Максим Шевченко - Особое мнение - 2014-10-01

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Добрый вечер и добрый день, это программа «Особое мнение». Меня зовут Татьяна Фельгенгауэр, и я рада приветствовать в студии журналиста Максима Шевченко. Здравствуйте, Максим Леонардович.

М.ШЕВЧЕНКО: Здравствуйте, Татьяна Владимировна.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: В России сегодня начался осенний призыв, и впервые за долгое время призывают в армию и чеченских юношей. В Минобороны говорят, что лучшие из Чечни пойдут служить в армию, а глава Союза комитетов солдатских матерей Валентина Мельникова как-то негативно отнеслась к этому. Вы здесь на чьей стороне?

М.ШЕВЧЕНКО: Почему она отнеслась негативно?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Говорит следующее: «Те, кого сейчас призовут, родились и выросли в Чеченскую войну, - такое у них отношение. Пусть даже поверхностное, они это не декларируют, но посттравматический синдром никуда не делся».

М.ШЕВЧЕНКО: Это какая-то полная ерунда. А те, кто сейчас родились в Москве, выросли в лихие 90-е, когда тоже было круто, - конечно, не так, как в Грозном, но по всей стране шли бандитские войны, беспредел, в Чечне эти бандитские войны приобрели характер бандитского государства против народа. В других регионах просто бандиты отстреливались.

Поколение 90-х – блатное поколение во многом, криминально-блатное, когда насилие и дерзкие манеры решали многое. Но армия – это гражданский долг, я даже не знаю, что тут обсуждать. Мне даже странно, г-жа Мельникова мне всегда казалась разумным человеком, но в данном случае это какая-то странная сегрегационная позиция ею занята. Это напоминает мне позицию – в свое время силовые структуры заняли позиции, что на Кавказе не может быть суда присяжных, потому что кавказцы не доросли до суда присяжных. Вот в Ставропольском крае, где разгул мафии, криминала, где только что человека забили в больнице, вытащили, толпа какая-то, - там суд присяжных может быть, - который, кстати, зачастую отпускает преступников. А в соседнем КБР ил в соседних КЧР суда присяжных быть не может. Это из той же серии заявление – «посттравматический синдром». Да у всех посттравматический синдром до 91 г. И до. Между прочим, тоже – у многих был синдром, правда, не пост, а до травматический, такой перинатальный синдром.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть, не должно быть никаких разделений по регионам?

М.ШЕВЧЕНКО: Конечно, нет. Гражданский долг должен постулироваться как главный принцип вообще отношения к государству. Вот все эти попытки выделить какие-то регионы, которые «достигли своего апогея» в публичном высказывании Жириновского, - за которое ему ничего не было, - который предложил ограничить рождаемость жителей отдельных Кавказских республик, и еще их колючей проволокой обнести, - все только похихикали на эту тему. Ну, президент пожурил его немного.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, Комитет по этике все-таки разбирался.

М.ШЕВЧЕНКО: Но ничего серьезного не было.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну да, без последствий.

М.ШЕВЧЕНКО: Без последствий вообще. Это, как говорится, одного поля ягоды: государство, тем более многонациональное, которое поступается принципами универсальности гражданства в угоду каким-то сиюминутным политтехнологическим или так называемым политическим – хотя ничего политического я в них не вижу, потому что если это политика - то это чудовищная политика, - моментам, - это государство обречено на гибель.

Такая страна, как Россия, должна ставить конституцию и гражданство на первое место. А все национальные, этнические моменты в отношениях с государством должны иметь обстоятельства времени и места действия.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но вы сами обратили внимание, что все это происходит, в общем-то, с молчаливого согласия власти. Почему так?

М.ШЕВЧЕНКО: Что происходит?:

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, вот эти выступления.

М.ШЕВЧЕНКО: Какие выступления? Мы сейчас о призыве говорили, о выступлениях еще ничего не говорили.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Вы вспомнили выступление Жириновского.

М.ШЕВЧЕНКО: Ну, президент его пожурил. Путин же не может наказывать депутата. Мне как раз казалось, что партия «Единая Россия», в которой немало выходцев с Кавказа, должна была наказать своего коллегу, чуть что – они всех тащат в Комитет по этике, а тут - нет, все сидят и делают вид, что ничего не случилось. Поэтому это как раз законодательная власть – парламент должен сам разбираться с парламентом. Ну, все позволено в этом парламенте отдельным парламентариям. А отдельным – ничего не позволено. Такой парламент.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Мы все участвовали в выборах.

М.ШЕВЧЕНКО: Я не участвовал.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Кстати, выборы в Госдуму послужили поводом для массовых выступлений.

М.ШЕВЧЕНКО: На мой взгляд, это несущественная вещь.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: На качестве парламента это уж точно никак не сказалось.

М.ШЕВЧЕНКО: Это величайшая ложь нашего времени, как Константин Победоносцев назвал парламентскую буржуазную демократию в конце 19 века. Так она и продолжается, с вариантами.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И законы там яркие принимают, а главное, всегда поддерживают президента, и иногда поддерживают правительство. И всем это нравится. Давайте начнем другую тему, которая тоже связана с межнациональными отношениями. Я говорю об инциденте, который произошел на Татарской улице, когда около мечети был задержан прихожанин, его поместили в автозак, и другие прихожане фактически его отбили. Там потом было несколько задержаний, арестов, я знаю, что это было предметом обсуждения, в том числе, и Ингушской общины, и представителей правоохранительных органов. Но особо ни до чего не договорились. Вопрос - ждать развития этой ситуации, или нет? Потому что в субботу Курбан-Байрам, и есть опасения, что будут провокации, - причем не со стороны, а со стороны правоохранительных органов. Вы в курсе, что там сейчас?

М.ШЕВЧЕНКО: Я в курсе вплоть до деталей. Так получилось, что я вообще-то член Общественной палаты Москвы, и вроде как занимаюсь межнациональными отношениями и член Совета по правам человека при президенте РФ, и член Совета по межнациональным отношениям. Поэтому вникать в такие ситуации, я считаю, это моя прямая общественная обязанность.

Я в нее вник, насколько это было возможно, внимательно рассмотрел все форматы видеозаписи, пообщался со многими очевидцами этого дела. Там арестованы два человека, Адам Асканов и Магомет Тачиев, оба ингуши. Причем, вменяется им 318 статья, это нападение на сотрудников полиции - чуть ли не мятеж. Адам Асканов это тот самый парень. Который, паркуясь, когда они подъезжали к мечети, опаздывали на молитву, то ли задел, то ли не задел сотрудника полиции. По крайней мере, этот сотрудник полиции, задетый, вытащил его через окно, зажав его голову, - наверное, он был не очень сильно задет, если он смог применить такого рода прием, захват, и потащил этого Адама Асканова в автобус.

А Магомет Тачиев вообще ни к чему никакого отношения не имел. Это человек, который потом, когда ключ с наручниками передавали, он пошел машину отогнал и подогнал. Его обвиняют в том, что он дернул за рукав какого-то сотрудника полиции. А ни тот, ни другой, в принципе, не кричали «штурмуй, давай, автобус». И вообще, если мы внимательно посмотрим на эту видеозапись, то мы видим, что примерно 80% времени – в принципе, ситуация была достаточно острая, там собрались люди, выясняли, но никакого нет конфликта.

Сотрудники ОМОН достаточно внятно, корректно, вежливо разговаривают. В автобус были допущены родственники задержанного, там были представители мечети, и люди были готовы, что вот сейчас адвокат приедет, ДПС оформит акт о правонарушении, по большому счету, ОМОН не должен был этого парня задерживать, по большому счету, они должны были вызвать наряд. И наряд должен был его задержать за правонарушение - неправильная парковка, или наезд на человека, или что-то еще.

Но в какой-то момент, минуты за 4 до конца записи, на 12-13-й минуте там начинаются крики: «На штурм, вперед». И появляются некоторые люди, некие люди, которых на видео достаточно хорошо заметно, которые начинают разогревать толпу как криками, так и призывами штурмовать автобус с ОМОНом.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть, это выглядело как провокация?

М.ШЕВЧЕНКО: Задняя дверь, которая обычно закрыта, неожиданно открывается перед ними. И в принципе, достаточно мирная ситуация, при которой и ОМОНовцы, полицейские, и люди, представители джамаата, которые стояли между ОМОНом и толпой, сдерживали людей, разговаривали с ними – за что им огромное спасибо. Потому что благодаря им, благодаря спокойствию и мужеству этих людей, там страсти постоянно удавалось погасить.

Потом какие-то люди неизвестные вторгаются в автобус и вытаскивают оттуда задержанного, - что естественно, является нарушением закона достаточно серьёзным. Характерно, что арестованы два человека, два ингуша, которые вообще никакого отношения к нападениям на сотрудников не имеют. Очень все это, конечно, подозрительно и все это вызывает массу вопросов относительно того, что трудно поверить, что в этой огромной массе людей не было агентов, скрытых, какой-то агентуры, разных спецслужб, какого-нибудь Центра по противодействию экстремизму, или еще чего-нибудь такое – они обычно пасутся в этих толпах около мечетей, их там всегда бывает достаточно много.

Вот в какой-то момент видно – все спокойно, а потом вдруг резко поднимается градус конфликта. И поднимается за счёт выкриков определенных людей. Кто эти люди, задержаны ли эти люди, почему они не задержаны, если это постоянные прихожане мечети и известно, кто это такие? Ведь четко можно идентифицировать тех, кто перевел напряженную ситуацию, но достаточно близкую к разрешению, в формате разговора, в формат этого якобы нападения на автобус.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но все эти вопросы надо адресовать правоохранительным органам?

М.ШЕВЧЕНКО: Эти вопросы надо адресовать Следственному комитету по Москве, Следственному комитету по Замоскворецкому району, который ведет это дело, и Центру по противодействию экстремизму, который, как я понимаю, тоже это дело начинает курировать, судя по активности, которую они проявляют.

На мой взгляд, это абсолютно бытовая вещь, которая не имеет отношения специфического к мусульманам. Вот собралась, например, группа футбольных болельщиков. И внезапно там выхватывают из их толпы парня, достаточно грубо его задерживают. Как правило, в таких ситуациях, если много людей и нет старших, которые бы сдерживали, футбольные болельщики тоже будут реагировать достаточно болезненно, причем, достаточно жестко – в ОМОН там часто начинают лететь пластиковые стулья, еще что-то. Такая ситуация привычная. Но сейчас эту ситуацию пытаются интерпретировать как якобы имеющую отношение специфически к исламу, что якобы слышны, или приходится читать, что какие-то там экстремисты, чуть ли не «Талибан» в Москве поселился с «Исламским государством».

Хотя, на мой взгляд, там есть несколько составляющих. Первое - конечно, у меня лично есть претензии по-прежнему к руководству московских мечетей, муфтиятов, и к городским властям, которые должны с ними сотрудничать. Пространство, на котором собираются тысячи людей - каждую пятницу к исторической мечети на Большой татарской, - это маленькое здание, построенное Александром 1, подаренное мусульманам России в благодарность за участие в войне против Наполеона.

Когда-то на Большой Татарской стояло 7 или 8 мечетей, это была Татарская слобода, на которой жили богатые татарские купцы, - почему она так и называется. Сейчас там одна маленькая мечеть, которая находится во дворе между жилыми домами, проходы еще перекрывают металлическими детекторами, и когда люди приходят на молитву, собирается толпа, длинная очередь. Причем, стоят полицейские, которые иногда людей обыскивают, то есть, задерживают людей, нагнетают. В принципе, это контролируемое эмоциональное состояние толпы. Но там нет ни оборудованных стоянок, никакой специальной логистики похода такой массы людей от метро или транспортных коммуникаций к мечети.

Там не оборудовано серьезно пространство вокруг нее, которое могло бы принимать одновременно такое количество людей. А представьте себе, на Курбан может прийти людей в два раза больше. Причем, перед Курбаном определенные структуры в Москве, силовые, начали заниматься просто запугиванием людей, вбрасывать в информационное пространство такую информацию: вот на Курбан мы как раз выявим всех мигрантов нелегальных, мы проведём специальные осмотры и досмотры.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Совершенно верно – появилась информация, что возможно, будут какие-то провокации, причем именно со стороны правоохранительных органов.

М.ШЕВЧЕНКО: Я не считаю, что действия правоохранительных органов это провокация, если они правильны, организованы и мотивированы законом, а не какими-то докладными записками аналитическими про то, что «талибы» атакую Москву, про то, что «Аль-Каида» вот-вот ворвется в Бирюлево-Товарное, а выйдет на станции Трех вокзалов. Конечно, такой бред, которым полны мозги некоторых сотрудников силовых структур, - ну, трудно воспринимать всерьез. Потому что речь идет просто о безобразной организации массовых мероприятий в социально-насыщенных жилыми домами и разного рода иными объектами районах города.

Хоть Проспект Мира, хоть Большая татарская, хоть Поклонная гора, где мечеть стоит около скоростной трассы, и когда машины проезжают, когда Курбан, то там движение тоже затруднено. Все, что угодно. Я даже сейчас не поднимаю тему о том, что в Москве мало мечетей для такого количества мусульман, потому что это очевидно каждому непредвзятому, не слепому человеку, который не заражен исламофобией, не заражен мигрантофобией и который не является скрытым неонацистом.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Ну, это уже вопрос к московским властям.

М.ШЕВЧЕНКО: Это вопрос к тем, кто решает такие вопросы. Потому что мне непонятно, по каким причинам некоторым конфессиям целые кварталы передают в Москве в пользование – под музеи, культурные центры, а конфессия, в которой несколько миллионов человек, порядка 2 млн., по некоторым оценкам, должна ютиться в таких микроскопических мечетях, скрывающихся в жилых дворах, - это просто необъяснимо с точки зрения конституции, гражданского права и нормального отношения к закону и к равенству граждан – то, о чем мы говорили с самого начала.

Я считаю, что конечно, при строительстве культовых зданий надо учитывать мнение горожан, это должны быть согласовательные процедуры. Но просто «нет, и все», - такого быть не может в цивилизованной стране. Надо выделять какие-то места – не нравится здесь, - на окраинах. Надо рассказывать жителям, почему это неправильно, так к этому относиться, и что будет хорошего от этого.

Может быть, надо строить не отдельные мечети, а целый комплекс, как предлагали: мечеть, православный храм и синагога, - такие культурные центры. Традиционных религий народов России. Все равно люди будут приходить, по большому счету.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Но для начала их все-таки надо спросить.

М.ШЕВЧЕНКО: Для начала этот вопрос хоть как-то логически надо решить. Потому что эта ситуация, конечно, будет порождать год за годом – население Москвы будет расти, Большая Москва присоединяется, еще новые территории к Москве приращены. Население Москвы скоро достигнет 20 млн, человек. Москва естественно впитывает в себя огромные миграционные потоки.

Нелегальные мигранты не нравятся? Удалим нелегальных мигрантов. Людей, которые легально получили вид на жительство, легально работают, платят налоги, получили гражданство, легально испытывают со стороны медиа-ресурсов и силовых структур ксенофобские, скажем так, наезды, - оскорбительные.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И со стороны медиа?

М.ШЕВЧЕНКО: Медиа тоже себе позволяют делить людей на черных и белых, как в какой-нибудь Алабаме в 50-е годы: эти места занимают только белые, - такая интонация встречается даже в респектабельных больших зданиях, она встречается по телевидению. Идет разговор о представителях других национальностей зачастую как о людях второго сорта, как о странных зверушках, которые требуют к себе отдельного похода.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: На днях читала новость о том, что в Минкультуры говорят, что необходим замминистра по вопросам национальностей.

М.ШЕВЧЕНКО: Вообще то, что Министерству культуры передается политика межнациональная, я считаю, это позитивный факт. На днях было заседание Президиума совета по межнациональным отношениям, на котором присутствовал министр культуры Мединский. и как раз там предложение по организации межкультурного диалога, именно в подведомственной Минкультуры сфере, мне кажется, достаточно разумно и на широкой основе диалога с представителями многих народов.

Как раз настроение Мединского очень внятно и четко, конституционное и гражданское в этом вопросе. НО извиняюсь, это не сводится только к культурному контексту. А что получается? Каким-то образом Минкультуры может влиять на образовательные программы. А миграционные потоки, земельные вопросы, где они есть, строительство зданий? – это тоже какие-то профильные министерства должны этим заниматься, что, в каждом министерстве заводить департамент по межнацотношениям? Конечно, этот вопрос остаётся подвешенным.

Но я хочу вернуться к ситуации с мечетью.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Через две минуты. Сделаем перерыв и продолжим.

НОВОСТИ

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Продолжаем программу. Вы хотели закончить про мечеть?

М.ШЕВЧЕНКО: Да. То есть требуется логистика – одной частью являются духовное управление, муфтии. Которые должны заниматься административными вопросами, в первую очередь. Уже потом, если верующие захотят, они их сами изберут духовными лидерами. Это оборудование вокруг мечетей, пространств, - стоянки автомобилей. Это нельзя сделать без нормальных взаимодействий с городом. Присутствие больших масс людей, проходы от транспортных развязок, санитарно-гигиенические разного рода кабинки.

Если это Курбан, идет забой животных, то если уж такая необходимость на территории мечети забивать животных, то это место должно быть тоже оборудовано, закрыто от внешнего мира – об этом говорилось уже не раз.

Городские власти, которые, на мой взгляд, всегда открыты, просто входит в их обязанность обеспечение проведения больших мероприятий. Если нормально к ним заранее обращаются, не за три дня, то они выделяют и сотрудников полиции, и вместе логистику прорабатывают. Потому что это вопрос безопасности, и Скорую помощь выделяют, и пожарных, - представляете, собираются тысячи людей, вообще бесконтрольно практически, и на них только ОМОН есть. Это же неизбежен конфликт.

Конфликт практически неизбежен - этой логистики нет, она находится в чудовищно зачаточном состоянии. Вся нагрузка переваливается на города и на полицию, которая, естественно, озлобляется. Потому что многие люди не понимают, с кем и с чем они имеют дело. Должны выделять и энтузиасты-инициативники, дружинники – специально для проведения мероприятия. Имам обращается в мечети: надо сто здоровых мужчин, молодых, психически нормальных, которые помогут в организации порядка. Ту же старики приходят, дети, разные люди приходят, - это толпа.

Поэтому, конечно, эти мероприятия надо нормально организовывать. И этот конфликт. Который выеденного яйца не стоит, который был на самом деле, - ну, я призываю отделаться в отношении этих двух арестованных, которые, на мой взгляд, никаких не политические преступники, - конечно, сейчас из них можно сделать мятежников, но это просто ребята, которые попали в дурацкую ситуацию совершенно случайно. Наказать их минимально штрафами. Или чем-то еще, административными работами. Тем более, уверен, они готовы принести извинения этим сотрудникам полиции и точно не испытывают никаких политических радикальных взглядов, - думаю, даже про них ничего и не слышали, про эти взгляды. И все, и конфликт будет закончен.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Про Украину поговорим. Вроде бы пошел мирный процесс, говорили, что возможно, получится перевести…

М.ШЕВЧЕНКО: Я никогда не говорил об этом.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я не про вас.

М.ШЕВЧЕНКО: Да, кто-то говорил, но я, там побывав, могу сказать, что я сразу изменил свое мнение. Там такая ненависть с обеих сторон.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Заморозить ситуацию не получится, как бы ин старались?

М.ШЕВЧЕНКО: Подморозить получится, безусловно. Потому что армия подчиняется Порошенко. И армия совершенно не хотела воевать. И армия с удовольствием прекратила войну. А вот Нацгвардия Порошенко подчиняется только местами и только частями. И она совершенно не хочет оставлять аэропорт донецкий.

Допустим, приказ - простой пример, - отвести тяжелую в артиллерию на 15 километров от линии соприкосновения, это один из пунктов последних Минских соглашений. Сегодня с территории донецкого аэропорта части Нацгвардии обстреливают Донецк. Вчера мина попала в маршрутку, где были мирные жители, 7 человек там были убиты, или 10, или это сегодня было – не помню. Каждый день гибнут люди. Каждый день они кидают снаряды, мины пожилым кварталам Донецка.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И каждый день стороны обвиняют друг друга.

М.ШЕВЧЕНКО: Секундочку. Ополченцы, если и обстреливают, то боевые позиции на территории аэропорта, а с аэропорта обстреливают жилые кварталы Донецка, просто по коммуникациям – по подстанциям, по газовым станциям. Они не бьют по артиллерийским позициям ополченцев. По крайней мере, я попал под обстрел в Киевском районе, - это был абсолютно мирный жилой район.

Я сейчас говорю не об этом. Вот Порошенко отдает приказ: отойти. Вы представьте себе, эти нацгвардейцы сидят в аэропорту три месяца, условно говоря, выдержали тяжелейшие бои, прямо скажем. Эти люди уже с изменившейся психикой, с другой человеческой природой. У них есть тяжелое вооружение, у них крепкие позиции, эта артиллерия находится в капонирах, они там непробиваемые советские капониры, бетонные укрытия – они выталкивают тележку, стреляют, им потом ее обратно, и сколько ты по ним туда ни возвращай выстрелы, все равно там пробить ничего невозможно, разрушить их тоже нельзя, это нужны специальные бомбы для того, чтобы эти бункеры взорвать.

И им вдруг говорят: отходите с этих позиций, уводите свою артиллерию, и без артиллерии аэропорт будет взят очень быстро. Они, естественно, озлобляются против Порошенко.

В Украине четко формируется «партия войны», которая ассоциируется на выборах в Верховную Раду с именем Ляшко и с блоком, в котором «Правый сектор» и разные лидеры батальонов Нацгвардии, Семнеченко, - они ассоциируются с Ляшко. Они, скорее всего, получат от 15 до 18% - это может быть второй по численности блок после выборов в верховную Раду. Потому что «Народный фронт» Яценюка – его там и в микроскоп не разглядишь, сколько он там набирает процентов. Тимошенко такой смердящий политический полутруп. Сильная – это партия Порошенко, это «Удар» и обломки «Партии регионов».

Почему, кстати, Порошенко не подписывает указ о люстрации - потому что эта люстрация направлена против его союзников потенциальных.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Там просто некому будет работать.

М.ШЕВЧЕНКО: Просто это удар по донецким, которые его вынуждены сегодня поддерживать.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть, ситуацию президент контролирует не до конца, поэтому заморозить.

М.ШЕВЧЕНКО: Примерно на треть он контролирует ситуацию.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: А на вторую треть?

М.ШЕВЧЕНКО: На две остальных трети там еще разные группы Ну, там есть интересы Коломойского, который 5 тысяч вооруженных людей финансирует, частная армия практически. Есть свои подразделения у Таруты, есть батальоны нацгвардии, которые контролируются Аваковым и Турчиновым, и связанными с ними структурами.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Как долго это может продолжаться?

М.ШЕВЧЕНКО: Накапливается энергия внутреннего кризиса внутри Украины, которая, думаю, не может не разрешиться новым ожесточенным противостоянием. Только уже не между Киевом и Донбассом, а между партией националистов-радикалов и партией олигархов-либералов, которых сегодня символизирует собой Порошенко. И этот конфликт неизбежно будет нарастать.

Националисты-радикалы блокируются с Коломойским, с днепропетровской группировкой, финансово-спекулятивной, а Порошенко инстинктивно начинает дрейфовать в сторону обломков донецкой группировки, которым есть что защищать пока еще – и Мариуполь ахметовский находится под украинским контролем, и Кривой Рог Тарутина находится под киевским контролем.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Россия как-то отошла в сторону от влияния на ситуацию?

М.ШЕВЧЕНКО: Россия не отошла в сторону от влияния на ситуацию. Россия, безусловно, поддерживает Порошенко в лице посла Зурабова – это очевидно каждому не слепому человеку. Россия, безусловно, с опасением смотрит на растущее влияние блока ультранационалистов и их спайку с Коломойским, с такими европейско-сионистскими структурами.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Боже.

М.ШЕВЧЕНКО: Ну, он глава Европейского союза еврейских общин. Ну, не знаю, давайте назовем это Православной церковью, или Католической. Как бы вы назвали Европейский союз еврейских общин? Давайте, сами назовите.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я просто уточнила.

М.ШЕВЧЕНКО: Как назовем орагнизацию? Двайте Марсианской филателистической?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Мне все равно.

М.ШЕВЧЕНКО: Вам все равно, а я журналист, потому что этот союз парадоксален для каждого, потому что это влиятельный человек, который связан с европейскими еврейскими финансовыми структурами, с Израилем, ион одновременно внутри Украины связан с радикальными неонацистскими группировками. Вот вы как сами объясняете этот феномен?

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Я от вас услышала про этот феномен, мне еще надо подумать.

М.ШЕВЧЕНКО: А раньше не слышали? Какая интересная слепота. Вы знаете, батальоны «Азов» и «Днепр», в которых достаточно радикальные праворадикалы, финансируются Коломойским. который возглавляет Европейский союз, - как там называется? Европейский конгресс? Ну, в общем, европейский еврейский конгресс - вот так он называется. Вот вы подумайте, почему это происходит. Почему люди, татуированные свастиками, рунами и разного рода неонацистской символикой находят понимание в лице этого человека и финансирования из его структур.

Я считаю, что это естественно. Потому что Брейвик, неонацист, который убил десятки людей, он то же самое – выражал примерно такие же позиции.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: То есть, Коломойский почти как Брейвик?

М.ШЕВЧЕНКО: Да, я считаю, что это феномен тот же самый: неонацистские партии в свое время подписали так называемую Иерусалимскую декларацию о всецелой и полной поддержке на основе исламофобии и мигрантофобии, - взаимоотношении с Израилем. И Израиль это не дезавуировал. Более того, приветствовал это подписание в Иерусалиме.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: Жаль, про крепостное право не успели.

М.ШЕВЧЕНКО: Про крепостного право отвечу эпиграфом к Радищеву: Чудовище обло, стозевно, стоглаво и лайяй», - хуже, страшнее для русского народа, чем крепостное право, не было. Кто это оправдывает - тот или не понимает русских, или является скрытым русофобом.

Т.ФЕЛЬГЕНГАУЭР: И это был Максим Шевченко.