
―
Но мы же видим, что у власти, это собственно было видно по Брисбену, по Австралии, по саммиту «двадцатки», что у Путина никакой стратегии нет, это стало понятно. А если нет у Путина стратегии, то ни у кого больше нет, потому что вся экспертиза, которая вокруг него существует, она либо в режиме бесконечного вранья, либо в режиме – вперед, завоюем Украину или фальсификация вроде той, что представил Михаил Леонтьев на Первом канале.
Т. Фельгенгауэр
―
Все внимательно следили за саммитом в Австралии, саммитом большой «двадцатки». Что там, как кто общается с Владимиром Путиным. Сам Владимир Путин потом по итогам саммита сказал, что он всем очень доволен, атмосфера там была совсем не такой, как показывали СМИ. Но, тем не менее, мировая пресса обратила внимание на то, что российского президента встретили не очень ласково. У вас какие впечатления.
Е. Альбац
―
А вы ожидали, что Путин скажет «я лузер, меня прокатила вся «двадцатка»»…
Т. Фельгенгауэр
―
Можно сказать: рабочие отношения, еще какие-то.
Е. Альбац
―
Нет, ну конечно он должен держать лицо. Это абсолютно правильный принцип. Ты всегда демонстрируешь успех. Только успех. Ничего другого демонстрировать нельзя. Люди ведь воспринимают тебя ровно так, как ты им себя демонстрируешь. Поэтому демонстрация успеха это правильная вещь. Я думаю, что самое интересное из того, что я прочитала, я довольно много всего прочитала по саммиту в Брисбене, это был рассказ о четырехчасовой по одним данным, шестичасовой по другим данным встречи Меркель и Путина. Причем они разговаривали без переводчиков. И в середине разговора только к ним присоединился глава ЕС, председатель ЕС. И эта встреча закончилась крайне отрицательно для Путина. Заявления, которые сделала Меркель после этого, звучали примерно так: с Путиным невозможно договариваться, он непредсказуем и опасен, он не только опасен, потому что он не собирается уходить из Украины, но он явно приглядывается к Балканам, прежде всего, имеется в виду Сербия и Босния, и его надо останавливать. Примерно такое, очень резкое заявление сделала Меркель. И это особенно важно, потому что именно Германия в силу того, что Путин германофил, была основным российским партнером и были особые всегда отношения. И две тысячи шестьсот бизнесов имеют дело с российской экономикой. Причем любопытно, что если после аннексии Крыма примерно по данным опросов немецких половина немцев считала, что Германии надо стоять в стороне от этого, ни во что не влезать, 35% были всего недовольны. То теперь 82 или 85% крайне негативно настроены по отношению к Путину и России. То есть там и внутри Германии ситуация очень резко изменилась. И конечно это прежде всего связано с тем, что происходит на Украине. Но меня знаете, поражает другое. Путин решил поехать на двадцатку. О'кей. Все понимали, что будет непросто. Наверное, его дипломаты, я надеюсь, там есть профессионалы и работает разведка, которые его предупреждали, что надо ждать обструкции. Он получил обструкцию. Значит, он это понимал, была у него какая-то идея, почему он все-таки поехал. Вероятно, он думал, что своим обаянием или своим умением говорить или своими аргументами он сумеет немножко развернуть ситуацию. Получил он ровно противоположный эффект. Ровно противоположный результат. То есть вот эта картинка, когда на ланче Путин сидит один за столом, и там где-то сбоку притулилась президент Бразилии и вообще больше никого.
Поскольку мы страна, в которой всегда голодали, то задача запастись гречкой
Т. Фельгенгауэр
―
Это ужасный кадр.
Е. Альбац
―
Это ужасно. При этом было очень любопытно наблюдать за сказками Дмитрия Киселева в воскресенье, которые примерно говорил так - вот китайцы это самое важное, но вы посмотрите, Путин с главой Китая, с лидером Китая, но там между ними небольшое пространство, китайцы держат пространство, а вот, например, председатель КНР и Обама, ничего кроме глупой улыбки Обамы и так далее. Это еще раз показало, насколько же тяжелая ситуация. И что я совершенно не понимаю, мне очень хотелось бы Путина об этом спросить. Вот на что он все-таки рассчитывал. И почему если он строил расчет на том, что ему удастся приватно поговорить, и он на АТЭС и разговаривал с Обамой и в Австралии, то очевидно совершенно, что Путин по-прежнему не имеет адекватной экспертизы о реальном отношении к нему и к России и к ситуации на Украине, которая существует в мире. Даже не просто в США или Европе, а в мире.
Т. Фельгенгауэр
―
Как это возможно, что он до сих пор, это же не первый саммит, на котором он побывал после событий на Украине.
Е. Альбац
―
Власть развращает, абсолютная власть развращает абсолютно. Понимаете, эта несменяемость власти это ситуация, когда все говорят Путину то, что хотят от него услышать, потому что так было при советской власти, тех, кто приносил хорошие новости, их не ругали. Расстреливали тех, кто приносил плохие новости. Или снимали с должностей. Совершенно очевидно, что нормальной экспертизы у него просто не существует. Понимаете, при советской власти на КГБ работали все лучшие университеты, академии наук. В том числе и Институт США и Канады, Институт международного рабочего движения и так далее. Где работали люди, которые досконально знали свои страны, свои регионы. То ли сейчас эта информация вообще не востребована, то ли эксперты, которые существуют, они исключительно существуют по принципу – в «Единой России» или не «Единой России». То, что у нас в МГУ все безумно политизировано на гуманитарных факультетах, и светочи экспертизы Третьяков с Никоновым, мы это видим по Путину. Очевидно совершенно, у него нет нормальной экспертизы. Он не получает нормальной информации, он получает вероятно ту информацию, которую хотят ему дать, чтобы ему понравиться. Чтобы он похлопал по плечу, сказал, ну все хорошо, ребята. Это конечно беда. Потому что мы проходили эту ситуацию при советской власти. И, как известно, во времена советской власти это закончилось банкротством страны. Банкротством не только финансовым и экономическим, но банкротством и внешнеполитическим. Это беда.
Т. Фельгенгауэр
―
Но у нас сейчас с внешней политикой все не так катастрофично.
Е. Альбац
―
У нас с внешней политикой абсолютно катастрофично.
Т. Фельгенгауэр
―
Так же как…
Е. Альбац
―
Послушайте, у нас вообще не стало друзей. Мы страна, вот Северная Корея…
Т. Фельгенгауэр
―
А куда они денутся без нашей нефти?
Е. Альбац
―
Во-первых, кто денутся без нашей нефти. Скорее вы хотите сказать – без нашего газа. Потому что без нефти они куда-то, мы уже знаем, что США уже крупнейший экспортер по газу, а в следующем году будет крупнейшим экспортером по нефти.
Т. Фельгенгауэр
―
Мне просто интересна их логика. Наверняка они же себе могут сказать, что они от нас никуда не денутся. Они на нас все равно завязаны.
Мы видим по Брисбену, что у Путина никакой стратегии нет
Е. Альбац
―
Вы знаете, я думаю, что там логика другая. Я думаю, что они поняли, что вежливость и уступчивость Путин принимал за слабость, и то, что у него в руках такое серьезное оружие как газовая труба, он полагал, что этим можно пользоваться бесконечно. Мы видим, как во всем мире развертываются усилия, причем специально усилия по диверсификации поставок газа. Когда Обама пришел к власти, он поставил задачу слезть с нефтяной трубы Ближнего Востока, чтобы не было зависимости США от нефти Ближнего Востока. И мы видим, что американцы эту проблему решили. Просто решили. Они больше независимы от нефти Ближнего Востока. Поэтому я думаю, что конечно, это чудовищный провал в российской внешней политике. Не иметь вообще никаких друзей кроме тех, кого ты можешь купить как Орбана из Венгрии. Опять же, сегодня Гардиан написала о том, что оказывается, премьер Венгрии Орбан, был тайный визит его в Москву, он получил кредит в 10 млрд. долларов. И заключены контракты в атомной отрасли. Но это же беда. Это же беда, так невозможно жить в современном мире. Причем тот же Касьянов, например, считает, что с Китаем будут очень трудно выстраиваться отношения. Что скорее это имитация поворота на Восток. Что Путин пытается так шантажировать европейцев. Но совершенно очевидно по Брисбену, что с этим тоже не получается.
Т. Фельгенгауэр
―
Давайте мы сейчас сделаем небольшой перерыв. Про Китай еще пару слов обязательно скажем.НОВОСТИ
Т. Фельгенгауэр
―
Продолжается программа «Особое мнение». Еще пару слов про Китай. Наверное, специально под наш с вами эфир пришли сообщения, встречались сегодня главы военных ведомств России и Китая. Интересно, что агентства об этом пишут. Россия и Китай должны вместе противостоять цветным революциям, грозящим обеим странам. Вот такое заявление по итогам переговоров выпускает российское Министерство обороны. Процитирую: «Мы обратили внимание на те события, которые недавно произошли в Гонконге и два министра признали, что от цветных революций не застрахована ни одна страна». Вот еще одна тема, чтобы подружиться с Китаем. Неожиданная, правда?
Е. Альбац
―
Смешно. Я просто думаю, что многие не понимают, что экономика Китая это экономика заказа. То есть Китай пока не может производить свои конкурентные машины, или свои конкурентные камеры или телевизоры. Это экономика, которая живет на заказах из других стран. Прежде всего, это заказы из США и Европы. В значительно меньшей степени естественно заказы из России. Поэтому ВВП Китая и рост ее экономики впрямую зависит от тех заказов, которые приходят из развитых стран мира. ВВП США плюс ЕС в 20 раз больше, чем ВВП России. Кстати я удивилась, что ВВП России по паритету покупательной способности даже меньше, чем у Бразилии. ВВП Китая около 9 триллионов. Это несравнимо с ВВП тех же США. Почти в два раза меньше. Поэтому Китай будет вести очень сдержанную политику. Очень аккуратную политику. И вставать на сторону России против Запада, даже если бы хотели, они не могут. Не говоря о том, не забывайте, что история отношений России и Китая она очень сложная. В том числе и в плане различных территориальных притязаний. Если мы здесь может быть и забыли про остров Даманский, там про это никто не забывает. Поэтому неслучайно ведь очень долго Путин не разрешал китайским компаниям по-настоящему входить в капиталы российских компаний. Ровно потому что он понимает, что многонаселенный Китай испытывает нехватку территории. И находится он как раз рядом с нашей малонаселенной Сибирью, где совсем мало людей. Так что эти отношения будут чрезвычайно прагматические. И очень непростые. О том, насколько для России опасно слишком приближаться к Китаю, писал не только Сорокин замечательно в своем «Опричнике», но Сэмюэль Хантингтон знаменитой книге «Столкновение цивилизаций», которую, насколько я знаю, внимательно читали в кремлевской администрации в начале 2000 годов. И вполне серьезно к ней отнеслись. Очевидно, что больше книжек там не читают.
Т. Фельгенгауэр
―
Еще один вопрос по одной из новостей. От нашего слушателя. Касается сегодняшнего решения в Савеловском суде. Андрей Макаревич выиграл суд.
Е. Альбац
―
Да, это очень приятно.
Т. Фельгенгауэр
―
500 тысяч, вот спрашивает наш слушатель: это случайность или какой-то важный симптом.
Е. Альбац
―
Ну почему симптом. Я думаю, что все-таки очень много зависит от самих судей. Есть судьи, которые считывают сигналы до того, как эти сигналы даны. Они заранее знают, где надо проложиться и каких вердиктов нельзя принимать. Я не думаю, что тут какой-либо был сигнал, но я очень рада за Андрея и за то, что он эти 500 тысяч рублей решил передать в фонд Лизы Глинки. И я думаю, что это абсолютно правильная история.
Т. Фельгенгауэр
―
То есть получается, что просто Андрею Макаревичу повезло с судьей Борисом Удовым, который…
Е. Альбац
―
А Доктору Лизе повезло с тем, что она теперь сможет закупить лекарства для больных детей из той же Украины. Из Донбасса. И накормить тех бомжей, которых она кормит и которые сейчас уже начинают мерзнуть и так далее. Это замечательно. Просто замечательно, что Андрей выиграл, а Доктор Лиза получит 500 тысяч рублей.
Есть женщины, которых раздражает, что рядом с ними другая голая женщина, пусть и на рубашке мужчины
Т. Фельгенгауэр
―
Большая тема. Не могу не попросить и вас поучаствовать в обсуждении. Она получается очень разная. Про комету. И связано это не только с совершенно какими-то удивительными и фантастическими исследованиями и самим фактом приземления модуля на комету Чурюмова-Герасименко, там может быть дальше мало что они смогут сделать.
Е. Альбац
―
Как это мало что смогут делать. Таня.
Т. Фельгенгауэр
―
Она спит.
Е. Альбац
―
Она ничего не спит.
Т. Фельгенгауэр
―
Ждет первых солнечных лучей.
Е. Альбац
―
Нет, уже, во-первых, пробы взяты. Причем, этот робот, она же очень легкая 10 миллионов тонн, это ничто для удержания объекта на своем теле. И Фила трижды опускался, раз опустился, взял, потом подпрыгнул, потому что не удерживает комета. И обратно сел и еще раз обратно сел. Почему это так. Во-первых, вот вам пример того, насколько важно международное сотрудничество. Этот проект ему 21 год, в нем участвовали ученые 150 компаний из 14 стран мира Европы и США. Общая стоимость проекта 1,2 млрд. долларов, по-моему. Почему это так важно. Кометы это самые примитивные и древнейшие образования нашей вселенной. Возраст комет примерно 4 млрд. 600 миллионов лет. Представили себе. Они образовывались тогда, когда наша планетарная система находилась практически в зародыше. Но поскольку кометы базируются, условно говоря, довольно далеко от жаркой звезды, от солнца, в глубоком космосе, где очень холодно. Этот пояс он по-русски называется Койпера. Странный какой-то, но неважно. Есть такой пояс. Он находится за Юпитером, Юпитер самая дальняя планета Солнечной системы. И там очень холодно, поэтому теория говорит, что кометы сохранили в своем составе память о химических и физических процессах, которые шли на самых ранних стадиях формирования Солнечной системы. Там обнаружено, еще раньше, когда была Вега-1, Вега-2, и я забыла тоже международный европейского космического агентства, когда комета Галлея была в 1986 году, они не садились, они шли рядом с ней, но были тоже получены данные. Там обнаружены элементы, которые непосредственно связаны с зарождением жизни. Поэтому изучение, почему так важно изучение любой кометы, но это просто то, что она сейчас пришлась ко двору. Она приходит раз в 6 лет и 6 месяцев. Появляется на нужной орбите. Ровно потому что анализируя те данные, которые записаны, если хотите в памяти кометы, гипотеза состоит в том, что кометы сеяли жизнь, были тем источником, которые сеял жизнь, случайно, неслучайно это вопрос веры. Это поможет ученым все-таки понять, как зарождалась жизнь на планете Земля. Пока мы абсолютно уникальная в этом смысле планетарная система. Поэтому это безумно важная история. Вы посмотрите, в Интернете вы можете зайти на сайт Европейского космического агентства. Там можно послушать звук кометы. Или так называется: песня кометы.
Т. Фельгенгауэр
―
Такой своеобразный звук, но очень интересный.
Е. Альбац
―
Само по себе это безумно любопытно.
Т. Фельгенгауэр
―
Меня знаете, что в этой истории…
Е. Альбац
―
А вы знаете, почему называется миссия Розетта? Потому что на самом деле так называется камень Розетта, который находится в британском музее. Этот камень был найден в долине Нила в конце 18 века. Деревушка называлась Рашид, она названа по-французски, нашли французские солдаты. Называется Розетта. На этом камне оказались записаны древние египетские письмена и древнегреческие. Ученые могли читать древнегреческие письмена, и поэтому они сумели прочесть иероглифы. Собственно так началось изучение ушедшей совершенно цивилизации Египта эпохи Птолемеев. И отсюда эта плита Розетта, которая находится в британском музее, это стал ключ к пониманию как читать наскальные рисунки древних египтян. Вот идея тут ровно такая. Что Розетта даст ключ к пониманию, как зарождалась жизнь на земле. Но красиво.
Т. Фельгенгауэр
―
Да, красиво, а главное прекрасно, что это именно такой пример чудесный всеобщей работы ученых разных стран.
Е. Альбац
―
Это вообще потрясающе. Есть такой Sky guide приложение для айфона. И там вы можете просто посмотреть, найти этот пояс, где хранится комета. Посмотреть, как эти кометы ходят. Посмотреть, что происходит между Юпитером и Плутоном. Это безумно интересно. Вообще это самое интересное, может быть самое интересное, что есть…
Т. Фельгенгауэр
―
При этом не обращать внимания на рубашки, которые носят астрофизики.
Е. Альбац
―
Это такой все бред, ну хочется…
Т. Фельгенгауэр
―
Просто странно. Настоящее чудо рядом с нами, а они про рубашку.
Е. Альбац
―
Почему, это такая толерантность. Есть женщины, которых раздражает, что рядом с ними другая голая женщина, пусть и на рубашке мужчины. Они предпочитают, да, не любят конкуренции. Ну, хорошо. Но это человеческие слабости. А вы кстати знаете, что Клим Чурюмов возглавляет планетарий в Киеве.
Т. Фельгенгауэр
―
Да.
Е. Альбац
―
И что он пишет детские книжки. Потрясающе совершенно.
Т. Фельгенгауэр
―
Правда, я об этом узнала буквально позавчера. Но теперь я знаю.
Е. Альбац
―
И оказывается, европейское космическое агентство пригласило и Светлану Герасименко, она живет в Таджикистане, в Душанбе и Клима Чурюмова на запуск, когда запускали в 2006, по-моему, нет, ее запускали или 2007, когда запускали зонт Розетта, их пригласили на французское… я забыла. Остров в Тихом океане. Забыла. Французская Гвинея, так по-моему называется. Их пригласили на запуск. Представляете.
Т. Фельгенгауэр
―
Это правильно, здорово и прекрасно. И хорошо, что вообще в этом мире бывают еще такие события. У нас такое получилось правильное «Особое мнение» сегодня с хэппи-эндом. Спасибо большое. Это было «Особое мнение» Евгении Альбац.