Михаил Барщевский - Особое мнение - 2014-06-03
О. ЧИЖ – 17.08 в Москве. Программа «Особое мнение». Добрый вечер. С большим удовольствием представляю человека, который сегодня будет отвечать на ваши вопросы. Юрист Михаил Барщевский. Добрый вечер.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Добрый вечер.
О. ЧИЖ – Начну я с такой истории, которая сегодня нас всех встревожила. Газета «Ведомости» немножко напугала. Пишет она о том, что Роскомнадзор и ФСБ подготовили подзаконные акты, которые объясняют, каким образом интернет-компании будут предоставлять некоторые данные о пользователях. Я процитирую: «Какую именно информацию хочет получать государство от интернет-компаний, впервые расписано в регламенте ФСБ. Из документа следует, что правоохранительным органам нужна практически вся информация о действиях пользователя в сети. Это идентификатор пользователя (логин), все адреса электронной почты (как основной, так и той, что используется для переадресации), список всех его контактов, категории контактов (друзья, подписчики), количество и объем полученных и переданных пользователем сообщений, все изменения в аккаунте и попытки его удаления». И даже статистика страниц, на которые пользователь заходит. И предполагается, что такая информация будет напрямую по запросу передаваться. Страшно?
М. БАРЩЕВСКИЙ - Да абсолютно нет.
О. ЧИЖ – Почему?
М. БАРЩЕВСКИЙ - Несколько причин. Причина первая. Не знаю, как для вас, для меня давно стало совершенно очевидным, что социальные сети, Интернет, вообще все это абсолютно прозрачная для спецслужб штука. И стало мне это понятно, исходя вот из чего. У нас депутаты периодически порываются как-нибудь порегулировать Интернет. Позапрещать что-нибудь. Поблокировать.
О. ЧИЖ – Создать собственный Интернет.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Собственный Интернет это про другое. Знаете, кто всегда выступает противником любых ограничений в Интернете.
О. ЧИЖ – Премьер-министр?
М. БАРЩЕВСКИЙ - ФСБ и МВД.
О. ЧИЖ – Почему?
М. БАРЩЕВСКИЙ - Потому что им намного проще работать. Потому что пишут в Интернете о себе все. Просто все. И если ты хочешь кого-то найти, служба судебных приставов стала пользоваться очень активно социальными сетями в поисках неплательщиков алиментов и должников. Большего подарка для ФСБ и МВД для всех спецслужб, чем Интернет просто придумать невозможно. Это первое. Для меня это очевидно давно. Поэтому то, что сейчас вы озвучили, это… того, что давно есть. Это пункт первый. Пункт второй. Любую информацию может добыть любой хакер средней руки. Третье. На что надо обратить внимание. Что этот регламент не предусматривает обязанность компаний хранить или передавать содержание писем, то есть почты, содержание комментариев, постов и так далее. То есть только если хотите такая адресная информация. По адресам. Но не содержание. То есть тайна переписки как бы сохраняется. Ну и наконец последнее…
О. ЧИЖ – Страшное слово «как бы».
М. БАРЩЕВСКИЙ - Нет, как бы - потому что кто мои корреспонденты не сохраняется тайна, а что я им писал, сохраняется тайна. Поэтому скажем так, открывается тайна конверта, вернее, что написано на конверте, но сохраняется тайна того, что в конверте находится. Ну и наконец последнее, несколько раз мне приходилось об этом говорить, человечество всегда оказывается перед неким выбором. Вот сейчас выбор между соблюдением личных прав и борьбой с терроризмом. Борьбой с наркотрафиком. То есть борьбой с теми массовыми угрозами, которые сегодня носят цивилизационный характер. И права личности. Вот два противоречия, которые надо между собой примирить. Поэтому меня трудно заподозрить в том, что я являюсь адвокатом ФСБ, но в данном случае вот этот регламент ФСБ с моей точки зрения абсолютно корректен, потому что они не затребуют информацию по содержанию писем с одной стороны, но с другой стороны если они выходят на какую-то преступную сеть, организацию и так далее, то при помощи этого инструмента они могут по крайней мере сеть раскрыть.
О. ЧИЖ – А когда мы говорим о выборе между правами и угрозами, у нас получается, что угрозы сильно перевешивают.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Это вопрос, скажем так, личного отношения каждого. Американский Patriot Act который был принят после 11 сентября 2001 года, фактически полностью отменил американскую Конституцию. Если называть вещи своими именами. Просто полностью отменил. И в Америке были противники. Но подавляющее большинство населения Америки поддерживало. Сейчас, когда Сноуден раскрыл, что делает АНБ, тут все опять заговорили, а почему он это делает. А кстати по Patriot Act. И особое возмущение в Америке в связи с разоблачением Сноудена не случилось. В Европе случилось. А в Америке нет. Потому что в Европе не было 11 сентября. В Америке было. Мы, у которых на памяти много больше, чем 11 сентября, мы относимся так, вот мои права ограничивают, но я же не террорист. Почему ограничиваете мои права. Я же про себя знаю, что не террорист. Но национальные идеи опасности терроризма у нас не просматривается.
О. ЧИЖ - Но может быть это потому что, когда у нас случались такие трагедии и были какие-то запретительные меры очередные, проходил промежуток времени и становилось понятно, что эти меры не сработали. Потому что случалась очередная трагедия.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Не совсем с вами соглашусь. Дело в том, что у нас случается какое-то, не приведи господи ЧП, и тут вводят патрулирование на улицах, усиление того, сего, пятого, десятого, чтобы предотвратить второй. Кстати это разумное, потому что недавнее событие в Волгограде и взрывы самолетов, вылетевших из Домодедово, показывают, что действительно идет выстрел дуплетом. Но потом как-то все, мы же русские люди, мы быстро успокаиваемся. Привыкаем. Да ладно, пронесет. Вот эта мера на самом деле она не по ситуационному ЧП, а она профилактическая. Это не для выявления и раскрытия совершившегося преступления, но как я понимаю, я не сотрудник спецслужб, я в этом не специалист, это мера, которая позволит предотвращать. А не заглаживать последствия.
О. ЧИЖ – А практика злоупотребления у нас тут не разгуляется?
М. БАРЩЕВСКИЙ - Возможное несоблюдение закона не должно являться аргументом для непринятия этого закона. С одной стороны. А с другой стороны, в чем может быть злоупотребление. На Горбушке будет продаваться, с кем переписывается Петя Петров.
О. ЧИЖ – Представляете, какое количество компромата может быть выложено…
М. БАРЩЕВСКИЙ - Никакого.
О. ЧИЖ – …и слито через структуры.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Тут компромат может быть только один: вдруг выяснится, что кто-то регулярно заходит на такой-то порносайт. Например. Или еще хуже – на сайт «Эхо Москвы».
О. ЧИЖ – Это вопрос репутации. Это такая штука монетизированная.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Вы не оценили мою шутку, ну ладно. Тут же понимаете, при помощи этого механизма можно будет выявить всех, кто заходит на сайт «Эхо Москвы».
О. ЧИЖ – О, ужас.
М. БАРЩЕВСКИЙ - А это уже большая победа над терроризмом. Интеллектуальным.
О. ЧИЖ – Национал-предательством наверное.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Да. Пятой колонной.
О. ЧИЖ – Ну, конечно у нас часто бывает такое, что как вы сказали, негативные последствия, несоблюдение, злоупотребление законом в результате принятия какого-то закона не является основанием для того, чтобы его не принимать. Буквально несколько дней назад вступил в силу второй пакет другого закона, который наделал очень много шума. Антитабачные меры. Мы привыкли к первому этапу.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Мы привыкли к несоблюдению первого этапа. Сейчас будем привыкать к несоблюдению второго этапа.
О. ЧИЖ – Второй пакет довольно тяжело не соблюдать. Потому что невозможно закурить в ресторане. Выгонят.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Нет, на самом деле я последовательный был противник этих ограничений. С момента, когда обсуждался первый законопроект, потом второй законопроект, я сейчас не про пакет, а именно про сам законопроект. Сейчас попробую сформулировать свою позицию. Для начала скажем об истории вопроса. Нам говорят, вот на Западе действуют такие законы. На что я хочу ответить, ау, коллеги. В Испании и в Греции, например, действует такой же закон. Только он никем не соблюдается. В любом ресторане ты куришь совершенно спокойно, хотя запрет существует. Во Франции действовал такой закон, продействовал полтора года, после чего вернули курительные помещения в ресторанах. Естественно отдельные, естественно, надо оберегать тех, кто не курит. Не обсуждается. Вернули курилки в аэропорты и на вокзалы. На Западе антитабачная кампания началась с того, что была проведена массированная пиар-кампания не о вреде курения, нет, а о модности некурения. О непрестижности курения. Эта кампания продолжалась много лет. Потом на первый план вышли публичные люди типа Бекхэма, каких-то артистов Голливуда, которые рассказывали, как они бросили курить. То есть в массовом сознании укоренилась мысль, что если ты курильщик, то это значит ты неудачник, ты человек второго сорта. Потому что люди, добившиеся успеха в жизни, элиты не курят. И это само по себе привело к резкому сокращению курения. И когда курильщиков стало меньше 20%, после этого начали потихонечку вводить запретительные меры. Вначале разделили рестораны на курящие и некурящие зоны. Потом курильщиков высадили к барной стойке. И только потом отправили на улицу. И кстати по Франции уже вернули обратно. У нас курят по разным оценкам от 60 до 70% мужчин и от 30 до 40% женщин. Вы когда-нибудь обращали внимание, сколько людей разговаривают по мобильному телефону за рулем автомобиля.
О. ЧИЖ – Почти все, кто разговаривает по мобильному, делают без гарнитура.
М. БАРЩЕВСКИЙ - А запрет существует. Это почему я вспомнил. Потому что когда закон любой, любой запрет не подготовлен психологически, он населением особенно российским не соблюдается. Просто тупо не соблюдается. И вот тут происходит одна страшнейшая вещь. Возникает правовой нигилизм. Если есть какой-то один закон, который все не соблюдают, в том числе и я, то и остальные законы можно не соблюдать. Интересная штука, я за последнюю неделю разговаривал с несколькими людьми из Следственного комитета, из Генпрокуратуры, из Верховного суда, из Конституционного суда. Некурильщиками. Они все против этого пакета.
О. ЧИЖ – Они-то почему?
М. БАРЩЕВСКИЙ - Потому что они понимают, что закон не будет соблюдаться. И это порождает правовой нигилизм. Плюс ко всему наиболее умные из них понимают, что на фоне пятилетней борьбы с коррупцией принят закон, по коррупциогенности равного ему нет. Вы понимаете, что происходит. Сейчас четыре организации будут контролировать курение в частности в ресторанах и в барах. Штраф до 150 тысяч. Вот бар, понятно, что если в баре, ресторане курить нельзя, то их оборот снизится процентов на 70. Во всяком случае, я не пойду ни в один ресторан и ни одно кафе, где нельзя курить. Не пойду. Мне там делать нечего. Я курильщик, я не могу разговаривать и не курить. Не могу. А поесть и я дома могу. Так вот, что будет делать хозяин бара, ему грозит штраф 150 тысяч. Входит полицейский, а контролирующих организаций четыре. Полиция, Росздравнадзор, надзор на транспорте, какая-то четвертая. Кто-то еще сумел присосаться к этому хлебному делу. Входит контролер, у хозяина бара выбор – 150 тысяч штраф или потеря клиентов. Он говорит: слушай, давай на тридцаточке разойдемся. Это же не какой-то, где документ подписывается, где можно взятку отследить. Преступление совершили, дело не возбудили или взяли наоборот возбудили дело. Гаишник, который затормозил, а там видеофиксатор записал, что затормозил не по делу. Или наоборот отпустил не по делу. Тут абсолютно интимная ситуация.
О. ЧИЖ – Но в этой интимной ситуации 4 организации могут приходить каждый день.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Вот тридцаточку контролер получил или двадцаточку. Не знаю, какие тарифы установят.
О. ЧИЖ – Умножаем на четыре, 80 и так каждый день. И все равно будет дешевле?
М. БАРЩЕВСКИЙ - Что будет дешевле?
О. ЧИЖ – Отплачиваться постоянно.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Постоянно ходить не будут, все же люди, все понимают. Поделят сферы влияния, это ресторан будет на дойке у таких-то, а этот у таких-то. То есть создается почва. В чем беда. Создается почва для коррупции. Если у нас бы курильщиков было процентов 20, то ресторанный бизнес бы не потерял. Смотрите дальше ситуацию. Возьмем транспорт. Я сегодня прилетел из Питера. Летел я через Пулково, новый терминал, который я называю позор России, потому что большего безобразия себе просто представить невозможно, потому что я видел терминал в Домодедово, новый в Шереметьево, олимпийские объекты. Вот представьте, что наряду с этим всем можно было построить такое. Дальше не могу, поскольку вступил запрет на матерные слова в эфире. Вот такое вот, такую точнее. В нем нет курилок. Помимо остального безобразия. Как это выглядит.
О. ЧИЖ – Курить у входов тоже нельзя.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Да. Толпа народу у входа курит, но мало этого, толпа народа на входе в аэропорт. Потому что помимо основного пассажиропотока, который прошел секьюрити, остался в аэропорту, все прошли. Зарегистрировались на рейс, сдали багаж. И вышли покурить. Обратно они опять проходят через эту же рамку. А если приехали нормально на международный рейс за 2 часа или на наш внутренний за час, так они уже два раза сходили. Сотрудники аэропорта составляют добрую половину курящих снаружи. И которые тоже проходят секьюрити. А так они вообще проходили раз в день. Они теперь ходят по 10 раз в день.
О. ЧИЖ – У входа в аэропорт такой фестиваль Вудсток.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Да. Ну ладно. Открою интимную подробность, перед тем как сесть в самолет, я еще кое-куда зашел. И там можно было повесить топор. В женский не заходил, но за мужской отвечаю. Вентиляции специальной там нет, туда ходят между прочим дети. Кому мешает курилка? Кому? Вот в Шереметьево, кстати сегодня поздравляю всех, кто летает через Шереметьево, сегодня благодаря мудрой деятельности межрегиональной прокуратуры Химкинского суда администрация Шереметьево обязали закрыть курилки в терминалах Д и Е.
О. ЧИЖ – То есть везде.
М. БАРЩЕВСКИЙ - В течение месяца, правда. В Шереметьево, я вчера летел, нигде в аэропорту запаха табака нет. Есть курилка. С прекрасной вентиляцией. Отдельно стоящая. Рядом с ней даже табаком не пахнет. Вот к двери подходишь, не пахнет. Внутри курят люди. Кому это мешало? Никогда ни один запрет никого не предотвратил от совершения этих действий. То же самое криминология давно установила, что тяжесть наказания не есть способ борьбы с преступностью. Не влияет тяжесть на рост преступности или на уменьшение уровня преступности. Влияет только одно – процент раскрываемости. А не тяжесть наказания. То есть вы можете давать расстрел, можете давать штраф сто рублей.
О. ЧИЖ – Неотвратимость работает лучше.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Последствий никаких. Но если вы будете раскрывать сто процентов преступлений, никто их совершать не будет. Это еще не все. Последнее. В чем основная ошибка авторов этих драконовских человеконенавистнических мер. А вот в чем. Задача законов, ограничивающих табакокурение, это не в том, чтобы заставить курильщиков бросить курить, это невозможно. Кстати тех, кто может бросить я, курильщик со стажем, призываю бросьте конечно. Это очень гадкая штука. Вот мне сейчас 58, и у меня уже на здоровье реально сказывается то, что я курю. Поэтому можете бросить, конечно, бросьте курить. Но есть люди, которые физически бросить не могут. Так вот, задача в том, чтобы молодежь не начинала курить. Не вовлекались новые люди. А вот тут я абсолютно поддерживаю этот закон с точки зрения запрета продажи табака в ларьках, на выкладке около кассы магазинов. Тотального запрета на рекламу табака. Я даже могу согласиться на то, чтобы в фильмы вставляли титры «курение вредно», когда показывают сцены, с курением связанные. Конечно, бред, но…
О. ЧИЖ – Вот тут у меня недоумение. Потому что, каким образом изъять, закрытие ларьков и загораживание панелей с сигаретами в крупных магазинах от глаз покупателей может сказаться на потребляемости подростками.
М. БАРЩЕВСКИЙ - На потребляемости тех, кто еще не закурил.
О. ЧИЖ – Не продают все равно подросткам.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Если в 19 лет решил закурить.
О. ЧИЖ – Уже взрослый человек, несет ответственность.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Поэтому я говорю, что не надо раздражать, почему я против гей-парадов. Я совершенно не имею ничего против однополой любви. Но гей-парады это вовлечение, некая форма пропаганды. По крайней мере, так говорят все специалисты психологи. Поэтому я против любых запретов в отношении однополой любви, но и против пропаганды однополой любви через гей-парады. То же самое и здесь. Я против запретов курения, но я абсолютно поддерживаю любые запреты на пропаганду курения. Но при этом обратите внимание на еще одну интересную деталь. Есть медикаментозные средства, облегчающие процесс отвыкания от табака. Всякие соски, жвачки, пластыри. Стоят немаленькие деньги. Наше государство, которое продекларировало заботу о здоровье, которое принимает такие законы, чтобы помочь людям быть здоровыми и умереть счастливыми, но пораньше. Не собирается дотировать эти препараты. Или фиксировать цены. А знаете, мне рассказали, сколько у нас врачей на всю страну специалистов, нарколог помогает бросить пить или…
О. ЧИЖ – Специалист по бросанию курить.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Знаете сколько?
О. ЧИЖ – Человек 10.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Нет. Ну что вы. Вы недооцениваете. Меньше 100. Около 100. И вы что думаете в вузах начали срочно на курсах переквалификации, или студентов медиков готовить к этому. Да что вы. Боже упаси. Никаких программ по подготовке врачей нет. Потому что когда не знаешь, что делать, - запрещаешь. Это признак несостоятельности, запрет такой. Неспособности профессионально решать вопросы. У нас был прекрасный пример с антиалкогольной кампанией. С той старой. Очаровательный пример. Тогда тоже из кинофильмов вырезали сцены, когда пьют, сейчас вырезают сцены, когда курят. Один в один. Просто. Комсомольские свадьбы безалкогольные.
О. ЧИЖ – То есть следует ждать, что сейчас начнем курить чай.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Возьмите американскую статистику. В Америке после всех драконовских законов, знаете, что произошло? Рост курящей молодежи. Потому что в психологии молодых, что называется юношеский нигилизм, я почувствую себя человеком, когда сделаю то, что запрещено. То есть ни одного психолога близко не подходило к принятию этого закона.
О. ЧИЖ – Михаил Барщевский и его «Особое мнение», скоро продолжим.
НОВОСТИ О. ЧИЖ – Программа «Особое мнение». Здравствуйте. В студии Михаил Барщевский, который отвечает за последствия курения. Представляет права курильщиков.
М. БАРЩЕВСКИЙ - За последствия курения отвечает патологоанатом.
О. ЧИЖ – Сплюньте.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Я представлю интересы курильщиков.
О. ЧИЖ – Чтобы подытожить эту тему, вы говорите, что при хорошем развитии событий, когда вводятся такие запреты, сначала этому предшествует хорошая пиар-кампания. То есть нужно, чтобы хотя бы большая часть людей поддерживала эти меры.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Пиар-кампания не о вреде курения, а о немодности, непрестижности курения.
О. ЧИЖ – С другой стороны вы говорите, что это такая большая психологическая история. Человек берет сигарету не потому что ему запах или вкус дыма нравится, а потому что это момент взрослости, самостоятельности.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Молодой человек, да.
О. ЧИЖ – Но у нас были попытки провести хорошую пиар-кампанию именно нацеленную на то, посмотрите, я актриса, вы знаете меня вы видите каждый день по телевизору. Я не курю. Я спортсмен…
М. БАРЩЕВСКИЙ - Оксана, у нас не было хорошей пиар-кампании. У нас освоили бюджет. А хорошей пиар-кампании не было.
О. ЧИЖ – Умельцев не хватает или деньги все время разъезжаются.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Я думаю, что и умельцев не хватает. Я могу сказать совершенно точно, что в этом законе первом, который начал действовать, психологи не прикасались к нему. Я думаю, что грамотные юристы тоже не прикасались. Потому что я вам могу привести пример, прикасались, но на последних стадиях. На первой стадии первого законопроекта я помню, я оторвался по полной программе на комиссии правительственной по законопроектной деятельности. Там было записано, что запрещено курение на территории медицинских учреждений. Я так спрашиваю, скажите, пожалуйста, человека с переломом ноги доставили в Боткинскую. Или в Первую Градскую. Или Склиф. Где ему покурить? Он говорит, ну как, выйти на улицу. Ау, говорю, вы чего здесь написали. На территории, там территория по 5-6 гектар. А, ну да, поправили на - в помещении, в зданиях медицинских. То есть уже на улицу можно было выйти. Просто уровень правовой культуры тех, кто писал, они написали – на территории медицинского учреждения. То есть в парке больницы тоже было нельзя.
О. ЧИЖ – Но буквально на днях были такие слова в ГД, мол, нужно еще прописать запрет на курение на рабочем месте учителей и врачей.
М. БАРЩЕВСКИЙ - На рабочем месте учитель в классе курить не может.
О. ЧИЖ – Не знаю, имеется ли в виду буквально за столом. За журналом.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Я думаю, что все-таки конечно сейчас, видите, наш народ чем хорош. Он же все терпит. Никто не пишет писем своим депутатам, писем президенту. На прямой линии с президентом об этом никто не говорит. Я уж не говорю про табачные бунты, которые ушли в историю. Я не призываю никого выходить на улицу и перекрывать чего-нибудь кому-нибудь. Но народу все нравится. Ну вот мы с вами поговорили. Огромное количество наших радиослушателей сейчас с нами согласны. Другие не согласны, потому что не хочет нюхать запах табака. Им же невдомек, что мы не отстаиваем право курить, где попало, в любых условиях, мы говорим только о специально отведенных вентилируемых специальных помещениях. Чтобы ни в коем случае не мешать тем, кто не курит. Но всех все устраивает.
О. ЧИЖ – Значит нужно уметь разговаривать с парламентариями и представителями своего голоса в различных парламентах.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Нужно уметь выбирать парламентариев.
О. ЧИЖ – Вот, собственно говоря, в воскресенье в Москве будет праймериз, предварительный этап выборов в Мосгордуму. Как председатель счетной комиссии вы наверное уже знаете какие-то исходные…
М. БАРЩЕВСКИЙ - Результаты. Ну скажите вам хочется сказать, результаты.
О. ЧИЖ – Хочется. Не спорю. Потому что предыстории отношений гражданина и выборов они подсказывают.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Понимаю, стереотип.
О. ЧИЖ – Но вы уже знаете какие-то статистические вещи.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Чего-то знаю. Давайте я вам расскажу в целях экономии времени. Первое, я действительно не знаю, не догадываюсь, и никто не знает результаты, которые будут получены. И оргкомитет, в составе которого находится хорошо известный радиослушателям «Эхо Москвы» Константин Ремчуков, и, наверное, не менее известный Михаил Куснирович. И Людмила Ивановна Швецова. Ни они не знают, ни я не знаю. Но придуманы были массы приемов, как сделать так, чтобы никто заранее ничего организовать не мог. И вот я сейчас приемы перечислю. Зарегистрировалось больше тысячи кандидатов на 45 мест. На выборы идет, там еще кто-то может сняться, но я думаю, что 950-990 кандидатов будет. При этом не было никакого ни сбора подписей, ни фильтров. То есть любой человек с судимостью, например, находящийся под домашним арестом, например, мог зарегистрироваться. То есть то, что избирательное законодательство запрещало, здесь этого нет. Сбора подписей нет. Никакого ограничения по количеству денег, используемых на агитацию, нет. Полная вольница. Делай что хочешь. Это первое. Второе. Состав счетных комиссий. Мы обратились ко всем политическим партиям, ко всем подчеркиваю, дайте ваших людей в счетные комиссии. Откликнулось по-моему 9 партий. Причем «Единая Россия» по количеству данных ею счетчиков находится на третьем месте.
О. ЧИЖ – А кто же на первом?
М. БАРЩЕВСКИЙ - Я сейчас могу путать, то ли «Справедливая Россия», то ли «Гражданская сила». Не могу точно. Всех, кого нам дали, это порядка 500 человек, все сто процентов вошли в состав счетных комиссий. Мы не отвергли ни одной кандидатуры.
О. ЧИЖ – Но их проверяли.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Ничего не проверяли. Просто включали и все. Тупо переписывали. На сайте, чуть было не сказал «Эхо Москвы», на сайте Москва-2014 было предложено любому москвичу зарегистрироваться, подать себя, предложить себя в качестве члена счетной комиссии. Если мне память не изменяет, цифры не моя стихия, порядка 700 заявок. Включили 700 человек. Сто процентов. Все москвичи, кто изъявил желание работать в счетной комиссии, сто процентов включены. Порядка 10 кандидатов высказались, очень активно стали высказываться о том, что все равно считать будут нечестно, это все нечестно, заранее мы знаем, что нечестно. Они не ожидали такой подлянки с нашей стороны. Мы сказали, окей ребята, вот там, где вы баллотируетесь в этом округе, сколько есть участковых комиссий, столько дайте счетчиков. Вы сами дайте. И семеро дали своих людей в счетные комиссии. Вообще конечно полный бред. С точки зрения избирательного законодательства. Но мы на это пошли с удовольствием, потому что теперь они сами будут считать собственные голоса. Вот есть округ, где идет, например, Маша Гайдар. Мария Гайдар дала по одному человеку в счетную комиссию в своем округе. Вот ее люди будут считать ее собственные голоса. Так сделало 7 человек. Трое не откликнулись. Их проблемы. И четвертый источник это профсоюзные и общественные организации. Тут мы по-моему взяли только 40%.
О. ЧИЖ – Почему?
М. БАРЩЕВСКИЙ - А потому что у нас количество мест ограничено.
О. ЧИЖ – То есть уже просто некуда.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Мы отдали предпочтение кандидатам, простым москвичам, и политическим партиям. А профсоюзные и общественные организации это извините, ребята, за ваш счет. Вторая история. Удалось протащить решение, по которому больше 50% членов счетных комиссий никогда раньше в работе счетных комиссий участие не принимали. То есть это непроверенные товарищи. Следующая история. Вы знаете, что выборы, голосование не до 8 вечера, а до 10, чтобы все успели с дач вернуться и проголосовать. Насчет наблюдателей. Вам как журналисту будет очень интересно.
О. ЧИЖ – Их будет много.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Их будет сколько угодно. Потому что любой москвич может зарегистрироваться в качестве наблюдателя. Мы пригласили все общественные организации, включая «Голос», всех остальных. Кто хочет. Пожалуйста. Для них одно условие – вы должны зарегистрироваться до 7 числа. Аккредитоваться до 7 числа. Мы аккредитуем всех, кто захочет. Но до 7-го. Если 8-го кто-то придет и скажет, я из такой-то общественной организации, здравствуйте, извини, дорогой, приходи вчера. До 7-го надо зарегистрироваться. А вот с прессой интересная история.
О. ЧИЖ – А что с прессой.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Такие драконовские меры для прессы придумали, чтобы вы нам не мешали. Любой журналист, имеющий при себе письмо редакции о том, что он направлен осуществлять освещение выборов, и редакционное удостоверение, что он Иванов Иван Иванович, может придти на любой избирательный участок. И его обязаны зарегистрировать в качестве наблюдателя. Сразу.
О. ЧИЖ – В день.
М. БАРЩЕВСКИЙ - В день. Более того, он через два часа или через час может уйти с избирательного участка. Только сказав об этом, его вычеркнут. И пойти на другой участок. И там стать наблюдателем. А наблюдатели у нас наблюдают за выдачей удостоверений, за процедурой голосования, за подсчетом голосов.
О. ЧИЖ – Досрочное голосование – да, нет.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Исключено. Выездные урны…
О. ЧИЖ – Чтобы не было махинаций.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Да, из 4 способов теоретически возможных фальсификаций результатов выборов у нас 3 невозможны технически. У нас невозможно досрочное голосование. У нас невозможны выносные выездные урны. У нас невозможна карусель. Потому что у нас нет открепительных талонов. Ты можешь проголосовать только тут. В другом месте не можешь. Теоретически возможен только четвертый вариант. Вброс бюллетеней. Но именно поэтому и наблюдателями и членами счетных комиссий мы пригласили людей совершенно веерно, кто хотите.
О. ЧИЖ – При их практически неограниченном количестве.
М. БАРЩЕВСКИЙ - Да. Поэтому это будут такие очень интересные, во всяком случае, могу сказать, что драчка между кандидатами, агитационная драчка идет в очень острой форме. Это я знаю.
О. ЧИЖ – Через неделю подведем итоги. Михаил Барщевский и его «Особое мнение». Спасибо.